CC BY
148
анонимный прозаический перевод "One word is too often profaned..." точнее передает смысл оригинального произведения, отдельные художественные детали, однако не приходится говорить об его интонационной близости подлиннику; перевод Бальмонта, при всех его романсовых нотах (например, «Но молитвы отвергнешь ли ты?»), воссоздает интонацию оригинала и его основные стилевые особенности, поэтому и звучит поэтично, музыкально. И все же перевод А. Н. Бородина как первая поэтическая интерпретация творчества Шелли в России навсегда останется памятной страницей в истории русского поэтического перевода, русской переводной художественной литературы.
Примечания
1. Бородин А. Н. Поздно // Сын отечества. 1849. № 3. Отд. 3. С. 9.
2. Бородин А. Н. Любовь (Из Шелли) (с английского) // Сын отечества. 1849. № 3. Отд. 3. С. 10. Далее текст данного перевода, полностью помещенного на указанной странице журнала, цитируется по настоящему изданию.
3. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: в 13 т. Т. 1. М.: Изд-во АН СССР, 1953. С. 245.
4. Shelley P. B. "One word is too often profaned..." // Shelley P. B. Complete Poetical Works. London: G. M. Matthews, 1970. P. 117. Далее текст английского оригинала, полностью помещенного на указанной странице книги, цитируется по настоящему изданию.
5. Шелли П.-Б. Минувшее // Шелли П.-Б. Великий Дух: стихотворения. М.: ТОО «Летопись», 1998. С. 97.
6. Поэты, современные лорду Байрону // Отечественные записки. 1853. Т. LXXXVI. Отд. VI. С. 33. Далее текст прозаического перевода из П.-Б.Шелли, помещенного в данной статье, цитируется по настоящему изданию (в скобках указывается страница).
7. Шелли П.-Б. «Слишком часто заветное слово людьми осквернялось.» / пер. с англ. К. Д. Бальмонта // Шелли П.-Б. Великий Дух: стихотворения. М.: ТОО «Летопись», 1998. С. 294. Далее текст данного перевода, полностью помещенного на указанной странице книги, цитируется по настоящему изданию.
8. Белинский В. Г. Указ. изд. М.: Госиздат, 1954. Т. 4. С. 462.
УДК 82-145
Т. Ю. Боровкова
РЕЛИГИОЗНЫЕ ИСКАНИЯ В ПОЭЗИИ ЭМИЛИ ДИКИНСОН
Статья посвящена взглядам на вопросы религии и бессмертия известной американской поэтессы XIX столетия - Эмили Дикинсон. Ее лирические произведения представляют собой интересное сочетание мировоззренческих принципов трансцендентализма и пуританизма, причем последние, несмотря на критическое и зачастую ироничное отношение самой поэтессы, несомненно, оказали на ее творчество весомое воздействие.
The article focuses on the views upon the issues of religion and immortality of a famous American poet of the XIX century - Emily Dickinson. Her poems are an interesting combination of the principles of transcendentalism and Puritanism. The latter, despite the critical and often ironic attitude of the poet herself, undoubtedly had a great impact on her works.
Ключевые слова: Эмили Дикинсон, отношение к религии, религиозные искания, пуританизм.
Keywords: Emily Dickinson, views on religion, religious searching, puritanism.
Эмили Дикинсон (1830-1886), известная американская поэтесса XIX столетия, родилась в провинциальном городке Амхерст, на западе штата Массачусетс. Город населяли потомки пуритан-кальвинистов, и семья поэтессы не была исключением. Более того, ее отец был известным и уважаемым в городе человеком, казначеем Амхерстского колледжа и членом Конгресса. В женской семинарии «Маунт Холиок», где она проучилась год, преподавание также опиралось на постулаты кальвинизма.
Биографы Эмили Дикинсон, тем не менее, утверждают, что она была религиозной бунтаркой, отвергавшей всяческие догмы. Действительно, поэтесса практически не посещала церковь, высмеивала чересчур набожных горожан. Однако очевидно, что пуританизм не мог не оказать значительного влияния на ее мировоззрение и творчество. "I see - New Englandly" (285), - пишет она в одном из своих стихотворений [1]. Именно так, по-новоанглийски, она смотрела на мир, а пуританизм являлся неотъемлемой составляющей культуры Новой Англии.
Как известно, одной из центральных доктрин кальвинизма в общем и пуританизма в частности являлась изначальная греховность человека, вследствие которой невозможно спастись собственными заслугами и следует обратиться к вере. Пуритане верили в верховную власть Бога во всем и полную предопределенность жизни человека. Единственным источником веры, в свою очередь,
© Боровкова Т. Ю., 2011
была Библия. В жизни каждого верующего ее изучение и применение должны были занимать центральное место. Важно было покаяние в первую очередь перед Богом, а исповедь и отпущение грехов не являлись таинствами. Кальвинизм вообще отрицал необходимость помощи духовенства в спасении людей и выступал за ликвидацию церковных обрядов как таковых.
Церкви пуритан должны были быть свободны от пышного убранства, в них не было множества икон, свечей и статуй. Более того, в качестве места для обращения к Богу могло выступать любое здание, а не только построенное специально. Богослужение было сосредоточено на молитвах, проповедях и совместном пении псалмов и гимнов. В быту пуритане характеризовались строгостью нравов, резко отрицательно относились к расточительству [2].
Э. Дикинсон тоже свойственно стремление к простоте, что, вероятно, в значительной степени обусловлено влиянием пуританизма. «Моя жизнь слишком проста и строга, чтобы кого-нибудь повергнуть в удивление», - писала поэтесса в письме Т. У. Хиггинсону (330) [3].
Интересно также, что та переменчивость настроений, которая является характерным признаком творчества Э. Дикинсон, очень точно описана Пери Миллером в книге "The American Puritans: Their Prose and Poetry", отмечавшим, что жизнь пуритан состояла из непрерывных колебаний; «сегодня они полны ликования и восхищения, а завтра - уныния и чувства безысходности» [4].
Другой исследователь творчества Э. Дикин-сон Ричард Сьюэл отмечает, что жизнь пуритан предполагала диалог «Души и Бога, Души и Личности, или Духа и Плоти» [5]. Нельзя не согласиться с этим ученым в том, что у Э. Дикинсон такие диалоги были куда менее почтительными, чем полагалось, однако многочисленные стихотворения, обращенные к Богу или Душе, явственно демонстрируют важность подобного общения, пусть и одностороннего, для поэтессы.
Видимо, не случайно в ряду своих любимых книг Э. Дикинсон упоминала «Откровение». Можно предположить, что несмотря ни на что поэтесса верила в справедливость Бога и принимала Его волю. "God made no act without a cause, / Nor heart without an aim", - пишет она (1163).
Следует обратить внимание и на ее многолетнюю переписку с Чарлзом Водсвортом, пастором пресвитерианской церкви. Существует мнение, что поэтесса была безответно влюблена в него, а некоторые исследователи и биографы даже объясняют этим последующее многолетнее затворничество Э. Дикинсон.
Не случайно также, что Томас Уинтворт Хиг-гинсон, с которым поэтесса переписывалась много
лет, также был священником, и Э. Дикинсон об этом знала: «Вы знаете, что такое святость. Я этого не испытала» [4, 221]. Позже она также напишет: «Я слышала, Вы были раньше священником. Если другой чувствует то же, что и ты, это успокаивает» [6].
Наш Мир - не завершенье -Там - дальше - новый Круг -Невидимый - как Музыка -Вещественный - как звук
(501, перевод В. Марковой), -
уверенно пишет поэтесса. Тем не менее вера редко воспринимается ею как нечто безусловное и аксиоматичное:
Faith slips - and laughs, and rallies -Blushes, if any see -Plucks at a twig of Evidence -And asks a Vane, the way -
Очевидно, вера неразрывно связана с более приземленными аспектами: логикой, доказательствами, даже научными обоснованиями (отсюда использование в стихотворении технического термина "vane" - флюгер, лопасть).
Э. Дикинсон действительно не принимала религию безоговорочно. «Все они (семья Э. Дикинсон. -Т. Б.) религиозны - в отличие от меня - и каждое утро обращаются к Затмению, которое называют "Отче наш"», - пишет поэтесса Т. У. Хиггинсону
[7].
Один из отечественных исследователей творчества поэтессы А. Кудрявицкий полагал, что Э. Дикинсон «страдала от своей неспособности полностью принять догматы веры» [8]. Он приводит цитату из письма поэтессы: «Христос взывает ко всем, все мои друзья ответили на зов, а я... я стою одна, упорная в бунте, и тянусь вверх весьма осторожно» [9]. «Я не уважаю доктрин, - писала также Э. Дикинсон (200), и это в особенности относилось к пуританской доктрине врожденной греховности человека.
Верила ли поэтесса в существование Творца? «I know that He exists», - то ли утверждает, то ли убеждает себя она в одном из своих стихов. Однако ее уверенность не столь очевидна, и это становится понятно уже из следующих строк: "Somewhere - in Silence - / He has hid his rare life / From our gross eyes" (338). Э. Дикинсон указывает на контраст "gross eyes" людей и "rare life" Бога. Прилагательное "gross" подразумевает, с одной стороны, многочисленность ("total" - определение Longman Dictionary of English Language and Culture), а с другой - недостойность ("rough, impolite and offensive" - там же); так описываются людские взгляды в поисках Бога. "Rare", с
другой стороны, означает необычность ("extremely unusual or uncommon") и исключительность ("unusually good"). Во второй строфе стихотворения вводится идея своеобразной игры в прятки с Богом и бессмертием: ""Tis an instant's play. / "Tis a fond Ambush - / Just to make Bliss / Earn her own surprise!" Жизнь - игра, и, кажется, Бог вот-вот уверит нас, что она мгновение ("an instant") перед жизнью вечной.
Однако третья строфа являет собой перелом в ходе стихотворения и развитии авторский мысли. Она начинается со слова "but" («но»), и одно лишь это слово (со следующим после него знаком тире) разрушает тщательно построенную в первой половине стихотворения уверенность, наполняя сознание сомнением и неопределенностью. А что если эта игра - вовсе не игра? Что если в финале нас ожидает лишь смерть - и ничего больше?
But - should the play Prove piercing earnest -Should the glee - glaze -In Death's - stiff - stare -
Использование олицетворения и аллитерации "glee-glaze" и "stiff-stare" помогает Э. Дикинсон нарисовать пугающую своей реальностью картину. В ее словах больше нет уверенности в будущем; кажется, она действительно сомневается в существовании бессмертия, причем перспектива конечности жизни пугает поэтессу:
Would not the fun Look too expensive! Would not the jest -Have crawled too far!
Следует отметить, что тема бессмертия так или иначе находит свое отражение в значительной части стихотворений Э. Дикинсон, но понять, верила ли поэтесса в вечную жизнь после смерти, очень сложно. В последнем письме Т. У. Хиггин-сону она напишет: «Жив ли еще Бог? Друг мой -дышит ли Он?». [10] Порой создается впечатление, что вера и неверие в ее сознании ведут борьбу за правоту, а своеобразным «полем боя» становятся сами стихотворения. Так, полно противоречий одно из известных ранних лирических произведений поэтессы "Going to Heaven! / I don't know when -" (79). Исследователь творчества Э. Дикинсон Фред Уайт сравнивает это стихотворение с пьесой в трех действиях, где каждое действие -строфа [11]. В первом «действии» перспектива «восхождения на Небо» изумляет лирическую героиню. Обычно «скупая» на знаки препинания, Э. Дикинсон использует в первой строфе шесть восклицательных знаков, что свидетельствует о необычайном эмоциональном накале:
Going to Heaven!
I don't know when -
Pray do not ask me how!
Indeed I'm too astonished
To think of answering you!
Going to Heaven!
How dim it sounds!
And yet it will be done
As sure as flocks go home at night
Unto the Shepherd's arm!
Кажется, поэтесса уверена: каждый человек рано или поздно «придет на Небо», как стада возвращаются с пастбища к своему Пастуху (под которым, очевидно, подразумевается Господь Бог - отсюда написание слова "Shepherd" с заглавной буквы).
Вторая строфа-действие уже не выражает столь безусловной убежденности в бесконечном продолжении человеческого бытия после смерти:
Perhaps you're going too! Who knows?
If you should get there first Save just a little space for me Close to the two I lost -
Здесь первая строка начинается с неуверенного "perhaps" («возможно»), затем сомнения усиливаются при помощи конструкции "if you should" (которая в английском языке выражает низкую степень вероятности), а место восклицательных знаков занимают более привычные для поэтессы знаки тире. Тем не менее идея бессмертия в этой строфе не развенчивается; более того, лирическая героиня строит определенные «планы» на жизнь после смерти:
The smallest "Robe" will fit me
And just a bit of "Crown" -
For you know we do not mind our dress
When we are going home -
Как видно из этих строк, поэтесса сравнивает Небеса с домом, куда не обязательно наряжаться и собираться каким-то особым образом и куда мы все неизбежно возвращаемся. Это сравнение подчеркивается также просьбой лирической героини «найти ей местечко» в Раю: небесная обитель для нее имеет столь же осязаемые границы, как и любое земное жилище.
Казалось бы, налицо практически абсолютная вера, граничащая даже с желанием оказаться в ином мире, рядом с ушедшими близкими. Однако, как это зачастую случается в стихах Эмили Дикинсон, все не столь однозначно. "I'm glad I don't believe it / For it would stop my breath -", -так, совершенно неожиданно для читателя, на-
чинается третья строфа. Тем не менее думается, что эти слова не стоит толковать буквально. Возможно, поэтессе всего лишь проще не верить в бессмертие, потому что эта вера могла бы свести на нет весь смысл земного существования. В самом деле, если эта жизнь лишь мгновение перед вечностью, то так ли велика ее значимость? Велика - настаивает Э. Дикинсон: "And I'd like to look a little more / At such a curious Earth!" И снова мысль завершается восклицательным знаком, что, вероятно, подчеркивает ее значимость и важность.
В целом ряде стихотворений налицо ироничное отношение поэтессы к ортодоксальным религиозным канонам. Например, показательно стихотворение № 1207, в котором Э. Дикинсон явно высмеивает чрезмерную набожность и напыщенность:
Поучал: «Будь широк!» Стало ясно - он узок.
Мерка - только стесненье уму.
Правде он поучал - стало ясно - обманщик.
Правде - вывеска ни к чему.
Простоту презрела елейная святость,
Золото колчедан отверг.
Как смутил бы наивного Иисуса
Столь возвышенный человек!
перевод В. Марковой
Такой ироничный тон, несомненно считавшийся недопустимым по отношению к религии, часто встречается в стихотворениях Эмили Дикин-сон. Показательно стихотворение "God is a distant - stately Lover" (357), в котором она сравнивает Бога-Отца и Иисуса с героями поэмы Лонгфелло «Сватовство Майлса Стэндиша» (в ней пожилой Майлс Стэндиш отправляет молодого Джона Олдена просить от его имени руки прекрасной Присциллы, однако девушка влюбляется в посланника). Именно так, иронизирует поэтесса, Бог и «добивается» людского внимания -через своего Сына:
God is a distant - stately Lover -Woos, as He states us - by His Son -Verily, a Vicarious Courtship -"Miles", and "Priscilla", were such an One -
Но, чтобы Душа не поступила, как Присцил-ла из произведения Лонгфелло и не предпочла «жениху» посланца, необходимо заставить всех поверить в то, что Майлс и Джон Олден (то есть Бог и Иисус) одно и то же лицо:
But, lest the Soul - like fair "Priscilla" Choose the Envoy - and spurn the Groom -Vouches, with hyperbolic archness -"Miles", and "John Alden" were Synonym -
Как видно, поэтесса многое подвергает сомнению: «Даже в словах Господа Нашего - они будут со мной, где я - я чувствую вопрос», - читаем в одном из писем [12]. Она бросает вызов условностям разделения мирского и божественного и даже ставит под сомнение превосходство последнего: «Быть человеком - это больше, чем быть божественным существом, Христос был неполным, пока не стал человеком», - утверждала она [13].
В ряде писем друзьям она полуиронично описывала «ужасные» службы, на которых она «чувствовала себя жертвой» и потом бежала домой, в безопасность своего дома и сада. Именно сад, природа для нее - место, где можно в более свободной атмосфере обратиться к Богу:
Some keep the Sabbath going to Church -I keep it, staying at Home -With a Bobolink for a Chorister -And an Orchard, for a Dome -
Some keep the Sabbath in Surplice -I just wear my Wings -And instead of tolling the Bell, for Church, Our little Sexton - sings.
God preaches, a noted Clergyman -And the sermon is never long, So instead of getting to Heaven, at last -I'm going, all along (324).
Тогда как набожные соседи слушали длинные проповеди священников в рукотворных храмах, для поэтессы хористами были птицы, куполом -кроны деревьев, а священником - сам Бог. Очевидно, что Э. Дикинсон проводит параллели между миром религии и миром природы.
В другом стихотворении (595) в толпе восхищенных красотой заката она «замечает Бога»:
Twas Universe - that did applaud -While Chiefest - of the Crowd -Enabled by his Royal Dress -Myself distinguished God -
В поэзии Э. Дикинсон грань между мирским и божественным зачастую стирается вообще. Живым храмом для нее является природа, которая заменяет ей церковь. Божественное присутствует во всем, что окружает человека. Кроме того, в одном из писем поэтесса пишет: «Посмотрите на лилии -вот единственная заповедь, которой я когда-либо повиновалась» (904). Эти слова представляют собой аллюзию библейских строк «Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» [14].
Итак, очевидно, что отношение Эмили Дикинсон к религии и Богу было в высшей степени неоднозначным. Интересна мысль Славы Рабинович о том, что, если бы у Э. Дикинсон были последователи-»апостолы», ее поэзия могла бы сама по себе стать религией - «здесь была бы и вера, и нравственные нормы, да и мифология, как часть религии» [15]. Действительно, такой симбиоз, казалось бы, полностью противоречащих друг другу систем - пуританизма и трансцендентализма - в сочетании с творческим гением поэтессы, породил поистине уникальные мировоззренческие принципы. Эмили Дикинсон жила в идеальное для поэта время: некогда твердо стоящая на ногах кальвинистская традиция двигалась к упадку, что открывало для авторов новые, хотя и порой пугающие, возможности.
Примечания
1. Напомним, что своим произведениям поэтесса не предпосылала заглавий, поэтому сегодня принято руководствоваться нумерацией согласно классическому изданию под редакцией Thomas H. Johnson "The Complete Poems of Emily Dickinson"
2. Подробнее об этом см.: The Cambridge Companion to Puritanism. Cambridge University Press, 2008.
3. Нумерация писем приводится по изданию: The Letters of Emily Dickinson / ed. by Thomas H. Johnson. Cambridge MA: Belknap Press of Harvard University Press. 1958, Vol. 1-3.
4. The American Puritans: Their Prose and Poetry / ed. by Perry Miller. Columbia University Press; Mornin-gside ed edition, 1982. P. 225.
5. Sewall Richard B. The Life of Emily Dickinson. N. Y.: Farrar, Strauss, and Giroux, 1974. P. 23.
6. Гаврилов А. Эмили Дикинсон. «Что за риск -письмо!» (Письма к Т. У. Хиггинсону) [вступ. ст., сост. и пер. А. Гаврилова] // Вопросы литературы. 1990. Июль. С. 227.
7. Там же. С. 209.
8. Кудрявицкий А. Посланье миру: [вступ. ст.] // Дикинсон Э. Лирика: пер. с англ. А. Кудрявицкого. М.: Эксмо-пресс, 2001. С. 8.
9. Там же.
10. Гаврилов А. Указ. соч. C. 232.
11. White Fred D. Emily Dickinson's Existential Dramas // The Cambridge companion to Emily Dickinson / ed. by Wendy Martin. Cambridge University Press, 2002. P. 96.
12. Гаврилов А. Указ. соч. C. 218.
13. Там же. C. 228.
14. Библия Онлайн. URL: bibleonline.ru/bible/rus/ 42/12/
15. Рабинович С. Моя Дикинсон: [вступ. ст.] // Дикинсон Э. Стихотворения: пер. с англ. С. Рабинович. Екатеринбург: Лавка, 1997. C. 14.
