CC BY
81
УДК 2 (470.345) : 316.4 - 057.87
О. А. Богатова
Религиозность студенческой молодёжи: социологическое исследование в регионе (Республика Мордовия)
"1—Г U U U U
Предметом данной статьи является религиозность современной российской студенческой молодёжи. Автор обосновывает необходимость сочетания «внутренних» и «внешних» подходов к исследованию религиозности, использования качественных методов наряду с количественными. В статье приводятся результаты количественного исследования религиозности студентов Национального исследовательского Мордовского государственного университета (март-апрель 2017 г.) по квотной выборке (n=400). В качестве доминирующих характеристик религиозности студентов, автор рассматривает индивидуализацию религиозных исканий и размытость представлений об объекте веры. Отмечается низкая степень участия студентов в религиозных практиках. В то же время большинство опрошенных в той или иной степени уверены в том, что их жизнь зависит от божественного вмешательства и склонны обращаться к высшим силам за помощью.
The subject of the article is religiosity of modern Russian student youth. The author argues it's necessary to combine "internal" and "external" approaches to its study as well as both qualitative and quantitative methods presenting the data of her quantitative study student religiosity carried out in Mordovia National State Research University in May 2017 on the basis of quota selection (n=400). As basic characteristics of student religiosity the author treats individualization of religious quest and "fuzziness" of the idea of the object of faith, pointing out students' inadequate participation if religious practices. On the other hand, the majority of the students are more or less positive that their life depends on God's interference and ready to turn to Him for help.
Ключевые слова: религия, религиозность, студенческая молодёжь, многомерный анализ, социологическое исследование, Мордовия.
Key words: religion, religiosity, student's youth, the multidimensional analysis, sociological research, Mordovia.
Предметом данной статьи является религиозность современной российской студенческой молодёжи как динамичной социальной группы, испытавшей влияние постсоветского «религиозного ренессанса» и системы обучения основам религиозных культур, и в то же время склонной к мировоззренческим поискам и саморефлексии. На примере Национального исследовательского Мордовского государ-
© Богатова О. А., 2017
ственного университета социологическое исследование религиозности студентов позволяет охарактеризовать особенности религиозности молодёжи в «формативном периоде» и выявить некоторые тенденции в развитии религиозности в современной России.
Религиозность как категория социальных наук, по определению британского социолога Д. Воаса, обозначает «степень приверженности религии ... качество, которое заключается в том, чтобы быть религиозным, в отличие от обыденного значения - демонстративного или притворного благочестия» и связана с социальными «установками, поведением и ценностями, в то время как религия, как можно утверждать, больше похожа на этничность, как нечто скорее полученное людьми, чем избранное ими» [15, р. 145]. Начиная с 60-х гг. XX в., когда это понятие было операционализировано Ч. Глоком и Р. Старком [13], среди религиоведов распространённой тенденцией являются попытки его определения через описание объёма. Так, белорусские исследователи С. Г. Карасёва, Е. В. Шкурова и С. И. Ша-травский определяют религию как «возникающее в связи с трансцендентной идеей единство опыта и системы символически выражающих его представлений, деятельности, институтов» [6, с. 85], а религиозность - как «вовлеченность в религию, точнее как сочетание степеней вовлеченности в каждое из указанных измерений религии» [6, с. 89].
М. Ю. Смирнов характеризует религиозность как «состояние сознания и поведения индивидов, при котором взгляды на мир в целом, отношение к окружающему и мотивация жизненных действий основаны на религиозной вере» [10, с. 70]. При этом Смирнов подвергает сомнению возможность адекватной операционализации понятия религиозности - множественность критериев религиозности и отсутствие консенсуса относительно её субстанциального определения даёт ему повод характеризовать религиозность как «пустое» понятие и предлагать отказаться от исследовательского применения этого концепта [9, с. 151].
Однако западные социологи религии по-прежнему рассматривают данное понятие в качестве необходимого рабочего инструмента. С нашей точки зрения, религиозность, как социальный конструкт, является вполне актуальным предметом исследования наряду с этнично-стью, социальной дистанцией, идентичностью и другими социальными конструктами, указывающими не на субстанцию, а на социальные отношения.
В процесс определения теоретических подходов к изучению религиозности актуальной методологической проблемой является, с нашей точки зрения, выбор между таким вариантами «оптики» исследования, как «внешний» ("ейс") и внутренний ("ешю") подходы. Бшю-подход, предполагающий, что исследователь наблюдает изучаемое явление изнутри, конструирует операциональное определение предмета исследования и основные переменные для его измерения исходя из внутренне присущих ему закономерностей. Этот подход в большей степени характерен для западных исследований религии и присущ, например, концепциям Ч. Глока и Р. Старка, Г. Оллпорта, Г. Ленски. Для этих концепций категории религиозного опыта, социальных последствий религии для образа жизни верующего, внутренней и внешней религиозной установки содержат отсылку к «жизненному миру» религиозного индивида.
В свою очередь, ейс-подход, проявляющийся в конструировании предмета исследования на основе применения внешних к предмету исследования абстрактных категорий [11, с. 38] - в данном случае таких универсалий, как уровень, степень, качество, отношения, изменения религиозности, - исторически характерен именно для отечественного религиоведения, испытавшего в советский период сильнейшее влияние исторического материализма, склонного не просто к объективации, но к реификации социальных категорий.
Это обстоятельство по настоящее время существенно ограничивает методологические и методические возможности отечественной социологии религии. В методологическом плане, доминирование «внешней» установки, с точки зрения которой именно исследователь выступает в качестве эксперта, на основании своих теоретических знаний о «должном» религиозном сознании и поведения конструирующего критерии и типы религиозности, располагаемые в континууме между полюсами «убеждённого и практикующего верующего» и «атеиста», способствует характеристике религиозности преимущественно в терминах отсутствия или дефектности религиозной веры или поведения.
В методическом аспекте эта позиция затрудняет освоение качественных методов, основанных именно на ешю-подходе и концентрирующихся на скрытых религиозных мотивах респондентов, их ценностях, социальных установках по отношению к религии, личном религиозном опыте, ожиданиях и намерениях. Именно ешю-подход позволяет получить сведения о том, как люди сами объясняют своё
религиозное поведение и его мотивы, выступая в роли «экспертов», обладающих эксклюзивным знанием и более сведущих в определённой области, чем исследователь [15, р. 122].
Только доминированием ейс-подхода после исчезновения советского «научного атеизма», исключавшего возможность обращения к рядовому верующему в качестве эксперта, можно объяснить непопулярность в современном российском религиоведении глубинного ин-терпретативного интервью, сфокусированного на смыслах и значениях, которые респонденты придают своему поведению, тем или иным действиям и объектам, на которые они направлены (в том числе культовым) [15, р. 127].
С нашей точки зрения, получение оптимальных результатов в исследовании религиозности, как и в любом другом социологическом направлении, предполагает гармоничное сочетание ешю- и ейс-подходов, а также количественных и качественных методов сбора и анализа информации, исходя из целей исследования.
Современное состояние религиозности веры в России, как и в других развитых странах, характеризуется индивидуализацией, частичной деинституционализацией и множественностью форм и проявлений. Сложность и вариативность определения качественных характеристик современной религиозности отражена в исследовательской терминологии, используемой для этой цели: «заместительная религия» и «вера без принадлежности» (Г. Дейви), «размытая религиозность» (Д. Воас) [7, с. 189], «секулярные верующие» (Д. Н. Безнюк применительно к Белоруссии) [1, с. 128], наконец, «вера и принадлежность без религиозного поведения» [14, с. 6].
В наши задачи не входит участие в дискуссии о современной религиозности как «секулярной» или «постсекулярной», или о состоянии современного российского общества как «постсекулярного» или, наоборот, «безрелигиозного» [4], в категориях религиозной «нормы» или отклонения от неё, тем более, что, как отмечает Р. О. Сафронов, эти определения по большей части основываются на абстрактном понятии «истинного верующего», отсылающему к традиционному обществу и не поддающемуся верификации из-за ограниченности исторических данных [8, с. 138].
Тем не менее можно предположить, что религиозность студентов в той или иной степени соответствует общим характеристикам современной религиозности. Например, отмеченным Д. Эрвье-Леже: (1) росту религиозного инклюзивизма и сомнений в существовании единственной истинной религии, (2) тенденции к переходу ответственности за легитимацию веры от религиозных авторитетов к са-
мим индивидам, (3) индивидуализации религиозных верований и фрагментации религиозных систем, (4) свободному конструированию верующими своих собственных религиозных убеждений, (5) ослаблению семейных структур религиозной преемственности наряду с расширением ассортимента смыслов и символов, доступных для индивидов вне «специальных кодов доступа» (например, через массовую культуру, интернет), (6) к выходу за пределы религиозных традиций к религиозности паломнического типа, сознательной, индивидуальной и мобильной и легко модифицируемой, наряду с сохранением потребности в принадлежности к общине, признании через взаимодействие и диалог [12, с. 263].
Республика Мордовия представляет собой типичный «православный» регион России с заметным мусульманским меньшинством, состоящим в основном из татар (около 5% населения республики) и проживающих в республике иностранцев. Мониторинговый опрос, проведённый в 2015 г. филиалом ВЦИОМ в ПФО по разработанному нами инструментарию показал, что православными считают себя 84,7% опрошенных по репрезентативной выборке (n=1000), к другим христианским конфессиям относят себя 0,3% респондентов, к мусульманами - 3,3%, считают себя верующими, не относя себя к какой-либо религии 4,6%, неверующими - 6,7% опрошенных. Таким образом, доля православных верующих в республике выше средней по России в последнем международном опросе Pew Research Center (71%), а доля неконфессиональных или нерелигиозных респондентов меньше, чем в среднем по стране (15%) [13, с. 4]. Тем не менее в Мордовии представлены как конфессиональная религиозность с разной степенью участия в религиозной обрядности, так и внеконфесси-ональная, а также нерелигиозность.
Традиционные для Мордовии конфессии - русское православие, а также суннитский ислам ханафитского мазхаба имеют возможность влиять на образовательную среду региона с 1990-х гг. как через организации (курсы, воскресные школы, детские лагеря, молодёжные объединения типа Союза православной молодёжи), так и через государственную систему образования. Начало преподавания курсов «Основы православной культуры» и «Основы исламской культуры» в государственных и муниципальных общеобразовательных школах Республики Мордовия относится к 2006 г., когда эти курсы были введены в 122 школах, что составляло около 25% от их общего количества в республике, за счет школьного компонента вариативной части учебного плана.
На фоне сокращения общего количества школ в регионе в 2007/08 учебном году курс ОПК изучался в 152 школах (29% от общего количества), в 2011/12 учебном году - в 130 (30%), в 2014/15 учебном году - в 83 (22%) школах. Однако это не означало существенного снижения количества учеников, изучающих курс: в 2015/2016, когда в школах Мордовии взамен был введён курс «Основы духовно-нравственной культуры народов России» в объеме 17 учебных часов в 5 классах, также включающий модуль «Основы православной культуры» по выбору, доля пятиклассников, изучающих его, составила 70,4%, т. е. вдвое больше среднего показателя по России, составляющего 32% [13, с. 390].
Оценить результаты реализации этих образовательных проектов на сегодняшний день позволил опрос студентов Национального исследовательского Мордовского университета в марте-апреле 2017 г. Цель исследования заключалась в комплексном изучении религиозности студенческой молодежи в республике Мордовия, предпринятого автором совместно со студентами бакалавриата по направлению подготовки «Социология». Было опрошено 400 респондентов - граждан России - на 1-У курсах бакалавриата и специалитета и 1-11 курсах магистратуры на двенадцати факультетах по квотной выборке с такими контролируемыми параметрами, как распределение по курсам и трём профилям обучения (общественные и гуманитарные науки, искусство и культура; математические и естественные науки; инженерное дело, технологии и сельскохозяйственные науки).
Программа и инструментарий количественного исследования были разработаны на основе стандартных методик международных исследований религиозности с учётом результатов пилотажного исследования, которые позволили сформулировать задачи массового опроса: (1) выявление основных агентов религиозной социализации респондентов, (2) основного содержания субъективного религиозного опыта респондентов, отражающего индивидуальную религиозность, (3) интенсивности религиозного поведения респондентов (культового и внекультового), (4) оценка степени принятия определенной системы верований респондентами, (5) оценка уровня их знаний о вере, информированности об основах религии, (6) выявление самооценки респондентами влияния проявлений религии на их ценности и поведение. Основная гипотеза исследования состояла в том, что основу религиозности студенческой молодежи составляют потребности в повышении уверенности в себе и в самоидентификации с сообществом (религиозным или национально-государственным).
Обобщение данных пилотажного качественного исследования, предпринятого автором в марте - апреле 201 6 г. в г. Саранске совместно со студентами магистратуры по направлению подготовки «социология» методом глубинного интервью (п=8, 6 женщин и 2 мужчин в возрасте от 21 до 56 лет), позволило охарактеризовать практикующих верующих в качестве «идеального типа» современных православных христиан, в частности, выявить основания их религиозной идентичности:
«Я верю в Бога, что он существует, что он есть» (женщина, 30 лет); «Я верю в Бога, верю, что он отвечает на мои просьбы, молитвы, помогает мне в трудных ситуациях сделать какой-то выбор или просто решить какую-нибудь проблему» (женщина, 21 год); «Истинно верующий человек -тот, кто старается понять, найти истину в жизни, именно вот тот настоящий верующий человек, потому что если человек ищет истину, он найдёт Христа» (мужчина, 27 лет).
Исследование также выявило наличие тех или иных форм религиозного опыта, в особенности «помогающего»1. Религиозные знания опрошенных и участие в религиозных практиках демонстрируют доминирующую установку на осознанное поведение2. Культовое поведение практикующих верующих включает их субъективный опыт общения с высшими силами («Когда ты приходишь, находишься в этих местах, чувствуешь, что это Божья благодать» - женщина, 42 года) и убеждённость в божественном участии в их жизни, непосредственном или опосредованном.
Качественное исследование также позволило заключить, что для современных верующих религия является не только фактором социальной идентификации на основании культурной традиции, но и до-
1 «...Два раза видела смерть, первый раз у меня оторвался тромб, второй раз я разбилась очень сильно на машине, я до сих пор это вспоминаю. У меня над головой в машине была Матрёна (икона), и, я считаю, только она меня спасла от смерти» (женщина, 30 лет).
2 («с одной стороны это хорошо, когда человек посещает церковь, но это должно исходить из глубины души, то есть человек сам должен к этому прийти, а не то чтобы для кого-то постоять в церкви, помолиться» (женщина, 30 лет); «в современном времени путают новоначальные, которым присущ фанатизм, они не понимают, что делают, и порой обрядность превыше всего ставят. Она, обрядность, нужна, без неё никак невозможно современному православному человеку. Но всё-таки, я считаю, должна быть духовность на первом месте. То есть непосредственно работа над собой» (мужчина, 27 лет).
полнительным дисциплинирующим ресурсом в условиях «текучей современности», а социальные последствия религиозности респондентов соответствуют потребности в повышении уверенности индивида в себе и своей способности контролировать свою жизненную ситуацию. Эта состояние реализуется в двух модусах: пассивном обретении самоконтроля и способности «пережить трудности» (женщина, 30 лет), и в активном «усилении личности» через «коррекцию характера», самоактуализацию, мирскую аскезу как «работу человека над собой» (мужчина, 27 лет), дающую возможность поступать правильно.
Основой для операционализации понятия религиозности послужили переменные религиозной веры, религиозных знаний, религиозного опыта, религиозных практик и социальных последствий религиозности, выделенные Ч. Глоком и Р. Старком [5, с. 70-71].
Количественное исследование религиозности студенчества МГУ им. Н. П. Огарёва показало высокую степень вариативности отношения к религии по показателям конфессиональной самоидентификации: 72,8% опрошенных студентов отнесли себя к православным христианам, 0,8% - к другим христианским конфессиям, 5,5% - к мусульманам, 0,3% (1 респондент) - к буддистам, 0,8% - к другим религиям, 5,0% считали себя верующими, но не относили себя ни к какой конкретно религии, 5,5% ответили, что ещё не сделали выбора между верой и неверием. Только 9,8% считали себя неверующими, что близко к показателям опроса населения. Неверующие респонденты причисляли себя к атеистам или агностикам, (например: «Рассуждения о несостыковках в самой Библии и аналитическое мышление указали мне на путь агностицизма»).
Однако по другим показателям религиозной веры уровень религиозности студентов оказался несколько ниже, а уровень скептицизма и агностицизма - выше. На вопрос: «Верите ли Вы в Бога?» 37,8% респондентов ответили «верю в Бога согласно исповедуемой мною религии»; 28,8% утверждали, что верят «в единого для всех Бога, независимо от исповедуемой религии»; 10,8% студентов выбрали вариант ответа «не знаю, существует ли Бог, и сомневаюсь, что можно убедиться в его существовании»; 8,3% ответили, что верят не в Бога, а
194_
в некую высшую силу (вариант ответа, изначально рассчитанный на последователей восточных религий); 5,5% утверждали, что «иногда верят в существование Бога, а иногда не верят»; 5,8% определённо ответили, что не верят в Бога или высшую силу; 3,3% затруднились с ответом.
Сравнение данных опроса студентов с результатами опроса населения по таким индикаторам, как вера в отдельные догматы, демонстрирует, на наш взгляд, как степень осведомлённости о вероучении, так и рефлексивное отношение к положениям веры. Сравнивать эти данные сложно, так как последний раз эти вопросы задавались в массовом опросе филиала ВЦИОМ по Приволжскому федеральному округу в 2009 г. [2, с. 94]. Но, судя по мониторинговым опросам 2013-2015 гг., уровень религиозности в Мордовии с тех пор существенно не изменился.
С одной стороны, 60-80% опрошенные православных и мусульман среди студентов верит или «скорее верит» в основные догмы своей религии. С другой стороны, очевидно, что православные студенты проявляют больше скепсиса по отношению к догматам о воскресении Христа (в него твёрдо верят 34,8% студентов, относящих себя к православным, что значительно меньше 61,3% православных в опросе населения), о сотворении мира Богом (40,1% твёрдо верящих среди студентов и 64,9% в опросе населения) и о воскресении мёртвых после конца света, в которое верят с разной степенью убеждённостью около 20% студентов, относящих себя к православным (примерно столько же затрудняются ответить), в сравнении с половиной православных верующих в поросе населения.
При этом доля православных верующих, которые верят в то, что Иисус Христос существовал в действительности, в жизнь после смерти, в существование рая и ада, в то, что Бог отвечает на молитвы верующих, - среди студентов не меньше, чем в опросе населения. Уровень веры в гороскопы и магию примерно одинаков, а уровень суеверий существенно меньше: в приметы верят с разной степенью убеждённости около 25% православных студентов в сравнении с половиной в опросе населения. Всё это, с нашей точки зрения, позволяет говорить о более рациональных и критичных установках мышления студентов по отношению как к религиозной вере, так и к суевериям, в сравнении с основной массой населения.
Таблица 1
Результаты опроса респондентов: «Верите ли Вы в следующие утверждения?»
Верю Скорее верю, чем не верю Скорее не верю, чем верю Не верю Затрудняюсь ответить
В то, что Иисус Христос воскрес из мертвых 34,8 34,8 8,0 6,4 16,1
В то, что Иисус существовал в действительности 65,6 23,4 5,7 0,3 5,0
В то, что Бог сотворил мир 40,1 20,4 10,7 14,7 14,0
В то, что Бог отвечает на молитвы верующих 49,8 26,3 7,2 6,5 10,2
В то, что Иисус Христос - сын Божий 57,0 21,8 5,4 2,7 13,1
В жизнь после смерти, бессмертие души 36,5 30,4 13,4 6,0 13,7
В существование рая и ада 50,0 25,0 0,0 4,2 20,8
В воскресение мёртвых после конца света 8,1 11,4 18,9 39,1 22,6
В связь судьбы человека со звездами, под которыми он рожден, гороскопы 18,1 28,8 20,7 21,4 11,0
В колдовство (магию) 19,1 29,8 19,1 23,7 8,4
В то, что приметы (например, разбитое зеркало, число 13) позволяют предсказывать будущее 7,4 16,4 23,8 41,3 11,1
Тем не менее большинство студентов имеет разные формы религиозного опыта и полагает, что высшие силы так или иначе участвуют в их жизни: 40,3% из них уверены, а 36,9% полагают с меньшей степенью уверенности («думаю, что да»), что у них были в жизни случаи, когда Бог помог им; реже встречаются, но также весьма характерны для респондентов, уверенность в том, что Бог наказывал их за что-либо (17,2%) или предположения об этом (38,7%).
Следует отметить, что основными агентами религиозной социализации студентов являются члены семьи; основы их религиозности закладывались в детстве: 60,1% респондентов отмечают, что уверовали в детстве (до 12 лет), 20,4% - в возрасте 12-18 лет, 2,1% - в студенческие годы, 17,5% оставили вопрос без ответа, что примерно соответствует доле неверующих и скептиков.
Почти все респонденты (93,8%) отметили, что в их семье есть верующие, половина опрошенных указали, что на их отношение к религии повлияли близкие родственники; при этом наиболее часто назывались бабушка со стороны матери (15,2%) и мать (19,6%), в 9%
случаев была названа бабушка со стороны отца, в 5,7% - отец, в 0,5% - дед, 7,8% в числе тех, кто в наибольшей степени повлиял на их отношение к религии, назвали других людей, многие - родственников (например, сестру). Отвечая на вопрос о том, в чем выразилось это влияние, студенты обычно давали ответы, подобные следующим:
«Бабушка говорила, что Бог может помочь во всем. Из-за неуверенности в будущем я прошу очень часто помочь мне»; «бабушка излечилась от тяжелой болезни, она ежедневно молилась и посещала церковь не реже 1 раза в месяц»; «когда мне было 12 лет, сестра начала обучать меня исламу»; «мама поспособствовала тому, чтобы я начала ходить в церковь и приняла Христа»; «с детства родители водили в церковь и прививали любовь к богу через молитвы и иконы».
Однако около половины (42,1%) опрошенных отметили, что на их отношение к религии никто не влиял, что показывает отсутствие какой бы то ни было религиозной социализации.
«Результирующее» измерение религиозности по показателям социальных последствий религии для образа жизни студентов характеризует их отношение к традиционным нравственным нормам собственной религии как избирательное. Всего 5,8% опрошенных согласились с суждением о том, что «современный человек не может и не должен жить в соответствии с устаревшими нравственными нормами», однако 57,3% полагали, что «некоторые из нравственных норм подходят современному человеку, а некоторые - нет», а идею о том, что «людям следует придерживаться традиционных нравственных норм и принципов поведения, жить в соответствии с ними» поддержали всего 23% респондентов при примерно 14% затруднившихся с ответом.
Образ жизни опрошенных также отличается от соответствующего традиционным ценностям. На вопрос: «Стараетесь ли Вы исполнять требования своей религии (заповеди, правила, принципы) при общении с людьми и решении проблем в повседневной жизни?» -только 3,3% отметили, что они всегда следуют требованиям своей религии, большинство (60,4%) ответили, что «стремятся соблюдать религиозные требования, но не всегда получается», 15,8% часто поступают вопреки требованиям своей религии, 11,6% никогда не следуют традиционным религиозным нормам и ценностям при решении повседневных проблем (8,8% респондентов затруднились с ответом). Таким образом, для большинства студентов характерны как осознание значимости традиционных религиозных норм и ценностей, так и избирательность в их оценке, что также можно считать показателем индивидуализации религиозности на уровне повседневного морального поведения.
На вопрос: «Насколько важна религия в Вашей жизни?» большинство студентов дали ответ либо - «довольно важна» (44,4%) либо - «очень важна» (10,9%); менее трети опрошенных считали религию «не очень важной» (18,4%) либо - «совсем не важной» (11,6%) для себя, затруднились ответить 14,6%. Для конкретизации мотивов, на основании которых опрошенные студенты считают религию важной для себя, был задан вопрос с множественными ответами: «Что означает религия лично для Вас?». На этот вопрос студенты чаще всего давали ответы, которые встречались в пилотажном опросе практикующих верующих: «возможность переносить трудности, надежду на лучшее будущее» (44,9%) и «силу, уверенность в том, что с Божьей помощью я могу решить любую проблему» (44,4%); реже упоминались возможность «делать правильный выбор, исправлять недостатки моего характера» (29,6%), благодать, возможность почувствовать присутствие Бога (13,5%), способность придавать смысл жизни и окружающему миру (13,3%), а также то, что религия объединяет респондента с представителями этнической общности (8,8%), соотечественниками (5,8%), и единоверцами во всем мире (4%, в основном мусульмане). 14,8% опрошенных отметили, что религия не играет никакой роли в их жизни, 2,8% указали другой вариант ответа и 10% затруднились с ответом.
Следовательно, к числу приоритетных потребностей, которые обусловливают ожидания, связанные с религией, у опрошенных студентов относятся не потребности в групповой идентичности, а именно индивидуальные мотивы, связанные с решением актуальных личных проблем и активным или пассивным преодолением жизненных трудностей. Эта иерархия потребностей не исключает вовлечённости верующих в жизнь религиозной общины, а, наоборот, может ей способствовать, если они сочтут нужным обратиться за советом и наставлением к священнослужителю.
Опрос показал, что в целом степень участия студентов в обрядах существенно ниже предписанной традиционными для региона религиями, за исключением молитв, которые могут иметь как коллективный, так и индивидуальный характер. Например, среди опрошенных православных студентов большинство посещает богослужение в церкви «не реже одного раза в год, по большим праздникам» (45,5%) или реже, чем раз в год (29%), хотя доля студентов, присутствующих на богослужении не реже одного раза в месяц, также велика относительно среднего показателя в мониторинговом опросе населения республики 2013 г. (8,5%).
Среди православных респондентов 13,1% посещают службы раз в месяц и чаще, что является допустимым с точки зрения Русской православной церкви минимумом, 1,3% - еженедельно и 0,3% - каждый день, 10,8% из опрошенных не были в церкви никогда. В то же время, около половины православных студентов молятся не реже раза в месяц и около трети исповедуется и причащается не реже одного раза в год, что также можно интерпретировать как следствие индивидуализации религиозности.
Таблица 2
Результаты опроса респондентов: «Как часто Вы участвуете в следующих религиозных действиях?»
Ежедневно Раз в неделю и чаще Раз в месяц и чаще Не реже раза в год, по большим праздникам Реже, чем раз в год Никогда
Посещаете богослужение в церкви 0,3 1,3 13,1 45,5 29,0 10,8
Читаете молитвы 11,5 12,9 17,6 19,7 14,2 24,1
Читаете Библию 0,7 0,3 2,0 4,1 33,8 59,0
Смотрите религиозные передачи 0,0 0,7 4,0 11,1 21,2 63,0
Поститесь 0,3 0,3 3,8 17,5 16,8 61,2
Принимаете причастие, исповедуетесь 0,0 1,4 4,1 30,8 30,5 33,2
Обращаетесь за советом к
священнику, как лучше по- 0,7 0,3 3,0 7,7 19,5 68,7
ступить
Говорите о религии с ве-
рующими, которые ходят в 2,4 1,7 6,4 7,4 13,5 68,4
один храм с Вами
Аналогичным образом распределились и ответы студентов-мусульман, хотя небольшой размер данной группы опрошенных (24 респондента из 400) не позволяет оценивать эти данные как репрезентативные: только 23,8% из них совершают намаз ежедневно, 35% посещают мечеть «не реже одного раза в год, по большим праздникам», 10% - реже одного раза в год, 15% - раз в неделю и 5% - ежедневно, но 35% опрошенных никогда там не были.
Судя по результатам опроса, студенты чаще всего обращаются к религии в проблемные для них периоды - во время сессии: 50,4% опрошенных отметили, что молятся вне храма для успешной сдачи экзаменов, 29,1% молятся или ставят свечи в храме, 15,4% исповедуются и причащаются перед началом сессии.
Многомерный социологический подход позволяет констатировать низкую степень религиозности студентов по «ритуалистическо-му», «интеллектуальному» измерению, а также измерению социальных последствий, и относительно высокую степень - по измерениям религиозного опыта и, с некоторыми оговорками, религиозной веры. Исследование показывает, что основным институтом религиозной социализации молодёжи является семья, а изучение в школах республики религиоведческих курсов не способствует ни ин-доктринации, ни эффективному религиозному просвещению, что, возможно, связано с недостаточным охватом школьников. Наряду с семейной преемственностью религиозной самоидентификации, в опросе студентов отчётливо прослеживается тенденция к индивидуализации религиозных потребностей и мотивов в качестве главной характеристики отношения к религии.
При низкой, как и у большинства населения региона, степени участия в религиозных практиках (за исключением тех, которые исполняются индивидуально), можно выделить категорию студентов, которых отличает более высокая степень участия в богослужениях. Большинство опрошенных в той или иной мере уверены в том, что их жизнь зависит от божественного участия, которое рассматривается как помогающее или наказывающее, и склонны обращаться к высшим силам за помощью, которая у значимого количества опрошенных -30-50% - соответствует как «внешней» (терпеливое перенесение жизненных трудностей, повышение степени уверенности в себе), так и «внутренней» религиозным установкам (нравственное самосовершенствование).
Индивидуализация мотивов обращения к религии большинства студентов коррелирует с некоторой размытостью представлений об объекте веры, соответствующей характеристикам религиозности развитых стран, которая характеризуется исследователями в таких терминах, как «размытая религиозность» или «вера и принадлежность без поведения». Обращает на себя внимание довольно широкая распространённость надконфессиональных (около 30%) и «гетеродок-сальных» религиозных идей, что можно рассматривать, с одной стороны, как приобщения к религии помимо «специальных кодов доступа», с другой стороны - как своеобразную реакцию на поликон-фессиональность студенческой среды общения, способствующую развитию спонтанного религиозного инклюзивизма.
Список литературы
1. Безнюк Д. К. Состояние и специфика современной религиозной ситуации в Белоруссии // Социологические исследования. - 2006. - № 2. - С. 128-135.
2. Богатова О. А. Этнокультурная идентификация и религиозные практики населения Мордовии // Финно-угорский мир. - 2009. - № 3. - С. 88-101.
3. Государственная программа Республики Мордовия «Развитие образования в Республике Мордовия» на 2014-2020 годы (утв. постановлением Правительства Республики Мордовия от 4 октября 2013 г. № 451 // Официальный портал органов государственной власти Республики Мордовия. [Электронный ресурс] - URL: http://www.e-тогдоу1а.ги/ир1оад/1Ыоек/е80/Постановление_Правительства_Республики_Морд овия_от_4_октября_2016_09_01_16_12_04_076^
4. Зоркая Н. А. Православие в безрелигиозном обществе // Вестник общественного мнения. - 2009. - № 2. - С. 65-84.
5. Йонг Г., Фолкнер Д. Религиозность в пяти измерениях: эмпирический анализ // Социс. - 2011. - № 12. - С. 69-77.
6. Карасева С. Г., Шкурова Е. В., Шатравский С. И. Характеристики вовлечённости населения Беларуси в религию: мировоззренческий аспект // Вестник ПСТГУ. Сер. I: Богословие. Философия. Религиоведение. - 2017. - Вып. 70. -С. 85-109.
7. Каргина И. Г. Новые религиозности: социологические рефлексии // Вестник МГИМО-Университета. - 2012. - № 2 (23). - С. 186-193.
8. Сафронов Р. О. Секуляризация, постсекулярное и «идеальные верующие» // Вестн. Ленингр. гос. ун-та им. А. С. Пушкина. - 2015. - Т. 2. - № 3. -С. 131-142.
9. Смирнов М. Ю. Возможно ли отказаться от концепта религиозности при изучении религии? // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. -2015. - Т. 16. - Вып. 2. - С. 145-152.
10. Смирнов М. Ю. О религиоведении, религии и религиозности // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. - 2008. - Т. 9. - Вып. 2. - С. 62-73.
11. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. - М.: Ин-т психологии РАН: Акад. проект, 1999. - 320 с.
12. Эрвье-Леже Д. В поисках определённости: парадоксы религиозности в обществах развитого модерна // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. - 2015. - № 1 (33). - С. 254-268.
13. Glock C. Y., Stark R. American Piety: the Nature of religious Commitment. -London, Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1974. - 230 p.
14. Pew Research Center. Религия и национальная принадлежность в Центральной и Восточной Европе. 10 мая 2017 г. 52 с. URL: http://assets.pewresearch.org/wp-content/uploads/sites/11/2017/05/10104852/CEUP-Overview-Russian-FOR-WEB.pdf
15. The SAGE Handbook of the Sociology of Religion / Edited by James A. Beckford and N. J. Demerath III. SAGE Publications Ltd, 2007. - 745 p.
