CC BY
139
УДК 316.61 ББК 88.5
РЕЛИГИОЗНОСТЬ КАК АДАПТИВНЫЙ РЕСУРС В УСЛОВИЯХ ПСИХОСОЦИАЛЬНОГО СТРЕССА
I В.И. Жог, И.Э. Соколовская
Аннотация. Религиозность, как система коллективных представлений об устройстве мира, со времени своего происхождения несла адаптивную функцию и придавала существованию определенный свыше смысл. Целью статьи является изучение закономерностей и социально-психологических механизмов религиозной идентификации молодежи современной России, разработка концепции религиозной идентификации личности. Объект статьи: молодые люди с разным отношением к религии, студенты вузов. Предмет статьи: психологические закономерности становления религиозной идентификации личности на примере представителей молодого поколения и влияние религиозности на характер и личность молодого человека. В статье обосновывается вывод, что религиозная идентификация способствует образованию в структуре личности новой системы индивидуальных свойств, ограниченных религиозными канонами, способствует возникновению полиморфных связей между религиозными представлениями и другими индивидуальными свойствами личности и приводит к ограничению индивидуальности.
96
Ключевые слова: религиозность, религиозное сознание, верующая молодёжь, адаптивность.
THE ROLE OF RELIGION IN ADAPTING
TO THE CONDITIONS OF PSYCHOSOCIAL STRESS
| V.Y. Zhog, Y.E. Sokolovskaya
Abstract. Religion is a system of collective ideas about the world creation, which has always performed an adaptive function and has given existence in the world a certain sense. The aim of the present article is to study the patterns and the social and psychological mechanisms of religious identification of young people in modern Russia as well as the development of the concept of religious identity. The object of the current study are young university students with different attitudes to religion. The subject of the research are psychological peculiarities of religious identity of the younger generation and the impact of religiousness on the character and personality of the young person. The author arrives at the conclusion that religious self-identification causes
the formation of a new system of individual properties in the structure of the personality, one limited by religious canons, and as a result contributes to polymorphic relations between religious views and other personality traits all of which eventually leads to the restriction of individuality.
Keywords: religion, religious conscience, believing youth, adaptability.
Стрессом принято называть систему неспецифических реакций организма в ответ на воздействие самых различных факторов (стрессоров), который характеризуется как «общий адаптационный синдром» и протекает в три стадии: тревоги, сопротивления и истощения [1, с. 45-48]. Дефиниция «стресс» используется в различных значениях не только физиологами, но и психологами, поскольку позволяет описать физиологические, поведенческие и субъективные реакции при воздействии различных стимулов чрезмерной интенсивности.
В настоящее время в психологии термин «стресс» используется для описания состояний индивида в экстремальных для него условиях на психофизиологическом, субъективно-психологическом и поведенческом уровнях. В современных условиях наиболее часто встречается психологический стресс, в котором можно выделить информационный и эмоциональный. Эмоциональный стресс появляется в ситуациях угрозы, опасности, неопределенности. При этом различные его формы (импульсивная, тормозная, генерализованная) приводят к изменениям в протекании психических процессов, эмоциональным сдвигам, трансформации мотиваци-онной структуры деятельности, нарушениям двигательного, речевого поведения. Стресс может оказать как положительное, мобилизующее, так и
отрицательное влияние на деятельность (дистресс) вплоть до ее полной дезорганизации [1, с. 45-48].
Стрессорами называют факторы, вызывающие состояние стресса. В качестве стрессоров принято выделять две основные группы: физические и психологические. Психологические стрессоры — это факторы, действующие своим сигнальным значением: информационной перегрузкой, угрозой, опасностью.
Психологические факторы тесно связаны с развитием общества, способами организации работы, индивидуально-типологическими характеристиками личности. Изменения в области социальной сферы и нарушения в организации работы, прежде всего затрагивающие межличностные взаимоотношения, могут привести к эмоциональному дистрессу и обусловить формирование личностных расстройств.
По данным ряда исследователей, психологическая сфера является самым чувствительным органом при необходимости приспосабливаться к новым условиям среды или общества и лимитирующим звеном в цепи адаптивных перестроек [2, с. 68]. Психоэмоциональное напряжение обеспечивает приспособление человека к действию новых факторов, например, экстремальных климатических и геофизических факторов северных регионов. Успешность адаптации человека свя-
97
98
зана с наличием целевой психической установки на успешную реализацию поставленных перед ним творческих и социальных задач [там же, с. 69].
Анализ литературы по психологии человека показывает, что психологические качества определяют процесс психической адаптации, которая представляет собой динамический процесс, при котором поведение и опыт, приобретенные ранее, включаются в ответную реакцию на средовые изменения таким образом, что происходит мотивационно-обусловленная выборка необходимой цели, определенные, наиболее важные для борьбы со стрессом ценностные ориентации усиливаются, а мешающие, ослабляющие и противостоящие ей — редуцируются. Эта целенаправленная, но вместе с тем, неосознаваемая форма мозговой деятельности выступает как детерминант поведения, и без учета ее функций нельзя до конца понять особенности формирования адаптивных программ. Психический уровень адаптации и последующие психофизиологические изменения представляют собой наиболее высокий уровень развития, свойственный человеку, и увеличивающий диапазон его адаптационных возможностей [там же, с. 70].
Социальный уровень адаптации, хоть и является самостоятельным механизмом, представляется как одна из составляющих психической адаптации, определяя надежность психологических функций и повышая устойчивость организма к эмоциональному стрессу (Maslow, 1968). Социальный уровень адаптации является одним из важных компонентов в жизнедеятельности. При анализе психологических реакций организма на экстремальные воздей-
ствия необходимо учитывать психологические качества и особенности личностного реагирования, возраст, пол индивида, уровень его тревожности, невротизма и психоэмоционального напряжения [3, с. 543-544].
Известно, что социальные компоненты адаптационного процесса у человека предваряются тесно связанными с ними психическими уровнями адаптации, которые в определенной степени даже подчиняют себе ряд физиологических функций, влияя на формирование психосоматической патологии [2, с. 73]. Особенно это относится к эмоциональной сфере, роль которой в процессе адаптации к условиям социальной и природной среды чрезвычайно велика. Синдрому психоэмоционального напряжения, возникающему в новых условиях, отводится важная роль в формировании дизадаптивных состояний. Чрезмерные эмоциональные реакции, возникающие в процессе адаптации, определенным образом дезорганизуют психическую деятельность. При этом тревожность (индикатор эмоционального напряжения) рассматривается как показатель уровня психической адаптированности человека к различным видам деятельности [4, с. 1905-1908; 5, с. 81-84], а также как показатель психологических перестроек. Тревожность в определенном временном континууме может свидетельствовать о нарушении психической адаптации при действии экстремальных факторов.
Психоэмоциональное напряжение выступает в процессе адаптации человека к новым условиям в двух формах. Одна из них — приспособительная мобилизация резервных личностных возможностей. Другая —
неадекватные психологические реакции при наличии наследственного дефекта адаптационных механизмов психики. Вполне вероятно, что неэффективность функционирования психоэмоциональной сферы в период адаптации к новым условиям является причиной обращения к религии и формирования такой деформации личности, как религиозность.
По мнению Л.И. Афтанаса (2000), современная цивилизация постоянно держит человека в состоянии нервно-психического напряжения. В условиях хронического социального и психоэмоционального стресса в настоящее время живет более 10% работоспособного населения. Психофизиологическое напряжение, возникающего из-за неблагоприятных социальных, а в последнее время, и природных факторов, и психические нагрузки могут превысить стойкость резервных адаптационных возможностей, и тогда религия будет рассматриваться как возможность спасения [6, с. 100-101].
Но прежде чем обратить пристальное внимание на религиозность, рассмотрим некоторые хорошо изученные состояния личности, сопряженные со стрессорными механизмами. Это эмоциональные и аффективные расстройства, такие как тревожность, депрессия, агрессивность и враждебность. Эти эмоциональные состояния могут, по нашему мнению, быть предшественниками или сопутствовать формированию религиозной идентичности как личностному конструкту, обладающему защитным механизмом.
Тревожность. Тревога (anxiety) у человека является комплексным феноменом и характеризуется специфи-
ческими когнитивными, аффективными и поведенческими реакциями на уровне целостной личности. Следует отличать нормальную тревожность и патологическую тревогу. Термин «тревога» может быть использован в двух его основных значениях — как психического состояния (собственно тревога, ситуативная тревожность, "state anxiety") и как свойства личности (личностная тревожность, "trait anxiety") [5]. Ч. Спилбергер с соавторами развил и обосновал представления о тревоге как о двумерном конструкте. Оказалось, что физиологические изменения (например, ЧСС и артериальное давление), которые изменяются во времени, осуществляют больший вклад в ситуативную тревогу и существенно меньший вклад в фактор личностной тревожности. Личностная тревожность по большинству психометрических шкал оказывается высокостабильным феноменом. Таким образом, хотя ситуативная тревога и личностная тревожность положительно коррелируют, логически они являются совершенно различными конструктами [5, с. 81-84].
Воздействие стресса на центральную нервную систему отличается в зависимости от наличия в психоэмоциональном статусе патологической тревожности. Так, при физиологическом стрессе (период экзаменационной сессии) у студентов со стабильным психоэмоциональным статусом не наблюдается выраженных вегетативных сдвигов, а у студентов с повышенным уровнем тревоги наблюдается достоверное повышение уровня артериального давления, температуры и частоты сердечных сокращений [7, с. 157-159].
Депрессия. Депрессия — это самое распространенное психическое рас-
99
стройство, и как большая депрессия, так и субдепрессивные симптомы являются существенными факторами риска для здоровья. В.В. Аршавский и В.С. Ротенберг (1976, 1978) [8, с. 20-21, 35-36] показали в своих исследованиях, что различные патологические состояния, в том числе болевое воздействие, усугубляются при пассивно-оборонительным реакциях с отказом от поиска выхода из сложившейся ситуации. По мнению Н.А. Корнетова (1999), Семке (2006), при хроническом течении ряда соматических заболеваний происходит «интериоризация» депрессии, то есть возникает ее спаянность с личностью, которая подвергается депрессивно-дистимической деформации с возникновением депрессивного мироощущения. Селигман отождествляет «обусловленную беспомощность» («выученную беспомощность») с реактивной депрессией. Он полагает, что в ситуациях, вызывающих депрессию, представляется невозможным контроль над событиями, особенно над теми их аспектами, которые являются наиболее важными 1UU (Seligman). В работах НИИ ПЗ ТНЦ СО РАМН концептуально выделено два типа психогенных депрессий (Корнетов): стрессорно-гиперергиче-ский (с циклоидным преморбидным складом личности, выраженностью депрессивных симптомов, значительной изменчивостью вегетативных показателей, благоприятным исходом) и торпидно-гипоергический (с астеническим складом личности, астенодепрес-сивной симптоматикой с невыраженностью и монотонностью депрессивных симптомов, незначительностью сомато-вегетативных изменений, относительно неблагоприятным течением) [9, с. 45-49].
Различные типы агрессивности. Согласно существующему в настоящее время определению, агрессия — это модель поведения, нацеленная на причинение вреда другому живому существу в различных формах (физическая и вербальная агрессия) различными методами (активно и пассивно, прямая и косвенная).
По определению Басса [10, с. 68], агрессия — это ответ, содержащий стимулы, способные причинить вред другому существу. Агрессивность — это достаточно стабильная личностная характеристика, отражающая общую способность индивида к реагированию в виде проявления различных видов агрессии. Басс и Дарки [10, с.68] установили три вида «проявленной» (в противоположность «непрояв-ленной», скрытой, вытесненной) агрессии — физическая, вербальная, косвенная (в виде противодействия, сарказма, отказа). Кроме того, была выделена специальная форма агрессивности, отражающая срытые агрессивные тенденции и эмоции — враждебность. Враждебность — это «реакция отношения, скрыто-вербальная реакция, которой сопутствуют негативные чувства (злая воля) и негативная оценка людей и событий». Было установлено два вида враждебности — подозрение и обида-негодование. Также Бассом и Дарки был установлен еще один важный подвид «не-проявленной» агрессии, направленной в отличие от других подвидов не на окружающих, а на самого индивида — аутоагрессия или чувство вины [Buss & Durkee]. Выражение гнева (эмоциональное состояние или настроение, включающее в себя субъективные чувства напряжения, досады, раздражения, злобы и ярости с сопут-
ствующими активацией или возбуждением периферической нервной системы). По мнению многих авторов, исследующих нейробиологические механизмы агрессивности, активация этих механизмов у людей зависит от соответствующей стимуляции и контролируется сознанием. Поэтому различные формы агрессивного поведения, частота его проявлений; ситуации, в которых оно развертывается, а также конкретные объекты, выбранные для нападения, во многом определяются факторами социального научения (Берковиц; Бэрон, Ричардсон). Некоторые исследователи считают, что активная агрессия и у животных (лабораторных крыс), и у людей имеет общие биологические механизмы [11, с.154-160; 12, с. 300-325].
Взаимосвязь между агрессивным поведением и психоэмоциональным напряжением имеет важное адаптационное значение. Агрессивность — это витальная и эволюционно обусловленная функция, она жизненно необходима для повышения у вида шансов на выживание, успешное размножение и заселение ареала.
Вне сомнения, религиозность накладывает отпечаток на способность дифференцировать аффективные сигналы и реагировать на них. Религиозность ограничивает фантазийную сферу заранее заданными религиозными догматами. Верующие ведут себя подобно человеку с дальтонизмом, который научился компенсировать нарушение восприятия системой подсказок, с помощью которых обретает способность судить о том, что не в состоянии отличить. Такое восприятие ограничивает творческую деятельность, на бытовом уровне формирует прагматизм,
стереотипное поведение, ограничение межличностных контактов. Их отношения с окружающими в значительной степени лишены аффектов.
Обращение к религии как адаптивному ресурсу может быть связано с тем, что личность ограничена в своих способностях к самоутешению, самоподдержке и обеспечению самоуважения. Все жизненно важные и аффективные функции переживаются как часть объектных представлений, выполнение любых жизнеохрани-тельных или утешающих действий отведено «внешней» фигуре и запрещено самому субъекту [13, с. 50]. Пренебрежение к своему внутреннему психическому и физическому благополучию, что предусматривается религией, сочетается с ограниченной способностью к регуляции внутренних состояний [14, с. 57].
Вероятно, одним из важных признаков религиозности является дефицит рефлексии, внутренняя скованность, недостаточная психологическая гармонизация, то есть недостаток осознания собственной человеческой сущности, своего права на поступок, осознание потребностей и мотивов деятельности. Недостаток рефлексии приводит к невозможности управлять своими побуждениями, гибко перестраивать их в соответствии с требованиями ситуации, менять при необходимости «жизненный замысел» в целом или находить новые внутренние средства для сохранения прежнего.
Можно предположить, что религиозность в своей «защищающей» ипостаси связана и осуществляется через механизмы психологических защит, поскольку человеку, как социальному существу не всегда удобно и возможно реализовывать в со-
101
циуме свои агрессивные тенденции, тревожность, депрессивность и другие эмоциональные состояния.
В работах отечественных и зарубежных исследователей механизмы психологической защиты и ко-пинг-механизмы традиционно рассматриваются как способы реагирования индивидов на стрессовые ситуации и как важнейшие формы адаптационных процессов [2, с. 156].
Современное психоаналитическое понимание МПЗ строится на теориях личности динамического направления. Классически ориентированные психоаналитики одной из движущих сил личности признают страх. Различают три вида страха: страх реальности (страх внешнего мира), невротический страх (страх Эго перед Оно) и страх нравственного порядка (страх Эго перед Супер-Эго). Страх заставляет человека предпринимать что-либо: избегать тревожащую ситуацию, подавлять опасный импульс, подчиняться голосу совести либо прибегнуть к иррациональным способам — защитным механизмам. Несмотря на попытки выделить общие аспекты, систематизировать знания об этих глубинно-личностных свойствах, единой теории психологической защиты в настоящее время не существует. Некоторые авторы говорят о том, что МПЗ — наиболее противоречивый аспект психоанализа, поскольку до сих пор отсутствуют общепринятые определения, критерии разделения, дифференциация на нормальные и патологические [там же, с. 157].
В отечественных исследованиях, начиная с Ф.В. Бассина (1969) делаются попытки привлечь объяснительные категории «защитные механизмы», «психологическая защита» для
объяснения МПЗ. Понимание природы и сущности МПЗ в отечественной психологии осложняется неоднозначностью переводов на русский язык трактовок оригинальной терминологии иностранных авторов. Наиболее оптимальным является трактовка МПЗ как системы адаптивных, неосознаваемых реакций личности, направленных на защитные изменения значимости дезадаптивных компонентов отношений с целью ослабления их психотравмирующего воздействия на личность [15, с. 300-315].
Успешность или неуспешность характера адаптации определяются механизмами совладания (копинг-по-ведением). Впервые термин «копинг» (cope — с англ. «совладать, справлятьв ся») был использован в 1962 г. L. Murphy для обозначения активных усилий личности, направленных на овладение трудной ситуацией или проблемой в условиях психической угрозы. В дальнейшем МПЗ и ко-пинг-механизмы стали рассматриваться как близкие понятия, но различающиеся по параметрам «активность» — «пассивность». Копинг-пове-дение представляет собой стратегию действий личности, направленную на устранение ситуации психологической угрозы [16, с. 150-181]. МПЗ и копинг-механизмы отражаются во внутренней картине личности — системе психологической адаптации, формируемой в защитных целях для снижения и преодоления трудностей, вызванных стрессом [4, с. 75].
Так, примитивная изоляция, проявляющаяся как уход от тревожащей ситуации, или замещение деятельности на более приемлемую, заведомо снимающую напряжение, или использование химических веществ для изме-
нения состояния, или фантазирование, — все эти формы психологических защит могут иметь место при совершении церковных обрядов, длительных молитвах, которые сопровождаются уходом в иное состояние сознания, верой в чудо, в то, что Высшая сила обеспечивает защиту. Достигаемое в процессе молитвы слияние с идеализируемым объектом — Богом — обеспечивает безопасность и поддержку. Переживание мистического единства с Высшей силой, проецирование собственного опыта, или наоборот, интроецирование происходящего извне приводит к невозможности эмоционального переключения, делает Бога частью собственной идентичности. С целью уменьшения тревоги и сохранения самооценки могут эффективно использоваться механизмы расщепления, что искажает реальную картину мира.
Представляется, что МПЗ имеют феноменологическую общность с религиозностью, поскольку направлены на защиту личности от повреждающих стрессорных факторов. Изучение МПЗ у религиозной личности позволит установить, так ли это на самом деле. Современное постмодернистское общество предполагает определенную социальную и личностную десенсити-зацию [3, с. 12], которую может обеспечивать религия, вследствие чего, возможно, роль религиозности в структуре личности совсем неоднозначна и более важна, чем это принято считать.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Селье, Г. Очерки об адаптационном синдроме [Текст] / Г Селье. - М.: Медгиз, 1960.
2. Религиозность и ее влияние на характер и личность современного человека. Конструктивные и деструктивные аспекты
10.
11.
12.
13.
религиозности современной молодежи [Текст] / И.Э. Соколовская. - М.: ВНИИ-геосистем, 2013. - 170 с. Короленко, Ц.П. Психоанализ и психиатрия: Монография [Текст] / Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2003. - 667 с.
Cattell, R.B. Patterns of change: Measurement in relation to state-dimension, trait change, lability, and process concepts [Text] / R.B. Cattell // Cattell R.B. (Ed.). Handbook of multivariate experimental psychology. -Chicago, IL: Rand McNally, 1966. -P. 1905-1998.
Spielberger, C.D. Anxiety: Theory and research [Text] / C.D. Spielberger // Wolman B.B. (Ed.). International Encyclopedia of Neurology, Psychiatry, Psychoanalysis, and Psychology. - New York: Human Sciences Press. - P. 81-84.
Афтанас, Л.И. Эмоциональное пространство у человека: психофизиологический анализ [Текст] / Л.И. Афтанас. - Новосибирск: Изд-во СО РАМН, 2000. - 126 с. Семке, В.Я. Основы персонологии. Серия: Библиотека психологии, психоанализа, психиатрии [Текст] / В.Я. Семке. -Томск: Академический проект, 2001. Ротенберг, В.С. Поисковая активность и адаптация [Текст] / В.С. Ротенберг, В.В. Аршавский. - М.: «Наука», 1984. Психологический кризис, депрессия и суицидальное поведение: интеграция усилий: труды научно-практической конференции (21 апреля 1998 г.) [Текст] / Под ред. проф. Н.А. Корнетова. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - 89 с. Опросник А. Басса - А. Дарки - выявление форм агрессивных и враждебных реакций [Электронный ресурс]. - URL: http://www.psyworld.info/oprosnik-bassa-darki (дата обращения 1.04.2014). Берковиц, Л. Агрессия: причины, последствия и контроль [Текст] / Л. Берковиц. -СПб: Прайм-Еврознак, 2002. - 236 с. Барон, Р. Агрессия [Текст] / Р. Барон, Д. Ричардсон. - СПб.: Питер, 1998. -469 с.
Беннетт, Дж.Г. Духовная психотерапия [Электронный ресурс] / Дж.Г. Беннетт. -URL: http://www.myword.ru (accessed: 13.04.2014).
103
14. Влахос, И. Православная психотерапия: свя-тоотческий курс врачевания души [Электронный ресурс] / И. Влахос. - Свято-Троицкая Сергеева Лавра, 2004. - URL: //http:// psylib.kiev.ua/ (дата обращения 29.04.2014).
15. Бассин, Ф.В. Проблема «бессознательного» (О неосознаваемых формах высшей нервной деятельности) [Текст] / Ф.В. Бассин. - Москва: Медицина, 1968. - 468 с.
16. Вассерман, Л.И. Компьютерные психодиагностические методики: методология разработки и практика использования [Текст] / Л.И. Вассерман, К.Р. Червинская, О.Ю. Щелкова // Клиническая психология и психофизиология : Учебное пособие / Под ред. Г.М. Яковлева. - СПб: ЭЛ-БИ-СПб, 2003. - С. 150-181.
REFERENCES
1. Aftanas L.I., Emotsionalnoe prostranstvo u cheloveka: psikhofiziologicheskii analiz, Novosibirsk, 2000, 126 p. (in Russian)
2. Baron R., Richardson D., Agressiya, Sankt-Petersburg, 1998, 469 p. (in Russian)
3. Bassin F.V, Problema "bessoznatelnogo" (O neosoznavaemykh formakh vysshei nervnoi dey-atelnosti), Moscow, 1968, 468 p. (in Russian)
4. Bennett Dzh.G., Dukhovnaya psikhoterapiya [Electronic resource], available at: http:// www.myword.ru (accessed: 13.04.2014). (in Russian)
104 5. Berkovits L., Agressiya: prichiny, posled-stviya i control, Sankt-Petersburg, 2002, 236 p. (in Russian)
6. Cattell R.B., "Patterns of change: Measurement in relation to state-dimension, trait change, lability, and process concepts", in: Cattell R.B. (Ed.). Handbook of multivariate experimental psychology, Chicago, IL: Rand McNally, 1966, 1905-1998.
7. Korolenko Ts.P., Dmitrieva N.V., Psikho-analiz i psikhiatriya: Monografiya, Novosibirsk, 2003, 667 p. (in Russian)
8. Oprosnik A. Bassa - A. Darki - vyyavlenie form agressivnykh i vrazhdebnykh reaktsii [Electronic resource], available at: http:// www.psyworld.info/oprosnik-bassa-darki (accessed: 1.04.2014). (in Russian)
9. Psikhologicheskii krizis, depressiya i suit-sidalnoe povedenie: integratsiya usilii: trudy nauchno-prakticheskoi konferentsii (21 apre-lya 1998 g.), Tomsk, 1998, 89 p. (in Russian)
10. Religioznost i ee vliyanie na kharakter i li-chnost sovremennogo cheloveka. Konstruk-tivnye i destruktivnye aspekty religioznosti sovremennoi molodezhi, Moscow, 2013, 170 p. (in Russian)
11. Rotenberg V.S., Arshavskii V.V., Poiskovaya aktivnost i adaptatsiya, Moscow, 1984. (in Russian)
12. Sele G., Ocherki ob adaptatsionnom syndrome, Moscow, 1960. (in Russian)
13. Semke V.Ya., Osnovy personologii. Seriya: Biblioteka psikhologii, psikhoanaliza, psikh-iatrii, Tomsk, 2001. (in Russian)
14. Spielberger C.D., "Anxiety: Theory and research", in: Wolman B.B. (Ed.). International Encyclopedia of Neurology, Psychiatry, Psychoanalysis, and Psychology, New York: Human Sciences Press, 81-84.
15. Vasserman L.I., Chervinskaya K.R., Shchelkova O.Yu., "Kompyuternye psikhodiagnosticheskie metodiki: metodologiya razrabotki i praktika ispolzovaniya", in: Klinicheskaya psikhologiya i psikhofiziologiya: Uchebnoe posobie, Sankt-Petersburg, 2003, 150-181. (in Russian)
16. Vlakhos I., Pravoslavnaya psikhoterapiya: svyatootcheskii kurs vrachevaniya dushi [Electronic resource], available at: http://psylib. kiev,ua/ (accessed: 29.04.2014). (in Russian)
Жог Валерий Иванович, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой социальной педагогики и психологии, Московский педагогический государственный университет, [email protected]
Zhog V.I., ScD (Philosophy), Professor, Chairperson, Department of Social Pedagogy and Psychology, Moscow State Pedagogical University, [email protected]
Соколовская Ирина Эдуардовна, кандидат психологических наук, докторант, кафедра социальной педагогики и психологии, Московский педагогический государственный университет, [email protected]
Sokolovskaya I.E., PhD in Psychology, Doctoral Student, Department of Social Pedagogy and Psychology, Moscow State Pedagogical University, [email protected]
