CC BY
59РЕЛИГИОЗНОЕ ОБЩЕНИЕ КАК ОДНА ИЗ СОЦИАЛЬНЫХ
ФУНКЦИЙ
РУССКОГО ЯЗЫКА ЗАРУБЕЖЬЯ И ЕЕ ОТРАЖЕНИЕ В ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ ЭМИГРАНТОВ АВСТРАЛИИ
Анцыпова Антонина Николаевна канд. филол. н.,
старший преподаватель кафедры английской филологии Красноярского государственного университета, г.Красноярск
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: язык русского зарубежья, конфессиональная лексика, эмигранты
АННОТАЦИЯ: В статье анализируются функции и значимость религиозной лексики в языке эмиграции на материале речи русских эмигрантов в Австралии.
Проблемы функционирования языков в иноязычном окруже нии, а также вопросы взаимного влияния контактирующих языков на протяжении последнего столетия представляют неизменный интерес для лингвистов разных стран [см. 1-9]. Изучение языка русского зарубежья, несомненно, представляет интерес для исследователей, поскольку:
1) «история русского литературного языка XX века не может претендовать на полноту описания без включения этого материала» [10, с.З];
2) в необычной для себя обстановке (в иноязычном окружении) могут проявляться скрытые тенденции языка метрополии, что позволит выявить закономерности его развития.
В данной статье представлены некоторые результаты исследования русского языка эмигрантов, проживающих в Австралии.
Материалом исследования послужили периодические издания (журналы: «Австралиада. Русская летопись» (Sydney, Australia). 1995 (№4-5), 1996 (№69), 1997 (№ 10-14), 1998 (№15-18), 1999 (№19-21), 2001 (№ 26-29), 2002 (№31), 2003 (№36-37), 1994 (№ 38-40) - далее А.; «Русские харбинцы в Австралии» (Sydney, Australia) 1999 (№1), 2000 (№2) - далее РХА; «Друзьям
от друзей» (Sydney, Australia) 1994 (№ 41), 1995 (№42-43), 1996 (№44-45), 1997 (№46-47), 1998 (№48-49), 1999 (№51), 2000 (№52) - далее ДОД; «Жемчужина» (Brisbane, Australia) 2000 (№1-4), 2003 (№13-16) - далее Ж.; «Картины прошлого» (Sydney, Australia) 1969 (№5), 1972 (№10), 1974 (№13) - далее КП; газеты: «Вестник. Русское Этническое
Предста вительство штата Н.Ю.У», Сидней, 2001 (№19), 2002 (№21-23), 2003 (№24-25), 2004 (№26) - далее ВНЮУ; «Вестник. Бюллетень Русского представительства штата Виктории», Брисбен, 2003 (май, авг., дек.), 2004 (янв.) - далее В.В; «Единение» (Русская еженедельная газета) Сидней, 2003 (№ 27-52) - далее Е.; «Горизонт» (Еженедельная газета) Сидней, 2004 (№114) - далее Г.); художественные произведения представителей русского зарубе.жъя Австралии (Свиридов М., Ангелуца П. «Австралийские ветры. Из Австралии с любовью». Брисбен, 2000; Якупова Е. «Вторая жена. Рассказы». Сидней, 2002; Золотарева Т. «Маньчжурские были». Сидней, 2000.), материалы анкетирования и частной переписки.
Изученный материал свидетельствует о том, что в настоящее время едва ли можно говорить однозначно об отношении этнических русских в Австралии к русскому языку. Каждый приехавший в Австралию эмигрант по-своему решает этот вопрос, причем решение зависит от внутренней установки: хочет ли он, живя в Австралии, остаться русским или как можно быстрее стать австралийцем. В связи с этим несомненный интерес представляют данные социологического опроса, проведенного JI. Кузьминой в 1988 году среди русских эмигрантов (98 респондентов) в Австралии. Согласно данным, более 90% эмигрантов второй и более 80% эмигрантов третьей волны выразили желание, чтобы их дети знали русский язык [11].
Между тем, в полилингвистическом обществе, с явной тенденцией к использованию английского языка в более социально значимых ситуациях (работа, учеба, бизнес, отношения с государственной властью и др.), несомненно, идет процесс перераспределения функций языков, что в свою очередь ведет к ограничению сфер использования русского языка.
Сопоставив данные исследователей русского зарубежья разных стран с материалами настоящего исследования (периодическая печать, исследования русского языка Австралии), можно сделать вывод о том, что основные социальные функции русского языка в эмиграции (независимо от страны проживания) не меняются: общение внутри этнической группы, домашнее общение, 1(ерковь, профессиональное использование (учителя русского языка, журналисты, редакторы периодических изданий, переводчики) [12].
Проведенное в рамках данного исследования анкетирование, в котором приняло участие 52 эмигранта (1923 - 1961 гг. р.), местом рождения которых являются Австралия (12 человек), Китай (36 человек) и СССР (8 человек), позволило проследить, как распределяются данные функции в русском зарубежье Австралии. В результате, проведенного анализа полученных данных, удалось установить, что основной социальной функцией русского языка респонденты считают фунщию домашнего обгцения* (44 чел. - 84,6%); остальные (8 чел. - 15,4%) - фунщию внутриэтнического обгцения, то есть досуга.
Второй по значимости социальной функцией русского языка респонденты считают фупкг(ию внутриэтнического общения (30 чел. - 58%), остальные (22 чел. - 42%) — религиозную функцию.
Следует, однако, учитывать, что, поскольку в проведенном анкетировании приняло участие недостаточное количество эмигрантов, сделать окончательные выводы не представляется возможным. Тем не менее, полученные данные, в основном, совпадают с результатами зарубежных исследователей русского зарубежья Австралии [13; 14] и подтверждают мнение отечественных лингвистов о распределении социальных функций русского языка в эмиграции [12].
Итак, по нашим данным, 42% респондентов, ответивших на вопрос анкеты о сфере применения русского языка, на втором месте (после семьи) указали церковь. По официальным же данным, согласно результатам
* Согласно статистическим исследованиям в Австралии 2001 года, основным языком домашнего общения у 76 % эмигрантов из Российской Федерации является русский язык [41].
переписи населения 2001 года, православных русских в Австралии насчитывается 18 507 человек [ВНЮУ 2003 - 25], что составляет 53,2% всего русского населения. То есть эти показатели достаточно близки результатам проведенного анкетирования.
Значение православной церкви в сохранении «русскости» эмигрантов трудно переоценить. Православная религия для эмигрантов стала символом России, объединяющим фактором, «в их глазах церковь сделалась главным охранителем национального и культурно-языкового единства...» [15, с. 18]. Важная роль религии в сохранении единства русского этнического сообщества неоднократно отмечалась исследователями русского рассеяния [7; 9; 10; 15-18; 20; 21].
Эмигранты Австралии, похоже, полностью разделяют это мнение. В частности отмечается, что, даже, несмотря на то, что службы в церкви проводятся на церковнославянском языке, они оказывают огромное значение на объединение русских и сохранение русского языка [14; 22]. Эмигранты уверены, что достаточно двух-трех поколений, чтобы молодежь полностью растворилась в иностранной среде, чтобы навсегда исчезли не только язык и вера, но и всякая память о России. Спасти положение, по их мнению, может «только православная церковь - оплот веры, нравственной культуры и русскости...» [23, с. 17].
Православное христианство пришло в Австралию вместе с представителями первой волны эмиграции (1910-1911 гг.)*, однако едва ли можно говорить о его распространении и значении среди эмигрантов в те годы, по сравнению с религиозной устремленностью эмигрантов первой волны в Европе [24]. По данным дальневосточной прессы, а также научных исследований, проведенных представителями русской эмиграции в Австралии, основная часть переселенцев первой волны эмиграции
* Традиционно выделяются четыре волны русской эмиграции в XX веке (1 волна - после революции 1917 года, 2 волна - после второй мировой войны, 3 волна - эмиграция 70-х годов, известная как «брежневская», основанная на разрешении евреям и немцам вернуться на историческую родину, 4 волна -постперестроечная (после 1987 г.) или экономическая. [15, 18, 20, 42, 43]. Однако русская эмиграция в Австралию имеет свои отличия, как во временном, так и в качественном отношении.
занималась тяжелым физическим трудом на строительстве дорог, рубке леса, золотых приисках, фермах и плантациях. Социальный состав эмигрантов был представлен выходцами из рабочей и крестьянской среды, внутренней установкой большинства которых была скорейшая ассимиляция [25-28].
Тем не менее, русская колония формировалась, и центром ее жизни была православная церковь. По воспоминаниям Н.М.Кристесен (урожд. Максимова), основательницы первого отделения русского языка и литературы в Австралии, православные богослужения стали проводиться в Брисбене*, в здании англиканской церкви уже с 1925 года [А. 1997 - № 14]. А в 1926 году был освящен первый в Австралии Св. Николаевский православный храм.
Говорить же о распространении православия в Австралии можно лишь со времени второй волны эмиграции. Причем, не вызывает сомнения, что основную роль в его распространении сыграла «харбинская эмиграция»”, поскольку религия в СССР в то время преследовалась во всех ее проявлениях.
С приходом второй волны эмигрантов православные храмы появились во всех крупных городах Австралии. Если до 1937 г. в Сиднее был только Свято-Владимирский храм, то к 1981 году в штате НЮУ было уже десять православных церквей [29, с.36]. В 1952 году был основан православный приход в г.Джилонге, а в начале 80-х годов - Свято-Троицкий приход Русской Православной церкви Московского Патриарха в Мельбурне [30, с.41]. Более того, как свидетельствуют материалы периодической печати, там, где нет соборов и церквей, русские объединяются в православные общины и проводят богослужения в снимаемых помещениях [31, с.24].
Кроме того, начиная с 1965 года, в Австралии ежегодно проходит съезд Русской Православной Молодежи, что, по мнению эмигрантов, несомненно, способствует объединению русской молодежи и формированию русского духовного мировоззрения [32].
* Брисбен - столица штата Квинсленд, один из первых городов, заселенных русскими эмигрантами.
** «Харбинская эмиграция» - эмиграция из г. Харбин (Китай); представляла значительную часть эмиграции второй волны в Австралию, сыграла огромную роль в формировании русского зарубежья Австралии.
То, что церковь является неотъемлемой частью общественной жизни русских эмигрантов Австралии, доказывают и многочисленные публикации, описывающие общественные события в Австралии, на которых непременно присутствуют священнослужители, а также сами названия публикаций характеризуют духовную устремленность русского общества зарубежья: «Русская школа им. Св. Андрея Боголюбского при Свято-Покровском храме Русской Православной Церкви Московского Патриарха» [Г. 2004 - №14, с.З]; «Дорога к храму» [Г. 2004 - №1, с.2]; «Духовное достояние» [Е. 2002 - №37, с.2]; «Встреча с иерархами Русской православной церкви» [Е. 2003 - №39, с.1]; «Всех скорбящих радость» [Е. 2003 - №40, с.З]; «Престол Св. Покровского храма в Кабрамате*» [Е. 2003 - №42, с.2]; «Без бога нация -толпа» [Е. 2003 - №43, с. 1-2]; «Престольный праздник» [Е. 2003 - 46, с.З]; «Освящение русского центра при университете Макуори» [А. 2002 - №31, с.28] и др. Кроме того, в периодической печати постоянно публикуется информация о времени служб в различных церквях. При многих православных церквях функционируют русские школы. Современные Русские прицерковные школы предлагают бесплатное преподавание по предметам: Закон Божий, История России и мира, Русский язык, География, Русская литература, Пение [Г. 2004 - №1].
Тем не менее, в настоящее время представители русской эмиграции в Австралии озабочены тем, что внуки и правнуки эмигрантов 40-50-х годов (4-5 поколение эмигрантов - А.А.), ассимилируются, а русский язык становится для них вторым языком. Решить эту проблему, по их мнению, могут лишь русские школы и церковь. Они считают, что русские, родившиеся и выросшие в Китае, не ассимилировались только потому, что «ходили в русские школы, изучали русский язык и литературу, в семьях всегда говорили по-русски и соблюдали все обычаи и традиции Русской Православной Церкви» [33, с. 107].
* Кабрамата - один из районов Сиднея
Являясь неотъемлемой частью жизни русской эмиграции, православная религия отразилась и в языке эмигрантов, в частности, в широком употреблении церковной лексики, зачастую непонятной носителю русского языка метрополии.
Практически все исследователи языка русского зарубежья отмечают архаичную лексику в языке эмигрантов [7; 10; 19; 34; 35], что, естественно, связано с рядом как субъективных, так и объективных причин (стремление сохранить язык в том неизменном виде, в котором они (их родители или бабушки) «вывезли» его из старой России, воспринимая язык в процессе домашнего общения, дети эмигрантов, закономерно, усваивают архаичную лексику). Однако помимо нейтрально-архаичной лексики, в практическом материале нашего исследования особое место занимает конфессиональная лексика.
Исследователи русского языка отмечают «актуализацию конфессиональной» лексики и в языке метрополии на современном этапе [36, с.47]. Выступая на Симпозиуме Русского языка в Университете Макуори (Австралия, Сидней), профессор В.Г.Костомаров отметил, что в России в настоящее время все более активное используются церковно-славянская лексика [Е. 2003 - №41] и в качестве примеров приводятся такие слова, как Господь, благодать, храм, благотворительность, духовность, действительно хорошо знакомые россиянам. На страницах же русскоязычной периодической печати Австралии авторы свободно, без каких-либо пояснений, пользуются церковной лексикой, о значении которой носитель русского языка метрополии может иметь лишь самое далекое представление: клирос, епархия, приход, игуменья, иеромонах, диакон, протодиакон, отпуст, усопшие, трапеза ж др. Вот лишь несколько примеров:
• ... где были исполнены подобающие акафистные песнопения (Е. 2003 - №43, с.З). Акафист - «род хвалебного церковного песнопения» [37, с.23];
• По окончании отпуста все направились в Русский клуб (Е. 2003 - 43: 3). Отпуст - (церковн.) «прощание и молитва, при окончании службы» [38, с.748]. В словаре Ожегова данное слово не приводится;
• В 1958 году указом Архиепископа Саввы за долголетнюю и усердную службу Церкви Христовой был награжден камилавкой (РХА 2000, с.74). Камилавка - «высокий цилиндрический, с расширением кверху, головной убор как почетная награда православных священников» [37, с.259];
• Владыка в сопровождении протодиакона П. Гришаева три дня ехал поездом на дальний запад Австралии... (К. - №31, с.2). Владыка - «одно из названий архиерея» [37, с.84], протодиакон - «старший по чину дьякон» [37, с.615];
• О. Ростислав получш назначение на должность настоятеля..., а также благочинного женской обители (РХА 1999, с.4). Благочинный -«священник, которому поручено благочиние, округ, несколько церквей, причтов и приходов» [39, с.95]. Словарь Ожегова не дает подобного значения.
• При мерцании лампад сотни опускающихся на колени монашествующих в мантиях и клобуках, производили сильное впечатление (ДОД - №48, с. 5). Клобук - «высокий монашеский головной убор с покрывалом» [37, с.273].
• К сожалению, несколько лет назад прихожане остались без постоянного пастырского окормления (А. - №28, с.42). Окормлять -(церковн.) «направлять в пути» [38, с.586]. Словарь Ожегова данное слово не дает;
• В 1921 году принял монашество и был хиротонисан во Гпископа Хайларского (РХА 1999, с.2). Хиротонисать - «посвящать, рукополагать» [40, с. 548]. Словарь Ожегова данное слово также не приводит.
На практическом корпусе исследования данная группа представлена 246 примерами (~ 20% от общего числа особенностей (См. об этом: Анцыпова 2004), выявленных на лексическом уровне, при том что архаизмы, не связанные с религиозной темой, составляют лишь 9%). Результаты анализа
соотношения конфессиональной лексики представлены на следующей диаграмме:
20%
□ ■ □
Таким образом, анализ экстралингвистических условий функционирования русского языка в Австралии, в частности, роли православной церкви, позволяет сделать вывод о том, что, в то время как в России конфессиональная лексика лишь начинает возрождаться, в языке эмигрантов она широко и свободно используется, и это непосредственно связано с ролью православной церкви в жизни русского зарубежья Австралии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Wells Н. В. The Russian Language in the United States // The American Mercury, pp. 448-451.
2. Бодуэн де Куртенэ И. А. О смешанном характере всех языков // Избранные труды по общему языкознанию Т.1. М., 1963. С. 362-372.
3. Розенцвейг В. Основные вопросы теории языковых контактов // Новое в лингвистике. Вып. VI. Языковые контакты. М., 1972. С. 5-22.
4. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Новое в лингвистике. Вып. VI. Языковые контакты. М., 1972. С. 25-60.
5. Хауген Э. Языковой контакт / Новое в лингвистике. Вып. VI. Языковые контакты. М., 1972. С. 61-80.
6. Грановская Л.М. Русская эмиграция о русском языке: Аннотированный
библиографический указатель (1918-1992). М., 1993.
7. Земская Е.А. Язык русского зарубежья: два полюса // Язык. Культура. Гуманитарное знание. М., 1999. С. 236-257.
8. Гловинская М.Я. Общие и специфические процессы в языке метрополии и эмиграции // Язык русского зарубежья: Общие процессы и речевые портреты. М., Вена, 2001. С. 341-492.
9. Оглезнева Е.А. Жанр воспоминания в речи современных представителей харбинской диаспоры: мотивы и настроения // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Благовещенск, 2001. С. 196-201.
10. Грановская Л.М. Русский язык в «рассеянии»: Очерки по языку эмиграции первой волны. М., 1995.
11. Kouzmin L. Language use and language maintenance in two Russian communities in Australia // International Journal of the Sociology of language 72. 1988. pp. 51-65.
12. Васянина Е.Ю. Русская звучащая речь в США. Диссертационное исследование на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1998.
13. Kuzmin L. Grammatical interference in Australian Russian // The Slavonic Languages in Emigre Communities. (Current Inquiry into Language, Linguistics and Human Communication 42). 1982. pp. 73-87.
14. Ryan N. Socio4inguistic Changes with Particular Reference to Speech Etiquette in a Russian-speaking Community Living in two Different Cultural Environmens during the 20th century. PhD Thesis. Syd ney. 1998.
15. Голубева-Монаткина Н.И. Эмигрантская русская речь // Русский язык зарубежья. М., 2001.С. 8-68.
16. Стародубцев В. Историко-культурный центр «Русское Зарубежье» начал свою работу//Русский язык за рубежом. 1991. № 4. С. 119-120.
17. Литвинова Г.И. Русские американцы. М., 1993.
18. Назаров М.В. Миссия русской эмиграции. М., 1994.
19. Голубева-Монаткина Н.И. Языковая культура русской эмиграции во Франции и Канаде. М., 1998.
20. Земская Е.А. Общие языковые процессы и индивидуальные ре чевые портреты // Язык русского зарубежья: Общие процессы и речевые портреты. М., Вена, 2001. С. 25340.
21. Васянина Е.Ю. Наброски к лингвистическому портрету русских американцев // Русский язык за рубежом. 2001. №2. С. 95-102.
22. Суворов И. Церковная жизнь. Окончание краткой биографии Владыки Архиепископа Федора// Австралиада. Русская летопись. 1999. № 19. С. 19-21.
23. Малиевская Т.Н. Русская прицерковная школа в Брисбене // Австралиада. Русская летопись. 2003. С. 17-19.
24. Шатилов А.Б. Эмигранты из России в Австралию в 20-30-е годы // Славяноведение. 1997. № 5. С. 9-14.
25. Малаховский К.В. Участие русских революционеров в рабочем движении Австралии // Идеи социализма и рабочее движение в Австралии: Сб. статей. М., 1981. С. 67-85.
26. Дмитровский Н.И. Русские в Квинсленде. Приезд // Австралиада. Русская летопись. 1996. № 8. С. 8-9.
27. Каневская Г.И. Эмиграция с Российского Дальнего Востока в Австралию // Австралиада. Русская летопись. 1999. № 20. С. 34-36.
28. Говор Е. Из ранней истории. Русские анзаки // Австралиада. Русская летопись. 2001. №27. С. 4-8.
29. Ширинская Е. Георгий Евгеньевич Радионов // Австралиада. Русская летопись. 2001. №26. С. 35-36.
30. Филяровский И. Свято-Троицкий приход Русской Православной церкви Московского Патриарха в Мельбурне // Австралиада. Русская летопись. 2001. № 26. С. 4143.
31. Мельникова Н. Св. Пантелеймоновская община в Госфорде // Австралиада. Русская летопись. 2004. № 38. С. 24.
32. Ширинская Е. Памяти Витязя // Австралиада. Русская летопись. 1999. № 20. С. 2-
3.
33. Суслова Т.К. Учителя русских школ // Русские харбинцы в Австралии. 2000. С.
34. Leinonen M. Language Survival: Russian in Finland // Slavica Tamperensia. (Tampereen Gliopisto, Slaavilainen filologia). 1992 (I), pp. 1-44.
35. Голубева-Монаткина Н.И. Об особенностях русской речи потомков первой
русской эмиграции во Франции // Русский язык за рубежом. 1993. № 2. С. 100-105.
36. Нестерская JI.A. О некоторых новых тенденциях в развитии ело варного состава
современного русского языка (социокультурный и лингвистический аспекты) // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1997. № 4. С. 40-47.
37. Словарь русского языка / Сост. С.И. Ожегов; под общ. ред. проф. Л.И.Скворцова - 24-е изд. М., 2003.
38. Толковый словарь / Сост. В.И. Даль. - 2-е изд. Т. 2. М., 1955.
39. Толковый словарь / Сост. В.И. Даль. - 2-е изд. Т.1. М., 1955.
40. Толковый словарь / Сост. В.И. Даль. - 2-е изд. Т. 4. М., 1955.
41. Statistics 2001 // http://www.immi.gov.au/statistics/stat_info/
comm summ/textversion/ russianfederation.htm p.l.
42. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции: 1919 - 1939. М., 1994.
43. Пфандль X. Русский язык в современной эмиграции // Русская речь. 1994. № 3. С. 70-74.
