CC BY
129
Тарасова Любовь Валерьевна
РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА РАННЕЙ ГРЕЧЕСКОЙ ТИРАНИИ
В данной статье рассматриваются цель и направления религиозной политики ранней тирании, установившейся в ряде греческих государств в архаический период и связанной с формированием полисной организации политической жизни. Автор приходит к выводу, что целью старших тиранов была сакральная легитимация собственной власти в рамках полиса. Для достижения этой цели они учреждали новые культы, обращались к оракулам, организовывали агоны и сами принимали в них участие, строили храмы и иные культовые сооружения.
Адрес статьи: \칫.агато1а.пе1/та1ег1а18/3/2017/7/51.Ит!
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2017. № 7(81) C. 185-189. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/3/2017/7/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
PHYSICAL TRAINING AND SPORTS AS ELEMENT OF MOSCOW YOUTH TRAINING FOR THE ARMY SERVICE AT THE TURN OF THE XX-XXI CENTURIES
Snyatkov Aleksei Nikolaevich
Tambov State Technical University aleksej-snyatkov@yandex. ru
In this article the author examines activity of state and public structures in the city of Moscow aimed at enhancing the role of physical culture and sports in military-patriotic education of young people at the turn of the XX-XXI centuries. The state of the resource base of physical culture and sports and its impact on effectiveness of military-patriotic and physical education, as well as military-sports training of youth for service in the Armed Forces are analyzed.
Key words and phrases: conscript; military-patriotic education; Russian Defence Sports and Techniques Organization; Volunteer Society for Cooperation with the Army, Aviation, and Navy; material and technical basis; physical culture and sport; training centres.
УДК 94(38).02
Исторические науки и археология
В данной статье рассматриваются цель и направления религиозной политики ранней тирании, установившейся в ряде греческих государств в архаический период и связанной с формированием полисной организации политической жизни. Автор приходит к выводу, что целью старших тиранов была сакральная легитимация собственной власти в рамках полиса. Для достижения этой цели они учреждали новые культы, обращались к оракулам, организовывали агоны и сами принимали в них участие, строили храмы и иные культовые сооружения.
Ключевые слова и фразы: Древняя Греция; ранняя тирания; Афины; религиозная политика; дельфийский оракул; агон; арете.
Тарасова Любовь Валерьевна, к.и.н.
Калужский государственный университет имени К. Э. Циолковского [email protected]
РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА РАННЕЙ ГРЕЧЕСКОЙ ТИРАНИИ
В современной научной литературе древнегреческий полис рассматривается как религиозный феномен, что означает признание большинством исследователей определяющего влияния религии на все сферы бытия полиса [20, с. 23-30]. В наибольшей степени нерасчлененность политики и религии, и это в достаточной степени отражено сохранившимися источниками, представлена в «революционных» для архаики событиях, к которым, безусловно, относится ранняя тирания.
Целью данной статьи является выявление основных направлений религиозной политики старших тиранов, которую они проводили для легитимации, в том числе и сакральной, своего пребывания у власти. Такое обоснование, безусловно, требовалось ранним тиранам, ибо их власть сосуществовала с полисными институтами, но при этом навевала нежелательные воспоминания о басилевсах.
Широко известные тирании возникают в Истмийском регионе и Аттике: в Коринфе - Кипсел, его сын Пе-риандр и племянник последнего Псамметих (657-584 гг.); в Сикионе - Орфагор и ряд его преемников (приблизительно 655-555 гг.); в Мегарах - Феаген (около 630 г.). В Афинах правили Писистрат с сыновьями Гип-пием и Гиппархом (560-510 гг. с перерывами). В ионийских полисах выделяются своей властью и влиянием Фрасибул в Милете (ок. 600 г.) и Поликрат на Самосе (538-522 гг.). Из тиранов Великой Греции следует упомянуть Фалариса в Акраганте (570-554 гг.), а позднее - Ферона и его сына Фрасидея (498-471 гг.); в Геле -Пантареидов Клеандра и Гиппократа (505-491 гг.), а затем Дейноменида Гелона; в Сиракузах - также Дейно-мениды - Гелон, Гиерон и Фрасибул (485-466 гг.) [24, с. 160].
Среди раннегреческих тиранов мы встречаем только представителей знатных родов, стремящихся к установлению единоличной власти и передаче ее своим потомкам, но вопрос о реставрации монархии не стоит [14, с. 28] (пожалуй, только Х. Туманс видит в политике Писистрата нацеленность на возрождение царской власти [23, с. 303-305, 320]). Тирания вписывается в уже существующее государственное устройство, формально его не изменяя: продолжают существовать и функционировать народное собрание и Совет [5, с. 76-77].
Эллины, жившие в V веке до н.э., в частности, Геродот и Фукидид, оценивали тиранию однозначно отрицательно, как аналог монархической власти, причем полученный не легитимными способами [1, с. 4]. Отношение современников к тиранам было двояким: от неприятия до поддержки. Однако как позиционировали себя сами тираны и их ближайшие помощники? Прежде всего, следует отметить, что тираны не противостояли аристократии, опираясь на демос полиса (точка зрения о тиране как вожде демоса имеет корни в трудах Аристотеля [4, а 198]). Историки согласились с тем, что в среде тогдашних аристократов были те, кто был
в союзе с тираном, и его ярые противники. По сути, знать если и осуждала институт тирании, то только в случае ущемления ее частных интересов [19, с. 94; 23, с. 363].
Далее, представляется наиболее вероятным, что тираны, как и вся аристократия эпохи архаики, продолжали жить по канонам аретц - воинской доблести, сформировавшейся в предыдущий, «гомеровский» период, отождествляя себя с героями «Илиады» [12, с. 26-27]. Приверженность тиранов «индивидуалистическо-агональной этике» проявлялась в их строительной политике, организации агонов и участии в них, покровительстве искусству и литературе [27, S. 195], причем арете имела и свою сакральную подоплеку. Конечно, для аристократа было важным обрести славу при жизни, но существовало еще посмертное почитание, которое, как явствовало из судеб персонажей Гомера, вполне могло обратиться в культ героя.
К целям религиозной политики тиранов следует отнести обоснование своего исключительного нахождения у власти. Для этого им требовалась поддержка одного из общепризнанных оракулов. Из сохранившихся текстов прорицаний известно, что пророчества Дельфийского оракула получили: афинский тиран Килон - в связи с попыткой захвата власти [22, с. 372]; жители Сикиона - о рождении тирана Орфагора [Там же, с. 375]; внук Орфа-гора Клисфен - о введении нового культа [Там же]; о рождении тирана Кипсела - коринфяне [Там же, с. 377]; Поликрат с Самоса - прорицание о своей незавидной участи [Там же]. Причем прорицания о рождении тирана составлялись «задним числом» [13, с. 160-161]. После прихода к власти или неудачной попытки переворота, которые чаще всего сопровождались стасисом (сток;) - гражданской смутой, а значит, кровопролитием, к оракулу обращались с просьбой об очищении полиса. Так было в Афинах после Килоновой скверны [3, с. 9; 17, с. 166-167] и в Эфесе после установления тирании Пифагора [22, с. 378]. К оракулу обращались и по вопросам введения нового культа или изменения старого. Наибольшим авторитетом в процедурных вопросах, постепенно оттесняя Дидимское святилище, пользовался Дельфийский оракул [13, с. 128-129].
Наиболее значимым нововведением тиранов стали новые государственные культы. По мнению Г. Т. Залюбовиной, политеизм не отвечал политике тиранов, направленной на политическую централизацию гражданской общины, и тиранам приходилось опираться лишь на определенные культы Олимпийского пантеона. Значение последних возрастало до общеполисных, в то время как значение родовых и локальных культов принижалось [11, с. 31].
Согласно сохранившимся источникам, новым был, например, культ Аполлона Пифийского на Илисе, введенный Писистратидами [25, с. 54]. Сикионский тиран Клисфен, стремясь принизить значение культа ар-госского героя Адраста, передал часть культа последнего Дионису, а кроме того, учредил враждебный Адрасту культ героя Меланиппа [6, с. 257]. В умалении Клисфеном культа ойкиста Адраста явственно проступает политическая подоплека (таким образом, можно говорить о влиянии гражданской практики на дела культа): тиран Сикиона, ведя антиаргосскую политику, был поддержан согражданами, и размещение теме-носа Меланиппа в пританее было встречено с сочувствием и пониманием [14, с. 35-36]. Связь религиозного реформаторства с государственными преобразованиями прослеживается и во введении тиранами культа Диониса [6, с. 17, 257]. Традиционно считается, что это божество покровительствовало демосу. И. Малкин предлагает версию о том, что Дионис стал покровителем новообразованной филы архелаев - автохтонного, зависимого от трех дорийских фил населения Сикиона, - которые, безусловно, должны были быть благодарны за это Клисфену [31, р. 237].
В Афинах при Писистратидах учреждается новый параллельный культ Афины Полиады и Посейдона. Во втором тысячелетии до н.э. культ Посейдона играл важную роль, однако позже был потеснен культом Афины [11, с. 35]. В VI в. до н.э. происходит повторная актуализация почитания Посейдона, что объясняется тем фактом, что культ этого бога был наследственным культом рода Писистратидов. Писистрат считался, согласно родовым преданиям [6, с. 256], внуком пилосского царя Нестора, а тот, в свою очередь, был сыном Нелея, в чьих жилах текла кровь Посейдона. Имена сыновей Писистрата - Гиппий и Гиппарх - также связаны с почитанием повелителя морей, так как у греков он был и повелителем коней, и его эпиклезами были [жжаруод и штод [15, с. 122- 125].
Кроме приведенных примеров новых культов, которые подтверждены письменной традицией, есть предположения исследователей о введении культов Деметры и Коры Периандром в Коринфе [33, р. 201-203] и Писистратом в Афинах, внимании Писистратидов к культам Артемиды Бравронской, Диониса Элевтерия, Аполлона Дельфийского и Пифийского, Зевса Олимпийского [11, с. 35; 15, с. 124-125; 23, с. 328] (последние три культа были в сфере интересов всех тиранов).
Строительные программы, осуществлявшиеся тиранами, имели своей целью, как и прочие их проекты, завоевание популярности среди сограждан. Дело в том, что в борьбе за власть тираны опирались ни в коем случае не на демос и не на местные знатные роды, но, как правило, на гетерии, либо пользовались услугами наемников-чужеземцев [3, с. 24; 6, с. 27-29, 152, 175, 330; 14, с. 26; 17, с. 159-160]. А поскольку для архаического периода еще не характерна широкая практика строительства общественных зданий, то возводились культовые сооружения. Для Афин времени Писистратидов - это грандиозный по замыслу, но неоконченный храм Зевса Олимпийского, Эннеакрунос (родник с девятью трубами) [25, с. 72] и алтарь двенадцати богов [Там же, с. 286]. Пропагандистский характер этих построек подтверждается тем, что на двух последних были посвятительные надписи тиранов, уничтоженные позже по решению народного собрания [14, с. 39]. После введения совместного почитания Афины и Посейдона будет воздвигнут Гекатомпедон [6, с. 390-391], находившийся на месте Эрехтейона, построенного в конце V в. до н.э. [15, с. 125]. Таким образом, целью Писистрата, по-видимому, была легитимация своей верховной власти в Афинах путем соединения своего родового культа и культа Афины Полиады.
Другим направлением популистской политики ранней тирании была организация агонистических представлений. Думается, что их введение было обусловлено следующими мотивами. Во-первых, они имели аристократическую направленность: состязательный момент был основополагающим моментом арете, где личные подвиги и заслуги победителя приносили ему, прежде всего, прижизненную славу и почести (еще в «Одиссее» указывалось, что аристократа от простолюдина отличает занятие атлетикой [7, с. 586]). Во-вторых, агоны с их праздничной, красочной стороной и религиозной подоплекой приносили тирану симпатии демоса.
По сообщению Геродота, сикионский тиран Клисфен устроил конные и гимнастические состязания для женихов своей дочери Агаристы, в которых участвовали «все эллины, которые гордились своими предками» (то есть, исключительно аристократы). Среди них - Лиокед, сын аргосского тирана Фидона, Мегакл, в будущем соперник и тесть Писистрата, Гиппоклид, впоследствии архонт 566 г. в Афинах [6, с. 307-308]. По свидетельству прорицания из Дельф, Поликрат, тиран Самоса, учредил на Делосе Игры и собирался назвать их Делиями или Пифиями [22, с. 377].
Помимо учреждения собственных игр, широко практиковалось участие в общепризнанных состязаниях эллинов [12, с. 23-24]. Например, Писистрат на Олимпийских играх 532 г. победил в состязаниях на колесницах [6, с. 301], его сыновья Гиппий и Гиппарх, возможно, были победителями в скачках на Пифийских играх ок. 540 г. [26, р. 75]. Клисфен, тиран Сикиона, выигрывал и на Олимпийских, и на Пифийских играх [6, с. 307-308; 16, с. 255], в 480 г. в Олимпии победил тиран Регия Анаксилай, тиран Акраганта Ферон также выиграл колесничные состязания в Олимпии. И этот список может быть продолжен [12, с. 23-24; 30, р. 32-37].
Согласно традиции, олимпионики и победители иных игр приносили жертвы в святилища, устраивавшие ристалища. Например, тиран Гелы Гелон посвятил колесницу-победительницу храму Зевса в Олимпии в 488 г., а Бакхиады, контролировавшие Истмийские игры, построили здесь храм Посейдона [28, р. 54-56; 33, р. 61]. Однако победителя чествовали не только на играх, но и в собственном полисе, и авторитет его был непререкаем до конца жизни. Кроме того, полис устанавливал статую в его честь. Характерно, что Солон, с одной стороны, возвел на государственный уровень процедуру награждения, а с другой - сократил награды, выплачиваемые городом за победу. Законодатель мотивировал это тем, что «атлеты венцы принимают за победу не столько над неприятелем, сколько над отечеством» [8, с. 71]. Солон трезво оценивал опасность, исходящую от атлетов, для стабильности гражданской общины и не признавал пользы в наличии внутри городских стен кулачных бойцов, бегунов и прочих атлетов [14, с. 31-32]. Иными словами, Солон не мог нарушить устоявшейся традиции, но отчетливо видел угрозу тирании, исходившую от аристократов-олимпиоников.
Еще одним «источником» популярности тиранов были военные победы, что также лежало в русле арете [9, с. 76]. Питтак, тиран Митилены, во время войны против Афин за Сигей одержал верх в поединке с военачальником афинян Фриноном, который, кстати, был олимпиоником [18, с. 73]. Первый из тиранов Сикиона Орфагор прославился в войне против Аргоса, удача в битвах сопутствовала и его преемнику Клисфе-ну [4, с. 211]. Кипсел из Коринфа был самым удачливым полемархом за всю историю полиса и использовал свою популярность для захвата власти. Писистрат также был полемархом в Афинах до первой попытки стать тираном и выиграл войну против Мегар [6, с. 27-28].
Широко известен тот факт, что тираны окружали себя поэтами и художниками [2, с. 139]. Сохранившиеся свидетельства позволяют на примере Писистрата показать причины «культуртрегерства». Так, в правление Писистрата были записаны (и в связи с интересами Афин отредактированы) поэмы Гомера [23, с. 331], где видную роль играют предки тирана - Нестор и его сыновья. И это при том, - отмечают И. Е. Суриков и А. А. Молчанов, - что к непосредственным линиям сюжета они отношения не имеют. На этот же период приходится возобновление интереса к мифологическому образу героя Тесея, который по своему божественному родителю Посейдону приходился ближайшим родственником Нелеидов [17, с. 40]. То есть, оказывая ему почести, Писистратиды способствовали легитимации своего правления. Тем более что прямых потомков Тесея в архаическую эпоху в Аттике уже не было. Наконец, для правления Писистратидов примечательно частое обращение к «нелеидским» сюжетам в вазописи [15, с. 127-130].
Акцентирование генеалогической связи с царями Пилоса и их прародителем Посейдоном у Писистрати-дов отмечается уже в VII в. до н.э. Архонт-эпоним 669/668 г. носил имя Писистрат и принадлежал, вероятнее всего, к этому роду. Будущий тиран Афин получил свое имя, согласно Геродоту [6, с. 256], в память о сыне Нестора. Позднее именем Писистрат будет наречен внук тирана [25, с. 286]. Если учесть, что имена персонажей Гомера весьма редки в среде аристократии архаического и классического периода, то «навязчивая» андронимия Писистратидов выглядит как пропагандистский ход, служащий легитимации притязаний этого рода на верховную власть в Афинах. В это же русло укладывается употребление «конных» имен, связанных с культом Посейдона [15, с. 130].
Легитимации своего статуса тираны пытались добиться не только на полисном уровне, но и на межполисном. Как уже упоминалось, богатые дары (непременно с посвятительными надписями) приносились в святилища после побед на панэллинских играх. Помимо этого, подношения делались, прежде всего, в Дельфы, и без всякого повода. Тираны прекрасно осознавали, во-первых, «политический вес» Дельфийского оракула, во-вторых, жрецы из Пифо сами стремились к активному участию в межполисной политике [5, с. 28, 43; 29, р. 311]. Изменение позиции Пифо к тирании произойдет в классическую эпоху, что будет обусловлено переориентацией Дельф на сотрудничество со Спартой и антитираническими настроениями эллинов [13, с. 163; 32, р. 124-125, 418].
Из наиболее весомых даров, принесенных тиранами, стоит упомянуть сокровищницу коринфян, о которой Геродот заметил, что она «в действительности... была не государства коринфян, а Кипсела, сына
Эетиона» [6, с. 15]. Возможно, сокровищница сикионцев также была построена тираном Клисфеном [16, с. 263]. Практика «задаривания» Дельфийского оракула была широко распространена в среде аристократии и не была исключительно прерогативой тиранов. Так, Алкмеониды во время своих изгнаний из Афин при Писистрати-дах в 546-527 гг. и 514-510 гг. находили убежище в Дельфах, где приняли участие в реставрации храма Аполлона, пострадавшего от пожара [21, с. 27]. Возможно, вкупе со Спартой они оказали давление на пифийское жречество, которое санкционировало разрыв ксении между Спартой и Писистратидами, что и привело к изгнанию последних из Афин [3, с. 29-30; 6, с. 255-256; 10, с. 51; 32, р. 125-130].
Очевидно, что религиозная политика узурпаторов приносила свои плоды, так как некоторые из них остались в памяти народной как мудрецы общеэллинского масштаба: в каноне семи мудрецов в редакции Диогена Лаэрт-ского присутствуют Периандр и Писистрат [8, с. 57], а Павсаний упоминает Периандра [16, с. 291; 26, p. 120-121].
Таким образом, через религиозную политику ранние тираны стремились к сакральной легитимации своей власти. Религиозная политика тиранов была абсолютно прозрачна для представителей аристократии, но демосом принималась за чистую монету, и поэтому может быть квалифицирована как популистская. Она включала в себя завоевание поддержки общепризнанных оракулов, организацию агонов в собственных полисах и участие в общеэллинских состязаниях, строительство крупных храмов, активную мифотворческую деятельность, в рамках которой учреждались новые культы, в той или иной степени связанные с родом тирана.
Список источников
1. Андреев Ю. В. Тираны и герои. Историческая стилизация в политической практике старшей тирании // Вестник древней истории. 1999. № 1. С. 3-7.
2. Андреев Ю. В. Цепа свободы и гармонии: несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. СПб.: Алетейя,
1999. 400 с.
3. Аристотель. Афинская полития / пер. и примеч. С. И. Радцига. M.: Государственное социально-экономическое издательство, 1937. 255 с.
4. Аристотель. Политика / пер. С. А. Жебелева. M.: АСТ; Транзиткнига, 2005. 393 с.
5. Берве Г. Тираны Греции / пер. с пем. О. Е. Рывкиной. Ростов н/Д: Феникс, 1997. 640 с.
6. Геродот. История / пер. и примеч. Г. А. Стратановского. Л.: Наука, 1972. 600 с.
7. Гомер. Илиада. Одиссея / пер. с древпегреч. Н. Гнедича, В. Жуковского. M.: Эксмо, 2006. 896 с.
8. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / пер. M. Л. Гаспарова. M.: Mbira^ 1986. 571 с.
9. Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до п.э. СПб.: Филологический факультет СПбГУ,
2000. 320 с.
10. Залюбовина Г. Т. Архаическая Греция: особенности мировоззрения и идеологии. M.: Прометей; ШИУ им. В. И. Ленина, 1992. 92 с.
11. Залюбовина Г. Т. E•ùaéßsш и áaéßsш в общественной жизни эллинов архаического и классического периодов // Социально-политические, идеологические проблемы истории античной гражданской общины: межвузовский сборник научных трудов. M.: M^m, 1991. С. 30-51.
12. Зельин К. К. Олимпионики и тираны // Вестник древней истории. 1962. № 4. С. 21-29.
13. Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до п.э.). СПб.: Гуманитарная Академия, 2001. 432 с.
14. Макаров И. А. Идеологические аспекты ранней греческой тирании // Вестник древней истории. 1997. № 2. С. 25-42.
15. Молчанов А. А., Суриков И. Е. Писистратиды - потомки отказавших в гостеприимстве (актуализация династического мифа) // Закон и обычай гостеприимства в античном мире: доклады конференции. M.: ИВИ РАН, 1999. С. 122-130.
16. Павсаний. Описание Эллады: в 2-х т. / пер. С. П. Кондратьева. M.: Ладомир, 2002. Т. 2. 503 с.
17. Плутарх. Избранные жизнеописания: в 2-х т. / пер. с древпегреч. M.: Правда, 1990. Т. 1. 592 с.
18. Полиэн. Стратегемы / пер. А. К. Нефёдкина. СПб.: Евразия, 2002. 608 с.
19. Суриков И. Е. Аристократия и демос: политическая элита архаических и классических Афин. M.: Русский Фопд содействия образованию и пауке, 2009. 256 с.
20. Суриков И. Е. Греческий полис архаической и классической эпох // Античный полис: курс лекций. M.: Русский Фопд содействия образованию и пауке, 2010. С. 8-54.
21. Суриков И. Е. Перикл и Алкмеониды // Вестник древней истории. 1997. № 4. С. 14-35.
22. Тексты дельфийских оракулов и корреспондирующих с ними исторических свидетельств // Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (VII-V вв. до п.э.). СПб.: Гуманитарная Академия, 2001. С. 353-404.
23. Туманс Х. Рождение Афины. Афинский путь к демократии: от Гомера до Перикла (VIII-V вв. до п.э.) / вступ. ст., пауч. и лит. ред. Э. Д. Фролова. СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2002. 544 с.
24. Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л.: Издательство Ленинградского ун-та, 1988. 232 с.
25. Фукидид. История / изд. подг. Г. А. Стратановский, А. А. Нейхард, Я. M. Боровский. Л.: Наука, 1981. 543 с.
26. Boardman J. Greek Sculpture: The Archaic Period. L.: Thames & Hudson, Ltd., 1978. 252 р.
27. Brandt H. Pythia, Apollon und die aelteren griechischen Tyrannen // Chiron. 1998. Bd. XXVIII. S. 188-211.
28. Broneer O. Isthmia: in 3 vols. Princeton: American Sch. of Class. Stud., 1971. Vol. I. The Temple of Poseidon. 188 p.
29. Forrest W. G. G. Delphi 750-500 B. C. // The Cambridge Ancient History. N. Y.: Cambridge University Press, 2008. Vol. III. Pt. 3. The Expansion of the Greek World, Eighth to Sixth Centuries B. C. / е1 by J. Вoardman, N. G. L. Hammond. P. 305-320.
30. Kyle D. Athletics in Ancient Athens. Leiden: Brill, 1987. 240 p.
31. Malkin I. Religion and Colonization in Ancient Greece. Leiden: Brill, 1987. 298 р.
32. Parke H. W., Wormell D. E. W. The Delphic Oracle: in 2 vols. Oxford: Blackwell, 1956. Vol. I. The History. 436 p.
33. Salmon J. B. Wealthy Corinth. A History of the City to 338. Oxford: Clarendon Press, 1984. 464 р.
RELIGIOUS POLICY OF EARLY GREEK TYRANNY
Tarasova Lyubov' Valer'evna, Ph. D. in History Kaluga State University named after K. E. Tsiolkovsky [email protected]
The article deals with the purpose and directions of the religious policy of the early tyranny that was established in a number of Greek states in the archaic period and associated with formation of polis organization of political life. The author comes to the conclusion that the goal of senior tyrants was sacral legitimization of their own power within the polis. In order to achieve this goal, they established new cults, appealed to oracles, organized agons and took part in them, built temples and other religious buildings.
Key words and phrases: Ancient Greece; early tyranny; Athens; religious policy; Delphian oracle; agon; Arete.
УДК 93/94
Исторические науки и археология
В статье на примере российских музеев провинции рассматриваются проблемы сохранения культурного наследия в условиях становления новых общественно-политической и экономической моделей. Анализируется деятельность отделов по делам музеев и охране памятников искусства и старины, подчеркивается роль художественной интеллигенции в спасении и музеефикации культурно-исторических ценностей. Автор акцентирует внимание на создании мемориальных музеев, связанных с жизнью и творчеством деятелей отечественной культуры.
Ключевые слова и фразы: культурное наследие; музей; Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного комиссариата просвещения; художественно-исторические ценности; художественная интеллигенция.
Татаренкова Наталия Андреевна, к.и.н., доцент
Самарский государственный технический университет ntatarenkova@mail. гы
СОХРАНЕНИЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ В 1917-1927 ГГ.
Россия принадлежит к числу тех стран, которые обладают богатейшим культурным наследием. В условиях революции 1917 г. и последовавшей за ней жесточайшей гражданской войны существовала реальная опасность его утраты. Мирный период восстановления 1920-х гг. также сопровождался многочисленными трудностями в сохранении художественно-исторических ценностей. Задача данного исследования заключается в рассмотрении того, как вырабатывалась политика советского государства по отношению к культурному наследию, в анализе противоречивых процессов в музейном деле в первое послереволюционное десятилетие. Основные положения статьи и выводы автора базируются на материалах центральных и государственных архивов ряда областей Российской Федерации.
Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины (Музейный отдел) Народного комиссариата просвещения стал тем органом, который проводил в жизнь государственную политику по отношению к культурному наследию. В августе 1918 г. в качестве его структурного подразделения был создан подотдел провинциальной охраны [9, д. 252, л. 10].
В течение десяти лет, в 1918-1928 гг., Музейный отдел Наркомпроса возглавляла Наталья Ивановна Троцкая (Седова), жена одного из лидеров революции. «На ярком фоне масштабной известности Л. Д. Троцкого историческая фигура его жены Натальи Ивановны Седовой-Троцкой почти не выделяется. И это неудивительно, если учесть, насколько несопоставимой была ее мирная, созидательная деятельность с. его титанической борьбой с вражеским буржуазным миром.
Между тем именно этой удивительной женщине мы должны быть благодарны за сохранение огромного историко-культурного наследия дореволюционной России, именно ее жизненная судьба, судьба верной супруги большевистского "демона революции", в решающей степени определила спасение сотен тысяч материальных и духовно-исторических памятников. Главным приводным ремнем и одновременно главной загадкой в деятельности всей огромной машины сохранения культурного богатства России была Н. И. Троцкая» [16].
Н. И. Троцкую можно считать компетентным специалистом в данной области. Будучи в эмиграции во Франции, она изучала в Сорбонне курс истории искусств. Возглавив Музейный отдел Наркомпроса, Н. И. Троцкая сохранила его кадровый состав, всех высококвалифицированных специалистов в области искусствоведения, музейного дела, живописи, реставрации. Она старалась улучшить их материальное положение и в 1920 г. даже обращалась к В. И. Ленину с просьбой об увеличении продовольственного пайка сотрудникам своего отдела, защищала их от обысков и арестов ВЧК [Там же].
