CC BY
139
С. М. Жестоканов
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА КОРИНФСКОГО ТИРАНА ПЕРИАНДРА
В области внешней политики традиция отчетливо противопоставляет основателя коринфской тирании и его преемника: в отличие от мирного Кипсела его сын Периандр характеризуется как воинственный правитель polemikös (Arist. Pol., V, 9, 22, 1315b) [1. Р. 50; 39. Р. 221]. По сообщениям Николая Дамасского, наследник Кипсела постоянно совершал походы estrateöeto de synechôs (FgrHist 90 F 58, 2). К сожалению, из дошедших до нас сообщений традиции известно лишь о двух походах Периандра: на Эпидавр (Hdt., III, 51, ср. Diog. L., I, 99) и на Керкиру (Hdt., III, 48; Plut. De Her. mal., 22, 860b; Diog. L., I, 95).
Керкира, вышедшая из-под контроля Коринфа еще в правление Бакхиадов (Thuc., I, 13, 4), была возвращена под власть метрополии, по крайней мере в правление Периандра [36. P. 550; 7. P. 24; 2. S. 21; 18. P. 31; 22. P. 148; 23. P. 147; 32. P. 218]. Управление островом, как и в других колониях Кипселидов, осуществлялось через наместников коринфских тиранов. При Периандре правителем Керкиры был младший сын тирана Ликофрон (Hdt., III, 53; Diog. L., loc. cit.; ср. Nic Dam. FgrHist 90 F 59, 1-2). Присоединение острова к морской державе Кипселидов, вероятно, произошло до 627 г. Под этой датой Евсевий помещает основание Эпидамна (Hier., II, р. 97 Helm). Из других источников мы знаем, что заселение этой колонии было совместным предприятием коринфян и керкирян (Thuc, I, 24, 2). Однако имеются основания считать, что Керкира была подчинена уже Кипселом [9. P. 150; 25. P. 82; 32. P. 219]. Согласно Фукидиду, в основании другой коринфской колонии, Анактория, наряду с жителями метрополии участвовали керкиряне (I, 55, I), а по сообщениям Николая Дамасского, это поселение было выведено при Кипселе (FgrHist 90 F 57, 7).
В конце правления Периандра керкиряне вновь отделились от Коринфа, убив при этом наместника острова, Ликофрона (Hdt., III, 52; Nic. Dam. FgrHist 90 F 59, 2; Diog.,
I, 95). Восстание островитян, по мнению древних авторов, было вызвано желанием престарелого Периандра передать Ликофрону власть в Коринфе, а самому занять его место на Керкире (loc. cit.). Объяснения, предложенные в традиции, представляются не вполне убедительными, но выяснить истинные причины возмущения жителей острова за неимением других данных невозможно. Коринфский тиран жестоко расправился с мятежными керкирянами: пятьдесят выдающихся граждан острова были казнены, а триста юношей из знатных керкирских семейств были отправлены в Лидию для оскопления (Hdt., III, 48; Plut., loc. cit.). Вероятно, они должны были служить при дворе лидийского царя Алиатта в качестве рабов-евнухов, всегда ценившихся на Востоке.
Наместником вновь покоренной Керкиры Периандр назначил своего племянника Псамметиха, ставшего впоследствии его преемником в Коринфе (Nic. Dam. FgrHist 90 F 59, 4).
С именем Периандра обычно связывают изменение внешнеполитической ориентации Коринфа. В отличие от своего отца, чьи интересы были сосредоточены преимущественно на Западе [2. S. 20; 32. P. 222; 42. C. 117, 122], Периандр, сохраняя отношения с
© С. М. Жестоканов, 2010
Великой Грецией, обратил свои взоры и на Восток [9. P. 51f.; 35. P. 191; 2. S. 20f.; 32. P. 222]. К установлению тесных контактов с восточными державами коринфского тирана, вероятно, подтолкнуло осознание выгод от использования восточных рынков [7. P. 23ff.;
3. P. 207; 23. P. 145; cp.: 30. P. 73]. Возможно, западные колонии, достигшие к концу VI в. до н. э. определенных успехов в развитии собственного ремесленного мастерства, уже не могли полностью поглощать продукцию увеличившегося при покровительстве Кипселидов коринфского производства.
Для благоприятного развития экономических связей с Востоком было необходимо установление дружеских отношений с государствами, занимавшими в этом районе ключевое положение, и прежде всего с Милетом [7. P. 21ff.; 23. P. 145; 32. P. 225f.]. Союз с последним открывал коринфским торговцам доступ не только во внутренние районы Малой Азии, но и в Египет, в отношениях с которым милетяне занимали особое положение [32. P. 225f.; 39. C. 210, 218]. В числе немногих греческих городов ионийский полис имел на территории Египта собственное святилище (Hdt., II, 178). О благосклонном отношении египетских правителей к Милету свидетельствует подношение фараоном Амасисом после победы в Сирии своих доспехов в храм Аполлона в Дидимах (Hdt., II, 159).
Сближению Коринфа с некогда враждебным ему ионийским полисом содействовало утверждение в Милете тирании Фрасибула. Заключение союза двух городов с одинаковым политическим устройством стало не только реальным, но и необходимым их правителям для распространения своего влияния в Греции и противодействия внешним и внутренним противникам тирании [9. P. 151; 7. P. 23; ср.: 6. P. 190].
В сочинении Геродота упоминается о посольстве Периандра в Милет, посредством которого, вероятно, и было достигнуто соглашение между коринфским тираном и Фра-сибулом (Hdt., V, 92; ср. Arist. Pol., III, 8, 3, 1284а; Diog. L., I, 95-96).
Сближение Милета и Коринфа было выгодно для обеих сторон. Милетские торговцы получили доступ к колониям Великой Греции, на что указывает быстрое распространение на Западе в конце VII в. до н. э. ионийской керамики (3. P. 207; 4. P. 179, 185f., 200, 211, 224f.). Одним из основных торговых партнеров Милета, согласно традиции, становится Сибарис (Hdt., VI, 21) [16. P. 90].
Коринфский импорт, датируемый концом VII в. до н. э., проникает на побережье Черного моря, в Египет и в Лидию [10. P. 119; 7. P. 24; 3. P. 205, 207; 28. P. 271; 11. P. 76, 82; 30. P. 118, 125; 31. P. 117; 4. P. 249, 252, 255ff.; 23. P. 145; 4. P. 109f.; 43. C. 223слл.; 38. C. 17слл.]. На связи коринфян с Египтом помимо археологических данных указывает и имя племянника Периандра, Псамметиха, являвшееся эллинизированной формой имени правивших в то время Египтом фараонов Саисской династии Псамтика I (664-610) и Псамтика II (595-589 гг.) [36. P. 553; 19. P. 147; 2. P. 21; 15. P. 119; 22. P. 149]. Взаимоотношения Коринфа с Лидией также нашли отражение в античной традиции [36. P. 553;
19. P. 147; 22. P. 149; 23. P. 145; 29. P. 44; 42. C. 123]. Известно, что лидийские цари из династии Мермнадов хранили свои подношения Аполлону Пифийскому в сокровищнице коринфян (Hdt., I, 14; 50-51; Paus., Х, 13, 5). А из сообщения Геродота мы узнаем, что Периандру были известны оракулы, передаваемые Пифией правителям Лидии (I, 19). Вероятно, лидийские цари, будучи чужеземцами, не имели доступа в Дельфийское святилище, и их посредниками в отношениях с божеством были Кипселиды. На связи Периандра с лидийским двором указывает и отправление коринфским тираном к царю Алиатту керкирских юношей, захваченных при подавлении восстания на острове (Hdt., III, 48; Nic. Dam. FgrHist 90 F 59, 3).
Внешняя политика Периандра была, по-видимому, достаточно гибкой: ему удава-
лось сохранять дружественные отношения с Лидией и Милетом даже тогда, когда последние находились друг с другом в состоянии войны (Hdt., I, 15; 17-22).
В то же время наступило охлаждение в отношениях Коринфа с его традиционным союзником Самосом [22. P. 149; ср. 37. P. 550; 34. P. 72]. Причиной этого, вероятно, послужило сближение Коринфа с Милетом, старинным противником самосцев [7. P. 21]. Проявление изменившихся отношений между бывшими союзниками можно увидеть в освобождении жителями ионийского острова керкирских заложников, отправленных Периандром в Лидию (Hdt., III, 48; Nic. Dam., loc. cit.).
Расширению экономических и политических связей Кипселидов сопутствовало и изменение в их колонизационной деятельности. При Кипселе колонизационная активность Коринфа была направлена исключительно на Запад [2. S. 20; 32. P. 222; 34. P. 44; 42. C. 117, 122]. Его преемник, продолжая укрепление морской державы вдоль западных морских коммуникаций, попытался закрепиться и на противоположном побережье Греции. По сообщению Николая Дамасского, при Периандре на полуострове Халкиди-ка была основана новая колония Потидея (FgrHist 90 F 59, 1). Управление в ней по традиции было сосредоточено в руках наместника коринфских тиранов. В Потидею таким наместником был отправлен сын Периандра Эвагор (ibid.). Замечательно, что еще в конце V в. до н. э. колонией на Халкидике управляли посылаемые из метрополии должностные лица —epidemiurgoi (Thuc., I, 56, 2). Место для основания нового поселения было выбрано не случайно. В ближайших районах Фракии находились золотые рудники (Hdt., IV, 13). Г. Берве указывает также на богатство Халкидики лесами, древесина которых была необходима для строительства увеличившегося при Периандре флота (Nic. Dam. FgrHist 90 F 58, 2) [2. S. 20f.]. Кроме того, Потидея обеспечивала доступ во внутренние районы Македонии. Ряд исследователей считает, что уже при Кипселидах коринфские торговцы использовали путь, связывавший северо-западное побережье Греции с поселениями Халкидики и получивший в римское время название Via Egnatia (Str., VII, 7, 4.8; VII fr. 10; 13; 21) [36. P. 552f.; 1. P. 50; 8. P. 190; 21. P. 347]. Данное предположение подтверждается не только расположением на обоих концах Эг-нациевой дороги коринфских колоний (Аполлонии и Эпидамна у западного конца пути и Потидеи у восточного), но также находками ранней коринфской бронзы в Требениш-те близ Охридского озера [1. P. 50; 20. P. 436f.]. Согласно сведениям Страбона, на Via Egnatia располагался город Кипселы (VII, 7, 4; fr. 10; 47; 56). Возможно, это поселение было названо по имени основателя коринфской тирании. В другом сообщении античного географа рассказывается о правлении в Линкестиде князей, возводивших свой род к Бакхиадам (VII, 7, 8). Последнее обстоятельство указывает на проникновение коринфян во внутренние районы Македонии еще до прихода к власти Кипселидов.
Закрепление коринфян на полуострове Халкидика, в области преимущественно эвбейской колонизации, вероятно, повлекло за собой напряжение в отношениях с Халки-дой [8. P. 190; 22. P. 66; 32. P. 222.], являвшейся в прежние времена союзницей Коринфа [7. P. 15; 30. P. 71ff.]. Не исключено, что коринфский ойкист Эвагор, о смерти которого при основании Потидеи сообщает Николай Дамасский (FgrHist 90 F 59, I), погиб в столкновении с населением эвбейских колоний.
В сборнике Феогнида сохранились строки, в которых поэт проклинает Кипселидов в связи с опустошением Лелантской долины и разрушением города Керинфа, расположенного на восточном побережье Эвбеи (стт. 891-894). Конечно, можно предположить, что в стихах Феогнида отражены события, связанные с завоеванием Халкиды афинянами в 506 г. (V, 77) (ср.: 41. C. 237). Однако в традиции нет сведений о проникновении афинян во время похода на Эвбею в район Керинфа, находящегося на значительном
расстоянии от Халкиды. Цель афинской экспедиции, согласно сообщению Геродота, заключалась в установлении контроля над Халкидой посредством расселения в ее окрестностях своих клерухов (ibid.).
Вполне вероятной представляется точка зрения авторов, связывающих строки Фе-огнида с интервенцией на Эвбею войск Периандра [8. P. 190f.; 22. P. 66; 32. P. 222.]. Конфликты коринфян и халкидян на побережье Фракии могли привести к их столкновению и в самой Греции.
В результате похода коринфского тирана на Эвбею в Халкиде, по-видимому, была установлена тирания [17. S. 97f.; 5. P. 229f.; 14. P. 162], так как Феогнид сообщает о социальных изменениях в городе, последовавших за военными действиями в Лелантской долине:
...сгинул Керинф, вырезают виноградный добрый Лелант, и бегут добрые, а дурные правят городом — так погуби же, Зевс, род Кипселидов!
(loc. cit., пер. А. К. Гаврилова).
Тираном, пришедшим к власти в Халкиде, мог быть Фокс, о свержении которого в какое-то неясное время упоминает Аристотель (Pol., V, 3, 6, 1304а). Керинф, расположенный на пути в Потидею, по мнению А. Берна, был превращен в коринфскую цитадель, призванную играть роль промежуточного пункта на пути к фракийскому побережью [8. P. 190f.].
В собственно Греции политика Периандра явно благоприятствовала Афинам [1. P. 50; 19. P. 147; 22. P. 149; 23. P. 145]. Геродот сообщает об установлении родственных связей Кипселидов с афинским семейством Тисандра (VI, 128), принадлежавшего, по-видимому, к роду Филаидов. В конце VII в. до н. э. в этом роде появляется довольно редкое имя Кипсела (Hdt., VI, 34-36), носитель которого был архонтом 587 г. [12; 22. P. 149; 32. P. 217]. Во время вспыхнувшего между Афинами и Митиленой конфликта за обладание Сигеем Периандр был избран враждующими сторонами третейским судьей [cp.: 13. P. 36]. Он присудил город афинянам, хотя по своему географическому положению Сигей скорее принадлежал Митилене (Hdt., V, 95; Str., XIII, I, 38-39). Ти-мей утверждает, что в начале войны за Сигей коринфский тиран сражался на стороне митиленцев, но уже Страбон с сомнением отнесся к такому заявлению, справедливо указывая, что заинтересованная сторона не могла быть избрана арбитром для разрешения спора (loc. cit.).
О взаимоотношениях Коринфа с ближайшими соседями известно немногое. Из сообщений Геродота следует, что Кипселиды находились в близких отношениях с тираном Эпидавра Проклом, на дочери которого (Мелиссе или Лисиде) был женат Периандр (Hdt., III, 50; Diod., I.7, I; Paus., II, 28, 8; Diog. L., I, 94; Pythaenet. FgrHist 299 F 3). Союз двух тиранов, вероятно, был заключен для борьбы с влиятельным на северо-востоке Пелопоннеса Аргосом или для успешных действий против конкуренции в Сароническом заливе богатой Эгины [32. P. 217f]. Смерть Мелиссы разрушила союзные отношения двух тиранов. Прокл начал настраивать сыновей против отца, после чего Периандр совершил поход на Эпидавр и, одержав победу, захватил своего тестя в плен (Hdt., III, 50-51; Diog. L., I, 100). O дальнейшей судьбе Эпидавра, равно как и его тирана, ничего не известно.
Отношения Коринфа с соседним Сикионом не совсем ясны. По сведениям Геродота, сикионский тиран Клисфен из собравшихся претендентов на руку его дочери более все-
го благоволил Тисандру из-за того, что последний был в родстве с Кипселидами (VI, 128). Однако другие источники указывают скорее на враждебные отношения между Коринфом и Сикионом. Николай Дамасский сообщает, что Исодем, изгнанный из Си-киона своим младшим братом Клисфеном, поселился в Коринфе, пытаясь, вероятно, заручиться поддержкой Кипселидов (FgrHist 90 F 61). В сочинении Фронтина упоминается экспедиция Фрасибула против Сикиона, в результате которой милетскому тирану удалось захватить гавань противника (Strategem., III, 97). Вряд ли Фрасибул преследовал в отдаленном от Ионии Сикионе собственные интересы. Скорее всего, поход миле-тян был предпринят для поддержки союзного им Периандра [36. P. 535]. Дж. Сэлмон связывает эту экспедицию с событиями Первой Священной войны и представляет коринфского тирана союзником Кирры против коалиции греков, возглавляемых Клисфе-ном [32. P. 219, 227ff.]. Такое предположение вполне допустимо, но не исключено, что сообщение Фронтина отражает попытку Периандра в союзе с милетянами возвратить престол изгнанному из Сикиона Исодему.
Ничего не известно об отношениях Кипселидов с другим соседним государством, Мегарами, где в это время утвердилась тирания Феагена.
Немногочисленные сведения проливают свет на связи коринфских тиранов с общегреческими святилищами. Богатые подношения Кипселидов почитаемым в этих храмах божествам свидетельствуют о явном стремлении коринфских тиранов добиться расположения влиятельных в Греции религиозных центров. В Дельфах Кипсел первым построил сокровищницу для хранения священных даров (Plut. De Pyth. or., 13, 400d-e; Paus., X, 13, 5). Часть помещенных в ней приношений Аполлону Пифийскому сохранялась еще во времена Плутарха (Plut. Conv. Sept. Sap., 21, 164a). В Олимпийском святилище наряду с другими дарами Кипселидов было установлено огромное изваяние Зевса из кованного золота (Plat. Phaedr., 236b; Str., VIII, 3, 30; Paus., V, 2, 3) [33. P. 147ff.]. В этом же храме находился и драгоценный ларец, в котором, согласно традиции, был спрятан Кипсел от преследовавших его Бакхиадов (Hdt., V, 92; Plut., loc. cit.; Paus., V, 17, 5-19, 10) [24. P. 89]. В течение своего правления Кипселиды, по-видимому, сохраняли благосклонность общегреческих святилищ [26. P. 123; 27. P. 117; 1. P. 47f.;
22. P. 148; 23. P. 144; 32. P. 219; 40. C. 161слл.]. Дельфы признали законность их власти и подтвердили в оракуле (Hdt., V, 92e) данный им гражданами Коринфа титул басилея (Nic. Dam. FgrHist 90 F 57, 6). Совсем иное отношение дельфийских жрецов к тирании Кипселидов мы наблюдаем после ее свержения. По просьбе коринфян служители Аполлона уничтожили в посвятительной надписи на сокровищнице имя Кипсела, заменив его посвящением от всех коринфян (Plut. De Pyth. or., 13, 400d-e). В отличие от Дельф жрецы Олимпии не пожелали предавать память Кипселидов забвению и отказали аналогичной просьбе коринфян уничтожить посвящение тиранов на статуе Зевса. По мнению Плутарха, именно по этой причине коринфяне запретили элейцам участвовать в Истмийских состязаниях (loc. cit.).
После свержения тирании Кипселидов Коринф во многом сохранил те направления внешней политики, которые были разработаны Периандром. В частности, до середины V в. до н. э. коринфяне поддерживали, несмотря на вхождение в Пелопоннесский союз, в целом, дружеские отношения с Афинами. На это указывает, например, помощь коринфян вышедшим из Беотийского союза и вступившим под покровительство Афин платейцам (Hdt., VI, 108), предоставление самим афинянам, испытывавшим в войне с Эгиной нехватку судов, собственных военных кораблей (Hdt., VI, 89) и, наконец, отказ от участия в походе спартанцев в Аттику (Hdt., V, 75-76) и противодействие попыткам лаконцев восстановить власть афинского тирана Гиппия (Hdt., V, 92-93). О сохранении
натянутых со времен Периандра отношений с Самосом свидетельствует участие коринфян в походе спартанцев против Поликрата Самосского (Hdt., III, 48). Таким образом, можно заключить, что внешняя политика Периандра была выгодна не только самому тирану, но и коринфскому полису в целом. Поэтому, придя к власти, антитиранические силы во многом сохранили политику своего предшественника.
Литература
1. Andrewes A. The Greek tyrants. London, 1956.
2. Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen. Bd 1-2. München, 1967.
3. Blakeway A. Prolegomena to the study of Greek commerce with Italy, Sicily and France in
the VIIIth and Vllth centuries ВС // BSA. Vol. 33. 1932/33. P. 170-208.
4. Boardman J. The Greek Overseas. Harmondsworth, 1964.
5. Bradeen D. W. The Lelantine war and Pheidon of Argos // TAPhA. Vol. 78. 1947. P. 223-241.
6. Budin S. L. The ancient Greeks. New perspectives. Oxford, 2004.
7. Burn A. R. The so-called «Trade-leagües» in Early Greek history and the Lelantine war //
JHS. Vol. 49. 1929. P. 14-37.
8. Burn A. R. The Lyric age of Greece. London, 1960.
9. Bury J. B. A history of Greece to the death of Alexander the Great. London, 1900.
10. Butler H. C. Sardis. Vol. 1. Leiden, 1922.
11. Cook R.M. Ionia and Greece in VIIIth and VIIth centuries ВС // JHS. Vol. 66. 1946. P. 67-98.
12. Davies J. K. Athenian propertied families 600-300 ВС. Oxford, 1971.
13. The Development of Polis in Archaic Greece. London; New York, 2005.
14. Forrest W. G. Colonisation and the rise of Delphi // Historia. Bd 6. 1957. S. 160-175.
15. Forrest W. G. The Emergence of Greek Democracy. London, 1966.
16. Gardner P. A numismatic note on Lelantian war // CIR. Vol. 34. 1920. P. 90-91.
17. Geyer P. P. Topographic und Geschichte der Insel Euboia im Altertum. Кар. 1. Berlin, 1902.
18. Graham A. J. Colony and Mother City in Ancient Greece. Manchester, 1971.
19. Hammond N. G. L. A history of Greece to 322 ВС. Oxford, 1959.
20. Hammond N. G. L. Epirus: the geography, the ancient remains, the history and the topography of Epirus and adjacent areas. Oxford, 1967.
21. Hammond N. G. L. The Peloponnese // САН2. Vol. III. Pt 3. 1982.
22. Jeffery L. H. Archaic Greece. The City-States 700-500 ВС. London, 1976.
23. Murrау O. Early Greece. Brighton, 1980.
24. Myres J. L. Sumetry on the Chest of Cypselus at Olympia // JHS. Vol. 66. 1946. P. 122.
25. Nilsson M. P. The age of the early tyrants. Belfast, 1936.
26. O’Neill J. G. Ancient Corinth with a topographical sketch of the Corinthia. Pt 1. Baltimore, 1930.
27. Parke H. W., Wormell D. E. The Delphic oracle. Vol. 1. Oxford, 1956.
28. Payne H. G. Necrocorinthia: a Study of Corinthian art in the Archaic period. Oxford, 1931.
29. Popular Tyranny. Austin, 2003.
30. Roebuck C. Ionian trade and colonisation. New York, 1959.
31. Roebuck C. Some aspects of urbanization in Corinth // Hesperia. Vol. 41. 1972. P. 96-127.
32. Salmon J. B. Wealthy Corinth. A history of the city to 338 ВС. Oxford, 1984.
33. Servais J. Le «colosse» des Cypselides // AC. Vol. 34. 1956. P. 144-174.
34. Shipley G. A history of Samos. 800-188 ВС. Oxford, 1987.
35. Ure P. N. The origin of tyranny. Cambridge, 1922.
36. Wade-Gery H. T. Growth of the Dorian States // САН 1. Vol. III. 1925.
37. Will E. Korinthiaka. Recherches sur l’histoire et la civilisation de Corinthe des origines aux guerres mediques. Paris, 1955.
38. Борисковская С. П. Расписная керамика архаического Коринфа, ее художественное и историческое значение: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Л., 1966.
39. Колобова К. М. Из истории раннегреческого общества (о. Родос ІХ-УІІ вв. до н. э.). Л., 1951.
40. Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений (УІІ-У вв. до н. э.). СПб., 2001.
41. Мандес М. И. Традиция Лелантской войны // СИАШБТЕША. Сборник в честь Ф. Е. Корша, заслуж. проф. Москов. университета. М., 1896. С. 233-247.
42. Новикова Т. Ф. Раннегреческая тирания на Коринфском перешейке (УІІ-УІ вв. до н. э.) // ВДИ. 1965. № 4. С. 112-126.
43. Шидт Р. В. Греческая архаическая керамика Мирмекия и Тиритаки // МИА. 1952. № 25. С. 112-126.
