CC BY
38
Н. Н. Станков (Волгоград)
Религиозная борьба в Чехословакии и германская дипломатия в 1920-е гг.
В статье рассматривается отношение германской дипломатии к антикатолическому движению в ЧСР, к борьбе за создание Чехословацкой национальной церкви, за возрождение православия в Словакии и Подкарпатской Руси. На основе анализа документов германского посольства в Праге показана реакция германской дипломатии на сотрудничество Чехословацкой национальной церкви с православными церквями, в частности -с Сербской Православной Церковью.
Ключевые слова: Чехословацкая национальная церковь, германская дипломатия, архиепископ Пражский Франтишек Кордач, К. Фарский, епископ Моравско-Силезский Горазд (Павлик), возрождение Православия.
В последние десятилетия отмечается все возрастающий интерес к истории религиозной жизни в Чехословацкой республике. Появился ряд монографий и статей, в которых рассматривается антиримское движение чешского духовенства, борьба за создание Чехословацкой национальной церкви, распространение православия и формирование православных епархий, церковно-государственные и межконфессиональные отношения в ЧСР1. В настоящей статье предпринимается попытка, основываясь на анализе документов посольства Германии в Праге2, показать отношение к этим процессам германской дипломатии.
В первые годы существования ЧСР внимание германских дипломатов привлекало антиримское движение среди чешского католического духовенства, которое рассматривалось как форма проявления национального движения. Германский консул в Праге М. Ке-ниг сообщал 30 июля 1919 г. в Берлин о торжествах в ЧСР по случаю 500-летия сожжения Яна Гуса* и о требованиях чехов создать национальную церковь. Отмечая вклад Яна Гуса в реформаторское
* Ян Гус был сожжен на костре 6 июля 1415 г. по решению Кон-станцского собора. В 1915 г. власти Австро-Венгрии запретили отмечать в Чешских землях 500-летие этого события.
движение, германский дипломат подчеркивал, что для чехов он не столько предшественник Реформации, сколько национальный герой, что в гусизме кроются «корни конфликта чешской нации с немцами». Консул особо указывал на то, что в своих книгах президент ЧСР Т. Г Масарик положительно освещал роль Яна Гуса и его последователей в истории Чехии. Масарик был противником римского клерикализма, и германский дипломат не сомневался, что сторонники создания Чехословацкой национальной церкви найдут в его лице своего покровителя3.
Борьба за создание национальной церкви усилилась после неудачной попытки чешского реформаторского духовенства вступить в переговоры с Римом. По сообщениям прусского посланника в Ватикане Д. фон Бергена, чешские реформаторы требовали: 1) создания в Чехословакии патриархата; 2) выборов священников и епископов мирянами и клириками; 3) введения богослужения на чешском языке; 4) обучения клириков в одногодичной семинарии; 5) реформы управления церковной собственностью; 6) отмены целибата4. Папа Бенедикт XV отказался удовлетворить эти требования. В сентябре
1919 г. он назначил нового Пражского архиепископа. Им стал профессор теологии Карлова университета Франтишек Кордач, который был принципиальным противником церковной реформы5.
Но Ф. Кордач не мог справиться с ростом реформаторского движения, которое приобретало все более массовый характер. 9 января
1920 г. М. Кениг сообщал в германское министерство иностранных дел, что движение за национальную церковь в ЧСР достигло чрезвычайно широкого размаха. Во многих местах богослужения, несмотря на запреты католического епископата, совершались на чешском языке. В новогодние дни 1920 г. богослужения на чешском языке состоялись в бывшей русской церкви святителя Николая в Праге. «Почти вся чешская пресса, особенно аграрная и национал-социалистическая, - отмечал Кениг, - выступает с большими статьями в защиту богослужения на чешском языке». Эта агитация, по наблюдениям консула, еще больше усилилась после того, как богослужение на чешском языке посетил министр связи Ф. Станек, что рассматривалось как знак одобрения действий чешского реформаторского духовенства со стороны правительства ЧСР. Получив столь солидную поддержку, лидеры реформаторов заявили, что их не устраивают данные папой во время переговоров в Риме обещания разрешить богослужение на чешском языке в монастырях, где памятны кирилло-мефодиевские славянские литургические традиции (Эмаус, Сазава и Велеград), они
требуют его повсеместного введения6. 9 января 1920 г., сообщал Кениг, священник Б. Заградник и доктор теологии К. Фарский созвали собрание реформаторов в Праге7, которое приняло решение об отделении чешского клира от Рима и создании Чехословацкой национальной церкви. Из 220 участников собрания, отмечал Кениг, лишь 66 выступили против этого предложения8.
В оценке церковной ситуации в ЧСР между германскими дипломатами существовали расхождения. В частности, посланник в Праге С. Зенгер считал, что сообщения консула М. Кенига о национально-церковных устремлениях чехов несколько преувеличены. 15 января 1920 г. он писал в Берлин об отрицательном отношении архиепископа Кордача к деятельности чешских реформаторов и подчеркивал: «Я думаю, что победа останется за Римом: в обозримом будущем страстный чешский национализм разобьется о скалу Петра» (имеется в виду св. Петр, символизирующий Ватикан). В то же время Зенгер, как и Кениг, отмечал «всеобъемлющий» характер раскола в католической церкви, в котором он прежде всего видел новую угрозу для и без того непростых немецко-чешских отношений в ЧСР, так как 93% богемских немцев были католиками9.
Для прояснения ситуации, связанной с расколом, Зенгер посетил архиепископа Кордача, о чем 13 декабря 1920 г. сообщал в Берлин. Во время беседы германский дипломат обратил внимание архиепископа на недружественный тон чешских католических изданий по отношению к богемским немцам и обсудил ситуацию, связанную с церковным расколом10. Кордач считал, что вдохновителей раскола следовало искать в кругах низшего духовенства, и связывал антиримское движение в чешском клире с односторонним национальным и материалистическим воспитанием в чешских школах, где «совершенно предана забвению католическая универсальная идея»11. По его убеждению, раскол ни к чему не привел, все застопорилось, и Чехословацкая национальная церковь искала себе опору в лице Сербской Православной Церкви (СПЦ). С. Зенгер «обратил внимание архиепископа на то, что сербские епископы разворачивают активную пропагандистскую деятельность во многих чешских землях, и эта пропаганда имеет панславянский характер»12. Архиепископ с пониманием отнесся к опасениям германского посланника13.
Тесную связь Чехословацкой национальной церкви с православными славянскими церквями С. Зенгер отмечал и в сообщении о ее соборе, состоявшемся 8-9 января 1921 г. в Праге. На соборе, писал Зенгер в Берлин, было зачитано приветственное послание еписко-
па Нишского Досифея (Васича), и в работе съезда принимал участие представитель СПЦ. Зенгер с удовлетворением отмечал, что, несмотря на славянофильские убеждения главных докладчиков Б. За-градника и К. Фарского, часть участников собора выступила против объединения с СПЦ14. Он обращал внимание Берлина на стремление участников собора установить тесные связи с англиканской церковью и с «Чешским братством», на поддержку ими всех антиримских церквей. Вместе с тем Зенгер утверждал, что «новая национальная церковь стремилась к примирению католицизма с гусизмом»15. События показали, что это утверждение верно лишь отчасти. В Чехословацкой национальной церкви существовали разные течения. Были и сторонники примирения католицизма с гусизмом. Но в конце
1920 - 1921 гг., очевидно, наибольшую активность проявляли приверженцы сотрудничества с СПЦ, о чем свидетельствует адресованный ей меморандум Чехословацкой церкви от 3 сентября 1920 г. с просьбой о принятии в семью православных церквей. 29 августа
1921 г. очередной собор Чехословацкой национальной церкви в качестве вероучения принял Никео-Цареградский Символ веры и правила, установленные на семи Вселенских соборах16. 3 июля 1922 г. сотрудник германского посольства в Праге Г. Г. Диккхоф сообщал в Берлин: «Чехословацкая церковь... присоединилась к Сербской Православной Церкви, и в официальном обращении с православными церквями она именуется "Чехословацкая православная церковь". Ее священники и епископы получают благословение от сербского патриарха. В догматическом отношении она приняла учение Православной Церкви, только в отправлении литургии она хочет сохранить самобытность»17. Диккхоф указывал на негативные последствия этих событий для Германии. Он отмечал, что «через связь с Православной Церковью правительство в первую очередь стремится присоединиться к славянскому Востоку», и особо подчеркивал, что «основание этой церкви больше опирается на национальную противоположность всему немецкому, чем на религиозные различия»18. Эти обстоятельства серьезно беспокоили германского дипломата. Диккхоф отмечал численный рост Чехословацкой церкви, которая к середине 1922 г. насчитывала приблизительно 2 млн человек.
Германскую дипломатию также тревожило движение за восстановление православия в Словакии и Подкарпатской Руси. 8 декабря
1922 г. германский посланник в Праге В. Кох сообщал в министерство иностранных дел о преобладании православных среди русин в некоторых областях Подкарпатской Руси19. 14 июня 1923 г. герман-
ский консул в Братиславе Э. Г. Шмидт, отвечая на запрос германского посольства в Праге, сообщал, что чешские власти поощряют или, во всяком случае, терпимо относятся к деятельности украинских агитаторов, призывавших карпаторусин порвать с униатством и принять православие. «Во многих местах... - писал Шмидт, - население, подстрекаемое украинцами, изгоняет греко-католических священников или, по крайней мере, отбирает храмы и церковную землю», а правительство склонно уступать освободившиеся должности на приходах православному духовенству. Он отмечал, что в Подкарпатской Руси насчитывается 70 тыс. сторонников Православной Церкви, что православные приходы стремятся присоединиться к Сербской церкви и что сербский епископ недавно посетил Подкарпатскую Русь20.
Чехословацкой национальной церкви и межконфессиональным отношениям в ЧСР целиком посвящено сообщение советника германского посольства в Праге Р. Кестера от 31 июля 1924 г. в министерство иностранных дел. Германский дипломат указывал на резкое сокращение численности католической церкви. Если Пражский диоцез насчитывал в 1910 г. 2280 тыс. католиков, то в 1924 г. - 1430 тыс. Причем большинство из оставшихся - 800 тыс. человек - составляли немцы. На это обстоятельство Кестер обращал особое внимание. Далее германский дипломат подробно осветил деятельность Чехословацкой национальной церкви, отметив, что она «основала епархии в Праге, Турнове, Оломоуце и Моравской Остраве и сегодня располагает более чем 150 приходами, из которых 110 признаны государством (из них 80 - в Чехии, 18 - в Моравии, 10 - в Силезии)». Кестер отмечал, что Чехословацкая национальная церковь отказалась от притязаний на католические храмы, которые вначале насильно конфисковывала, поскольку начала строить новые храмы. В своей деятельности она опиралась на поддержку государства. В 1923 г. Чехословацкая национальная церковь получила из государственного бюджета 9 млн. крон.
Особое внимание германский дипломат обращал на связи Чехословацкой национальной церкви с СПЦ. Он подчеркивал, что хиротония епископа Моравско-Силезского Горазда (Павлика) состоялась в Югославии и что он стремился к присоединению Чехословацкой национальной церкви к СПЦ. Кестер также отмечал, что Чехословацкую церковь поддерживало югославское правительство, которое проявляло к православному движению в ЧСР не меньший интерес, чем сама СПЦ. «Насколько сильно югославская сторона заинтересована в новой Чехословацкой национальной церкви, - писал
германский дипломат, - свидетельствует тот факт, что Белград сразу при создании Чехословацкой национальной церкви обещал 3 млн динаров, и в 1921 г. из югославского бюджета было выделено 1 млн динаров для поддержки Чехословацкой церкви». Кроме того, отмечалось в сообщении, «Моравская епархия получила в дар от сербов 75 тыс. крон, а сегодня 25 чехословацких богословов учатся в Белграде за счет югославской стороны»21. Германский дипломат подчеркивал, что ЧСР по поручению Белграда многократно посещал епископ Нишский Досифей (Васич), для того чтобы подготовить присоединение Чехословацкой национальной церкви к СПЦ.
Значительная часть сообщения Кестера посвящена кризису Чехословацкой национальной церкви, вызванному догматическими спорами между епископом Гораздом и доктором К. Фарским. Владыка Горазд выступал за православную ориентацию Чехословацкой национальной церкви, а К. Фарский стремился к пересмотру догматов Православной Церкви и к реформированию ее «в либеральном духе», в чем его энергично поддерживали национально-социалистическая и национально-демократическая партии ЧСР. По мнению Кестера, «движение Фарского одержало победу в Чехии и Моравии». В доказательство он приводил тот факт, что Чехословацкая национальная церковь избрала его своим «патриархом». Кестер считал, что «при этом не только Горазд. потерпел решительное поражение, но также и Сербская Православная Церковь, которая потратила так много усилий и средств на победу Чехословацкой национальной церкви»22. Вместе с тем германский дипломат отмечал, что епископ Горазд предпринимает попытки объединить все православные группы под юрисдикцией СПЦ и что «в настоящее время сербский епископ До-сифей ведет переговоры с правительством в Праге о признании сербской юрисдикции над православными церквями в Чехословакии»23.
В заключение Кестер коснулся мер католической церкви по противодействию росту влияния Чехословацкой национальной церкви. Для этой цели, отмечал он, «католицизму в Чехословакии необходимо приобрести по возможности национальный оттенок», что, однако, было непросто, принимая во внимание большой удельный вес немцев-католиков как среди мирян, так и среди клириков. Кестер указывал и на сложности во взаимоотношениях чехов и словаков. Словацкие клерикалы во главе с А. Глинкой хотя и не представляли угрозу католицизму, но находились в оппозиции к правительству ЧСР24.
По мнению Кестера, укреплению католицизма в национальной форме в ЧСР должно было служить распространение униатства. Эта
идея завоевывала все больше сторонников в Чехословацкой католической церкви. Он считал, что «Чехословакия должна стать мостом для продвижения Римской Церкви на Восток. Восточные православные нации Европы должны посредством распространения униатства покориться религиозному примату папства»25. Как отмечал Кестер, Рим со своей стороны намеревался пойти на уступки: сохранить восточный обряд, разрешить богослужение на славянском языке. Центром униатского движения всех славян должен был стать древний Велеград - столица Великой Моравии, где в IX в. проповедовали святые равноапостольные Кирилл и Мефодий. Именно в Велеграде 30 июля 1924 г. открылся униатский конгресс, в котором участвовали представители всех славянских наций. Германского дипломата, правда, насторожило участие в конгрессе представителя от лужицких сербов (священника Чижа из Мейссена) и многих известных французских священнослужителей26.
Об итогах работы конгресса сообщал в Берлин в своем донесении от 1 октября 1924 г. посланник В. Кох. Он отмечал, что униатский конгресс в Велеграде, главная цель которого состояла в том, чтобы привести восточных славян в католическую церковь, и который рассматривался чехами как средство достижения славянской солидарности, нашел слабый отклик в Восточной Европе. Кроме чешской печати, о нем писала лишь украинская, белорусская и русская эмигрантская пресса, а также литовские и эстонские газеты. Польская печать не проявила к конгрессу большого интереса, так как варшавское и краковское духовенство считало, что роль посредника между Римом и славянским Востоком принадлежала не чехам, а полякам. Резюмируя свои наблюдения, посланник подчеркнул: «Внимание, которое уделил европейский Восток Велеградскому конгрессу, в целом было значительно меньше, чем ожидала чешская сторона»27. В своем донесении В. Кох упомянул еще о двух крупных мероприятиях католической церкви: конгрессе чешских католиков Моравии, Силезии и Глучинска (Хюльчина), который состоялся в середине августа в Брно, и евхаристическом конгрессе в Братиславе во второй половине августа. По мнению германского посланника, оба конгресса «явились значимыми манифестациями католицизма». «Братиславский конгресс, - отметил В. Кох, - особо подчеркнул католические умонастроения в Словакии, направленные против гуситских тенденций чехов»28.
Большую часть своего сообщения от 1 октября 1924 г. В. Кох посвятил «генеральному съезду» («собору») Чехословацкой нацио-
нальной церкви, который состоялся 29-30 августа 1924 г. в Праге. Съезд должен был окончательно определиться в догматических и политических вопросах. «В догматических вопросах, - отмечал германский посланник, - Чехословацкая церковь колебалась между православием и протестантизмом». Сторонники православной ориентации во главе с епископом Гораздом еще до съезда отделились от Чехословацкой национальной церкви, и ведущую роль на «генеральном съезде» играл «патриарх» К. Фарский29.
К проблеме раскола в Чехословацкой национальной церкви В. Кох вновь вернулся в донесении от 30 января 1925 г. Он сообщал на Вильгельмштрассе, что после «собора» произошло окончательное размежевание национального и православного направлений в Чехословацкой церкви, и епископ Горазд «приступил к организации православной церкви в Чехии и Моравии»30.
Во второй половине 1920-х гг. интерес германской дипломатии к межцерковным конфликтам в ЧСР заметно ослабевает. В третьем томе документов германского посольства в Праге, охватывающем 1926-1933 гг., опубликованы лишь два сообщения, касающиеся религиозной ситуации в Словакии и Подкарпатской Руси, - донесения германского консула в Кошице М. Гессе в министерство иностранных дел Веймарской республики. В одном из них, от 30 июля 1927 г., речь идет о католическом студенческом конгрессе, состоявшемся 24 июля в Кошице, на котором выступал лидер Словацкой народной партии А. Глинка. В своем выступлении он подчеркнул большую роль униатов «в новом объединении славянской Православной Церкви с Римом, в котором особенно заинтересованы словаки как посредники»31.
В донесении в Берлин от 14 апреля 1931 г. М. Гессе отмечал улучшение положения в межконфессиональных отношениях в Под-карпатской Руси в начале 1930-х гг., которое было достигнуто благодаря усилиям чехословацких властей, стремившихся решить вопросы о принадлежности храмов, о строительстве новых церквей, урегулировать распри между греко-католиками и православными. В этом донесении Гессе упоминал о деятельности епископа Битоль-ского Иосифа (Цвийовича) по возвращению униатов в православие в Подкарпатской Руси32.
Таким образом, дипломатические документы посольства Веймарской республики в Праге свидетельствуют о том, что религиозная ситуация в ЧСР интересовала германских дипломатов прежде всего в связи с развитием чешского национального движения.
В первой половине 1920-х гг. германскую дипломатию беспокоила националистическая и антинемецкая пропаганда К. Фарского и его сторонников в Чехословацкой национальной церкви, а также деятельность епископа Горазда, его контакты с СПЦ и правительством Королевства сербов, хорватов и словенцев. Берлин опасался, что деятельность Чехословацкой церкви будет способствовать укреплению отношений ЧСР с восточноевропейскими странами, прежде всего с Югославией, что могло привести к ухудшению международного положения Германии. Интерес германской дипломатии к Чехословацкой церкви начал угасать с середины 1920-х гг., когда в результате Локарнской конференции и вступления в Лигу наций Германия преодолела послевоенную внешнеполитическую изоляцию, стала играть заметную роль в европейской и мировой политике и могла уже меньше обращать внимание на состояние межконфессиональных отношений в небольшой соседней стране.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бурега В. В. Проблема юрисдикции Православной Церкви в Чешских Землях в ХХ веке // Церковно-исторический вестник. М., 2002. № 9. С. 154-185; Он же. Епископ Вениамин (Федченков) и православное движение в Закарпатье первой половины 1920-х годов // Церковь и время. 2004. № 1 (26). С. 214-271; Он же. Чехословацкое государство и православное движение в Подкарпатской Руси (1919-1922) // Славянский альманах 2008. М., 2009. С. 207-219; Frydl D. Reformni nabozenské hnuti v pocatcich Ceskoslovenské republiky: snaha o reformu katolicizmu v Ce-chach a na Morave. Brno, 2001; Marek P. K problematice cirkevniho rozkolu v Ceskoslovensku v roce 1920 // Cesky casopis historicky. 2001. C. 1 (99). S. 85-118; Idem. Cirkevni krize na pocatku prvni Ceskoslovenské republiky 1918-1924. Brno, 2005; Marek P., Bureha V. Pravoslavni v Ceskoslovensku v letech 1918-1953: Prispevek k dejinam Pravoslavné cirkve v ceskych ze-mich, na Slovensku a na Podkarpatské Rusi. Brno, 2009; Schulze Wessel M. Konfessioneller Koflikt im Nationalstaat CSR // Religion im Nationalstaat zwischen den Weltkriegen. Polen - Tschechoslowakei - Ungarn - Rumänien. Stuttgart, 2002. S. 75-105.
2 Deutsche Gesandtschaftsberichte aus Prag. Innenpolitik und Minderheitenprobleme in der Ersten Tschechoslowakischen Republik (DG). München; Wien, 1983. T. 1. Von der Staatsgründung bis zum ersten Kabinett Benes 1918-1921. Ausgewählt, eingeleitet und kommentiert von Manfred Al-
exander; DG. München; Wien, 2004. T. 2. Vom Kabinett Benes bis zur ersten übernationalen Regierung unter Svehla 1921-1926. Ausgewählt, eingeleitet und kommentiert von Manfred Alexander; DG. München; Wien, 2009. T. 3. Von der ersten übernationalen Regierung unter Svehla bis zum Vorabend der nationalsozialistischen Machtergreifung in Deutschland 1926-1932. Ausgewählt, eingeleitet und kommentiert von Manfred Alexander.
3 См.: DG. T. 1. S. 181-183. Dok. 64.
4 Ibid. S. 240. Dok. 87. Anm. 3.
5 Karnik Zd. Ceske zeme v ere Prvni republiky (1918-1938). Praha, 2003. D. 1. S. 317.
6 DG. T. l. S. 237-238. Dok. 87.
7 Собрание в действительности состоялось 8 января 1920 г. (см.: Slapnicka H. Die Kirchen in der Ersten Republik // Bohemia sacra. Das Christentum in Böhmen 973-1973. Düsseldorf, 1974. S. 337; Бурега В. В. Проблема юрисдикции... С. 156).
8 DG. T. 1. S. 239. Dok. 87.
9 Ibid. S. 240. Anm. 3; Slapnicka H. Die Kirchen. S. 338.
10 DG. T. 1. S. 365. Dok. 151.
11 Ibid. S. 366-367.
12 Ibid. S. 367.
13 Ibidem.
14 Ibid. S. 389. Dok. 162.
15 Ibid. S. 390.
16 Бурега В. В. Горазд (Павлик), священномученик, епископ Чешский и Моравско-Силезский // Православная энциклопедия. М., 2006. Т. 12. С. 89.
17 DG. Т. 2. S. 60. Dok. 28.
18 Ibidem.
19 Ibid. S. 103. Dok. 42.
20 Ibid. S. 153. Dok. 60.
21 Ibid. S. 239. Dok. 96.
22 Ibidem.
23 Ibid. S. 240.
24 Ibid. S. 240-241.
25 Ibid. S. 241.
26 Ibidem.
27 Ibid. S. 261. Dok. 104.
28 Ibid. S. 260.
29 Ibidem.
30 Ibid. S. 298-299. Dok. 120.
31 DG. T. 3. S. 79-80. Dok. 30.
32 Ibid. S. 272-274. Dok. 115.
Stankov N. N.
The religious fight in CzSR and the German diplomacy in 1920-1930s
In the present article, the attitude of German diplomacy to the anti-Catholic movement in the Czechoslovakian Republic and to the fight of the Czechs for the creation of the Czechoslovakian National Church and the reviving of the Orthodoxy in Slovakia and Sub-Carpathian Russia (Ruthenia) are explored thoroughly. On the basis of the analyses of the documents of the German embassy in Prague, the author tries to show the reaction of the German diplomacy to the cooperation of the Czechoslovakian National Church with the Orthodox Churches, especially with the Serbian Orthodox Church. Keywords: Czech National Church, German diplomacy, Archbishop of Prague Frantisek Kordac, K. Farsky, Bishop of Moravia and Silesia Horazd (Pavlik), resurrection of Eastern Christianity.
