CC BY
73
УДК 81’42:[81’255’373.612.2:811.111]
Рекуррентные конструкции как организаторы английского политического дискурса
Е. В. Терехова
В статье рассматривается роль рекуррентных конструкций в организации английского политического дискурса. Приводится определение понятия «дискурс», подчеркивается необходимость учитывать характерные особенности дискурса при семантическом анализе рекуррентных конструкций. Описываются примеры употребления рекуррентных конструкций, представленные в английском аутентичном тексте. Семантический анализ этих примеров показывает, что в некоторых случаях имеет место «переинтерпретация» прямого значения слова, в других случаях поиск значения затруднён в силу нетривиальности информации в текстах, принадлежащих политическому дискурсу массмедийных изданий.
Ключевые слова: рекуррентные конструкции; дискурс; семантическое поле; компонент; значение; маркированный / немаркированный компонент рекуррентных конструкций; антропоцентрическая образность.
Предметом рассмотрения в данной статье является роль ре кур -рентных конструкций (РК) в организации современного английского политического дискурса. Под рекуррентными конструкциями в работе понимается особый тип устойчивых идиоматических выражений, характеризующихся инновационностью, а также ситуативной и хронологической отнесённостью к актуальному событию. Свойство
рекуррентности проявляется в интенсивной тиражируемости данных конструкций в средствах массовой информации. В рамках политического дискурса исследуемые конструкции обладают не только свойством тиражной воспроизводимости, но и способностью трансформировать, обогащать текст новыми смыслами.
В статье на материале английских аутентичных текстов анализируются рекуррентные конструкции, описывается специфика составляющих их компонентов, осмысляется роль рекуррентных конструкций в организации английского политического дискурса, для которого характерно большое количество рассматриваемых структур.
В основе анализа лежит подход, предложенный А. Н. Барановым и Д. О. Добровольским. Он заключается в описании соответствующих семантических полей, в рамках которых функционируют и фразеологизмы, и рекуррентные конструкции [2, с. 475]. Например, the world's political and economic landscape — «мировой политико-экономический ландшафт»; a healthy and robust market — «здоровый и сильный рынок»; glut of weapons —«насыщенность оружием»; fallout of this bombing campaign — «последствия бомбёжки». Все рассматриваемые сочетания, состоящие как минимум из двух смысловых компонентов, можно отнести к рекуррентным конструкциям в силу следующих причин: (1) либо они стилистически маркированы, то есть «не-нейтральны», (2) либо в них наблюдается семантическое развитие одного из компонентов относительно прямого денотатив -ного значения, (3) либо им свойственна нестандартная сочетаемость.
Мы считаем верными также неоднократные высказывания
О. Н. Селиверстовой о том, что язык существует в акте коммуникации, и любое значение может быть определено путем анализа речевых реализаций языковых единиц, поскольку при семантическом анализе исследователь всегда имеет дело с речью (дискурсом — Е. Т.), выво-
дя значения анализируемых словосочетаний из наблюдаемых фактов употребления [7, с. 35].
Исследование рекуррентных конструкций (и фразеологизмов в целом), «работающих» на политический и / или газетный дискурс, сопряжено с трудностями, одна из которых заключается в динамическом характере дискурса. Методы и инструменты, используемые для анализа слов, словосочетаний, предложений «в статике», как стабильных элементов системы, слабо применимы к дискурсу. Единицы языка в условиях дискурса оказываются далеко «не стабильными», обнаруживая семантическую и формальную вариативность, многозначность.
Приведем и проанализируем примеры, заимствованные из политико-аналитической статьи «Шесть ошибок, приведших к финансовому кризису» (Six errors on the path to the financial crisis). Статья написана Аланом Блайндером (Alan Blinder), профессором Принстонского университета, в прошлом вице-председателем Федерального резерва США, и опубликована в газете «International Herald Tribune». Автор вычленяет шесть «рукотворных» ошибок — то есть таких, в основе которых лежит человеческий фактор, — используя при их описании рекуррентные конструкции, каждая их которых, как уже говорилось выше, характеризуется или стилистической маркированностью, или смещением семантики относительно прямого денотативного значения, или нестандартной сочетаемостью.
1. Из общего числа ошибок первая получила название Wild Derivatives ‘дикие деривативы’ (деривативы — производные финансовые инструменты). «Дикими / неуправляемыми» эти инструменты названы потому, что законы и правила, общепринятые среди профессиональных участников рынка ценных бумаг, не распространялись на торговлю ими. Образно говоря, у ворот этого «зоопарка» не стоял на страже «служитель», который был бы в состоянии управлять его обитателями (в переносном смысле — производными инструментами): In 1998
Brooksley Born, then chairwoman of the Commodity Futures Trading Commission, sought to extend its regulatory reach into the derivatives world, top U.S. officials of the Treasury Department, the Federal Reserve and the Securities and Exchange Commission (SEC) squelched the idea. Does anyone doubt that the financial turmoil would have been less severe if derivatives trading acquired a zookeeper a decade ago?
2. Вторая ошибка названа Sky-High Leverage ‘заоблачный рычаг’, или ‘увеличение дохода без увеличения капиталовложений’. Нормой считается прибыль от торговли ценными бумагами в пропорции 12 к 1, в то время как спекулятивный вариант («заоблачно высокий рычаг») составил 33 к 1, в результате чего компании, не получив дополнительных активов, стали крупными, но неустойчивыми и нежизнеспособными: The second error came in 2004, when SEC let securities firms raise their leverage sharply: before then the leverage of 12 to 1 was typical; afterwards, it shot up to more like 33 to 1. Remember, under 33-to-1 leverage, a mere 3 percent decline in asset values wipes out a company. Had the leverage stayed at 12 to 1, these firms wouldn’t have grown as big or been as fragile.
3. Третью ошибку, которая привела к нынешнему финансовому кризису, автор статьи называет A Subprime Surge ‘всплеск / волна субстандартов’, подразумевая выдачу ненадежных (субстандартных) кредитов некредитоспособным заемщикам. Эту ошибку автор статьи считает «безумием», которое длилось с 2004 по 2007 год и которое никто не захотел остановить. Сомнительные операции повсеместно стали обычным делом. На вопрос, почему подобное безумие нельзя было остановить в свое время, нет однозначного ответа: виновны банковские законодатели, они, «убаюканные сказками о пользе невмешательства в рыночные механизмы, проспали» эту ошибку. К тому же вина за многие самые тяжкие ошибки, по мнению автора статьи, лежит не только на банковском сообществе, и, по его выражению, «зат-
кнуть эту правовую дыру» просто необходимо: The next error came in stages, from 2004 to 2007, as substandard lending grew from a small corner of the mortgage market into a large, dangerous one. Lending standards fell disgracefully and dubious transactions became common. Why wasn't this insanity stopped? There are two answers; one is that bank regulators were asleep at the switch. Entranced by laissez faire-y tales, they ignored warnings from those like Edward Gramlich, who saw the problem brewing years before the fall. The other answer is that many of the worst subprime mortgages originated outside the banking system, beyond the reach of any federal regulator. That regulatory hole needs to be plugged.
4. Четвертая ошибка обозначена выражением Fiddling on Foreclosures ‘заниматься пустяками, а не вопросами перехода заложенной недвижимости в собственность залогодержателя’. Автор статьи говорит о том, что эта ошибка была допущена не вчера, что она, образно выражаясь, подкрадывалась «подобно цунами в течение года, и многие ответственные руководители видели её и били тревогу, но принципы свободного предпринимательства заставляли ответственных чиновников заниматься пустяками, а дом горел»: The government’s continuing failure to do anything large and serious to limit foreclosures is tragic. The broad contours of the foreclosure tsunami were clear more than a year ago — and people like Rep. Barney Frank, Democrat of Massachusetts, and Sheila Bair, chairwoman of the Federal Deposit Insurance Corporation, were sounding alarms. Yet the Treasury and Congress fiddled while homes burned. Why? Free-market ideology played its role.
5. Человеческий фактор, скрытый в пятой ошибке — Letting Lehman Go ‘банкротство банка братьев Лиман’, для аналитика не вызывает сомнений — это и неумение просчитывать ситуацию и игра без правил. Например, одному банку, «Bear Stearns», государство оказало поддержку финансовыми вливаниями, а второму — «Lehman Broth-
ers» — нет. Тот, кто принял это решение, совершил «колоссальную ошибку». Автор статьи едко высмеивает подобную несостоятельность экспертов, их неумение распознать сложный механизм функционирования банка «Братья Лиман», с которым были связаны многие другие финансовые учреждения, называя этот шаг «жертвоприношением на алтарь морально-рискующих богов»: The next whopper came in September, when Lehman Brothers, unlike Bear Stearns before it, was allowed to fail. Perhaps it was a case of misjudgment by officials who deemed Lehman neither too big nor too entangled — with other financial institutions — to fail. Or perhaps they wanted to make an offering to the moral-hazard gods. Regardless, everythingfell apart after Lehman.
В статье говорится также о том, что игроки на рынке могут всегда заработать, если игра идет по общепринятым правилам. Банкротство банка «Братья Лиман» показало, что свод этих правил (законов) не существует, «его выбросили в окно». Банк «Bear» был спасен, хотя он был вдвое меньше банка «Братья Лиман», но разве инфраструктура второго, обанкротившегося банка, не была такой же разветвленной, сложной и вдвое большей, чем у первого, спасенного банка? Когда банк братьев Лиман «рухнул в пропасть», для всех финансовых институтов это было сигналом о том, что надеяться им не на что. В результате «кредитование было заморожено, экономика камнем пошла на дно»: People in the market often say they can make money under any set of rules, as long as they know what they are. Coming just six months after Bear's rescue, the Lehman decision tossed the presumed rule book out the window. If Bear was too big to fail, how could Lehman, at twice its size, not be? If Bear was too entangled to fail, why was Lehman not? After Lehman went over the cliff, no financial institution seemed safe. So lending froze, and the economy sank like a stone. It was a colossal error.
6. И последняя, шестая ошибка — TARP Detour — заключалась в плохом (это подразумевается) ‘управлении специальным антикризисным фондом ТАРП’ на общую сумму 700 млрд. долларов. Даже решения о выделении этих спасительных средств вносили «непоследовательность и неразбериху», несмотря на то, что они «вдохнули жизнь в умирающий финансовый рынок». Министр финансов Генри Паул-сон-младший совершил ошибку, поскольку «он все средства бросил на вливание капитала в банки, причем сделал он это плохо»: The final major error is mismanagement of the Troubled Asset Relief Program (TARP), the $700 billion bailout fund. Decisions of Henry Paulson Jr., the former Treasury secretary, about using the TARP's first $350 billion were an inconsistent mess. TARP was supposed to buy troubled assets. And they have breathed some life into those moribund markets. P. used most of the funds to inject capital into banks — which he did poorly.
Анализ некоторых рекуррентных конструкций, например, foreclosure tsunami или fiddling with foreclosures, показывает, что они идиоматичны, поскольку характеризуются семантической целостностью.
А. И. Смирницкий под идиоматичностью понимает «невыводимость значения целого из совокупности значений частей» [8, с. 34]. Привлечение экстралингвистического контекста с учетом приведенного определения идиоматичности позволило нам осуществить перевод данных конструкций в следующем виде: «эта ошибка была допущена не вчера, она подкрадывалась подобно цунами», «заниматься пустяками, а не вопросами перехода заложенной недвижимости в собственность залогодержателя».
Анализ семантического поля, составленного этими словосочетаниями (foreclosure tsunami, fiddling with foreclosures), показывает, что в первом примере (foreclosure tsunami ) происходит переинтерпре-тация прямого значения слова tsunami ‘гигантская океаническая волна как результат подводных землетрясений или извержений’, т. е. кон-
текстное преобразование его в метафорическое значение «неотвратимый, как цунами, вал громадных по глубине и значимости ошибок
в передаче залога». Под семантическим полем понимается множество слов, объединенных общностью содержания и, что не менее важно для рассмотрения РК, имеющих общую нетривиальную компоненту в толковании (интерпретации). По этой общей части поле и получило свое название [6, с. 130]. В данном случае факт прямого указания на денотат в совокупности с фактом использования слова foreclosure ‘переход заложенной недвижимости в собственность залогодержателя’ позволяют нам считать это словосочетание рекуррентной конструкцией в рассматриваемом дискурсе.
Значение РК во втором примере, ‘fiddling with foreclosures', не столь прозрачно, как в первом примере. Следует заметить, что и в первом, и во втором устойчивом сочетании слово foreclosure выступает в качестве немаркированного члена устойчивого словосочетания, а лексемы tsunami и fiddling with — в качестве маркированных. Семантический анализ маркированного выражения fiddling with выявляет его основное значение — ‘играть на скрипке’. Но оно лишь препятствует «вычислению» значения словосочетания fiddling with foreclosures. И только если рассмотреть fiddling with в его семантическом поле, то можно обнаружить и другое его значение, отражающее субъективное отношение некоторых людей к игре на скрипке как баловству, к разряду пустяков, глупостей. Это помогает принять наиболее верное решение относительно варианта перевода этой конструкции на русский язык: ‘заниматься пустяками'.
Одной из важнейших характеристик фразеологизмов в целом и, в частности, рекуррентных конструкций является наличие «живой» внутренней формы (буквальной основы) выражения. Использование единиц такого типа в политическом дискурсе можно объяснить желанием автора оказать желаемое воздействие на сознание своего адресата, и та-
кое влияние, будучи правильно организованным, является одним из наиболее сильных политических инструментов воздействия на общество. Например, в устойчивом словосочетании that regulatory hole needs to be plugged ‘заткнуть дыру в законодательной системе’ внутренняя форма прозрачна: «дыра в фундаменте банковско-финансовой системы». Автор статьи воспользовался этим идиоматическим выражением как приемом для более сильного воздействия на своего адресата.
Любой политический текст, как часть политического дискурса, обладает набором как общих, так и специальных признаков, которые в значительной степени определяются спецификой дискурсивного развертывания и функциональными характеристиками изучаемого текста. К первым относят признаки, присущие массмедийным политическим текстам, созданным журналистами и распространяемым посредством прессы, радио, телевидения и Интернета. Ко вторым можно отнести только существенные признаки текстов, созданных политиками и называемых обычно институциональными текстами [4, с. 33]. Определение понятия «дискурс» формулировалось многими лингвистами, приведем два из них: «это текст в его становлении перед мысленным взором интерпретатора, причем содержание дискурса часто, хотя и не всегда, концентрируется вокруг некоторого “опорного” концепта» [5, с. 116]; «речемыслительный процесс, приводящий к образованию языковых структур, которые, предположительно, в дальнейшем будут зафиксированы в памяти или в письменном виде» [3, с. 5]. Языковая структура, о которой идет речь во втором определении, несет в себе следы основных этапов своего формирования. Однако эти этапы крайне сложно дифференцировать, так как в процессе создания и развертывания дискурса активно «работает» вся языковая система как средство речевого создания образа в сознании человека, адресата дискурса. В этом процессе одновременно участвуют единицы разных уровней языка, от фонетического до сверхфразового.
Несколько примеров, показывающих, как некоторые глаголы ведут себя в соответствующем семантическом поле. Как носители ядерной семантики языка и важнейшие операторы в формировании дискурса [3, с. 9], они играют существенную роль в речемыслительном процессе, в его динамическом развертывании, например: to squelch the idea ‘прошлёпать / прозевать идею’; to shoot up to more like 33 to 1 ‘вымахать / быстро вырасти’ (в пропорции 33 к 1); to wipe out a company ‘смыть / уничтожить компанию’; laissez faire ‘оставить всё, как есть, без изменений’; to plug the hole ‘заткнуть дыру’; the Treasury and Congress fiddled ‘Минфин и Конгресс тянули время’; (while homes) burned ‘в то время как дома полыхали / горели’; to fall apart ‘разваливаться’; to fail ‘терпеть неудачу’; to toss out the window ‘выбросить в окно / избавиться’; to go over the cliff ‘рухнуть в пропасть’; to froze the lending ‘заморозить кредитование’; the economy sank like a stone ‘экономика камнем пошла на дно’; to inject capital ‘вливание капитала’; housing bubble ‘мыльный пузырь (ипотеки) жилья’. Анализ вышеприведенных рекуррентных конструкций показывает, что в плане порождения и развёртывания политического дискурса глаголы помогают создавать, прежде всего, некоторую комплексную единицу, состоящую из последовательности предложений, объединенных смысловой связью. Совокупность этих комплексных единиц при условии связей между ними организует дискурс в целом.
Многие исследователи (А. Н. Баранов, Т. Г. Добросклонская,
В. Г. Костомаров, Л. П. Крысин, Дж. Лакофф и М. Джонсон, П. Серио,
А. П. Чудинов и др.) подчёркивают в своих работах, что большинство специфических явлений в политическом дискурсе проявляется на лексическом, стилистическом и фразеологическом уровнях. Например, к числу причин появления новой для политического дискурса просторечной, жаргонной, иноязычной лексики, сложносокращенных слов, рекуррентных конструкций относят новые события в стране, посколь-
ку «новые денотаты» требуют обозначения с помощью специфических знаков [10, с. 91]. Например, можно предположить, что причиной использования французского заимствования laissez faire-y tales ‘убаюканные сказками’ послужил нынешний мировой экономический кризис — одно из последних событий мирового масштаба. Это словосочетание идиоматично, оно является рекуррентной конструкцией, так как его маркированный член, глагол laisser faire ‘оставить всё, как есть; ничего не менять’ усложнен в отношении способа передачи денотата. Под усложненностью в данном примере мы понимаем такой фактор, как нетривиальность восприятия данной РК носителями языка (американцами). Подобный эффект достигается присутствием английского словообразующего форманта -y, который трансформирует французский глагол во франко-английское прилагательное, что дает нам основание рассматривать данную конструкцию как обладающую несколькими смысловыми слоями, один из которых весьма нетривиален.
Нельзя не заметить, насколько автор статьи, публицист Алан Блайндер эмоционально откровенен со своим адресатом. Выражение экспрессии, эмоциональный артистизм, с которым он излагает свое видение проблемы, «визуализируют» его речемыслительный процесс. В ходе развертывания дискурса последовательно вводятся рекуррентные конструкции, в основе которых лежа метафоры. Использование рекуррентных конструкций moribund markets, inconsistent mess, insanity, fateful decisions, went over the cliff, etc. (‘умирающие рынки, непоследовательность и неразбериха, безумие, роковые решения, рухнуть в пропасть и т. д.’) способствует формированию своеобразной «идиоматичности текста», подчеркивает то, что автор владеет информацией, которую он не может или не желает раскрывать в своей статье. Как утверждает В. Н. Телия, в процессе метафоризации всегда присутствует антропоцентрическая образность, вплоть до личностных смыслов: «Этот процесс объемлет целеполагающую интенцию субъ-
екта метафоризации, задающую те когнитивные и / или прагматические функции, которые будет выполнять метафора в коммуникативных актах» [9, с. 34].
Автор статьи Алан Блайндер делает «ассоциативное наступление» на своего адресата все более интенсивным, называя анализируемые им шесть решений роковыми, ипотечное кредитование жилья — мыльным пузырем, который скоро лопнет. Список всех шести «рукотворных ошибок» Алан Блайндер назвал «длинным и скучным перечнем ошибок», за который американскому руководству придется принести свои извинения миллионам американцев: Six fateful decisions — all made the wrong way. Imagine what the world would be like now if the housing bubble burst but those six things were different: if derivatives were traded on organized exchanges, if leverage were far lower, if subprime lending were smaller and done responsibly, if strong actions to limit foreclosures were taken right away, if Lehman were not allowed to fail, and if the TARP funds were used as directed. For this litany of errors, many people in authority owe millions of Americans an apology (Шесть роковых решений, причем все они были неверны. Представьте, каким бы мир мог сегодня быть, если бы мыльный пузырь жилищной ипотеки лопнул, но эти шесть решений были иными. Если бы производные ценные бумаги продавались на регулируемых биржах; если бы рычаг был намного ниже; если бы некачественное кредитование осуществлялось в меньших масштабах, и было ответственным; если бы сразу же были предприняты активные действия по ограничению перехода права собственности на заложенное имущество к кредитору; если бы Банку Лиман не дали обанкротиться и если бы антикризисные фонды ТАРП были использованы по своему прямому назначению. За этот длинный и скучный перечень ошибок американские власти должны принести свои извинения миллионам американцев).
Анализ предложной рекуррентной конструкции litany of errors также представляет интерес. Слово litany здесь выступает как маркированное, т. е. употребленное не в своем прямом значении слово. Его прямое значение — ‘литания, молитва, которая читается или поется во время службы и содержит многократные просьбы и обращения к Богу’. Налицо усложнение способа указания на денотат, необходимость экспликации контекстного значения. Учет дальнейшего семантического развития слова относительно его прямого денотативного значения позволяет представить перевод этой РК следующим образом: «длинный и скучный (список ошибок), как молитва».
«Насыщение» рекуррентных конструкций идёт по пути ассоциативных подобий, поэтому роль «буквального значения» в РК не столь велика, как это принято думать. Это значение, скорее, выступает ак-туализатором ассоциативного комплекса, чем собственно метафорическим источником. Следующий шаг в формировании метафоры — это фокусировка существенной информации при размещении ее в сообще -нии, тексте. Например, выражение Wild Derivatives — «дикие производные финансовые инструменты» — это рекуррентная конструкция. Информация, которая передается в слове wild применительно к банковскому термину derivatives, носит узуальный (иными словами, социальный, характеризующий банковское сообщество) экстралингви-стический характер. Узуальный аспект обусловлен восприятием данного выражения в конкретном языковом социуме, в нашем случае — банковско-финансовом, потому что в противном случае мы не смогли бы дать соответствующий перевод.
Если в процессе формирования дискурса говорящий концентрируется на признаках значения, которые отвечают в его представлении условиям подобия, то мы имеем дело с фразеологизмами. Нами принято за основу определение понятия «значение», данное О. Н. Селиверстовой, которая считала значением только то, что языковой знак сообщает
о своем денотате, а не то, что он обозначает [7, с. 37]. Понять метафору и РК — значит разгадать, какие из свойств обозначаемого (денотата) в них выделяются, и как они поддерживаются за счет ассоциативного комплекса. В метафоре всегда присутствует неоднозначность прочтения, поскольку её основной объект скрыт за вспомогательным объектом, но оба они в конечном итоге образуют единый сплав — новое значение [9, с. 48].
Большинство использованных автором статьи конструкций — a brewing problem; housing bubble; bailout fund; to toss the presumed rule book out the window и т. д. — являются рекуррентными. Устойчивость РК зависит от выбора семантически маркированного элемента. Сплав элементов устойчивой идиоматической конструкции образует новое дискурсивное значение. Так, выбор элемента brew из множества глаголов (form, emerge, grow, start up, etc. ) при формировании рекуррентной конструкции to brew the problem объясняется особенностями развертывания дискурса. В процессе его организации говорящий, автор Алан Блайндер, опирается на оценочную составляющую плана содержания (означаемого) устойчивых идиоматических выражений.
Небезынтересно рассмотреть РК bailout fund. Словарные значения слова bailout — ‘спасительный; выручка; помощь’. Поскольку речь идет о выходе из экономических трудностей с чьей-либо помощью, то правильнее других будет перевод ‘антикризисный фонд’. Подобными дискурсивными свойствами, как мы полагаем, обладают и остальные РК, приведенные выше.
Итак, функционирование рекуррентных конструкций в английском политическом дискурсе обусловлено их восприятием в данном языковом социуме. Эти конструкции обретают значения в динамически разворачивающемся дискурсе, поэтому их можно назвать дискурсивными значениями. Семантический анализ маркированных компонентов РК свидетельствует о том, что они сконцентрированы вокруг некоторого
«опорного» концепта. Мы опирались на постулаты о том, что значением выступает только та информация, которую языковой знак сообщает о своем денотате, и о том, что значения анализируемых конструкций выводятся из наблюдаемых фактов их употребления. Неоднозначность выводимости значения и усложнение способа указания на денотат проявляются в нестандартной сочетаемости слова, основанной на его семантическом развитии относительно прямого денотативного значения, что, соответственно, обусловливает трудности перевода. Функционирование единиц такого типа в политическом дискурсе можно объяснить желанием автора достичь необходимого эффекта при воздействии на адресата. Такой способ организации политического дискурса является одним из наиболее сильных политических инструментов воздействия на общество. Эмоциональность изложения, которая обеспечивается экспрессией рекуррентных конструкций, помогает читателю уяснить точку зрения автора.
Литература
1. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс / Н. Д. Арутюнова // Теория метафоры. — Москва : Наука, 1990. — С. 5—32.
2. Баранов А. Н Аспекты теории фразеологии / А. Н. Баранов, Д. О. Добровольский — Москва : Знак, 2008. — 656 с.
3. БорботькоВ. Г. Принципы формирования дискурса: от психолингвистики к лингвосинергетике / В. Г. Борботько. — Москва : URSS, 2007. — 288 с.
4. Будаев Э. В. Зарубежная политическая лингвистика :монография /
Э. В. Будаев, А. П. Чудинов. — Екатеринбург : УГПУ, 2008. — 247 с.
5. Демьянков В. З. Интерпретация политического дискурса в СМИ /
В. З. Демьянков // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования : учебное пособие / отв. ред. М. Н. Володина. — Москва : МГУ, 2003. - С. 116-133.
6. Кронгауз М. А. Семантика / М. М. Кронгауз. — 2-е издание. — Москва : Academia, 2005. — 351 с.
7. Селиверстова О. Н. Труды по семантике / О. Н. Селиверстова. — Москва : Языки славянской культуры, 2004. — 959 с.
8. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка / А. И. Смир-ницкий. — Москва : Высшая школа, 1956. — 260 с.
9. Телия В. Н. Метафора как модель смыслопроизводства и её экспрессивно-оценочная функция / В. Н. Телия // Метафора в языке и тексте. — Москва : Наука, 1988. — С. 26—52.
10. Чудинов А. П. Политическая лингвистика / А. П. Чудинов. — 2-е издание, исправленное. — Москва : Флинта ; Наука, 2007. — 254 с.
11. Blinder A. S. Six Errors on the Path to the Financial Crisis // International Herald Tribune. — 2009. — January, 25.
© Терехова Е. В., 2012
Recurrent Constructions as Organizers of English Political Discourse
Е. Terekhova
The paper focuses on the importance of recurrent constructions (RC) in organizing the English political discourse. It also provides the definition of discourse and discusses RC semantics. Six examples borrowed from English authentic texts are supplied analyzing RC based on their observed usage. The semantic analysis of the examples under discussion demonstrates that in some cases reinterpreting of a word direct meaning occurs. In other cases due to lack of transparency or non trivial information transferred by the RC marked component, the direct meaning is also difficult to find.
Key words: recurrent constructions; discourse; semantic field; component; meaning; marked/non-marked RС components; anthropocentric figurativeness.
Терехова Евгения Викторовна, доктор филологических наук, заведующая кафедрой иностранных языков, Дальневосточное отделение Российской академии наук (Владивосток), [email protected].
Terekhova, E., Doctor of Philology, Head of the Chair of Foreign Languages, Far Eastern Branch, Russian Academy of Sciences (Vladivostok), [email protected].
