CC BY
84О. Л. Фетиеенко
Реконструкция одного спора: К. Леонтьев и И. Аксаков о митрополите Филарете
Петровским постом 1874 г. из Турции возвратился вышедший в отставку дипломат - прослуживший там десять лет прозаик и публицист Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891). 11авсстив в Москве .VI. 11. Каткова, в журнале которого «Русский вестник» в последние годы печатался, он уехал в свое калужское именьице Кудиново. У .Леонтьева были рекомендательные письма к князю В. А. Черкасскому и княгине Н. Б. Трубецкой, но летом их застать в столице было невозможно. Осенью Леонтьев снова в Москве - в надежде сблизиться со славянофильским кругом.
Прежде всего он решил возобновить знакомство с И. С. Аксаковым, которое восходило к давним временам: «...он меня не знал, но я его знал давно. Я его знал, во-1 -х, в Калуге, когда он в 10-х годах... служил там в Уголовной Палате. Он нанимал флигель в доме родных моих Унковских и бывал у них часто. >1 тогда был гимназистом, но уже интересовался литературой и смотрел на него с большим почтением, хотя ничего не прочел из его сочинений. Потом мы случайно встретились в Крыму в Тамаке, в имении Иосифа Ник<олаевича> Шатилова, и провели вместе там дня три. Аксаков был ополченцем, а я военным врачом... Гимназистом он меня не помнит, но наша встреча в Крыму пришла ему на память»1.
Мог Леонтьев напомнить Аксакову и о своих неудачных попытках в 1862 г. стать корреспондентом издававшейся тем газеты «День»2.
1 Леонтьев К. И. Моя литературная судьба //Леонтьев К. Н. Поли. собр. гоч. и писем: В 12т./ Подгот. текста и коммеит. В. А. Котелытикопа и О. Л. Фетиеенко. СПб., 2003. Т. (>. Кн. I. С. 90. Далее ссылки па это тля пне даются сокращенно: Леонтьев. Комментарий к этому фрагменту гм.: Леонтьев. Т. 6. Кн. 2. С. 327-328.
2 Подробнее об истории взаимоотношении Леонтьева и Аксакова см.: Фетиеенко О. Л. Иван Аксаков и «фанатики-фанариоты». II. И. Аксаков и К. Леонтьев // Русская литература. 2006. .V 2. С. 1 <16-160.
Аксаков, поднятый нежданным визитером от обеденного стола, встретил гостя неприветливо, но, услышав, что перед ним автор статей о панславизме, подписанных в «Русском вестнике» псевдонимом «II. Константинов», переменил тон. 11редставляя потом Леонтьева завсегдатаям своих «четвергов», он все повторял: «Тот самый Константинов..,»л. Такой прием окрылил Леонтьева, который именно и ждал встретить в славянофильском кружке «старших братьев», рассчитывая при этом «на всякую от них помощь»4, в частности - в издании книги «Византизм и Славянство».
11о вышло не то. «Меж ними все рождало споры»: болгарский вопрос (Аксаков, сначала с одобрением читавший «Византизм...», был возмущен, дойдя до «болгарских» глав), дело игуменьи Митрофании (Розен). Осенью 1874 г. как раз завершался этот нашумевший судебный процесс. Резкая (и говорившая по-русски с сильным немецким акцентом5) Анна Федоровна Аксакова вскрикивала, услышав, как Леонтьев защищает игуменью, подделывавшую векселя в пользу своей общины: «Так вам нравится подлость?» - «/la! Я иезуитов предпочитаю либералам», - отвечал Константин Николаевич'1.
1)ыл и еще один повод для разобщения: некоторая «официозность» леонтьевского направления. Ее иронично подчеркивал
* Ср. и записках Леонтьева «Моя литературная судьба»: «Он со всеми знакомил меня, говоря: "Такой-то, бывший 10 лет консулом п Турции, тот самый, который... "Панславизм и греки" под именем "Константинова"... И опять... "Такой-то. "Панславизм и греки"... Консул п Турции... Константинов"» (Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 103).
4 Там же. С. 95. Ср.: «...на Славянофилов я надеялся как па своих, как па отцов, на старших и благородных родственников, долженствующих радоваться, что младшие развивают дальше и дальше их учение...» (Там же. С. 106).
5 См.: Соловьев Вс. С. Из воспоминании. Аксаковы // Книжки Недели. 1901. Я ив. С. 8.
6 См.: Русская литература. 2006. V 2. С. 153. Ср. о характере А. Ф. Аксаковой: «Я никогда в жизни не видал более раздражитель!того, резкого if вспыльчивого существа. Она ire сердилась, а как-то вдруг вся загоралась if начинала "бросать огонь и пламя", по французскому выражению. Иногда это происходило по совершенным пустякам, но большею частью в основе здесь лежало нравственное негодование. Потому что Анна Федоровна была полна нравственной брезгливости, которую вообще нисколько не скрывала, а при всяком заметном поводе эта брезгливость выражалась в яростных вспышках» (Соловьев Вс. С. Из воспоминаний. Аксаковы. С. 9-10).
князь Черкасский в разговорах на первом аксаковском «четверге», который посетил Леонтьев: «Итак, славяне, по-вашему, для нас опасны, а греки - напит естественные союзники. - С точки зрения Правительства нашего, вы правы; оттого-то ваша статья понравилась им в Петербурге»7.
И вот тогда же, осенью 1874-го, Леонтьев поселился на положении послушника в 11иколо-Угрешском монастыре, куда был привлечен настоятелем, архимандритом I Пшеном (Мясни-ковы.ч). Приехав в конце ноября начале декабря по делам в Москву, он зашел к Аксакову, где застал и издателя «Современных известий» Н. П. Г ил Ярова-Платонова. Зашел в подряснике, что неприятно поразило Аксакова. «Аксаков, который принимал меня прекрасно, пока я был мирским, стал хуже, когда я зашел к нему монахом», рассказывал он позднее оптипскому старцу Амвросию об этой встрече3. В тот именно вечер и состоялся знаменательный разговор, после которого, как вспоминал Леонтьев, на него начали смотреть, как на «шпиона или безумца». Через два года, и октябре 1876-го, Аксаков в письме к Т. И. Филиппову скажет: «Бывший консул Леонтьев, теперь полусумасшедший... »и.
Леонтьев хорошо запомнил одну фразу, прозвучавшую в том разговоре, поставившем точки над i. С небольшими разночтениями он привел ее в написанных по горячим следам записках «Моя литературная судьба» (1875) и позднее в адресованной старцу Амвросию Оптинекому «Моей исповеди» (декабрь 1878). В обобщенном виде ее можно передать так: Герцен и Гамбетта - больше христиане, чем митрополит Филарет10.
7 См.: Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 101. Ср. г позднейшим воспоминанием Леонтьева об этом разговоре: « Кн. Черкасский сказа л Mire, что он собра лся возражать - 1то не было такого органа. - "А Прав<ительетву> - Петербург<скому> вы. конечно, лтнм очень угодили", - прибавил он (па вечере у Аксакова в 74-м году)» (Там же. Т. 7. Kir.' 2. С. 607).
6 Там же. Т. 6. Кн. 1.С.239.
!1 Иван Аксаков и «фапатики-фапариотьт», 1. Переписка И. С. Аксакова и Т. И. Филиппова (1870-1885) / Вступ, статья, подгот. текста и комметгт. О. Л, Фетисептсо// Русская литература. 2006. \Ь 1. С. 132.
1« Речь идет о свт. Филарете, митрополите Московском. Леон-Мишель Гамбетта (1838-1882) - французский государственный деятель.
Приведем сначала цитату из записок Леонтьева: «Бог и духовники мои пусть судят, кто из нас лично более Христианин: я или Ив<ан> Сергеевич. Я знаю только то, что я не позволяю себе вносить ничего своего в I Церковное учение и готов подчиняться всему, что велит духовенство, призванное по слову самого Христа вязать и решить наси.
До нравственных качеств моих духовных начальников мне почти и дела нет, когда я ищу духовного совета или подчиняюсь их распоряжениям, а Аксаков говорит, что для него Филарет не был авторитетом, что Герцен и Гамбетта для него более христиане, чем, напр<имер>, нынешний Московский епископ Леонид.12 Хорошо 11равославтте!»|Л
Сравните в «Моей исповеди»: «А когда он и Гиляров сказали, что для них Гамбетта и Герцен больше христиане, чем Филарет и Леонид (епископ), то я с жаром стал говорить против этого, и все от меня отшатнулись, как от шпиона или безумца! - Итак, миряне гнали за то, что я монах, и за то, что не стыдясь защищаю правильные взгляды на I Церковь...»".
Любопытно, что московский спор встраивается в парадигму, открытую в русской словесности знаменитым письмом и. Г. Белинского к Н. В. Гоголю (1848). Леонтьев, подобно Гоголю, занимает в споре явно оборонительную позицию, а Герцен и Гамбетта в обличительной речи Аксакова встают па место Вольтера. Напомним, что говорилось о французском просветителе у Белинского: «...какой-нибудь Вольтер, орудием насмешки потушивший в Европе костры фанатизма и невежества, конечно, больше сын Христа... нежели все Ваши попы, архиереи, митрополиты и патриархи, восточные и западные. Неужели Вы этого не знаете? <...> ...Кому
11 Ср.: Мф. 16:19:18:18.
12 Леонид (Краспоиепков), епископ Дмитровский, пикарий Московской епархии, впоследствии архиепископ Ярославский и Ростовский, мог быть упомянут в разговоре как близкий друг угрешского настоятеля, архимандрита Пимена.
13Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 111. Ниже Леонтьев приводит слова своего с Аксаковым общего знакомого, публициста П. Д. Голохвастова: «Черкасский человек очень хитрый <...>. А Иван Аксаков... я не знаю как сказать... Странно было бы такого человека назвать глупым, - однако я не нахожу другого слова... Просто перейдя за известную черту, - он становится глуп» (Там же).
14 Там же. С. 239.
тяжко зрелище угнетения чуждых ему людей, - тот носит Христа в груди своей и тому незачем ходить пешком в Иерусалим»15.
Для Леонтьева помянутые его собеседниками Герцен и Гам-бетта - это значимые имена, только он никогда не соединил бы их. К Герцену у него особое отношение. Герцен - это московский барин (как и славянофилы)|в, «специалист по части жизненной, реальной эстетики, эксперт по части изящества и выразительности самой жизни»17, увлекшийся социализмом, но изживший свое увлечение, испытав эстетическое отвращение (Леонтьев называет его «аристократической брезгливостью») к «среднему европейцу», к рабочему, который «ничего больше не желает, как стать поскорее... самому мелким буржуа»18. Можно сказать, что с конца 1860-х гг. Герцен - это любимец Леонтьева, «Былое и думы», по свидетельству племянницы писателя М. В.Леонтьевой, одна из его настольных книг, наравне с «Россией и Европой» Н. Я. Данилевского19. Л Леон-Митттель Гамбетта для автора «Византизма и Славянства» является воплощением «европейца будущего»21',
15 Белинский П. Г. I Io.'iit. собр. соч.: 15 13 т. М.. 195(1. T. X. С. 2М-215.
218.
16 Ср. с кыскязыванием Леонтьева о старших славянофилах: «...русские сморяне. ученые, идеальные, благовоспитанные, тонкие, европеизмом пресыщенные. благородные москвичи, за спиной которых стояли целые века государственного великорусского опыта» (Леонтьев. Т. 7. Kit. I. С. 5 i в). «Московским барином» Леонтьев назвал Герпепа в статье «Плоды национальных движений ira Православном Востоке» (1889) (см.: Леонтьев. Т. 8. Кн. I. С. 561 ).
17 Так называет его Леонтьев в незавершенной статье «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения» (Там же. С. 182). А в позднейшей работе («Национальная политика как орудие всемирного разрушения») oit заметит: «...у Герцена все, что касается политики — бредни; по все. что касается жизни - прекрасно» (Там же. С. 509).
18 Там же. С. 182. Ср. здесь же: «Герцену, как гениальному пстетику 10 х годов, претил прежде всего самый образ этой средней европейской фигуры в цилиндре и сюртучной паре <„.> в груди не носящей другого идеала, кроме претворения всех и вся в нечто себе подобное if с виду даже неслыханно прозаическое (еще со времен каменного периода)!» (Там же).
19 «...Кроме Данилевского, читали мы еще Герцена — наслаждались остроумием. блеском и теплотой в его "Бьтлое и думы"» (Леонтьев. T. fi. Кн. 2. С. 89).
w Ср.: Там же. С. 337.
«среднего европейца». Он стоит для пего в том же ряду, что Дж. Ьрайт, Р. Вттрхов, Ж. Г реви21, ,■). де Жирарден, Л.-Л. Тьер, Ж. Фавр и, продолжим ряд, - русские «средние европейцы» Ф. Н. Пле-вако, А. В.Лохвицкий или защитник Веры Засулич II. Л. Александров2-. Адвокатов Леонтьев не терпел, а Гамбетта был из этой породы. «...Мы постичь не можем, - писал «русский Мттцпте» в бытность помощником редактора «Варшавского дневника» в одной из передовых статей, - "дурной вкус" либеральной Франции, предпочитающей теперь Гамбетту и Греви родовым своим Королям и избранным I |,езарям...
Александровы, Греви или Гамбетты (это ведь все равно) хороши на своем месте, когда нам нужно выиграть процесс,., И только!..»23.
Восстанавливая в 1884 г. место, изъятое пртт первой публикации «Византизма и Славянства» как не понравившееся Аксакову своим «языческим» аристократизмом, Леонтьев заменил
21 О Греви. между прочим, Леонтьев в 1882 г. выразился так: «...Греви. который весь есть не что иное, как самое чистое проявление "честной" европейском плоскости! (Леонтьев. Т. 8. Кн. 1.С. 54).
22 Обычно он и поминает подобных деятелей целым списком. Ср.: «...Лохвицкие. Максимовы, Краевские, Плева ко (которых одно имя уже внушает омерзение)... и т. п. люди» (Леонтьев. Т. (>. Кн. 1. С. 102; коммеит. см.: Т. Г). Кн. 2. С. 336—337). Особенно доставалось, как нетрудно догадаться. Ф. Н. Плева ко. Ведь слова «внушала омерзение» относятся, несомненно, к его неблагозвучной фамилии. В ту пору Леонтьев был очень резок, а в период подготовки отдельного издания своих статей (1884—1885) он старался все убрать подобные «личности», как тогда выражались. В случае же с Плева ко кажется, что, внося правку, отт действовал не из христианских соображений, а просто желал очистить свою книгу от самого упоминания этой «омерзительной» для пего фамилии. Так, и в одной из статей «Варшавского дневника» Леонтьев исправил «в европейских речах всяких Плева к и Александровых» на «в европейских речах каких-нибудь Александровых» (см.: Леонтьев. Т. 7. Кн. 2. С. 14, 448). В другой статье, цитата из нее приведена далее, он заменил «Плепаки или Гамбетты» на «Александровы. Греви или Гамбетты» (Там же. С. 18. 450), а еще дальше вместо «Плевак» помянул «Бильбасовьтх» (Там же. С. 47.458)!
23 Там же. С. 18. Ср. в одной из статей цикла «Записки отшельника»: «...горе тому обществу, в котором первенствуют "софист и ритор" (профессор и адвокат)...» (Леонтьев. Т. 8. Кн. 1. С. 300). На смерть Гамбетты Леонтьев откликнулся статьей «Гамбетта, Скобелев и Бисмарк» в цикле «Письма о Восточных делах» (1882) (см.: Там же. С. 75-82).
длинный ряд имен, олицетворяющий буржуазность-4, всего двумя - Гамбетты и Руместана, объединив действующего политика с литературным героем25.
Имя Гамбетты возникает в статьях .Леонтьева всякий раз, как ему нужно уязвить «либералов» (и особенно из числа «братьев-славян», так спешащих слиться со «все-Квропой»)2|\ Так, упоминая болгарского «прогрессиста» Л. Каравелова, он замечает в скобках: «вероятно, что-нибудь беспокойное и наглое вроде Гамбетты»27. Но этот пример относится уже к 1879 г., а в сентябре 1874-го Аксакова позабавило сравнение с французским премьером другого болгарского деятеля, старого Христо Топчи-лештова. Леонтьев назвал его «соединением Собакевичас Гамбет-той», и Аксаков «много смеялся этому»-8 Образ так понравился Аксакову, что он помнил его и через два года и передал в пттсьме к Филиппову, правда, перепутав имя «виновника» сравнения29.
Характерно, что Леонтьев не отказывал так нелюбимому им французскому политику в природных дарованиях. В одной из
24 К го можно найти и записках «Моя литературная судьба» (Леонтьев. 'Г. К. Кн. I. С. 112).
25 См.: Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 112-113. Т. 7. Кн. 1. С, 406. Т. 7. Кн. 2. С. 404. 704-705. Нума Руместатг - глаштьтй герой одноименного рома 1 га А. Доде.
26 Ср.: «Сельский болгарин немногим посложнее в мыслях своих, в быте, в потребностях, в идеале, чем первобытный болгарин времен Симеона и Самуила; а его племянник, сьти, брат, побывавший в Царьграде. Одессе. Вене или Николаеве, по мыслям, по идеалу и т. д. нечто вроде последователя Гамбетты, конечно, несколько грубый, малосложпый. не имеющий за спиной своей влияний великого и цветущего прошедшего» (Леонтьев. Т. 7. Кн. I. С. 477). Вот другой пример, где Гамбетта упомянут в дтинном перечислении родственных ему политиков: «...из болгар, из сербов, из греков и румын "вытравить" Л аскера. Вирхова, Брайта. Гладстоиа, Гамбетту и Эмиля Жирардена - еще много труднее!!» (Леонтьев. Т. 8. Кн. I. С. 42). См. еще: Т. 7. Кн. 1. С. 520, 548.
27 Там же. С. 541.
26 В « Моей литературной судьбе» Леонтьев передает лтот разговор с Аксаковым (Леонтьев. Т. 6. Кн. I. С. 93).
29 «Бывший консул Леонтьев, теперь полусумасшедший, очень остроумно выразился мне однажды, говоря про известного болгарина, доктора Чумакова. что ото "соединение Собакевича с Гамбеттой". Можно бы даже вместо Гамбетты взять № пониже» (Русская литература. 2006. № 1. С. 132).
поздних статей («Национальная политика как орудие всемирной революции», 1888) он, между прочим, обмолвился: «Мы видели, как паутина демократической легальности запутала еще недавно даровитого и смелого Гамбетту»Л0. Л в «11исьмах о Восточных делах» (1882) он даже противопоставил внешность Гамбетты (известно, как важна для Леонтьева внешность) «ничтожным» лицам буржуа, генералов и политиков «новой Франции»31.
11ельзя обойти стороной участие в споре о Филарете, Гамбет-те и Герцене крупного деятеля славянофильского направления -Гттлярова-11латонова. Ведь вполне возможно, что имя Герцена было названо именно этим собеседником. Еще в январе 1872 г. в передовой статье «Современных известий», посвященной проблеме народности в религии, публицист сказал о Герцене: «В Герцене слышите вы не только русского, но и православного, хотя он атеист»31'. А в одном из писем Гилярова содержится крайне любопытное высказывание на тему «кто христианин», где в качестве примера приводится все тот же Герцен: «Есть двоякого рода катехизис, — 1, личный и 2, так сказать, общественный. В личных верованиях и идеалах копаться непристойно. Это неприкосновенность, святыня, и личные верования очень редко сходятся с общественными клеймами, под которыми они значатся. Герцен был атеист в публицистике, но в глубине души был христианин, сам того не подозревая. Другой именуется христианином, а в душе атеист, и так далее»33.
От разговора о том, кто «больше христианин», нити протягиваются даже до лекции Вл. С. Соловьева «Об упадке средневекового миросозерцания» (1891), в обсуждении которой Леонтьев успел принять участие незадолго до своей кончины. Там ведь тоже шла речь о расширении границ Церкви до включения в них тех, кто, отрицая бытие Божие, спасается делами.
30Леонтьев. Т. 8. Кн. I. С. 515. Чуть дальше в этой же стятье пршпяется и «сила характера» Гамбетты (С. 531).
31 См.: Там же. С. 96.
32 Гиляров- Платонов Н. П. Вопросы веры и Церкви: В 2 т. М., 1906. Т. 2. С. 373. См. еще: Там же. С. 382-383.
33 Письмо к А. М. Гальперсоп, предположительно датируемое началом 1883 г. (ИРЛИ. Ф. 71. Ел. хр. 53. <№ 2>. Л. 21 об.: сообщено А. П. Дмитриевым).
В «Моей литературной судьбе» Леонтьев признался: «...Я через несколько месяцев яснее понял, что и на почве государственной, чисто политической, и даже (вот что неожиданнее!) и даже на почве I Церковной я со слишком либеральными московскими Славянофилами никогда не сойдусь. Ибо я убедился и узрел очами своими, что если снять с них пестрый бархат и парчу бытовых идеалов, то окажется под этим приросшее к телу их обыкновенное серое, буржуазное либеральничанье, ничем существенным от западного эгалитарного свободопоклопства не разнящееся»^. «...Я понял, что между нами та бездна, которая бывает часто между
учителем и учеником, ушедшим дальше по тому же пути»35.
* * *
11о почему - Филарет?
Московский святитель в глазах Аксакова был «ответчиком» за все, что не устраивало славянофилов в 11равославттп, называемом «официальным», «историческим», «казенным»36. В письмах Аксакова Филарет поминается именно в таком контексте (часто в паре с другим иерархом Иннокентием Херсонским). «Признайте за каждым человеком право вешать... - пишет он отцу 18 января 1847 г., обсуждая гоголевские «Выбранные места из переписки с
п Леонтьев. Т. 6. Кн. 1. С. 97-98. К этой же образности Леотггьеп прибегнет в одной из поздних споих статей: «Государь Николай Павлович чувствовал, что под боярским русским кафтаном московских мыслителей кроет-ся обыкновенная блуза западной демагогии. "Кроется" - ire в том смысле, что они, лти славянофилы, преднамеренно и лукаво сами скрывают ее. Вовсе пет! Нов том смысле, что они не сознают на себе присутствия этой западной блузы» (Леонтьев. Т. 8. Kir. 1. С. 579).
35 Леонтьев. Т. Г>. Кн. 1. С. 115.
36 «Что же ото за Церковь и что за православие, которое исповедовали славянофилы? ...Под словом русское православие Хомяков понимал сохранение чистоты исповедания, т. е. неизменность учения древней вселенской Церкви до ее разделения, а не политическое знамя, которым русский парод и все единоверцы отличаются от всех других иноверцев. <...> Эти принципы любви и свободы, действительно, славянофилы считали краеугольным камнем своего учения. Этими же признаками православие славянофилов отличается от официального православия, о чем упоминает и сам Хомяков: "Было бы лучше, если б у нас было поменьше официальной политической религии"...» (Колюпанов Н. П. Биография Александра Ивановича Кошелева. М„ 1892. Т. II. С. 133).
друзьями». - Отчего одному Филарету или Иннокентию можно писать проповеди, которыми всякий восхищается, но которым не всегда верят и не всегда следуют, потому что проповеди их - слово не приобретенное жизнью, не выстраданное, не выведенное как результат долгого душевного воспитания. Гоголь мне ближе. Он действует не ex officio,37 он в таком же был положении, как и я»38. В письме к А. И. Кошелёву от 8 декабря 1853 г. Аксаков замечает, что «уже видел многих (и именно в Петербурге), обращенных к христианству чтением "La case tie 1'oncle Tom"39, и не видал еще ни одного, обращенного проповедями Филарета». «Филарет весь живет и движется40 под условиями этой исторической церкви, -продолжает Аксаков, - его проповеди - не живое слово личности, проникнутой искренним убеждением и горячею любовью, а Meis-rerstuke официального витии»41.
Между прочим, оппозиция «Филарет - Герцен» возникла в славянофильских дискуссиях еще в середине 1850-х гг., в пору издания «Русской беседы». Митрополит Филарет некогда, в 1855 г., дат через Филиппова свое благословение на издание этого журнала. Если для соредакторов (Кошелева и Филиппова) это было
37 По должности (лат.).
36 И кап Сергеевич Аксаков в его письмах: В 3 т. \Г. 2003. Т. 1. С. 313. Важно отметить, впрочем, что сам преосвященный Иннокентий дистанцировался от «московского Златоуста», причем именно из-за его книжности и официальности (того, в чем упрекал обоих церковных питий Аксаков). Ср. с отзывом Иннокентия (тогда только что посвященного в епископы Вологодские) в письме к архиепископу Рязанскому Гавриилу (Городкопу) от 16 июня 1811 г.:« В праздник Алексия Митрополита я имел удовольствие в первый раз слышать Преосвященного Филарета проповедующим. Образ проповедапия его удивил меня. Слово было написано очень умно, но по всем правилам школы, без приспособления к понятию слушателей\ произнесено хорошо, по так, как произносят по Указу Консистории, Такому огромному таланту теряться в ребяческих формах!.. Истинно жаль!» (Письма Иннокентия, архиепископа Херсонского и Таврического, к Гавриилу, архиепископу Рязанскому и Зарайскому / Сообщ. священник Н. Гумилев // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете. 1869. Кн. 1, я ив.-март. Отд. V: Смесь. С. 82-83; курсив мой. - 6. Ф.).
39 «Хижина дяди Тома», роман Г. Бичер-Стоу.
40 Аллюзия на: Деяп. 17: 28.
41 Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Т. 2. М., 2001 С. 226. MeisrersOike - ма'стерские образцы (нем.).
радостным событием (вместе они получили в Оптиной пустыни еще и благословение старца Макария), то в семье Аксаковых, возможно, - поводом для усмешливого переглядывания. Ведь даже И. В. Киреевскому здесь лишь снисходительно прощали его жизнь в послушании оптинскому старцу и никак не участвовали в его сотрудничестве с митрополитом Филаретом в деле переводов и издания Святых Отцов. Ср. в письме И. Аксакова к брату Константину: «будьте, ради I юга, осторожны со словами: народность и православие. - Оно начинает производить на меня то же болезненное впечатление, как и "русский барин, русский мужичок" и т. д. - Будьте умеренны и беспристрастны... и не навязывайте насильственных неестественных сочувствий к тому, чему нельзя сочувствовать, к допетровской Руси, к обрядовому православие), к монахам (как покойный Ив<ан> Вас<ильевич> <Киреевский>)»43.
Вот Кошелёв беседует (в письме от 10 июня 1857 г.) с младшим Аксаковым, который вскоре, в 1858 г., станет редактором «Русской беседы»: «Некоторые слова в вашем письме показались мне странными и неудобопонятными. Ни говорите о том, что попы у пас все мертвят и что необходимо стать им во всем наперекор; вместе с тем вы говорите о живом голосе Герцена и о том, как необходимо затронуть все живое. Странны мне показались эти ваши слова. Теперь читаю я Герцена и ни в чем не нахожу ни настоящего смысла, ни истинной жизни. Он кривляется, орет, ругает, выста-навливает пышные фразы и пр. Разве это жизнь? Попы наши отчасти мертвят жизнь, но Герцен и комп<ания> хлопочут об оживлении мертвечины, а труп все остается трупом. Во всем Герцене я не нашел ни одной страницы живой и вместе с тем истинной. Нет, дражайший Иван Сергеевич, в речах Филарета несравненно более жизни, чем в произведениях Герцена. Судорожные движения суть ли обманчивые явления жизни? Это разногласие между нами крайне важно, и я шибко боюсь, чтоб при издании журнала оно не было поводом к спорам и неудовольствиям. Я горжусь тем, что наша "Беседа" пользуется особенным благорасположением духовенства, радуюсь тому, что мы этим путем можем действовать на него и через него па массу народа. Нет, драж<айший> Иван Сергеевич, путь Герцена, его средства, слова и пр. никогда не будут
42 Аксаков И. С. Письма к родным. 1849-1856. М.. 1994. С. 453.
одобрены мною. По-моему, он обязан успехом лишь обстоятельству, что он имеет единственную вольную русскую типографию, что он пишет дерзко, живо, общественно, но настоящего успеха он не имеет и не может иметь, ибо у него нет фундамента. Если только у нас цензура сделается несколько посвободнее, то Герцена деятельность сделается соворш<енно> ничтожною. <...> 11ет, дражайший Иван Сергеевич, я не заклятый враг Запада и Петра, не квасной патриот, не славянофил 40<-х> годов, но убежден, что истина на нашей стороне, что мы должны действовать своими способами и отнюдь не прельщаться призраками жизни, которые привлекают толпу к нашим противникам»43.
И в его же письме от 18 июня: << 1ююсь, дражайший И ван Сергеевич, чтоб вы, из последнего моего письма, не заключили, что я не желаю вам передать "Ьеседу". Этот вывод был бы совершенно несправедлив. Я напротив того весь желаю, от души желаю передать вам "беседу", но еще сильнее желаю лишь одно - чтоб "беседа" сохранила свой дух - т. е. тот дух, который Хомяков, Самарин, ваш брат и я вполне и безусловно одобряем и который уже доставил нашему изданию одобрение и сочувствие просвещеннейших лиц нашего духовенства»11.
14 июля 1857 г. Аксаков писал брату Константину: «Он (Ко-шелев. - О. Ф.) пишет мне, напр<имер>, что гордится тем, ''что "Беседа" заслужила внимание просвещеннейших лиц нашего духовенства", а я пишу, что краснею от сочувствия "Беседе" графа Ал. П. Толстого, отца Матвея и Филарета. Это все те "союзники гнилья", о которых ты когда-то писал45. Их сочувствие, основанное только па недоразумении, просто позорно»46.
Иг» переписки московских славянофилов: (Письма А. И. Коше лепя к И. С. Аксакову) // Голос минувшего. 1918. № 7-9. С. 175-176.
44 Там же. С. 177.
45 К. Аксаков писал не о «союзниках гнилья», а о «пптльтх союзниках» (подразумевая прежде всего Н. М. Языкова как автора повредившего славянофильскому движению в глазах общественности стихотворения «Не нашим!»). Имеется в виду строфа из стихотворения «Союзникам» (181'!): «На битвы выходя святые, / Да будем чисты меж собой! / Р>ы прочь, союзники гнилые. / А вы. противники. - на бой».
* Начало цитаты приведено в примеч. Т. Ф. Пирожковой (Аксаков И. С. Письма к родным. 1819-1856. С. 618), окончание см.: Цимоаев Н. И. И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М.. 1978. С. 57.
Граф Александр Петрович Толстой - недавно назначенный обер-прокурор Св. Синода, один из немногих «церковников» в ряду занимавших этот пост, духовный сын названного здесь же ржевского протоиерея Матфея Константиновского.
Если для Аксакова московский святитель - «союзник гнилья» (под «гнильем» подразумевается, видимо, самодержавное государство или, точнее, - все то дурное, что наслоилось на сам его принцип), ответчик за все, что не устраивало славянофила в I Церкви, называемой им «казенной», то для Леонтьева это «великий святитель»47 и несомненно человек святой жизни.48 В незавершенной статье «Чужим умом» (1890), предназначавшейся для цикла «Записки отшельника», публицист выскажет убеждение, что Филарет вместе с Пушкиным и Императором Николаем I выражают великую национальную триаду49.
Возвратимся к разговору 1874 г. и его последствиям. В 1880 г., читая статьи Леонтьева в «Варшавском дневнике», Аксаков делился впечатлением с В. Ф. Пуцыковичем: «...Л*** способен написать подчас такую защиту веры и народности, что только компрометирует истину. Это фанатик-фанариот»50. В другом письме к тому же адресату он привел афоризм французского писателя и журпатиста Виктора Шербюлье (1829 1899), который лучше
47 В статье «Грамотность и народность» (1868-1869; оп. 1870): «еще возможны великие святители, подобные Филарету» (Леонтьев. Т. 7. Кн. 1. С. 110); в неизданной при жизни статье «Еще о греко-болгарской распре» ( 1871 ): «Великий московский святитель Филарет» (Там же. С. 283).
48 Ср. в записках «Моя литературная судьба»: «...наши Епископы, обремененные орденами, и все-таки чрезвычайно влиятельные по-своему, твердые, часто даровитые и. несмотря па ордена, иногда и Святые по жизни (напр<имер>. Филарет Московский)...» (Леонтьев, Т. 6. Кн. 1. С. 99).
49 «Если мы назовем трех великих представителей той .эпохи, которую можно назвать историческим роздыхом нашим, - трех великанов религии, государственности и национальной поплин - Филарета, Николая Павловича и Пушкина: - то этим будет сказано все. - Как много у них общего в основах и как мало сходства и в темпераментах, и в роде -развития'.» (Леонтьев. Т. 8. Кн. 1. С. 490-191).
Пит. по: Русская литература. 2006, № 2. С. 151. Фамилия Леонтьева была сокращена С. Ф. Шараповым, впервые опубликовавшим ото письмо в « Московском сборнике» (М., 1887, С. 11 ).
всего передает его отношение к «фанатику-фанариоту»: «Le bon Dieu aime bien mieux ceux qui le renient, que ceux qui le compromettent.» («Господь Бог больше любит тех, кто Его отрицает, чем тех, кто К го компрометирует»)51. Эта цитата относилась к числу излюбленных Аксаковым, он не раз прибегал к ней с своих статьях,52 что было отмечено заинтересованными читателями, например, Лесковым: «...Когда князь Мещерский и другой со-умышленный ему недоумок консерватизма" стали консервировать по-своему набожность, то Иван Сергеевич Аксаков в "Руси" двукратно привел им французское замечание Шербюлье, что "Бог больше любит тех, кто его не хочет знать, чем тех, кто его компрометирует" »54.
Итак, для Аксакова Леонтьев - это один из тех, кто Бога «компрометирует». I la ту же цитату опиралась и Л. Ф. Аксакова, выговаривая Леонтьеву в 1882 г. по прочтении брошюры «Наши новые христиане»; «I le столько атеисты - враги Христа, сколько такие лица, как Вы, которые неправильным толкованием Его слов компрометируют христианство»^. Сам Аксаков в 1881 г. сказал московскому журналисту и издателю H. Н. Дурново, что Леонтьев liora оскорбляет своими мнениями «о неограниченности нашей царской власти»""'.
Можно сказать, на глазах Леонтьева в начале 1880-х гг. составлялась книжка, к которой он потом будет обращаться в своих статьях. Коллега Леонтьева по службе в Московском цензурном комитете и сотрудник катковских изданий В. В. Назаревский собрат воедино высказывания Филарета по государственным вопро-
51 Русская литература. 2006. .V 2. С. 151
52 См.. напр.: Аксаков И. С. Отчего так нелегко живется и России? / Сост.. вступ. ст. R. Н. Грекова. М.. 2002. С. 616(передовая «Руси» от I октября 1882 г.").
53 По предположению А. П. Дмитриева, Лесков мог подразумевать здесь Гил яропа-Платонова. На мой взгляд, нельзя исключать и того, что речь идет о сотруднике «Гражданина», возможно, о Т. И. Филиппове.
54 Лесков И. С. Русские деятели в Остзейском крае: (Свои и чужие наблюдения. опыты и заметки) // Исторический вестник. 1883. T. XIV. пояб. С. 260. См. также: Лесков И. Заказная литература: (Несколько замечаний по поводу образцовой народной книжки) // Там же. 1881. T. VI, пояб. С. 380.
Цит. по: Там же. С. 156.
;б Леонтьев. Т. 7. Кн. 2. С. 865: Русская литература. 2006. \Ь 2. С. 155.
сам и издал их в виде брошюры под названием «Государственное учение митрополита Филарета» (1883; 2-е изд.: 1885).
Стоило Леонтьеву процитировать оттуда одно место о необходимости в определенных случаях телесных наказаний", как Аксаков живо откликнулся, заявив, что Константин Николаевич «исповедует сладострастный культ палки» (Вл. Соловьев растиражировал это высказывание, приведя его в статье о Леонтьеве в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Кфрона).
Естественно, с точки зрения Аксакова, исповедник «культа палки» - не христианин, а лишь компрометирующий Господа. В 1882 г. Аксаков даже скажет о своем оппоненте; «Его художественный талант не искупает кривизны его мысли, способной оправдывать фанариотов, даже иезуитов. Он не столько христианин, сколько церковник»58. А Герцен и Гамбетта, как мы помним, для московского славянофила - это те, кто Бога как будто «отрицают», но являются - по своим делам - бо'лытитми христианами, чем так называемые церковники, чем пресловутые «фанатики-фанариоты».
Все дело в том, говорил Леонтьев, что у Аксакова «есть, кажется, некоторые общественные догматы, с которыми он не в силах расстаться. Напр[имер], с либерализмом, с ненавистью про-тиву всяких сословных и юридических привилегий»59. И главный догмат «свободомыслие». В 1885 г., редактируя одну из своих статей 1880 г., Леонтьев зачеркнет такую характеристику Аксакова: «как-то бурно и восторженно застывший в туманном свободомыслии 40-х годов»®0.
Мягче, по вместе с тем определеннее ту же мысль выразил в одном из писем к Леонтьеву Филиппов: «Беда его и его друзей
5' См.: Леонтьев К. И. Восток. Россия и Слапяпсттю. М„ 1996. С. 316.
58Леонтьев. Т. 6. Ки. 2. С. 456 (цитата из письма Аксакова к О. А. Нови ковойот21 августа 1882 г.).
59 Из письма к О. М. Полянскому от 10 мая 1875 г. (цит. по: Леонтьев. Т. 7. Кн. 2. С. 671).
60 Там же. С. 503. Ср. еще один исключенный из той же статьи фрагмент: Аксаков, «силой обстоятельств, вероятно, вынужден был. на практике. уклоняться от настоящего смысла учения, ибо в его действиях мы ничего старого славянофильского и теперь не видим, а только одну весьма энергичную эмансипационную деятельность, т. е. такую, какая может быть свойственною всякому демократическому духу» (Там же. С. 502).
в том, что они не ставят правды выше своих сложившихся и для них как бы обязательных мнений. Ксть точка, дойдя до которой и они, забыв истинного Бога, становятся на колени перед своим умотворным кумиром»*51.
В 1880-е гг. у Леонтьева намечается своя оппозиция: не Филарет - Герцен, как у Аксакова, а Филарет - славянофилы. Только символом славянофильства он избирает более крупную фигуру не Аксакова, а А. С. Хомякова. I lo в «церковном вопросе» эти имена связаны неразрывно. Есть еще одно замечательное высказывание Филиппова (в письме к Леонтьеву от 5 декабря 1884 г.): «Аксаков, конечно, имеет своего рода почтение к церкви, но только из-за Алексея Степановича (Хомякова. - О. Ф.) и в его изображении; а в своем истинном строгом и величественном образе она ему как-то не вполне угодна»62. Сравните его же афористичное: «своенравное православие Аксакова»63.
11а этот же оттенок Православия московского славянофила (своенравие, своеволие) Леонтьев обращал внимание продолжателя аксаковского дела, каким считал себя публицист и издатель С. Ф. Шарапов: «Кстати сказать, я лично маю знал И. С. Аксакова; и думаю, что он был благороднейший человек, но было что-то в его мнениях более утилитарное и своевольное чего я ни у отца Амвросия, ни у отца Иеронима Афонского04 не находил. - А по личному характеру и они оба чрезвычайно самостоятельные люди»130. В другом письме к тому же корреспонденту Леонтьев,
61 Русская литература. 2006. .V 1. С. 120.
62 Там же. Между прочим, п письме к А. И. Кошелеву от 25 ноября 1853 г. Аксаков противопоставлял истину, хранимую Церковью, и «учение Церкви и Катехизис Филарета» (Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Т. 2. С. 225). А в цитировавшемся выше письме от 8 декабря, в котором говорилось о том. что Московский митрополит «весь живет и движется под условиями этой исторической церкви», опой «исторической церкви» противопоставлялась «единая, святая церковь живых и мертвых, о которой писал Хомяков» (Там же. С. 226),
ез Русская литература. 2006. ,М> 1. С. 120 (из письма к Леонтьеву от 25 ноября 1886 г.),
64 Иерошгм (Соломепцев) (1803—1885). иеросхимопах, духовник Афонского С вято- Пат 1те леймо! ювского мопаст ьтря.
65 Переписка К. И. Леонтьева и С. Ф. Шарапова (1888-1890) / Вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисепко //Русская литература. 2001
перечисляя «слабые стороны» «"старого" славянофильства», назвал, среди прочего, и «оттенки слишком либеральные в Православии»1®.
В статье Леонтьева «О всемирной любви» (1880), которая так не нравилась супругам Аксаковым, есть фрагмент: «Какое христианство: общеевангсльское какое-то или в самом деле православное, с верой в икону Иверской Божией Матери67, в мощи Св. Сершя, в проповеди Тихона Задонского и Филарета, в прозорливость и святую жизнь некоторых и ныне живущих монахов?..» В 1885 г. к имени митрополита Филарета добавлено примечание: «Даже и в его духовный авторитет по государственным вопросам...»™.
Именно «общеевангельское» христианство Леонтьев и находил в Аксакове. Он подчеркивал «протестантский» характер аксаковского Православия. Аксаков в его глазах «на честного полугерманского фарисея похож»®. Аксаков же считал Леонтьева духовно «раболепствующим» грекам70.
11о вернемся к Хомякову. Следует подчеркнуть, что до московских споров с Аксаковым Леонтьев не противопоставлял Хо-
.Nb 1. С. 121. (Письмо от 1 мая 1888 г.) Речь здесь идет иметпто о религиозных, а не о политических взглядах Аксакова, о чем свидетельствует контекст письма. Но, к слову сказать, и о политических воззрениях славянофила Леонтьев здесь высказался, назвав их «туманным идеализмом» (Там же. С. 125).
66 Там же. С. 139 (письмо от 3 июля 1890 г.).
6' По поводу Иверской иконы: удивительные признания встречаются в письмах Аксакова к невесте. Вот, например, письмо из Алушты от 8 июля 1865 г.: «...проезжая из Мисхора мимо Гаспрьт и услышав злой, мьт зашли в церковь: обедни почему-то не служили, а служили часы. Нынче ведь праздник Казанской Божьей Матери. Я, впрочем, не очень люблю тот culte Богородицы, который существует в русском бьтту и отчасти в церкви. Об атом когда-нибудь после» (Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Т. 3. М„ 2001 С. 325).
66Леонтьев К. И. Восток, Россия и Славянство. М.. 1996. С. 316.
«I русская литература. 2006. \Ь 1. С. 120. Более выдержанный в своих суждениях Филиппов поправил тогда Леонтьева: «Аксакова фарисеем нельзя назвать пи в каком смысле...» (Там же). «Фарисеем» Леонтьев назвал
Аксакова и в письме К. А. Губастову от 21 декабря 1875 г., по уже не из-за особенностей вероисповедных, а из-за того, что Аксаков ничем не помог ему
в трудное время, кроме как на словах.
7,1 Русская литература. 2006. \Ь 1. С. 110.
мякова (или вообще кого-то из славянофилов) Филарету. Напротив, в «Афонских письмах»71 (1872) он ставит в один ряд преп. Иоанна Дамаскина, Хомякова и Филарета. Для него все трое -«сознательные, философски развитые продукты Византийской аскетической культуры»72. Позднее, в статье «Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой» (1888) из цикла «Записки отшельника» Леонтьев скажет о «несколько своевольном», но «в основе глубоко-православном» чувстве Хомякова7-1. А уже в одной из его последних работ (в незавершенных письмах «Кто правее?», 1890-1891) появится обширный фрагмент, объясняющий различие «хомяковского» и «филаретовского» Православия.
Здесь говорится об учении, «которое целым рядом тонких оттенков постепенно переходит от душевного православного мистицизма Хомякова до любвеобильного и розового юрьевского74 нигилизма». Хомяковское Православие, по Леонтьеву, - несколько «смягченное» и «видоизмененное». А «реальное», «фттларетов-ское», Православие «есть Православие Димитрия Ростовского, Митрофана Воронежского, Сергия Радонежского, Антония и Феодосия Печерских, Иоанна Златоуста, Василия Великого, Николая Мирликийского и т. д. ...». Этого «Византийского» Православия придерживайся, говорит Леонтьев, Катков. «Этому же Византийскому Православию служат и теперь такие церковные ораторы,
71 Первоначальное название произведетгя. опубликованного посмертно под заглавием «Четыре письма с Афона».
72 Леонтьев. Т. 7. Кн. 1. С. 171. Об отношении Леонтьева к Хомякову как христианскому мыслителю см. также: Фетисепко О. Л<. Преподобный Амвросий Оптипский о богословствовапии мирян // Христианство и русская литература. СПб., 2006. Сб.5. С. 260-295.
73 Леонтьев. Т. 8. Кн. 1. С. 300. Ср. с мотивом «своеволия» и «своенравия» в оценках православных убеждений Аксакова. Тем же словом «своеволие» Леонтьев характеризует, между прочим, if богословские труды Вл. С. Соловьева (см.: Там же. С. 318), При этом о богословских сочинениях Хомякова Леонтьев высказался в поздней статье «Славянофильство теории и славянофильство жизни» (1890), отметив, что некоторые их стороны «никогда не утратят своего значения в истории русского сознания и во многих еще случаях будут служит опорой дальнейшему ходу как религиозного, так и национального у нас мышления» (Там же. С. i62).
74 Подразумевается редактор «Беседы» (1871-1872), а позднее «Русской мысли» (1880-1887) Сергей Андреевич Юрьев (1821-1888),
как Никанор Одесский и Амвросий Харьковский75. - Этого Православия (а не хомяковского) видимо держатся все более известные представители современного нам русского монашества и русской Иерархии. - Ибо иначе - они о Хомякове бы часто говорили и опирались бы на него»™. Филаретовское православие - суровое и ясное, хомяковское - мягкое и туманное77.
«Лично хорошим, благочестивым и добродетельным христианином, - признавал Леонтьев, - конечно, можно быть и при Фи-ларетовском и при Хомяковском оттенке в Православии <..:>'*. А вот уж святым несколько вернее можно стать на старой почве, Филаретовской, чем на новой Славянофильской почве. - И это уже потому несомненно, что истинно свят лишь тот, кого признает таким высшее духовенство (учительная нрзб. церковная); а не тот, который нам кажется таковым».
«И при всем искреннем уважении моем к старшим славянофильским учителям: Хомякову, Самарину, Аксакову, - я должен признаться, что от их прекрасных трудов на меня нередко веет чем-то <...> сомнительным и... быть может... при неосторожных дальнейших выводах... и весьма опасным.
¿s Речь идет о крупней il iirx мру посланных проповедниках конца XIX в. архиепископе Херсонском и Одесском Никапоре ( I»ропковиче) (18271890/1891) и архиепископе Харьковском и Ахтырском Амвросии (Клточа-реве) ( 1820-1901 ). Со вторым Леонтьев был хорошо знаком в бытность того викарным Дмитровским епископом, а первого. Пика нора, считал одним из столпов Русской Церкви (см.: Леонтьев. Т. 8. Кн. I. С. 'I IS) и неоднократно ссылался па его научные труды и проповеди в своих статьях.
'6 Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство. С. (>Г>5.
" В частном письме, где Леонтьев, естественно, почти не применял ав-тоцетгзуру, то же противопоставление выражено гораздо резче: «Но, разумеется, нужно Православие Филаретовское (без лакрицы), а не Хомяковское (с лакрицей', вроде того, "что Христианин утратил под влиянием Визаптийства всякое представление о настоящем Христ<иапском> Государстве". - Это лакрица, от которой меня рвет)» (письмо к Шарапову от 5 ноября 1890 г. -Русская литература. 200-1. \Ь 1. С. 1 -13). Время написания совпадает с периодом работы пал «письмами» «Кто правее?».
76 Ср. в статье «Плоды национальных дпижепий па Православном Востоке»: «Православные убеждения Хомякова известны; и, если в богословских сочинениях своих он позволял себе некоторые топкие уклонения от общепринятых духовенством взглядов, то в жизни он был просто послушным и искренним сыном Церкви» (Леонтьев. Т. 8. Кн. 1. С. 577).
Можно, осмеливаюсь думать, и развивать дальше Православие, но только никакие в эту - какую-то национально-протестантскую сторону, а уж скорее в сторону противоположную...»7-'.
Дальнейшие выводы из славянофильского учения о I Церкви были сделаны уже в XX в., с одной стороны, адептами «нового религиозного сознания», с другой - обновленческим духовенством. И здесь мы можем только поразиться прогностике Леонтьева.
Любопытные «рифмы» преподносит история: ничего, конечно, не знавший о московском споре 1871 г. о Филарете и Гамбетте, никогда, вероятно, не видевший Аксакова и знакомый с Леонтьевым лишь по напряженной переписке в последний год его жизни, В. В. Розанов в конце одной из своих статей о театре вспомнил «нервные речи и статьи И. С. Аксакова, ужасно смахивавшего на благочестивого I амбетту»80. Так отозвался Ивану Сергеевичу старый спор о том, кто «больше христианин».
7ÍI Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство. С. Г>6Г>. Сверено и исправлено по автографу.
№ Розанов В. В. Занимательный вечер: (Еще о сиамских танцовщицах) '// Розанов В. В. Итальянские впечатления. Среди художников М., 1991. С. 193. (Собр. соч. / Под общ. ред. А. И. Николюкипа. <Т. 1>). Впервые: Мир искусства. 1901. .V 1. Хроника. С. 13-18.
