CC BY
64
Секция 3. История
Lidzhieva Irina Vladimirovna, Kalmyk Institute for Humanities of the Russian Academy of Sciences, Ph. D. of History, senior research worker of the History and Archeology Department
E-mail: irina-lg@yandex.ru
Okonova Ludmila Vyacheslavovna, Kalmyk Institute for Humanities of the Russian Academy of Sciences, Ph. D. of History, research worker of the History and Archeology Department
E-mail: okonova.lv@gmail.com
Reconstruction of history of deportation of the people on memoirs of Germans of Kalmykia
Abstract: In article an attempt on the basis of for the first time revealed archival materials and memoirs of eyewitnesses of events is made to recreate history of eviction of the German population from Kalmyk the Autonomous Soviet Socialist Republic in 1941.
Keywords: Kalmyk Autonomous Soviet Socialist Republic, 1941, the Germans, nationalpolitical repression, deportation.
Лиджиева Ирина Владимировна, Калмыцкий институт гуманитарных исследований Российской академии наук, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела истории и археологии
E-mail: irina-lg@yandex.ru
Оконова Людмила Вячеславовна, Калмыцкий институт гуманитарных исследований Российской академии наук, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела истории и археологии
E-mail: okonova.lv@gmail.com
Реконструкция истории депортации народов по воспоминаниям немцев Калмыкии
Аннотация: В статье предпринята попытка на основе впервые выявленных архивных материалов и воспоминаний очевидцев событий воссоздать историю депортации немецкого населения из Калмыцкой АССР в 1941 году.
Ключевые слова: Калмыцкая АССР, 1941 год, немцы, национально-политические репрессии, депортация.
Республика Калмыкия расположена в Нижнем Поволжье и является «уникальным местом планеты по единству и сосуществованию этносов и конфессий» [8, 35]. Одним из представителей этнического многообразия степного региона являются немцы. Еще в 1879 г. немецкие переселенцы в долине реки Хагин-Сала Большедербетовского улуса Ставропольской губернии основали село, получившее впоследствии название Нем-Хагинка.
По данным переписи на 17 января 1939 г. в Калмыцкой АССР проживало 4150 граждан немецкой национальности [7, 32]. В октябре 1941 г. численность немецкого населения составляла 5709 человек, причем самым большим поселением было по-
прежнему Нем-Хагинка — 2386 человек [1, Ф. 9. Оп. 1. Д. 44. Л. 11].
Советская карательная политика, широкомасштабные экономические, политические, физические репрессии, проводившиеся в довоенный период против всех социальных слоев населения страны, отдельных этносов, в сфере национальной политики, продолжились и в годы Великой Отечественной войны. За принадлежность к нации, с которой велась война, 12 августа 1941 г. подверглись депортации советские немцы с формулировкой: «Советское правительство по законам военного времени вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья». «Наши предки со времен Екатерины
29
Section 3. History
Второй верой и правдой служили России. Когда началась Великая Отечественная война без всяких сомнений наши отцы и братья встали на защиту своей Родины от фашистских оккупантов» — отмечает в своих воспоминаниях Я. Я. Майер [5]. Но, несмотря на это, из республики немцев Поволжья, из союзных и автономных республик, краев и областей было выселено 949 829 советских немцев, в том числе 5965 человек в соответствии с распоряжением СНК СССР № 84-кс от 2 ноября 1941 г. «О переселении немцев из Калмыцкой АССР» [9, 360].
На основании данного распоряжения был издан приказ № 001543 народного комиссара внутренних дел СССР Л. Берия «О мероприятиях по переселению немцев из Калмыцкой АССР» от 3 ноября 1941 г. [1, Ф. 9. Оп. 1. Д. 44. Л. 120-121 об.]. Общее руководство операцией по переселению немцев из Калмыцкой АССР было возложено на наркома внутренних дел республики капитана госбезопасности Г. Я. Гончарова, который впоследствии обязан докладывать о ходе операции НКВД СССР. Перед началом операции, согласно специальной инструкции, утвержденной приказом № 001543 НКВД СССР, для обеспечения операции по переселению войсками НКВД генерал-майору Апполонову было поручено выделить в распоряжение НКВД Калмыцкой АССР 63 красноармейца и 3 командира среднего конного состава (причем это в условиях войны). Весь антисоветский элемент из числа немцев подлежал аресту и заключению органами НКВД.
По срочной спецсвязи эти документы были переданы в республиканские органы партии и власти, которые тогда же, 3 ноября, продублировали основное решение — выселить всех немцев, проживающих в Калмыцкой республике к 10 ноября 1941 года. В памяти 15-летней Ирмы отложились события того периода: «Немцев с территории Калмыцкой АССР начали депортировать по очереди сначала из села Соленое, потом Краснополое и Ульяновки. Поэтому мы были готовы к этому и заранее собрали вещи, документы. Взяли с собой швейную машинку, одежду и продукты. Швейная машинка была нашей кормилицей, мама шила местным жителям, они за работу расплачивались продуктами» [6].
Для ответственных работников республики вопрос выселения немцев не был неожиданной новостью. Втайне от всего населения была проведена секретная подготовительная работа. Перед началом операции, в инструкции НКВД СССР № 13600 о порядке переселения немцев, проживающих в Калмыцкой АССР, предусматривалась разработка подготовительных
мероприятий, составление особого списка лиц, проживавших в немецких семьях, переселение которых было не обязательно; проведение самой операции по выселению, направлению к станциям погрузки и дальнейшему транспортированию к пунктам поселения.
Согласно разработанной инструкции, все жители по национальности немцы подлежали переселению в Казахскую СССР. Члены ВКП (б) и ВЛКСМ переселяются одновременно вместе с остальными. Исключение составляли лица, в отношении которых имелись специальные указания НКВД СССР.
В улусах операцией руководили оперативные тройки в составе начальников районных отделов НКВД, милиции и представителя НКВД. Оперативные группы комплектовались из оперативных работников НКВД, милиции, представителя местных советско-партийных организаций и лиц, отвечавших за опись и прием имущества, оставляемого выселявшимися. На них возлагался выезд непосредственно на места, где проживали выселявшиеся. Здесь ими заполнялись учетные карточки на каждую семью с перечислением всех ее членов.
Не подлежали учету те семьи, где муж (глава семьи) не был немцем. Остальные семьи, в том числе семьи военнослужащих командиров и рядовых красноармейцев брались на учет, т. е. их выселяли на общих основаниях.
В памяти 13-летнего Якова отложилось чувство безысходности, какого-то бессилия перед репрессивной машиной «Солдаты к нам пришли в декабре 1941 г., к этому времени большая часть немцев из соседних сел была уже выслана. Поэтому мы знали, какая участь нас ждет и готовились. Когда настала наша очередь, мама даже не спрашивала: «Куда? Зачем?» Уже все было ясно, идет война с Германией, а мы немцы, хотя ничего плохого никто из нас тогда не сделал. Приказали и все! Время было такое, никто не разбирался с нами» [5]. Но вера в торжество справедливости жила в людях. «Я родилась в депортации и не знала, какие такие калмыцкие степи, о которых рассказывала моя мама. Мама была депортирована с ее семьей в ноябре 1942 г. из с. Ульяновка Яшалтинского района Калмыцкой АССР, папа — в августе 1941 г. из города Энгельса Саратовской области. Семья у нас была большая: папа, мама, бабушка и девять детей. Папа нам объяснял, что придет время, и все мы поедем на свою родину, в Казахстане мы ненадолго» [2].
В пути следования депортируемых сопровождали сотрудники НКВД и красноармейцы, которые составляли график подачи вагонов по участкам
30
Секция 3. История
состава. Из числа начальствующего состава НКВД выделялся начальник эшелона и 21 человек караула. Для агентурно-оперативного обслуживания переселяемых в пути следования на каждый эшелон выделяется один оперативный работник. Состав поезда должен был быть устроен таким образом, таким образом, чтобы 7-8 вагонов оставалось для погрузки переселяемых, а один вагон для караула. Кроме того, в каждом составе должен был быть специальный вагон, служивший санитарным изолятором. В пути следовании люди должны были получать бесплатно два раза в сутки горячую пищу и кипяток. Питание переселяемых производилось в специально установленных пунктах — железнодорожных буфетах. Оплату за питание должен был производить начальник эшелона. На каждый эшелон предполагалось выделить врача и двух медсестер с необходимым инструментарием и медикаментами. Несмотря на такие инструктивные указания по воспоминаниям многих депортированных на их долю выпало немало горя. «Дорога далась тяжело, в вагоне по дороге умерли маленькие дети до года, хотя в составе был медицинский вагон, но до больных никому не было дела» [4]. В дни проведения операции НКВД выставляло милицейские эшелоны на перекрестках дорог для задержания лиц, которые попытаются укрыться от переселения [1, Ф. 9. Оп. 1. Д. 44. Л. 3].
Операция по выселению немцев вместо 10 ноября завершилась 6 декабря 1941 г. Вся операция по выселению прошла без каких-либо эксцессов. Общее число депортированных из республики оказалось на 254 человек больше, чем было взято на учет. Всего было выслано 5 965 человек, в том числе 17 человек агентов НКВД вместо запланированных 5709 человек [1, Ф. 9. Оп. 1. Д. 44. Л. 211-213]. Они были направлены на поселение в Казахскую ССР. Неизвестно, сколько из них
доехало. Имеются данные только о бывших жителях Нем-Хагинского сельсовета Яшалтинского района. 26 января 1942 г. 949 человек прибыло в Кустанай-ский район Кустанайской области. Если учесть, что их на момент постановки учета в октябре 1941 г. было 2386 человек, то, следовательно, их оказалось в 2,5 раза меньше [1, Ф. 9. Оп. 1. Д. 44. Л. 11, 219]. Остальные были расселены в другие районы и области Казахстана. Бывших нем-хагинцев направили в Озеринский сельсовет. Теперь им предстояло стать озеринцами. «Привезли нас в село Озерное Кустанайской области Казахской ССР. Это было немецкое село, другие здесь не жили. Подселяли нас в дома местных жителей. Я работал в колхозе в разное время то сторожем, то разнорабочим на элеваторе, и конюхом пришлось потрудиться. Помню, как на лошадь взобраться не мог, ростом мал был. Но ничего, приловчился, это было ерундой по сравнению с Трудармией» [5]. Остальные переселенцы оказались в Акмолинской и Северо-Казахстанской областях. «Приехали в Казахстан, где нам определили местожительства село Кутук — немецкое село. Выделив нашей семье пустой дом, дали несколько дней, чтобы обустроить свой быт. Между собой общались на немецком языке, а среди чужих, даже немцев, говорили на русском. Дома в кругу семьи старались читать молитвы, отмечать религиозные праздники. Но все делали тайно» [3].
Таким образом, насильственное выселение немцев из Калмыцкой АССР являлось частью масштабной тщательно спланированной операции, обрекшей народ на долгие годы бесправного положения в статусе спецпереселенца, что подтверждается как нормативными источниками, так и воспоминаниями очевидцев тех трагических событий периода Великой Отечественной войны.
Список литературы:
1. Информационный центр Министерства внутренних дел Республики Калмыкия (ИЦ МВД РК).
2. Полевые материалы автора (ПМА): Валуева (ур. Вальк) Ирина Львовна, 1950 г. р., записано в с. Ульяновка Яшалтинского района Республики Калмыкия в августе 2013 г.
3. ПМА: Вернер Ида Даниловна, 1948 г. р., записано в с. Ульяновка Яшалтинского района Республики Калмыкия в августе 2013 г.
4. ПМА: Герцог (ур. Шпицерп) Мария Рудольфовна, 1925 г. р., записано в с. Ульяновка Яшалтинского района Республики Калмыкия в августе 2013 г.
5. ПМА: Майер Яков Яковлевич, 1929 г. р., записано в п. Яшалта Яшалтинского района Республики Калмыкия в августе 2013 г.
6. ПМА: Мигачева (ур. Браун) Ирма Христиановна, 1926 г. р., записано в с. Ульяновка Яшалтинского района Республики Калмыкия в августе 2013 г.
7. Викторин В. М. Астраханская область в XXI веке: феномен социокультурнойрегионалистики//Астрахань -XXI в.: социокультурная регионалистика. - Астрахань: Изд. дом «Астраханский университет», - 2007. - 400 с.
31
Section 3. History
8. Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. - М.: Наука, - 1992. - 256 с.
9. Сталинские депортации, 1928-1953: Сборник документов. - М.: Материк; Международный фонд « Демократия», - 2005. - 904 с.
Lupovskaya Khristina Pavlovna, Moscow, Tretyakov Gallery, Senior Researcher E-mail: k.lupovskaya@gmail.com
The Unknown Photo of Life-Guard Poruchik N. Y. Kuharenko from Shchepkin-Stankevich’s album
Abstract: From the history of the relationship of the great Russian actor Mikhail Shchepkin and Ataman Cossack troops, first Kuban writer Jkov Kuharenko. Unknown page of portrait bibliography of the Ataman’s son the LifeGuards Poruchik of His Imperial Majesty’s Own Convoy Nikolay Kuharenko. Based on materials from the home archive Doctor of History M. V. Shchepkina.
Keywords: Shchepkins-Stankevichs, Yakov and Nikolay Kukharenko, His Imperial Majesty’s Own Convoy, Kuban Cossack squadron, family album of the late 19th century, Levitsky’s “Light painting”
Луповская Христина Павловна, Государственная Третьяковская галерея, E-mail: k.lupovskaya@gmail.com
Неизвестная фотография поручика лейб-гвардии Н. Я. Кухаренко из альбома Щепкиных-Станкевичей
Аннотация: К истории взаимоотношений великого русского актёра М. С. Щепкина и атамана казачьих войск, первого кубанского писателя Я. Г. Кухаренко. Неизвестная страница в портретной библиографии сына атамана, поручика лейб-гвардии Собственного Его Величества конвоя Н. Я. Кухаренко. По материалам домашнего архива д. и.н. М. В. Щепкиной.
Ключевые слова: Щепкины-Станкевичи, Я. Г. и Н. Я. Кухаренко, Собственный Его Величества конвой, Кубанский казачий эскадрон, семейный альбом к. XIX в., «Светопись Левицкого»
Альбом, который принято называть «семейным» и о котором пойдёт речь, хранится в Москве, в семье Щепкиных-Станкевичей, в домашнем архиве доктора исторических наук, профессора Марфы Вячеславны Щепкиной (1894-1984). Имена многих представителей этого славного рода навсегда вписаны в театральную и историко-литературную жизнь России XIX-начала XX в. в. Так, владелицей и основной собирательницей фотографий родных, близких друзей и знакомых современников была Александра Владимировна Щепкина (1824-1917), урожд. Станкевич, младшая сестра русского философа 40-х г. г. XIX столетия Николая Владимировича Станкевича (1813-1840). Сохранились «Воспоминания А. В. ^^Цепкиной» [1]. В этой книге предстаёт перед нами необычайно привлекательный образ высокообразованной русской женщины, молодые годы которой прошли в близком общении с М. С. Щепкиным, Т. Н. Грановским, И. С. Тургеневым, В. Г. Белинским, В. П. Боткиным.
Известны и рассказы А. В. Щепкиной-Станкевич для детского чтения, исторический роман «Бояре Старо-дубские», ряд стихотворений. В ноябре 1848 г. Александра Владимировна выходит замуж за Николая Михайловича Щепкина, сына великого русского актёра М. С. Щепкина (1788-1863). Этот год можно справедливо назвать годом рождения семейного альбома.
Н. М. Щепкин (1820-1886) был видным московским общественным деятелем 1850-80-х г. г., основателем книжного издательства «Н. М. Щепкин и К. Т. Солдатенков», гласным Московской городской думы и Губернского земства, столичным мировым судьёй. Среди друзей Николая Михайловича и его отца, М. С. Щепкина, были известные писатели и общественные деятели, актёры и издатели, профессора Московского университета, генералы и атаманы казачьих войск, музыканты и студенческая молодёжь. В доме Щепкиных существовало неписаное правило: друзья дома приносили свои
32
