CC BY
105
А. В. Дубасова
РЕКОНСТРУКЦИЯ БАЛТИЙСКОЙ И СЛАВЯНСКОЙ ПАЛАТАЛИЗАЦИЙ: ОГРАНИЧИТЕЛИ И МОДИФИКАТОРЫ
Реконструкция фонологической системы прабалтийского языка, в отличие от реконструкции фонологической системы праславянского, представляет собой значительную проблему для сравнительно-исторического языкознания. Несмотря на заинтересованность в надежности такой реконструкции со стороны балтийского и индоевропейского языкознания, до настоящего времени не существует каких-либо общепризнанных решений и схем. Такое положение обусловлено объективными причинами: большая часть балтийских языков материально представлена лишь самими лингвонимами и очень малым количеством иных лингвистических сведений, а два единственных живых балтийских языка относятся к одной, восточной, ветви, в то время как западную ветвь не представляет ни один живой язык. Такое положение позволяет более точно реконструировать правосточную ветвь, но затрудняет всесторонний анализ и реконструкцию общебалтийского диалекта. О западной балтийской ветви сведений крайне мало: материал древнепрусского языка, во-первых, ограничен, а во-вторых, требует особой методики реконструкции из-за большой вариативности написания. В результате всего этого на данном этапе имеются лишь разрозненные и часто не согласующиеся между собой мнения разных исследователей, в частности, относительно системы согласных фонем, количество и качество которых нуждается в уточнении, см. обзор в (Біш, 1997). Недостаточно подробно восстановлен и ход отдельных фонетических процессов: этапы фонетических изменений, их механизмы, причины. В смысле построения такой динамической модели изменений особый интерес представляет собой явление палатализации, имеющее в латышском, литовском и древнепрусском языках различные рефлексы.
В данной статье палатализация рассматривается с точки зрения тех контекстов, ко -торые она затрагивает. При анализе процесса интересны как контексты, способствующие процессу, так и контексты, его запрещающие (контексты-ограничители) либо вызывающий определенные отклонения (контексты-модификаторы). Все они играют важную роль при реконструкции систем и протекающих в них изменений, особенно в тех случаях, когда в распоряжении имеются лишь обломки системы. Никакие контексты не возникают случайно, поэтому если палатализация не происходит либо приводит к нестандартным результатам, это может и не быть объяснимо с точки зрения настоящего, но тогда причина отклонения должна быть объяснена с точки зрения прошлого. Таким образом, анализ ограничений и модификаций становится частью реконструкции древнего состояния.
Анализ контекстов, в которых процесс не происходит либо видоизменяется, необходим, кроме того, при сравнительно-сопоставительном анализе внешне сходных процессов в разных языках, так как сходные условия создают видимость тождественности развития там, где его на самом деле нет. Ограничители и модификаторы позволяют более наглядно представить сходства и различия, поскольку любые отклонения от правил обычно более индивидуальны, чем сами правила. Это касается также сравнения славянских и балтийских языков.
© А. В. Дубасова, 2008
Методология В. Н. Чекмана
Исследование опирается в значительной мере на методологию В. Н. Чекмана (Чекман, 1975; Чекман, 1979). Поскольку методы В. Н. Чекмана разрабатывались для реконструкции праславянской фонологии, их может оказаться недостаточно для реконструкции фонологии прабалтийской, однако применение методологии реконструкции праславянского языка к реконструкции прабалтийского хорошо тем, что сравнение двух праязыков, реконструированных одними и теми же методами, более логично и рационально, нежели сравнение праязыков, реконструированных разными методами. Кроме того, методология В. Н. Чекмана уже проверена, а это является ее существенным и неоспоримым достоинством.
Итак, реконструируя некую систему для праязыка, мы имеем в виду, что любая система, возникшая из данной прасистемы, возникла, подчиняясь определенным законам, не имеющим необъяснимых исключений. Имея такую прасистему, мы, соответственно, можем с помощью установленных операций (правил, схем) придти к любой засвидетельствованной системе при условии, что прасистема и засвидетельствованная система связаны между собой отношениями «источник-результат», поскольку развитие любой системы подчинено определенным, устойчивым на данном промежутке правилам, характеризующимся всеобщностью, т. е. касающихся данного объекта в данном окружении всегда, за исключением случаев, когда данное правило отменяется иным, более сильным, правилом.
Развитие фонетической системы удобнее всего представить в виде совокупности переходов между исходными и конечными звуками. В нашем случае конечными являются звуки латышского и литовского языков, а при благоприятных обстоятельствах (когда зафиксированы лексические единицы, имеющие соответствия для литовского и латышского) - также древнепрусского языка. Исходными являются звуки прабалтийского языка, которые нуждаются в реконструкции. Следует иметь в виду, что исходными указанные звуки являются лишь относительно данной системы, являющейся, в свою очередь, продолжением праиндоевропейского языка, для которого звуки прабалтийского являются уже не исходными, а конечными. Таким образом, реконструировать прабалтийскую систему можно как бы с двух сторон: от праиндоевропейского к прабалтийскому и от современных балтийских языков к прабалтийскому. Представляется более надежным начать реконструкцию со стороны живых языков, а затем верифицировать полученные результаты с помощью реконструкции от праиндоевропейского; очевидно, что эти результаты не должны вступать в противоречие друг с другом.
Чем больше ограничений можно обнаружить для постулирования того или иного звука на том или ином этапе и, соответственно, того или иного фонетического перехода, тем надежней реконструкция. Поэтому важной вспомогательной задачей является поиск таких ограничений. Предварительное (типологическое) ограничение можно сформулировать следующим образом: допускаемые в ходе реконструкции празвуков фонетические переходы не должны противоречить тому, что известно о возможных преобразованиях звуков из надежных источников - истории живых и документированных мертвых языков. Языковая структура и содержание предполагаемых механизмов фонетических изменений должны быть обоснованы типологически: без привлечения типологических данных объяснение механизмов фонетических переходов в случае реконструкции прабалтийского языка практически невозможно, так как у нас нет опоры на письменный материал. А значит, тем более следует помнить, что реконструируемые состояния какого-либо праязыка и древние переходы являются порождением тех же особенностей строения речевого потока, которые наблюдаются в живых языках, не обязательно родственных реконструируемой прасистеме.
Типологические ограничения необходимо учитывать при построении фонологической системы любого праязыка, так как один и тот же набор фонем может быть представлен в виде не одной системы, а целого ряда систем (под системой понимается набор фонем и отношения между ними).
Следует помнить, что типологический этап реконструкции не является единственным, он во многом лишь предваряет работу по реконструкции системы, подготавливая почву для дальнейшего объяснения причин языковых изменений, создания общей теории фонетических изменений и установления причин конкретных фонетических переходов. Известно, что некоторые явления в истории языка могут снова и снова повторяться через некоторые промежутки времени, поэтому в говорах нередко обнаруживаются состояния очень близкие или в некотором отношении идентичные реконструируемым этапам его предыдущих состояний. Наконец, любое изменение имеет определенные причинные и временные координаты. Ареал фонетического изменения и сведения об эпохе его осуществления дают ключ к расшифровке первичных причин его развития, наблюдаемых особенностях и механизмах распространения.
Найденные на разных этапах реконструкции ограничения, в конце концов, приводят к наиболее надежному, а возможно, и к единственно правильному решению. Возможностей для конструирования набора фонем и отношений между ними много даже с учетом типологических данных, но различные ограничения помогают их существенно редуцировать, и при этом есть уверенность в том, что правильный вариант не был случайно отвергнут. Для того, чтобы единственно правильный вариант системы не был утерян на каком-либо этапе, необходимо предусмотреть все, без исключения, возможные варианты, а затем осторожно вычеркивать те, которые так или иначе противоречат нашим знаниям о языке.
Палатализация: славянский и балтийский материал
Палатализацией будем считать только такой процесс, в результате которого происходит существенное качественное изменение согласного (согласный, вступающий с конечным в корреляцию по мягкости-твердости, в данном исследовании не считается подвергшимся палатализации).
Прежде чем обратиться к славянскому и балтийскому материалу, охарактеризуем праиндоевропейскую эпоху.
Действие палатализации в праиндоевропейском языке, как известно, привело к разделению языков на centum / satam. В диалектах centum ограничитель стоял во всех позициях, и палатализация, таким образом, не происходила никогда. В диалектах satam палатализация происходила в общем виде, со следующими результатами: к
Таблица 1
*и.-е. прото-satsm др.-инд. ст.-слав. лит. латыш. прусск.
* к *tc s s s s s
* g *dz j z z z z
*g1 *dzh jh > h
Однако палатализация действовала не во всех контекстах. Выделяются следующие позиции, в которых палатализация не происходила после * к и которые, таким образом, являются контекстами-ограничителями.
перед а
* £ не переходит в *с перед г
в начале слова после 5
после корневого и
Позднее, в результате изменений, сочетания типа *?са, *С, s*tc, м*?с могли появляться; в таких случаях мы всегда можем быть уверены в том, что данные сочетания неисконны и что им предшествовали определенные звуковые изменения.
Собственно славянская палатализация. Выделяется три палатализации.
Таблица 3
Условия Результаты
первая перед передними (е, /, ё, ь) к с' % Ї' х
вторая перед ё из дифтонгов о/', а/ с (І2І2 5
третья после передних закрытых (/, ь, е) с (І2І2
Если бы процесс палатализации был непрерывным, то монофтонгизация дифтонгов увеличила бы число единиц, подвергшихся ее воздействию, но не изменила бы ее результаты. Поскольку результаты различны, следует предположить, что к моменту монофтонгизации дифтонгов первый этап палатализации был уже завершен. С другой стороны, в польском, чешском и словацком для х действует первое смягчение также после бывших дифтонгов. Есть и другие примеры особого поведения х. В польском непалатализованный (новый) х остается твердым (за исключением заимствованных слов и глаголов длительного действия), в отличие от новых к, g, которые смягчились (хотя и не везде - в некоторых говорах твердые и смягченные к, g не различаются); х в польских говорах может также исчезать либо переходить в к. Таким образом, х является своеобразным контекстом-модификатором, однако набор модификаций у него слишком широкий. Также отличное поведение х в западнославянских диалектах может указывать на приближающееся разделение славянского единства.
Можно видеть, что третий этап хронологически близок ко второму, так как рефлексы совпадают. Но к этому времени славянское единство распалось окончательно. Отсюда наличие дублетов (так называемая «неполная палатализация») - общее правило действует непоследовательно, но определить ограничитель сложно.
Интересно, что в старославянском ё после шипящих перешло в а (в санскрите, по-видимому, действовало похожее правило, ставшее всеохватывающим).
Прабалтийская палатализация. Имеется две точки зрения на то, как происходил процесс палатализации в прабалтийском. В зависимости от избранной точки зрения по-разному реконструируется ход палатализации. В нашем случае количество и качество этапов не столь важно: каким бы ни был следующий после прото-8а1эш этап - *§, *г или *5, *2 - характеристика данного периода с точки зрения ограничителей/модификаторов не меняется, и сводится, из-за отсутствия иного фактического материала исключительно к упоминанию неполной сатемизации.
Наиболее показательны здесь балто-славянские примеры (кег&1ш - creda) и внутрибалтийские (актио - аяшив, kluЪas - sluЪas, kumpis - dumpis, куапкШ - ^уапШ/,
gnaibyti - гптЪуЫ и др.); варьирование наблюдается тогда, когда в области палатализации оказывается сонорный, который - занимая особое место в системе звуков - мог выступать либо не выступать в качестве ограничителя.
Случаи, когда палатализация в одной и той же позиции происходит и не происходит - как в рамках группы языков, так и в рамках одного языка - наблюдались и в других индоевропейских языках. Видимо, ограничитель в определенный момент времени либо в определенном языке переставал действовать (или к тому моменту действие общего правила еще не было всеобщим законом, тогда и исключения третьей славянской палатализации, т. е. «неполная палатализация», относятся именно сюда).
В прабалтийский период продолжают работать и.-е. ограничители (см. табл. 2).
Собственно балтийская палатализация.
Таблица 4
Условие лит. латыш.
Позиция перед гласными переднего ряда к к с
g g dz
В литовском языке ограничитель действует во всех позициях. Иными словами, процесс палатализации в литовском не возобновляется; в таблице 4 литовский язык указывается лишь для сравнения. Иная ситуация в латышском языке. Рассмотрим наиболее известные ограничители и модификаторы.
А) Ограничители.
Таблица 6
к, g не переходят в с, dz перед -і из -аі
перед -і из -іе и перед -іе в глагольных и именных флексиях (не всегда)
после 5, z (большинство говоров верхнелатышского диалекта), искл. - производные слова, НО: модифицируется сам ограничитель (зк, zg > £к, zg)
Монофтонгизация произошла после того, как общее правило перестало действовать. Действие палатализации затем возобновлялось, однако данный контекст продолжал быть ограничителем, в отличие от ситуации в славянском.
Во втором случае исключение объясняется давлением системы - происходит парадигматическое выравнивание, которое оказывается сильнее действия правила палатализации.
Второй и третий ограничители действуют не всегда. Поэтому в первом случае имеем ограничитель, во втором и третьем - полуограничители.
Б) Модификаторы.
Таблица 7
Модификатор Действие
1 2
к, g перед ]
Флексия род.п. ед.ч. сущ. уо-основы; позднее по аналогии с данной формой выравнилась и вся парадигма мн. ч. к], д > с, dz (литературный язык)
1 2
флексия 1 л. ед.ч. прош. вр. к', д > с, & (латгальский)
к, д перед гласными переднего ряда
позиция после 5, г зк, zg > М, г£ (литературный язык)
? к, g > к, £ (литературный язык)
? к, g > с, & (большая часть восточных диалектов)
Позиция после 5, г является одновременно и ограничителем (в говорах), и модификатором (в литературном языке). Возможно, здесь наблюдается влияние соответствующего ограничителя, действовавшего еще в праиндоевропейскую эпоху (но в латышском ограничитель не обязательно стоит в позиции начала слова). Латышский язык иллюстрирует особое положение сочетаний 5к, zg, которые характеризуются высокой сопротивляемостью палатализации. Вспомним, что и в праславянском данные сочетания имели отличные рефлексы. В белорусском в этой позиции до сих пор не происходит ассимиляция.
Что касается сочетаний с йотом, то все модификации объясняются, по всей вероятности, вторичной йотацией: в литературном языке по аналогии с формами на губные, а в латгальском, видимо, самостоятельная вторичная йотация (хотя аналогическое влияние не исключено).
Наиболее труднообъяснимы случаи с к, £. Не совсем ясно, какой именно контекст вызывает модификацию. Чаще всего данные сочетания обусловлены хронологией либо частными преобразованиями. Возможно, следует говорить о вторичной палатализации с переходным этапом к, £ (по аналогии с «первичной» палатализацией, для которой также принято восстанавливать переходный этап к, £).
Таким образом, в латышском общее правило нарушается чаще всего либо под действием аналогии, либо в результате вторичных преобразований. Модификации при этом либо отображают переходные этапы, либо продолжают ход процесса.
Заключение
Балтийскую (латышскую) палатализацию удобней представить в виде уровней. Исходное правило нарушается в результате различных преобразований и под влиянием аналогии, процесс палатализации приостанавливается (этап первый); затем процесс возобновляется (этап второй) и развивается далее. Примечательно, что именно второй уровень стал основным. Третий уровень, в свою очередь, является развитием второго, но в исходе имеем, по-видимому, уровень первый. Модель скачкообразная.
Уровни латышской палатализации.
Таблица 8
Уровень Рефлексы к, д
Первый к й
Второй (основной) с, dz
Третий Чз с,
В славянских языках палатализация развивается более плавно. Сложнее обнаружить исключения. Здесь палатализацию удобней представлять в виде этапов. Палатализация не приостанавливает своего воздействия, как в латышском, но модифицирует свои результаты: вспомним различное поведение при монофтонгизации дифтонгов. Балтийская палатализация: монофтонгизация создает контекст-ограничитель, славянская палатализация: монофтонгизация создает контекст-модификатор. Славянскую палатализацию возможно представить в следующем виде.
Таблица 9
Этап Общее правило Модификации/ограничители
Первый (I-II палатализации) k, g, х перед e, i, е, ь переходят в с’, z’, s’ к, д перед е из оі, аі переходят в с, dz/z; х перед е из оі, аі переходит в 5, за исключением пол., чеш., словацк.
Второй (III палатализация) k, g после i, ь, Є переходят в c, dz/z Правило действовало непоследовательно, видимо, процесс не дошел до конца
Итак, если вспомнить исходную таблицу соответствий индоевропейских гуттуральных славянским и латышским (таблица 1), бросается в глаза одинаковость рефлексов и подобие условий, при которых происходит палатализация. Однако даже поверхностный анализ ограничителей и модификаторов показывает, насколько различны процессы славянской и балтийской палатализаций.
Литература
DiniP. U. Le lingue baltiche. Firenze., 1997.
Чекман В. Н. О йотации в праславянском и балтийских языках // Baltistica. 1975. № 11 (1). С. 63-76. Чекман В. Н. Исследования по исторической фонетике праславянского языка. Минск, 1979.
