CC BY
117
2005
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 2. Вып. 3
АРХЕОЛОГИЯ И ЭТНОГРАФИЯ
В.Л. Будкин, В.И. Седых, С.Ю. Каргапотщев
РЕКИ ВОСТОЧНОЙ ЧАСТИ БАЛТИЙСКОГО БАССЕЙНА И СЕВЕРО-ЗАПАД РОССИИ В ПОЗДНЕАНТИЧНОЕ ВРЕМЯ (письменные и археологические данные)
«История» Геродота резко расширила историко-географические знания античности в северо-восточном направлении вплоть до междуречья Дона и Днепра, Каспийского моря и предгорий Урала. Однако контуры более северных частей Восточной Европы были для античности неразличимы еще полтысячелетия. Сведения об этих областях появляются лишь в первой половине I тыс. н. э., но и они немногочисленны, часто противоречивы и, как правило, туманны. Приходится считаться с признанием Страбона, завершившего в первые десятилетия I в. н. э. свою «Географию»: «Области же за Альбием (Эльбой. -авт.) близ океана нам совершенно неведомы. Действительно, я не знаю никого, кто бы совершил это прибрежное плавание в восточные области вплоть до устья Каспийского моря; и римляне еще не проникали в земли за Альбием; равным образом и сухим путем никто не проходил туда».1 Позже, благодаря активной политике Империи в северных частях Европы, юго-восточная Прибалтика перестает быть «неведомой» землей. Скупые данные Тацита о правобережье Свевского моря наполняются собственно географическим содержанием в сочинении Птолемея (II в. н. э.) (указания Птолемея на координатную сетку опущены. - авт.): «Европейская Сарматия ограничивается на севере Сарматским океаном по Венедскому заливу и частью неизвестной земли. Описание такое: за устьем реки Вистулы... следует устье реки Хрона... устье реки Рувона (Рудона) ... устье реки Турунта... устье реки Хезина...».2
Итак, географические реалии северо-запада Восточной Европы впервые появляются на карте Птолемея. Это четыре реки, впадающие в Балтийское море восточнее Вистулы—Вислы. Признавая справедливость критики этногеографических данных Птолемея, было бы преждевременно полностью отрицать, вслед за этническим наполнением карты, и ее географическую основу Это, в частности, относится к уникальным сведениям об упомянутых четырех реках. Приведенные Птолемеем, они вновь обнаруживаются в сочинениях второй половины IV в. Один раз - вскользь - у Аммиана Марцелина о Хронии и Висуле, расположенных предположительно вблизи друг друга,3 другой раз развернуто - у Маркиана Гераклейского: «За устьями реки Вистулы следуют устья реки Хрона; а за рекою Хроном далее находятся устья реки Рудона. Эти реки изливаются в Венедский залив, который начинается от реки Вистулы, простираясь на огромнейшее пространство. За рекой Рудоном находится устье реки Турунта, а за рекою Турунтом следует река Хесин и ее устье. За рекою Хесином находится неизвестный Иперборейс-кий океан, прилегающий к Иперборейской неизвестной земле... Река Хесин и Турунт
© В.А. Булкин, В.Н. Седых, С.Ю. Каргапольцев, 2005
текут с вышележащих гор, которые называются Рипейскими горами и лежат внутри материка между Меотийским озером и Сарматским океаном»."4
В данном описании четырех рек проступают такие черты индивидуальности, которые трудно объяснить исключительно кабинетной фантазией, и именно они вызывают чувство осторожного доверия к географической информации. Если Вистула, Хрон и Ру-дон определенно впадают в Венедский залив Сарматского океана (это обстоятельство подчеркнуто особо), то Хесин (Хезин) и Турунт, похоже, не связаны с тем же заливом, простиравшимся на «огромнейшее пространство». Название части океана, принимавшего обе реки, Маркиан не приводит: возможно, оно ему было неизвестно. Не менее отчетливо различаются позиции истоков рек: Рудон и Борисфен (Днепр) начинаются вблизи Аланской горы. Турунт и Хесин вытекают из Рипейских гор внутри материка. Уточненное положение этих гор между Меотийским озером (Азовское море) и Сарматским океаном, куда обе реки впадают, позволило П. Шафарику сделать тонкое замечание: в описании содержится косвенное указание на северную ориентировку течений Хесина и Турунта.5
Как видно, полнота географических сведений о реках различается: она уменьшается по мере удаления от Вистулы на восток и приближения к «неизвестной иперборей-ской земле». Надо думать, что в этом, как и в устойчивом порядке перечисления рек античными авторами, отражается реальность именно такой последовательности их расположения: Вистула, Хрон, Рудон, Турунт, Хезин. Можно ли опознать эти реки на современной географической карте? Подобная попытка была предпринята одним из авторов данной статьи с опорой на авторитетных исследователей Х1Х-ХХ вв. и представлена в двух тезисных публикациях и в совместной работе с опорой на некоторые археологические материалы региона Северо-Запада/'
П. Шафарик писал: «Неизвестно, что именно была за река-ТитЩе$... Маркиан выводит ее из Рипеев и уверяет, что она течет на север и впадает в Сарматское море... Во многих отношениях жаль, что означенных рек, ТигиЩеэ и СЬегетиБ, нельзя с точностью означить. Впрочем, невозможное теперь когда-нибудь сделается доступным».7
Спустя 40 лет Е. Замысловский предположил, что загадочный Турунтус следует искать к северу от Западной Двины.* Между тем свидетельства, как будто бы выводящие на след Турунта, появились за несколько лет до публикации исследования П. Шафарика. Оказалось, что белорусские крестьяне еще в первой половине XIX в. называли Тараиту-сом правый приток Западной Двины - р. Полоту, особенно в ее верхнем течении.9 Сведения М. Борха упомянуты в Географическом словнике Польского королевства.10 Отождествление Тарантус - Полота находим в работах О. Турчиновича и В. Данилевича.11 Двойное название Полота - Турунт - удостоверяет А. Сапунов.12 Турунтовская волость в составе Полоцкого повета отмечена в работе слушателя Археологического института Н. Оглоб-лина. Она состоит из двух частей и, как другие местные волости (Неведринская, Дрис-сецкая и другие в районе истоков р. Великой), имеет название явно озерно-речного происхождения.13 Озеро Тарантово в верховьях р. Полоты обозначено на карте Литвы Большого атласа Меркатора - на современной карте, вероятнее всего, нынешнее оз. Не-колочь или оз. ТурычынскоеТо же название, приуроченное к озеру в верховьях Полоты или к верховьям самой Полоты, повторяется в Разрядной книге полоцкого похода Ивана IV в 1563 г.15 Полоцкая ревизия 1552 г. упоминает село Тарантово с принадлежащим ему озером.16 Нынешняя д. Шведы при выходе р. Полоты из оз. Неколочь еще сравнительно недавно имела другое название - Туронтово или Торонтово (информация 1980 г.). Име-
ние «1Лапо\у1е у Тагап1о\ч1еу> на берегу р. Дриссы фиксируется материалами актовых книг Витебской и Могилевской губерний под 1668 и 1670 гг. Составитель публикации М. Ве-ревкин пишет, что название имения «намекает на древнее название р. Полоты, Турун-тес»}1 То же речное название - Турант (ТигапШэ, ТагапШБ) приводит С. Герберштейн, проезжая вдоль побережья Западной Двины к Москве.|Х
Итак, письменные источники и картографический материал ХУТ-ХХ вв. регистрируют в области междуречья верховьев р. Великой и полоцкого течения Западной Двины группу близких по звучанию наименований: Турунтус, Турунтовская, Турунтовая, Торонтово, Тарантово, прилагаемых к реке, озеру, населенным пунктам, волости. Сходство названий рек, озер, селений - явление весьма типичное, исключающее случайность.
Принимая во внимание приведенные данные, выдвинуто предположение, что за античным гидронимом Турунт стоит озерно-речная система, включающая реки Полоту и/или Дриссу, р. Великую. Чудское озеро, р. Нарову (рис. 1). Данная система, ориентированная меридионально, сообщается с Балтийским морем посредством Финского залива, т.е. вполне обособленной частью балтийской акватории.
Река Хезин, следующая после Турунта и самая дальняя от Висту-лы (Вислы), пока не находит более или менее основательных соответствий на современной географической карте. Напомним, впрочем, что П. Шафарику имя этой реки -СЬегБишБ - напоминало Корсь древнерусского летописца. Если же исходить из предложенного выше соотнесения старых и современных названий рек юго-восточной и восточной Прибалтики (Хрон - Неман, Рудон - Западная Двина), то устье Хезина - восточнее Турунта, северной ориентации и связано с Океаном - надо искать в восточной части Финского залива и соотнести его, например, с р. Лугой. Впрочем, историческая география восточноевропейского Северо-Запада может указать и на собственно восточную окраину того же залива, т.е. ту, которая принимает в себя р. Неву. В этом случае вызываются ассоциации с будущим северным отрезком пути «из варяг в греки»: по Неве, Ладожскому озеру, Волхову и Ловати, имеющим, как и реконструированный Рис. 1. Озерно-речная система - античный Турунт Турунт, меридиональную ориента-(реконструкция). цию и реальную связь с верховьями
Полоты и Дриссы. Этот заманчивый «образ» Хезина не должен исключать взгляда и в другом направлении - поиска следов Хезина, в частности, обращенного в сторону южного Приладожья и верхней Волги.
Речь идет о давно привлекавшем внимание исследователей событии из истории черноморских готов, относящемся к середине или началу второй половины IV в. и изложенном Иорданом - об известном перечислении якобы покоренных королем Германари-хом воинственных северных племен.19 В этом перечне племен, заимствованном, как считается, Иорданом у его предшественника по историческому повествованию Аблабия и не ясному (не понятному) самому Иордану, современные российские исследователи усматривают группу восточноевропейских племен, обитавших в пространстве между Финским заливом и средним Днепром.
Часть названий реконструируется и становится узнаваема благодаря грамматическому уточнению и сопоставлению с этногеографическими данными более позднего времени. Кроме того, этот перечень покоренных племен в его географической последовательности представлял собой, как считается, путь, который связывал готов Причерноморья с сородичами из Скандинавии. Д.А. Мачинский определяет его общее направление так: Финский залив - ладожско-онежское межозерье - р. Свирь - верхнее Поволжье - Вол-го-Окское междуречье - Ока - Сейм - Псел. Этот путь проложен, по мнению Д.А. Мачин-ского, не позднее середины IV в., он выходит к невскому побережью Финского залива.20 Таким образом, по своим хронологическим и географическим показателям он может быть сопоставлен с Хезином Маркиана Гераклейского.
Все эти соответственно атрибутированные реки (Неман, Западная Двина - Даугава, Нарва, Луга (Волхов?)) - крупнейшие водные артерии северо-запада Восточной Европы, которые своими устьями связаны с Балтикой, а верховьями - с восточноевропейской равниной и как таковые могли быть отмечены античными путешественниками или предприимчивыми купцами.
Вышеизложенное может рассматриваться только в качестве альтернативной предварительной гипотезы, а окончательные выводы могут быть сделаны лишь на основании дальнейших археологических изысканий.
При сравнительно насыщенной находками трассе р. Полота - ... - р. Нарова обращает на себя внимание бассейн р. Луги, где в последние годы был сделан ряд интересных находок. Остановимся несколько подробнее на наиболее интересных из них.
Осенью 1996 г. на заброшенных торфоразработках Глумицкого болота в Волосов-ском районе Ленинградской области, приблизительно в 60 км к юго-западу от С.-Петербурга и в 70 км к северу от г. Луги, группой охотников был обнаружен хорошо сохранившийся железный топор не известного ранее в этих местах типа. В июне 1998 г. находку, которая оказалась к этому времени в частной коллекции местного любителя древностей, удалось обмерить, зарисовать и сфотографировать одному из авторов. Это небольшой узколезвийный топорик с максимальной длиной 16 см., максимальным расширением лезвия 6,5 см., сужающемся к обушку до 2,4 см., с овальным отверстием для рукояти размерами 4,1 х 2,9 см. На обушке топорика по обеим сторонам проушины серебром инкрустированы многоконечные звезды с концентрическими кругами в центре (рис. 2: 5). Общий вес находки всего 480 г. Использование такого орудия в качестве хозяйственного вряд ли целесообразно и скорее мы имеем дело с боевым метательным оружием типа известных «фран-циск» древних саксов и франков.21
По форме, размерам и пропорциям интересующая нас находка напоминает более всего узколезвийные боевые топоры позднеримского времени, являющиеся прототипами меровингских «франциск» и имевшие достаточно широкое распространение по всей
территории «Свободной Германии» между Рейном и Эльбой, а также в Ютландии и Фенноскандии. Наибольшая же концентрация их наблюдается в междуречье Эльбы и Одера, особенно в области так называемой любо-шицкой культуры.22
Согласно разработанным классификациям, наш топорик мог бы относиться к форме 2 по В. Маттесу, группе С по А. Лёйбе, вариантам 6/ 7 по Е. Мейеру и варианту А по Г. До-маньскому, к Одерско-Эльбскому типу по Г. Киферлингу, датирующимися суммарно ступенями С - С3 европейской хронологической системы, т.е. приблизительно первой половиной III - серединой IV в. н. э.23 Важным хронологическим индикатором выступает и звездообразный орнамент обушка топорика в виде инкрустированной серебром многоконечной звезды-розетки. Выгравированные звездообразые орнаменты являются отличительным признаком так называемого стиля Сёс-дал Северной и Центральной Европы в эпоху Великого переселения народов второй половины IV-V в.24
Таким образом, при всех имеющихся сомнениях, сочетание формы интересующего нас топора и его орнаментации в стиле Сёсдал (см. рис. 2: 5) позволяют предположить, что таковое могло возникнуть где-то около середины IV в., когда еще существовали и Одерско-Эльбские прототипы франциск и возник уже стиль Сёсдал, т.е. примерно в 350-375 гг. Более точной даты пока предложить невозможно. Попадание же его на Северо-Запад России могло произойти, если наши рассуждения верны, где-то между серединами IV и V вв. Не исключены и некоторые сдвиги в ту или иную стороны.
Нужно отметить, что образцы оружия этого периода на Северо-Западе России не многочисленны, но и не единичны. В первую очередь следует упомянуть случайную находку из окрестностей Луги боевого однолезвийного ножа с бронзовой рукоятью (рис. 2: 4). Как это не казалось бы парадоксальным, ближайшие аналогии этому предмету нашлись на территории северо-западной Испании, в ограниченном регионе между Саламанкой и Бургасом.25 Там они датируются второй половиной IV - началом V в. и соответствуют пограничной зоне между расселением проникших в это время (около 406 г.) на Иберийский полуостров вандалов и аланов, противостоявших тогда же германцам-вестготам. Есть некоторые основания думать, что в событиях этой эпохи могли
vJ 425 1 4 VA b i k/1 ) 4 1
375 | IV J ( // 1 Y/л ф l 1 УА
lllt, Н.Э. I 1 j 5>
V л 2\\ 4 ¡¡¡¡fe-<£SCEs. ^W- — w 4 5
Щ \1 тЬ 5 1 h Ч 1 г !
Рис. 2. Оружие по$днеримского времени на Западе Ленинградской области (карта находок и хронология): 1-3 - Доложское, кург. 45; 4 - Турово; 5 - Глумицы (5А - тип топора, 5В - тип орнамента).
принять участие и галинды, выходцы из Прибалтики.26
Наконец, вновь привлекает внимание третья находка из того же компактного региона Северо-Запада России. Имеется в виду комплекс трупосожжения с оружием, обнаруженный еще в конце XIX в. в кургане 45 у погоста Доложское, в районе оз. Самро Плюсско-Лужского междуречья, что уже неоднократно обсуждалось в литературе.27 Здесь были найдены умбон щита так называемого типа Либенау (Ян - 7) с острым шипом в центре и «жемчужным» декором по краю, втульчатый наконечник копья с ромбовидным пером типа 1Г по Казакя-вичусу и трехчастные удила с кольцевыми псалиями, оформленными в стиле Сёсдал (рис. 2: 1-3). Умбоны подобного типа, характерные в период В^-С, для восточных германцев и сохранявшиеся еще длительное время (О -02) в позднеримской вар-варизованной армии, за редкими исключениями (Цебельда, Глувчице), исчезают к середине V в., охватывая, таким образом, обширный хронологический интервал с рубежа 1-П до начала V в.28
Сочетание хронологических позиций умбона с наконечником копья и удил позволяют определить дату комплекса последней четвертью IV - первой четвертью V в. и отнести бытование данных вещей к так называемому «позднеримскому времени» или к началу «эпохи Великого переселения народов». Более точная датировка в настоящее время вряд ли возможна.
Особо примечателен тот факт, что обряд трупосожжения с помещением в могилу оружия вообще не характерен для местного населения данного региона Восточной Европы и явно отражает проникновение сюда выходцев из более западных территорий. М.М. Казанский прямо считает набор оружия из погребения в Доложском погосте типично балтским и связывает его происхождение с пришедшими с Запада через территорию Литвы смешанными германо-балто-славянскими дружинами.29 Действительно, определённая близость курганного погребального обряда и самого инвентаря с летто-литовскими и западно-балтскими комплексами очевидна. В свое время А. Таута-вичус относил комплекс из пятого кургана в Таурапилисе к концу V - началу VI в.30 Аналогично рассуждал И. Вернер, датируя погребение «около 500 г.», и также связывал его с эпохой Теодориха Великого (488-526 гг.).31 По нашим же расчетам, наиболее вероятная дата «закрытия» комплекса лежит приблизительно между 450^75 гг. Таким обра-
Рис. 3. Находки у мыса Кургальский (/ - бронза; 2-5 - стекло; 6 - рог; 7-9 - керамика).
1
зом, находки на Ижорском плато в целом хронологически оказываются более ранними, чем «классические» памятники Литвы горизонта Таурапилис-Вижяй, тоже маркирующие западный путь связей.32
При этом никак не связаны с местным Северо-Западным и Прибалтийским кругом древностей представленные образцы боевого ножа (меча) и топора, выступающие явно инородными для этих территорий. Более того, все упомянутые находки приходятся на период, когда на Северо-Западе России, по мнению большинства исследователей, вообще никакого населения не зафиксировано. Но раз вещи позднеримского горизонта имеются, остается предположить, что таковое, имевшее далекие западные контакты, все-таки существовало. Культурно-демографический вакуум при довольно плотно заселенной территории сопредельных регионов просто невозможен, а опосредованное влияние провинциально-римской культуры выглядит вполне вероятным.33 Вопрос в другом: были ли это люди, неизвестно откуда взявшиеся и сооружавшие «длинные курганы», нижняя дата которых по ряду категорий инвентаря (оружие, пельтовидные лунницы, В-образные рифленые пряжки и др.) и данным радиоуглеродного анализа как раз и приходится где-то на рубеж IV-V вв.34, или это некие иные поселенцы, пользовавшиеся «археологически неуловивимыми обрядами захоронений», как это наблюдается, например, у носителей культур Днепро-Двинской или «штрихованной керамики» - сказать пока трудно. Не исключена и версия, что данные находки вкупе с другими (монеты, эмали, фибулы, пряжки) свидетельствуют об одной из ранних волн проникновения восточных германцев на Северо-Запад и, вполне возможно, уже тогда сложивших здесь свои головы, так как дальнейшего развития эти древности не получили.
Учитывая новизну, в контексте рассматриваемых находок следует особо остановиться на нижеописываемой находке, которая, при ее несомненном интересе, не может быть атрибутирована однозначно.
В апреле 2000 г. группой рыбаков на побережье п-ова Кургальский, приблизительно в 3—4 км к северо-западу от дер. Курголово Кингисеппского р-на Ленинградской обл., в 15-20 м от береговой черты на водоразделе Финского и Нарвского заливов при случайных обстоятельствах в поддерновом слое был обнаружен компактно расположенный вещевой комплекс. Он состоял из трех стеклянных полихромных мозаичных глазчатых бус, тройной стеклянной бусы-пронизки с серебрением, двух фрагментов верхней части не-орнаментированного гончарного сосуда, изготовленного из хорошо отмученного теста без видимых примесей с высококачественным обжигом, один из которых с ручкой, фрагмента венчика бронзового сосуда (тазика?), заготовки изделия из рога (рис. 3: 1-8). По описанию находчиков, следов погребения обнаружено не было. Характер находки и типы вещей неоспоримо свидетельствуют о неординарности комплекса не только для данного региона, но и для всего Северо-Запада России.
В августе того же года одним из авторов данной статьи была обследована территория находки комплекса. На основании скудного описания схемы ориентиров место обнаружения вещей с точностью локализовать не удалось. В предполагаемом районе культурного слоя или следов могильника не обнаружено. Береговой рельеф сильно изрезан, труднодоступен. Песчаные возвышенности и дюны сочетаются с заросшими и подтопляемыми бухтами. Из подъемного материала найден фрагмент верхней части гончарного чернолощеного сосуда с защипом по краю. Принадлежность его к основному комплексу вещей маловероятна, однако и эта находка не относится к числу типичных для северозападных районов Ленинградской обл. (рис. 3: 9).
Относительно времени и обстоятельств появления данного вещевого комплекса сказать что-то определенное сложно. Очевидно, более правильным будет определение этих вещей как импортных. С каким кругом древностей они могут быть связаны: с северным (Фенноскандия), западным («прусский мост») или юго-западным (Подунавье)? Если предположить, что это вещи провинциально-римского круга древностей (такая точка зрения небезосновательна, учитывая сочетание категорий находок и их типы), то возможна связь рассматриваемого комплекса с периферией «янтарного» пути с выходом на Балтику, а также его относительная территориальная близость другим пунктам находок по-зднеримского-раннемиграционного времени - Доложское (комплекс с вооружением всадника), Турово (меч), Глумицы (узколезвийный боевой топор) и др.3-
С другой стороны, не лишена оснований версия о датировке комплекса концом I тыс. н. э., в пользу чего косвенно говорят прежде всего результаты проведенных в Лаборатории археологической технологии ИИМК РАН эмиссионно-спектральных анализов состава фрагмента бронзового сосуда и стеклянных бус из Курголово (см. Приложения 1,2).
Бусы сделаны из зольного стекла по ближневосточной рецептуре с использованием золы растений засушливой зоны. Пронизка (№ I) имеет состав, полностью соответствующий составу бус Староладожского городища, проанализированных В.А. Галиби-ным. Бусина № 2 окрашена железом, химический состав аналогичен. Фрагмент бусины № 3 включал стекло различных цветов и комментировать анализ сложнее, хотя химический тип стекла тот же. Печеночно-красный цвет обеспечен наличием меди. Следует отметить технологические добавки олова, свинца и железа (?). Таким образом, рассмотренная серия указывает для Северо-Запада, скорее всего, на конец I тыс.н. э. (авторы благодарят А.Н. Егорькова и Я.В. Френкеля за помощь и консультации по данному вопросу). В этом случае происхождение комплекса вещей может быть связано с путем «из варяг в греки».
В заключение отметим, что определение хронологических рамок и центров производства описанного выше археологического материала - процесс дискуссионный и в определенной степени субъективный. В данном случае бесспорно одно: все рассмотренные вещи не относятся к местному кругу древностей и обнаружены, очевидно, в контексте трансконтинентальных путей Балтийского региона. Находки последних лет не вписываются в рамки устоявшихся концепций и требуют поиска новых решений. Авторы надеются, что предложенная трактовка новых находок будет представлять определенный интерес для решения проблем раннесредневековой археологии Северо-Запада, отчетливо осознавая, что искомый результат может быть достигнут лишь в результате дальнейших широких полевых изысканий, новых открытий и совершенствования типохронологических разработок.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1 РЕЗУЛЬТАТЫ ЭМИССИОННО-СПЕКТРАЛЬНОГО АНАЛИЗА МЕТАЛЛА*
Шифр лаборат. 726-33
Предмет Сосуд
Номер
Си осн.
Sn 13
Pb 1,0
Zn -
Bi -
Sb -
As 0,1
Ag 0,01
Ni 0,2
Co 0,02
Fe 0,7
Mn -
Навеска Си20
* За значимые приняты содержания от 0,01 %; для значений ниже I % приводится одна значащая цифра, выше - две.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
РЕЗУЛЬТАТЫ ЭМИССИОННО-СПЕКТРАЛЬНОГО АНАЛИЗА СТЕКЛА*
Шифр лаборат. 727-41 727-42 727-43
Предмет Бусина Бусина Бусина
Номер ! 2 3
Цвет б/ц Кор. Полихром.
Si02 Осн. Осн. Осн.
Na20 14 16 13
К20 3,9 3,2 4,3
СаО 10 10 14
MgO 5,1 4,3 4,6
А1А 5,7 4,5 4,5
FeA 1,0 1,1 3.6
МпО 1,1 1,5 1,4
Sb2Os - - -
РЬО - 0,08 12
CuO - - 9,0
СоО - - -
Ti02 0,4 0,4 0.3
Sn02 - 0,8 1.3
Ag20 0,03 - 0.02
* То же, что и в Приложении 1.
Бусина (пронизка) / (727-41) - трехчастная, бесцветная, «лжезолото», на анализ взяты тело и покрытие с прослойкой серебра; бусина 2 (727-42) - кубическая, глазчатая, взято тело, частично и глазок; бусина 3 (727-43) - параллелепипед, взята смесь цветов, которые невозможно разделить.
1 Страбоп. География. M., 1994. С. 269.
2 Записки ИРАО. СПб., 1900. T. XI. Вып. 3, С. 230.
3 Там же. СПб., 1906. T. II. Вып. 2.
"Там же. СПб., 1900. T. XI. Вып. 3. С. 250-251.
5 Шафарик П. Славянские древности. М., 1848. T. 1. Кн. 2.
6 Булкии В.А. I ) Некоторые данные об исторической географии Центральной Белоруссии //Древнерусское государство и славяне. Минск, 1983. С. 5-8; 2) Река Полота и загадочный Турунт // Тезисы докладов конференции «История и археология Полоцка и Полоцкой земли». Полоцк, 1987. С. 10-11; Булкии В.А., Седых В Н. Турунт и Хезин // АНТ. Киев (в печати).
7 Шафарик П. Славянские древности. С. 360-361.
" Замыслоиский Е Е. Герберштейн и его историко-географические сведения о России. СПб., 1884. " Borch M. Dwa slowa о Dzwine/ «Rubon». Wilno. 1843.
10 Slownik gograficzny krolewstwa Polsiego i innych krajow slowianskich. Warszawa, 1887. T. VIII. " Турчичоачч О. Обозрение истории Белоруссии. СПб.. 1857; Даиилевчч В.Е. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV ст. Киев, 1 896.
12 Сапунов А.П. Река Западная Двина. Историко-географический обзор. Витебск, 1893.
13 Оглобли// H.H. Карта Полоцкого повета во второй половины XVI в. и объяснительная записка // Сб. Археолог, и-та. СПб., 1877. С. 14-15.
Материалы по истории русской картографии. Вып. II (собрал В. Кордт). Киев, 1910. Карта X. " Витебская старина / Сост. А. Сапунов. Витебск, 1885. T. IV.
16 Полоцкая ревизия 1552 // Изд. Имп. об-ва истории и древностей Российских. М., 1905. С. 35, 36, 115,
119.
17 Историко-юридические материалы, извлеченные из актовых книг губернии Витебской и Могилевской /Сост. М. Веревкин. Витебск. 1894. Вып. 25. С. 356, 390.
|в Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988.
19 Иордан. О происхождении и деяниях гетов / Текст, пер. и прим. Е.Ч. Скржинской. М., 1960.
20 Мачиискии Д.А. К вопросу о территории обитания славян в I-VI вв. // АСГЭ. JT., 1976. Вып. 17. С. 95-
96.
21 Périn P., Forni P.. Jouberi P. Au temps des royaumes barbares. Des Grandes invasions a Charlemagne (IVe-IXe siecle). Pans. 1984. P. 23; FeJ'fer L.-C.. Périn P. Les Francs. A l'origine de la France. Paris, 1987. T. 2. P. 89.
22 Godiowski K. The chronology of the late Roman and early migration periods in Central Europe. Krakow, 1970. P. 30, Pl. V, 48; Meyer E. Die germanischen Bodenfunden der Spätrömischen Kaiserzeit und der frühen Völkerwanderungszeit in Sachsen // Arbeits und Forschungsberichte zur Sächsischen Bodendenkmalpflege. Beiheft 11. Berlin, 1976. S. 192-193; Karte I. Domacski G. Kultura Luboszycka miçdzy Lab^ a Odr^ w II—TV wieku. Wroclaw, 1979. S. 51; Kieferling G. Bemerkungen zu Äxten der römischen Kaiserzeit und der frühen Völkerwanderungszeit im mitteleuropäischen Barbaricum // Beiträge zu römischer und barbarischer Bewaffnung in den ersten vier nachchristlichen Jahrhunderten. Marburger Kolloquium 1994. Lublin; Marburg, 1994. S. 339-340. Abb. 4.
23 Malthes W. Die Nödlichen Elbgermanen in Spätrömischerzeit // Mannus-Bibliothek, fi 48. Leipzig, 1931, S. 43; Leube A. Die Römische Kaiserzeit im Oder-Spree-Gebiet // Veröffentlichungen des Museums für Ur und Frühgeschichte Potsdam. Bd. 9. Berlin, 1975. S. 34; Meyer E. Die germanischen Bodenfunden der Spätrömischen Kaiserzeit ... S. 191; Domanski G. Kultura Luboszycka miçdzy Lab<ia Odr^ ... S. 51; Kieferling G. Bemerkungen zu Äxten der römischen Kaiserzeit . . . S. 354-356, Abb. 4.
2* Forsander J E. Provinzialrömishes und Germanisches // Ärsberättelse 1936-1937. Lund, 1937.
25 Palol de. P. Cuchillo Hispanoromano del siglo IV de J.C. // Boletin del Seminario de Estudios de Arte y Arqueologia. Valladolid, 1964. T. XXX. P. 67-102.
26 Плато/ют H.И.. Щукии М Б. Странная случайная находка из окрестностей Луги Ленинградской области // Археологические вести. СПб., 2000. Вып. 7. С. 178-187; Топоров В Н. Галинды в Западной Европе // Балто-славянские исследования. M., 1982; Каргапольцев С.Ю. Северо-Запад Восточной Европы III-VI вв. в контексте общеевропейских древностей (некоторые проблемы хронологии и взаимосвязи) // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды VI Международного конгресса славянской археологии. М., 1997. Т. 3. С. 90-94. Рис.1; 2:38.
27 Спицып A.A. Курганы Санкт-Петербургской губернии в раскопках JT.K. Ивановского // MAP. № 20. СПб., 1896. С. 5, 109. Табл. 18:16; Kazanski M. Quelques objects baltes trouvés en Gaule, datés entre la fin du IV-e siecle et le VIII-e siecle. A propos des contacts entre l'Occident et le rivage oriental de la mer Baltique //
1
Archeologie Medievale 21. Paris, 1991. P. 8. Fig. 6:10-12; Каргапольцсв С.Ю., Бажаи И.A. Умбоны щитов и боевые топоры римского времени (к вопросу о хронологии и исторической интерпретации) // Петербургский археологический вестник. СПб.. 1992 Вып. 2. С. 115-118. Рис. 2:2; Каргапольцсв С.Ю. Северо-Запад Восточной Европы III—VI вв. ...С. 93; Казанский М.М. О балтах в лесной зоне России в эпоху Великого переселения народов // Археологические вести. СПб.. 1999. Вып. 6. С. 409-411. Рис. 6:1-3.
2Я Domacski G. Kultura Luboszycka miçdzy Labij a Odi<i... S. 89-100; Godlowski К. The chronology of the late roman and early migration periods ... P. 12; Kazanski Ë. Les éperons, les urnbo, les manipules de boucliers et les haches de l'époque romaine tardive dans la région pontique: origine et diffusion // Beiträge zu römischer und barbarischer Bewaffnung in den ersten vier nachchritlichen Jahrhunderten. Marburg; Lublin, 1994. P. 445^46. Fig.3:14; Каргапольцсв С.Ю.. Бажаи И.А. Умбоны щитов и боевые топоры римского времени ... С. 115,118. Рис.2:2; Каргопольцсв С.Ю. Северо-Запад Восточной Европы III-VI вв. ... С. 93.
20 Казанский М.М. О балтах в лесной зоне России ... С. 404—419.
10 Taulavicius R. Taurapilio «kunigaiksio» kapas // Lietuvos Archeologija. T. 2. Vilnius, 1981. S. 18—43.
31 Werner J. 1) Der Grabfund von Taurapilis, Ravon Utena (Litauen) und die Verbindung der Balten zum Reich Theodorichs // Archäologische Beiträge zur Chronologie der Völkerwanderungszeit. Bonn, 1977. S. 87-92; 2) Bemerkungen zum nordwestlichen Siedlungsgebiet der Slawen im 4-6. Jahrhunderts // Beiträge zur Ur und Frühgecshichte.T. I. München, 1981. S. 700.
12 Каргапольцс« С.Ю. Северо-Запад Восточной Европы в системе общеевропейских древностей III-VI вв.: Автореф. канд. дис. СПб., 1994; Каргапольцсв С.Ю . Щукин М.Б. О находках оружия позднеримского времени на западе Ленинградской области // Археология и история Пскова и Псковской земли. 2000. Псков, 2001. С. 235-237.
33 Hcdeager L. A quantitative analysis of Roman imports in Europe North of the Limes (0^00 A.D.), and the Question of Roman-Germanic exchange Studies in Scandinavian Prehistory and Early History. Copenhagen, 1978. Vol. I. P. 191-216; Каргапольцсв С.Ю К вопросу о влиянии провинциально-римской торговли на сложение поселенческих центров Восточноевропейского Барбарикума // Поселения: среда, культура, социум. Материалы тематическлй научной конференции. СПб . 1998. С. 148-149.
34 Каргопольцсв С.Ю. 1) Северо-Запад Восточной Европы в системе общеевропейских древностей III-VI вв. ...; 2) О нижней дате памятников типа Линдора-Полибино // Ладога и Северная Европа. Вторые чтения памяти А. Мачинской. СПб., 1996. С. 6-9: 3) Северо-Запад Восточной Европы III-VI вв. в контексте общеевропейских древностей ... С 93-95.
35 Казанский М.М. О балтах в лесной зоне России ... С. 404—419; Kazanski M. I) Les Goths. Paris, 1991; 2) Les arctoi gentes et Г "empire" d'Hermanaric // Germania, № 70/1. 1992. P. 75-122; 3) Les relations entre les 'Slaves et les Goths du Ille au Ve siècle // Revue des études Slaves. LXV/I. P. 7-20. Paris, 1993; Каргапольцсв С.Ю. I) Северо-Запад Восточной Европы в системе общеевропейских древностей III-VI вв. ...; 2) Северо-Запад Восточной Европы III-VI вв. ...; 3) К вопросу о влиянии провинциально-римской торговли ... С. 144-149; Каргапольцсв С.Ю.. Щукин М.Б. О находках оружия позднеримского времени на западе Ленинградской области ...; Michclbcrta.s M. Die Kontakte zwischen der Donangebieten und Litauen in der römischen kaizerzeit und der frühen vülkerwanderungszeit И Probleme der relativen und absoluten Chronologie ab Latcnezeitbis zum Frühmittelalter. Krakow, 1992. S. 279-284; Платонова H.И., Щукин М.Б. Странная случайная находка из окрестностей Луги ...; Щукин М.Б. Янтарный путь и венеды // История и культура древних и средневековых обществ / Проблемы археологии. Вып. 4. СПб., 1998. С 198-209.
Статья поступила в редакцию
