CC BY
9
РАЗДЕЛ II. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО. ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Литвинова Ю.Е.
Аспирант
Елецкий Государственный университет имени И.А. Бунина, г. Липецк, Россия Макаров И.Н.
д.э.н., профессор кафедры «гражданское право и процесс» Липецкий филиал РАНХиГС, г. Липецк, Россия
РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРАВ СОБСТВЕННОСТИ И ЕЕ КОНФИСКАЦИИ В СИСТЕМЕ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ: ФИЛОСОФСКИЕ И ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ
Аннотация. Человечество связано с природой как источником своего происхождения, средой обитания, а также условиями, в которых проходило становление цивилизационного развития.
Именно особенности природно-ресурсных характеристик, в которых происходило становление стран, принадлежащих к Западной и/или Восточной цивилизациям, в конечном итоге повлияли на становление отношений между личностью и государством, что, в свою очередь, отобразилось на эволюции отношений собственности в данных государствах, и, как следствие, на особенностях применения конфискации имущества как меры уголовного наказания.
Исторически данная мера уголовного наказания является одной из старейших в человеческой истории.
Юристами в качестве одного из основополагающего мотива назначения конфискации имущества как наказания или одного из составляющих наказания предполагается отсутствие возможности получения выгоды от совершения преступления (исходя из положения о неотвратимости наказания). Соответственно, теоретически, данная мера должна быть эффективным инструментом предотвращения преступлений, совершаемых с целью получения материальной выгоды (и, в особенности, коррупционных преступлений, как совершаемых из мотива приумножения выгоды).
Вместе с тем, проблематика конфискации имущества требует дальнейших исследований, особенно необходимых в условиях перехода к новым формам общественного развития, таким как формирование информационного общества.
Ключевые слова: право собственности, конфискации имущества, уголовное наказание, институциональные матрицы, социальная справедливость.
Litvinova Yu.E.
Graduate student Yelets State University named after I. A. Bunin,
Lipetsk, Russia Makarov I.N.
D.Sc. (Economics), Professor of the Department "Civil Law and Process " Lipetsk Branch of the RANEPA, Lipetsk, Russia
REGULATION OF PROPERTY RIGHTS AND ITS CONFISCATION IN THE CRIMINAL PUNISHMENT SYSTEM: PHILOSOPHICAL AND LEGAL ASPECTS
Abstract. Humanity is connected with nature as the source of its origin, the environment, as well as the conditions in which the formation of civilizational development took place.
It was the features of natural resource characteristics in which the formation of countries belonging to Western and/or Eastern civilizations took place that ultimately influenced the formation of relations between the individual and the state, which, in turn, was reflected in the evolution of property relations in these states, and, as a result, on the peculiarities of the use of property confiscation as a criminal punishment measure.
Historically, this measure of criminal punishment is one of the oldest in human history.
Lawyers assume that one of the fundamental motives for assigning confiscation of property as a punishment or one of the components of punishment is the lack of the possibility of obtaining benefits from committing a crime (based on the provision on the inevitability of punishment). Accordingly, theoretically, this measure should be an effective tool for preventing crimes committed for the purpose of obtaining material benefits (and, in particular, corruption crimes, as committed from the motive of increasing benefits).
At the same time, the problems of property confiscation require further research, especially necessary in the context of the transition to new forms of social development, such as the formation of an information society.
Key words: property right, confiscation of property, criminal punishment, institutional matrices, social justice.
Актуальность
Современное развитие общества требует соответствующих механизмов и инструментов, конституирущих поведение личностей в социуме.
Отличительной чертой конфискации имущества в современной правовой системе России является ее безвозмездный и «безличный» характер: «конфискация имущества есть принудительное безвозмездное изъятие и обращение в собственность государства на основании обвинительного приговора следующего имущества <...>» [1, Ст. 104.1] - имущество изымается в пользу государства, а соответственно, частные лица не могут получить от данного приговора никакого материального интереса - в отличии от назначения штрафа в пользу потерпевшей стороны.
Если мы рассмотрим современную постсоветскую Россию, то следует отметить, что впервые конфискация имущества встречается в Уголовном Кодексе РФ 1996 года. В данном случае, оная категория трактуется как «принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного» [2]. Это в существенной части совпадает с современной трактовкой данной меры наказания, при том, что практика присуждения конфискации имущества в качестве наказания имеет неуклонную тенденцию к росту. Это свидетельствует о «интересе» со стороны государства к обеспечению для пресечения для преступника возможности получения имущественных выгод от осуществления противоправной деятельности.
Кроме того, развитие практики применения данного инструмента наказания, очевидно, потребует усовершенствования отечественного правового поля, что, несомненно, представляет интерес для юристов-практиков и для проведения теоретических правовых исследований.
Часть 1. Эволюция прав собственности
в контексте развития философских парадигм цивилизаций
Рассматривать вопросы конфискации собственности в философском контексте невозможно отдельно от вопросов философии собственности и философии справедливости.
Начнем мы с контекста собственности, поскольку отношение к ней полярно менялось на протяжении последних веков отечественной истории.
Собственность в ее историко-правовом и, тем более, философском, понимании в процессе своей эволюции претерпевает существенные изменения.
С точки зрения ранней философии, собственность можно рассматривать в качестве некого порождения инстинктов, некого природно-обусловленного явления, направленного на выживание человека как со-цио-биологического индивидуума в вещном мире, характеризующемся ограниченностью ресурсов. По сути можно сказать, собственность рассматривалась в качестве некого материализованного права на выживание.
Соответственно, лишение (в современном понимании - конфискация) тех немногих объектов, в отношении которых могло быть осуществлено право собственности, фактически приводило к исчезновению, либо, как минимум, существенному уменьшению шансов на физическое выживание человека.
Одним из первых подобную позицию высказал еще Аристотель -он считал собственность категорией естественного происхождения.
Подобная позиция в дальнейшем генетически наследовалась римской правовой системой: Римское право связывало идею священного права частной собственности, и вытекающих отсюда прав с естественными правами человека на жизнь, рассматривая идею собственности неразрывно от идеи самосохранения личности.
Фактически, можно сказать, что подобный подход будет являться отображением идеи о наличии материальных потребностей, невозможных для удовлетворения без осуществления процедуры присвоения (посредством силовых действий или в результате трудовых активностей, либо вследствие традиций и обычаев).
В дальнейшем по отношению к собственности можно выделить два основных подхода - западный подход и восточный.
Историко-культурные предпосылки развития восточных и западных институтов функционирования общества (правовых и экономических) в соответствии с выводами многих исследователей (в частности Г.Ю. Ивлеевой, Р. Пайса, Р.М. Нуриева), во многом были сформированы ландшафтом и системой ресурсных ограничений, в которых развивались соответствующие общества.
Структура общества, в котором формируются отношения собственности, а соответственно, и их юридическое обеспечение, принципиально важна для изучения по той причине, что собственность возникает и существует лишь в системе общественных отношений, вырождаясь в бессмысленное понятие в условном индивидуализированном варианте мира - некотором «острове Робинзона».
Ключевой категорией, из которой и выводятся отношения собственности, имеющей принципиальное значение для прав собственности, в данном случае выступает ограниченность имеющихся ресурсов
(материального и нематериального характера) - спецификация (индивидуализация) права собственности на ресурсы в этом случае означает их исключение из свободного доступа - а если иных пользователей данных ресурсов не наблюдается, значит и исключать их не из чего.
Второй ключевой категорией в данном случае является возможность осуществления физического контроля над соответствующим объектом в процессе осуществления права собственности.
Соответственно, система норм, формально или, изначально, неформально, регулирующих права собственности, при рассмотрении самой собственности как порождения воли и духа человека, выражающихся в определенных обстоятельствах повседневного бытия, определяемого, главным образом в древнем мире характеристиками внешней природной среды, существенно зависит в процессе своего формирования от характеристик этой самой природной среды - в данном случае представляется возможным утверждать, что именно аспекты повседневного бытия определяли паттерны поведения, воплотившиеся, впоследствии, в схемы мышления: для реализации инстинкта самосохранения и удовлетворения потребности в еде человеку приходилось распространять свою власть на соответствующие предметы; появляется определенное пространство, где человек волен распоряжаться свободно и независимо, либо наоборот, согласовывать свои действия с представителями социума, исходя из цели индивидуального и коллективного выживания.
Так, в частности, общества, испытывающие в процессе своего развития существенный дефицит ресурсов, необходимых для развития и/или осуществления коллективной жизнедеятельности, как правило, тяготели к коллективным формам организации общественного бытия, коллективным формам собственности, распоряжение которой осуществлялось в основном централизовано, при наличии у граждан некоторого сравнительного небольшого объема частной собственности. Ярким примером подобного подходов к формированию общества выступают восточные тирании, и, отчасти, исторический путь развития, которые прошли часть стран, ранее входивших в СССР (главным образом, южные страны, получившие государственность в прошлом веке).
Одной из наиболее значимых цивилизационных характеристик исторического развития данных стран служит необходимость концентрации значительных людских (человеческих) ресурсов, для преодоления (периодического или постоянного) вызова существованию общества со стороны природы - примерами подобных вызовов могут служить массовые ирригационные работы, необходимые для поддер-
жания плодородия почвы у ряда шумеро-месопотамских цивилизаций, либо противостояние постоянной военной угрозе и жесткому климату, характерные для исторического развития Руси (парадигма соборности, коллективизма, характерные для народностей нашей страны).
Парадигма «власть - собственность», характерная для стран с жесткой социальной структурой и централизацией власти, предполагает, что собственностью наделяется некий гражданин по решению этой самой центральной власти, и она в существенной степени выступает в качестве своеобразного поводка - служит одним из элементов системы контроля и подчинения граждан.
На Руси данная парадигма впервые жестко оформляется во времена Ивана Грозного и, в дальнейшем, формально и / или неформально присутствует во все исторические этапы развития отечественного общества. Особенностью данной парадигмы является отношение к собственности (главным образом, крупной собственности и производственным активам) как к «государевой собственности», иллюстрацией чего служит высказывание В. Матвиенко: «Что региональные деньги, что федеральные - это все государевы деньги».
Соответственно, в данной системе, награждение («жалование») собственностью и ее конфискация (изъятие, национализация и иные формы в зависимости от конкретного исторического периода) во многом служат мерилом отношения личности с представителями власти и, зачастую, происходят не столько по нормам права, сколько по принятым в обществе традициям или принятым в конкретные исторические периоды в конкретных кругах неформальным нормам (здесь яркими примерами принятия решений о награждении собственностью и лишения данной собственности служат периоды правления Петра 1, Екатерины 2 и И.В. Сталина).
В современной России, как мы можем судить, данная тенденция после ослабления в 90-е и нулевые годы, начинает достаточно быстро возрождаться.
Рассмотрим теперь иную парадигму. «There is no such thing as public money; there is only taxpayers' money...» или «нет никаких публичных денег, все это деньги налогоплательщиков» - М. Тэтчер.
Данное высказывание очень хорошо иллюстрирует характерную для западного мира парадигму «частная собственность».
Парадигма «частная собственность» была сформирована в ходе цивилизационного развития, при котором социум формировался в достаточно благоприятных природно-климатических условиях, не испытывая при этом существенного дефицита ресурсов, необходимых ему
для развития. Примером подобного развития выступают греческая и, во многом ей наследовавшая, римская культуры. Особенностью подобной парадигмы цивилизационного развития является признание значимости индивидуума в социуме, его прав и свобод, включая права на индивидуализированную частную собственность.
Право на собственность в греко-римской культуре, а впоследствии и в европейской культуре, которая с точки зрения правовых традиций и социально-философского наследия является последовательницей римской цивилизации, относится к числу священных нерушимых прав и свобод человека (как и право на жизнь и право на свободу коммерческой деятельности и многие иные права).
Наличие значительных прав и свобод человека, гражданина, исторически обусловленное главенство гражданского общества над государством (вспомним средневековую европейскую фабулу «король -лишь первый среди равных»), фактическое отсутствие в европейских странах длительных периодов, когда значительная часть (большинство) населения страны находились в личной зависимости (фактически, в рабстве), а позже и реформация католической церкви и появление протестантских течений, где собственность выступала в качестве одного из признаков благоволения бога к человеку и ее накопление поощрялось посредством трудовых усилий и скромной жизни, сформировало в корне отличные от нашей страны правовую культуру, традиции и иные системы формальных и неформальных норм.
С точки зрения Р.М. Нуреева, именно подобные различие в историческом развитии привели к возникновению двух основополагающих систем - институциональных матриц, определяющих развитие социальной философии, общества, государства хозяйственной и правовой жизни, в том или ином социуме - система «власть-собственность» и фундаментально ей противоречащая система «частная собственность».
Таблица 1
Сравнительные особенности восточной и западной институциональных матриц [7]
Сравнительные признаки Восточная матрица Западная матрица
1. Экономическая сфера Институты «раздаточной экономики» (общественно-служебная собственность, административные механизмы редистрибуции или раздатка, служебный труд) Институты рыночной экономики (частная собственность, обмен (купля-продажа), конкуренция, наемный труд, прибыль как целевая функция)
2. Политическая сфера Институты унитарно-централизованной политической системы (административно-территориальное деление, иерархическая вертикаль во главе с центром, назначения, общие собрания и единогласие, административные жалобы по инстанциям). Политическая система -унитарно-централизованная Институты федеративной политической системы (федерация, самоуправление и субсидиарность, выборы, многопартийность и демократическое большинство, судебные иски и независимая судебная система). Политическая система -федеративно-субсидиарная
3. Идеологическая сфера Приоритет коллективных, надличностных ценностей («соборность», коммунитарность) Приоритет индивидуальных, личностных ценностей (субсидиарность)
4. Страны, где матрица преобладает Россия, большинство стран Азии США, Западная Европа
Таким образом, мы неизбежно должны прийти к выводу, что условия становления цивилизации (в значениях восточной цивилизации, греко-римской цивилизации, современной западно-европейской цивилизации) неизбежно влияют на формат отношений в обществе, значимость личности и ее прав, а соответственно, и проецируется систему правового обеспечения и охраны (а также и конфискации) собственности.
Часть 2. Концепции социальной справедливости и права собственности
Отношение к собственности и система обеспечения прав собственности довольно жестко коррелируются с доминирующими в обществе (или в случае представления общества как системы социальных страт - в доминирующих количественно или властно стратах) представлениях о социальной справедливости.
Соответственно, при анализе основных подходов к пониманию социальной справедливости следует выделить следующие больших группы подходов (представлений):
- морально-философские системы, базирующиеся на идее «уравнительной справедливости», либо «коллективной справедливости»;
- морально-философские системы, базирующиеся на идее «распределительной справедливости», «неуравнительной справедливости» или «справедливости по заслугам»;
- морально-философские системы, базирующиеся на идее индивидуализированной или субъективной справедливости, которые фактически являются этической проекций различных течений субъективизма, не нашедших отображения в основных правовых системах (мира).
Рассмотрим основные противоречия первых группы этико-философских систем, значимые для развития системы права и функционирования правоохранительной и судебной систем.
Прежде всего, речь идет о доминировании (примате) коллективных или индивидуализированных ценностей и их отображении в нормативно-правовой системе.
Для выработки подходов к решению данного противоречия рассмотрим позицию ряда философов, занимавшихся проблемой социальной справедливости.
По мнению Т. Гоббса, необходимым условием, базисом существования справедливости, когда речь идет о социальной справедливости, является наличие частной собственности: «справедливость есть неизменная воля давать каждому человеку его собственное. Таким образом, там, где нет собственного, т.е. собственности, - подчеркивает Гоббс, - там нет справедливости» [10].
В соответствии с определением Дж. Локка, справедливым является общество, все члены которого действуют сообразно следующему правилу - «каждый из нас, поскольку он обязан сохранять себя, обязан по той же причине, когда его жизни не угрожает опасность, насколько может, сохранять остальную часть человечества и не должен, кроме как творя правосудие по отношению к преступнику, ни лишать жизни, ни посягать на нее, равно, как и на все, что способствует сохранению жизни, свободы, здоровья, членов тела или собственности другого» [10].
Соответственно, «согласно социально-философской концепции Джона Локка, главной целью существования упорядоченного государственного аппарата как необходимого условия осуществления справедливости, является благо всего общества через неукоснительное соблюдение прав каждого отдельного его члена» [10].
По мнению Гербера Спенсера, специалисты, «признавая объективное существование принципов абсолютной справедливости, отдают себе отчет в том, что в настоящее время эти критерии не могут получить конкретного воплощения в реалии современной общественной жизни, если учитывать нравственное несовершенство человечества.
Поэтому в законодательной и социально-государственной деятельности следует прежде всего исходить из соображений практической применимости того или иного нововведения» [10].
Проанализировав вышеприведенные этико-философские позиции, можно заключить, что главная задача государства в процессе формирования правой системы, исходя из концепции обеспечения социальной справедливости и этичности политико-социально-правовой системы -обеспечить возможность максимальной реализации базовых прав человека, включая право на политическую и экономическую свободу, право собственности и право на ведение предпринимательской деятельности.
Как свидетельствует исторический опыт нашей страны и ряда европейских стран, нарушения прав личности, особенно права собственности, как правило, приводит к установлению тоталитарных режимов, либо является следствием формирования подобных режимов.
Особенно важно здесь соблюдение таких смежных прав, как право на осуществление экономической / прежде всего, предпринимательской, деятельности и права собственности.
В нашей недавней истории одним из основных наказаний за осуществление предпринимательской деятельности была конфискация средств производства, поскольку была объявлена всенародная собственность на производственные активы. Однако насколько это справедливо с позиции общественного блага?
Люди рождаются разными и обладают разными способностями, разным характером, упорством в достижении поставленной цели, а, соответственно, разным потенциалом творчества и разной ценностью для общества. Потому, по нашему мнению, и справедливый подход к ним не должен быть уравнительным.
Неуравнительная (распределительная) социальная справедливость, исходя из концепции Аристотеля, таким образом, связана с принципом «каждому по способностям», при реализации которого необходимо исходить из принципа деятельностного подхода и учитывать степень реализуемого таланта, что связано с необходимостью определения вклада каждого индивидуума в общественный продукт. Иначе говоря, если человек, имеющий способности не желает их реализовать, то в данной ситуации можно его рассматривать в качестве индивидуума, не имеющего оных способностей. Справедлива, на наш взгляд, и обратная ситуация -индивидуум не имеет значительных способностей, однако весьма трудолюбив и в результате этого производит существенное количество результатов труда (услуг, интеллектуальной собственности, продукции -всего, что можно назвать продуктом или благом). Соответственно, пред-
ставляется справедливым, что соответствующего индивидуума можно рассматривать в качестве талантливого человека.
Но это о прошлом. Теперь же необходимо выявить тенденции настоящего и наиболее близкого наступающего будущего, часть контуров которого уже видна в настоящее время.
Данный вывод принципиально важен в условиях перехода от индустриальной и постиндустриальной к информационной экономике и это связано, главным образом, со сменой системы формирования богатства (в соответствии с выводами Э. Тоффлера) и, как следствие, -сменой вида собственности, лежащей в основе общественного производства и адекватного отображения этого в общественном сознании и правовой системе.
Часть 3. Потенциал и значимость эволюции прав и инструментария конфискации собственности в условиях информационной экономики
Почему столь важно правильное и справедливое отображение права собственности в общественном сознании?
Еще около десяти лет назад в некоторых публикациях было отмечено, что низкий уровень легитимности частной собственности может порождать и/или порождает проблемы с ее легальностью, особенно когда дело касается судебных разбирательств [12]. Это, в свою очередь, заставляет собственника искать «альтернативные» законным механизмы обеспечения соблюдения своих интересов, что в конечном итоге существенно ограничивает его возможности эффективно управлять своей собственностью и влияет на конечную эффективность всей национальной социально-правовой системы.
Почему же это особенно важно в контексте формирования информационного общества и соответствующей ему системе суперсимволической (в трактовке Э. Тоффлера) экономики?
Здесь необходимо отметить, что переход от аграрной экономики к индустриальной, а также соответствующий данному переходу процесс смены ручного труда на механизированный способствовал смене доминирующего вида собственности (на смену земле, как основе капитала пришли промышленные (производственные) активы). В информационной экономике на первый план должна выйти интеллектуальная собственность, что предполагает соответствующую трансформацию отношений собственности и необходимость их соответствующего правового отображения.
Соответственно, актуальными в ближайшем будущем будут вопросы, связанные с разработкой нового нормативно-правового обеспечения деяний, связанных с преступлениями в сфере интеллектуальной собственности, информации и информационных технологий, а также оценкой, охраной и изъятием интеллектуальных и информационных активов, что мы наблюдаем уже в настоящее время, поскольку уже сейчас идет процесс активного формирования новой отрасли права -информационного права.
Однако, в любом случае следует помнить, что доминирующим при разработке системы юридического обеспечения прав собственности в грядущей (а частично, уже и наступившей) информационной экономике, данная система должна эволюционно вобрать в себя все предыдущие достижения, касающиеся нормативно-правового обеспечения прав личности и прав собственности, как неотъемлемой части соблюдения прав личности на экономическую свободу.
Соответственно, одними из основополагающих принципов формирования новых правовых систем и механизмов, соответствующих новому этапу развития общества, должны выступать:
1. Принцип, предполагающий, что высшей ценностью общества является человек, личность, а соответственно социально-экономическое развитие общества должно происходить в направлении гуманизации общества и социально-правовой системы.
2. Принцип, предполагающий, что в основе этико-философской концепции свободного гражданского общества лежит концепция разумного эгоизма и неуравнительной справедливости.
Основой же новой формирующейся системы правового обеспечения социально-экономического развития справедливого общества в условиях развития информационных технологий является неукоснительное соблюдение прав и свобод граждан, включая, естественно, индивидуализированные права собственности.
Заключение
Изменение условий жизни общества также должно сопровождаться модернизацией системы правового обеспечения, которое, в идеале, должно происходить опережающими темпами, по отношению к новым явлениям общественного бытия.
Однако, на практике, как правило, развитие социума, усложнение социальной и хозяйственной жизни происходит параллельно с совершенством юридической системы.
Развитие рыночной экономики и возвращение частной собственности в жизнь общества вызвало и неизбежный рост преступлений в сфере собственности, сопровождающихся иными уголовными преступлениями. Аналогичная ситуация, наиболее вероятно (но, надеемся, не в столь ужасающих масштабах), должна повториться при развитии новых явлений, связанных с новыми видами собственности.
Формирование новых подходов к управлению комплексом прав собственности в контексте разработки и применения новых механизмов и инструментов ограничения прав личности, гражданина или юридического лица пользоваться собственностью, или конфискации данной собственности, является крайне актуальным в процессе перехода к информационному обществу.
Соответственно, потребуются и новые механизмы правого обеспечения новых явлений в хозяйственной и повседневной жизни общества.
В частности, это может и должно быть обусловлено неизбежным появлением новых видов и объектов собственности, а также, возможно, новых конфигураций прав собственности, вызванных усложнением хозяйственной жизни и социальной структуры.
Список литературы
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3 (ред. от 01.07.2021) // Собрание законодательства РФ. - 17.06.1996. - № 25. -ст. 2954.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: фе-дер. закон от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 (ред. до 07.07.2003 г.). - Режим доступа: URL: http://www.consultant.ru.
3. Долинская В.В. Ограничения права собственности: понятия и виды / В.В. Долинская // Закон. - 2003. - № 11. - С. 3 - 10.
4. Назаренко В.С. Экономическое развитие России и социальная справедливость в контексте делиберативной политики / В.С. Назаренко // Научные записки молодых исследователей. - 2018. - № 4. - С. 38-44.
5. Нечушкин А.Ю. Групповой эгоизм в российском обществе: социологический анализ: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук / А.Ю. Нечушкин. - Ростов-на-Дону, 2007. - 60 с.
6. Пайнс Р. Собственность и свобода / Р. Пайнс. - М.: Московская школа политических исследований, 2000. - 415 с.
7. Постсоветский институционализм - 2006: Власть и бизнес: Монография / Под ред. Р.М. Нуреева. - Ростов-н/Д: Наука-Пресс, 2006. - 512 с.
8. Тоффлер Э. Метаморфозы власти: Знание, богатство и сила на пороге XXI века / Э. Тоффлер. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009. - 669 с.
9. Тоффлер Э. Революционное богатство / Э. Тоффлер, Х. Тоффлер. - М.: АСТ, ПРОФИЗДАТ, 2008. - 569 с.
10. Углов Д.В. Дискурс социальной справедливости как фактор формирования общества делиберативной демократии: монография / Д.В. Углов; под ред. Л.П. Станкевича. - Тамбов-Липецк: Изд-во Першина Р.В., 2011. - 179 с.
11. Уемов А.И. Системный подхода и общая теория систем / А.И. Уемов. -М.: Мысль, 1978. - 272 с.
12. Явлинский Г. Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы / Г. Явлинский // Вопросы экономики. - 2007. - № 9. - С. 4 - 26.
Ракина Т.Н.
Санкт-Петербургский государственный экономический университет, г. Санкт-Петербург, Россия
РЕАЛИЗАЦИЯ РЕБЕНКОМ НАСЛЕДСТВЕННЫХ ПРАВ
Аннотация. В статье рассматривается вопрос о реализации ребенком права на наследство, которое не было реализовано законным представителем, при достижении им 18 лет. Исходя из анализа судебной практики, автором делается вывод о том, что если законный представитель нарушил право ребенка, то последние могут защитить свое право в суде по достижению 18 лет. Также автором рассматривается вопрос истребования у добросовестного приобретателя имущества, если наследник восстановил срок для принятия наследства. Автор приходит к выводу о том, что наследник, который принял наследство после истечения имеет право на денежную компенсацию доли в наследстве от других наследников. В статье предлагается внести изменения в Постановление Пленума ВС РФ № 9, в котором предоставить возможность наследнику принять вместо денежной компенсации иное наследственное имущество.
Ключевые слова: наследник, добросовестный приобретатель, наследственные права, реализация наследственных прав
Rakina T.N.
Saint Petersburg State University of Economics, St. Petersburg, Russia
IMPLEMENTATION OF A CHILD IN HERITAGE RIGHTS
Abstract. The article discusses the issue of the child's realization of the right to inheritance, which was not realized by the legal representative, when he reaches 18 years of age. Based on the analysis of judicial practice, the author concludes that
