CC BY
123
ПРИКЛАДНАЯ ЭКОНОМИКА
А. Н. ИЩЕНКО*
Александр Николаевич ИЩЕНКО — кандидат экономических наук, доцент. Депутат Государственной Думы, заместитель председателя Комитета Государственной Думы по экологии, член Комиссии Государственной Думы по проблемам Северного Кавказа.
Окончил Ставропольский сельскохозяйственный институт, экономист-организатор; Северо-Кавказский государственный технический университет— юрист; аспирантуру Санкт-Петербургской государственной инже-нерно-экономической академии.
Круг педагогических и научных интересов — социально-экономические
аспекты демографии, экономико-хозяйственная деятельность предприятий.
<>
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В РОССИИ
В настоящее время Российская Федерация, являясь самым большим государством в мире (площадь 17,1 млн кв. км — 1/8 часть территории земного шара) исторически сформировалась на европейском и азиатском материках, что обусловливает ее взаимодействие с западными и восточными странами, с учетом их социально-экономического, политического и этнокультурного разнообразия. Значительны различия в степени освоения и заселения в разное время вошедших в состав российского государства территорий, обладающих различными возможностями экономического развития и жизнедеятельности человека.
Все это и многое другое сказывается на демографическом поведении населения России, существенно дифференцирует характер демографических процессов, влияет на глубину депопуляции, охватившую, по сути, все регионы страны. Демографическое неблагополучие — основная характеристика сегодняшней демографической ситуации в стране в целом и в преобладающем большинстве ее регионов. Выход из этой ситуации — проведение эффективной демографической политики, учитывающей многообразие демографических процессов в российских регионах, отличных по уровню рождаемости и смертности, характеру миграции и демографической динамики в целом. Таким образом, выход России из режима депопуляции — преодоление ее в российских регионах на основе реализации эффективной демографической политики, формируемой на федеральном и региональных уровнях.
Дифференцированный подход к региональному развитию — проблема, достаточно полно разработанная российскими географами и экономистами, но замыкавшаяся, в основном, на развитии производительных сил. Демографические процессы рассматривались на уровне отдельных регионов, что характеризовало их специфику, оставляя вне поля зрения типологические особенности. Частично попытки выявить не только индивидуальные, но и групповые особенности демографического развития регионов России нашли свое воплощение в отдельных работах, посвященных территориальным особенностям народонаселения РСФСР в середине 1970-х годов. Большинство же исследований были привязаны в основном к отдельным территориям (областям, экономическим регионам, округам), а целостной картины регионального демографического развития России, тем более, относящейся к ее современным условиям, по сути, нет.
В идентичных социально-экономических условиях демографическим процессам присущи общие черты и закономерности развития. Однако демографическим процессам, т. е. воспроизводству и миграции населения, свойственны не только общие черты, но и специфические для конкретных территорий и определенного времени особенности, которые могут быть системными и региональными. Системные — выражают различия между частью и целым, где целое выступает в качестве системы — упорядоченной совокупности элементов, взаимодей-
© А. Н. Ищенко, 2007
ствующих между собой. Таким целым является страна — органическое единство районов и район, как часть страны — ее подсистема. Состояние системы, т. е. демографическая и миграционная ситуация в стране в целом, в решающей степени определяет ситуацию в ее отдельных регионах, поскольку независимо от различий факторы, определяющие это состояние, остаются одними и теми же.
Системные особенности проявляются в первую очередь в формировании механизмов воздействия на демографические процессы. Их региональное проявление задается общими для страны условиями (правовыми, экономическими и др.), обшей стратегией демографического развития. Лишь в рамках этого общего поля могут проявляться региональные различия. Последние являются следствием того, что различия могут быть не только между частью и целым, но и между некоторым количеством частей, степень своеобразия которых выражается в том, насколько их характеристики отличаются от средних значений.
Большинству региональных исследований демографических проблем, как в прошлом, так и в настоящее время, присуще смешение особенного и единичного. Под региональными особенностями чаще всего понимаются отклонения в характеристиках населения того или иного района не только от среднего уровня по стране, но и от всех других районов. При этом опускается, что кроме территориальных различий в демографических процессах, между ними имеются и сходные черты. Лишь рассматривая каждый район как имеющий не только различия, но и сходство с другими, становится возможным выделение по одному или нескольким признакам в их общей совокупности типологических групп,
В то же время индивидуальные черты характерны для любого взятого в отдельности района и представляют то единичное, что отличает один район от любого другого района.
В современной России произошли изменения в воспроизводстве и миграции населения всех регионов в результате ухудшения в целом демографической ситуации в стране, вхождении преобладающего большинства ее субъектов в режим депопуляции. Ныне в 70 субъектах Российской Федерации наблюдается естественная убыль населения. Естественный прирост населения наблюдается лишь в ряде национальных республик (Чеченская Республика, Калмыкия, Тыва и др.) и северных регионах —автономных округах (ХМАО, Чукотский АО и т. д.).
Групповые и индивидуальные различия интегрально проявляются в темпах и направленности демографической динамики в целом. Так, в 2005 г. в ЦФО лишь Москва имела восходящую динамику, во всех остальных регионах, главным образом, вследствие естественной убыли население уменьшалось. В СЗФО население увеличивалось лишь в Ненецком автономном округе, где качалась добыча нефти. В Южном федеральном округе население росло в Дагестане, Ингушетии и Чеченской Республике. В УрФО рост населения продолжался в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком автономных округах, где добывается нефть и газ, в Сибири — это республики Алтай и Тыва, а также Агинский Бурятский автономный округ. Таким образом, восходящая динамка присуща лишь трем категориям регионов: по понятным причинам — столице, северным регионам, где добываются нефть и газ, и национальным республикам, имеющим высокие показатели рождаемости.
В остальных регионах России наблюдалась нисходящая динамика, и в зависимости от того, какие компоненты ее определяют, можно выделить следующие группы: естественная убыль (Владимирская область: естественная убыль много больше миграционного прироста), миграционная убыль (Республика Калмыкия: миграционная убыль в несколько раз превышает естественный прирост) и естественно-миграционная убыль (ряд регионов всех федеральных округов).
Очевидно, что типологические группы регионов по демографическим характеристикам могут быть сформированы в зависимости от уровней рождаемости, продолжительности жизни, результатов миграционного обмена, значимости компонентов динамики населения и характера демографической динамики в целом. В каждой из подобных групп будут регионы, имеющие индивидуальные отличия, специфическую, присущую лишь им демографическую ситуацию (в Республике Алтай, обладающей естественным и миграционным приростом населения, крайне высока смертность — ожидаемая продолжительность жизни лишь немногим превышает 60 лет, т. е. ниже, чем в целом по России, на 5 лет).
Типологические (групповые) и индивидуальные (присущие лишь данной территории) различия должны учитываться при определении подходов к формированию региональной стратегии демографического развития, а также всего комплекса мер, необходимых для улучшения демографической ситуации. Поскольку федеральные округа включают в себя различные по демографическим параметрам регионы, постольку их демографические стратегии должны, наряду с выделением общих целей и задач, включать также специфические стратегии, адаптированные к типологическим группам регионов, входящих в округ.
Одной из важнейших и острейших демографических проблем является низкая рождаемость. Известно, что за среднероссийскими показателями рождаемости скрываются существенные региональные различия. Однако научные исследования и публикации, посвященные рождаемости в современной России, как правило, ограничиваются указанием на территории с наиболее высоким и наиболее низким уровнем рождаемости. Наибольшая величина общего коэффициента рождаемости в 2005 г. наблюдалась в Южном и Дальневосточном федеральных округах (по 11,5%). Чуть ниже — в Сибирском федеральном округе (11,4%). С другой стороны, ниже всего этот показатель в Центральном федеральном округе (8,8 %).
Максимальная величина общего коэффициента рождаемости была в Чеченской Республике, что вообще характерно для национально-территориальных субъектов Федерации: республиках (Алтай, Бурятия, Дагестан, Ингушетия, Саха (Якутия), Тыва) и автономных округах (Агинский, Бурятский, Ненецкий, Таймырский (Долгано-Ненецкий), Усть-Ордынский Бурятский, Чукотский, Эвенкийский).
Минимальная величина общего коэффициента рождаемости в 2005 г. была в Тульской и Ленинградской областях (по 7,8 %). Почти таков же этот показатель в Москве, хотя по официальным статистическим данным он составлял в 2005 г. 8,9 %. Причина в том, что в органах ЗАГС столицы регистрируются и, следовательно, попадают в статистический учет рождения у иногородних, что порождает проблему несопоставимости данных: в числе родившихся иногородние учитываются, а в численности населения города — нет, что приводит к завышению показателей рождаемости. После приведения к сопоставимому виду величина общего коэффициента рождаемости в Москве в 2005 г. составляла 7,7 %.
Общий коэффициент рождаемости, по сути, не может адекватно характеризовать уровень рождаемости. В значительно меньшей степени от особенностей возрастного состава населения зависит специальный коэффициент рождаемости, который был заметно выше в ЮФО (41,6 %). Несколько ниже его величина на Дальнем Востоке (41,1 %) и еще ниже в Сибири (39,9 %). Выше, чем в целом по стране, специальный коэффициент рождаемости и в УФО (38,9 %). С другой стороны, ниже среднероссийского уровня специальный коэффициент ро-ждаймости в Приволжском (35,4 %), Северо-Западном (33,5 %) и Центральном (32,9 %) федеральных округах.
Наименьшая величина специального коэффициента рождаемости в 2005 г. была в Ленинградской области. Немногим больше она была в Воронежской, Пензенской, Смоленской, Тульской и Ульяновской областях, в Республике Мордовия и в Санкт-Петербурге. С другой стороны, значительно более высокий, по сравнению со всеми другими регионами, специальный коэффициент рождаемости в Чеченской Республике. Коэффициент вариации, отражающий региональные различия специального коэффициента рождаемости, составлял в России в 2005 г. 22,6 %, т. е. был несколько меньше, чем по общему коэффициенту рождаемости.
Наиболее объективным показателем, характеризующим уровень рождаемости в целом, из числа имеющихся в распоряжении по данным текущей статистики, является суммарный коэффициент рождаемости, служащий также и характеристикой воспроизводства населения. При его величине, равной примерно 2,1-2,2, происходит простое воспроизводство населения (при переходе от поколения к поколению численность остается неизменной). Если суммарный коэффициент рождаемости выше этого уровня, то воспроизводство расширенное, если ниже — суженное. Суммарный коэффициент рождаемости в России (1,29) чрезвычайно далек от рубежа простого воспроизводства, и длительная его консервация приведет к тому, что численность каждого нового поколения россиян составит не более 60 % численности предыдущего.
В 1990 г. суммарный коэффициент рождаемости ниже 1,5 был только в 3 регионах (Санкт-Петербург, Москва и Московская область), а в 20 регионах рождаемость обеспечивала воспроизводство населения, в том числе в 5 территориях суммарный коэффициент рождаемости был больше 2,5, Спустя 15 лет, в 2005 г., в 21 регионе суммарный коэффициент рождаемости не достигал 1,2 и только в Чеченской Республике обеспечивал воспроизводство населения. Коэффициент межрегиональной вариации суммарного коэффициента рождаемости в России в 2005 г. составлял 22,5 %, т. е. почти совпал с этим показателем по специальному коэффициенту рождаемости (22,6 %). Меньше всего суммарный коэффициент рождаемости в 2005 г. был в Центральном и Северо-Западном федеральных округах (соответственно 1,185 и 1,194). Несколько ниже, чем в целом по России, величина этого показателя в Приволжском федеральном округе (1,264). Наибольший уровень рождаемости имеет место в Дальневосточном и Южном федеральных округах (соответственно 1,404 и 1,413).
Одновременно со снижением рождаемости в России изменялась ее возрастная модель, рождения смещались к более старшим возрастам. Одним из индикаторов этого процесса является соотношение показателей рождаемости в возрастных группах 20-24 года, 25-29 лет и 30-34 года. Трансформация возрастной модели рождаемости более всего проявилась в Северо-Западном федеральном округе, где показатель рождаемости у 25-29-летних женщин в 2005 г. составлял 98,6 % от уровня рождаемости в возраст« 20-24 года, а у 30-34-летних женщин — 58,2 %. Несколько ниже эти показатели в Центральном федеральном округе — соответственно 93,0% и 54,7 %. Почти такое же соотношение показателей рождаемости в этих возрастных группах и в Южном федеральном округе. Коэффициент рождаемости в возрасте 25-29 лет в 2005 г, составил 91,9% от показателя у 20-24-летних женщин, а в 30-34 года — 54,8 %. Здесь на такую возрастную модель рождаемости влияет и относительно более высокий ее уровень.
В Приволжском и Уральском федеральных округах сдвиг возрастной модели рождаемости проявился пока в меньшей мере, чем в целом по России. Еще в большей степени максимум рождаемости в возрастной группе 20-24 года выражен в Сибирском и Дальневосточном федеральных округах. По отношению к коэффициенту в этом возрасте уровень рождаемости у 25-29-летних женщин составлял в 2005 г. в этих регионах 84,1 % (в обоих округах), а у 30-34-летних — соответственно 48,2 % и 50,4 %.
Если почти во всех регионах пик рождаемости приходится на возрастную группу 20-24 года, то в 6 территориях в 2005 г. коэффициент рождаемости у 25-29-летних женщин был выше, чем у 20-24-летних. Среди них три
региона с относительно высокой рождаемостью (республики Ингушетия, Карачаево-Черкесская и Северная Осетия (Алания)) и три региона с низкой рождаемостью (Санкт-Петербург и Москва, Томская область). С другой стороны, наиболее выражен пик рождаемости в возрасте 20-24 года в большинстве автономных округов, в Курской, Тамбовской и Читинской областях. Здесь коэффициент рождаемости у женщин 25-29 лет не превышает 3/4 от уровня рождаемости в возрастной группе 20-24 года.
Наименьшее среднее число рожденных детей у женщин в реальных поколениях (по данным переписи населения 2002 г.) было в Санкт-Петербурге и Москве. Самые высокие показатели рождаемости в реальных поколениях в Республике Ингушетия. Можно предположить, что не ниже они и в Чеченской Республике, но данные о числе рожденных детей по переписи населения 2002 г. по этому региону отсутствуют. Во всех регионах России среднее число рожденных детей сокращается в более молодых поколениях. Нарушалась эта тенденция только у женщин 1948-1952 и 1953-1957 тт. рождения. Есть основания предполагать, что это является результатом реализации в 1980-е годы мер государственной помощи семьям с детьми. Но в ряде регионов (республики Адыгея, Алтай, Башкортостан, Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкарская, Калмыкия, Мордовия, Татарстан, Тыва, Чувашская, Агинский Бурятский, Коми-Пермяцкий и Усть-Ордынский Бурятский автономные округа) от поколения к поколению среднее число рожденных детей неизменно снижалось. Если у женщин, родившихся в 1932 г. и ранее, рождаемость была ниже уровня простого воспроизводства населения в 24 регионах России, то у родившихся в 1933-1937 гг. — в 47 регионах, в 1943-1947 гг. — в 67 регионах, в 1958-1962 гг. — в 72 регионах.
От поколения к поколению сглаживаются различия между регионами в среднем числе рожденных женщиной детей. В поколении женщин 1932 г. рождения и ранее коэффициент вариации составляет 24,0%, 1938-1942 гг. — 28,0 %, 1948-1952 гг. — 21,8 %, 1958-1962 гг. — 16,5 %, 1963-1967 гг. — 14,8 %, 1973-1977 гг. — 12,8 %, 1978-1982 гг. — 19,0 %, 1983-1984 гг. — 39,1 %, 1985-1987 гг. — 39,9 %.
У женщин 1963-1977 гг. рождения этот показатель низок, что свидетельствует о высокой однородности показателей рождаемости у этих женщин, живущих в различных регионах России. Увеличение его в самых младших когортах может быть связано с отмечавшимися выше, различиями между регионами в возрастных моделях рождаемости. Можно предположить, что по мере приближения женщин этих поколений к завершению репродуктивного периода различия между регионами в среднем числе рожденных детей будут заметно сглаживаться. Результаты исследования показали, что эта дифференциация во многом (но далеко не полностью) связана с различиями в национальном составе населения.
Наименьшая доля рождений вне зарегистрированного брака, прежде всего, в ряде республик Северного Кавказа (Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкарская, Карачаево-Черкесская) и областей, входивших ранее в Центрально-Черноземный экономический район (Белгородская, Воронежская, Липецкая, Тамбовская), а также в Республике Мордовия. С другой стороны, почти 2/3 всех рождений в 2005 г. были вне зарегистрированного брака в Республике Тыва и в Корякском автономном округе. Коэффициент вариации, отражающий межрегиональные различия в доле родившихся в незарегистрированном браке, составлял в 2005 г. 30,1 %.
Следует отметить, что региональный профиль смертности в России формировался под воздействием нескольких факторов: социально-экономическое развитие региона; его географическое положение; алкогольные привычки населения региона. Заметим, что никакой российской специфики в комплексе этих признаков нет — российская специфика заключается в том, что они проявляются внутри одного государства, по размерам и гетерогенности своих характеристик сопоставимым с целым континентом. Действительно, приоритетное влияние социально-экономических показателей на уровень продолжительности жизни является постулатом современной демографии и социологии, подтвержденным многочисленными исследованиями — в экономически развитых странах, с высоким среднедушевым валовым внутренним продуктом, продолжительность жизни в современном мире наиболее высока. Однако в современном цивилизованном мире, помимо общих экономических показателей, характеризующих развитие страны в целом, на продолжительность жизни в большой степени влияет адекватная социальная политика — не случайно продолжительность жизни в США уступает, например, скандинавским странам. Таким образом, говоря о социально-экономических факторах, необходимо учитывать не только их общий уровень, но и проводимую в этих странах социальную политику.
Второй фактор, влияющий на продолжительность жизни, — географическое расположение: при прочих равных условиях продолжительность жизни на юге, как правило, выше, чем на севере, однако этот вектор обозначился сравнительно недавно: как только социально-экономические показатели Европейского Юга (средиземноморские страны) приблизились к уровням более северных и экономически развитых стран, продолжительность жизни в этих странах стала стремительно расти, и, по последним данным, уже не скандинавские страны и не Швейцария, а Италия и Греция становятся лидерами по продолжительности жизни в Европе и в мире. Отметим, что на продолжительность жизни может влиять не географическое местоположение и даже не климат сам по себе, а складывающиеся веками образ жизни, бытовые привычки, структура питания, обусловленные этим местоположением и климатом.
Таким образом, третий фактор — алкогольные привычки — выделен, в силу российской специфики, из существенно более широкого контекста — образа жизни в том или ином регионе и во многом обусловлен географическим местоположением и влияет на него. Так, если основу алкогольного потребления северных стран исто-
рически составляют крепкие напитки, а позднее — пиво, то на Европейском Юге — виноградные сухие вина, преимущественно красные, с их широко известными протекторными свойствами.
Региональное распределение продолжительности жизни населения России формировалось под воздействием всех трех факторов, влияние каждого из которых в разные периода! становилось более или менее интенсивным. Первый и основополагающий — географический фактор, определивший устойчивый вектор «благополучный Запад — неблагополучный Восток». При этом следует учитывать, что этот вектор был многократно усилен и экономическим вектором: исторически Россия развивалась с запада на восток, и негативное влияние резко континентального климата Восточной Сибири существенно усугубилось крайней неразвитостью социальной инфраструктуры этих территорий.
При этом алкогольные привычки российских мужчин, независимо от географического положения региона проживания и социального статуса, отличались удивительным единообразием — это крепкие напитки (самогон, водка, в лучшем случае коньяк), зачастую в сочетании с пивом. Сухие вина никогда не имели сколько-нибудь большого значения в структуре алкогольного потребления российских мужчин. Поэтому в советский период, при единой социальной политике, продолжительность жизни определялась географическим фактором: уже тогда существовали два вектора — «Запад — Восток» и «Европейский Север — Юг». Однако антиалкогольная кампания, приведшая к основательному протрезвлению всей страны, в значительной мере сняла второй вектор, вследствие чего «русские» северо-кавказские территории (Ставропольский и Краснодарский край) из положения лидеров отошли на позиции аутсайдеров, а северные и северо-западные территории, а также наиболее экономически успешные сибирские регионы (Тюменская область) вошли в число благополучных территорий, что гораздо более соответствует социально-экономическому развитию этих территорий.
Таким образом, существенная минимизация алкоголизации привела к тому, что российский региональный профиль в конце 1980-х годов стал в значительной мере складываться под влиянием социально-экономических факторов. Однако в ходе реформ Россия столкнулась с гораздо более сложными социально-экономическими процессами: произошло крайне выраженное расслоение населения с резким обнищанием его большинства. При всеобщем падении производства, на фоне отсутствия какой бы то ни было социальной политики, что наблюдалось в 90-е годы, на Юге, куда можно отнести не только Большой Северный Кавказ, включая Дон и Кубань, а также южные, черноземные области Европейского Центра, ситуация складывалась не столь драматично: своеобразным буфером, позволившим населению выжить, оказались приусадебные хозяйства, эффективность которых, в силу природных условий, была несравненно выше таковой как на Европейском Севере, так и за Уралом.
Период стабилизации, а затем и экономического роста, не мог не привести к актуализации экономического фактора, вследствие чего в число наиболее благополучных регионов России, но с гораздо большим, чем в советский период, выигрышем, не только вернулась Москва, но и вошли наиболее успешные в социально-экономическом плане сибирские территории — Алтайский край, Тюменская, Новосибирская, Томская области. При этом различия в экономическом потенциале территорий приводят к возрастанию региональных различий в смертности, не сравнимых с таковыми даже в период пика советского демографического неблагополучия (1980 г.). Отметим, что снижение смертности, обусловленное антиалкогольной кампанией, привело к сближению российских территорий, как по уровню смертности, так и по ее нозологической картине, что представляется крайне важным в рамках единого государства. Таким образом, региональный профиль смертности в России формировался под воздействием трех универсальных факторов, с разной интенсивностью и в различных сочетаниях проявлявшихся в разные исторические периоды.
Очевидно, что в настоящее время в России, как и во всем цивилизованном мире, ведущим становится экономический фактор. Представляется, однако, что в большинстве даже успешных регионов воздействие этого фактора является скорее экстенсивным. Исключением является, пожалуй, только Москва, где в течение последних 10 лет, опираясь на мощный экономический потенциал, проводится осмысленная социальная политика, которая привела к беспрецедентному в период реформ росту продолжительности жизни населения столицы. Следовательно, в настоящее время, в период стабильного и выраженного экономического роста, на продолжительность жизни в том или ином регионе влияют в первую очередь социально-экономические факторы, причем важным является не только общий рост экономического потенциала того или иного региона, но и многократно усиливающая его влияние адекватная социальная политика, в том числе миграционная.
В России миграция является мощным фактором регионального развития, который увеличивает свое значение в условиях депопуляции. С точки зрения формирования целей демографической и миграционной политики в регионах России необходимо выделять межгосударственные и внутрироссийские межрайонные миграции.
Главным направлением пространственного перемещения населения внутри страны стали «центростремительные» миграционные потоки, или так называемый «западный дрейф» населения — движение из северных и восточных регионов страны (Сибири, Дальнего Востока, Европейского Севера) в центральные и юго-западные регионы (Северный Кавказ, Центральную Россию).
В настоящее время территория России по показателю результативности внутренней миграции разделилась на две зоны. Первая зона объединяла регионы, притягивающие мигрантов, т. е. имевшие положительное сальдо ми-
грации. В разрезе современного политико-административного деления к ней относятся Центральный и Северо-Западный федеральные округа. Вторая зона — территории, отдающие мигрантов, т. е. имевшие отрицательное сальдо миграции — Южный, Приволжский, Уральский, Сибирский и Дальневосточный федеральные округа.
В настоящее время территория России в разрезе субъектов отличается значительной поляризацией. Нередко в пределах федеральных округов, имеющих положительное сальдо миграции, «погоду делают» две-три территории, активно притягивающие мигрантов. При этом большинство территорий имеют отрицательное сальдо миграции. Наиболее ярким примером может служить Центральный округ, в целом имеющий положительное сальдо внутрироссийской миграции, но при этом отличающийся огромной неоднородностью в разрезе субъектов. Здесь мощнейшим «миграционным магнитом» общероссийского масштаба являются Москва и Московская область, которые за счет российских регионов получили в 1991-2005 гг. в общей сложности более 791 тыс. человек «чистого» миграционного прироста. Несмотря на притяжение Центра постепенно на его территории увеличивается число областей с миграционной убылью населения. По итогам 2005 г. к числу миграционных реципиентов в округе также относились Белгородская, Воронежская и Ярославская области. Все остальные регионы характеризовались миграционной убылью населения во внутрироссийском миграционном обмене.
В Северо-Западном округе миграционная картина более однородна. Здесь положительное сальдо миграции для округа в основном обеспечивают Санкт-Петербург, Ленинградская и Калининградская области, также небольшой положительный миграционный прирост периодически отмечается в Карелии, Псковской и Вологодской областях. Миграционный отток населения отмечается из регионов Европейского Севера — Архангельской и Мурманской областей, Ненецкого автономного округа.
Значимость Южного федерального округа во внутрироссийских миграционных потоках была традиционно велика. Однако в 2005 г. округ потерял более 6,1 тыс. человек в результате миграционного обмена с российскими регионами. На протяжении 1990-х годов основная «стягивающая» роль во внутренних миграциях была характерна преимущественно для равнинных территорий — Ставропольского, Краснодарского краев, Ростовской области и Адыгеи. К ним также присоединилась Ингушетия, масштабный миграционный приток в которую предопределял исход вынужденных мигрантов из Чеченской Республики.
Остальные федеральные округа России отдают население во внутрироссийском миграционном обмене. Крупнейшими миграционными донорами в России остаются регионы Сибири и Дальнего Востока. Только в течение 2000-2005 гг. Сибирский округ потерял в обмене с другими регионами России более 155 тыс., а Дальневосточный округ — более 178 тыс. человек. В них также присутствует ряд территорий, по-прежнему принимающих мигрантов. Например, в Приволжском округе — это Татарстан, Самарская область и Нижегородская область; в Уральском округе — Свердловская область; в Сибири — Алтай, Хакасия, Кемеровская, Омская области и Агинский Бурятский автономный округ. Среди регионов, перечисленных выше, есть «полюса миграционного роста» с сырьевой экономикой, которые активно привлекают трудовых мигрантов со всей страны высоким уровнем заработной платы. Остальные регионы, попавшие в этот список, представляют собой более благоприятное место жительства для людей, ранее работавших в более суровых условиях Севера.
За период с 1995 по 2005 г. количество регионов с положительным миграционным приростом населения во внутрироссийском обмене сократилось с 55 до 20 (табл.).
Таблица
Количество регионов России с положительным и отрицательным сальдо внутрироссийской миграции населения в 1995-2005 гг.
Годы Экономические районы / федеральные округа Субъекты Федерации
«+» «-» «+»
1995 7 4 55 34
1997 8 3 53 36
1999 7 4 41 48
2000 3 4 36 53
2001 3 4 26 63
2002 2 5 28 61
2003 3 4 29 60
2004 2 5 25 64
2005 2 5 20 68
Международная миграция в России характеризуется значительными региональными отличиями. Основными центрами притяжения мигрантов в России являются Центральный, Приволжский и Уральский федеральные округа, которые в общей сложности приняли порядка 80 % миграционного прироста всей России. Меньшая доля
международных мигрантов приходится на Северо-Западный и Сибирский федеральные округа. Наконец, положительный, но едва заметный миграционный прирост отмечался на Дальнем Востоке.
В 2005 г. практически половина (45 %) всего миграционного прироста России в обмене с зарубежными государствами приходилась на Центральный федеральный округ. В миграционном приросте со странами СНГ и Балтии доля Центральной России несколько меньше — порядка 38 %. В пределах региона основным центром притяжения мигрантов является Москва, на которую в 2005 г. пришлось около 16 % всего миграционного прироста страны за счет международной миграции. Также крупным реципиентом международных мигрантов является Московская область, которая в 2005 г. приняла более 26 % международных мигрантов. Таким образом, суммарно Московский регион в настоящее время принимает порядка 42 % всех международных мигрантов России.
Сальдо международной миграции в Москве примерно в два раза ниже, чем в Московской области. Это обусловлено двумя обстоятельствами: в город прибывает на постоянное место жительства меньшее количество мигрантов по сравнению с областью (здесь сложнее получить постоянную регистрацию и гражданство, гораздо дороже жилье), а кроме того, из Москвы велика эмиграция за рубеж по сравнению с областью.
Вторым и третьим регионами в стране по приему иммигрантов являются Приволжский и Уральский федеральные округа, в которых в 2005 г. миграционный прирост за счет международной миграции составил 20,6 тыс. и 10,6 тыс. человек соответственно. На Приволжский округ приходится до 19 %, а на Уральский округ— около 10 %'миграционного прироста. Четвертую часть всех мигрантов в Приволжском регионе принимает Самарская область.
Помимо Самарской области в Приволжском регионе достаточно привлекательными для мигрантов из стран СНГ и Балтии являются приграничная с Казахстаном Оренбургская область, Саратовская область и Республика Татарстан. Примерные объемы сальдо международной миграции составили от 2 до 3,5 тыс. человек в 2005 г. Интересная ситуация в Башкортостане — здесь отмечается отрицательное сальдо внутрироссийской миграции при положительном сальдо международной миграции. Подобная результативность миграции — результат этнической репатриации башкир из стран СНГ.
В Уральском федеральном округе достаточно привлекательными можно считать Тюменскую область (4,1 тыс.), включая Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, Челябинскую область (3,3 тыс.), Свердловскую область (2,9 тыс. человек в 2005 г.). Эти «полюса миграционного роста» — регионы с сырьевой экономикой и промышленным потенциалом, которые активно привлекают мигрантов со всей страны и из государств СНГ более высоким уровнем зарплаты. Некоторые регионы, попавшие в этот список, представляют собой более благоприятное место жительства для людей, ранее работавших и проживавших в суровых условиях Севера. В Приволжском и Уральском округах наблюдается отток населения во внутрироссийской миграции и приток в международной миграции. Однако положительный миграционный прирост со странами СНГ не способен полностью перекрыть потерь региона в результате внутрироссийской миграции.
Подобную результативность миграции в российских регионах обусловливает ряд факторов. Во-первых, неравномерный уровень социально-экономического развития регионов страны приводит к неодинаковой привлекательности территорий для мигрантов. Столица и экономически развитые регионы с диверсифицированными рынками труда, ярко выраженными потребностями в рабочей силе, возможностями трудоустройства и заработков, более высоким уровнем зарплаты, развитой социальной инфраструктурой притягивают мигрантов. Напротив, регионы с неэффективной экономикой, отсутствием рабочих мест и низким уровнем зарплаты выталкивают население.
Во-вторых, различия в транспортно-географическом положении регионов. Удобство расположения к транспортным магистралям, близость к крупным городам и государственной границе привлекает мигрантов, поскольку в таких регионах проще реализовать предпринимательский потенциал в сфере челночной торговли, найти работу в крупном городе. До введения визового режима с Россией странами Центральной и Восточной Европы были весьма ощутимы преимущества приграничного положения некоторых западных областей России. Смоленская и Брянская области, имевшие еще несколько лет назад достаточно высокий положительный миграционный прирост, в настоящее время испытывают отток населения, превращаясь в типичную российскую «глубинку».
В-третьих, дифференциация природно-климатических условий всегда предопределяла масштабы и характер миграционных потоков внутри страны. Очевидно, что привлекательность регионов Юга России обусловлена помимо прочих обстоятельств также благоприятным климатом, наличием морского побережья и курортных районов. Все это позволяет развиваться многим отраслям экономики — сельскому хозяйству, торговле, курортному обслуживанию, общественному питанию. Многие из них характеризуются быстрым оборотом средств, обеспечивают достаточно стабильные заработки населению, в том числе мигрантам.
В-четвертых, наличие родственных и исторических связей становится основой для возвратных миграций. Подобное положение дел свойственно миграции из регионов Севера, куда в свое время выезжали многие жители регионов Центра и Юга России.
В-пятых, подходы к реализации миграционной политики региональных властей могут существенно отличаться и отчасти влиять на характер и масштабы миграционного притока населения. Протекционистская миграционная политика в некоторых регионах в сочетании с рядом других факторов способна привлекать мигрантов.
В-шестых, близость некоторых регионов к территориям реальных и потенциальных конфликтов, из которых происходил массовый отток вынужденных мигрантов, создает условия для масштабного притока населения.
В советские годы, хотя и не очень широко, но все же реализовывалась дифференцированная демографическая политика, к которой, в частности, относятся принятые в начале 80-х годов XX в. меры по оказанию помощи семьям с детьми. Дифференцировалось уже само начало их осуществления. Они вводились в течение трех лет, постепенно, начиная с восточных регионов страны, что придало демографической волне, возникшей во многом в результате эффективности принятых мер, более плавный характер.
В настоящее время в России дифференциация демографической политики в разрезе регионов получила широкое распространение, что обусловливается различными факторами, в основе которых лежит изменение социально-экономического строя в стране: возникновение многоукладной экономики, отказ от командно-административного управления, получение регионами большей самостоятельности, распространение внебюджетного финансирования и др.
Помимо объективных факторов, влияющих на дифференциацию демографической политики, немаловажное значение имеют и субъективные. Как показывает анализ мер региональной демографической политики, неблагополучие или бедность регионов часто играют решающую роль в усилении федеральных мер — многое зависит от понимания администрацией регионов сложности демографической ситуации страны и конкретных регионов.
Основные различия в региональной политике в демографической сфере относятся к сфере рождаемости, в меньшей мере к сферам здоровья и продолжительности жизни, и совсем немного — к сфере миграции, поскольку меры в этой сфере более жестко регламентируются федеральным законодательством. Тем не менее и здесь имеется ряд региональных различий. Так, Государственной программой по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом, предусмотрено установление трех категорий вселения: А) преимущественно стратегически важные для России приграничные территории, характеризующиеся сокращением численности населения; Б) территории, где реализуются крупные инвестиционные проекты, требующие массового привлечения переселенцев в связи с отсутствием соответствующего предложения рабочей силы на территориальном рынке труда; В) территории с устойчивым социально-экономическим развитием, на которых в течение последних трех и более лет наблюдаются сокращение общей численности населения и (или) миграционный отток.
Особенно значительный размах получило в регионах проведение различных мер демографической политики, направленной на повышение рождаемости. Комплексный стратегический подход к решению этой проблемы находит свое отражение, прежде всего, в концепциях (Москва, Республика Саха (Якутия), Брянская, Ленинградская, Липецкая, Саратовская, Свердловская, Смоленская и Тульская области, Ханты-Мансийский автономный округ — Югра и др.) и программах (например, Липецкая, Омская, Ульяновская области). В ряде регионов действуют планы мероприятий по реализации как Концепции демографического развития Российской Федерации на период до 2015 г. (например, Удмуртская Республика, Алтайский край), так и региональных программных документов (например, Республика Башкортостан, Республика Саха (Якутия), Приморский край, Ленинградская, Саратовская, Тульская области, Ханты-Мансийский автономный округ — Югра).
Одной из наиболее важных мер социально-экономического характера, направленных на повышение рождаемости, является содействие семьям в улучшении жилищных условий. Так, в 2002 г. была утверждена подпрограмма «Обеспечение жильем молодых семей», входящая в состав федеральной целевой программы «Жилище» на 2002-2010 годы. На федеральном уровне подпрограмма определяет масштаб проблемы, правовые, финансовые и организационные механизмы ее решения, объем, формы и условия предоставления государственной поддержки за счет средств федерального бюджета субъектам Российской Федерации для решения жилищных проблем молодых семей. В рамках региональных программ формировалась необходимая законодательная база субъекта Федерации, определялись объем, формы и методы предоставления государственной поддержки молодым семьям за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации и внебюджетных источников.
Основной формой такой поддержки, способной повлиять стимулирующим образом на повышение рождаемости, является списание части долга (погашение кредита) молодой семьи при рождении детей, которое осуществляется разным способом, в том числе предоставлением субсидии. При этом в некоторых регионах размер такого списания долга зависит от очередности рождения (например, республики Башкортостан, Мордовия, Саха (Якутия) и Удмуртская, Калужская, Рязанская, Сахалинская области, Москва), а в других — нет (например, республики Татарстан и Чувашская, Алтайский край, Иркутская, Курганская, Липецкая, Московская, Омская, Пензенская области, Ханты-Мансийский автономный округ — Югра). С точки зрения стимулирования рождаемости, первый подход представляется более действенным.
В значительной части субъектов Российской Федерации выплачиваются дополнительные единовременные пособия при рождении детей. При этом, как правило, размер этого пособия различается в зависимости от очередности рождения ребенка, что имеет определенное стимулирующее значение. Кроме того, в некоторых регионах многодетным семьям выплачивается более высокое ежемесячное пособие на несовершеннолетних детей
(например, республики Башкортостан, Бурятия, Карелия и Мордовия, Калужская, Липецкая, Мурманская, Омская, Орловская, Саратовская, Свердловская и Ярославская области).
Здесь же можно упомянуть и законодательные акты, регламентирующие получение «материнского капитала».
Проведенный анализ показал, что во многих субъектах Российской Федерации в той или иной форме проводится демографическая политика, направленная на повышение рождаемости. В то же время обращает на себя внимание то, что практически отсутствует какое-либо научное обоснование выбора реализуемых мер. Кроме того, необходимо отметить, что практически совсем не разработан механизм оценки эффективности реализуемой демографической политики.
При разработке политики в сфере охраны здоровья и снижения смертности можно выделить общие, универсальные, и специфические компоненты. Универсальность проявляется двояко. Во-первых, универсальна сама цель политики любого цивилизованного общества в данной сфере. Продление человеческой жизни, улучшение ее качества, т. е. периода здоровой и активной жизни, относится к числу базовых гуманитарных ценностей. В силу этого не вызывает дискуссий и проведение политики в данной области. Во-вторых, политика, ориентированная на минимизацию потерь населения в связи с состоянием здоровья, универсальна с точки зрения объекта воздействия, так как предполагает равенство всех его социальных, демографических, территориальных и иных групп перед государством при реализации программ охраны здоровья и продления человеческой жизни, исключает любые виды и формы дискриминации для улучшения здоровья.
Специфика политики в сфере охраны здоровья и снижения смертности проявляется в том, что применительно к отдельным периодам развития человеческого общества и конкретным совокупностям населения (государствам, регионам), находящимся на различных этапах эпидемиологического перехода, меняются приоритетные направления действия и избираются наиболее адекватные и эффективные способы и меры для ее достижения. Таким образом, разработка долгосрочной политики по охране здоровья и увеличению продолжительности жизни населения для любой страны предполагает наличие двух взаимосвязанных составляющих. Первая из них — наличие адекватного представления об истории формирования и современном состоянии тенденций смертности и здоровья населения в разрезе возрастно-половых групп и причин заболеваемости и смертности как в целом, так и по отдельным территориальным, социальным, этническим и иным совокупностям (ситуационный анализ). От степени детализации данной картины во многом будет зависеть правильность выбора приоритетных долгосрочных и краткосрочных программ действия. Второй составляющей политики в области смертности и здоровья населения является концепция, обобщающая в рамках поставленной цели — задачи, приоритетные направления предполагаемой политики. В свою очередь, на этой основе может быть разработана конкретная программа действий.
Смысл ситуационного анализа заключается в выявлении «проблемных зон» в области смертности, поэтому анализ ситуации и тенденций ее развития на территории необходимо вести в сравнительном ключе. Для регионов России таким «фоном» могут служить как общероссийские закономерности, так и закономерности того федерального округа, в который территория входит. Дополнительный окружной уровень сравнения полезен для территорий, которые относятся как к относительно благополучной, так и неблагополучной группы. Это позволяет анализировать ситуацию в более однородной совокупности, а, следовательно, оценивать имеющиеся резервы в сравнении с территориями, имеющими сходные условия. Что касается периода анализа, то, с учетом резких колебаний смертности за последние два десятилетия, целесообразно рассматривать долгосрочный тренд, отталкиваясь от последней переписи советского периода 1989 г.
Для территорий с неблагополучной ситуацией и тенденциями смертности, ориентирами продолжительности жизни могут служить среднероссийские уровни смертности. Какой бы неблагополучной ни была ситуация в России, в стране есть группа территорий, которая отстает по продолжительности жизни от общероссийского уровня на несколько лет. В свою очередь, сложившееся неблагополучие определяется высоким уровнем экзогенных и внешних — социально зависимых причин и, одновременно, значительным вкладом хронической неинфекционной патологии преимущественно в молодых возрастах, что ведет к дополнительным потерям. В этой ситуации стратегия достижения в качестве целевого ориентира среднероссийских показателей может рассматриваться лишь как двухуровневая стратегия с выделением тактических и стратегических целей и задач.
Для территорий с уровнями и тенденциями смертности, близкими к общероссийским, возникает проблема или моделирования возрастной кривой смертности эталонного населения, или выбор разных целевых ориентиров для отдельных возрастных групп, причем с учетом тендерного признака. Это связано с крайним своеобразием лидеров российской смертности (мегаполисы; территории юга России с высокой долей этнических групп, характеризующихся специфическими культурно-бытовыми стереотипами; северные территории, сформировавшие население за счет миграционного отбора молодого и здорового населения), которые не могут являться ориентиром для большинства территорий.
Для территорий со сравнительно благополучной ситуацией и тенденциями смертности ориентирами продолжительности жизни могут служить показатели зарубежных стран. Причем среди таких стран стоит выбирать в качестве достижимых целевых показателей те, которые сопоставимы с субъектом РФ по уровню экономического и социального развития, с одной стороны, и культурно-этническим характеристикам — с другой. Таким образом,
для относительно благополучных регионов страны ориентирами снижения смертности могут служить средние показатели для группы стран Центральной и Восточной Европы, как вошедшие в ЕС при последнем расширении (более амбициозные цели), так и планирующие вступление в ЕС в 2007-2008 гг. (тактические ориентиры).
Как говорилось выше, политика в сфере миграции в основном регулируется документами федерального уровня, в то время как субъектам Российской Федерации предоставлены отдельные полномочия, которые сосредоточены, главным образом, в вопросах трудовой миграции. До настоящего времени не разграничены в полном объеме полномочия между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в сфере регулирования миграции.
На протяжении 1990-2000-х годов на региональном уровне было принято значительное количество нормативных законодательных актов регионального и муниципального уровня по вопросам регулирования миграции населения. Их можно разделить на три типа.
Первый тип — документы, регулирующие общие вопросы миграции или в комплексе различные миграционные потоки, а также предупреждающие или ликвидирующие негативные последствия миграции. Миграционные программы или концепции регулирования миграции приняты в Москве, Смоленской, Свердловской областях, Красноярском, Ставропольском краях, Самарской области и некоторых других регионах России. В настоящее время на согласовании в Правительстве РФ, Федеральной миграционной службе МВД РФ и Минрегион РФ находятся программы 12 «пилотных регионов» — Красноярского, Приморского и Хабаровского краев, Амурской, Иркутской, Калининградской, Калужской, Липецкой, Новосибирской, Тамбовской, Тверской и Тюменской областей. Также региональные программы представили на согласование в обозначение структуры ряд других регионов России, не вошедших в число «пилотных» территорий. Среди них Смоленская, Мурманская, Астраханская, Читинская, Амурская, Ростовская, Оренбургская, Омская и Сахалинская области, Республика Карелия и Коми и другие регионы.
Второй тип — документы, регулирующие вопросы привлечения н использования иностранной рабочей силы в регионах России. В ряде субъектов приняты специальные нормативные законодательные акты — Иммиграционный кодекс Ставропольского края, Закон о привлечении и использовании иностранной рабочей силы на территории Краснодарского края, постановление Правительства Москвы о порядке привлечения и использования иностранных работников в городе. Во многих регионах России созданы н работают межведомственные комиссии, занимающиеся вопросами определения потребностей в иностранных работниках.
В настоящее время открыто несколько представительств Российской миграционной биржи, в том числе в Москве, Московской, Иркутской, Новосибирской областях, Санкт-Петербурге, Ханты-Мансийском автономном округе, Ростовской области, Узбекистане. Расширение сети подобных посреднических организаций и инфраструктуры трудовой миграции является актуальным направлением регулирования миграционных процессов, как на федеральном, так и региональном уровнях.
Третий тип — документы, регулирующие вопросы внутрироссийской миграции населения в интересах демографического и социально-экономического развития страны и регионов. В России достаточно остро стоят проблемы неравномерного распределения населения по территории государства и интенсивного миграционного оттока населения из регионов Крайнего Севера, а также некоторых районов Дальнего Востока и Сибири. В условиях современной экономической ситуации регулируемая и организованная миграция из районов Крайнего Севера может стать реальной мерой, способной снять нагрузку с социальной сферы этих регионов, обеспечить благоприятные условия жизни для людей, отработавших значительное время в суровых климатических условиях, а также частично удовлетворить потребности в рабочей силе ряда соседних регионов.
