CC BY
59
Раздел 5. Криминологическая наука
ТРУБИЦЫН Д.А., trubitsin_s@mail.ru Отдел по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью;
Прокуратура Ямало-Ненецкого автономного округа, 629003, г. Салехард, ул. Б. Кнунянца, 5
TRUBIZYN D.A.,
trubitsin_s@mail.ru
Department for supervision
over criminal procedural
and crime detection activities;
Prosecutor's Office of the Yamalo-Nenets
Autonomous District,
B. Knunyantza St. 5,
Salekhard, 629003,
Russian Federation
РЕГИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ДЕТЕРМИНАЦИИ ПРЕСТУПНОСТИ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА НА СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ УРОВНЕ (НА ПРИМЕРЕ ЯМАЛО-НЕНЕЦКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА)
Аннотация. Обосновывается значимость изучения преступности отдельных социальных групп, локально проживающих в ряде административно-территориальных образований, с учетом региональной специфики механизма детерминации преступности, которая наиболее отчетливо проявляется на социально-психологическом уровне. В статье анализируются причины преступности коренных малочисленных народов Севера России, проживающих на территории Ямало-Ненецкого автономного округа. Дана характеристика национальных особенностей менталитета, быта, воспитания представителей коренных малочисленных народов Севера (прежде всего ненцев, хантов, селькупов), влияющих на их противоправное поведение. В частности, кочевой образ жизни и связанные с ним товарное оленеводство и промысловая охота в определенной степени нивелируют значимость жизни и здоровья человека и наряду с практическими навыками лишения жизни животных на социально-психологическом уровне снижают степень самоконтроля, детерминируя насильственную преступность.
Ключевые слова: социально-психологические детерминанты; коренные малочисленные народы Севера России; региональные аспекты преступности; детерминанты преступности; этническая преступность.
REGIONAL ASPECTS OF THE DETERMINATION OF CRIME OF THE INDIGENOUS
PEOPLES OF THE RUSSIAN NORTH ON THE SOCIAL AND PSYCHOLOGICAL LEVEL (ON THE EXAMPLE OF THE YAMALO-NENETS AUTONOMOUS DISTRICT)
Annotation. The importance of studying the crime of certain social groups residing locally in a number of administrative and territorial entities is substantiated. The author takes into account the regional specificity of the mechanism of determination of crime, which is most clearly manifested on the social and psychological level. The causes of crime of the indigenous peoples of the Russian North living on the territory of the Yamalo-Nenets Autonomous District are analyzed in the article. The characteristics of the national peculiarities of the mentality, way of life, education of the representatives of the indigenous peoples of the Russian North (primarily Nenets, Khanty, Selkup) affecting their illegal behavior is given. In particular, the nomadic way of life and commodity reindeer husbandry and hunting connected with it, negate the significance of human life and health to a certain extent and along with the practical skills of killing animals reduce the degree of self-control on the social and psychological level, thereby determining a violent crime.
Keywords: social and psychological determinants; indigenous peoples of the Russian North; regional aspects of crime; determinants of crime; ethnic crime.
Эффективная организация профилактики преступности невозможна без изучения механизмов ее детерминации, в связи с чем криминологи утверждают, что «изучение причин и условий преступности
является одним из центральных аспектов криминологии» [1, с. 12]. Кроме этого, повышенное внимание к проблеме детерминантов противоправного поведения связано с целями правоохранительной
деятельности по борьбе с преступностью и ее предупреждению, достижение которых также невозможно без выявления и понимания факторов, обусловливающих социально неприемлемое поведение. При этом необходимо иметь в виду, что изучение детерминантов преступности должно носить постоянный, непрерывный характер, что связано с изменчивой природой преступности, чутко реагирующей на социально-экономические, правовые и другие тенденции, происходящие в обществе.
Кроме того, следует учитывать, что всеобъемлющей, универсальной причины преступности, равно как и строго определенного комплекса таких причин, не существует. Изучение данного вопроса не приемлет редукционизма в формате простого объяснения, поскольку все многообразие преступлений, совершаемых в различных территориальных образованиях нашей страны, вряд ли может иметь одну монопричину или универсальный набор детерминантов.
В связи с этим в современной криминологии все чаще звучат доводы в пользу усиления научного интереса к проблемам изучения региональных аспектов механизма детерминации противоправного поведения. Так, с точки зрения А.И. Долговой, «...социально-территориальная характеристика преступности - один из важных аспектов криминологического исследования. Содержание регионального фактора далеко не исчерпывается его географическими особенностями при всем том, что природно-климатические и другие условия оказывают существенное влияние на жизнедеятельность людей» [2, с. 10]. Подчеркивая значение вопросов регионального изучения преступности и ее детерминантов, Д.В. Бахирев акцентирует внимание на том, что «познание закономерностей функционирования территориальных систем регионального уровня можно осуществлять на основе анализа и оценки факторов пространственного развития социально-экономических процессов. Выявление же и последующее использование закономерностей функционирования таких общностей в целях познания механизма детерминации преступности будет представлять собой одно из направлений исследования причинного комплекса преступности посредством изучения закономерностей формирования
территориальных различий показателей преступности» [3, с. 13].
Выражая солидарность с мнением указанных авторов, необходимо отметить, что знание региональной специфики механизма детерминации преступности приобретает еще большее, в том числе практическое значение при изучении преступности отдельных социальных групп, локально проживающих в ряде административно-территориальных образований. Это связано с тем, что региональные особенности детерминации противоправного поведения наиболее отчетливо проявляются не на общесоциальном или индивидуально-психологическом поле, а именно на социально-психологическом уровне, проявляя атрибутивные конкретно территориальной преступности признаки. Одной из таких социальных групп являются коренные малочисленные народы Севера (далее также КМНС). Названные народы отличает ряд общих черт: «во-первых, они проживают в 28 субъектах Российской Федерации, на больших пространствах, являющихся местами их традиционного обитания. Во-вторых, данные народы, в силу небольшой численности, находятся в состоянии национального меньшинства. Наконец, для них характерна неразрывная связь с землями предков и ведение традиционного образа жизни, занятие традиционными промыслами - оленеводством, охотой, рыболовством» [4, с. 3-4].
Несмотря на гарантированное равенство, представители коренных народов находятся в социально уязвимом положении, что обусловлено многофакторной природой их национальной идентичности. Поэтому обеспечение дальнейшего исторического развития коренных народов России, которое снимет для них в будущем «заявку на выживание», лежит в плоскости совершенствования механизмов публично-правового регулирования их жизнедеятельности, одним из которых является сфера уголовно-правовых отношений и профилактики преступности.
Вопросы изучения этнической преступности неоднократно поднимались в трудах многих исследователей. Изучение работ в этой сфере показывает, что вектор научного познания в основном был направлен на разработку проблем преступности выходцев с Северного Кавказа и
Средней Азии, что связано с их трудовой миграцией. Для коренных малочисленных народов Севера процессы внутренней миграции не типичны в силу специфики традиционных видов хозяйственной деятельности - они исторически привязаны к Северу, где в местах исконного проживания ими совершается значительное количество преступлений. Анализ совершенных ими преступлений показывает, что такая разновидность этнической преступности, как преступность коренных малочисленных народов Севера, обладает рядом характерных особенностей, касающихся не только криминологической характеристики субъектов, но и ее детерминантов, имеющих выраженный региональный характер. Возрастающая инклюзия коренных малочисленных народов Севера в социальную жизнь общества, переход от кочевого образа жизни в тундре к самоидентификации в коммуникативном пространстве крупных полиэтнических поселений, обусловливают необходимость изучения и анализа атрибутивных особенностей этой преступности.
В последние десятилетия благодаря возникшим процессам «позитивной дискриминации» коренных народов, направленной на комплексное и сбалансированное социально-экономическое развитие Арктической зоны, коренное население Севера получило ряд преференций и стало заметным участником общественных отношений в регионах исконного проживания. Однако давление индустриальной цивилизации и массовой культуры повлекло за собой трансформацию количественных и качественных показателей преступности коренного малочисленного населения Севера. В своем историческом развитии эта преступность видоизменяется внутри изолированных национальных поселений, а также перерастает внутриобщинный характер, выходя из чумов и кочевий на улицы современных городов.
Изучение причин и условий преступности коренных малочисленных народов, проживающих на территории Ямало-Ненецкого автономного округа (в ЯНАО проживает 29 772 ненцев, 9 489 хантов, 1988 селькупов, или 7 % от всего числа проживающих на территории округа [5]), показывает, что они имеют разноуровневый характер. При этом наиболее очевидно действие причин и условий преступности коренных мало-
численных народов Севера проявляется на социально-психологическом уровне детерминации, что указывает на региональный характер их особенностей.
Это связано с тем, что детерминанты социально-психологического уровня действуют внутри социальной общности и поэтому приобретают в той или иной степени характер идентичности, присущей данной группе в целом, на что обращает внимание А.М. Смирнов, указывая: «социально-психологические детерминанты поведения неразрывно связаны с менталитетом и особенностями (традициями) жизнедеятельности общества» [6, с. 30].
Анализируя региональный характер социально-психологических детерминантов преступности аборигенного населения Севера, необходимо отметить, что влияние на преступность лиц указанной социальной группы оказывают национальный менталитет и особенности жизни в экстремальных условиях полярного круга. Так, в структуре преступности КМНС значительное место занимают преступления, связанные с умышленным лишением жизни другого лица, причинением различной степени тяжести вреда здоровью. С позиции социально-психологических детерминантов это не обусловлено фактором повышенной степени агрессивности северных народов либо этнических традиций членовредительства. Вместе с тем отсутствие четкого морального критерия неоспоримой ценности жизни и здоровья другого лица связано с особенностями традиционных форм хозяйственной деятельности. Осуществление коренными народами Севера на протяжении всей своей истории товарного оленеводства и промысловой охоты неизбежно было связано с систематическим и массовым лишением жизни оленей и других животных, что происходило и происходит в присутствии детей (в том числе в целях передачи практических навыков) и в ряде случаев имеет сакральное значение. Данная особенность национальных традиций, в силу которых лишение жизни животных является обыденной необходимостью, в определенной степени нивелирует значимость жизни и здоровья человека, что в совокупности с практическими навыками лишения жизни животных на социально-психологическом уровне существенно снижает степень са-
моконтроля, детерминируя насильственную преступность.
На социально-психологическом уровне действие детерминантов преступности связано с активным вовлечением представителей коренных малочисленных народов Севера в общественную жизнь, сопровождающимся миграцией из национальных поселений в города и поселки с различной структурой населения, не соединенной связями родства или религиозного единства; особенностями этнического менталитета и обусловленных ими норм социального общежития; перепрофилированием этих лиц от традиционных кочевых способов ведения хозяйственной деятельности в иные сферы занятости; активной поддержкой со стороны государства, что порождает в среде КМНС социальное иждивенчество; сужение сферы социальных контактов до внутрисемейных.
Кроме этого, давая оценку факторам, продуцирующим преступность коренных малочисленных народов Севера, нельзя не затронуть вопросы осуществления традиционных видов хозяйственной деятельности и связанных с ней экологических преступлений. Однако при этом необходимо иметь в виду ряд обстоятельств, без учета которых предупредительное воздействие на преступность коренных народов невозможно. Во-первых, осуществление традиционных форм хозяйственной деятельности по природопользованию сложилось исторически, в связи с чем одномоментный слом таких видов деятельности, их перепрофилирование и резкое повышение рентабельности невозможны в силу объективных причин. Во-вторых, осуществление таких видов деятельности обусловливает своеобразный кочевой образ жизни и наличие специфических трудовых навыков по их осуществлению. В-третьих, в экстремаль -ных климатических условиях Севера осуществление традиционных оленеводства, промысловых рыбалки и охоты является безальтернативным, так как постоянное проживание в тундре не предоставляет иных возможностей по обеспечению жизнедеятельности. Поэтому меры, направленные на предупреждение отдельных видов преступлений, в том числе связанных с экологическими посягательствами, не могут ограничиваться запретами, так
как, например, полный запрет на вылов рыбы дестабилизирует финансовое состояние многих кочевых семей, актуализируя тем самым детерминацию корыстной преступности в других сферах. В связи с этим, как отмечает С.Н. Харючи, «.надо учитывать, что до сих пор уровень жизни лиц, относящихся к коренным малочисленным народам, особенно ведущим кочевой образ жизни, остается ниже уровня жизни оседлого населения» [7, с. 24].
Переход от кочевого к оседлому образу жизни, миграция КМНС из национальных поселений в города и поселки обусловливают необходимость перепрофилирования трудовых навыков, что не всегда происходит эффективно с точки зрения социального благополучия. Отмечая эту проблему, О.Г. Бережная констатирует, что «после перевода, часто насильственного, кочевого населения на оседлый образ жизни, оленеводы, рыбаки из своих исконных мест обитания в тайге и тундре сселялись в крупные поселки. Поселковое коренное население постепенно утрачивало связь с историческими традициями, не приобретая, как правило, навыков жизни в новых индустриальных условиях» [8, с. 12]. Наличие указанных противоречий между желаемым и действительным при смене места проживания и рода занятий закономерно влечет преступное поведение. На сглаживание этих противоречий направлены меры государственной поддержки КМНС, которые наряду с позитивными последствиями их реализации порождают и негативные -социальное иждивенчество, выступающее характерной социально-психологической детерминантой преступности.
О наличии устойчивой корреляционной связи между социальным иждивенчеством и преступностью коренного северного населения свидетельствуют данные по учету преступлений, в соответствии с которыми не менее половины всех представителей КМНС, привлеченных к уголовной ответственности, на момент совершения преступления не имели постоянного места работы.
С иждивенчеством также связана проблема сужения сферы социального общения. По традиционному образу жизни для коренного населения типично проживание в небольших, основанных по семейному принципу социальных группах.
Нежелание и неумение находить «общий язык» с представителями других общностей детерминирует преступность и влечет, в частности, концентрацию преступного насилия во внутрисемейной сфере.
Вместе с тем детерминанты преступности социально-психологического плана в целом преодолимы, однако это продолжительный процесс, который связан с мобилизацией адаптационного резерва коренных народов по встраиванию в существующую структуру общественных отношений. Для этого государственная политика в отношении коренных жителей Севера должна не носить дискретный характер, а строиться в соответствии с принципами постоянства и необходимости реального, а не формального преодоления существу-
ющих социальных противоречий. На это указывает В.П. Гоголев: «для решения проблем коренных малочисленных народов Севера очевидна потребность инновационного понимания защиты и сохранения, связанного с гуманными инновационными формами интеграции прошлого в настоящее и будущее» [9, с. 113].
В завершение необходимо отметить, что преступность коренных малочисленных народов Севера до настоящего времени сохраняет территориальные и национальные признаки, поэтому в перспективном изучении ее детерминации одинаково недопустимы как тенденция абсолютизации региональной специфики, так и недооценка ее особенностей. Необходим комплексный подход к вопросам ее изучения.
Список литературы
1. Полубояринова А.Н. Криминологический анализ детерминант преступности против интересов службы в органах местного самоуправления // Российский следователь. 2011. N 18. С. 33-36.
2. Долгова А.И. Региональное изучение преступности и некоторые криминологические проблемы Крайнего Севера // Криминологические проблемы регионов Крайнего Севера / под ред. А.И. Долговой. М.: Рос. криминологическая ассоциация, М., 2015. 245 с.
3. Бахарев Д.В. Пространственный анализ причинного комплекса преступности: история, теория, методы, практика: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2016. 50 с.
4. Зиганшин И.Р. Конституционно-правовой статус общественных объединений коренных народов арктических государств: сравнительно-правовой анализ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2016. 28 с.
5. Департамент по делам коренных малочисленных народов Севера: сайт. URL: http://dkmns.ru (дата обращения: 11 янв. 2017 г.).
6. Смирнов А.М. Социально-психологические детерминанты самосуда в России // Юридическая психология. 2013. N 4. С. 28-31.
7. Харючи С.Н. Правовые проблемы коренных малочисленных народов Севера России: монография. М: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2008. 271 с.
8. Бережная О.Г. Культура коренных малых народов ямало-ненецкого автономного округа в современных условиях и ее перспективы: автореф. дис. ... канд. филос. наук. Тюмень, 2007. 26 с.
9. Гоголев П.В. Конституционно-правовые основы патернализма партнерства в отношении коренных малочисленных народов севера, Сибири и Дальнего Востока: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2014. 434 с.
