CC BY
16
Виктор Авксентьев,
доктор философских наук, директор ИСЭГИ ЮНЦ РАН
РЕГИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА СОВРЕМЕННОГО РЕЛИГИОЗНОГО «РЕНЕССАНСА» НА ЮГЕ: КОНФЛИКТ ИЛИ ДИАЛОГ?
Механизмом актуализации социально-политических рисков, связанных с религиозным возрождением на Юге России, является дифференциация населения по признаку конфессиональной принадлежности. Разделяющий потенциал религии для стран и регионов с поликонфессиональным населением продемонстрировали конфликты в «горячих» точках: от Косова до Судана. Пока такого развития событий на Юге России не наблюдается, но есть опасные предпосылки для развития ситуации в неблагоприятном направлении.
Если считать по этноконфессиональному признаку, православные на Юге России составляют 17 млн. человек, мусульмане -6 млн. человек, буддисты - 0,2 млн. человек. Относящиеся к данным вероисповеданиям народы проживают в макрорегионе в течение столетий. В постсоветский период принадлежность к конкретному вероисповеданию стала неотъемлемой и все более значимой частью социокультурной идентификации. Часть населения придерживается нетрадиционных для региона вероисповеданий. Относительность всех данных о религиозной принадлежности обусловлена тем фактом, что многие люди являются сторонниками научного реализма (материализма) или стихийного материализма и чаще всего отождествляют себя с той или иной конфессией по этническому признаку.
В постсоветский период рост национальной идентичности сопровождался возрождением идентичности религиозной - культурного стержня любой цивилизации. Для горских народов такой религией выступал преимущественно ислам, для русского населения - православие. Несмотря на многочисленные заявления клира о миротворческом характере мировых религий, актуализация конфессиональной принадлежности населения южного макрорегиона не только не способствовала консолидации общества, но, напротив, обострила осознание культурных различий, задала инерцию культурного размежевания.
Главное противоречие в отношениях между традиционными конфессиями Юга России вытекает из того, какую роль играет та
или иная религия в жизни населения. На мусульманском СевероВосточном Кавказе религия на протяжении последних 20 лет настойчиво внедрялась в жизнь общества. Выросло целое поколение, основой мировоззрения которого выступает религия. В результате между мусульманами, с одной стороны, и православными и буддистами - с другой нарастает социокультурная дистанция, в основе которой лежит столкновение этноса светского общества с обществом, в котором религия играет конституирующую роль.
Россия - страна со значительным мусульманским населением. Эксперты Национального разведывательного комитета США считают это фактором, способным дестабилизировать ситуацию в обозримом будущем. Роль ислама как элемента современной северокавказской культуры заключается в том, что он вытесняет светские ценности, доминирующие в российском обществе. Особенно это характерно для республик Северо-Восточного Кавказа. К настоящему времени Чечня, Дагестан, Ингушетия после массового исхода русского населения фактически превратились в мусульманские регионы. Отсутствие интенсивного межкультурного взаимодействия после оттока русского населения из северокавказских республик существенно сократило возможности для полноценной социализации местной молодежи. Все это создает питательную почву для возникновения разного рода стереотипов, фобий и спекуляций.
Широкое внедрение религиозных практик в общественную жизнь северокавказских республик сопровождалось снижением лояльности федеральному правительству, вытеснением общероссийской идентичности, дальнейшей архаизацией социальных отношений и ростом насилия. Рост влияния религии напрямую связан с ростом числа сторонников радикальных идей и регулярным пополнением террористического подполья.
Изменение этноконфессиональных границ на Юге России и межэтнические конфликты. В постсоветский период в связи с массовыми миграциями на Юге России изменились ареалы проживания народов, исповедующих православие, ислам и буддизм. Этот вывод был сделан не только на основе анализа миграционных процессов, но и распределения религиозных организаций по территории городов и районов в субъектах Российской Федерации, расположенных в пределах Южного и Северо-Кавказского федеральных округов (примерно на 300 муниципальных образований приходится более 5800 религиозных организаций). Новая
конфигурация этноконфессиональных границ на Юге России заметно отличается от этноконфессионального ландшафта начала 1990-х годов, не говоря уже о ситуации столетней давности.
Изменения этноконфессионального ландшафта Юга России, произошедшие в постсоветский период, можно охарактеризовать как расширение ареала ислама за счет сложившихся за последние полтора-два столетия территорий распространения православия и буддизма. Наиболее зримо эта динамика проявляется в сельской местности. Подобные изменения несут определенный конфликтный заряд. При этом речь не о межконфессиональных конфликтах, а о конфликтах идентичностей, обусловленных сложной социокультурной и цивилизационной идентичностью жителей Юга. Соприкосновение двух этнокультурных полей - исламского и православного - создает напряжение, проявляющееся в эпизодических конфликтах.
В постсоветский период на пути свободного расширения исламского пояса самым существенным этнокультурным барьером стал еще один ареал традиционной культуры - казачьи территории. Это обусловлено тем, что одна традиционная культура (северокавказская мусульманская) пришла в соприкосновение с другой традиционной культурой (казачьей). Примечательно, что сельское население - и мусульманское, и казачье, и калмыцкое, - сохраняющее в той или иной степени свою традиционную культуру, имеет ряд схожих черт:
-высокую степень конфликтной готовности по отношению к мигрантам, готовность переводить экономическую конкуренцию с ними в конфликтную плоскость;
- относительно высокую религиозность, бережное отношение к своему этноконфессиональному наследию, приверженность традиционным нормам;
- жесткое отношение к нетрадиционным вероисповеданиям;
- высокую лояльность к власти, что ярко проявляется в ходе избирательных кампаний.
На территориях, характеризующихся интенсивным изменением этноконфессионального состава, конфликты возникают гораздо чаще, чем в других районах. Эти конфликты отражают напряженное отношение старожильческого населения к изменению этнокультурного состава населения. Однако межэтнические конфликты редко получают религиозную окраску, более того, местные духовные деятели разного вероисповедания совместно принимают участие в их урегулировании. Реальные причины кроются
в различиях ценностных установок и образа жизни мигрантов и старожильческого населения. Общий негативный фон создает и этноэкономическая конкуренция в сельской местности. Тем не менее конфессиональная принадлежность как существенная идентификационная характеристика приобретает в такой ситуации исключительно важное значение, хотя, как правило, не декларируется самими участниками в качестве источника конфликта.
Анализ межэтнических конфликтов в этнокультурном по-граничье (2000-2010) показал, что религиозная составляющая, по крайней мере открыто заявленная, в них отсутствовала. Гораздо большее значение имеет значительная социокультурная дистанция между мигрантами и старожильческим населением, усиленная утратой общей идеологии и идентичности. Спусковым механизмом конфликтов становится нарушение мигрантами норм поведения, принятых у старожильческого сообщества. Мобилизация сторон конфликта происходит в основном по земляческому принципу, реже - по этническому («местные - представители Северного Кавказа»). Например, отношение к мигрантам четко фиксировалось в призывах к выселению выходцев с Северного Кавказа, но о мусульманах речь не шла (Сальск, 2006; Ставрополь, 2007), равно как и местные жители объединялись по признаку землячества (например, русские и калмыки в Яндыках, Астраханская область, август 2004 г.).
По большому счету речь идет об усиливающейся цивилиза-ционной дистанции между равнинными и горскими народами. Религия является мощным фактором идентичности, при этом она не обязательно проявляется в отправлении обрядов, подпитывает стихийное этнокультурное размежевание, хотя и редко проявляется в межэтнических конфликтах.
Сегодня мы имеем два уровня в этноконфессиональных отношениях: на верхнем идет конструктивный диалог между представителями религиозных конфессий, между религиозными лидерами и властью; на нижнем имеют место усиление влияния религии и этноконфессиональное размежевание. Конфессиональные конфликты чаще всего разворачиваются как внутриконфессио-нальные, а также между традиционными конфессиями и новыми религиозными движениями. Внутриконфессиональные конфликты на Юге России в основном разворачиваются в мусульманской среде. Противоречия здесь многочисленны и трудноразрешимы: между приверженцами разных мазхабов, шейхами, этническими лидерами, радикалами и законопослушными гражданами. Рост числа
конфликтов стимулирует социально-политическое напряжение в обществе.
Не приуменьшая роль исламской составляющей идентичности на Северном Кавказе, необходимо отметить, что для большинства населения она уступает по своей значимости идентичности этнической. Развитие религиозных институтов ислама в регионе происходит в основном в рамках границ различных этнических групп. Эта тенденция не абсолютна, но она усиливает собственно религиозные различия. В многонациональном Дагестане представителей титульных народов (кумыки, лакцы, даргинцы, лезгины, ногайцы) не устраивает то, что большинство ключевых постов в Духовном управлении мусульман Дагестана занимают представители одного этноса (аварцы). Ярким примером могут послужить трения между чеченской и даргинской диаспорами в Калмыкии по вопросу руководства религиозной жизнью мусульман. В целом, «традиционные» религии не смогли послужить основой идентичности большинства населения. Конфессиональная идентичность лишь дополняет, оттеняет этническую идентичность.
Вместе с тем в макрорегионе конструируется и активно распространяется неоисламская идентичность (неоваххабизм). Она предлагает свой вариант внятных ответов на ключевые вопросы социально-политической жизни, обладает мощным консолидирующим потенциалом, основанным на идеях «неоваххабитского интернационализма». Идеология радикального ислама распространяется с помощью современных социальных технологий, созвучна настроениям и запросам части северокавказской молодежи, основана на противостоянии образам и идеям современной глобальной молодежной масскультуры, с ее культом насилия, тотального отрицания авторитета старшего поколения. Это радикальный социальный протест в условиях отсутствия реальных политических альтернатив. Молодежь, исповедующая радикальные идеи, противопоставляет себя в первую очередь представителям «традиционного» ислама. Носителей этих идей все чаще можно встретить среди студентов «русских» городов Юга России. Но в отношении с местной молодежью эта конфликтная религиозная идентичность пока особенно себя не проявляла. В конфликтах среди городской молодежи (Ставрополь, 2007; Ростов, 2010) тема религии не звучала.
Итоги исламского возрождения на Северном Кавказе.
Религиозное возрождение протекает неоднородно на Юге России, в результате чего макрорегион превратился в мозаичное полотно
религиозности и светскости. Наиболее активно религиозное возрождение протекает на Северо-Восточном Кавказе. Этот вывод основывается на множестве показателей, в частности - числе заведений исламского культа на душу населения. Здесь Дагестан, Чечня и Ингушетия уже обогнали свои собственные дореволюционные показатели. Если бы речь шла о досовременных обществах, то огромное количество религиозных заведений можно было бы объяснить потребностями населения, но для обществ современного типа, отличающихся всеобщей грамотностью и широким распространением городской культуры, такую ситуацию вряд ли можно считать естественной. Кроме того, не стоит забывать, что Северный Кавказ - дотационный макрорегион, а средства, затрачиваемые на строительство культовых зданий, просто огромны.
Пример 1. Республика Дагестан с 2500 мечетями при населении в 2,9 млн. человек резко контрастирует с Ростовской областью, в которой примерно 4 млн. человек исповедует православие, но при этом действует чуть больше 260 православных церквей. Это означает, что в Дагестане одна мечеть приходится примерно на 1 тыс. жителей, в то время как в «русской» территории на Юге одна православная церковь приходится на 10-15 тыс. жителей.
Пример 2. В дагестанском селе Дылым построена мечеть на 5 тыс. человек, тогда как в самом селе проживает 7,5 тыс. человек. Самое интересное заключается в том, что это уже десятая действующая в селе мечеть! Некоторые горные районы Дагестана в разы опережают по числу мечетей на душу населения равнинные районы этой же республики.
Пример 3. Республика Дагестан выбирает 2/3 квоты РФ по хаджу, оставив далеко позади вместе взятые Татарстан, Башкирию и другие регионы России, в которых титульное население исповедует ислам. Узбекистан, будучи независимым государством с титульным исламским населением, в 10 раз большим, чем население Дагестана, отправляет в хадж ежегодно в два раза меньше паломников.
Таким образом, мы имеем неоднородно протекающие процессы религиозного возрождения, в том числе в республиках Северного Кавказа с титульным исламским населением. На Северном Кавказе сформировался новый социокультурный разлом - между обществами, в которых ислам играет системообразующую роль, и обществами, сохраняющими светские основы жизни. Это формирует серьезный конфликтный потенциал в этноконфессиональной
сфере. Неблагоприятное развитие ситуации в области религии на Северном Кавказе также было обусловлено системными причинами - действием взаимоусиливающих факторов (см. табл.).
Таблица 1
Факторы и механизмы стихийного религиозного возрождения в Дагестане
Фактор Механизм влияния
Социокультурные факторы
Самоподдерживающийся рост религиозной инфраструктуры и религиозных практик Когда число религиозных учреждений постоянно увеличивается, они начинают все сильнее определять образ жизни. Появляется потребность во все новых культовых зданиях, а эти здания должны наполняться верующими. Эта тенденция может усиливаться за счет продолжающегося роста населения Северного Кавказа и сохранения архаичной поселенческой сети
Индоктринация молодежи На Северо-Восточном Кавказе выросло целое поколение, основой мировоззрения которого является религия. Когда это поколение достигло совершеннолетия, произошел новый виток роста религиозной инфраструктуры
Сверхплотная социальная среда и воспроизводство традиционной культуры Конформизм, характерный для любых человеческих общностей, особенно сильно проявляется в обществах традиционных, где коллектив и окружение оказывают определяющее воздействие на формирование личности. Примечательно, что религиозность молодежи ослабевает, когда они уезжают на работу или учебу и перестают испытывать на себе влияние своего окружения
Политические факторы
Усиление влияния традиционных религиозных деятелей Нарастающее давление на власть в целях поддержки традиционных исламских институтов и противодействия альтернативным религиозным группам
В отличие от РПЦ, ориентированной на высшую иерархию государства и церкви, северокавказский ислам не имеет единого центра притяжения и политически зависим от региональных лидеров. Поэтому имеет большое значение то, какую политику в отношении ислама проводят административные элиты субъектов Российской Федерации. Фактически с самого начала постсоветского периода политическая элита северокавказских республик и лидеры «традиционного» ислама установили тесные взаимовыгодные отношения. «Традиционность» тех или иных мусульманских духовных лидеров определялась зачастую их принадлежностью к офи-
циальным исламским структурам, а также наличием поддержки со стороны властей.
Значительную роль в развитии событий на Северном Кавказе по неблагоприятному сценарию сыграли действия самой федеральной власти, сделавшей ставку на поддержку традиционного ислама в качестве противовеса исламу радикальному. Результатом этой политики стало широкое распространение исламских ценностей, исламского образа жизни на Северном Кавказе. В итоге население (и в первую очередь молодежь) стало более восприимчивым к пропаганде радикальных идей (см. рис. 1).
Рис. 1. Тактические победы и стратегические просчеты политики в области религии
На протяжении последнего десятилетия представители власти и научного сообщества в качестве одной из главных причин бурного религиозного возрождения указывают неблагополучную социально-экономическую ситуацию, которую, в свою очередь, принято замыкать на безработице. Связь между социально-экономическим положением населения и уровнем религиозности, безусловно, есть. Но она связана не столько с безработицей,
сколько с неконкурентоспособностью значительной части трудоспособного населения, особенно это касается молодежи.
Снижение качества трудовых ресурсов - проблема общероссийская. Но на Северном Кавказе в постсоветский период этот процесс достиг критических показателей даже по сравнению с общероссийскими мерками. Подобное столкновение с объективными социальными проблемами, отсутствие внятных перспектив для северокавказской молодежи вылились в специфическую интеллектуальную и психологическую реакцию: на основе ислама формируется молодежная контркультура. Характерные для нее радикальные идеи плохо сочетаются с актуальной социальной повесткой. Эти настроения используют идеологи радикального ислама.
Налицо угроза маргинализации значительной части населения геостратегически важных регионов России. Один из тревожных сигналов - бурный рост криминальной активности, который связан с тем, что на авансцену вышло поколение, не имеющее позитивной социальной программы и целей. В какой-то степени это можно объяснить тем, что северокавказское население отбросило в кризисные годы реформ все, что было избыточно по отношению к задаче выживания. В этих условиях отсутствовали стимулы для развития человеческого капитала. Идеологи радикального ислама эксплуатируют фрустрированные ожидания современных людей. Исламистская пропаганда создает эстетически привлекательный образ религиозно мотивированного насилия и имеет простую для восприятия цель. Как бы абсурдны и невыполнимы ни были эти идеи, они становятся действенным оружием, особенно когда у общества и власти нет внятных, разделяемых большинством населения приоритетов развития.
Системообразующая роль ислама в республиках СевероВосточного Кавказа не некая неотъемлемая характеристика региона, а результат стихийного и направляемого религиозного возрождения. Еще 20 лет назад проявления религиозности не распространялись дальше личных или семейных отношений, да и сама религиозность была относительно невысокой. Сегодня проявления исламской культуры стали социально поощряемой практикой. Однако не стоит преувеличивать масштаб культурной трансформации постсоветского времени, а также масштаб культурной дистанции между «религиозными» и «светскими» территориями Юга России.
Во-первых, население республик в достаточной степени урбанизировано.
Во-вторых, значительное влияние оказывает фактор глобального культурного обмена, рост информации и развитие технических средств связи.
В-третьих, сама исламская культура и идеология (в том числе и ее радикальные направления) распространяются и усваиваются как одна из современных интеллектуальных мод, становятся частью современной массовой культуры. Примечательно, что молодежная культура Северного Кавказа (как видно из многочисленных материалов в Интернете) представляет собой сплав постмодернистской и традиционной культур, где религия эстетизируется по образцу современных брендов.
Большое распространение на Северном Кавказе получили аудиозаписи песен Тимура Муцураева - «певца кавказских моджахедов». Примечательно, что большая часть его песен написана на русском языке, а исполнение под гитару напоминает стиль В. Высоцкого. «Чистый» ислам Муцураева - это обороты из Корана в переводе И. Ю. Крачковского, осмысленные сознанием советского человека. Слушателей подкупает в них именно понятность -советскость, и уже на этой основе воспринимается идеологическое послание песен. Эту музыку можно услышать на оживленной торговой площади в Махачкале, в студенческих общежитиях и на строительных площадках Ростова, Астрахани, Ставрополя, Волгограда и т.д. Отношение к ней аналогично отношению к диссидентам в Советском Союзе: сознательные граждане периодически читают самиздатовскую литературу.
Если перефразировать применительно к Северному Кавказу мысль С. Хантингтона, то распространение исламского радикализма и экстремизма в регионе является результатом урбанизации, а сами радикалы и экстремисты представляют собой социально мобилизованные слои населения с возросшими возможностями и более высокими ожиданиями, которые можно активизировать для политических целей, используя способы, для неграмотных крестьян не подходившие. В этой связи показателен пример новейшей чеченской эмиграции, сосредоточенной не в странах ислама, а большей частью в странах Европы. Почему «истовые мусульмане» комфортнее чувствуют себя в стране, где доминирует светская культура? На самом деле, сущностно они гораздо более современные люди, чем сами это считают. Они имеют относительно высокий уровень образования и вполне нормально вписываются в
жизнь современных обществ. Вряд ли на территориях, где население очень религиозно (например, в Афганистане) или где сосредоточены исламские святыни (Саудовская Аравия), они чувствовали бы себя столь свободно (по крайней мере их основная часть). Фактически это означает, что цивилизационная идентичность северокавказских мусульман двойственна: они одновременно мусульмане, но и европейцы в широком смысле этого слова.
Пути и способы снижения влияния религиозного фактора на безопасность Юга России. Распространение влияния ислама на все сферы жизни северокавказских обществ вызывает некоторые опасения у представителей власти и экспертного сообщества. Иногда это приводит к отказу от любых попыток регулирования религиозной сферы. Однако, если не ущемлять права верующих, а наводить порядок исключительно в сфере компетенции органов власти, то реальных причин для социального взрыва нет. Однако применять к традиционному исламу запретительные и ограничивающие меры было бы самой грубой ошибкой. Речь идет о том, чтобы четко разграничить сферы компетенции религии и светских властей и возрождать светские ценности.
Основные задачи государственной политики в сфере конфессиональных отношений на современном этапе можно сформулировать следующим образом:
а) деполитизация религии, ограничение демонстративной поддержки религиозности со стороны властей, сокращение практики участия религиозных деятелей в официальных государственных мероприятиях;
б) защита и укрепление светских ценностей как в общероссийском масштабе, так и применительно к северокавказским обществам;
в) возрождение общественного интереса к науке, поддержка научного мировоззрения;
г) выведение религиозной темы на периферию деятельности
СМИ.
Другими словами, требуются серьезные изменения в государственно-конфессиональных отношениях. Главная задача этих изменений - консолидация общества, причем не на основе ограничения религиозной свободы, а путем защиты ценностей гражданского светского общества и государства. Необходимо не допускать вмешательства религиозных деятелей любых конфессий в государственные дела, земельные вопросы, в государственную школу, отказаться от использования религиозного фактора в электораль-
ных целях. Также необходимо отказаться от тезиса о том, что нравственность, мораль связаны только с религиозностью, шире пропагандировать светские ценности. В частности, образцы нравственности можно привести из истории науки; многие ученые являлись и являются образцом нравственного поведения, носителями высокой морали.
Реформа государственно-конфессиональных отношений на Северном Кавказе потребует немало ресурсов. Главный ресурс -высокая степень лояльности северокавказских обществ. Сегодня многие считают, что в исламских обществах Северного Кавказа продвижение светских ценностей невозможно. Между тем мы можем предложить ряд тезисов и аргументов, которые могут быть использованы в политико-идеологической работе в СевероКавказском регионе:
- ислам не стал жизнеспособной альтернативой глобализации и модернизации. Ни один идеологический проект (глобального джихада, массового исламского сопротивления, исламского государственного устройства) не воплотился вообще. Исламская альтернатива нигде и никогда в полной мере не была реализована;
- радикальные лозунги недолговечны - они быстро затухают в общественном сознании. Где та настойчивость, которую ожидали от мусульман в идеологии исламистских проектов? Многочисленные примеры по всему миру свидетельствуют: люди быстро устают от радикальных лозунгов. Ни одна идеология, ни одна пропагандистская кампания не может надолго заставить людей забыть об их насущных интересах;
- религиозность преувеличена. Образ жизни, складывающийся на основе единого образовательного, культурного и политического пространства, формирует сходное отношение к религии и схожие характеристики религиозного поведения у представителей основных традиционных конфессий, нивелируя тем самым конфликтный потенциал религиозных различий. Для россиян, придерживающихся традиционных вероисповеданий (мусульман, православных, буддистов), характерен различный уровень религиозности, при этом знание канонических основ вероучений рассматривается как необязательное. Таким образом, религиозность россиян ограничивается преимущественно формальной (обрядовой) стороной;
- весомая доля советского населения (в основном это касается представителей средней и старшей возрастных групп). Дли-
тельное существование в рамках одного государства - СССР -оказало на мусульманские народы существенное влияние. Это особенно заметно при сравнении исламских сообществ Северного Кавказа (или Центральной Азии) с мусульманскими сообществами Ближнего Востока. Например, в большинстве случаев постсоветские мусульмане не считают необходимым регулярное отправление религиозных обрядов и соблюдение всех религиозных ограничений.
На наш взгляд, необходимо последовательно утверждать светские ценности в сфере образования, в политике, СМИ, образе жизни. Эта задача представляется нам одной из важнейших. Дело в том, что культурные факторы, в отличие от социально-экономических, способны оказывать несопоставимо более глубокое влияние на жизнь общества, определять траекторию его развития на длительную перспективу. В последние годы мы столкнулись только с первыми результатами исламского возрождения на Юге России: в действие пришел механизм культурной инерции, и чтобы преодолеть создавшееся положение, потребуются длительные усилия.
«Проблемы социально-экономического и этнополитического развития Южного макрорегиона», Ростов н/Дону, 2012 г., с. 444-452.
