Региональная политика в структуре органов государственного управления: взлёты и падения Минрегионразвития Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»



5>-l¿T E

кегионалмстика

ЧЛ R V^

o-v,

SP ? % У "Ñ? a, jffiz?

fV-

DOI: 10.14530/reg.2014.

V', .д.'1 а ч i-

ШВЕЦОВ Александр Николаевич

Доктор экономических наук, профессор, заместитель директора Институт системного анализа РАН, пр-т 60-летия Октября, 9, Москва, Россия, 117312

SHVETSOV Alexandr Nikolaevich

Doctor of economics, professor, deputy director Institute for Systems Analysis of Russian Academy of Sciences (ISA RAS), 9, 60-Letiya Oktyabria Prosp., Moscow, Russia, 117312

[email protected]

ПРИГЛАШЕНИЕ К ДИСКУССИИ *

УДК 338.2

РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В СТРУКТУРЕ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ: ВЗЛЁТЫ И ПАДЕНИЯ МИНРЕГИОНРАЗВИТИЯ

Рассматривается эволюция организационной системы государственного управления в сфере регионального развития. Показано, что региональная проблематика не может быть предметом деятельности одного-единственного ведомства. В решение широкого спектра вопросов, относящихся к сфере регионального развития, должны быть вовлечены многие органы разных ветвей государственной власти федерального уровня. В связи с этим возникает сложная организационная задача рационального разделения функций и координации работы таких органов, которая может быть решена путем системной организации субъекта государственной политики в этой сфере.

Региональная политика, региональное организация государственного управления

развитие,

REGIONAL POLICY IN THE STRUCTURE OF STATE GOVERNANCE: THE RISES AND FALLS OF THE MINISTRY OF REGIONAL DEVELOPMENT

The article describes the evolution of the organizational system of state management in the sphere of regional development. It is shown that regional problems cannot be the subject of activities of a single department. The wide range of issues related to the field of regional development should involve many establishments of different branches of government at the federal level. This raises a complex organizational challenge - rational division of functions and coordinate the work of such bodies, which can be solved by the system organization of the subject of state policy in this sphere.

Regional policy, regional development, state management organization

© Швецов А.Н., 2014

1 згноналистика

1 вЖ

К-1ГГ IV

ГА

Первый месяц осени 2014 г. принёс сенсационную новость: президент с подачи правительства отправил в небытие министерство регионального развития страны - федеральный орган исполнительной власти, ответственный за обширную сферу государственных интересов, имеющую для такого пространственно уникального государства, как Россия, совершенно особое значение. Сенсационность, впрочем, весьма относительная, поскольку в недолгой новейшей российской истории подобная неприятность с этим ведомством уже случалась, что невольно наводит на довольно простой вопрос: а не является ли такое «хождение по кругу» банальным проявлением привычной отечественной традиции шараханья из стороны в сторону в принятии ответственных решений, очередным следствием прихотливых действий властей, колеблющихся, подобно маятнику, между простейшими вариантами бюрократических перестановок? Припомним, что соответствующее ведомство впервые было образовано в 1992 г. и под разными названиями и с разными полномочиями просуществовало десять лет - до 2001 г. Через три года (в 2004 г.) произошла его реинкарнация. Удивительно, но второе пришествие этого госоргана продлилось всё те же роковые десять лет. «Маятник» сделал полный цикл.

Нынешняя ликвидационная акция стала огорчительной не только для непосредственно пострадавших от неё чиновников, но и для многих российских регио-налистов, для которых упразднённое министерство имело, можно сказать, почти культовое значение. Уже само по себе существование специального федерального ведомства воспринималось научно-экспертным сообществом как символ наличия у государства региональной политики, её необходимого и достаточного условия. Уж сколько было сломано копий в 2001-2004 гг. в битве за возрождение заветного министерства, и вот мы снова «у разбитого корыта». Что же происходит в

системе государственного управления региональным развитием? Обратимся к истории и сути этого вопроса.

Из истории вопроса

С самого начала реформ важнейшим условием успешности разработки и реализации государственной политики регионального развития (региональной политики) считалось обязательное наличие высокостатусного федерального органа исполнительной власти, специализирующегося на соответствующих вопросах. Однако на протяжении всего периода постсоветских реформ эту организационную задачу никак не удавалось решить вполне удовлетворительно. Хотя в системе высших исполнительных органов государственного управления всегда (за исключением короткого промежутка) присутствовала структура, специально занимавшаяся вопросами регионального развития, вряд ли найдётся ещё один федеральный орган со столь переменчивой судьбой, отражавшей неопределённость его места и несамостоятельность роли в ряду других министерств и ведомств. Иллюстрацией тому служат многократные изменения наименования и организационного статуса этой управленческой структуры: ведомство последовательно именовалось «Государственный комитет Российской Федерации по делам федерации и национальностей», «Министерство Российской Федерации по делам национальностей и региональной политике», «Министерство Российской Федерации по делам национальностей и федеративным отношениям», «Министерство региональной и национальной политики Российской Федерации», «Министерство региональной политики Российской Федерации», «Министерство Российской Федерации по делам федерации и национальностей», «Министерство Российской Федерации по делам федерации, национальной и миграционной политике» и, наконец, «Министерство регионального развития

и^г

Российской Федерации».

Эта структура создавалась, видоизменялась и даже упразднялась, но на решение проблем регионального развития подобная организационная «чехарда» существенного влияния не оказывала. Этот «многоликий» орган никогда не играл сколько-нибудь заметной роли в решении жизненно важных для России проблем обеспечения целостности государства, формирования конституционной системы федеративных отношений и местного самоуправления, он фактически оказался отстранённым от реального воздействия на развитие современной региональной ситуации, разрешение острых региональных конфликтов, выбор направлений и конкретных объектов государственной поддержки территорий, разработку федеральных программ регионального развития, формирование договорного механизма регулирования отношений «центра» и регионов и т.д. В то же время другие федеральные министерства, не специализирующиеся на собственно региональной проблематике (прежде всего Минфин и Минэкономразвития), но распоряжавшиеся ресурсами, идущими в регионы, всегда играли куда более значительную роль в региональном развитии.

Объективности ради следует подчеркнуть, что изначально невысокий статус указанного органа последовательно снижался, сужалась сфера его полномочий и падала реальная координирующая роль. Об этом, в частности, свидетельствует сопоставление положений об этой структуре, утверждавшихся правительством в разные годы. Существенному сокращению подвергался круг задач и функций, исчезали ранее детально прописанные механизмы их реализации. Особенно «страдали» такие прежде установленные задачи, как участие в формировании отдельных статей доходов и расходов федерального бюджета (то есть воздействие на бюджетно-налоговую политику) и выполнение функций государственного заказчика по федеральным про-

граммам регионального развития. В составе указанного органа появлялись и исчезали подразделения, занимающиеся «северной» проблематикой, департаменты по федеральным и региональным программам, по бюджетно-финансовым и инвестиционным проблемам регионов, по делам национальностей, по правовым вопросам федеративных отношений, по социально-экономическим вопросам федеративных отношений, по проблемам местного самоуправления, по связям с субъектами Российской Федерации, по связям с соотечественниками за рубежом, по Северному Кавказу, по делам российских немцев и др.

Частые структурные метаморфозы на вершине управленческой пирамиды огорчали, но в то же время давали спасительную возможность видеть в организационно-административной немощи и финансовой недееспособности функционировавших в разные годы специализированных органов (комитетов и министерств) едва ли не главную причину всех неудач в сфере региональной политики.

Фиаско «мягких» форм и последний взлёт Минрегионразвития

В 2007 г. ситуация неожиданно и кардинально изменилась. В ходе очередного витка изменений в структуре федеральных органов власти президентом было решено существенно усилить Министерство регионального развития РФ, персонально укрепив его высшее руководство, сильно расширив функции и добавив значительные ресурсы. Так, министерству были переданы функции по предоставлению государственной поддержки регионам за счёт средств Инвестиционного фонда Российской Федерации, согласованию федеральных целевых программ и ведомственных целевых программ в части, касающейся комплексного территориального развития, а также функции по осуществлению прав государственного заказчика (государст-

венного заказчика-координатора) федеральных целевых программ, связанных с экономическим развитием субъектов Российской Федерации и муниципальных образований. Кроме того, министерству было поручено осуществлять разработку и согласование с Минфином России и иными заинтересованными федеральными органами исполнительной власти методик выделения средств государственной финансовой поддержки субъектам Российской Федерации и муниципальным образованиям и вносить их в правительство на утверждение. И, наконец, на министерство возложили обязанности по координации деятельности государственной корпорации «Фонд содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства». В результате такого перераспределения функций Минрегионразвития России стало самым «бюждетообеспеченным» федеральным министерством. Объём бюджетных средств, подпадавших под контроль Мин-регионразвития, по оценкам экспертов, в некоторые годы достигал почти 2 трлн рублей. Например, в 2008 бюджетном году эта сумма складывалась из почти 200 млрд рублей Инвестфонда, около 700 млрд рублей бюджетных ассигнований на реализацию ФЦП, 10 млрд рублей - на субсидии для развития социальной и инженерной инфраструктуры в регионах, а также свыше 40 млрд рублей - на объекты капстрои-тельства ЖКХ.

Такое изменение соотношения сил в сфере государственного регулирования процессов регионального развития стало результатом межведомственной (и даже межличностной) конкуренции и новой попыткой разрешения накопившихся за многие годы в структуре органов исполнительной власти на федеральном уровне противоречий по этому поводу1.

- у

■

1 Можно привести множество примеров того, как межведомственная несогласованность в выборе способов воздействия на региональную ситуацию влечёт за собой противоречивые последствия. Так, Минфин России на протяжении многих лет мерами

Говоря о новизне отмеченного решения, следует напомнить, что и до указанного беспрецедентного усиления позиций Минрегионразвития предпринимались попытки структурных нововведений, ориентированных на преодоление отмеченной чрезмерной ведомственной разобщённости в организационной системе реализации региональной политики и обеспечение её большей внутренней интегрированности как «по горизонтали», так и «по вертикали». Речь идёт о хорошо и давно известном (но не очень эффективном) организационном способе «мягкого» обеспечения межведомственного взаимодействия с помощью разного рода координационно-совещательных комиссий.

Так, в сентябре 2005 г. была создана правительственная комиссия по совершенствованию взаимодействия федеральных органов власти с органами власти субъектов РФ. Возглавил комиссию председатель правительства, а в её состав вошли главы ключевых федеральных министерств. В комиссию были включены также представители администрации президента и ряд губернаторов.

Прерогативы комиссии были чрезвычайно широки: помимо общей координации работы федеральных и региональных органов ей, согласно правительственному постановлению, предписывалось заниматься подготовкой проектов федеральных законов и других нормативных правовых актов, концепцией регионального развития, координировать работу по реализации федеральных целевых программ в регионах и региональных программ социально-экономического развития, международные связи и даже взаимодействие «по вопросам кадрового обеспечения». Но, по-видимому,

выравнивания бюджетной обеспеченности регионов стремится сократить межрегиональные различия в уровнях их социально-экономического развития. Вопреки этому, Минэкономразвития России, взяв курс на внедрение инструментов поддержки «центров роста», стал тем самым стимулировать усиление дифференциации регионов.

/ Ж

Ж |||Шг' "

ГА

самым главным являлось то, что комиссия должна была рассматривать «результаты реализации переданных полномочий федеральных органов исполнительной власти органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации, а также отдельных государственных полномочий, переданных органам местного самоуправления». Таким образом, новая правительственная комиссия, согласно положению, должна была фактически обеспечить постоянный контроль над исполнительными органами власти регионов и стать дополнительным «приводным ремнем» в механизме «властной вертикали». Впрочем, комиссия просуществовала всего два года и со сменой председателя правительства прекратила своё существование. Видимо, федеральная власть привычно предпочла не взаимодействовать с властями регионов, а командовать ими.

Другим примером подобных организационных нововведений является решение президента, существенно усилившее в наиболее «проблемных» федеральных округах позиции его представителей, которые становятся всё более значимыми и самостоятельными игроками в сфере региональной политики. В сентябре 2006 г. была создана комиссия по вопросам улучшения социально-экономического положения в Южном федеральном округе (ЮФО). Бес-прецедентность этого организационного нововведения состояла в том, что возглавил комиссию полпред президента в ЮФО, а его заместителями стала пара федеральных министров - главы Минэкономразвития и Минфина.

Помимо них в состав комиссии вошёл ещё ряд федеральных министров -сельского хозяйства, здравоохранения и социального развития, транспорта, информации и связи, культуры, природных ресурсов, промышленности и энергетики, образования, регионального развития. Кроме того, в комиссию были включены представители федеральных органов законодательной власти в лице заместителей

001: 10.14530/гед.2014. _

■

председателей Совета Федерации и Государственной Думы. Разумеется, не забыли и про руководителей регионов ЮФО.

Согласно положению, комиссия выступала «координационным органом, обеспечивающим взаимодействие федеральных и региональных органов власти при решении социально-экономических проблем». В частности, она должна была заняться разработкой мер по устранению причин и условий, способствующих совершению преступлений и иных правонарушений в сфере экономики, подготовить предложения по повышению эффективности финансовой и бюджетной политики в отношении регионов Юга России.

Также комиссии предписывалось рассматривать разногласия между федеральными и региональными органами исполнительной власти по проектам нормативно-правовых актов РФ, касающихся вопросов социально-экономического и общественно-политического развития субъектов РФ в ЮФО, и вносить предложения по урегулированию таких разногласий. Кроме того, комиссия должна была рассматривать проекты нормативно-правовых актов РФ, определяющих объёмы и целевое назначение средств федерального бюджета, выделяемых на оказание финансовой помощи субъектам РФ на Юге России, а также объёмы и целевое назначение инвестиций, направляемых в указанные субъекты РФ.

Указанные «мягкие» формы организации межведомственного взаимодействия не дали ожидаемых результатов, и было решено пойти на создание «суперминистерства» по делам региональной политики, что выглядело вполне логичным в контексте укрепления «вертикали власти». Эксперты единодушно и более чем благосклонно (нам не встречались критические отклики) отнеслись к этому факту1, веро-

1 Даже из уст сторонников концепции «ухода государства из экономики» прозвучали одобряющие оценки этого шага, направленного, вне всякого со-

ятно усматривая в нём наконец-то сбывшуюся заветную мечту.

Однако, по нашему мнению, это было слишком запоздалое и потому бесперспективное решение, ибо всё хорошо «в нужное время и в нужном месте». Период, когда особенно остро ощущалась потребность в мощном органе федерального уровня, безвозвратно прошёл. Сосредоточение под контролем Минрегионразвития значительной доли финансовых ресурсов страны не имело шансов стать действенным средством реального поднятия экономики и социальной сферы регионов.

Во-первых, номинальное расширение функций министерства ещё только предстояло превратить в реальное укрепление его позиций в ходе жёсткого межведомственного противоборства (прежде всего с Минфином и Минэкономразвития). Усложнил эту задачу разразившийся в 2008 г. кризис. Не успев толком освоиться со своими обширными полномочиями и ресурсами, министерство быстро потеряло значительную часть и тех, и других. Жертвами ухудшения бюджетной ситуации оказались многие инвестиционные проекты. Экономия также всерьёз коснулась и другого находящегося под контролем Минре-гионразвития важнейшего финансового потока - федеральных целевых программ.

А во-вторых, принятое организационное решение укладывалось во всё то же «прокрустово ложе» неэффективной модели централизованного вложения средств федерального бюджета в отсталую экономику регионов.

мнения, на усиление влияния государства на региональное экономическое развитие. И, что самое удивительное, по мнению главного идеолога «разгосударствления», повышение значимости чиновников Минрегионразвития расценивалось как благотворный шаг, который «... приведёт к развитию федерализма» (?!) [7].

ш

Нереализованная альтернатива

Вместе с тем сложившаяся ситуация требует новых, в том числе и организационных, решений в направлении, во-первых, большей децентрализации полномочий и ресурсов в пользу регионов и муниципальных образований, во-вторых, снижения роли распределительных механизмов, использующих субординационные и административные отношения в рамках «вертикали власти», и, в-третьих, укрепления институциональных основ эффективной самореализации регионами своих конкурентных преимуществ1.

Здесь в первую очередь надо уяснить, что обширнейшая и сложнейшая региональная проблематика не может быть уделом одного-единственного ведомства. В решение широкого спектра вопросов, относящихся к сфере регионального развития, не только должны быть, но и фактически вовлечены многие органы разных ветвей государственной власти федерального уровня - президент, его администрация и представители президента в федеральных округах; обе палаты Федерального Собрания РФ (главным образом, в лице профильных комитетов обеих палат); правительство и его аппарат (включающий специальный департамент регионального развития); министерства, агентства и службы (как целиком и прямо завязанные на «пространственную проблематику», так и затрагивающие её косвенно); межведомственные координационные и совещательные органы.

Разумеется, предмет, степень и механизмы вовлечённости в регулирование процессов пространственного развития у всех перечисленных центров принятия решений различны. В связи с этим возникает сложная организационная задача рационального разделения функций и координа-

1 На этих вопросах автор неоднократно акцентировал внимание в своих предыдущих публикациях. В частности, см. [4; 6].

" Л,

1 згноналистика

/ ' ': ': . —- 1 - ' ■' ' ',.'; --1 ■ I а»---."- ■ ->¥.Л-'-! ■ ' -- ■. ' '■■ ■■'■"• --''л \.

К-1ГГ IV

' я

£

ции работы всех этих органов, с тем чтобы каждый из них в отдельности (в пределах своей компетенции) и все они вместе несли ответственность за результативность и эффективность соответствующей государственной политики. Другими словами, речь идет о формировании подлинно системной организации субъекта государственной политики в сфере пространственного развития. До сих пор, однако, нет ни чёткого осознания актуальной необходимости такой системности, ни, тем более, разумных действий по её последовательной организации.

В связи с этими соображениями, возможно, следовало бы не упразднять министерство регионального развития, а содержательно изменить цели и предмет его деятельности1, а также привести название этого федерального ведомства в соответствие с его новой ориентацией. Из положения о министерстве и его названия с непреложностью вытекала претензия федеральной исполнительной власти в лице указанного ведомства на управление региональным развитием во всём бесконечном многообразии аспектов этого явления, на управление развитием всех без исключения регионов.

На наш же взгляд, предмет деятельности министерства давно следовало существенно сузить, переориентировав его преимущественно на «проблемные» регионы, развитие которых действительно невозможно без участия федерального «центра». Именно такие регионы в основном должны попадать в поле зрения модернизированного министерства. По сути дела, речь может идти о чём-то вроде министерства по чрезвычайным ситуациям в региональном развитии. В то же время регионы, имеющие вполне достаточный (с учётом обязательной децентрализации

DOI: 10.14530/гед.2014. _

1 Как в своё время справедливо заметил Р. Акофф, «. для решения многих, если не большинства, структурных проблем нужны подходы, отличные от преобразования структуры организации» [1, с. 133].

полномочий и ресурсов) потенциал для саморазвития, должны выйти из системы управления и субсидирования «сверху» и получить возможность работать самостоятельно. При этом было бы целесообразно усилить (организационно и процедурно) региональный акцент в деятельности всех «отраслевых» федеральных министерств и ведомств, обязав их при обосновании решений по предметам своей специализации регламентированно чётко взаимодействовать с органами власти регионов.

Излишней, по нашему мнению, можно считать и отводившуюся бывшему министерству роль по согласованию федеральных целевых программ и ведомственных целевых программ в части, касающейся комплексного территориального развития, а также по осуществлению прав государственного заказчика (государственного заказчика-координатора) федеральных целевых программ, связанных с экономическим развитием субъектов Российской Федерации и муниципальных образований. Что касается ведомственных программ, то соответствующие ведомства-заказчики должны их согласовывать непосредственно с заинтересованными регионами. Программы, «не привязанные» к конкретному ведомству, целесообразно было бы разрабатывать силами профессиональных организаций, выбираемых на конкурсной основе по условиям, определяемым межведомственными комиссиями, специально создаваемыми для рассмотрения целесообразности программного решения тех или иных крупных, имеющих общегосударственное значение проблем. Понятно, что таких проблем (и соответственно комиссий) не должно быть много. Комиссия, определяющая «техническое задание» на разработку программы, должна выступать и её заказчиком. Утверждать программы должны в порядке, предусмотренном для принятия законодательных актов (правительство вносит, Госдума и Совет Федерации принимают, президент подписывает), а для управления реализацией утверждён-

1 эгионалистика

/ ' л ' : 1 .. ' : ' >' ,'; '. % АД

' я

ных программ следовало бы создавать временные (на сроки действия программ) дирекции. Не исключено и вполне допустимо передавать управление такими программами бизнес-структурам на принципах государственно-частного партнёрства.

Падение и его последствия

Как бы то ни было, но место Минре-гионразвития в структуре федеральных органов исполнительной власти и его роль в решении вопросов регионального развития после краткого периода небывалого взлёта могущества этого ведомства в 2007 г. в последующем неуклонно и существенно сокращались. Роковой для судьбы Минрегионразвития стала недавняя реорганизация структуры органов государственного управления, вовлечённых в решение вопросов регионального развития. Согласно соответствующему указу президента1, функции ведомства передаются пяти министерствам. Так, Минэкономразвития будет заниматься, в частности, реализацией госполитики в сфере социально-экономического развития субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, районов Крайнего Севера и Арктики, отбором приоритетных ин-вестпроектов федеральных округов. Министерство финансов получает функции по оказанию господдержки субъектам и муниципальным образованиям. Градостроительным зонированием отныне будет заниматься Министерство строительства и жилищно-коммунального хозяйства. Интересы и защита прав национальных меньшинств и коренных малочисленных народов России отныне становятся функцией Министерства культуры. Вопросы разграничения полномочий по предметам совместного ведения между федеральными органами исполнительной власти, органами исполнительной власти субъектов и ор-

Указ Президента РФ от 8 сентября 2014 г. № 612 «Об упразднении Министерства регионального развития РФ».

ганами местного самоуправления, а также в сфере взаимодействия с казачьими обществами поручены Министерству юстиции.

Это перераспределение функций поставило точку в процессе обескровливания (функционального и кадрового) Минреги-онразвития, начало которому было положено созданием нескольких родственных министерств, специализирующихся исключительно на проблемах развития определённых территорий страны. Так, ещё в 2012 г. было образовано Министерство по развитию Дальнего Востока (Минвосток-развития), на которое было возложено осуществление на территории Дальневосточного федерального округа координации деятельности по реализации государственных программ и федеральных целевых программ . А в 2014 г. «воспоследовали» ещё два ведомства: Министерство по делам Северного Кавказа (Минкавказ), которое должно осуществлять функции по выработке и реализации государственной политики в сфере социально-экономического развития СевероКавказского федерального округа и координации деятельности по реализации на его территории государственных программ и федеральных целевых программ3, и Министерство по делам Крыма, решающее аналогичные вопросы на территории Крымского федерального округа4.

Подобные действия имеют три несомненные нежелательные последствия -

2 Постановление Правительства РФ от 30 июня 2012 г. № 664 «О Министерстве Российской Федерации по развитию Дальнего Востока».

3 Указ Президента РФ от 12 мая 2014 г. № 321 «О Министерстве Российской Федерации по делам Северного Кавказа»; постановление Правительства РФ от 16 июня 2014 г. № 549 «О Министерстве Российской Федерации по делам Северного Кавказа и внесении изменений в некоторые акты Правительства Российской Федерации».

4 Указ Президента РФ от 31 марта 2014 г. № 190 «О Министерстве Российской Федерации по делам Крыма»; постановление Правительства РФ от 10 мая 2014 № 427 «О Министерстве Российской Федерации по делам Крыма».

1 &Ж

j?\ 'i

ГА

< 1 Г '' "-"■■■■¿^ \ : \U--E\L %

укрепляется «вертикаль власти», в её рамках становится «толще» бюрократический слой, а внутри него усиливаются межведомственные трения. Что же касается повышения результативности и эффективности государственного управления региональным развитием, то насчёт наступления этого желательного (в отличие от трёх вышеназванных) последствия как раз остаются сомнения. Дело в том, что такой всегда находящийся под рукой, простой и привычный способ решения проблем регионального развития, как создание (или упразднение) ведомства, совершенно не соответствует их сложности.

К тому же успеху так любимого бюрократией организационного творчества мешает забвение постулатов организационной теории, согласно которым вопросы структурной организации производны (вторичны) от целей и функций1. Другими словами, чтобы выстроить рациональную структуру управления региональным развитием, необходимо разобраться в том, какие аспекты региональной жизнедеятельности в нынешних условиях могут и должны являться предметом регулятивного воздействия со стороны государственной власти, какие цели и задачи она при этом может и должна преследовать, и какими механизмами ей допустимо и предпочтительнее пользоваться для их достижения. И тут надо признать, что ясности в этих вопросах как не было, так и нет [5].

В начале статьи ситуацию с Минре-гионразвития мы сравнили с маятником. Остановился ли он или просто качнулся в другую сторону? Последнее не исключает,

i M¿

1 Может быть составлен обширнейший список высказываний авторитетных исследователей по этому вопросу. Приведём лишь два: «Структуры организаций имеют три основные функции. Во-первых, они предназначены. для эффективного достижения поставленных целей» [3, с. 94]; «Какими бы ни были основные или производные цели, структура организации и её деятельность должны оцениваться по их эффективности в достижении этих целей» [2, с. 371].

ш

что мы можем вскоре стать свидетелями очередного возрождения Минрегионразви-тия. Поживём - увидим.

Список литературы

1. Акофф Р.Л. Планирование в больших экономических системах. М.: Советское радио, 1972. 224 с.

2. Кунц Г., О'Доннел С. Управление: системный и ситуационный анализ управленческих функций. Т. 1. М.: Прогресс, 1981. 496 с.

3. Холл Р.Х. Организации: структуры, процессы, результаты. СПб.: Питер, 2001. 512 с.

4. Швецов А.Н. Государственная региональная политика: хронические проблемы и актуальные задачи системной модернизации // Российский экономический журнал. 2007. № 1112. С. 20-61.

5. Швецов А.Н. Совершенствование региональной политики: Концепции и практика. М.: КРАСАНД, 2010. 320 с.

6. Швецов А.Н. Соотношение централизации и децентрализации в государственной региональной политике: о сложившейся ситуации, необходимости и путях ее изменения // Российский экономический журнал. 2006. № 5-6. С.14-35.

7. Ясин Е. Успеть за пять месяцев // Российская газета. 2007. 3 октября.

References

1. Ackoff R.L. A Concept of Corporate Planning. Moscow, 1972. 224 p. (In Russian)

2. Koontz H., O'Donnell C. Management: A Systems and Contingency Analysis of Managerial Functions. Vol. 1. Moscow, 1981. 496 p. (In Russian)

3. Hall R.H. Organizations: Structures, Processes, and Outcomes. S.-Petersburg, 2001. 512 p. (In Russian)

4. Shvetsov A.N. State Regional Policy: Chronic Problems and Challenges of System Modernization. Rossiyskiy ekonomicheskiy zhur-nal [Russian Economic Journal]. 2007. No. 1112. Pp. 20-61. (In Russian)

5. Shvetsov A.N. Improvement of Regional Policy: Concepts and Practice. Moscow, 2010. 320 p. (In Russian)

... . v _ чч.._,- „ Ш x /C>QVr VA \

; ЗГМОНЙЛМСТ^Иа DO!: 10.14530/reg.2014.3

~ 1 ftki . \\ //£■ • ,:

6. Shvetsov A.N. The Ratio of Centralization and Decentralization of Regional Policy: On the Current Situation, the Need and Ways to Change. Rossiyskiy ekonomicheskiy zhurnal [Russian Economic Journal]. 2006. No. 5-6. Pp. 14-35. (In Russian)

7. Yasin E. Catch for Five Months. Rossiyskaya gazeta [Russian Newspaper]. 2007. October 3. (In Russian)

Для цитирования:

Швецов А.Н. Региональная политика в структуре органов государственного управления: взлёты и падения Минрегион-развития // Регионалистика. 2014. Т. 1. № 3. С. 76-85. For citing:

Shvetsov A.N. Regional Policy in the Structure of State Governance: The Rises and Falls of the Ministry of Regional Development. Regionalistica [Regionalistics]. 2014. Vol. 1. No. 3. Pp. 76-85. (In Russian)

ЧЛ R

LA',

Ж vfet

, •v.W.Ji^jf» Et?

-ILК Г.

DOI: 10.14530/reg.2014. _

КИРЕЕВ Антон

Александрович

Кандидат политических наук, доцент, доцент кафедры политологии Школы региональных и международных исследований Дальневосточный федеральный университет, ул. Суханова, 8, Владивосток, Россия, 690950

KIREEV Anton

Aleksandrovich

Ph.D. in political science, associate professor, associate professor of the department of political science, School of Regional and International Studies

Far Eastern Federal University, 8, Sukhanova Street, Vladivostok, Russia, 690950

[email protected]

© Киреев А.А., 2014

ХРОНИКА НАУЧНЫХ СОБЫТИИ *

3

Ä к.

ВСЕМИРНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ABS И БУДУЩЕЕ ИССЛЕДОВАНИЙ ГРАНИЦ

ABS WORLD CONFERENCE AND FUTURE OF BORDER STUDIES

Современные пространственные (спатиальные) исследования - это обширнейшая область научного знания, представить себе с достаточной полнотой ландшафт и пределы которой ни один работающий в этой области специалист сегодня, по-видимому, уже не в состоянии. По существу, единство (или, может быть, правильнее сказать - ощущение единства) этой области знания в настоящее время обеспечивается в основном двумя факторами. Первый из них состоит, конечно, в общности предмета всех пространственных исследований. Значимость этой - предметной - формы единства не нуждается в доказательствах, однако нельзя не признать и того, что с практической точки зрения она является весьма зыбкой: если различные науки о пространстве и используют какие-либо общие определения последнего, то такие определения абстрактны до бессодержательности и мало что дают для интеграции результатов конкретных исследований. Второй из этих факторов - назову его генетическим -заключается в том, что если не все, то подавляющее большинство отраслей современных пространственных исследований в своём происхождении восходят к географической науке. Эти географические «корни» и сегодня обнаруживают себя в присущих им особенностях языка и постановки проблем, в самом стиле научного мышления. Однако очевидно, что неформальные, слабо осознаваемые традиции не могут служить прочной скрепой для огромной многодисциплинарной научной области.

Действительная, то есть действенная, познавательно эффективная целостность любой области научного знания может быть обеспечена только на методологическом и теоретическом его уровнях. Однако именно проблемы создания собственных методологии и теории становятся «камнями преткновения» в развитии многих пространствен-