CC BY
66
В. А. Булдаков
РЕГИОНАЛЬНАЯ КОННОТАЦИЯ В ЛЕКСИКЕ СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
Региональный тип коннотации присущ диалектной лексике, а также арсеналам лексико-фразеологических средств, составляющих специфику национальных вариантов немецкого языка.
Лексика, закрепленная за диалектами и национальными вариантами, альтернативна по отношению к общепринятой лексике и составляет своего рода «коннотативные варианты»1. Данные варианты и их элементы не только воспринимаются и могут быть поняты носителями языка, они также обозначаются по определенным типам свойств, так что впоследствии такие обозначения могут служить характеристикой говорящего.
Во многих случаях названия местностей закладываются в основу соответствующей манеры говорить (Ьаш8сЬ, ЬегИпег^сЬ, 8аеЬ818сЬ, р1е£кепе818сЬ, 8сЬ-л^ег18сЬ).
В других случаях признаки региональной манеры говорить служат основой для прозвищ и других языковых насмешек (Erfurter Puffbohne — прозвище жителей Эрфурта, Piefke — австрийское прозвище немцев). Разумеется, региональная коннотация воспринимается далеко не всегда осознанно, зависит от языковой компетенции и опыта участников коммуникации и в значительной мере носит диффузный характер. Это, в частности, подтверждается на практике тем, что при обнаружении в лексиконе говорящего слов, выходящих за рамки лингвокультурного опыта слушающего, последним, как правило, задается вопрос: W0 sindSie zuHause? Итак, осознанность и отчетливость идентификации регионально-коннотативных признаков, их безошибочное соотнесение с определенным диалектом либо национальным вариантом языка полностью зависит от степени языковой компетенции слушающего, от его коммуникативного опыта.
Следует отметить, что даже при соответствующей теоретической подготовке, но недостаточном коммуникативном опыте выявление региональной коннотации часто оказывается затруднительным. Так, например, известный исследователь-германист У Аммон проводил тест для учителей немецкого языка школ Германии. При этом, согласно его данным, выяснилось, что австрицизмы и гельвецизмы поняли не все педагоги, принимавшие участие в тестировании2.
Сложности непротиворечивой идентификации регионально маркированной лексики объясняются также тем, что существуют обширные лексические страты, общие для нескольких диалектов или национальных вариантов немецкого языка. Так, в частности, лексемы Anwert — «стоимость, значение», aper — «свободный от снега», Topfen — «творог» одновременно являются элементами как баварского диалекта, так и австрийского варианта немецкого языка, а слово Erdapfel — «картофель» известно в литературной речи как австрийцев, так и швейцарцев. Здесь следует, однако, сделать оговорку, что такие общие лексические единицы встречаются, как правило, в смежных коннотированных вариантах, что само по себе дает хотя бы приблизительную возможность определить региональную принадлежность адресанта. Данная степень аппроксимации, как правило, вполне
© В. А. Булдаков, 2009
достаточна для отнесения адресанта к носителям нижненемецких либо верхненемецких диалектов, к уроженцам восточной или западной частей Германии, к жителям Германии, Австрии или немецкоязычных кантонов Швейцарии. Так, рядовой носитель языка, услышав слова Pomuschelkopp — «дурак», slapen — «спать», maken — «делать», с достаточно высокой степенью вероятности отнесет произнесшего их человека к уроженцам северной Германии, в то время как адресант, употребляющий слова Senner — «альпийский пастух», Zuckerl — «конфета», Schweinernes — «свинина» будет идентифицирован как носитель одного из верхненемецких диалектов. Очевидно, региональная коннотация наиболее легко и точно идентифицируется в случае, если коммуниканты используют одну и ту же или две близкие региональные лексические страты.
Механизм идентификации региональной коннотации заключается в следующем. Носитель немецкого языка с самого раннего возраста оказывается вовлеченным в языковую деятельность в рамках определенной территориальной общности. Получая и развивая через данную общность свою языковую компетентность, он тем самым приобретает знание некоего свода «метаправил, не сводимых к фонологическим, морфологическим, синтаксическим и семантическим основным правилам языка»3, которые позволяют ему свободно пользоваться региональной лексической стратой, принятой на данной территории. Адресат, пользующийся иной лексической стратой, неизбежно идентифицируется как человек, не принадлежащий к данной территориальной общности. Поскольку в современных условиях (экспансия средств массовой коммуникации, широкое развитие туризма, усилившаяся миграция населения) коммуникативный опыт говорящей личности оказывается значительно шире региональных рамок, то именно на основе этого опыта делается попытка установления региональной принадлежности адресанта, что происходит с той или иной степенью приближения.
Разумеется, наиболее легко устанавливается связь говорящего с национальным вариантом одной из германоязычных стран: Германии, Австрии или Швейцарии. Так, например, гельвецизмы Maitli (Madchen) — «девушка», Buebli (Btibchen) — «паренек», Vogeli (Vogelein) — «птичка», Chraft (Kraft) — «сила» достаточно понятны и идентифицируемы за пределами Швейцарии. Галлицизмы, обозначающие блюда швейцарской кухни Fondue, Raclette и т. п. уже не требуют перевода и широко известны в мире. Слова Billet, Conducteur, Bouquet известны также в Германии и Австрии, хотя и могут быть причислены в этих странах к разряду архаизмов, а не гельвецизмов. В самой же Швейцарии, по данным А. Баура, около 60 % теле- и радиопередач идут на национальном варианте немецкого языка Schweizerdeutsch; он также используется в армии и широко применяется в рекламе4.
Аналогичным образом обстоит дело и с австрийскими диалектами. Даже живущий в Вене австриец может не знать диалектных слов и выражений, употребляемых в Штирии или Форальберге, но хотя бы однажды побывавший в Вене немец обычно хорошо знает, что австрийским эквивалентом слова Tomate является Paradeiser, а блинчики с повидлом называются Palatschinken. Более высокая степень языковой компетенции позволяет понять, что Abbrandler означает «погорелец», а Akzess значит «прием на работу с испытательным сроком». Венский диалект занимает в Австрии особое положение, он играет роль «национального полудиалекта»5.
Значительно сложнее, в частности, для немца, происходит идентификация принадлежности того или иного слова к одному из диалектов Австрии или Германии (установление закрепленности слова за одним из немецких диалектов в данном случае происходит, как
правило, намного проще). Лексика австрийских или швейцарских диалектов, например, Anke (Butter) — «масло», Nidel (Sahne, Rahm) — «сливки», Hame (Schinken) — «ветчина», Stage (Treppe) — «лестница» вполне может быть неизвестна рядовому носителю немецкого языка. Для обеспечения понимания в телевизионных передачах интервью с носителями немецких, австрийских и швейцарских диалектов, как правило, дублируются субтитрами на литературном немецком языке.
Лексические единицы и ФЕ, входящие в состав региональной лексической страты, включают в себя элементы различных языковых уровней:
• фонологические элементы: ick (ich), Holt (Holz), Modder (Mutter), Wader (Wasser) — нижненемецкие;
• морфологические элементы: Johr / Johren (Jahre),Mann /Manns (Manner) — нижненемецкие; Bom / Bom (Baume), Mus / Mus (Mause), Fabriksanlage (Fabrikanlage) — австрийские;
• лексико-фразеологические элементы: Stadl (Scheune), bahen (rosten), Abendmahl (Abendessen), das ist mir Powidl (das ist mir Wurst) — австрийские; Ablage (Agen-tur), Barelle (Aprikose), affen (glotzen) — швейцарские;
• синтаксические элементы: ich bin gestanden (ich habe gestanden) — австрийское; lachen deit hei nie (er lacht niemals) — нижненемецкое;
• семантические элементы: например, слово Backerei означает в Австрии и Баварии не только булочную, но и выпечку, печенье.
Следует отметить, что элементы региональной лексической страты носят чрезвычайно устойчивый характер и прослеживаются в речи даже высокообразованных носителей немецкого языка, свободно владеющих литературными нормами.
Представляется целесообразным коснуться нескольких вопросов, связанных с функционированием регионально коннотированной лексики. Следует различать ее употребление как в рамках определенного диалекта или национального варианта, так и за его пределами. В этой связи, очевидно, оправданным было бы выделение интрарегиональной и экстрарегиональной сфер коммуникации. Употребляясь в рамках интрарегиональной коммуникации, регионально коннотированная лексика выполняет, наряду с коммуникативной и экспрессивной функциями, также и контактоустанавливающую и контактоподдерживающую функции, свидетельствуя о том, что коммуниканты принадлежат к одной территориально-языковой общности. Таким образом, регионально коннотированная лексика в данном случае способствует установлению более непринужденных отношений между собеседниками.
В экстрарегиональной коммуникации можно выделить также индицирующую функцию, на основе которой происходит идентификация региональной принадлежности адресанта. При употреблении в экстрарегиональной коммуникации коннотированная лексика служит преимущественно стилистическим целям, для достижения ярко выраженного экспрессивного эффекта высказывания.
Таким образом, с определенной мерой условности мы можем в региональной коннотации выделить ее диалектный и национально-вариантный типы. В качестве иллюстрации последнего типа приведем несколько слов-гельвецизмов, присущих литературно нормированному немецкому языку Швейцарии, сопоставив их с их немецкими и австрийскими эквивалентами.
Schweiz Deutschland / Osrerreich
vergaben vermachen
verfuhrwerken Verpfuschen
Rossschwanz (Madchenfrisur) Pferdeschwanz
Estrich (Dachboden) Estrich (Zementboden)
Adressanderung Adressenanderung
Redaktor Redakteur
В качестве дальнейших примеров диалектной лексики приведем еще несколько слов. Так, несимпатичный человек в Кельне обозначается как Aabefott, нахальную девушку в Саарланде называют Aaschkrott, никчемный человек в Баварии — Abfoi, зад (часть человеческого тела) у фризов — АсШегс1ее1, неумелый человек в Каринтии — Potschat, а чрезмерно пунктуальный человек на Рейне — AhzezaUer.
Функционирование регионально коннотированной лексики может быть рассмотрено и в социолектном аспекте. Например, чрезмерно активное использование регионализмов может свидетельствовать о недостаточно высоком образовательном уровне адресанта, его низком социальном статусе. Можно также констатировать, что после объединения Германии восточные и западные диалекты обладают разной степенью социальной престижности. У носителей западных диалектов (баварского, швабского, гессенского) зачастую оказывается более высокий социальный статус, нежели у носителей языка, активно употребляющих мекленбургские, верхнесаксонские или тюрингские диалектизмы. Это находит свое отражение и в соответствующей лексике, согласно которой жители Германии подразделяются на «осси» (жителей бывшей ГДР) и «весси» (жителей западных федеральных земель).
В целом же можно констатировать, что страта, объединяющая региональную коннотацию, вероятно, обладает наиболее ярко выраженной континуальной спецификой, высокой степенью диффузности, и принадлежность той или иной ЛЕ к определенному диалекту или же к определенному национальному варианту немецкого языка в значительной мере осложнена. Тем не менее, несмотря на указанные трудности, в рамках региональной коннотации необходимо различать диалектную коннотацию и коннотацию национальных вариантов.
1 BierwischM. Struktur und Funktion von Varianten im Sprachsystem // Linguistische Studien. 1975. Heft 19. S. 66.
2Ammon U. Die deutsche Sprache in Deutschland, Osterreich und der Schweiz: das Problem der nationalen Varietaten. Berlin; New York, 1995. S. 425-430.
3 Theoretische Probleme der Sprachwissenschaft. In zwei Banden / von einem Autorenkollektiv unter der Leitung von W. Neumann. Berlin, 1976. S. 561.
4Baur A. Was ist eigentlich Schweizerdeutsch? Winterthur, 1983. S. 74-80.
5 Домашнее А. И., Копчук Л. Б. Типология сходств и различий языковых состояний и языковых ситуация в странах немецкой речи. СПб., 2001. С. 46.
