CC BY
29
квадрате - знак времени. Эффект удвоения - сюжет в сюжете, анекдот в анекдоте - перекликается с удвоением детали.
Оба эти сюжета объединяет изображение главных государственных лиц. Чиновника, мэра города во плоти и вождя русской революции, но уже в виде скульптуры.
Ситуация с ботинками метонимична в своей основе. Приближение к высокопоставленной персоне в случае с мэром происходит метонимически - кража полуботинок прокладывает невидимую связь между вором и пострадавшим.
В критической ситуации становится видно, что чиновник не теряет лицо и мужественно проявляет все свои положительные качества, заложенные в этом метонимическом сравнении: «Затем нагнулся и сунул ботинки мэра в портфель. Я ощутил их благородную, тяжеловатую прочность...» [5, с. 65]. Благородство и прочность, ум и находчивость характеризуют мэра, хитро избежавшего казуса, притворившись больным: «-Что-то мне нехорошо. Я на минуточку прилягу... Мэр быстро снял пиджак, ослабил галстук и взгромоздился на диванчик у телефона. Его ступни в зеленых шелковых носках утомленно раздвинулись. Руки были сложены на животе. Глаза прикрыты» [5, с. 58].
Любопытно обыгрывается низ и верх.
Пространство, ограниченное верхом и низом, являет собой упорядоченное пространство, другими словами, космос. Смена этих полюсов ведет к разрушению порядка, превращению в хаос. В тексте это выражено особым образом.
В случае с чиновником банкетный стол делит это пространство пополам (до пояса и ниже пояса). Сверху лицо мэра, которое он не должен потерять, но все внимание приковывает скрытый скатертью (покровом) низ - пространство профанное: «...ступни мэра города, туго обтянутые зелеными шелковыми носками. Пальцы ног мэра города шевелились. Как будто мэр импровизировал на рояле» [5, с. 58]. Снятие покрова обнажает вопиющую тайну: ботинки стояли рядом. Ситуация «потерять лицо» оборачивается ситуацией «потерять ботинки».
В ситуации с памятником Ленину покров (серая ткань, которой был накрыт памятник) также скрывает страшную тайну, а именно - две кепки, которые по ошибке изваял скульптор. Потеря лица происходит двойная: хохот всей площади
Библиографический список
относился и к «бракованному монументу», и к «несчастному скульптору», но ситуация разрешается быстро, скульптор испытывает позор недолго («Выражение ужаса на его лице постепенно сменилось гримасой равнодушия и безысходности» [5, с. 62]), а монумент прибывает в исправленном виде («Наутро памятник был вновь обнародован. За ночь лишнюю кепку убрали.» [5, с. 61]), поскольку заказы на памятники Ленину неистощимы («Опытный скульптор может вылепить Ленина вслепую. То есть с завязанными глазами» [5, с. 58]), а в работе скульптора массового производства такое случается, что явно перекликается с фразой скульптора: «- Ничего удивительного, - пояснил скульптор, - мы же реалисты. Сначала лепим анатомию. Потом одежду.» [5, с. 58]. Таким образом, градус абсурда повышается в значительной степени.
Неслучаен, на наш взгляд, и выбор объектов костюма. У Чехова: сапоги, чулки, кокарда, шляпа, чемодан, карман. У Довлатова: полуботинки, зеленые носки, кепка, портфель, карман. Эти объекты имеют мифопоэтический подтекст, они маркируют низ и верх - пространства, имеющие обыкновение переворачиваться и становиться профанными.
Намеренная игра с логикой лежит в основе абсурда. Так, мы видим, что принцип абсурдности становится эстетическим приемом, вариантом осмысления действительности. Тема абсурда не является новой. Это старое литературное явление, которое именуется «абсурдизмом», тесно связанное с мотивом бессмысленности существования. Считается, что окончательно оформилось это явление к XX веку (театр абсурда), но существуют и исследователи, указывающие на зачатки этого принципа у Н.В. Гоголя. Так, в повести «Нос» происходит «распад личности на почве разрыва между телесным и духовным» [6, с. 15].
Как видим, головные уборы в гоголевской традиции - метанимические «заменители» головы или лица. Потеря головного убора указывает на потерю головы, а значит, разрушение всего образа в целом.
Таким образом, основой комического в прозе раннего Чехова и в рассказах сборника «Чемодан» Довлатова является деталь костюма, которая становится основой сюжета, обыгрывая ситуацию. По ходу развертывания сюжета деталь приобретает дополнительные смысловые значения, выполняет лейтмотивную функцию, становясь частью анекдотического текста.
1. Семкин А.Д. Чехов. Зощенко. Довлатов: В поисках героя. Санкт-Петербург: Островитянин, 2014.
2. Ширяева С.Н. «Похожим быть хочется только на Чехова.». Актуальные вопросы филологических наук: материалы IV Международной научной конференции. Казань: Бук, 2016: 26 - 29.
3. Тюпа В.И. Тезисы к словарю мотивов. Дискурс. 1996; № 2.
4. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. Москва: Наука, 1983 - 1988.
5. Довлатов С. Избранное: Повести, рассказы. Санкт-Петербург: Азбука, Азбука - Аттикус, 2013.
6. Ишанова Е.В. Абсурдный герой в абсурдном мире Гоголя и Кафки. Родственность и различие проблематики произведений. Вестник науки и образования. 2018; № 1 (37).
References
1. Semkin A.D. Chehov. Zoschenko. Dovlatov: Vpoiskah geroya. Sankt-Peterburg: Ostrovityanin, 2014.
2. Shiryaeva S.N. «Pohozhim byt' hochetsya tol'ko na Chehova...». Aktual'nye voprosy filologicheskih nauk: materialy IV Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Kazan': Buk, 2016: 26 - 29.
3. Tyupa V.I. Tezisy k slovaryu motivov. Diskurs. 1996; № 2.
4. Chehov A.P. Polnoe sobranie sochinenij ipisem: v 30 t. Moskva: Nauka, 1983 - 1988.
5. Dovlatov S. Izbrannoe: Povesti, rasskazy. Sankt-Peterburg: Azbuka, Azbuka - Attikus, 2013.
6. Ishanova E.V. Absurdnyj geroj v absurdnom mire Gogolya i Kafki. Rodstvennost' i razlichie problematiki proizvedenij. Vestnik nauki i obrazovaniya. 2018; № 1 (37).
Статья поступила в редакцию 29.08.20
УДК 81-2
Barahoyeva N.M., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Department of Ingush Language Ingush Research Institute of the Humanities n.a. Ch.E. Akhriev (Magas, Russia), E-mail: [email protected]
Kievа Z.Kh., Doctor of Sciences (Philology), senior lecturer, Ingush State University (Magas, Russia), E-mail: [email protected] Dudarova L.M., Cand. of Sciences (Philology), Professor, Ingush State University (Magas, Russia), E-mail: [email protected]
REGIONAL ANTHROPONYMY IN THE PERSPECTIVE OF SOCIOLINGUISTIC METHOD. The article analyzes the anthroponic units of the peoples of the North Caucasus (Thakh and Dagestan languages). The aim of the study is to determine the peculiarities of the interaction of anthroponites in the system of traditional and modern names of peoples inhabiting Southeast Asia. The focus is on identifying common elements in the context of the inter-ethnic interaction between the Nakh and Dagestanian anthroponites. The perspective of this analysis is due to the study of language as a social phenomenon due to other social factors. Scientific novelty is determined by the study of the socio-historical processes of anthroponymy of Southeast Asia. As a result of the analysis it was revealed that the modern anthroponymy of the peoples inhabiting South Asia, losing traditional ethnic elements, produces a common anthroponimycon in the system of both The Nakh and Dagestan languages.
Key words: anthropony, Nakh languages, Dagestan languages, term, tunctional tendency, literary national language.
Н.М. Барахоееа, д-р филол. наук, проф., ГБУ «Ингушский научно-исследовательский институт гуманитарных наук имени Ч.Э. Ахриева», г. Магас, Е-mail: [email protected]
З.Х. Киева, д-р филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, Е-mail: [email protected] Л.М. Дударова, канд. филол. наук, проф., ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, Е-mail: [email protected]
РЕГИОНАЛЬНАЯ АНТРОПОНИМИЯ В ПЕРСПЕКТИВЕ СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКОГО МЕТОДА
В статье анализируются антропонимы народов Северного Кавказа (нахских и дагестанских языков). Цель исследования - определить особенности взаимодействия антропонимов в системе традиционных и современных именований народов, населяющих Юго-Восточную Азию. Основное внимание уделяется выявлению общих элементов в контексте межэтнического взаимодействия антропонимов нахских и дагестанских языков. Перспективность данного анализа обусловлена изучением языка как социального явления в связи с другими социальными факторами. Научная новизна определяется изучением социально-исторических процессов антропонимии Юго-Восточной Азии. В результате анализа выявлено, что современная антропонимия народов, населяющих Южную Азию, теряя традиционные этнические элементы, вырабатывает общий антропонимикон в системе и нахских, и дагестанских языков.
Кпючевые слова: антропоним, нахские языки, дагестанские языки, термин, функциональная тенденция, литературный региональный язык.
Междисциплинарный подход к решению социолингвистических проблем становится сегодня все более необходимым в сравнительно-историческом, типологическом и сопоставительном языкознании. Перспективность такого подхода обусловлена изучением языка как социального явления в связи с другими социальными факторами. Характерной особенностью социолингвистики является не просто механическое соединение соответствующих разделов языкознания и социологии, а попытка объединить усилия этих дисциплин на основе единого комплекса исследовательских процедур [1]. Исследованные нами традиционные и неофициальные имена коренных малочисленных народов РФ показывают, что лингвистические нормы формирования антропонимов раскрываются в определенном социально-экономическом, историческом и этническом контекстах Юго-Восточной Азии с помощью социолингвистического метода. В силу особенностей функционирования личные имена людей отражают общественное сознание в разные периоды общества Юго-Восточной Азии. В специальной литературе антропонимы рассматриваются как слова, выступающие в речи в качестве личных или наследственно индивидуализирующих знаков людей, являющиеся неотъемлемой частью лексического состава языка, единственного средства отражения и выражения общественного сознания в его полном объеме [2]. Основная функция антропонимов состоит в выражении необходимых различий между членами коллектива Северного Кавказа, говорящими на нахских и дагестанских языках («Имена коренных малочисленных народов РФ (чеченские, ингушские, аварские, лезгинские)». В кн.: «Справочник личных имён народов РСФСР». Москва, 1987, с. 355 - 364).
Так как имя выполняет ряд социальных функций, оно живет и развивается по законам языка, хотя причины, стимулирующие развитие именных систем, по своему происхождению социальны [3, с. 22].
Методика исследования. Состав имен, употребляющихся у большинства народов Северного Кавказа, един в связи с тем, что народы эти развивались в сходных условиях и испытывали аналогичные влияния со стороны своих соседей. Основную массу имен составляют арабо-персидские и отчасти тюркские заимствования [4]. При оформлении разного рода документов арабо-персид-ские и тюркские имена, как правило, транслитерируются, а суффиксы нахских и дагестанских языков заменяются суффиксами русского языка -ов // -ев: Алиев, Омаров, Умаров, Абдудаллаев, Ахмедов. Во всех нахских и дагестанских языках наблюдаются диалектные варианты фамильных и личных имён, неотмеченных в словарях (выявленные в документах - паспортах, метриках, брачных свидетельствах, аттестатах об окончании школы). Особенно это относится к белоканскому диалекту аварского языка, носители которого живут на территории Азербайджана. См. табл. 1
Таблица 1
Русское написание антропонимов Аварское написание антропонимов
Абдул-Гамид Г1абдул-Х1амид
Ахмед Г1ах1мад
Абдурашид Пабдурашид
Абдурагим Г1абдурах1им
Национальная антропонимия содержит обширные сведения об особенностях социальной организации, экономическом укладе, культуре и этнографии общества [5, с. 51]. Поэтому главные причины языковых изменений следует искать среди факторов, определяющих социальное и культурное различие языковой общности, в использовании языковых коммуникативных систем и подсистем [6]. Различие в написании имён вызвано тем, что оно подается в разных коммуникативных системах и подсистемах в двух колонках: слева - региональное, справа -русское. Имена нахско-дагестанских языков по составу близки к именам других языков, распространенных на Северном Кавказе. Специфические особенности фонетической системы нахско-дагестанских языков, структуры лексических единиц и морфологического строя в той или иной мере получили отражение в собственных именах. См. табл. 2
Таблица 2
Ингушское написание антропонимов Чеченское написание антропонимов Аварское написание антропонимов Табасаранское написание антропонимов
Илес Илес Ильяс Ильяс
1ела 1ела Аьли Аьли
Нияз Нияз Нияз Нияз
1ийса 1ийса Иса Иса
Основные результаты. Как было отмечено выше, подавляющее большинство личных имён в нахско-дагестанских языках заимствовано из арабского, персидского и тюркского языков. Заимствованные имена из тюркских и персидских языков, как правило, являются составными. Элементы бек, хан, али могут быть присоединены к личным именам в начале или в конце: Мирзабек, Ханали, Ши-хали. Из русского языка и через его посредство заимствуются имена женские: Лариса, Лиза, Луиза, Раиса, Роза. Эти женские имена активно используются в коммуникативных подсистемах нахско-дагестанских языков. Однако в написании и произношении некоторых из них могут быть варианты с диалектными различиями. Так, в речи надтеречных чеченцев выявляется имя Мовлад, а у чеченцев ач-хой-мартановского говора - Мавлид. Сходные написания фиксируется и в языках лезгинской группы. См. табл. 3.
Таблица 3
Русское Чеченское Ингушское Табасаранское
написание написание написание написание
антропонимов антропонимов антропонимов антропонимов
Юнус Юнус Юнус Юнус
Аббас 1аббаз 1аббас Аьбас
Абукар Абукар Абукар Абукар
Имран 1имран 1имран Имран
Информативность региональной антропонимической системы, способность ее служить историческим источником неизмеримо выявляется при социолингвистическом изучении антропонимии определенной географической зоны. В ингушском и табасаранском языком чаще, чем в чеченском и лезгинском, фиксируется звук аь - гласный переднего ряда: Ази - чеченское; Аьзи - ингушское; лезгинское - Афизат, табасаранское - Гь[аь]физат. Наряду с официальным личным именем, регистрируемым в актах гражданского состояния, списках переписи населения и других источниках региональной антропонимической системы социального и семейного положения, в ежедневном общении используются иные этикетные именования человека [7]. Содержание табасаранского антропонима устанавливается в этикетных формулах социума с помощью словообразовательных средств пропозиционального знака Адам. См. табл. 4
Таблица 4
Антропоним в этикетных формулах социального и семейного положения
Адам+ дин принадлежность недвижимости
Адам + сир подобие хозяина
Адам + дин + ур принадлежность членов семьи
Адам + дин + уб принадлежность домочадцев
Адам + дин + сир сходство членов семьи
Адам + дин + сиб сходство домочадцев
Адам + дин + стар численность недвижимости только хозяина
Адам + дин + дар численность семьи хозяина
Адам + дин + дар + стар численность недвижимости всех членов семьи
Адам + дин + ур + сир сходство с иными членами семьи
Адам + дин + уб + сиб подобие имущество с иными хозяевами
Адам + диз + кьан менее чем у хозяина
Адам + дин + т1ан более чем у хозяина
Адам+ си как у хозяина
В структуре собственного имени Адам значимы все элементы практической транскрипции: фонемы, морфемы, графемы. Кроме того, облик фонем, графем и морфем в собственных именах иной, нежели в именах нарицательных: Адам -«мужское имя собственное» / адам - «человек». Один из сложных вопросов ан-тропонимии, доступный для осмысления концептов духовной и материальной культуры, актуализируется с помощью различных вариаций «имя собственно-е*имя нарицательное». С помощью различных вариаций антропонимии модифицируется разновидность паронимии, занимающая позицию корневых согласных в системе словообразования.
Словообразовательные варианты с производящими основами ономастических универсалий опираются на орфографию, имеющую огласовку вариаций «имя собственное « прописная буква | имя нарицательное « строчная буква». Говоря о принципах группировки ономастических универсалий с производящими основами паронимии, следует определить мотивировку территориального, исторического и социального аспекта. Территориальный аспект мотивировки ономастических универсалий проявляется в антропонимии, где на выбор термина оказывают влияние условия разнообразного ландшафта местности, идентификация имен основателей аулов, глав поселений, названий фитонимов, зоонимов. Социальный аспект мотивировки антропонимии проявляется в том, что функционирование имен формируется в названиях общественных групп и фамилий лидеров. Кроме того, лица одинакового семейного положения могли именоваться как одинаково, так и по-разному в зависимости от документа, в который вносилось имя [9]. Исторический аспект - это события и факты, сопутствовавшие появлению общественных групп и фамилий лидеров. Для антропонимов основными фактами мотивировки общественных групп служит принадлежность к региональной, родственной, биологической, интеллектуальной, моральной сферам. Региональная антропонимия, рассматриваемая в признаках стилистических маркёров семасиологического принципа, дифференцируется описанием групп родственной, биологической, интеллектуальной, моральной. Региональная антропонимия фиксируется на основании следующего принципа: «1. Человек | 2. Его окружающий мир « 1.1. Имя собственное | 2.1. Имя нарицательное*». Совокупность факторов, лежащих в основе мотивировки «имя нарицательное*имя собственное», единообразно в смысле семасиологии. Мотивировка имени - это комплекс причинно-следственных связей общественных групп, по-разному представляющих статус культурных смыслов. Выяснение мотивов номинации культурного смысла связано в первую очередь с выявлением этимона (первоначальное значение слова), от которого произошли апеллятив (оним ^ имя нарицательное) и далее термин (имя собственное). Такое разграничение в признаках группировки номинации распространено в контент-анализе реалий, известных под названием ономастических универсалий О. Есперсена, И.И. Мещанинова. Разделы ономастических универсалий группируются в «семантическом поле» метаязыка
Библиографический список
и служат универсальным эталоном описания словарного состава языков мира Б.А Серебренникова. Моделирующая система культурных смыслов вкладывает дополнительную информацию и вычленяет систему стилистических ориентиров. Правильнее было бы сказать, что регистрационные параметры кванта антропо-нимии классифицируют ономастическую терминологию. Элементы регистрационных форм - это преимущественно имена собственные, связанные с интерпретацией фольклорных звукотипов. Что касается произношения имен-терминов, совпадающих с антропофоническим звукотипом церковнославянской системы, то в них наблюдается оппозиция имен: Эсфи-рь^№е-г, Рахи-ль/Rashe-l, Юди-ф/ Udi-f. Иногда одно и то же имя с антропофоническим звукотипом церковнославянской системы, литифицированным элементами русского происхождения, может фиксироваться по-разному. Именно это исходное свойство определяет концептуальную связь терминов «прописная буква | строчная буква « имя собственное « имя нарицательное». В лингвистической и культурологической литературе достаточно широко представлены связи между языком и культурой. Хотя специалисты по культурной антропологии, восстанавливая культурную предысторию, уделяют мало внимания внутриязыковым данным региональной ментальности, однако терминологический фонд культурных смыслов демонстрирует не просто языковую единицу, а уникальную сферу концепта региональной ментальности нахских и дагестанских языков - этнос*человек*культурно-географическая среда. См. табл. 5.
Таблица 5
Оппозиция культурных имен в нахских и дагестанских языках
Аслан = аслан мужское имя собственное = региональный антропофонический звукотип *лев
Тарлан = тарлан мужское имя собственное = региональный антропофонический звукотип* сокол (вид соколиных)
Али = али мужское имя собственное = региональный антропофони-ческий звукотип* высший (Тарланов З.К. Общевосточный лексический фонд и северокавказские языки. Петрозаводск, 2005. С. 35)
Алим=алим мужское имя собственное = региональный антропофонический звукотип* ученый
Нар =нар женское имя собственное = региональный антропофонический звукотип *гранатовое дерево
Мурад=мурад мужское имя собственное = региональный антропофонический звукотип *надежда
Таким образом, благодаря фонетической и морфологической значимости антропофонического звукотипа нахских и дагестанских языков выявлена норма, не вошедшая в современные региональные словари: Аза = аза «региональный антропофонический звукотип»; Адам = адам «региональный антропофонический звукотип»; Хава = хава «региональный антропофонический звукотип». Морфологические модели антропофонического звукотипа нахских и дагестанских языков обнаруживают также связь межпарадигматических границ, различающих не только правила орфоэпии, но и орфографии.
1. Абдурахманова А.Г Функциональная модель словаря региональной культуры и маршрут стилизации терминов. Мир науки, культуры, образования. 2017; № 2 (63): 323 - 325.
2. Караева С.А. Имя собственное*имя нарицательное как фактор системности в терминологии. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2016; № 5-3 (59): 166 - 169.
3. Киева З.Х. Теоретические основы терминологии. Лингвистическая терминология ингушского языка. Махачкала: ДНЦ РАН, 2015.
4. Трубачев О.Н. Из материалов для этимологического словаря фамилий России. (Русские фамилии, бытующие в России). Этимология. 1966. Проблемылингвогеогра-фии и языковых контактов. Москва, 1968: 211 - 231.
5. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. Теория, проблемы, методы. Москва, 1976.
6. Шихалиева С.Х. Когнитивный анализ слов пространственного дейксиса в дагестанских языках. Международный конгресс по когнитивной лингвистике: сборник материалов. Ответственный редактор Н.Н. Болдырев, 2008: 234 - 236.
7. Шихалиева С.Х. Средства выражения семантики локализации в восточнолезгинских языках. Вопросы типологии русского и дагестанских языков. Махачкала, 2008: 280 - 286.
References
1. Abdurahmanova A.G. Funkcional'naya model' slovarya regional'noj kul'tury i marshrut stilizacii terminov. Mir nauki, kultury, obrazovaniya. 2017; № 2 (63): 323 - 325.
2. Karaeva S.A. Imya sobstvennoe*imya naricatel'noe kak faktor sistemnosti v terminologii. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii ipraktiki. 2016; № 5-3 (59): 166 - 169.
3. Kieva Z.H. Teoreticheskie osnovy terminologii. Lingvisticheskaya terminologiya ingushskogo yazyka. Mahachkala: DNC RAN, 2015.
4. Trubachev O.N. Iz materialov dlya 'etimologicheskogo slovarya familij Rossii. (Russkie familii, bytuyuschie v Rossii). 'Etimologiya. 1966. Problemy lingvogeografii i yazykovyh kontaktov. Moskva, 1968: 211 - 231.
5. Shvejcer A.D. Sovremennaya sociolingvistika. Teoriya, problemy, metody. Moskva, 1976.
6. Shihalieva S.H. Kognitivnyj analiz slov prostranstvennogo dejksisa v dagestanskih yazykah. Mezhdunarodnyj kongress po kognitivnoj lingvistike: sbornik materialov. Otvetstvennyj redaktor N.N. Boldyrev, 2008: 234 - 236.
7. Shihalieva S.H. Sredstva vyrazheniya semantiki lokalizacii v vostochnolezginskih yazykah. Voprosy tipologiirusskogo idagestanskih yazykov. Mahachkala, 2008: 280 - 286.
Статья поступила в редакцию 02.09.20
