CC BY
75
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2009. № 4
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН
О.Л. Лысенко, кандидат юридических наук, доцент кафедры истории государства и права юридического факультета МГУ*
РЕФОРМИРОВАНИЕ АКЦИОНЕРНОГО ПРАВА ГЕРМАНИИ
В 70—90-е гг. XIX в.**
Статья посвящена истории принятия акционерных новелл 1870 и 1884 гг. и разработке института акционерного общества (АО) в германском Торговом кодексе (1897). В это время были заложены основы современного акционерного права Германии. Реформирование акционерного права в 70—90-е гг. XIX в. вызвало широкую дискуссию среди сторонников различных путей социально-экономического и политического развития страны.
Ключевые слова: разрешительный порядок возникновения АО; регистрационный порядок; наблюдательный совет АО; правление АО; уставный капитал АО; именные акции и акции на предъявителя.
This article is devoted to the history of adoption ofjoint-stock of novels in 1870, 1884 and to the development of the institution of joint-stock company (JSC) in the German Commercial Code (1897). At that time the foundations of modern company law were laid in Germany. Reforming of company law in the 70—90's. XIX century caused a large debate among supporters of different ways of the socio-economic and political development.
Keywords: permissive order of JSC emergence; the registration procedure; the Supervisory Board of JSC; board of administration; authorized capital of joint-stock company; registered shares and bearer shares.
С принятием в 1861 г. первого Общегерманского торгового уложения было достигнуто единообразие в правовом регулировании торгового оборота в Германии. Однако полной унификации акционерного права так и не произошло. На территории Германии существовал различный порядок создания акционерных обществ (АО): в большинстве германских государств они возникали в результате получения государственного разрешения (концессии), и лишь в семи государствах был введен явоч-но-нормативный (регистрационный) порядок. Так, в герцогстве Баден-ском в законе о введении в действие Общегерманского торгового уложения от 06.08.1862 г. в ст. 32 устанавливалось, что создание акционерных
** Данная статья является продолжением серии публикаций автора, посвященных истории акционерного права Германии. Статью первую см.: Лысенко О.Л. Институт акционерного общества в торговом праве Германии: к вопросу об истории возникновения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2008. № 2.
обществ и коммандитных товариществ на акциях не требует государственного разрешения. Исключение составляли общества, основным предметом хозяйственной деятельности которых было заключение банковских, кредитных, страховых сделок. Подобные положения содержались также в вводных законах Франкфурта-на-Майне (17.10.1862), Любека (26.10.1863), Ольденбурга (18.04.1864), Бремена (06.06.1864), Гамбурга (22.12.1865), а также Вюртемберга (13.08.1865)1.
Развитие экономики страны в условиях промышленного переворота настоятельно требовало, с одной стороны, унификации правового регулирования, с другой — упрощения процедуры создания АО. Даже в тех германских государствах, где сохранялась выдача государственных разрешений, со временем начали наблюдаться определенные послабления при выдаче концессий. Вопрос о необходимости либерализации в области акционерного права все чаще становился предметом научной дискуссии. Уже в 1841 г. в своей статье «Отдельные вопросы относительно акционерных обществ» германский юрист Трайтшке указал на недостатки концессионной системы: являясь тормозом для развития экономики, она к тому же не способна полностью защитить акционеров и кредиторов АО от различного рода злоупотреблений2. В юридической литературе концессионная система все чаще начала оцениваться как «слишком громоздкая, тяжеловесная и в конце концов абсолютно никого не удовлетворяющая»3.
Тем не менее вначале большинство германских правоведов все же довольно настороженно относились к разного рода попыткам ослабить доминирующую роль государства в ходе создания АО, к либерализации в области акционерного права. Ярким примером служит позиция выдающегося германского юриста и государственного деятеля Роберта фон Моля. Он полагал, что в глазах основной массы жителей Германии экономическая значимость АО гораздо важнее, чем «вопросы свободы и права»4, и что люди просто не понимают той угрозы, которая исходит от института АО. Таким образом, основная задача германского законодателя, по мнению Р. фон Моля, должна состоять в обеспечении такого состояния, при котором бы «крупный капитал не превалировал, не господствовал над человеческой личностью»5. Внутри самого общества акционеры целиком и полностью зависят от воли директоров, вовне акционерные общества представляют собой серьезную опасность, так как создают
1 Arhiv fuer Theorie und Praxis des allgemeinen deutschen Handelsrechts. 1870. №2 20. S. 407—408.
2 Treitschke. Einige Fragen, Aktiengesellschaften betreffend // Zeitschrift fuer deutsches Recht und deutsche Rechtswissenschaft. 1841. № 5. S. 324.
3 Grossfeld B. Die rechtspolitische Beurteilung der Aktiengesellschaft im 19.Jahrhundert // Wissenschaft und Kodifikation des Privatrechtsim 19.Jh-t / Hrsg. v. H. Coing, W. Wilhelm. Frank-furt-am-Main, 1979. S. 242.
4 GrossfeldB. Op. cit. S. 243.
5 Ibid.
благоприятную почву для возникновения монополий. «Волшебство» крупного капитала целиком и полностью базируется на освобождении от конкуренции»6. Наконец, по мнению Р. фон Моля, АО — прямая угроза и для государства как такового, поскольку они могут влиять на государственные органы и на законодательство, способствуя развитию коррупции. В итоге может возникнуть такая ситуация, когда государство просто не сможет освободиться от их господствующего влияния.
В непростом поединке между концессионной и регистрационной системами победила последняя, что было обусловлено прежде всего ходом экономического развития. Немаловажную роль в теоретическом обосновании необходимости либерализации института АО сыграла статья германского правоведа Шэффле «Современное состояние акционерного права в связи с новейшими изменениями в национальной экономике»7, рассматриваемая как начало новой, либеральной «эры» в развитии акционерного права Германии. С самого начала Шэффле не отрицал угрозы возникновения монополий в ходе деятельности АО. Однако он полагал, что концессионная система и полицейские запреты со стороны государства не способны защитить от монополизма: главное средство защиты от него он видел в свободной конкуренции. При этом к АО в ходе их создания должны были применяться те же требования, какие применяются к иным правовым формам организации предпринимательской деятельности. Это вовсе не означало, что государство должно было сидеть «сложа руки» и молча наблюдать за ходом событий. Главная задача государства, по мысли Шэффле, должна была состоять в создании такого правового механизма, при котором между акционерными компаниями утвердились бы отношения, основанные на свободе конкуренции и не допускающие монополизма8. Как нельзя лучше для создания такого правового механизма подходила универсальная явочно-нормативная (регистрационная) система.
В 60-е гг. XIX в. в доктрине акционерного права постепенно начал утверждаться в качестве основополагающего принцип «самостоятельности акционерного общества» (Selbstaendigkeit der Aktiengesellschaft)9. Впервые он был сформулирован в работе Ауэрбаха «Сущность общества в юридическом и экономическом смысле с точки зрения положений Общегерманского торгового уложения»10. «Требование самостоятельности вкупе с принципом индивидуализма... исходит из того, что множество мелких предприятий и организаций в экономике должны выступать в качестве жертв для крупных предприятий». Поэтому в сфере предприни-
6 Ibid.
7 Schaeffle. Das heutige Aktienwesen im Zusammenhang mit der neueren Entwicklung der Volkswirtschaft // Deutsche Vierteljahresschrift. 1856. N° 4.
8 GrossfeldB. Op. cit. S. 245—246.
9 Ibid.
10 Auerbach. Das Gesellschaftswesen in juristischer und volkswirtschaftlicher Hinsicht unter besonderer Berücksichtigung des allgemeinen deutschen Handelsgesetzbuches. Frankfurt-am-Main, 1861.
мательства нужны определенные ограничения, и решающим фактором должна стать конкуренция между различными правоспособными торговыми товариществами (ассоциациями). И АО следует рассматривать как определенную разновидность ассоциации. «С нарастающей силой все больше и больше принцип свободы конкуренции разрушит привилегии давно существующих институтов во всех сферах экономической жизни, не говоря уже о том, что только для нее (т.е. конкуренции. — О.Л.) допустимо абсолютное господство»11. Подобное упование на особую регулирующую и упорядочивающую роль рыночных механизмов в сфере предпринимательской деятельности и корпоративного права встречается в работах и других германских правоведов конца 60-х гг. XIX в. Эта точка зрения была поддержана на съезде германских предпринимателей в
1869 г., на котором явочно-нормативный (регистрационный) порядок создания АО был охарактеризован как наиболее подходящий для развития предпринимательства. Таким образом, на смену доктрины «государственного ограничения» приходит максима «саморегуляции», или «самоограничения»12, базирующаяся на трех условиях: детальное нормативное регулирование порядка создания АО; проведение в жизнь принципа публичной отчетности об экономическом и правовом состоянии каждого конкретного общества; и наконец, подробная регламентация внутренней структуры АО с целью достижение баланса и взаимного контроля между его отдельными органами.
Именно эта доктрина определила содержание принятой 11 июня
1870 г. в рамках Северогерманского союза акционерной новеллы, вносящей существенные изменения в положения, содержащиеся в Общегерманском торговом уложении 1861 г., и ознаменовавшей собой начало нового, либерального периода в истории акционерного права Германии13. (С 1872 г. этот закон вступил в силу на территории Германской империи.)
Примечательна история принятия данного закона: он был разработан и принят очень быстро, поскольку в ходе разработки законопроекта германский законодатель активно использовал зарубежные образцы и прежде всего французский закон об АО от 24.07.1867 г.14, который в свою очередь опирался на Акт о компаниях Великобритании 1862 г.
11 GrossfeldB. Op. cit. S. 246.
12 Ibid.
13 Bundesgesetz, betreffend die Kommanditgesellschaften auf Aktien und die Aktiengesellschaften. Vom 11.06.1870 // Bundesgesetzblatt des Norddeutschen Bundes. 1870.
14 С 1851 г. с приходом к власти Луи Бонапарта во Франции начался новый экономический подъем. В 50—60-е гг. был принят ряд важных актов в области акционерного права, ознаменовавших его либерализацию. В 1857 г. впервые юридическое признание на территории Франции получили иностранные АО. Постепенно начинал утверждаться явочно-нор-мативный принцип возникновения АО. Так, согласно Закону от 23.05.1863 г. для акционерных компаний с уставным капиталом менее 20 млн франков не требовалось государственного разрешения, они возникали регистрационным порядком. Всеобъемлющей реформой акционерного права во Франции и «полным освобождением экономики страны от засилья государ-
Проект Закона об акционерных и коммандитных обществах на акциях был принят Бундесратом 31.05.1869 г. и поступил в нижнюю палату парламента уже в конце его сессии. Однако правительство Северогерманского союза попыталось во что бы то ни стало обсудить и принять закон уже на этой сессии: первое и второе чтения проходили на одном заседании 20.05.1870 г., третье — состоялось четыре дня спустя на предпоследнем перед каникулами заседании парламента. Открывая заседание, председательствующий отметил: «Я полагаю, что мы поступаем правильно, заканчивая решение данного вопроса, который я представил и который не столь обширен, уже на сегодняшнем заседании»15. Как отмечают исследователи, подобная поспешность в ходе обсуждения и принятия закона 1870 г. впоследствии негативно сказалась на его содержании, что обнаружилось почти сразу после его введения в действие.
Как уже отмечалось, наиболее существенным нововведением данного закона стало установление регистрационного порядка создания АО. В § 1 первого проекта прямо говорилось о том, что «для создания АО как такового, а также для решения общего собрания о продолжении деятельности или о внесении изменений в учредительный договор, а также о ликвидации, об изменении размера уставного капитала не требуется государственного разрешения». Во втором проекте это положение было распространено и на коммандитные товарищества на акциях16. В то же время по-прежнему сохранялась необходимость получения государственного разрешения для тех обществ, которые осуществляли свою хозяйственную деятельность в банковской и кредитной сферах, а также в области железнодорожного транспорта. (По существу, закон 1870 г. воспроизвел соответствующие положения вводных законов к Общегерманскому торговому кодексу Баде-на и Вюртемберга.) Для создания страховых компаний, деятельность которых хотя по-прежнему и рассматривалась как непосредственно затрагивающая общественные интересы, государственного разрешения уже не требовалось. К последним наряду с нормами Торгового кодекса применялись положения принятого 21.06.1869 г. в Северогерманском союзе промышленного устава (Gewerbeordnung) (раздел II, § 14)17.
ства» стало принятие в 1867 г. закона об акционерных обществах и коммандитных обществах на акциях, окончательно упразднившего концессионный и установившего явочно-нор-мативный порядок. В итоге количество АО в стране резко возросло: если в 1856 г. их было около 12, то в 1871 г. — уже 202, а в 1880 г. — более 500. С изменениями и дополнениями этот закон действовал во Франции вплоть до 1966 г. (Handbuch der Quelle und Literatur der neueren europaeischen Privatrechtsgeschichte / Hrsg. v. H. Coing. Bd. III(3). Frankfurt-am-Main, 1986. Bd. III(3). S. 3196—3197).
15 GrossfeldB. Op. cit. S. 249.
16 Archiv fuer Theorie und Praxis des allgemeinen deutschen Handelsrechts. 1870. № 20. S. 411—412.
17 Если на территории Северогерманского союза после принятия промышленного устава 1869 г. страховые общества возникали регистрационным порядком, то в южногерманских государствах, например в Гессене, создание подобных обществ по-прежнему тре-
Существенной новацией акционерного закона 1870 г. явилось обязательное создание (как в АО, так и в коммандитном товариществе на акциях) наблюдательного совета, имевшего до этого времени лишь факультативное значение, с подробной регламентацией его полномочий (ст. 209, 225—235). Если в первом проекте минимальное число членов наблюдательного совета равнялось 5, то во втором — оно было снижено до трех человек с учетом состояния малочисленных товариществ18.
В законе также специально регулировались вопросы: внесения имущественного вклада в ходе создания АО (ст. 209в), необходимого последующего подтверждения образования уставного капитала на общем собрании акционеров, а также запрещение обществу приобретать собственные акции (ст. 215 абз. 3). Были дополнены нормы о представлении годового баланса и уголовно-правовые положения об ответственности. 3-месячное тюремное заключение предусматривалось для тех членов наблюдательного совета, которые при регистрации общества в торговом реестре представили фальшивые сведения о подписке уставного капитала и о взносах в него; которые в ходе составления годового баланса исказили или скрыли от общего собрания реальную информацию о финансовом состоянии общества; по вине которых общество оставалось более трех месяцев без наблюдательного совета. При смягчающих обстоятельствах тюремное заключение заменялось штрафом в размере 1000 талеров (ст. 249)19.
Хотя согласно ст. 207а минимальная стоимость именной акции должна была составлять 50 талеров, а акции на предъявителя — 100 талеров, это положение носило рекомендательный характер. Для коммандитных товариществ на акциях номинальная стоимость акций определялась с учетом местных условий по решению властей20. Предписание о том, что размер номинальной стоимости акций не может быть изменен во время существования общества применялось только к АО (ст. 207а); в коммандитных товариществах на акциях изменения были возможны, однако это, по существу, означало заключение нового учредительного договора (ст. 204, 214).
Таким образом, закон от 11.06.1870 г. имел ряд существенных недостатков. В нем по-прежнему отсутствовало четкое определение минимального размера уставного капитала и номинальной стоимости акции. То, что германский законодатель «просмотрел» столь существенные положения, во многом объясняется его чрезмерным упованием на либе-
бовало получения государственной концессии (Закон о введении в действие промышленного устава от 03.12.1869). Единообразное регулирование было достигнуто лишь после полного объединения Германии в рамках Германской империи в 1871 г.
18 Archiv fuer Theorie und Praxis des allgemeinen deutschen Handelsrechts. S. 414.
19 Ibid. S. 418.
20 Ibid. S. 414—416.
ральные рыночные механизмы «саморегуляции», на то, что «рынок» сам все расставит на свои места21.
Результаты подобного «послабления» в акционерном законодательстве не замедлили сказаться в самом ближайшем времени: Германию буквально захлестнула волна «грюндерства» («учредительства» — от нем. глагола gruenden — учреждать, основывать). Это выразилось в появлении большого числа акционерных компаний во всех сферах экономики, и прежде всего в промышленности, транспорте, торговле. В одной только Пруссии в 1871 г. было основано 203 АО — примерно столько же, сколько их существовало в этом государстве за все предшествующее время. В 1872 г. их было уже 47822. Между тем среди вновь образованных акционерных компаний был большой процент фиктивных объединений, своеобразных «мыльных пузырей», не имеющих достаточного основного капитала, способного обеспечить выпущенные акции. Создатели подобных АО не преследовали иных целей, кроме личного обогащения путем откровенного мошенничества. Не случайно поэтому в отношении 61 из 257 вновь созданных АО (т.е. одной трети от общего числа) было начато конкурсное производство, закончившееся ликвидацией. Вот так охарактеризовал сложившуюся ситуацию известный германский юрист XIX в. Р. Йеринг: «Она (катастрофа 70 — начала 80-х гг.) приводит нас к тому, что перед нашими глазами вдруг открывается картина поля боя или кладбища — лужи крови, трупы, могильщики-мародеры, но только они в добром здравии, так как только они одни выиграли (в этой ситуации)»23.
Если поначалу либерально настроенная общественность с воодушевлением приняла реформу 1870 г., то после появления первых негативных последствий все чаще стали звучать требования о необходимости скорейшего пересмотра норм действующего акционерного законодательства. Возникали даже идеи вообще отказаться от такой организационно-правовой формы регулирования предпринимательской деятельности, как АО. Это предложение было высказано, в частности, Перро и поддержано его последователем Ойхельхойзером. Правда, их идеи не нашли отклика среди юристов24. «Одни шли так далеко, — пишет германский правовед К. Гарейс, — что требовали ограничения всего института акционерного общества и допускали его только для общеполезных публичных предприятий и политических общин уездных и волостных союзов, другие хотели изменить акционерное право подобно английскому праву», в котором устанавливалась обязанность учредителей «извещать пуб-
21 GrossfeldB. Op. cit. S. 249.
22 Handbuch der Quellen und Litaretur. Bd. III (3). S. 3008.
23 Jhering R. Der Zweck im Recht. Bd. 1. 2.Aufl. 1884. S. 223; Aktienrecht im Wandel / Hrsg. v. W. Bayer, M. Habersack. Bd. I. Tüebingen, 2007. S. 389.
24 Perrot. Das Aktienunwesen — eine historisch kritische Untersuchung. 1875 // Ibid. S. 395.
лику о ходе учреждения АО в специальных проспектах (так называемая "теория проспекта" — Prospekttheorie)»25.
В 1873 г. на Эйзенахском конгрессе германских социал-демократов известный экономист Адольф Вагнер выступил с докладом, в котором ратовал за установление большей гласности при учреждении акционерных обществ и об усилении ответственности учредителей за обман общественности. Так в германском акционерном праве возникла другая доктрина — «теория контроля» (Pruefungstheorie)26.
В этих условиях 27 марта 1873 г. группа депутатов Рейхстага во главе с депутатом Ласкером обратилась к имперскому правительству с запросом подготовить информационное письмо, в котором были бы отражены все возможные злоупотребления, встречающиеся в сфере деятельности АО, и сформулированы четкие предложения по их устранению. В свою очередь имперское правительство разослало письма всем правительствам отдельных германских земель — субъектов германской империи. Министр юстиции Пруссии посчитал необходимым обратиться с подобным предложением к членам Прусской торговой палаты, крупным промышленникам и коммерсантам. Проблема кардинального реформирования акционерного права стала главным предметом дискуссии и на проходившем в августе 1873 г. очередном XI съезде германских юристов27.
На звучащие со всех сторон требования о необходимости изменения действующего акционерного законодательства имперское правительство реагировало, однако, довольно вяло, поскольку еще 22.06.1874 г. приняло решение связать реформу акционерного права с разработкой проекта нового Торгового кодекса (ТК). (Необходимо еще раз отметить, что в Германии в это время еще не было самостоятельного закона об акционерных обществах и речь шла именно о новелле, которая бы внесла изменения в соответствующий раздел Торгового кодекса.) Однако в 1876 г. представители Пруссии в Бундесрате выступили с инициативой провести реформу акционерного законодательства независимо и отдельно от разработки проекта нового ТК. В этих условиях в конце 1880 г. министерство юстиции представило Бундесрату проект Закона об акционерных обществах и коммандитных товариществах на акциях. После довольно долгого обсуждения и внесения необходимых поправок весной 1883 г. проект был одобрен Бундесратом, а 18.07.1884 г. принят Рейстагом в качестве новеллы к действующему Торговому кодексу 1861 г.28
Так появился закон, заложивший основы для развития «принципиальной концепции защиты» (prinzipielle Schutzkonzeption) в акционерном
25 ГарейсК. Торговое право Германии (краткий учебник). 1895. Т. 2. C. 157.
26 Нерсесов Н.О. Торговое право. Конспективный курс лекций по торговому и вексельному праву. М., 1896. C. 109.
27 Handbuch der Quellen und Literatur. Bd. III(3). S. 3009.
28 Reichsgesetz, betreffend die Kommanditgesellschaften auf Aktien und Aktiengesellschaften vom 18.07.1884 // Reichsgesetzblatt. 1884.
праве Германии29. Именно этот закон, а не акционерная новелла 1870 г. рассматривается германским правоведом В. Шубертом в его статье «100 лет современного акционерного права» (1985) в качестве исходного
30
пункта для становления современного германского акционерного права .
Уже сам по себе довольно длительный процесс разработки и принятия акционерной новеллы 1884 г., в ходе которого происходило подробное обсуждение отдельных институтов и принципов акционерного права, отличал ее от новеллы 1870 г. По мнению германских правоведов, закон 1884 г. выглядел гораздо фундаментальнее и содержал более полное регулирование деятельности акционерных обществ, чем новелла 1870 г. Кроме того, история принятия этого закона интересна еще по двум причинам. С одной стороны, она позволяет увидеть реакцию германского законодателя на возникший экономический кризис (так называемый «грюндерский кризис» 70 — начала 80-х гг.); с другой — высказанные в ходе бурных дебатов и в процессе разработки закона 1884 г. точки зрения отражали проблему кардинального изменении всего правового механизма в сфере регулирования экономики, были сформулированы такие концепции, которые, по существу, определили вектор всего последующего развития акционерного права Германии31.
Несмотря на продолжение существования основной теории «самостоятельности АО» (Selbstaendigkeit der Aktiengesellschaft) с целью «защиты» акционеров было решено значительно усилить контроль со стороны государства за созданием и деятельностью акционерных компаний. На смену политике полного экономического либерализма приходит стремление правительства создать необходимые условия для того, чтобы «явления экономической жизни нашли свое выражение в соответствующих правовых формах»32. Проблема состояла лишь в том, «в каком объеме государство призвано выступать в качестве советника и защитника граждан в решении их частноправовых задач»33. Эта проблема бурно обсуждалась на различных съездах германских экономистов, политиков и правоведов. Высказанные точки зрения сводились к двум основным теориям — «самопомощи» (Selbsthilfe) и «государственной помощи» (Staatshilfe), которые отражали два противоборствующих течения в среде германских экономистов, по-разному оценивающих значение «индивидуальной свободы». Если Карл Виктор Боемерт и Генрих Бернард Оппенгейм рассматривали ее в качестве основополагающего принципа либеральной экономики, не допускающей вмешательства государства в частноправовую сферу, то социал-демократ Гус-
29 Aktienrecht im Wandel. Bd. I. S. 388.
30 Ibid.
31 Ibid. S. 390.
32 GrossfeldB. Op. cit. S. 250.
33 Aktienrecht im Wandel. S. 398.
тав Шмоллер, наоборот, выступал за активное участие государства в
34
защите определенных социальных групп .
Также и в среде юристов не было единого мнения по этому вопросу. Высказанная прусским адвокатом и нотариусом Генрихом Винером теория «самозащиты» сводилась к необходимости создания системы определенных правовых инструментов, позволяющих потенциальным акционерам самим защищать свои интересы в процессе создания и деятельности АО. Это можно было достигнуть путем законодательного закрепления принципа «публичности», контроля акционеров за деятельностью правления АО, а также четкой регламентации содержания учредительных документов.
В свою очередь концепция «государственной помощи», озвученная в 1873 г. экономистом Адольфом Вагнером, вообще отрицала свободное создание крупных акционерных компаний в отдельных областях экономики, допуская их лишь с разрешения государства: это транспортная сфера, банковская и страховая деятельность, организация снабжения населения водой, газом, добыча полезных ископаемых. Таким образом, свое главное внимание законодатель должен был обратить на всемерную защиту «общественных интересов» в акционерном праве. Это означало почти полную ликвидацию принципа «индивидуальной свободы»35.
По словам известного германского правоведа Л. Гольдшмидта, принятие акционерного закона 1884 г. стало результатом достижения компромисса между сторонниками различных социально-экономических и политико-правовых концепций36. Тем не менее анализ текста закона позволяет сделать вывод о решающем влиянии на него теории «самопомощи».
Проводя в жизнь принцип «публичности», германский законодатель установил, что регистрация устава общества в торговом суде должна была сопровождаться обязательной публикацией в специальном журнале (ст. 210с). Долгое время открытым оставался вопрос о пределах действия принципа публичности в акционерном праве. С самого начала были отклонены попытки реализовать на «германской почве» английский институт «проспекта», как общеобязательного, так и сугубо факультативного. В мотивах к проекту закона указывалось на то, что «чем меньше будет существовать возможностей для оценки «проспекта», тем больше будет возникать видимость вмешательства государства». По мысли создателей, новый закон не должен был стать возвратом к разрешительной (концессионной) системе и способствовать формированию такого представления в обществе, будто государство «будет спешить на помощь гражданину в
34 Boehmert. Die Sozialismus und die Arbeiter-Frage. 1872; Oppenheim. Die Gewerbefreiheit und der Arbeitsvertrag. 1880; Schmoller. Jahrbuch fUer Nartionaloekonomie und Statistik. Bd. 22. 1874 // Ibid. 399.
35 Ibid. S. 400—402.
36 Ibid. S. 399.
8 ВМУ, право, № 4
113
любой непростой ситуации»37. Контроль за АО должен был исходить прежде всего от самих потенциальных акционеров, исходя из принципа «самостоятельной ответственности» (Selbstverantwortung) . Таким образом, для публики должен быть доступным лишь такой объем информации, который позволит ей сделать необходимые выводы и защитить свои интересы. На фоне этого вырисовывался и образ «настоящего акционера»: самостоятельный и ответственный гражданин, умеющий правильно понять и проверить опубликованную информацию и лишь после этого решающий приобрести акции конкретного АО38. Следствием подобного регулирования стала «профессионализация» института акционерного общества. Сознательно или нет, германский законодатель фактически отстранял от участия в акционерных компаниях всех лиц, не обладающих необходимыми знаниями и опытом в сфере предпринимательской деятельности и надеющихся лишь на охранительную роль государства.
Оживленную дискуссию вызвал вопрос об определении номинальной стоимости акции. По сравнению с акционерной новеллой 1870 г. закон 1884 г. значительно увеличил номинальную стоимость акций: как именные акции, так и акции на предъявителя должны были стоить уже 1000 марок (ст. 209а, 1), а не 50 и 100 талеров, как раньше39. В то же время из этого общего правила были и исключения. Минимальный размер вклада мог не определяться, когда речь шла о так называемых «публичных» корпорациях ввиду участия в них широких слоев населения, а также об иных общественно-полезных обществах, если для этого существовала особая необходимость (ст. 207а). Предотвращению возможных злоупотреблений в ходе создания АО должно было способствовать и усиление ответственности за подделку акций (ст. 209е).
Кардинальные изменения коснулись правового регулирования процесса создания АО. Контрольные механизмы были предусмотрены для всех возможных в то время форм создания АО: при полной оплате акций учредителями (Simultangruendung), при частичной оплате (Sukzessivgru-endung) и с возможностью не только денежного, но и имущественного вклада (Sachgruendung)40.
В качестве универсальной формы создания АО германский законодатель избрал Simultangruendung. Учреждение любого подобного АО требовало окончательного утверждения правлением и наблюдательным советом для проверки отсутствия каких-либо нарушений (ст. 209К). В случае если кто-либо из учредителей становился членом правления или наблюдательного совета, требовалась дополнительная проверка специ-
37 Аktienrecht im Wandel. S. 405.
38 Ibid. S. 406.
39 В законопроекте, представленном Бундесратом в Рейхстаг, содержались другие цифры: для именных акций 1000 марок, а для акций на предъявителя — 5000 марок.
40 List H.-A. Die geschichtliche Entwicklung der Rechnungsprüfung im deutschen Aktienrecht bis zum Aktiengesetz von 1937. Tüebingen, 1998. S. 76.
альными ревизорами, назначаемыми торговыми палатами, а при отсутствии последних — членами правления или наблюдательным советом (ст. 209:1}. Учредители, координаты которых должны быть известны публике, несли ответственность в ходе учреждения АО подобно органам управления в ходе его деятельности (ст. 213а).
В отношении широко распространенной в Германии формы учреждения АО, когда учредители оплачивали лишь часть акций, и остальные акции должны были оплачиваться третьими лицами (ЗикгеББ^гиеМи^), серьезных изменений предусмотрено не было. Лишь в ряде случаев по инициативе торгового суда могло быть собрано общее собрание акционеров, которое окончательно решало вопрос о возможности создания акционерной компании в подобной ситуации (ст. 210а).
Существенной переработке подверглась форма создания АО, допускающая не только денежные, но и имущественные вклады в компанию (8асИ^еМи^). Она являлась наиболее «скандальной», поскольку создавала почву для многочисленных злоупотреблений и мошенничества. В ст. 209Ь устанавливалось, что любые особые привилегии отдельных акционеров должны быть прописаны в учредительном договоре. Наряду с этим ст. 209g предусматривалось, что те учредители, которые внесли в АО имущественный вклад, обязаны определить его стоимость в денежном эквиваленте. Наконец, процесс создания подобного АО, как и при Simultangruendung, должен был контролироваться специальными ревизорами (ст. 209И)41.
Одна из важнейших проблем, связанных с концепцией «самозащиты», которую также нужно было решить в ходе создания акционерной новеллы 1884 г., — это создание механизма контроля со стороны акционеров за деятельностью АО. Германский законодатель пытался развенчать господствующее в обществе в эпоху «грюндерского кризиса» 70-х гг. ложное представление о том, будто «акционеры не находятся друг с другом и с предприятием ни в каких личных отношениях, желают лишь осуществлять собственную деятельность, при этом не неся никакой ответственности за вложенные деньги и стремясь лишь к получению высоких дивидендов и сохранению возможности в любой момент отказаться от участия в данном обществе, продав свои акции»42.
Закон 1884 г. усилил роль общего собрания, рассматривая его в качестве главного выразителя воли акционеров. Только общее собрание акционеров могло решать такие важные вопросы, как изменение размера уставного капитала, избрание и отзыв членов наблюдательного совета и др. В этом главным образом и состояло значение «самопомощи» акционеров: хотя само общее собрание было довольно громоздким и непостоянным органом, но избранный им наблюдательный совет имел исключи-
41 Ibid. S. 78.
42 Aktienrecht im Wandel. S. 409.
тельно важные, контрольные полномочия. Участвовать в голосовании на общем собрании мог владелец любой акции (ст. 221, 190 I). Защита интересов меньшинства в определенной мере достигалась за счет того, что для созыва внеочередного общего собрания акционеров требовалось решение акционеров, владеющих акциями в размере 5 % уставного капитала (ст. 237), а по инициативе акционеров, владеющих акциями на сумму 10 %, могла состояться внеочередная ревизия финансового состояния АО (ст. 222а). Уголовно наказуемой становилась любая попытка создать некие привилегии в ходе голосования, а также не учесть голоса отдельных групп акционеров (ст. 249).
Усилить действие указанных положений призваны были и другие новации закона 1884 г. — более подробная законодательная регламентация внутренней структуры АО, а также увеличение размера ответственности членов органов управления обществом (ст. 249—249е). Если по акционерной новелле 1870 г. максимальным размером ответственности для членов наблюдательного совета были 3 месяца тюремного заключения (при смягчающих обстоятельствах тюремное заключение заменялось штрафом в 1 тыс. талеров), а члены правления вообще не несли уголовной ответственности, то согласно акционерной новелле 1884 г. члены правления наравне с членами наблюдательного совета могли понести уголовное наказание в размере одного года тюрьмы и штрафа в 10 тыс. марок. К основному могло быть добавлено дополнительным наказание в виде лишения почетных гражданских прав. Подобная ответственность предусматривалась для всех лиц, «которые, чтобы привлечь к участию в акционерном предприятии, путем печати будут распространять заведомо ложные сведения или искажать истинные; которые, чтобы повлиять на курс акций, будут предпринимать со злонамеренной целью меры, направленные к обману; которые будут выдавать в принятии на хранение акций или временных свидетельств заведомо ложные или подложные расписки, призванные служить доказательством права голоса в общем собрании; или которые, зная, что таковые расписки являются ложными или подложными, тем не менее воспользуются ими для подачи голосов» (ст. 249d).
Наряду с ужесточением ответственности новый акционерный закон предусматривал возможность назначения общим собранием вознаграждения членам наблюдательного совета «за исполнение лежащих на них трудов» (правда, выплачивалось оно лишь по истечении срока деятельности данного совета) (ст. 192). Именно наблюдательный совет рассматривался германским законодателем в качестве ключевого звена в организационной структуре акционерного общества, его главного контролирующего органа. Не случайно закон 1884 г. категорически запрещал совмещать членство в наблюдательном совете и правлении одного и того же АО (ст. 225а). Законодательно устанавливались лишь наиболее общие положения об обязанностях наблюдательного совета, поскольку деталь-
ное регулирование должно было содержаться в учредительных документах. Наряду с уголовной ответственностью члены наблюдательного совета отвечали за причинение убытков обществу, не проявив в ходе своей деятельности «естественной деловой заботливости» (ст. 226 I). При этом членам наблюдательного совета запрещалось возлагать свою ответственность на третьих лиц. В мотивах к закону указывалось, «что мужчин, не обладающих необходимыми знаниями делового оборота как в интересах самого общества, так и в интересах публики надо держать подальше от столь важного и ответственного дела, коим является членство в наблюда-
43
тельном совете» .
Сразу после принятия акционерной новеллы 1884 г. отношение юридической общественности и деловых кругов Германии к закону было не-
44
сколько критическим и настороженным : среди недостатков называли недостаточную проработанность института специальных ревизоров, отсутствие у них специальной подготовки, их зависимость от органов АО, факультативный характер результатов проверки и др.45 Однако уже вскоре подобное отношение сменилось признанием. Положения акционерной новеллы 1884 г. легли в основу соответствующего раздела принятого в 1897 г. нового Германского торгового кодекса.
Кодификация в сфере торгового права в конце XIX в. напрямую связывалась с началом работ по созданию единого Гражданского кодекса Германии (ГК). С его принятием в 1896 г. возникла необходимость определения места торгово-правовых норм в единой системе германского частного права46.
Главная цель реформы состояла в более четком определении сферы действия торгово-правовых норм, в ограничении ее рамками сугубо торгового оборота. Это вызвало оживленную дискуссию в научных кругах. Одни из германских правоведов предлагали вообще отказаться от идеи существования самостоятельного Торгового кодекса, инкорпорировав торгово-правовые положения в единый ГК47. Против этого активно выступил Л. Гольдшмидт — член законодательной комиссии по созданию единого ГК и автор целого ряда фундаментальных трудов по германскому торговому праву. Отстаивая идею самостоятельности торгового права в виде особого комплекса правовых норм, регулирующих торговый обо-
43 Aktienrecht im Wandel. S. 409.
44 Недовольство германских предпринимателей жесткими положениями акционерной новеллы 1884 г., которую обвиняли в несоответствии «духу времени», было впоследствии несколько сглажено принятием 20.04.1892 г. Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», создавшего новую организационно-правовую форму предпринимательской деятельности и содержащего гораздо больше диспозитивных норм.
45 ListH.-A. Op. cit. S. 82—83.
46 Более подробно об этом см. Лысенко О.Л. История кодификации торгового права Германии в XIX веке. М., 2001. С. 77—104.
47 Handbuch der Quellen und Literatur der neueren europaeischen Privatrechtsgeschichte / Hrsg. v.H. Coing. Bd. III(2). Müenchen, 1982. S. 2959.
8 *
117
рот, и науки торгового права, Л. Гольдшмидт сумел убедить своих коллег в необходимости создания нового полновесного ТК. При этом он отмечал, что такое создание «не только соответствует реальной правовой действительности Германии, но и обусловлено глубокими внутренними при-чинами»48. К ним прежде всего относились наличие в торговом праве «собственных институтов и принципов, объединенных единой исторической традицией», а также большая «динамичность» торгово-правовых норм ввиду их ориентированности на решение насущных задач в области торгового оборота49.
Авторитет и активная позиция Л. Гольдшмидта фактически определили судьбу дальнейших кодификационных процессов в сфере торгового права. В ноябре 1896 г. проект нового ТК был представлен в Бундесрат, в январе 1897 г. — в Рейхстаг и 10 мая 1897 г. он был опубликован50. Подобно Германскому гражданскому уложению (ГГУ) новый ТК должен был вступить в силу с 1 января 1900 г. Положения об акционерных обществах содержались здесь в кн. 2 «Торговые товарищества и негласное товарищество». В историко-правовой науке Германии институт акционерного общества в ТК 1897 г. остается малоизученным, поскольку историки права обычно концентрируют внимание на кардинальных реформах 70—80-х гг. Можно встретить даже такие суждения, будто бы развитие акционерного права Германии в XIX в. полностью «завершилось» с принятием акционерной новеллы 1884 г. (Н. Рейх)51. Действительно, ТК 1897 г. в целом сохранил основные принципы и институты предшествующего законодательства, в то же время нельзя не отметить определенные изменения в регулировании акционерных компаний.
Серьезные изменения произошли прежде всего в систематике названного раздела ТК: если в предшествующем кодексе 1861 г. данный раздел открывался положениями о коммандитных товариществах на акциях и лишь затем следовали нормы об акционерных обществах, то в новом ТК, учитывая особое значение АО в условиях форсированного развития капиталистических отношений в германской экономике в конце XIX в., коммандитные товарищества на акциях отошли на второй план.
Что касается содержания данного раздела ТК, то законодатель продолжил тенденцию, заложенную еще в ходе реформы 1884 г., — на устранение возможных злоупотреблений и создание правового механизма защиты акционеров, — одновременно оставив «пространство» для свободы предпринимательской деятельности.
Защите интересов общества и акционеров призвана была служить проверка финансового состояния АО специальными ревизорами, незави-
48 Quellen zum Handeksgesetzbuch von 1897 / Hrsg. v. W. Schubert, B. Schmiedel, Ch. Krampe. Bd. I: Gesetze und Entwuerfe. Frankfurt-am-Main, 1986. S. 3.
49 Ibid.
50 Германское торговое уложение 10.05.1897. М., 1914.
51 Ius commune. 1969. № 2 // Aktienrecht im Wandel. S. 417.
симость которых была усилена. Идея реформирования данного института была высказана на проходившем в 1897 г. XXII Всегерманском съезде юристов М. Левисом, который отмечал, что даже после принятия новеллы 1884 г. не было создано серьезного правового механизма защиты общества от создания АО — «мыльных пузырей», поскольку ревизоры не получили достаточных контрольных полномочий и независимости52.
Согласно Общегерманскому торговому уложению 1861 г. ревизоры назначались правлением или наблюдательным советом. В 1884 г. эта функция перешла к представляющим интересы предпринимателей торговым палатам. Подобное регулирование было полностью отражено и в первом проекте нового ТК (§ 159 абз. 3)53: если между учредителями и ревизорами возникали разногласия, то решающее значение должно было иметь мнение последних (§ 161 абз. 1). Новым являлось и положение о том, что даже в случае отсутствия торговой палаты или какого-либо иного представительства предпринимателей в каком-либо округе назначением ревизоров должны были заниматься суды, но никак не органы правления данного АО (ТК § 192 абз. 3). Также совершенно новым было и установление, закрепленное в § 194 абз. 2: если в ходе проверки между ревизорами возникнут разногласия, то окончательное решение вопроса передается тому органу, который их назначил (торговой палате или суду). Это положение призвано было усилить степень независимости ревизоров и их непредвзятости в ходе проверки финансового состояния вновь созданного АО. В учреждении института независимых ревизоров К. Гарейс усмотрел смешение частноправовых и публично-правовых начал, ставшего одной из характерных черт акционерного права Германии уже в XX в.54
Тем не менее ревизоры так и не образовали специальной контролирующей инстанции ввиду настороженного отношения к данному институту юридической общественности, усматривавшей в этом скрытое желание государства держать под контролем процесс создания АО55. В итоге ТК закрепил положение, что ревизорская проверка вновь созданного АО необходима лишь в случаях, когда учредители являются одновременно членами правления или наблюдательного совета, или какие-либо члены данных органов получают особые привилегии (§ 192 абз. 2, 186).
Определенной новацией стало запрещение передавать право регистрации общества в торговом реестре другому лицу (§ 186 абз. 2 второго проекта ТК). Подобное регулирование призвано было прекратить порочную практику переноса ответственности за злоупотребления в ходе создания АО с учредителей на третьих лиц. Несмотря на противостояние
52 ListH.-A. Op. cit. S. 102.
53 Aktienrecht im Wandel. S. 424.
54 Гарейс К. Указ. соч. С. 341.
55 Это мнение прозвучало 16.10.1896 на одном из заседаний германского съезда предпринимателей (Sattler H. Die Revision bei der Gruendung von Aktiengesellschaften. 1893 // Aktienrecht im Wandel. S. 424).
представителей Саксонии и Мекленбурга в Бундесрате это положение вошло в новый ТК (§ 200 абз. 2).
Одним из существенных нововведений ТК 1897 г. стало подробное регулирование процессов изменения размера уставного капитала АО. Согласно новелле 1884 г. была необходима вторичная регистрация в торговом реестре после принятия решения об увеличении размера уставного капитала общим собранием акционеров (ст. 215а, б). В § 235 проекта ТК закреплялось однократная регистрация: увеличение уставного капитала за счет выпуска новых акций требовало лишь внесения определенной записи в уже зарегистрированные документы. Главным аргументом в пользу именно такого регулирования служило то, что любая регистрация в торговом реестре представляла собой довольно сложную процедуру, к тому же она создавала благоприятную почву для подачи многочисленных исков56.
Оживленную дискуссию вызвал вопрос о необходимости проверки подлинности решения общего собрания об увеличении уставного капитала судьями торговых судов. Проверка могла затянуться на неопределенное время, и в случае, если она давала отрицательный результат, любые операции и сделки, связанные с измененным уставным капиталом, становились недействительными, что приводило к нестабильности торгового оборота. В ходе обсуждения данного положения мнения юристов разделились: одни из них выступали лишь за автоматическое признание действительности решения общего собрания акционеров об увеличении размера капитала благодаря разработке некоего формального акта (подобного регистрации сделок с недвижимостью в поземельной книге в гражданском праве). Другие же призывали закрепить необходимость проверки подлинности решения общего собрания лишь по требованию членов правления АО57. В § 284, 285 Торговый кодекс 1897 г. закрепил обе указанные позиции.
В ходе обсуждения проекта предлагалось внести изменения и в регулировании процесса уменьшения размера уставного капитала. Если в предшествующем законодательстве изменение капитала признавалось сразу после принятия подобного решения общим собранием акционеров, то в проекте нового ТК оно могло наступить лишь по истечении финансового года, когда произошли расчеты по всем прежде заключенным сделкам (§ 238 абз. 3). Подобное регулирование создавало, однако, определенные трудности для членов правления АО: они были не в состоянии обеспечить защиту интересов кредиторов АО ввиду того, что уменьшение размера капитала могло быть впоследствии оспорено торговыми судьями. В итоге по предложению одного из членов кодификационной комиссии данное положение не было включено в текст нового ТК и не получило юридической силы58.
56 Aktienrecht im Wandel. S. 426.
57 Ibid. S. 426—427.
58 Ibid.
Примечательно, что ни при увеличении, ни при уменьшении размера уставного капитала законодатель не создал особого правового механизма защиты интересов акционеров и кредиторов АО. Дискуссии свелись в основном к решению формальных вопросов регистрации и торгового реестра. Разочарования по этому вопросу со стороны юридической общественности все же не последовало ввиду принятия в 1896 г. Закона о биржах (Boersengesetz), который ввел институт обязательного «проспекта» в случае эмиссии ценных бумаг, несколько лет подряд безуспешно внедряемый в акционерное право Германии59.
В ходе разработки кодекса 1897 г. возникла дискуссия и по поводу отношения к АО только как к объединению капиталов. Исключительно денежный вклад акционеров в АО и ограничение их ответственности размером стоимости принадлежащих им акций, закрепленные в § 177 первого проекта ТК, не всеми германскими правоведами того времени воспринимались однозначно положительно. Анализ судебной практики показывает, что некоторые правоведы ратовали за сохранение в сельском хозяйстве возможности возложения на акционеров наряду с внесением денежного вклада еще и исполнения каких-либо обязанностей по договорам, например осуществления поставки сахарной свеклы на предприятия по производству сахара. Под давлением Министерства юстиции в § 197 второго проекта кодекса была закреплена следующая формулировка: «в учредительном договоре могут быть установлены и иные обязанности акционеров, не только выраженные в денежной форме»60. Несмотря на выраженное на XXIII съезде предпринимателей (23. Deutscher Handelstag) сугубо негативное отношение к подобному регулированию как к «одному из сильнейших нарушений основополагающего принципа теории акционерного права, до настоящего времени являющегося непререкаемой догмой», § 212 Торгового кодекса 1897 г. допускал такую возможность, правда, лишь с согласия самого АО. Тем самым германский законодатель продемонстрировал свое стремление учесть все потребности экономического развития страны, даже если для этого потребуется нарушить сложившиеся понятия61.
Первый проект ТК закреплял право прокуроров оспаривать решения общего собрания акционеров, если они содержали в себе положения, противоречащие «публичным интересам», так как в ходе регистрации судьи торгового суда могли их «просмотреть». По вполне понятным причинам данная норма вызвала жесткую критику со стороны большинства членов комиссии: они усмотрели в этом определенный поворот в сторону концессионной системы. К тому же само по себе понятие «публичные интересы» являлось крайне размытым62. Кроме того, каждый акционер
59 ListH.-A. Op. sit. S. 104 (Fussnote 485).
60Aktienrecht im Wandel. S. 429.
61 Ibid. S. 430.
62 Ibid. S. 431.
уже был наделен правом оспорить решение общего собрания (§§ 226, 227 первого проекта). Второй проект ограничил круг возможных оспариваемых решений общего собрания лишь теми из них, которые были зарегистрированы в торговом реестре, а также ограничил срок подачи иска 4 неделями. В свою очередь рассмотрение каждого подобного иска в ходе обычного гражданского судопроизводства (§ 271 абз. 3) сводило на нет попытки оспаривания со стороны государственных органов63. Однозначное осуждение на XXIII Всегерманском съезде предпринимателей вызвала закрепленная в § 257 первого проекта возможность подачи иска прокурором о признания решения общего собрания ничтожным. В ходе дальнейшей разработки кодекса эта норма была исключена.
Тем не менее идея защиты «публичных интересов» была законодательно проведена и в данной области. К акционерным обществам мог быть применен § 43 ГГУ, позволяющий ликвидировать любое юридическое лицо, наносящее вред общественным интересам. Примечательно, что даже в конце XIX в. после 30 лет отсутствия концессионной системы германское государство по-прежнему стремилось держать под контролем акционерные компании, и не только с целью защиты интересов акционеров.
Таким образом, в 70—90-е гг. XIX в. акционерное право Германии представляло собой настоящую «арену» борьбы между представителями различных, зачастую диаметрально противоположных взглядов на дальнейшее развитие не только правового регулирования предпринимательской деятельности, но и экономики страны в целом. Между тем необходимо отметить, что именно в это время был создан довольно эффективный правовой механизм и заложены основы для развития акционерного права Германии уже в XX в.
63 Ibid. S. 433.
Список литературы
1. Aktienrecht im Wandel / Hrsg.v. W. Bayer, M. Habersack. Bd. I. Tüebingen, 2007.
2. Bundesgesetz, betreffend die Kommanditgesellschaften auf Aktien und die Aktiengesellschaften vom 11.06.1870 // Bundesgesetzblatt des Norddeutschen Bundes. 1870.
3. Grossfeld B. Die rechtspolitische Beurteilung der Aktiengesellschaft im 19.Jahrhundert // Wissenschaft und Kodifikation des Privatrechts im 19.Jh-t / Hrsg. v. H. Coing, W. Wilhelm. Bd. IV. Frankfurt-am-Main, 1979.
4. Liest H.-A. Die geschichtliche Entwicklung der Rechnungspruefung im deutschen Aktienrecht bis zum AG von 1937. Tüebingen, 1998.
5. Quellen zum Handelsgesetzbuch von 1897 / Hrsg. v. W. Schubert, B. Schmiedel, Ch. Krampe. Bd. I: Gesetze und Entwuerfe. Frankfurt-am-Main, 1986.
6. Reichsgesetz, betreffend die Kommanditgesellschaften auf Aktien und Aktiengesellschaften vom 18.07.1884 // Reichsgesetzblatt. 1884.
Поступила в редакцию 29.05.09
