CC BY
372
A.B. Тарасов
Тарасов Анатолий Вячеславович — кандидат, юридических наук, доцент, заслуженный юрист Кубани, доцент кафедры теории и истории государства и права филиала Российского государственного социального университета в г. Анапа
Реформа предварительного следствия — три века одна проблема
Изучая историю развития судебной системы, мы не только фиксируем факты, имевшие место в драматической истории нашей России, но и пытаемся понять истоки современного процесса, разворачивающегося на наших глазах. Проблемы, возникшие в середине XIX века в вопросе переустройства уголовного судопроизводства в Российской империи, схожи с теми проблемами, которые возникли в 90-х годахXX века (при разработке проекта УПК), и в настоящее время, после десятилетия действия кодекса. Наряду с другими, как и сейчас, одной из важнейших была задача сделать работу всей правоохранительной системы более эффективной.
В настоящее время функционирование судебной системы выявило серьезные проблемы в досудебном производстве и еще раз показало необходимость совершенствования института предварительного расследования. По решению Европейского суда по правам человека за 2010 год признаны приемлемыми 415 жалоб и по ним вынесены постановления. Основное количество нарушений выявлены в следующих группах прав человека и гражданина: право на эффективное расследование — 37; право на свободу и личную неприкосновенность — 89; право на эффективное средство правовой защиты — 55. Цифры неутешительные и характеризуют, в частности, качество предварительного расследования в России. Провозглашение Российской Федерации правовым государством, в котором государственная власть осуществляется на основе принципа разделения властей, позволяет констатировать, что в государстве указанный принцип должен соблюдаться в структурных частях государственного механизма, в том числе и в государственных органах, задействованных в уголовном процессе. Это положение возвращает к жизни вопрос об отделении на стадии предварительного досудебного исследования судебной власти, в лице следователя от административной власти, соответствующие органы которой осуществляют уголовное преследование. Таким образом, в начале XXI века «камнем преткновения» как и полтора века назад, становится вопрос о предварительном следствии и его месте.
Правовая основа расследования преступлений в начале XIX века была закреплена в Своде законов Российской империи, в томе XV « Законы о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках». Уголовный процесс воплощал в себе модель инквизиционной формы, свойственной для государственно-полицейской системы правления, и характеризовался сословностью, тайностью, письменностью и наличием системы формальных доказательств. Основным государственным органом, наделенным полномочиями осуществлять предварительное расследование по уголовным делам, являлась полиция. Предварительное следствие осуществлялось в городах следственными приставами (первоначально данная должность была введена в 1808 году в Санкт-Петербурге, позднее в Москве и ряде крупных городов империи). На остальном пространстве империи в соответствии с «Положением о земской полиции» и «Наказом чинам и служителям земской полиции» от 1837 года, расследование преступлений осуществляли следственные органы земской полиции — становые приставы (по общим преступлениям и проступкам) и земскими исправниками либо временным отделением Земского суда (по тяжким преступлениям).
Надзор за предварительным расследованием, производимым чинами полиции осуществляли: прокуратура, в лице губернского прокурора и его помощники в уездах (уездные стряпчие), а также губернаторы. Губернатору, в порядке надзора, принадлежало право: приостанавливать рассмотрение дела; командировать особого чиновника «для побуждения и наставления следователей»; отстранять от участия в дальнейшем расследовании следственных (становых) приставов, либо и вовсе от должности, в особо сложных случаях.
Таким образом, следствие находилось в полной зависимости от высших представителей административной власти. Кроме того, произвол и коррумпированность со стороны лиц, производивших следствие, применение незаконных методов в процессе предварительного расследования, отсутствие должного контроля со стороны суда и прокуратуры, низкий профессиональный уровень чиновников, осуществляющих предварительное расследование — вот характерные черты уголовного судопроизводства, сложившиеся к середине XIX века.
Основное реформирование институтов расследования преступлений пришлось на период подготовки крестьянской реформы. В Главном комитете по крестьянскому делу уже в феврале 1858 года был поставлен вопрос о необходимости реформы полиции, так как правительство ожидало массовых
волнений при освобождении крестьян. И было принято решение провести реформу полиции в первую очередь. В ходе работ над законопроектами возобладало мнение о необходимости освобождения чинов полиции от несвойственных им функций, одной из которых было признано производство следствия1.
В итоге 8 июня 1860 года Александр II подписывает указ, утверждая основные акты реформы: «Учреждение судебных следователей», «Наказ судебным следователям» и «Наказ полиции о производстве дознания по происшествиям, могущим заключать в себе преступления или проступок» В основу указанных документов были положены разработки выдающегося юриста того времени Н.И. Стоянов-ского, который еще в ноябре 1859 года подготовил записку «Учреждение следственных приставов», В документе были изложены его основные теоретические положения о правовом статусе следователя. Лейтмотив данного документа — «власть следственная есть часть судебной власти»2.
Важным законодательным новшеством явилось разделение предварительного расследования на дознание и предварительное следствие (prima facie), продиктовано оно было необходимостью функционального разграничения участия в расследовании полиции и вновь вводимых судебных следователей. Данное разграничение сохранилось в уголовном процессе России и по настоящее время.
Главным положением независимости следователя от административной власти являлось то, что следователи признавались членами уездного суда — высшей судебной инстанции в уезде. Назначение, перемещение из уезда в уезд и увольнение судебного следователя осуществлялось министром юстиции по представлению начальника губернии, которому предоставлялось право избирать судебных следователей по соглашению с губернским прокурором. Являясь членом уездного суда, судебные следователи могли участвовать в судебных заседаниях наравне с другими членами уездного суда. Исключение составляли те дела, по которым сами следователи производили предварительное следствие. Увольнение допускалось порядком, предусмотренным для членов суда и только в том случае, если следователь совершил уголовно наказуемое деяние.
В тоже время следователь находился в непосредственном подчинении у уездного суда. Последний обладал достаточно широкими полномочиями, в частности он мог: приостановить производство следствия, прекратить его, дать ему иное направление, проверять действия следователя и осуществлять передачу дел от одного следователя к другому. Кроме того, уездный суд давал указания и предписания судебному следователю, рассматривал жалобы на его действия, при этом один из членов уездного суда по поручению председателя суда вправе был знакомиться с материалами дела.
После принятия «Учреждения судебных следователей» администрация пользовалась в отношении судебных следователей полномочиями почти в таких же пределах, что и в отношении полицейских следователей. Губернатор нередко сам рассматривал жалобы на действия судебных следователей, требовал к себе следственное производство, давал указания и рекомендации по ведению уголовных расследований. Отрицательное отношение губернаторов к судебным следователям и их вмешательство в следственную работу, не только препятствовали правильному расследованию уголовных дел, но в значительной мере обостряли отношения между губернаторами и губернскими прокурорами, считавшими себя обязанными ограждать независимость следственного института.
Новой вехой в закреплении института судебных следователей стало принятие Судебных уставов (Учреждение судебный установлений и Устав уголовного судопроизводства) от 20 ноября 1864 года, которые создали принципиально новую систему судопроизводства в России.
Существенно изменился порядок назначения на должность судебного следователя. Общее собрание окружного суда определяло кандидатуру на вакантную должность следователя и решение направлялось председателю судебной палаты (в состав которой входил окружной суд), затем тот ходатайствовал перед министром юстиции. Последний в свою очередь выходил с представлением на утверждение императору.
Требования к лицам, выдвигающим свои кандидатуры на замещение указанной должности, были ужесточены: возраст не менее 25 лет; наличие аттестата университетов или других высших учебных заведений об окончании курса юридических наук; стаж работы по судебной части не менее 3-х лет, не ниже секретаря окружного суда, либо состояние в звании присяжного поверенного не менее 10 лет, при наличии аттестата и свидетельства об исправном исполнении ими своих обязанностей; либо состояние кандидатом на судебную должность в течении 4-х лет, при достаточном познании следственной части.
Одной из важнейших гарантий независимости и самостоятельности судебных следователей было закрепление в законе их несменяемости. Поэтому следователи не могли быть уволены без «прошения», только на основании приговора уголовного суда, либо по другим основаниям указанными в законе. Существовало ограничение в переводе их из участка в участок без согласия. Из этой нормы было исклю-
1 Тарасов A.B. Судебные следователи Российской империи по реформам середины XIX века. — Краснодар, 2002. — С. 69—74.
2 ОР РГБ, ф. 290, оп. 171, д. 8, с. 19.
чение, перевод был возможен в исключительных случаях, но не иначе как на основе предложения прокурора по постановлению общего собрания окружного суда, утвержденного министром юстиции.
Кардинальным изменениям подверглись взаимоотношения прокурора с судебными следователями при осуществлении надзора в стадии предварительного следствия. В Уставе уголовного судопроизводства был закреплен судебный порядок рассмотрения разногласий между прокурором и судебным следователем, в частности по вопросам о задержании обвиняемого, находящегося на свободе. Вот как охарактеризовал через 50 лет итоги данной реформы профессор Б.Л. Бразоль, подчеркивая ее значимость для процесса: «Окончательное отделение судебной власти от административной, осуществленное означенной реформой и действительное подчинение судебных следователей обновленным судебным коллегиям, в лице окружных судов, к членам коих они были приравнены, поставило следственный институт в независимое от администрации положение и придало сим органам исключительно судебный характер: от этого и само существо следствий выиграло в стройности и единообразии»1.
Судебные следователи, как особый институт уголовного судопроизводства, просуществовали до 1917 года, а на Кубани — до 1920 года.
После октября 1917 года прежняя судебная система практически полностью была разрушена. Органами следствия стали специальные комиссии при городских и районных советах Петрограда, Москвы, других городов. Расследованием преступлений занимались также штабы Красной гвардии. Законодательной регламентации их деятельности не существовало.
Декретом о суде № 1 от 22 ноября 1917 года предварительное следствие по уголовным делам возлагалось на местных судей. При советах создавались особые следственные комиссии для расследования политических преступлений, относившихся к ведению ревтрибуналов. При этом были отменены все законы, которые приходили бы в противоречие с новыми актами. Однако уже позже в соответствии с Декретом СНК РСФСР «О суде» № 2 от 7 марта 1918 года к общему положению было внесено дополнение в статью 8 где было указано, что судопроизводство должно осуществляться по правилам Судебных уставов 1864 года. Декретом СНК РСФСР «О суде» № 3 от 20 июля того же года, в России образовывались следственные комиссии окружных судов, которые осуществляли предварительное следствие по делам об убийствах, причинении тяжких телесных повреждений, изнасиловании, бандитизме, разбоях, подделке денежных знаков, взяточничестве и спекуляции, а также по наиболее сложным делам, подсудным уездным и городским судам.
Положением о народном суде РСФСР, утвержденном Декретом ВЦИК от 30 ноября 1918 года, расследование уголовных дел, подлежащих коллегиальному рассмотрению судьей и заседателями, осуществлялось уездными и городскими следственными комиссиями. По остальным делам суд ограничивался дознанием, проведенным милицией, или принимал решение о передаче их в следственную комиссию. В случаях, не терпящих отлагательства, предварительное следствие могло быть поручено народному судье. Расследование государственных преступлений входило в обязанности ВЧК.
Инструкцией об организации рабоче-крестьянской милиции, принятой в октябре 1918 года, к компетенции милиции и уголовного розыска было отнесено расследование дел, переданных им народным судом или следственными комиссиями. Для расследования этих дел в аппаратах уголовного розыска и ВЧК вводились должности следователей.
«Положением о народном суде РСФСР» утвержденном Декретом ВЦИК от 20 октября 1920 года были учреждены должности народных следователей по важнейшим делам при губернских отделах и наркомате юстиции. Суды осуществляли подбор и назначение следственных кадров, ведали финансированием и отчетностью, а также проводили ревизии подчиненных им следственных участков. Важно отметить, что в актах было проведено четкое разграничение дознания и предварительного следствия. Органы дознания обязаны были проводить негласный розыск и дознание, в ходе которого собирать сведения об обстоятельствах совершенного преступления, о преступнике и его виновности, а затем материалы передавать следователю (судебному органу) для производства предварительного следствия. Народные следователи проверяли собранные в ходе дознания материалы , их оценивали с целью обеспечения нормального отправления правосудия. Кроме того они руководили действиями розыскных аппаратов и могли проверять любой акт органов дознания. Оперативное управление следствием возлагалось на органы прокуратуры.
Сформировавшаяся схема уголовного процесса была закреплена в Уголовно-процессуальном кодексе 1922 года утвержденном постановлением 3- й сессии ВЦИК от 25 мая 1922 года и в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых в 1924 году, возложили расследование преступлений на народных следователей, следователей, состоявших при ревтрибуналах, военных следователей и следователей по важнейшим делам наркомата юстиции. Должности следователей в уголовном розыске были упразднены. Следователь рассматривался как носитель судебной функции юстиции. Организационно он был независим от прокуратуры, так как состоял в ведомстве губернского, а затем областного суда. Этот суд назначал его на должность, отстранял от производства, рассматри-
1 ОР РГБ, ф. 290, оп. 171, д. 8, с. 69—74.
вал жалобы на его действия. (ст. 126—127 УПК). В тоже время прокурор, как и раньше, мог давать следователю обязательные указания о направлении и дополнении следствия (ст. 121 УПК). Следователь в свою очередь мог лишь обжаловать в суд некоторые важнейшие указания (ст. 151УПК)1.
В дальнейшем была проведена поэтапная ликвидация института предварительного следствия. Наиболее активную роль в этом сыграл прокурор Верховного Суда СССР А.Я. Вышинский. На IV и V съездах деятелей советской юстиции (1922 и 1924 гг.) он в своих выступлениях предлагал отказаться от «старой» точки зрения на предварительное следствие как на судебную деятельность и рассматривать ее как однопорядковую с дознанием. В результате сложившейся доктрины уже в 1923 году прокурору были предоставлены полномочия по передаче дел от одного следователя к другому, а также право рассмотрения всех жалоб на действия следователя. Позднее в 1924 году на следователя была возложена ответственность за непосредственное руководство дознанием под надзором прокурора. Окончательно вопрос о месте народных следователей был решен Постановлениям ВЦИК и СНК РСФСР от 3 сентября 1928 года и продублировано Постановлением ЦИК и СНК СССР от 30 января 1929 года — весь следственный аппарат был переведен в прокуратуру. С точки зрения выдающихся юристов того времени, и их современников, предварительное расследование окончательно утратило признаки состязательности, а предварительное следствие фактически превратилось в прокурорское дознание. Прокуратура находилась в структуре наркомата юстиции. Решения прокуроров о назначении и увольнении народных следователей утверждались губисполкомами. В результате качество предварительного расследования в советском уголовном процессе резко снизилось, увеличилась «текучка кадров». Смысл всех новаций состоял, как выяснилось в дальнейшем, в подготовке советского уголовного процесса к политическим репрессиям 30—50-х годов. В тоже время следует отметить, что сталинская реприссивная машина только на первоначальном этапе устраивала громкие процессы. Позднее в помощи следователей никто уже не нуждался, так как уже с 1929 года органы дознания ОГПУ — НКВД — МГБ получили возможность принимать на себя расследование дел, относящихся к подследственности следователей прокуратуры.
17 декабря 1933 года ЦИК СССР утвердил Положение о Прокуратуре СССР, которая стала самостоятельным государственным органом. В ее штате предусматривались должности следователей по важнейшим делам. В то же время нижестоящие органы прокуратуры и состоявшие при них следователи продолжали находиться в системе наркомюста.
10 июля 1934 года образован наркомат внутренних дел СССР, а ОГПУ преобразовано в Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) и включено в состав НКВД СССР. Следственный аппарат существовал тогда лишь в ГУГБ и подчиненных ему подразделениях.
В этот период по основной массе общеуголовных преступлений органами милиции проводилось дознание, материалы которого направлялись прокурору и после утверждения им обвинительного заключения передавались в суд. Прокурор имел право поручать милиции расследование любого уголовного дела в полном объеме. Если предварительное следствие по делу являлось обязательным, милиция могла проводить следственные действия в течение месяца, после чего передавала его следователю. Последний, признав материал дознания полным, мог ограничиться предъявлением обвинения, допросом обвиняемого и составлением обвинительного заключения.
На практике большинство уголовных дел расследовалось органами милиции. В начале 40-х годов (непосредственно перед Великой Отечественной войной) в аппаратах уголовного розыска и БХСС ведомственным приказом были созданы следственные отделения. Руководство ими осуществлял следственный отдел Главного управления милиции НКВД СССР.
В послевоенный период по основной массе обшеуголовных преступлений согласно УПК РСФСР 1927 года производилось дознание. Следственный аппарат оставался в органах прокуратуры, однако из-за его малочисленности предварительное следствие по большинству уголовных дел осуществляли органы милиции и органы государственной безопасности.
Следующим важным этапом развития органов предварительного следствия стало принятие Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых 25 декабря 1958 года. В 1960 году был принят Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, который наделял правом производства предварительного следствия только следователей органов прокуратуры и госбезопасности. Следственный аппарат милиции вновь был ликвидирован. Такое решение было связано с тем, что в 1956—1958 годах принимались меры по ликвидации культа личности и связанных с ним произвола и грубейших нарушений законности.
В результате не обоснованной материальными и кадровыми ресурсами реорганизации вся нагрузка по предварительному расследованию преступлений легла на следователей прокуратуры, в производстве которых скопилось огромное количество незавершенных уголовных дел. В этих условиях милиция продолжала выполнять функции предварительного следствия и передавала возбужденные уголовные дела в прокуратуру лишь тогда, когда основной объем работы по ним был выполнен.
1 См.: Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. — СПб., 2000. — С. 193—194.
466 Юридическая техника. 2011. № 5
Поэтому Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1963 года право производства предварительного следствия вновь было предоставлено органам охраны общественного порядка. В их компетенцию вошло расследование обшеуголовных преступлений. Одновременно милиция сохранила право производить дознание в полном объеме по большинству преступлений.
В связи с политическими событиями последнего десятилетия XX века (распад СССР и образование Российской Федерации), в 1993 году был упразднен следственный аппарат в Комитете государственной безопасности, однако уже через несколько лет после реорганизации указанного государственного органа в Федеральную службу безопасности, в ней был восстановлены органы предварительного следствия. В 1996 году сформированы структуры следственной службы в Налоговой полиции (позднее в результате переименования в ФСКН, следственный аппарат останется им в наследство). В тот период времени обсуждались предложения о создании следственных структур в таможенных органах.
Одновременно в юридической среде уже длительное время продолжались дискуссии по вопросу сохранения следственного аппарата в органах прокуратуры. Один из участников дискуссии, профессор Ю.М. Стецковский, по данному поводу заявил: «..возложение на прокуратуру расследование уголовных дел и плюс к тому надзор за расследованием, — это противоречит здравому смыслу...»
С 1 июля 2002 года вступил в действие новый УПК РФ. Можно с уверенностью констатировать, что данным нормативным актом практически сохранены основные принципы и институты предварительного расследования сложившиеся по УПК РСФСР 1860 года. Более того, новый УПК отнес следователя к стороне обвинения: причислил его к субъектам главы 6 «Участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения» и наделил его обязанностями осуществления уголовного преследования (ч. 1 ст. 38 УПК) под руководством прокурора. Перерождение предварительного следствия в «прокурорское дознание», а процессуально самостоятельного следователя — в зависимого от прокурора «ведомственного дознавателя» (то есть следователя только по имени) стало следствием недопонимания или сознательного игнорирования правовой природы и предназначения предварительного следствия — предварительного, то есть досудебного, исследования обстоятельств совершенного преступления. Позднее в законодательстве были внесены изменения и основные полномочия были переданы руководителю следственного органа.
Увы, конструктивная критика УПК РФ в основном подменяется тотальным отрицанием всего нового. Особо преуспели в этом Генеральная прокуратура и МВД (монополисты предварительного следствия). «Силовики» прекрасно понимают, что принятие современного демократического уголовнопроцессуального законодательства приведет к утрате ими реальной власти в досудебном производстве. К примеру, если взять следователя МВД — о какой независимости и самостоятельности можно говорить: наряду с прокурором, им руководит начальник следственного подразделения, и, как бы это не отрицали, начальник соответствующего органа внутренних дел в купе с руководством криминальной милиции и милиции общественной безопасности. А с принятием нового УПК и суды, осуществляющие судебный контроль за законностью и обоснованностью отдельных процессуальных действий следователя.
Каковы же перспективы института предварительного следствия в российском уголовном судопроизводстве? Ответ отчасти можно увидеть в «Концепции судебной реформы в РСФСР « принятой на Верховном совете РСФСР 24 октября 1991 года. Раздел седьмой данного акта, посвященный месту и роли предварительного следствия, выделяет два пути: либо через создание Следственного комитета как структуры обвинительной власти; либо посредством воссоздания института следственных судей в судебном ведомстве при признании за нынешним следственным аппаратом функций вспомогательной службы прокуратуры1.
К слову следует заметить, что вопрос о создании Следственного комитета обсуждался еще в начале 90-х годов. Одним из авторов процессуалистов выдвигавших данную идею был профессор И.Л. Петрухин «...выход из создавшейся ситуации — создание единого следственного комитета, организационно отделенного как от прокуратуры, так и от МВД и т. д.. Такая мера обеспечит подлинную независимость и самостоятельность следователей, повысит эффективность всей работы по расследованию преступлений»2.
Под влиянием научных и общественных деятелей были предприняты первые шаги. 23 ноября 1998 года Указом Президента России Б. Ельцина был создан Следственный комитет при МВД РФ. При этом следователи ОВД формально были выведены из штата соответствующих территориальных органов и им даже были присвоены звания офицеров юстиции. Но содержание работы осталось прежним.
В 2001 году появились сообщения Национальной информационной службы «Страна.Яы», в которых утверждалось о том, что Президентом России Владимиром Путиным было принято принципиальное решение о создании Федеральной службы расследований, в которую предполагается преобразовать Следственный комитет, выведя его из состава МВД. При этом утверждалось, что провести ука-
1 См.: Концепция судебной реформы в Российской Федерации. — М.,1992.
2 Петрухин И.Л. Правосудие время реформ. — М., 1991. — С. 74.
занные мероприятия запланировано после введения нового УПК РФ. В то время даже появился проект создания Федеральной службы расследования преступлений. УПК РФ был принят и «со скрипом» уже на протяжении десяти лет работает, за это время было принято 63 федеральных закона, внесших более 1000 поправок в данный Кодекс. Но вопрос о месте и роли предварительного следствия в уголовном процессе остается открытым.
Одновременно следует отметить, что за последние годы все настойчивее и настойчивее пробивается глас отдельных юристов — ученых и практиков (В.Н. Махов, А.В. Смирнов, О.Л. Васильев, Н.А. Колоколов, Ю. Деришев, и др.), которые в «унисон» предлагают обратить взор на исторические корни русского уголовного судопроизводства. В частности, воспользоваться положительным опытом Судебной реформы XIX века и организации институтов предварительного расследования. Вот одно из мнений, которое в полной мере разделяет автор данной статьи: «Если следователь должен осуществлять функцию предварительного судебного исследования, тогда ему необходимо обладать фактически тем же статусом, что и судья, и соответственно этому статусу находиться в системе судебных органов»1.
Исходя из вышеизложенного напрашивается вывод — не лучше ли создать, на основании уже имеющегося российского опыта, настоящее предварительное следствие как особую уголовнопроцессуальную стадию с соответствующими организационными институтами, оберегающую суд от работы с непроверенными материалами уголовного расследования.
В тоже время отдельные процессуалисты пытаются критиковать предложения о воссоздании института судебных следователей, ссылаясь на европейский опыт (Германии, Щвейцарии и т. д.) где упразднили или пытаются упразднить аналогичные институты уголовного судопроизводства.
28 декабря 2010 года был принят Федеральный закон № 403-ФЗ, в соответствии с которым были проведены кардинальные изменения — создан Следственный комитет Российской Федерации. Пожелания и чаяния российских ученых-процессуалистов нашли свое частичное воплощение. Прокуратура перестала одновременно осуществлять надзор за законностью и производить предварительное следствие. Однако данное решение носит половинчатый характер, так как разрешает только одну проблему концептуального характера. У нас не решен вопрос об органах предварительного следствия в МВД, ФСБ и ФСКН, хотя во властных структурах признается необходимость объединения всех следователей в единой структуре Следственного комитета РФ. Генеральный прокурор РФ Ю.В. Чайка на отчетном выступлении в Совете Федерации РФ 27 апреля текущего года четко заявил, что Генеральная прокуратура твердо стоит за объединение всех следователей. Каковы будут дальнейшие шаги Президента РФ и Правительства РФ, покажет время.
Эйфория в среде отдельных ученых и чиновников по поводу создания Следственного комитета продлится недолго, и уже имеются отдельные негативные моменты. Необходимо вспомнить плачевный опыт существования подобной структуры в Республике Казахстан. С момента создания Государственного следственного комитета РФ выявились серьезные проблемы, наиболее важной из которых была организация взаимодействия с оперативными подразделениями. В результате, разрастание структуры и конфликты, с которыми столкнулись сотрудники, привели к его упразднению в ноябре 1997 года.
В данном случае уместно вспомнить, что еще в начале 1990-х годов, когда развернулась бурная полемика в научной и практической среде по вопросу о месте органов предварительного следствия многие отмечали, что создание Следственного комитета надо начинать с разработки и принятия норм об основах взаимодействия следователей с оперативными службами2. Однако в настоящий момент мы вновь столкнулись с волевым решением о создании новой структуры, под которую далее будет формироваться правовое обеспечение. К сожалению, о преемственности говорить сложно, а исторический опыт комплексного подхода к реформированию предварительного расследования, имевший место в 1860 году, остается не востребованным.
Подводя итог, следует отметить, что проблемы уголовного судопроизводства на современном этапе требуют комплексного подхода в решении вопроса о месте институтов предварительного следствия в системе органов правосудия, однако данный вопрос не может решаться в отрыве от всеобъемлющего пересмотра функций органов задействованных в механизме уголовного судопроизводства, таких как органы дознания, следователи, прокуратура, суд. Кроме того, любые предпринимаемые меры по реорганизации институтов предварительного расследования должны учитывать конкретные социально-политическую ситуацию, уровень общественного правосознания, сложившуюся правоприменительную практику, финансовые возможности государства, исторические особенности борьбы с преступностью и другие факторы. Самая совершенная законодательная модель предварительного следствия, если она не будет основываться на указанных факторах, будет давать сбои на практике при этом компрометируя все идеалы демократической организации уголовного судопроизводства и передовой теоретической мысли. О чем и свидетельствует исторический опыт.
1 Васильев О.Л. Сначала реформа института предварительного следствия, а затем — следственного аппарата // Российская юстиция. — 2001. — № 8. — С. 31.
2 См.: Балакшин В.А. Нужен следственный комитет // Социалистическая законность. — 1991. — № 2. — С. 28.
