CC BY
6
DOI 10.24412/2227-7315-2023-3-245-256 УДК 336.22
A.C. Кондукторов
РЕДОМИЦИЛЯЦИЯ ИНОСТРАННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В РОССИЙСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ (ФИНАНСОВО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ). ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ФИНАНСОВО-ПРАВОВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ КАК ВИД ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОГО ФИНАНСОВОГО УПРАВЛЕНИЯ
Введение: финансово-правовое регулирование и финансово-правовое воздействие в процессе своей реализации направлены на разные предметные области общественного отношения (разделенные объективными пределами правового регулирования). Это позволяет использовать их в качестве взаимодополняющих способов публичного финансового управления. Однако теоретического разграничения финансово-правового регулирования и финансово-правового воздействия в науке не проведено. Цель — сравнительно-теоретический анализ соотношения финансово-правового регулирования и финансово-правового воздействия как способов публичного финансового управления. Методологическая основа: аналитический и сравнительно-правовой методы. Результаты: исследование отдельных особенностей процедуры финансово-правового воздействия на примере института редомициля-ции иностранных организаций позволило сформировать целостное теоретическое представление о финансово-правовом воздействии как управленческом процессе и разграничить его с финансово-правовым регулированием с философской точки зрения. Выводы: если финансово-правовое регулирование в большинстве случаев удовлетворяется правилами классической научной рациональности, то процедура финансово-правового воздействия требует для своего описания использования подходов постнеклассической научной рациональности. Поэтому публичное финансово-правовое управление необходимо классифицировать на классическое, реализуемое посредством традиционного финансово-правового регулирования, и постнекласси-ческое, выражающееся в финансово-правовом воздействии, осуществляемом за объективными пределами правового регулирования.
Ключевые слова: финансовое управление, финансово-правовое регулирование, финансово-правовое воздействие, редомициляция, классическая научная рациональность, неклассическая научная рациональность, постнеклассическая научная рациональность.
© Кондукторов Антон Сергеевич, 2023
Кандидат юридических наук, доцент кафедры таможенного, административного и финансового права (Саратовский национальный исследовательский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского); е-mail: ack-87@mail.ru
© Konductorov Anton Sergeevich, 2023
Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Customs, Administrative and Financial Law (Saratov National Research State University named after N.G. Chernyshevsky) 245
A.S. Konductorov
REDOMICILIATION OF FOREIGN ORGANIZATIONS IN THE RUSSIAN FEDERATION (FINANCIAL-THEORETICAL ANALYSIS). PART TWO: FINANCIAL AND LEGAL IMPACT AS A TYPE OF POST-NONCLASSICAL FINANCIAL MANAGEMENT
Background: financial-legal regulation and financial-legal impact in the process of their realization are directed to different subject areas of social relations (separated by objective limits of legal regulation). This allows them to be used as mutually complementary ways of public financial management. However, the theoretical differentiation of financial-legal regulation and financial-legal impact in science has not been carried out. Objective — comparative theoretical analysis of the relationship between financial and legal regulation-financial and legal impact as methods of public financial management. Methodology: analytical and comparative legal methods. Results: the study of individual features of the procedure of financial and legal influence on the example of the institute of redomiciliation of foreign organizations allowed to form a holistic theoretical understanding of financial and legal influence as a managerial process and to distinguish it from financial and legal regulation from a philosophical point of view. Conclusions: if financial and legal regulation in most cases is satisfied with the rules of classical scientific rationality, then the procedure of financial and legal impact requires the use of post-non-classical scientific rationality approaches for its description. Therefore, public financial and legal management should be classified into classical (implemented through traditional financial and legal regulation) and post-non-classical (expressed in financial and legal impact carried out beyond the objective limits of legal regulation).
Keywords: financial management, financial and legal regulation, financial and legal impact, redomicilation, classical scientific rationality, non-classical scientific rationality, post-non-classical scientific rationality.
| Согласно словарю Д.Н. Ушакова, термин «управление» предполагает деятель-
1 ность, направляющую и регулирующую общественные отношения посредством
2
>1 органов государственной власти [1, столб. 968]. Управление выражается во власт-
| ном регулировании социальных процессов, их упорядочении и приведении
со
| в соответствие с целями, задачами и желаниями государства. Как правило,
го
5 управление осуществляется через инструмент, именуемый механизмом правово-
0 „
£ го регулирования, который призван воплощать предписания юридических норм
| в объективную действительность. Правовое регулирование является базовым
! способом управления во всех без исключения отраслях права. Финансовому
го
1 праву тоже нечужда управленческая проблематика [2-4], в частности множество | финансово-правовых отношений сводятся к субъект-объектному управляющему
взаимодействию. Его примером может служить простейшее отношение по уплате налога, в рамках которого государство управляет поведением налогоплательщика по внесению денежных средств в бюджет.
На современном этапе развития социальное управление может осуществляться не только путем правового регулирования, но и другими способами. 246 Как указывалось в первой части настоящей работы, финансовое право порой
не удовлетворяется простым правовым регулированием, так как последнее все же ограничено определенными объективными пределами, вне рамок которых оно становится нерезультативным, поэтому в некоторых случаях финансово-правовое регулирование требует замены финансово-правовым воздействием. Финансово-правовое воздействие ориентировано на те области общественных отношений, которые располагаются за объективными пределами правового регулирования, поэтому способно влиять на сферы финансовой деятельности, недоступные последнему. Необходимо признать, что финансово-правовое воздействие, как правило, менее эффективно ввиду отсутствия возможности императивного принуждения, тем не менее современная финансовая жизнь вынуждает государство использовать его для достижения общезначимых целей.
Таким образом, финансово-правовое регулирование и финансово-правовое воздействие имеют одну и ту же цель — публичное управление1. Но чем управление, осуществляемое посредством финансово-правового регулирования, отличается от управления, реализуемого путем финансово-правового воздействия? Как соотносятся финансово-правовое регулирование и финансово-правовое воздействие, в чем их сущность и фундаментальное различие? Комплексного ответа на данные вопросы современная теория финансового права не предлагает. Поэтому сравнительно-теоретический анализ соотношения финансово-правового регулирования и финансово-правового воздействия как способов публичного финансового управления и составляет цель настоящего исследования.
Социальное управление с использованием методов правового регулирования стало классикой юриспруденции и выразилось в теории права через описание взаимодействия субъекта и объекта правового регулирования. Под таким объектом е чаще всего подразумевают общественные отношения, на которые направлены и правовые нормы, или поведение участников данных общественных отношений. сс Так, С.С. Алексеев пишет: «Объектом (предметом) правового регулирования яв- о ляются общественные отношения, акты волевого поведения людей-участников о общественных отношений» [5, с. 155]. Регулирующим субъектом в данном случае о
с
выступает законодатель (а в более широком смысле — государство), издающий а норму, оформляемую правовым актом. Вследствие этого поведение участников в
е
общественного отношения организуется в соответствии с требованиями данной о нормы, общественное отношение становится правоотношением, и результат ю
Т5
правового регулирования может считаться достигнутым. Такова классическая |
интерпретация социального управления посредством правового регулирования. К
Нетрудно заметить, что описанная структура взаимодействия представляет а
собой пример классической научной рациональности. «Классический тип на- |
учной рациональности, концентрируя внимание на объекте, стремится при ии
его теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится ¡§
к субъекту, средствам, приемам и способам ... деятельности» [6, с. 63]. В рамках 1
5
классической научной рациональности исследуемый объект является «простым», ) то есть не обладает свойствами саморегулирующейся и саморазвивающейся 3 системы [7, с. 45]; всякий классически рациональный «процесс трактуется как
1 Следует отметить, что здесь и далее под термином «управление» понимается именно публичное, реализуемое государством или иным уполномоченным субъектом от имени государства финансовое управление, а не управление финансовой деятельностью предприятия или организации.
воздействие одной вещи на другую» [8, с. 18]; взаимодействие элементов системы ограничивается парадигмой управления «субъект — объект» [9, с. 24].
Удовлетворительна ли такая классически рациональная интерпретация взаимодействия управляющего субъекта и объекта управления для описания процесса правового регулирования стандартного отношения по уплате налога? Представляется, что вполне. Во-первых, примером «простого» объекта можно считать единичного законопослушного налогоплательщика, не обремененного сложноорганизованными способами уклонения от исполнения налоговой обязанности. Во-вторых, управляющий субъект (государство) наделен достаточными властными возможностями и способен заставить управляемый объект (налогоплательщика) выстроить свое поведение необходимым образом — уплатить налог. В-третьих, наконец, процесс уплаты налога можно рассматривать как простое субъект-объектное взаимодействие, в котором субъект и объект автономны по отношению друг к другу: государство (субъект) дистанцируется от налогоплательщика и управляет им как бы извне, находясь за пределами его досягаемости и не испытывая при этом обратного воздействия. Налогоплательщик (объект) самодостаточен — возник и существует независимо от субъекта и не испытывает потребности в развитии или самоорганизации (усложнении своей структуры).
Таким образом, в стандартном отношении по уплате налога государство вполне достаточно рассматривать как внешний субъект, оказывающий управляющее влияние на объект в рамках классической научной рациональности.
Но удовлетворяет ли критериям классической научной рациональности финансово-правовое воздействие? Одним из его примеров, как показано в первой части настоящей работы, является деятельность Российской Федерации по редомициляции в российскую юрисдикцию зарегистрированных в офшорах иностранных организаций отечественного происхождения1 и репатриации их активов (напомним, что данные цели невозможно реализовать методами правового регулирования, так как их достижение требует управляющего влияния на те общественные отношения, которые находятся за объективными пределами правового регулирования). Для ответа на поставленный вопрос с использованием данного примера2 проследим, как выстраивалось взаимодействие государства как управляющего субъекта и офшорных организаций, поведение которых выступает объектом финансово-правового воздействия.
Исходной причиной офшоризации российской экономики (практики уклонения от налогообложения посредством использования организаций, зарегистрированных в иностранных низконалоговых юрисдикциях) стало внесение в заключенные Российской Федерацией соглашения об избежании двойного налогообложения условия о налогообложении процентов и дивидендов, выплачиваемых отечественными организациями за рубеж, в государствах нахождения (резидентства) получателей данных выплат.
Следует отметить, что это правило неново. Исследователи международных налоговых соглашений указывают, что оно сформировалось в качестве одного
1 Под офшорными/иностранными организациями отечественного происхождения в настоящей работе понимаются учрежденные за рубежом и контролируемые резидентами РФ юридические лица, основным источником происхождения активов которых является хозяйственная деятельность российских организаций.
2 Пример редомициляции иностранных компаний в Российской Федерации — не единственный применимый в данном случае. Те же самые закономерности (описанные далее) обнаружи-
248 вает реализация Банком России денежно-кредитной политики.
из базовых принципов1 еще на ранних этапах развития договоров об избежании двойного налогообложения [10, с. 36]. Его имплементация в налоговые соглашения иностранных государств, а с начала 1990-х годов и в налоговые соглашения РФ сделала последние «правовой базой» для уклонения от уплаты налогов. Механизм уклонения от исполнения налоговой обязанности в данном случае выглядит следующим образом:
1) чтобы избежать полноценного налогообложения полученной прибыли, компания-налогоплательщик искусственно создает задолженность перед контролируемой иностранной организацией и выплачивает последней проценты за пользование предоставленными денежными средствами. Это, во-первых, уменьшает ее налогооблагаемую базу в Российской Федерации — выплачиваемые проценты относятся на расходы, во-вторых, позволяет без налогообложения (в силу действия налоговых соглашений выплачиваемые проценты облагаются налогом не в Российской Федерации, а в государстве нахождения получателя процентов) переместить за рубеж фактически полученную прибыль, которая в результате последовательности аналогичных операций оказывается в низконалоговой юрисдикции (офшоре);
2) чтобы «сэкономить» на налогах при выплате дивидендов, право собственности на уставный капитал/акции организации-налогоплательщика передается контролируемым иностранным компаниям, зарегистрированным в государствах, предусматривающих минимальное налогообложение получаемых дивидендов (либо являющихся «транзитными» на пути в низконалоговую юрисдикцию)2.
Внешне такое «размывание» налоговой базы выглядит вполне законно и соответствует положениям соглашений об избежании двойного налогообложения, однако в основе своей преследует цель уклонения от уплаты налогов в государстве получения прибыли/дивидендов. В результате подобная практика стала всеобщей — сложившиеся условия стали активно использоваться для уклонения от налогообложения в Российской Федерации и вывода активов за рубеж. Это и вызвало в итоге потребность в комплексе мер по возврату из офшоров в Российскую Федерацию компаний отечественного происхождения (редомициляция) и перемещению на счета в российских банках их активов (репатриация).
Иными словами, необходимость осуществления государством действий по ре-домициляции иностранных компаний и репатриации их активов вызвана его же прежними действиями — по включению в налоговые соглашения условий об отказе от налогообложения в Российской Федерации выплачиваемых за ру-
1 Необходимо пояснить, что данный принцип актуален для налоговых соглашений, разрабо- | танных на базе Модельной конвенции Организации экономического сотрудничества и развития е об избежании двойного налогообложения доходов и капитала (Model Tax Convention on Income 1 and on Capital). URL: https://www.oecd.org/tax/model-tax-convention-on-income-and-on-capital- * full-version-9a5b369e-en.htm (дата обращения: 16.04.2022). Данная конвенция применяется 3 большинством государств с качестве основы при разработке соглашений об избежании двойного 1 налогообложения. Это справедливо и для России, которая выразила готовность, с учетом ряда ) оговорок, использовать ее при заключении налоговых соглашений (п. 13.1 Начального мемо- 2 рандума о позиции Российской Федерации в отношении актов Организации экономического 2 сотрудничества и развития (документ опубликован не был) // СПС «Гарант».
2 Соблюдая юридическую точность, следует отметить, что, как правило, соглашения об из-
бежании двойного налогообложения, заключенные Российской Федерацией с иностранными
государствами, предусматривают обложение дивидендов в стране-источнике выплаты по ставке
5 %. Несмотря на это, налоговые соглашения позволяют получать существенные налоговые выгоды, так как в случае их отсутствия с дивидендов, полученных иностранной организацией, был бы взыскан налог по ставке 15 % (подп. 3 п. 3 ст. 284 Налогового кодекса РФ), а физическим лицом — 15 % для нерезидентов (п. 3 ст. 224 Налогового кодекса РФ) и 13 % или 15 % (в зависимости от величины налоговой базы) для резидентов (п. 1 ст. 224 Налогового кодекса РФ). 249
беж процентов и дивидендов. То есть в данном случае государство осуществляет воздействие на им же самим изначально сконструированную ситуацию (объект).
Однако, если взглянуть на это с философской точки зрения, подобное взаимодействие ни в коем случае не удовлетворяет субъект-объектному подходу, а больше похоже на свойственную неклассической научной рациональности парадигму управления «субъект — субъект». Неклассическая научная рациональность предполагает, что объект не просто управляется субъектом со стороны, а напротив, является продуктом его собственной деятельности [11, с. 25]. При данном типе научной рациональности объект саморегулирует свое состояние, активно реагируя на те вмешательства, которые он претерпевает со стороны управляющего субъекта. Как отмечает В.Е. Лепский, «для данного типа научной рациональности <...> важнейшим свойством рассматриваемых объектов управления <...> является их активность» [11, с. 77-89]. По указанным причинам участие субъекта в фактическом конструировании объекта и активное встречное использование объектом параметров системы управления в своих интересах есть управленческое финансово-правовое воздействие Российской Федерации на иностранные компании в целях их редомициляции и репатриации активов, требующее осмысления как минимум в парадигме неклассической научной рациональности.
Способен ли в данном случае объект управления к саморазвитию? Под саморазвивающимися системами В.С. Степин понимает системы, которым «присуща иерархия уровневой организации элементов и способность порождать в процессе развития новые уровни организации. Причем каждый такой новый уровень оказывает обратное воздействие на ранее сложившиеся, перестраивает их, в результате чего система обретает новую целостность» [8, с. 21]. Можно ли признать такое свойство за системой организаций, используемых для уклонения от уплаты налогов и перемещения денежных средств в офшор? Представляется, что да. Как известно, уклонение от уплаты налогов осуществляется посредством согласованных действий совокупности контролируемых компаний, зарегистрированных в различных юрисдикциях. Например, для сокращения налоговых платежей в России и перемещения прибыли в низконалоговую юрисдикцию необходима, как правило, следующая последовательность организаций: российская организация налогоплательщик (уклоняющаяся от уплаты налога) — контролируемая иностранная компания, зарегистрированная в так называемой транзитной юрисдикции1 — контролируемая иностранная компания, находящаяся в офшорной юрисдикции и являющаяся конечным получателем денежных средств. Это подтверждает наличие «уровневой организации» в управляемой системе. Но она, как показывает практика, способна при необходимости само-
Ц 1 Необходимость использования компании, зарегистрированной в транзитной юрисдикции,
^ обусловлена как минимум тем, что Российская Федерация не заключает налоговые соглашения
1 с классическими офшорами, перечень которых утвержден Минфином (Приказ Министерства
£ финансов Российской Федерации от 13 ноября 2007 г. № 108н «Об утверждении Перечня государств и территорий, предоставляющих льготный налоговый режим налогообложения и (или) не предусматривающих раскрытия и предоставления информации при проведении финансовых операций (офшорные зоны)» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2007. № 50). Ввиду данного обстоятельства прямое перемещение денежных средств из России в офшор требует использования государства, которое заключило соглашения об избежании двойного налогообложения и с Российской Федерацией, и с офшорной юрисдикцией (что позволяет первоначально вывести денежные средства из Российской Федерации без уплаты необходимых налогов на счета организации, находящейся в транзитной юрисдикции, 250 а затем аналогичным способом переместить их в офшор).
развиваться и совершенствоваться. До недавнего времени с транзитными функциями наиболее успешно справлялось Королевство Нидерландов. Однако, как указывалось в части первой настоящей работы, с 1 января 2022 г. прекратилось действие российско-голландского налогового соглашения, поэтому бенефициарам офшорных компаний придется переориентироваться на иные государства: действовавшие в Нидерландах организации-транзитеры денежных потоков будут заменены юридическими лицами, учрежденными в иных странах (не обремененных, как и Голландия, нравственными принципами и согласных выступать фактическими пособниками при совершении налоговых преступлений). То есть способность к саморазвитию управляемой системы налицо.
При этом саморазвитие рассматриваемой системы возможно не только посредством замены отдельных ее элементов, но и путем увеличения их количества. В частности, при возникновении дополнительных целей число уровней (звеньев) системы используемых организаций может увеличиваться. Например, при необходимости перемещения в офшор денежных средств, полученных преступным путем, возможно использование намного большего количества разбросанных по всему миру контролируемых компаний для более тщательного сокрытия личности их конечного бенефициара.
Таким образом, способность к саморазвитию исследуемой системы (образованной совокупностью офшорых организаций, к поведению которых обращено государственное финансово-правовое воздействие Российской Федерации как управляющего субъекта) означает, что она удовлетворяет требованиям не просто неклассической, а постнеклассической научной рациональности, в которой управляющему субъекту противостоит объект, представляющий собой саморазвивающуюся множественность контрсубъектов (управленческая парадигма «субъект — саморазвивающаяся полисубъектная среда» [9, с. 29]). Однако постнеклассическая научная рациональность требует также использования специфического способа управления, заключающегося в «задании механизмов функционирования среды» (которое В.Е. Лепский именует «кибернетикой третьего порядка») [9, с. 30], и соответствия синергетическим закономерностям развития, так как «синергетика по своим онтологическим и методологическим принципам предстает в качестве одной из важнейших экземплификаций пост-неклассической рациональности» [7, с. 51].
Способ управления, заключающийся в «задании механизмов функционирования среды» при осуществлении воздействия на иностранные организации в целях их редомициляции, совсем нетрудно обнаружить, достаточно вспомнить упоминавшиеся в части первой данной работы корректировки, внесенные Российской Федерацией в соглашения об избежании двойного налогообложения с Кипром, Мальтой и Люксембургом1. Можно смело утверждать, что изменение налоговых соглашений не является ни примером императивности Российской Федерации по отношению к ошфорным компаниям (принуждение их к каким-либо действиям отсутствует, офшорная организация имеет полное право никак
1 В указанные соглашения об избежании двойного налогообложения было включено положение о праве государства, резиденты которого выплачивают проценты/дивиденды за рубеж, облагать их налогом по ставке 15 %. Таким образом, проценты и дивиденды, перечисляемые российскими организациями в пользу контролируемых иностранных компаний (что является главным способом уклонения от уплаты налогов в отечественной практике налоговой оптимизации), фактически включаются в базу по налогу на прибыль. 251
не реагировать на скорректированные условия соглашений об избежании двойного налогообложения), ни проявлением диспозитивности во взаимоотношениях России с офшорными организациями (последние никак не участвовали в выработке условий обновленных налоговых соглашений). Корректировка Российской Федерации соглашений об избежании двойного налогообложения не влечет никаких обязанностей или предписаний для офшорных организаций, она просто делает использование зарегистрированных в низконалоговых юрис-дикциях компаний менее выгодным, то есть изменяет условия их деятельности или, иными словами, «задает механизмы их функционирования», заставляя выработать новый алгоритм поведения.
Нетрудно заметить, что анализируемая система управления повторяет основные синергетические закономерности:
зависимость результата воздействия на систему не от его силы или интенсивности, а от состояния самой системы в момент осуществления воздействия1;
чрезвычайная сложность (а по мнению некоторых исследователей, принципиальная невозможность) эффективного прогнозирования результатов воздействия2.
Первую из указанных закономерностей наглядно иллюстрирует корреляция интенсивности возвращения в Российскую Федерацию иностранных компаний отечественного происхождения и состояния политических отношений между Российской Федерацией и западными государствами. Стабильность политических отношений гарантирует и стабильность (равновесие) системы иностранных компаний, контролируемых российскими бенефициарами. Ухудшение же политической ситуации выводит данную систему из равновесия и создает определенные риски (например, применение политически мотивированных экономических санкций). Как показывает практика, в подобных ситуациях интерес иностранных компаний к возвращению в Россию резко повышается. Таким образом, даже при неизменном финансово-правовом управленческом воздействии изменение состояния системы иностранных организаций (выход ее из стабильного/равновесного положения) оказывает существенное влияние на результат управления. Иными словами, значение имеет не столько «сила» воздействия, сколько состояние системы, в котором это воздействие реализуется.
Вторую из указанных синергетических закономерностей (сложность прогнозирования) иллюстрирует тот факт, что эффективное прогнозирование результата применения тех или иных инструментов, способных активизировать редомициляцию в Российскую Федерацию, вызывает значительные затруднения. Принципиальной становится проблема выбора средств воздействия и сама возможность оценки отложенных во времени последствий их применения. Это подтверждает хронологическая последовательность действий Российской Федерации, призванных организовать «возвращение на Родину» иностранных
£ 1 «В точках бифуркации незначительное воздействие может радикально изменить состоя-
ние системы, порождая новые возможные траектории ее развития» [12, с. 6-7], «в состоянии неустойчивости <...> часто небольшое воздействие — укол в определенном пространственно-временном локусе — способно порождать (в силу кооперативных эффектов) новые структуры и уровни организации» [13, с. 58].
2 Это обусловлено тем, что каждое воздействие на систему открывает целый спектр «путей развития для открытых нелинейных сред, <...> возбуждаемых различной топологией начальных воздействий» [9, с. 36]. Однако выбор между указанными путями осуществляется в значительной степени случайно: «развитие совершается через случайность <...> выбора пути в момент 252 бифуркации, а сама случайность <...> обычно не повторяется вновь» [9, с. 24].
организаций российского происхождения: первоначально была проведена так называемая амнистия капиталов1, которая не дала предполагавшегося результата; затем были учреждены Специальные административные районы (остров Октябрьский Калининградской области и остров Русский Приморского края)2 и урегулирована процедура редомициляции3; параллельно внесены поправки в Налоговый кодекс РФ4, предусматривающие фискальные преференции для организаций, получивших статус международной холдинговой компании5; Федеральный закон «О валютном регулировании и валютном контроле»6 исключил редомицилированные организации из числа валютных резидентов Российской Федерации, фактически устранив для них существующие валютные ограничения... Но все перечисленные меры не смогли существенно активизировать возвращение в Российскую Федерацию иностранных организаций отечественного происхождения. Если бы Российская Федерация с самого начала могла предвидеть низкую результативность перечисленных мероприятий, вероятно, стоило бы еще в 2015 г. перейти к корректировке соглашений об избежании двойного налогообложения. Таким образом, проблема эффективности прогнозирования, как показывает пример редомициляции, имеется в процедуре финансово-правового воздействия. К сожалению, сложность принятия управленческих решений в данном случае состоит как раз в том, что прогнозирование их результатов чрезвычайно затруднено — предвидеть и учесть все факторы, оказывающие стохастическое влияние на поведение управляемой системы, почти невозможно7.
Проблема эффективного прогнозирования отчасти вызвана тем, что управляющий субъект, как правило, имеет неполную (или недостоверную) информацию об управляемой системе, равно как и элементы управляемой системы об управляющем субъекте. Выбор средства воздействия в таких условиях становится крайне сложным, а оценка встречного влияния на сам субъект — практически
1 См.: Федеральный закон от 8 июня 2015 г. № 140-ФЗ «О добровольном декларировании физическими лицами активов и счетов (вкладов) в банках и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в ред. от 9 марта 2022 г.) // СЗ РФ. 2015. № 24, ст. 3367; 2022. № 11, ст. 1598.
2 См.: Федеральный закон от 3 августа 2018 г. № 291-ФЗ «О специальных административных районах на территориях Калининградской области и Приморского края» (в ред. от 26 марта 2022 г.) // СЗ РФ. 2018. № 32, ч. 1, ст. 5084; 2022. № 13, ст. 1961.
3 См.: Федеральный закон от 3 августа 2018 г. № 290-ФЗ «О международных компаниях и международных фондах» (в ред. от 26 марта 2022 г.) // СЗ РФ. 2018. № 32, ч. 1, ст. 5083; 2022. № 13, ст. 1961.
4 См.: Налоговый кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 5 августа 2000 г. № 117-ФЗ (в ред. от 26 марта 2022 г.) // СЗ РФ. 2000. № 32, ст. 3340; 2022. № 13, ст. 1956.
5 См. абз. 8 п. 3 ст. 224, подп. 1.1 п. 3 ст. 284, подп. 1.2 п. 3 ст. 284, п. 4.1 ст. 284 Налогового кодекса РФ.
6 См.: Федеральный закон от 10 декабря 2003 г. № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» (в ред. от 2 июля 2021 г.) // СЗ РФ. 2003. № 50, ст. 4859; 2021. № 27, ч. 1, ст. 5187.
7 «Проблема выбора» стоит перед отечественными финансовыми властями и в настоящий момент, так как альтернативными вариантами борьбы с офшоризацией экономики являются: а) продолжение процесса корректировки заключенных соглашений об избежании двойного налогообложения, сопутствующим негативным последствием которого выступает снижение инвестиционной привлекательности Российской Федерации [14]; б) использование механизма взимания так называемого глобального минимального корпоративного налога (Statement on a Two-Pillar Solution to Address the Tax Challenges Arising from the Digitalisation of the Economy. URL: https://www.oecd.org/tax/beps/statement-on-a-two-pillar-solution-to-address-the-tax-challenges-arising-from-the-digitalisation-of-the-economy-october-2021.pdf (дата обращения: 12.04.2022)), разрабатываемого в 2021-2022 гг. в рамках Организации экономического сотрудничества и развития также имеющего ряд недостатков. Какое из двух указанных решений более эффективное и перспективное при практическом применении? — очередной вопрос, на который сейчас невозможно дать верного ответа.
невозможной. Конечно, можно предположить наличие у всех сторон полной и достоверной информации, позволяющей принимать безошибочные решения. Однако в реальности это достаточно маловероятно, подтверждением чему служит, в частности, присуждение Нобелевской премии по экономике за исследования, основанные на «концепции „симметрии" информации для разных агентов рынка», выработанной Дж. Ю. Стиглицом [15]. Дополнительно следует учитывать и фактор неопределенности при выстраивании экономических моделей, на который указывает еще один нобелевский лауреат Л.П. Хансен [16]. Если принять во внимание, что в цепочку связей между действием управляющего субъекта и обратным воздействием на него управляемой системы может вмешиваться непредвиденное поведение третьих лиц, то оценка результата управления становится еще более затруднительной1.
Итак, на примере действий Российской Федерации по редомициляции иностранных организаций и репатриации их активов отчетливо видно, что в отличие от финансово-правового регулирования финансово-правовое воздействие не может быть описано в рамках парадигмы классической научной рациональности и требует, как минимум, неклассического, а чаще постнеклассического подхода. Доказательством данной гипотезы является то, что управляющий субъект финансово-правового воздействия, как было показано ранее, а) испытывает обратное влияние собственных действий (будучи включенным в единую с объектом воздействия систему), б) осуществляет финансово-правовое воздействие посредством задания условий функционирования, в) процессы управления при осуществлении финансово-правового воздействия повторяют синергетические закономерности. Поэтому, возвращаясь к изначально поставленному вопросу о сущности и соотношении финансово-правового регулирования и финансово-правового воздействия, следует сделать вывод о том, что они представляют собой самостоятельные варианты (способы) процесса управления. То есть современное публичное финансовое управление классифицируется на два вида:
классическое финансовое управление, осуществляемое в форме финансово-правового регулирования (реализуется в объективных пределах правового регулирования);
постнеклассичекое финансовое управление, осуществляемое в форме финансово-правового воздействия (реализуется за объективными пределами правового регулирования).
При этом финансово-правовое регулирование и финансово-правовое воздействие не исключают друг друга, а наоборот, дополняют, предполагая управленческое влияние на разные предметные области общественного отношения, разделенные объективными пределами правового регулирования.
Библиографический список
1. Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1940. Т. 4. 752 с.
1 «Случайные флуктуации в фазе перестройки системы <...> формируют аттракторы, которые <...> ведут систему к некоторому новому состоянию и изменяют возможности (вероятности) возникновения других ее состояний. Спектр направлений эволюции системы после возникновения аттракторов трансформируется, некоторые ранее возможные направления становятся 254 закрытыми» [17, с. 27].
2. Ашмарина Е.М., Горбунова О.Н. Роль финансового права в совершенствовании управления в современной России (интеллектуальный проект) // Lex russica. 2007. № 2. С. 265-284.
3. Грачева Е.Ю. Финансовая деятельность и финансовый контроль как система управления // Актуальные проблемы российского права. 2016. № 9. С. 57-66.
4. Селюков А.Д. Финансово-правовые механизмы государственного управления // Финансовое право. 2010. № 7. С. 2-6.
5. Алексеев С.С. Общая теория права: в 2 т. М.: Юридическая литература, 1982. Т. 2. 359 с.
6. Рябоконь Н.В. Классический, неклассический и постнеклассический типы научной рациональности // Инновационные образовательные технологии. 2016. № 1. С. 59-63.
7. Степин В.С. Типы научной рациональности и синергетическая парадигма // Сложность. Разум. Постнеклассика. 2013. № 4. С. 45-59.
8. Степин В.С. Научная рациональность в техногенной культуре: типы и историческая эволюция // Вопросы философии. 2012. № 5. С. 18-25.
9. Лепский В.Е. Экономическая кибернетика саморазвивающихся сред (кибернетика третьего порядка) // Управленческие науки. 2015. № 4. С. 22-33.
10. Шепенко Р.А. История модельной конвенции ОЭСР о налогах на доход и капитал // Российское право: образование, практика, наука. 2014. № 1. С. 32-37.
11. Лепский В.Е. Философия и методология управления в контексте развития научной рациональности // XII Всероссийское совещание по проблемам управления ВСПУ-2014 (г. Москва, 16-19 июня 2014 г.). М.: Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН, 2014. С. 7785-7796.
12. Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М.: ИПМ, 1990. 45 с.
13. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М.: Наука, 1994. 236 с.
14. Кондукторов А.С. Противодействие уклонению от уплаты налогов и инвестиционная привлекательность российской экономики: проблемы и решения // Экономика. Налоги. Право. 2022. № 1. С. 165-172.
15. Худокормов А.Г. Джозеф Стиглиц — лидер «информационной экономики» и «нового кейнсианства» // Российский экономический журнал. 2008. № 3-4. С. 45-67.
16. Хансен Л.П. Последствия неопределенности для экономического анализа // Вестник Финансового университета. 2015. № 2. С. 6-12.
17. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и философия синергетики // Экономические стратегии. 2009. № 7. С. 24-35.
References
1. Explanatory Dictionary of the Russian Language. Volume IV / ed. by D.N. Ushakov. Moscow: State Publishing House of Foreign and National Dictionaries, 1940. 752 p.
2. Ashmarina E.M., Gorbunova O.N. The Role of Financial Law in Improving Management in Modern Russia (intellectual project) // Lex russica. 2007. No. 2. P. 265-284.
3. Gracheva E.Yu. Financial Activity and Financial Control as a Management System // Actual Problems of Russian Law. 2016. No. 9. P. 57-66.
4. Selyukov A.D. Financial and Legal Mechanisms of Public Administration // Financial law. 2010. No. 7. P. 2-6.
5. Alekseev S.S. General Theory of Law: in 2 vols. Vol. II. Moscow: Legal literature, 1982. 359 p.
6. Ryabokon N.V. Classical, Non-Classical and Post-Non-Classical Types of Scientific Rationality // Innovative Educational Technologies. 2016. No. 1. P. 59-63.
7. Stepin VS. Types of Scientific Rationality and Synergetic Paradigm // Complexity. Mind. Post-Non-Classic. 2013. No. 4. P. 45-59.
8. Stepin V.S. Scientific Rationality in Anthropogenic Culture: Types and Historical Evolution // Questions of Philosophy. 2012. No. 5. P. 18-25.
9. Lepsky V.E. Economic Cybernetics of the Self-Developing Environments (the Third Order Cybernetics) // Management Sciences. 2015. No. 4. P. 22-33.
10. Shepenko R.A. History of the OECD Model Convention on Taxes on Income and Capital // Russian Law: Education, Practice, Science. 2014. No. 1. P. 32-37.
11. Lepsky V.E. Philosophy and Methodology of Management in the Context of the Development of Scientific Rationality // XII All-Russian Meeting on Management Problems of VSPU-2014 (Moscow, June 16-19, 2014). Moscow: V.A. Trapeznikov Institute of Management Problems of the Russian Academy of Sciences, 2014. P. 7785-7796.
12. Kurdyumov S.P. Laws of Evolution and Self-Organization of Complex Systems. Moscow: IPM, 1990. 45 p.
13. Knyazeva E.N., Kurdyumov S.P. Laws of Evolution and Self-Organization of Complex Systems. Moscow: Nauka pbl., 1994. 236 p.
14. Konduktorov A.S. Countering Tax Evasion and Investment Attractiveness of the Russian Economy: Problems and Solutions // Economics, Taxes & Law. 2022. No 1. P. 165-172.
15. Khudokormov A.G. Joseph Stiglitz — Leader of the "Information Economy" and "New Keynesianism" // Russian economic journal. 2008. No. 3-4. P. 45-67.
16. Hansen L.P. The Consequences of Uncertainty for Economic Analysis // Bulletin of the Financial University. 2015. No. 2. P. 6-12.
17. Stepin V.S. Self-Developing Systems and the Synergetic Philosophy // Economic Strategies. 2009. No. 7. P. 24-35.
