CC BY
15
УДК 821.161.1
М.А.Комова
РЕДАКЦИИ СКАЗАНИЯ О РУССКОЙ МЕСТНОЧТИМОЙ ИКОНЕ «НИКОЛА СТОЛБОВСКОЙ»:
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АСПЕКТ
Материалом исследования являются региональные литературно-краеведческие произведения XVIII—XIX веков в Центральном регионе России (Брянская область, ранее Орловская область), в котором содержатся легенды о христианской местночтимой чудотворной иконе («Никола Столбовской»). Актуальность исследования определяется возросшим интересом к истории православия и явлениям духовной литературной традиции в целом. Исследования, основанные на литературном материале региональных сочинений XIX века о местночтимых святынях в Центральном регионе России, позволяют создавать модели их происхождения и функционирования, дают возможность расширить наши взгляды на областной литературный текст и духовном контексте, а также для углубить филологические знания о литературном процессе в конце XVIII—XIX веков. Автор приходит к выводу, что первоначальная редакция предания относится ко времени правления императора Петра I.
Ключевые слова: региональная литература, сказания об иконах, религиозный сюжет
Первые десятилетия XXI в. отмечены активным научным интересом филологов к исследованию русских
сказаний о чудотворных иконах, бытующих в различных регионах России (М.В.Антонова, А.Н.Власов, В.М.Кириллин, М.С.Крутова, А.В.Пигин). Изучение данных текстов является важным для осмысления судеб древнерусской книжности и для выявления художественного своеобразия русской литературы Нового времени. Этот раздел истории русской литературы продолжает разрабатываться в монографических исследованиях. В основу данного исследования положен системный подход к изучению поставленных проблем, который обеспечивается комплексом историко-функционального, сравнительно-типологического, сравнительно-исторического методов изучения региональных сказаний об иконах Нового времени.
Устные предания об иконах Севского уезда были впервые выявлены и опубликованы представителями Орловской Историко-архивной комиссии и Церковного историко-археологического комитета. В основе изучаемых текстов лежат сохранившиеся в народной среде устные рассказы, прошедшие литературную обработку в эпоху Нового времени, которая совпала с периодом развития местных монастырей и начала активного почитания местных святынь. Поэтому эти тексты не относятся к фольклорным источникам, а выделены в отдельную группу литературно-краеведческих материалов.
Объектом данного исследования являются историко-краеведческие редакции легендарного сказания, повествующего о ныне утраченной иконе святителя Николая Мирликийского, которая почиталась близ г. Севска Орловской губернии (ныне Брянская область). Наличие разных редакций одного сказания характерно для Центрального региона и изучено на ряде текстов [1]. Выявление нового сказания об иконе «Николы Столбовского», введение его в научный оборот в данном исследовании проводится впервые.
Город Севск в восточном Подесенье, является ровесником Москвы и упоминается под 1146 г. в Воскресенской и Ипатьевской летописях. Наряду с Новгород-Северским, Рыльском и Путивлем Севск был одним из городов, располагавшихся в пределах земли, принадлежавшей союзу племен северян (Северская земля). О средневековом периоде бытования и почитания икон в северской земле нам известно из местных устных преданий, записанных в Новое время. Это предания об иконах Богоматери Молченской, Николы Площанского, Николы Борщовского и Николы Столбовского [2]. Село Столбово, наименование которого связано с обретением иконы св. Николая «на столпе», впервые упоминается с 1709 г. в составе Глодневского стана Севского уезда; первоначально — как слободка Столбовская (Николаевская), владение расположенного рядом Столбовского Николаевского монастыря, после упразднения которого в 1764 г. его Петропавловская церковь была определена приходской, а монастырская Столбовская слободка стала именоваться селом Столбово. В 1778—1782 гг. село входило в Луганский уезд, с 1782 по 1928 год — в Дмитровский уезд.
Историк рубежа XIX—XX вв. Д.Святский считал данную икону, «явившуюся, по преданию, как раз в промежуток между указанными годами (1115—1141 гг.)» [3], современной проповеди киевского монаха Кукши в землях вятичей. Историк, анализируя местные краеведческие исследования, считал неслучайным одновременное появление и других местночтимых резных икон св. Николая — Площанской и Мценской, последняя из которых краеведами конца XIX в. также связывалась с деятельность св. Кукши. Отметим, что мценская скульптура св. Николы (которая представляет его «в виде архиерея, держащего, как и Площанская, в одной руке меч, а в другой ковчег-церковь «в нем же залог тела и крови Господня») была иной по стилю, нежели столбовская, выполненная красками на иконной доске. Святский повторяет представления XIX в. о значении ковчега в руке св. Николая Ратного как о дароносице. Святский видел в этой детали предметы, «предусмотрительно положенные туда миссионером [св. Кукшей]». Краевед считал, что проповедник «вероятно, принес с собою и самый образ», ссылаясь на историко-краеведческое сочинение И.Соколова «Сказание о явлении иконы св. Николая во граде Мценске» и одноименную брошюру Г.Пясецкого. Как показали современные исследования, святитель Николай держит в левой руке подобие крепости Бари с храмом-
Ученые записки Новгородского государственного университета имени Ярослава Мудрого. № 2 (14). 2018 ' '
реликварием, где находятся мощи святителя, что видно на древней оригинальной скульптуре Николы Можайского из собрания Третьяковской галереи, к которой восходят многочисленные копии, в том числе мценская и площанская. Святский также указывал на наличие группы древних икон (мценской, площанской, столбовской), связанных своим явлением, как он предполагал, с домонгольским периодом, что подтверждается датой в преданииях.
Термин «Столбовской» или «на столпе (столпах)» является встречающимся позднесредневековым названием храмов в Центральной России. В Москве это название, как предполагают, связано с иконами, находившимися на вестовых (сторожевых) столбах поблизости от города, с которых вовремя оповещали посад о приближении татар. На месте столбов после утраты их оборонительного значения выстраивались часовни или храмы. Примером может послужить московская церковь Симеона и Анны, «что в Столпах», 1547 г. (с XVII в. именовалась в честь св. Николая) [4]. Ряд явлений икон святителя, правда, связаны с древнейшими сюжетами и мотивами, не имея прямой взаимосвязи с реальным историческим событием, как, например, явление стоящей на древесном пне в ярком свечении иконы святителя Николы киевскому князю Мстиславу Владимировичу во время охоты в 1113 г. На том месте был поставлен каменный столп с иконой, просуществовавший вплоть до конца XVII в. [5]. Другое сказание рассказывает о явлении иконы св. Николая на меловом столпе в 1111 г., на месте которого позднее был основана Никольская часовня Святогорской Успенской пустыни Харьковской губернии [5]. Искусствовед А. Рындина высказала гипотезу о связи храма-реликвария в итальянском городе Бари, а также находящихся в нем колонны, почитаемой с XII в. как принесенной в храм якобы самим святителем, и группы ростовых изображений святого в позе оранта, с почитанием его икон, явленных «на столпах» и с сооружением русских «столбовых» храмов [6]. Но указание в сказаниях на явление иконы «на столпе» могло восходить как к реальному историческому событию, так и к фольклорному источнику с устойчивым мотивом, повторяющимся в разных средневековых текстах, что изучено на примере местного сказания о Николе Новосильском Добром [7]. Кроме того, мотив явления иконы на столпе встречается в греческом Сказании о Лиддской (Римской) иконе Богоматери, текст которого получил общерусскую известность с конца XIV в. Это переводное сказание вошло в русские сборники: Степенную книгу, своды, агиографические сборники, был знаком русскому читателю и не мог не повлиять на текстопорождение местных сказаний [8].
Вестовые столбы также сооружались на границах Московского государства. Николаевская часовня, а затем Столбовская пустынь Николаевского монастырь близ Севска также были основаны в месте, где ранее стоял «столп с иконой Николая Чудотворца». Учитывая создание ряда региональных крепостей царем Иоанном Грозным между Тульской и Белгородской оборонительной чертой [3], особое оборонительное значение крепости Севск во второй половине XVI—XVII вв., в данной местности предполагалось наличие нескольких вестовых столпов. На столпах могли размещаться иконы, в чем видно отражение особого почитания св. Николы как ратного помощника в грозненское время, о чем неоднократно отмечала искусствовед В.Шаханова [9].
О ранней истории Столбовского монастыря до XVII в. письменных источников не сохранилось. Первое документальное упоминание о монастыре датируется 1655 г. [10]. Изучение историком начала XX в. Г.И.Холмогоровым Архива Министерства юстиции (ныне РГАДА) дала возможность сделать подробные выписки из документов Патриаршего казенного приказа относительно истории Столбовского монастыря, начиная с конца XVII в. Записи начинаются с 1698 г., когда был дан антиминс в новопостроенную Ильинскую церковь Столбовского монастыря. Под 1721 г. находится запись о возобновлении Ильинской церкви у стен монастыря, «в которой напред сего служивал того монастыря бывшей строитель иеромонах Аккиндин и в прошлых давних летах во время польскаго Короля приходу та церковь сожжена; а ныне на оном церковном месте стоит часовня и при той часовни кладбище и погребены в прошлых же годах многие человеки, а после от того неприятельскаго жжения на оном месте церкви не построено». Здесь упоминается поход 1664 г. на Левобережье Днепра польско-татарского объединенного войска под предводительством короля Яна II Казимира, который проиграл битву под Севском. Так, во второй половине XVII в. монастырь уже существовал и ряд его построек были деревянными [11]. Запись под 1714 г. говорит о повелении построить каменную Никольскую церковь на месте одноименной деревянной церкви «двойную внизу теплею постоянную во имя Покрова Пресвятой Богородицы, да два престола по правую сторону Петра и Павла, а по левую святой великомученицы Параскевы, нарицаемыя Пятницы, а вверху соборную холодную Николая чудотворца, а по правую сторону святого мученика Димитрия Селунскаго, по левую святого пророка Илии и для того церковного строения в пополнение казны с иконою ходить и просить подаяния и о том дать указ». Деревянная церковь была уже ветхой, но новая не была построена до 1730 г., когда вновь было подано прошение о постройке каменной церкви на месте старой деревянной. В документе также упоминается «икона», вероятно имеется в виду образ Николы Столбовского, который к тому времени уже почитался, и с которым рекомендовалось ходить для сбора подаяния на постройку новой церкви. Когда церковь была возведена, чудотворная икона была в нее перенесена. М.Толстой [12] уточняет, что Столбовской монастырь был упразднен в 1764 г., а новая Петропавловская церковь (с Никольским приделом), где пребывала икона со второй половины XVIII в. стала приходской. Анализируя письменные источники XVII—XIX в., можно сделать вывод, что икона Николы Столбовского была небольшого размера, т.к. ее можно было переносить в крестных ходах и для прошения подаяний для постройки храма. Это была древняя рукописная икона, выполненная красками на деревянной доске. Об особенностях иконографии образа Николы Столбовского мы ничего не
можем сказать, т.к. в сказании не содержится ни экфрасиса, ни небольшого описания иконы. Сказание собственно посвящено не самой иконе, а монастырю, который был затем основан на отмеченном Божиим знамением месте. Соответственно, устная легенда могла сформироваться в период основания Столбовского монастыря, чьи насельники были заинтересованы в прославлении святыни.
В 1760 г. в монастырской Николаевской церкви произошел пожар. Икона святителя Николая не была утрачена, но сильно пострадала и была поновлена. Вероятно, поэтому потребовалось нанести надпись о происхождении на оборот иконы, чтобы подтвердить подлинность древнего образа. Святский указывает на наличие двух дублирующих друг друга текстов, выполненных, исходя из концовки, в год пожара. Один из текстов он приводит (вероятно, надпись, выполненную на обороте иконы): «О появлении этого образа сохранились две записи — одна, на оборотной стороне иконы, а другая на отдельной доске, в которых повествуется, что икона эта «явилась в 1134 году в уезде Севском, в стану Глодневском, в Комаричах, над рекою, называемой Ивушь (Ибушь), на столбе дубовом в Нерусских лесах... И от онаго времени устройся на том святом месте церковь древяная во имя великого чудотворца Николая и монастырь строительство назвася Николаевский Столбовский.... В сем 1760 г. оная чудотворная икона обновися (поновлена живописью). А всех по явлении сей святой иконы шесть сот двадцать пять лет» (прописью). Ныне на этом месте находится село Столбово» [3].
Более подробная литературно-краеведческая обработка данного сказания с новыми дополнениями была составлена в 1905 г.: «В лето от Рождества Христова 1134 г. явилась сия чудотворная икона Святителя Христова Николая в уезде Севском, в стану Глодневском, в Комаричах [название местности близ г. Севка, характерное для XVII—XVIII веков — Авт.] над рекою, зовомую Ибуш, на столбе дубовом, в Нерусских лесах, невидимою силою Божиею, идеже на том месте и поныне значится каменный столб; и великия от оныя святыя и чудотворныя иконы чудеса: слепые, хромии, прокаженные, бесные и прочие недугами одержимые исцеляхуся, и по ныне с верою приходящие спасаются и от всяких лютых бед и напрасных скорбей избавляются вскоре. И от онаго времени устроися на том месте святем церковь древяная во имя великаго чудотворца Николая. И, монастырь строительство, назвася Николаевский Столбовский. А потом во многих летах устроися каменная церковь, и утвердися Божиим изволением и монаршими указами архимандрия, в реченом Свято-Николаевском Столбовском монастыре. О сей святей иконе Святителя Христова Николая достоверно известно и повествуется и сие: яко по сгорении оныя вышеписанныя деревянныя церкви, Божиим изволением посрежде пожара обретена бысть в пепле и в сем 1760-м году сие переписася. И сегож года оная чудотворная икона обновися: а всех по явлении сей святой иконы шесть сот двадесять пять лет» [т.е. в 1134 г. — Авт.]. «В дополнение к сообщаемому в настоящей выписанной надписи на иконе и выписи ея на особой доске, необходимо добавить следующее: 1) дубовый столб, на котором явилась святая икона, по преданию народному, был расщипан до основания богомольцами во множестве стекавшимися, и, вместо его, на существующем месте поставлен был, с незапамятных времен существующий доселе, каменный столб, а над ним устроена была, также поныне существующая деревянная часовня, со входом внутрь ея — к столбу, и 2) помянутая икона Святителя Николая с 1812 года ежегодно, с надлежащего разрешения, 6-го августа приносится в город Дмитровск, для служения по домам граждан приходскими причтами всенощных бдений и молебнов, и пребывает здесь для сего до 21 ноября. По поводу этого ежегоднаго приноса иконы в город, устное предание народное рассказывает следующее. В 1812 году в городе, будто бы, была какая-то моровая язва, от которой многие умирали. В таком несчастии, граждане решили прибегнуть к помощи и заступлению Святителя Николая; посему принесли из села Столбова явленную и чудотворную икону Святителя, обошли с нею в крестном ходе вокруг города, и язва прекратилась. Тогда в благодарность за такое чудесное заступление, избавление и спасение Святителем, граждане и дали обет, доколе город будет существовать, приносить в него ежегодно из села Столбова икону Святителя, каковой обет они свято сохраняют и доселе» [13].
Сказание о явлении иконы Николы Столбовского приводится и в пяти дореволюционных историко-краеведческих изданиях, в частности, у М.Толстого (1870 г.), Г.Пясецкого (1899), А.Вознесенского и Ф.Гусева (повторяют М.Толстого в 1899 г.), «Исторических очерках» (1905) и у М.Святского (1908). В них содержится информация о трех по времени обретениях иконы Николы Столбовского: первое в 1134 г. [3]; второе легендарное обретение образа Николы — в 1334 г. [5, 12], третье — в 1626 г. [14].
В этих кратких редакциях есть некоторые разночтения. В наиболее ранней публикации текста Толстым (Вознесенским, Гусевым) повествование начинается со слов: «В лъто от Рождества 1334 явилась чудотворная икона святителя Христова Николая над ръкою Ибуж, на дубовом столбъ, в дремучихъ не Русских лъсах; прибъгавшие къ сей чудотворной иконъ слъпые, хромые и прокаженные получали исцьленгь. Спустя столъпе утроился деревянный храмъ во имя святителя Николая угодника». В издании 1899 г. отмечено, что данный текст находится на «в селе Столбове (Орловск. Же губ. Дмировск. У.) въ приходской Петропавловской церкви, на месте бывшаго Столбоваго монастыря... на особой мъдной доскь» [5]. Эта запись фиксирует иную дату — 1334 г., не упоминает о пожаре и обновлении иконы в 1760 г., не упоминает, сколько лет прошло со времени явления. Но содержит дополнительные сведения о первых исцелениях от явленной иконы и о построении храма через сто лет после явления иконы, т.е. в 1434 г. Так как текст переписывался жителем другого региона. В нем содержится топонимическая неточность: зафиксированные в других редакциях сказания «Нерусские» леса, находившиеся на берегах речки Неруссы, притоке Десны, названы «не Русскими», чтобы подчеркнуть пограничное положение места явления иконы. Начало надписи вероятно повторяет утраченную церковную
летопись и близко ряду региональных историко-краеведческих текстов (в частности, сказаниям об иконах Николы Мценского и Николы Одринского), записанным в конце XVII — начале XVIII вв. [15].
Г.Пясецкий приводит еще одну редакцию сказания с иной датой обретения Столбовской иконы [многоточие авторское на месте пропусков]: «В лето от Р.Х. 1626 года явилася сия чудотворная икона Святителя Христова Николая в уезде Севском, в стану Глодневском, в Комаричах, над рекою, зовомую Ивуш (Ибуш) на столбе дубовом, в Нерусских лесах... великия от оныя иконы чудотворной происходили чудеса...И от оного времени устоися на том святом месте церковь деревянная во имя великого чудотворца Николая, и монастырь строительства назвася Николаевский Столбовский...». «О сей святой и чудотворной иконе Святителя Христова Николая ... повествуется. по сгорении оныя вышеписанныя деревянныя церкви, изволением Божиим, посрежде пожара обретена бысть в пепле, и в сем 1760-м году переписася, и сего ж года оная чудотворная икона обновися. А всех по явлении сей св. иконы шесть сот двадцать пять лет (последняя переписка указывает на какое-то более древнее явление чудотворной иконы, которое однакож списателем записи составлено без разъяснения — сноска Г.М.П.)» [14]. Именно эта редакция сказания о Николе Столбовском, на наш взгляд, является наиболее близкой первоначальной редакции, т.к. указание года явления иконы — 1626, наиболее близко времени первого исторического упоминания монастыря в 1655 г. в отличие от упоминаемых в других редакциях текста легендарных 1134 г. и 1334 г. Современники Пясецкого А.Вознесенский, Ф.Гусев, повторяя за М.Толстым другую, вероятно, более позднюю редакцию текста, отмечают, что «здесь в храме (в селе Столбове (Орловской губернии Дмитровского уезда в приходской Петропавловской церкви)» на особой на медной доске, записано и самое предание...: «В лето 1334 года явилась чудотворная икона святителя Христова Николая на рекою Ибуж, на дубовом столбе, в дремучих не Русских лесах; прибегавшие к сей чудотворной иконе слепые, хромые и прокаженные получали исцеление. Спустя столетие устроился деревянный храм во имя святителя Николая угодника». Затем в XV веке здесь возник монастырь с поселением, и от столба — места явления иконы — как село, так и обитель назвались Столбовыми» [5].
Нескольких дат явления иконы и ее обретения на пожарище воспринимается как многократное указание на грядущее место основания обители. Этот ряд сюжетных особенностей роднится с многими византийскими и древнерусскими повествованиями об иконах. Они вырабатывались веками как своеобразные схемы, применяемые при составлении описаний о новопрославленных иконах позднего средневековья и Нового времени. Например, общими являются сюжеты с обретением иконы на возвышении (дереве, горе, столбе) и в огне. Все эти общие сюжетно-повествовательные линии мы находим в том месте сказания о Николе Столбовском, где подобно другому местному «Сказанию о начале Одринской обители», ставится особый акцент на деяниях святителя Николая через его местночтимую икону, что вероятно могло повлиять на моделирование ряда других местных монастырских устных легенд, связанных с иконами [16].
Все редакции сказания о Николе Столбовском не имеют самоназвания и начинаются с укороченной летописной формулы (отсутствует имя правителя государства). В них рассказывается о деталях явления иконы на столпе, знамениях от нее, что определило знаковость этого места, предвосхитившего строительство сначала деревянной церкви, а затем монастыря, о чудесах от иконы и спасении в огне. Возможно, существовал оригинальный текст сказания, записанный в начале XVIII в., но утраченный в пожаре 1760 г. Язык текста, правленный в XIX в., все же сохраняет следы характерной лексики и грамматики церковно-славянского языка. К ней относится частое употребление устаревших форм глагола: назвася, обновися, устроися, исцеляхуся, местоименные формы: сей, сие, онаго, оные; наречия: идеже, посрежде; союзы: яко, иже; многосоставное прилагательное: вышеписанныя), наличие неологизма в употреблении дат от Рождества Христова, а не от сотворения мира. Создаваемый в качестве летописи из устных рассказов прихожан первой церкви «на столпе», а затем монахов, первоначальный текст мог иметь название, более подробное начало с именем царствующего правителя, пространное описание чудес от монастырской иконы по годам. Гипотетически после пожара текст мог быть воспроизведен монахами по памяти в двух редакциях (на деревянной, затем медной табличке и на обороте иконы после пожара), поэтому в тексте отсутствуют характерные фразы, известные по другим местным монастырским сказаниям. В редакциях текста содержится четыре точные даты (1134, 1334, 1626, 1760), при этом летоисчисление приведено от Рождества Христова. Осмысленное использование в повествовании точных дат, более того, дат от Рождества Христова, позволяет отметить стремление неизвестного автора к исторической точности повествования. Поэтому начальную редакцию текста следует датировать не ранее времени правления императора Петра I.
Типология указанных выше сюжетов, связанных с явлением икон, оставалась неизменной на всем протяжении от позднего средневековья до завершения Нового времени [17]. Сказание начинается летописным вступлением, ставшим классическим для позднесредневековых сказаний об иконах, известное по «Сказанию о Николе Мценском» и «Сказании о Николе Одринском» [18]. Столбовский текст, как и многие летописные монастырские тексты вероятно был сформирован из устных монастырских рассказов предположительно на рубеже XVII—XVIII вв., исходя из формальной близости тексту о Николе Мценском. Как и в ряде региональных текстов рассказчик через явление чудотворного образа на столпе начинается рассказ о «зачале» Столбовского монастыря. Повествуя об иконе, автор не включает в рассказ ее художественное описание-экфрасис, его интересует не внешний вид иконы, не как икона выглядит, а факт чудотворения. Упоминание в одной из редакций исцелений от иконы св. Николая «слепых, хромых и прокаженных» контекстуально
напоминает о характерной для конца XVII — начала XVIII вв. детали распространенной иконографии ряда икон Богоматери («Всех скорбящих радость» и «Живоносный источник»): изображения под иконным персонажем групп страждущих, ожидающих исцеления. Отдельно отметим, что упоминание в сказании о чуде «исцеления слепых» от иконы сохраняет известное представление, характерное для народного мировосприятия, о святителе Николе, который исцеляет от слепоты. Эта деталь повсеместно встречается в других рассказах и повестях об иконах Николы Чудотворца, в частности, в северном регионе России [19]. Следует также учитывать и устойчивое бытование в севском сказании фольклорных мотивов, чаще связанных в народном мировосприятии с иконографией «Неопалимая Купина», и св. Николая как исцеляющего слепоту. Этот мотив мы также замечаем в других региональных преданиях об обретении сохранных икон на пожарищах в селах Девять Дубов, Пятницкое и Петрушково и построение обетных храмов около города Карачева Орловской губернии, а также последующих исцелениях от недугов, записанных со слов прихожан.
Сюжеты, выявленные в историко-краеведческих редакциях сказания о русской местночтимой иконе «Никола Столбовской», глубоко укоренились в русской книжности и стали эталонными в период Нового времени. Они известны по северным, центральным и южнорусским легендарным рассказам о чудотворных иконах [8]. Например, известный сюжет Сказания об иконе Богоматери Казанской повествует о явлении в после пожара в Казани девице во сне Богородицы, знаменовавшей о грядущей находке иконы в земле «на пепелище». Казанская святыня прославилась многими исцелениями, начиная с конца XVI в., предвосхитив построение храма и монастыря на месте обретения образа. Эти модели отразились в сказании о чудотворном образе Столбовского монастыря, которое отражает общерусский набор сюжетов о чудесах, построением первого храма и монастыря, учреждением крестных ходов в честь святого Николая и его прославленной иконы.
Сохранившиеся редакции сказания о местночтимой иконе «Никола Столбовской» из села Столбово близ Севска наглядно показывает процесс дальнейшего развития традиции оформления монастырских преданий об их «зачале» после обретения чудотворных икон в XVII—XVШ вв. Этот процесс касается всего периода развития сказаний, как раздела древнерусской литературы. Получив широкое развитие в позднесредневековый период, он оставил пространные рассказы о деяниях икон. В Новое время сюжетный ряд сказаний остановился на фактическом указании отдельных чудес, часто являющихся документальным свидетельством основания храма для церковного летописца XVIII—XIX вв., что отразилось во второй части сказаний, часто дополненной записями о местных исцелениях от иконы. Уже не встречается пространных текстов сказаний, предания записываются кратко единожды в церковную летопись. Но при утрате церковной летописи при пожаре сохраняются в виде устных рассказов и записей на обороте иконы, на специальных табличках в храме, что фиксируется в историко-краеведческих записях в разных редакциях второй половины XIX в.
1. Комова М.А. О списках текста «Сказания о Николе Мценском» // Вестник Псковского государственного университета. 2016. № 3. С. 82-88.
2. Комова М. Иконное наследие Орловского края. М., 2012. 512 с.
3. Святский Д.О. Исторический очерк г. Севска, Дмитровска и Комаричской волости. Орел, 1908. С. 1-10.
4. Лебедева Е. Храм святого Николая Чудотворца в Столпах [Электр. документ]. URL: http://www.pravoslavie.ru/4234.html (дата обращения 10.04.2018).
5. Житие и чудеса Св. Николая Чудотворца, архиепископа Мирликийского и слава его в России / Сост. А.Вознесенский, Ф.Гусев. СПб., 1899. С. 290-291, 682.
6. Рындина А. Барийские мотивы в интерпретации образа Николы Чудотворца в России // Искусствознание. 2002. № 2. С. 119, 124125.
7. Комова М.А. О близости мотивов «Сказания о Николе Новосильском Добром», Проложного Жития Николы Чудотворца и киевского списка жития Николы XIX в. // Вестник Брянского государственного университета. 2015. № 2. С. 252-254.
8. Кириллин В.М. Повесть о чудотворной Казанской иконе Богоматери в свете древнерусской литературной традиции // Studia Litterarum. Т. 2. № 1. М., 2017. С. 150-183.
9. Шаханова В.М. Иконографический репертуар храмовой деревянной скульптуры Арзамасского уезда по описи середины XIX в. (Опыт систематизации) // Древнерусская скульптура. Проблемы и атрибуции: Сб. статей. Вып. 2. Ч. 2. М., 1993. С. 3-198.
10. Крашенинников В.В. Из истории монастырей Севского уезда в 1620-1760-х гг . // II Тихановские чтения: Материалы краеведческой научно-практической конференции, 12 ноября 2007. Брянск, 2009. С. 131-154.
11. Материалы для истории церквей Орловской епархии. Севской десятины жилые данные церкви 7136 (1628)—1746 годы. М., 1904 (репринт Брянск, 2010). С. 190-192.
12. Толстой М. Житие Николая Чудотворца. Изд. 5-е. М., 1870. С. 139-140.
13. Историческое описание церквей, приходов и монастырей Орловской епархии. Т. I: Болховский-Кромской уезды. Орел: Издание Орловского Церковного историко-археологического общества, 1905. С. 101-102.
14. Пясецкий Г.М. История Орловской епархии и описание церквей, приходов и монастырей. Орел, 1899. С. 125-126.
15. Антонова М.В., Комова М.А. Проблемы текстологии «Сказания о зачатии Свенского монастыря» // Вестник Брянского государственного университета. 2015. № 3. С. 185-187.
16. Антонова М.В. Сказания об основании монастырей в региональной устной и письменной традиции: система мотивов // Ученые записки Орловского государственного университета. 2015. № 6. С. 89-92.
17. Комова М.А. Жанровая специфика сказаний о чудотворных иконах Верхнеокского региона (в рамках Орловской губернии) // Жизнь провинции: история и современность: Сборник статей по материалам Всероссийской науч. конф. с междунар. участием. Нижний Новгород, 2015. С. 209-216.
18. Антонова М.В., Комова М.А. «Сказание о Николе Мценском»: филологический и текстологический анализ // Ученые записки Орловского государственного университета. 2015. № 1. С. 97-99.
19. Власов А.Н. Сказания и повести о местночтимых святых и чудотворных иконах Вычегодско-Северодвинского края XVI—XVIII веков: тексты и исследования. СПб., 2011. С. 250.
References
1. Komova M.A. O spiskakh teksta «Skazaniya o Nikole Mtsenskom» // Vestnik Pskovskogo go-sudarstvennogo universiteta. 2016. № 3. S. 82-88.
2. Komova M. Ikonnoe nasledie Orlovskogo kraya. M., 2012. 512 c.
3. Svyatskiy D.O. Istoricheskiy ocherk g. Sevska, Dmitrovska i Komarichskoy volosti. Orel, 1908. S. 1-10.
4. Lebedeva E. Khram svyatogo Nikolaya Chudotvortsa v Stolpakh [Elektr. dokument]. URL: http://www.pravoslavie.ru/4234.html (data obrashcheniya 10.04.2018).
5. Zhitie i chudesa Sv. Nikolaya Chudotvortsa, arkhiepiskopa Mirlikiyskogo i slava ego v Ros-sii / Sost. A.Voznesenskiy, F.Gusev. SPb., 1899. S. 290-291, 682.
6. Ryndina A. Bariyskie motivy v interpretatsii obraza Nikoly Chudotvortsa v Rossii // Iskusstvoznanie. 2002. N° 2. S. 119, 124-125.
7. Komova M.A. O blizosti motivov «Skazaniya o Nikole Novosil'skom Dobrom», Prolozh-nogo Zhitiya Nikoly Chudotvortsa i kievskogo spiska zhitiya Nikoly XIX v. // Vestnik Bryanskogo gosudarstvennogo universiteta. 2015. № 2. S. 252-254.
8. Kirillin V.M. Povest' o chudotvornoy Kazanskoy ikone Bogomateri v svete drevnerus-skoy literaturnoy traditsii // Studia Litterarum. T. 2. № 1. M., 2017. S. 150-183.
9. Shakhanova V.M. Ikonograficheskiy repertuar khramovoy derevyannoy skul'ptury Arzamas-skogo uezda po opisi serediny XIX v. (Opyt sistematizatsii) // Drevnerusskaya skul'ptu-ra. Problemy i atributsii: Sb. statey. Vyp. 2. Ch. 2. M., 1993. S. 3-198.
10. Krasheninnikov V.V. Iz istorii monastyrey Sevskogo uezda v 1620-1760-kh gg . // II Tikha-novskie chteniya: Materialy kraevedcheskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii, 12 noyabrya 2007. Bryansk, 2009. S. 131-154.
11. Materialy dlya istorii tserkvey Orlovskoy eparkhii. Sevskoy desyatiny zhilye dannye tserkvi 7136 (1628)—1746 gody. M., 1904 (reprint Bryansk, 2010). S. 190-192.
12. Tolstoy M. Zhitie Nikolaya Chudotvortsa. Izd. 5-e. M., 1870. S. 139-140.
13. Istoricheskoe opisanie tserkvey, prikhodov i monastyrey Orlovskoy eparkhii. T. I: Bol-khovskiy-Kromskoy uezdy. Orel: Izdanie Orlovskogo Tserkovnogo istoriko-arkheologicheskogo obshchestva, 1905. S. 101-102.
14. Pyasetskiy G.M. Istoriya Orlovskoy eparkhii i opisanie tserkvey, prikhodov i monastyrey. Orel, 1899. S. 125-126.
15. Antonova M.V., Komova M.A. Problemy tekstologii «Skazaniya o zachatii Svenskogo mo-nastyrya» // Vestnik Bryanskogo gosudarstvennogo universiteta. 2015. № 3. S. 185-187.
16. Antonova M.V. Skazaniya ob osnovanii monastyrey v regional'noy ustnoy i pis'mennoy traditsii: sistema motivov // Uchenye zapiski Orlovskogo gosudarstvennogo universite-ta. 2015. № 6. S. 89-92.
17. Komova M.A. Zhanrovaya spetsifika skazaniy o chudotvornykh ikonakh Verkhneokskogo regio-na (v ramkakh Orlovskoy gubernii) // Zhizn' provintsii: istoriya i sovremennost': Sbor-nik statey po materialam Vserossiyskoy nauch. konf. s mezhdunar. uchastiem. Nizhniy Novgorod, 2015. S. 209-216.
18. Antonova M.V., Komova M.A. «Skazanie o Nikole Mtsenskom»: filologicheskiy i teksto-logicheskiy analiz // Uchenye zapiski Orlovskogo gosudarstvennogo universiteta. 2015. № 1. S. 97-99.
19. Vlasov A.N. Skazaniya i povesti o mestnochtimykh svyatykh i chudotvornykh ikonakh Vychegod-sko-Severodvinskogo kraya XVI— XVIII vekov: teksty i issledovaniya. SPb., 2011. S. 250.
Komova М.А. The version of the Legend of Russian locally icon "Nikola Stolbovskoy": the literary-artistic aspect. The
research is based on regional and local literary works of the XVIII—XIX centuries in the Central region of Russia (Bryansk region, earlier Oryol region) that include legends about locally venerated Christian wonder-working icon ("Nikola Stolbovskoy"). The relevance of the research is determined by increased interest in the history of the Russian Orthodoxy and the phenomenon of spiritual literary tradition in general. The study based on literary material of regional studies of the XIX century in the Central region of Russia about locally venerated relics allows one to create a model of their origin and functioning and gives an opportunity to broaden our views on the regional literary text and spiritual context, and also to deepen philological knowledge of literary process of XVIII—XIX centuries. The author concludes that the original version of the legend dates back to the reign of Emperor Peter the Great.
Keywords: regional literature, stories about icons, religious theme.
Сведения об авторе. М.А.Комова — кандидат искусствоведения, доцент кафедры религиоведения и теологии, Орловский государственный университет имени И.С.Тургенева (ОГУ); mariamna.orel@mail.ru.
Статья публикуется впервые. Поступила в редакцию 05.03.2018.
