CC BY
61
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2012. № 2. С. 363-367.
УДК 801 Л.Б. Никитина
РЕЧЕЖАНРОВЫЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ ЯЗЫКОВОГО ОБРАЗА ЧЕЛОВЕКА
Освещается проблема разграничения типичных для языкового образа человека речевых жанров и вопрос их пересечения.
Ключевые слова: языковой образ человека, речевой жанр, оценка.
Для антропоцентрического направления современного отечественного языкознания характерна интегративность - методологический принцип, заключающийся в объединении идей, достижений, методов разных отраслей лингвистической мысли. Особенно ярко интегративная сущность антропоцентрической лингвистики проявилась в работах, посвященных семантической реконструкции языкового образа-концепта «человек» как главного фрагмента русской языковой картины мира (например, исследования представителей омской лингвоантропологической школы М.П. Одинцовой, Н.В. Орловой, Л.Б. Никитиной, Н.Д. Федяевой и мн. др.).
Языковой образ человека изучается в рамках разных направлений лингвистического исследования: системно-логического, когнитивистско-го, психологического, этнопсихологического, социологического. При этом разные подходы к изучению данного языкового феномена базируются на признании его субъектно-объектной сущности: в одних исследованиях внимание ученых сосредоточено на субъектных языковых ипостасях человека (языковые реалии рассматриваются через призму речевой деятельности субъекта, познающего мир и отражающего результаты этого познания в языке), в других - образ человека предстает как фрагмент языковой картины мира, результат деятельности субъекта речи/мысли (лингвистическому описанию подвергаются языковые репрезентации человека как объекта языковой концептуализации).
Субъектно-объектная природа языкового образа человека, корреляция смыслов «человек в языке» и «язык в человеке» сформировали широкий взгляд на проблему семантической реконструкции данного языкового образа: ученые обращаются к содержательно ориентированным единицам языка разных уровней, а также к речевым жанрам, поскольку они «составляют важную часть тех смыслов, которые включаются в концепт» [1, с. 9]. Исследование образа-концепта «человек» в речежанровом аспекте
- это и есть та «точка», в которой пересекаются названные смыслы: описать языковой образ человека через призму речевого жанра - значит соотнести речетворческую (субъектную) языковую ипостась человека с результатом речетворческой активности человека (с объективно существующим языковым образованием - языковым образом человека-объекта).
В целом современная жанрология далека от окончательного теоретического осмысления жанров речи и их классификации (впрочем, сам этот процесс в силу динамичности «речевой картины» общества обречен на неисчерпаемый исследовательский поиск), однако ее «багаж» активно пополняется, в том числе и за счет комплексных исследований языкового образа человека. Среди них работы омских лингвистов, в которых образ человека в языке рассматривается через призму речевых жанров «одобрение», «порицание», «портретирование», «сентенция», «признание в любви», «объявление о знакомстве» и других (работы Е.В. Лобковой, Ю.Ю. Литвиненко, Л.Б. Никитиной, М.Н. Никоновой, Н.В. Орловой, С.В. Рассоловой, Н.А. Седовой, Н.Д. Федяевой, И.Е. Фроловой и т. д.).
© Л.Б. Никитина, 2012
Одна из проблем, с которой приходится сталкиваться исследователям при обращении к речежанровой характеристике языкового образа человека в разных ипостасях и проявлениях, - проблема разграничения типичных для этого образа речевых жанров и связанный с ней вопрос об их пересечении, «наложении». Цель автора статьи - используя имеющийся опыт семантической реконструкции образа-концепта «homo
sapiens» в русской языковой картине мира, предложить пути ее решения.
При определении речевого жанра в целом и установлении признаков конкретного речевого жанра исследователи традиционно опираются на дефиницию М. М. Бахтина, в которой речевые жанры представлены как относительно устойчивые типы высказываний, выработанные определенной сферой использования языка [2, с. 237], и предложенный Т.В. Шмелевой перечень жанрообразующих категорий, включающий такие компоненты, как коммуникативная цель, образ автора, образ адресата, диктум, фактор прошлого, фактор будущего, формальная организация [3].
Признавая тот факт, что речевой жанр
- продукт существенных для языка признаков ситуации, в которой происходит общение, нельзя в то же время не замечать, что высказывания, представляющие один речевой жанр, далеко не всегда имеют сходные структурно-семантические особенности и, наоборот, высказывания, представляющие разные жанры, в структурно-семантическом отношении могут быть совершенно однотипны. Например, по структурно-семантической модели Х какой могут быть построены высказывания, реализующиеся в ситуациях одобрения, порицания, портре-тирования (Ты умный; Он глупый; Студент способный); речевой жанр порицания может быть представлен высказываниями, построенными по любой из известных базовых моделей характеризации: Х какой; Х есть кто/что; Х что делает; Х что делает как; У (В) Х есть нечто (Ты глупый; Ты дурак.; Ты сглупил; Ты поступил глупо; У тебя (в голове) ума нет).
Структурно-семантическая однород-
ность высказываний, характеризующихся принадлежностью к различным речевым жанрам, как явление весьма распространенное, обусловлена, на наш взгляд, не только отсутствием в языке строгих формальных ограничений и правил оформления того или иного типа высказываний, но и тем, что говорящий никогда не замыкается на одной коммуникативной цели, как бы она ни доминировала. Так, несмотря на реактивность, спонтанность порицания говорящим конкретного действия человека, само это действие в сознании говорящего может соотноситься с рядом ранее совершенных действий объекта, и автор высказыва-
ния способен, выражая порицание, выйти одновременно на уровень обобщения, характеристики качеств человека в целом. Например, за высказыванием Ты глуп может стоять не только порицание конкретного проявления адресата, но и его характеристика вообще, «навеянная» поступком или действием.
Еще более нестрогим и необязательным является фактор структурно-семантической однородности применительно к высказываниям, для которых характерна описательная интенция. Ср.: 1) От обыкновенных девушек она отличается тем, что лучше их - умнее, самостоятельнее, своеобразнее и энергичнее (Н.В. Шелгунов); 2) Плохо разбираясь в деле и сам, по возможности, о нем не думая, Батуев жадно собирал чужие мнения, чтобы не казаться дураком и не попадать впросак (А. Голубев); 3) Мне по радио часто приходится слышать, как ведущие пытаются юморить, резвятся. Я же при этом чувствую себя человеком., сидящим на стадионе и в течение часа наблюдающим за попытками кого-то прыгнуть в высоту на метр. Вот он прыгает и не может взять эту метровую высоту, а я сижу и смотрю... (М. Жва-нецкий). (1) построено по структурно-семантической модели Х какой, которая тяготеет к эксплицитно-характеризующим высказываниям (абстрактная семантика модели - качественный предикативный признак объекта). В основе (2) лежит модель Х что делает, передающая отношение между объектом и его признаками - действиями или процессуальными состояниями; в этом высказывании характеристика и связанная с ней оценка объекта завуалирована иллокуцией сообщения (ср. репрезентативные, или ассертивные, высказывания в определении Дж. Серля [4]).
(3) представляет собой пересказ события -ощущений говорящего, которые, хотя и косвенно, описывают, характеризуют объект; характеристика и оценка имплицированы, «на поверхности» оказывается репрезентативное высказывание, отличающееся структурно-семантическим разнообразием, множественностью субъектов, их действий и состояний, обилием модусных смыслов.
Таким образом, одна и та же интенция говорящего реализуется в языковом плане по-разному: в частности, связанные с оценкой намерения говорящего одобрить, осудить, сообщить, описать могут обслуживаться любой из базовых структурно-семантических моделей характеризации. В то же время можно говорить о частотности выбора той или иной структурно-семантической модели применительно к определенным интенциям говорящего, о тяготении определенных моделей к тому или иному речевому жанру. Например, к портретным описаниям тяготеет модель Х какой/каков, к одобрениям и порицаниям - модель Х что делает как и т. д.
Следовательно, определяя речевой жанр, необходимо, на наш взгляд, в первую очередь найти ту точку, в которой это понятие пересекается с понятием ситуация общения, - точку, в которой речевое обусловливается неречевым, неречевое становится причиной речевого. И этой точкой является цель говорящего в совокупности с его творческой речевой свободой и социально детерминированной необходимостью.
Несмотря на то что говорящий редко осуществляет одну цель (описание может сочетаться с осуждением или одобрением, порицание - с призывом, информация - с оценкой и т. д.), какая-то из интенций все равно доминирует (эту доминанту помогает определить нелингвистический контекст: обстановка общения, социально-психологические характеристики коммуникантов и т. д.). По характеру доминирующей интенции и возможно разграничение речевых жанров, которые, как показано выше, могут быть представлены сходными в структурном отношении высказываниями. Что касается лексического «наполнения» речевого жанра, то оно тоже зависит от намерения говорящего и связано с его личными речетворческими способностями и с собственным видением того, как лучше осуществить в конкретной обстановке конкретную цель.
Итак, опираясь на определение речевого жанра, данное М. М. Бахтиным, мы несколько уточняем его: речевые жанры - это совокупности речевых произведений, характеризующиеся общей интенцией их авторов, возможной общностью их структурно-семантического и лексического выражения. Подчеркиваем, что высказывания, представляющие один речевой жанр, могут лишь тяготеть к определенным лексическим, синтаксическим средствам выражения, но не могут быть к ним строго привязаны.
Необязательность, факультативность
характерны и для тематики, стиля, композиции высказываний, реализованных в том или ином речевом жанре (не случайно М. М. Бахтин отмечает относительность этих показателей речевого жанра). Например, тема интеллекта и тема любви могут реализовываться в одном речевом жанре - в портретировании; разговорные и художественные тексты равно могут быть представлены в речевом жанре порицания; одна и та же тема и стиль могут быть реализованы в разных речевых жанрах и т. д.
Высказывания той или иной тематической группы характеризуются определенными жанровыми предпочтениями. Поэтому исследователь при создании типологии речевых жанров, характерных для языковых репрезентаций человека в той или иной ипостаси, опираясь на тематически связанный речевой материал, определяет эти жанровые предпочтения. Иначе говоря, речевой материал подсказывает путь к созданию
типологии высказываний, характерных для той или иной тематической группы.
Например, при создании типологии речевых жанров, через призму которых может быть описан образ-концепт «homo sapiens» в русской языковой картине мира, мы рассуждали следующим образом.
Общий показатель исследуемых нами высказываний и текстов - тема интеллекта и связанных с ним проявлений человека. Другим общим показателем рассматриваемого речевого материала является наличие характеризующей коммуникативной цели говорящего, т. е. желания, намерения говорящего не просто вести речь об интеллектуальной стороне человека, но оценивать ее: говоря об интеллекте (одной из главных ценностей внутреннего человека), люди в принципе не могут его не оценивать. Оценочный модус является преобладающим в проанализированных нами высказываниях о homo sapiens. Даже в тех из них, где интеллектуальная сторона человека описывается с точки зрения ее строения, функционирования (например, научные статьи о физиологии, психологии человека), присутствует (чаще, конечно, незримо) оценка интеллекта как ценности, определяющей природу человека.
Учитывая тот факт, что оценка является неотъемлемым компонентом семантики высказываний о человеке разумном, речевые жанры, в которых эти высказывания реализуются, мы назвали оценочными.
Заметим, что в ряде классификаций речевых актов на основании цели говорящего оценочные высказывания выделяются в отдельный класс. Например, правомерность трактовки оценки как особого речевого акта доказывается в работе Е.М. Вольф «Функциональная семантика оценки» [5]. В то же время отмечается способность оценочной интенции сочетаться с рядом других интенций.
Поскольку оценочная иллокутивная цель присутствует во всех высказываниях об интеллекте человека, перед нами встала задача классифицировать речевые произведения с опорой на наиболее близкую к оценочной (особенно в случае наличия более двух интенций) цель говорящего. Близкая сопутствующая оценке интенция определялась через анализ ситуативного и речевого контекста высказывания.
Выделено четыре таких интенции говорящего: 1) создать портретную характеристику человека; 2) выразить одобрение действия или поступка человека; 3) выразить неодобрение (порицание) действия или поступка человека; 4) выразить наставление через напоминание человеку общеизвестной истины. Этим целям соответствуют четыре речевых жанра, или типа оценочных высказываний о homo sapiens: 1) портретирование; 2) одобрение; 3) порицание; 4) сентенция.
Очевидно, что речевые жанры одобрения и порицания напрямую связаны с
оценкой (по самой своей природе они не могут не содержать оценки, причем единственно возможной), в то время как портре-тирование и сентенция определяются как оценочные речевые жанры только при условии наличия в них оценки, причем любого качества (в принципе, в этих речевых жанрах оценка не доминирует, а лишь сопутствует иным основным целям говорящего).
Наблюдения показали, что высказывания, реализованные в разных речевых жанрах, могут иметь формальное сходство, поэтому для определения принадлежности высказывания к тому или иному речевому жанру мы учитывали все составляющие коммуникативной ситуации, позволяющие определить намерение говорящего.
Так, высказывания-портретирования
отличаются от высказываний-порицаний и высказываний-одобрений большей обдуманностью, подготовленностью со стороны говорящего. Портретирование обычно направлено на третье лицо, отсутствующее в момент непосредственного или опосредованного контакта говорящего и адресата. Портретировать-характеризовать «в лоб» не принято. Редкие случаи портретирований, в которых объектом становится адресат, либо мотивированы просьбой последнего охарактеризовать его (Что ты обо мне думаешь?; Каким тебе я представляюсь?), либо являют собой пересказ чьей-то характеристики и выражение согласия или несогласия с ней (Он думает, что ты недалекий, скучный человек, но я так не считаю; Он считает вас умным, интересным человеком, и это действительно так). Тщательная подготовленность характерна и для автопортретиро-ваний, портретирований-характеристик
исповедального плана (например, самохарактеристики в объявлениях о знакомстве, в дневниковых записях).
В отличие от высказываний-портрети-рований, высказывания-порицания и высказывания-одобрения чаще спонтанны и реактивны (например: Умница! - реакция на интеллектуальные действия человека; Ты поступаешь необдуманно! - реакция на поступок человека). Порицаются или одобряются конкретные действия, поступки, в то время как портретирование связано с описанием качеств человека. Осуждая или одобряя, говорящий «обнаруживает» качества личности в ее конкретных проявлениях, а портретирование в его прямом выражении формально не опирается на человеческие поступки и поведение (они находятся «за кадром» ситуации) или в его косвенном выражении осуществляется через пересказ действий и поступков человека (ср.: Он целеустремленный, энергичный, умный человек. - Прямое портретирование-оценка; Когда я спросил у него, какую книгу он сейчас читает, он не смог ответить и перевел
разговор на ничего не значащие мелочи. -Косвенное портретирование-оценка).
Одобрять, порицать и портретировать можно с помощью готовых («чужих») текстов-сентенций (пословиц, крылатых изречений). Сентенции-тексты в силу своей хре-стоматийности воспринимаются как обобщения, приложимые к широкому кругу ситуаций. Однако словом сентенция мы называем не только текст нравоучительного характера, но и речевой жанр, в котором воспроизводится определенный стереотип (устойчивое представление), а этот стереотип может воспроизводиться как с помощью «чужого слова» (сентенции-текста), так и путем построения собственного высказывания. При этом надо признать, что более авторитетным делает высказывание-сентенцию именно «чужое слово».
Нами учитывалось и то, что высказывания о homo sapiens, реализованные в одном речевом жанре, имеют разную стилевую принадлежность, которая оказывает существенное влияние на интерпретацию их смысла. Кроме того, одни и те же тексты могут реализовываться в разных стилях и жанрах (например, текст-пословица У глупости разума не ищи может использоваться в бытовом диалоге, публицистике, художественном тексте и даже в официальном общении). Социальная сфера общения, социальный статус говорящих определяют выбор формы портретирования, одобрения или порицания - прямой или косвенной. Тексты-сентенции в этом плане представляют собой удобное средство выражения косвенной оценки человека: говорящий маскирует свою оценку «чужим словом».
Приведенные выше рассуждения дали нам основание определить речевые жанры, в которых реализуются оценочные высказывания о человеке разумном, следующим образом.
Портретирование - это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение автора (говорящего) описать или воссоздать с требуемой степенью словесной детализации лицо (чаще не являющееся участником коммуникативной ситуации), его отличительные признаки и характерные проявления.
Порицание - это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение автора (говорящего) выразить отрицательную оценку действия, поступка, поведения адресата или лица, не участвующего в общении (реже - собственного поступка, поведения).
Одобрение - это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение автора (говорящего) выразить положительную оценку действия, поступка, поведения адресата или лица, не участвующего в общении (реже - собственного поступка, поведения).
Сентенция - это речевой жанр, в основе которого лежит коммуникативное намерение автора (говорящего) выразить наставление через напоминание адресату общеизвестной истины поучающего свойства.
По нашим наблюдениям, данные речевые жанры, в которых реализуются оценочные высказывания о человеке разумном, не исчерпывают всех целей говорящего, которым сопутствует оценка интеллекта: они отражают самые общие и типичные ситуации, в которых человек оценивает другого человека по интеллекту, поэтому применительно к каждому из названных речевых жанров мы не могли не говорить о некоторых других сопутствующих оценке целях говорящего. Например, порицание с оценкой интеллекта может сочетаться с советом, предостережением, угрозой и другим; «похвала уму» может сопрягаться с лестью, желанием добиться расположения адресата и т. д.
Особый интерес в плане сопряжения разных интенций говорящего представляет речевой жанр «сентенция».
Сентенция как оценочный речевой жанр имеет следующие особенности: оценка в ней скрывается за поучением, морализаторством и потому характеризуется как косвенная; сентенция воспроизводит стереотип - устойчивое представление о предмете; она тяготеет к воспроизведению «чужого слова» - хрестоматийных, общеизвестных текстов. При этом в одних ситуациях общения на первый план выходит нравоучительная природа хрестоматийного текста, в других доминирует скрытое порицание или одобрение, а иногда «чужой текст» становится средством создания портрета человека. Такая способность сентенций-текстов приспосабливаться к разным
ситуациям общения делает сам речевой жанр «сентенция» чрезвычайно подвижным, часто пересекающимся с другими речевыми жанрами. Например, порицание интеллектуальных проявлений человека может выражаться посредством использования хрестоматийного текста-сентенции или индивидуально-авторской сентенции, воспроизводящей стереотипное представление или оценку; при этом высказывание не теряет «морализаторский статус», т. е. в нем обнаруживаются «следы» и порицания, и сентенции.
В заключение отметим, что описание языкового образа человека через призму речевых жанров требует особого внимания исследователей к квалификации последних и их взаимодействию в конкретных ситуациях общения, что в конечном счете поможет существенно расширить представления о субъектно-объектной сущности исследуемого феномена и его сложной внутренней организации.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Дементьев В. В., Фенина В. В. Когнитивная генристика: внутрикультурные речежанровые ценности // Жанры речи : сборник научных статей. Вып. 4. Жанр и концепт. Саратов, 2005.
[2] Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
[3] Шмелева Т. В. Модель речевого жанра // Антология речевых жанров: повседневная коммуникация. М., 2007.
[4] Серль Дж., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18. М., 1986.
[5] Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.
