CC BY
106
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 3 (332). Филология. Искусствоведение. Вып. 87. С. 61-67.
РЕЧЕВАЯ СТРАТЕГИЯ КАК ИНСТРУМЕНТ МОДЕЛИРОВАНИЯ ВОЗМОЖНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (с позиции скрытой прагмалингвистики)
Описано понятие речевой стратегии с позиций скрытой прагмалингвистики. На примере текстов немецких национал-социалистических политиков доказывается, что речевая стратегия «вероятностного оценивания автором текста речевого события как реального/ нереального» может рассматриваться как эффективный способ моделирования будущего в политическом дискурсе.
Ключевые слова: речевая стратегия, план-вариант, скрытая прагмалингвистика, моделирование возможной реальности, политический дискурс.
Моделирование возможной действительности является неотъемлемой частью политического дискурса. Преследуя свою основную цель - завоевание и удержание власти - политики создают в своей речи альтернативную будущую или прошедшую реальность в определенном фокусе. Так, зачастую создание коммуникативной ретроспективы (прошлого) сопровождается негативным оцениванием оратора, а коммуникативная перспектива (будущее) представляется говорящим в позитивном свете. Тем самым политики оказывают провокационное речевое воздействие на посткоммуникативное поведение избирателей, то есть побуждают к «правильному» с точки зрения говорящего политическому выбору. Изучению оппозиции прошлое-настоящее-будущее и ее варианта прошлое-будущее в политическом дискурсе посвящены современные лингвистические исследования с позиций когнитивисти-ки [9 ; 14], с позиций теории манипулятивной коммуникации [13]; проекция в прошлое и будущее выделяется как важная характеристика политического дискурса в работах Э. Лассан [1], Е. И. Шейгал [16], Т. В. Шмелевой [17]. Настоящая статья призвана продолжить актуальную исследовательскую тематику.
Преследуемой целью является изучение проблематики моделирования будущего в политическом дискурсе с позиции скрытой прагмалингвистики. Новизна исследования заключается в том, что впервые предпринимается попытка рассмотреть актуализируемые политиком на неосознаваемом уровне процессы моделирования будущей реальности для избирателей. Следуя заявленной цели, вначале обратимся к понятию речевой стратегии в скрытой прагмалингвистике, затем рассмотрим планы-варианты и способы актуализации стратегии скрытого воздействия «вероятност-
ное оценивание автором речевого события как реального/ нереального», проиллюстрируем данную стратегию на примере предвыборного дискурса немецких национал-социалистов в сравнении с их политическими оппонентами и, в заключении, подведем итоги.
В лингвистике моделирование альтернативной действительности (будущей или прошлой) традиционно рассматривается в рамках когнитивистики и опирается на выявление и описание когнитивных структур (метафорических моделей, концептов и концептуальных систем и так далее) политического дискурса с помощью коммуникативных стратегий и их тактических реализаций. При этом подчеркивается, что такое конструирование возможной действительности является не спонтанным, а осознаваемым и планируемым в соответствии с прагматическими намерениями отправителя политического текста (см. подр. [4]). Однако мы полагаем, что подобное моделирование будущего как альтернативного варианта развития событий возможно и на неосознаваемом уровне, когда выбор грамматических сигналов определенных грамматических категорий осуществляется отправителем текста спонтанно, не мотивированно, не целенаправленно и не обдуманно. В этом случае конструирование будущей действительности в речи осуществляется с помощью речевой стратегии скрытого воздействия. Термин «речевая стратегия скрытого воздействия» (в дальнейшем - речевая стратегия) относится к понятийному аппарату скрытой прагмалинг-вистики, современному исследовательскому течению, в рамках которого изучается неосознаваемое речевое поведение коммуниканта, а также способы эффективного воздействия отправителя текста на его получателя (см. подр. [2. С. 23-25]).
Под речевой стратегией в скрытой праг-малингвистике понимается коммуникативное явление, которое представляет собой совокупность приемов интуитивного, привычного и неосознаваемого выбора адресантом лингвистических единиц, а именно - грамматических или текстуальных категорий для эффективного, но не осознаваемого и адресантом и адресатом воздействия на адресата сообщения [15. С. 43]. Такое понимание речевой стратегии подразумевает ее актуализацию на акцио-нальном уровне, то есть уровне речевых действий и отражает ее динамический характер. Речевую стратегию также рассматривают в качестве единицы исследования, обладающей формой и содержанием [2. С. 128]. В данном случае речевая стратегия представляет собой явление текстуального уровня, поскольку предстает перед исследователями в виде зафиксированного результата описанного выше динамического процесса. Поэтому представляется целесообразным вывести следующее определение речевой стратегии, релевантное для нашей статьи: речевая стратегия представляет собой многоаспектное коммуникативное явление, реализующееся на акциональном и текстуальном уровне, в основе которого лежит привычный, потому и не осознаваемый, выбор лингвистических единиц, грамматических и текстуальных категорий, воздействующий эффект от которого также не осознается реципиентом.
Для речевых стратегий выделяются следующие свойства [7. С. 124]:
- они актуализируются в виде планов-вариантов;
- носят одномоментный характер, то есть актуализируются исключительно в момент речевого акта;
- выбор лексических и грамматических значений, а также текстуальных категорий сопровождается наложением дополнительных нюансов смысла, которые, как и речевые сигналы, возникают и исчезают только в момент речевого акта;
- воздействующий эффект на получателей сообщения оказывают именно дополнительные нюансы смысла. Однако такой воздействующий перлокутивный эффект имеет накопительный характер и ощущается, хотя может и не осознаваться, адресатом через определенный промежуток времени, по достижении определенного порогового уровня речевых сигналов [3. С. 52].
Как видно из вышеизложенного, речевая стратегия является некоей разновидностью речевого поведения говорящего и актуализирует скрытую интенцию его самовыражения в конкретной речевой ситуации [6. С. 28]. Под речевым поведением в данной статье будет пониматься немотивированное, автоматизированное проявление многократно повторяющегося речевого опыта, который, в свою очередь, складывается из речевых поступков. Речевой поступок представляет собой скрытое для отправителя и получателя сообщения действие выбора отправителем текста речевых сигналов для интуитивного оказания эффективного воздействия на получателя текста [5. С. 6; 15. С. 39]. Типы речевого поведения можно описать с помощью речевых стратегий.
В зависимости от ориентации на отправителя или получателя сообщения выделяют эмо-тивно-ориентированные и конативно-ориенти-рованные речевые стратегии. Такое разделение восходит к отнесению Р. Якобсоном соответствующей функции высказывания к компоненту речевого акта [18. С. 193-230], согласно которому отправителю текста соответствует эмо-тивная функция, а получателю - конативная. Эмотивно-ориентированные стратегии можно определить как стратегии самопрезентации говорящего. К ним относятся стратегия «участия/ неучастия коммуникантов в речевом событии», «стратегия уверенного/ неуверенного речевого поведения автора в речевом событии» и стратегия «вероятностного оценивания автором речевого события как реального/ нереального». Конативно-ориентированные стратегии можно назвать стратегиями скрытого формирования установок у получателей текста. Сюда причисляются стратегия «акцентирования отправителем текста элементов высказывания», стратегия «формирования отношения отправителем текста получателя текста путем оценивания речевого события» и стратегия «учета отправителем текста прагматических ожиданий получателя текста».
В данной статье мы подробно остановимся на речевой стратегии «вероятностное оценивание автором события как реального/ нереального» (далее - стратегия «вероятностного оценивания»), поскольку именно эта стратегия позволит нам выявить неосознаваемое стремление коммуникантов смоделировать будущую альтернативную действительность.
Стратегия «вероятностного оценивания» реализуется в речи в виде своих вариантов или
речевых планов. Для данной стратегии выделяются три плана: план реализованного или действительного события; план нереализованного события, который в свою очередь делится на субпланы возможного/ невозможного, обязательного/ необязательного, допустимого/ недопустимого, разрешенного/ неразрешенного, желательного/ нежелательного, объективного/ субъективного события; а также план ирреального (нереализуемого) события. Каждому плану соответствуют определенные маркеры, которые были выявлены Г. Г. Матвеевой [5], дополнены Л. А. Моисеенко [10] и Е. Е. Нуж-новой [11].
Частое употребление говорящим определенного плана в речи позволяет обнаружить скрытые интенции говорящего и соотнести их с его личностными характеристиками. Так, частая актуализация плана действительного события свидетельствует о рациональном представлении говорящим речевых событий. Частое употребление плана ирреального события говорит о коммуниканте как о человеке, уходящем от реальности, представляющем события как желательные или нереальные. Для нас особый интерес представляют субпланы возможного и обязательного нереализованного события, так как наличие именно этих субпланов в речи отправителей сообщения предполагает оценку будущей ситуации как возможную для реализации либо как неотвратимую, которая непременно случится.
Субплан нереализованного возможного события актуализируется при использовании модальных глаголов, модальных слов и частиц, предикативных наречий, глаголов в будущем времени либо глаголов в настоящем времени, сопровождающихся лексемами со значением будущего времени, например, morgen, in der Zukunft, künftig и так далее. Частый выбор этого субплана выявляет стремление адресанта сконструировать описываемое им будущее как возможное для всех участников коммуникации.
Субплан нереализованного обязательного события выражается с помощью модальных конструкций, таких как haben+zu+Infinitiv, sein+zu+Infinitiv и др., um+zu+Infinitiv, глаголов в повелительном наклонении, инфинитива в императивном значении и так далее. Когда обязательность события сочетается с его нере-ализованностью, такие речевые действия расцениваются как непосредственное побуждение к действию через призму мнения отправителя текста [5. С. 186]. Таким образом, оценивая ре-
чевое событие как нереализованное обязательное, говорящий неосознанно моделирует будущее как неотвратимое и тем самым оказывает мощный воздействующий эффект на поведение получателей сообщения. Последствиями этого эффекта в политической коммуникации является согласие с мнением политика и осуществление выбора в пользу оратора или его партии.
Предположим, что национал-социалисты чаще, чем представители других партий, неосознанно выбирали план нереализованного обязательного события речевой стратегии скрытого воздействия «вероятностное оценивание автором речевого события как реального/ нереального», чем и объясняется их более эффективное речевое воздействие на электорат по сравнению с их политическими противниками в ходе выборов с 1930 по 1933 г.
Был проведен прагмалингвистический анализ речевого поведения национал-социалистов как политической группы в сравнении с деятелями четырех других политических групп Веймарской республики, составлявших политический ландшафт того времени: центристами, коммунистами, беспартийными политиками, представителями социально-демократической партии Германии (СДПГ), в коммуникативных рамках предвыборной борьбы с 1930 по 1933 г. В качестве представителей национал-социалистов (НСДАП) выступили: А. Гитлер, Й. Геббельс, Г. Геринг; центристов: Г. Брюнинг; коммунистов (КПГ): Э. Тельман, В. Пик; беспартийных политиков, принимавших участие в выборах: П. ф. Гинденбург, К. ф. Шлейхер, Ф. ф. Папен, представителей социал-демократической партии Германии (СДПГ): О. Веллс, К. Шумахер.
Анализ проведен методикой модифицированного контент-анализа, суть которой заключается в подсчете и процентном выражении речевых маркеров каждого плана соответствующей речевой стратегии скрытого воздействия. При этом единицей анализа выступает Малая Синтаксическая Группа (в дальнейшем МСГ), под которой понимается минимальная актуализированная предикативно-модальная единица. На синтаксическом уровне - это простое нераспространенное предложение или часть составного предложения.
Полученные результаты представлены в табл. 1.
Табл. 1. состоит из одиннадцати столбцов. В столбце 1 расположены названия политических групп, которые составляли политический
ландшафт исследуемого временного периода. В столбце 2 помещены авторы текстов анализируемых публичных выступлений. В столбцах 3 и 4 представлены показатели выбора малых синтаксических групп (МСГ) и Абсолютных речевых показателей (АРП) каждым автором плана действительного события по исследуемой речевой стратегии. В столбцах с 5 по 8 размещены результаты анализа по плану нереализованного события. Столбцы 5 и 6 содержат показатели выбора МСГ и АРП по субплану нереализованного возможного события. В столбцы 7 и 8 помещены показатели выбора МСГ и АРП по субплану нереализованного обязательного события. Столбцы 9 и 10 обна-
руживают показатели выборами авторами текстов плана ирреального события. В столбце 11 содержится общее количество МСГ, выбранных каждым из политиков.
Согласно методике, разработанной и усовершенствованной прагмалингвистами [8 ; 12], актуализаторами определенных индивидуальных качеств коммуникантов будут являться процентные показатели, выходящие за верхнюю и нижнюю границу доверительного интервала среднеречежанровой величины.
Табл. 1 демонстрирует, что план нереализованного обязательного события наиболее часто употреблялся представителями национал-социалистической группы по сравнению
Таблица 1
Речевое поведение политиков по скрытой воздействующей стратегии «вероятностного оценивания автором речевого события как реального/ нереального»
Политические группы Планы План действительно-го события План нереализованного (возможного) события План ирреального события, % Количество МСГ
Авторы Субплан возможного события, % Субплан обязательного события, %
МСГ % АРП МСГ % АРП МСГ % АРП МСГ % АРП
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Национал-социалистическая партия Германии (НСДАП) А. Гитлер 669 66,9 228 22,8 58 5,8 45 4,5 1000
Г. Геринг 560 64,8 218 25,2 48 5,6 38 4,4 864
Й. Геббельс 723 75,1 145 15,1 60 6,3 34 3,5 962
Партия центра Г. Брюнинг 676 67,6 225 24,4 26 2,6 80 8 1007
Коммунистическая партия Германии (КПГ) Э. Тельман 696 69,6 225 22,5 29 2,9 50 5 1000
В. Пик 682 68,2 223 22,3 45 4,5 50 5 1000
Беспартийные политики К. фон Шлейхер 153 65,9 66 28,7 4 1,5 9 3,7 232
Ф. фон Папен 148 70,2 47 22,5 6 2,7 10 4,5 211
П. фон Гинден-бург 213 64,2 76 22,9 27 8,3 15 4,5 331
Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) О. Велс 162 65,9 57 22,9 3 1,3 22 9,7 244
К. Шумахер 123 69,2 40 23 9 5,1 4 2,5 176
Всего МСГ плана 4805 1550 315 357
СРВ 68,4 22 4,4 5
Д8 1,9 2 1,4 1,3
доверительный интервал ± от 66,5 до 70,3 от 20 до 24 от 3,1 до 5,8 от 3,7 до 6,3
Всего 7027
Где МСГ - малая синтаксическая группа СРВ - среднеречежанровая величина АРП - абсолютный речежанровый показатель (Д8) - шаг отклонения от среднеречежанровой величины - доверительный интервал (±) среднеречежанровой величины
с ораторами остальных партий, за исключением П. фон Гинденбурга. Причем процентные величины А. Гитлера (5,8 %) и Й. Геббельса (6,3 %) примерно вдвое больше величин, обнаруженных в текстах других политиков. Несмотря на то, что АРП Г. Геринга (5,6%) на 0,2 меньше верхней границы доверительного интервала, мы полагаем возможным отнести его к диагностирующим, поскольку он значительно превышает показатели представителей других политических групп, кроме П. фон Гинденбур-га. Как мы помним, частый выбор плана обязательного нереализованного события обнаруживает скрытую интенцию говорящего сконструировать будущую действительность как обязательную и спровоцировать аудиторию на определенные действия. Очевидно, что абсолютное большинство национал-социалистов неосознанно позиционирует себя среди своих политических противников как уверенных, убежденных политиков, которые четко представляют, как может (план нереализованного
возможного события) и должна (план нереализованного обязательного события) складываться ситуация. Более того, путем оценивания нереализованного события как обязательного они моделируют «возможный мир», где должна и будет править НСДАП, как однозначный и неотвратимый путь развития событий, воздействуя тем самым на аудиторию на неосознаваемом уровне и побуждая избирателей к выбору «правильной» партии.
Если мы сравним полученные нами данные с результатами выборов с 1930 по 1932 г., то мы увидим, что национал-социалистическая рабочая партия Германии (НСДАП) во главе с А. Гитлером повысила число своих мандатов в парламенте с 107 до 230, став сильнейшей фракцией. Тогда как коммунистическая партия сумела увеличить количество своих мест с 77 до 89, а центристы с 87 до 97 (см. табл. 2). В 1933 г. на выборах в Рейхстаг НСДАП получила 43,9 % голосов. Это больше, чем любая другая партия по стране [20. С. 65].
Таблица 2
Wahlen zur Nationalversammlung (191g) und zu den Reichstagen
19J9 6Juni 1320 f. Mai 1924 jt Dez j20. Mai 1928 щ. Sept. 1^0 jLiuJfijjj 6 Nov. j. Marz jqjj
NSDAP' Stimmen in Taurend go7 810 6409 13745 11737 17277
Mandate Preten f 32 6,5 1 4 3,0 12 2,6 107 1BJ 230 37,3 W 33,1 288 43,9
DNVP 3121 4249 S696 6206 4381 2458 2177 2959 3136
44 10,3 71 Iii 95 19,5 103 20,5 73 14,2 41 7,0 37 5,9 52 &J 52 Sfl
DVP 1345 3919 2694 3049 2679 1573 436 661 432
19 4,4 65 13.9 45 9,2 51 10.1 45 8.7 30 4,5 7 1,2 11 1.9 2 1.1
Zentrum 5980 5083 4860 5253 4657 5132 5781 5325 5499
XI ndBVP jj Щ7 SS 18,0 81 16,6 88 ЦЗ 78 15,2 8? 14,8 97 Щ 90 15,0 92 13.9
DDP seit 5641 2333 1655 1920 1505 1322 371 336 334
1930 D$tP ä|i J9 S,3 28 5.7 32 6,3 25 4,9 20 3,8 4 1.0 2 1.0 5 0,9
(M)SPD J1509 6104 6009 7881 9153 8577 7959 7248 7181
165 37,9 102 21.7 100 20.5 JJJ 26.0 Ш 29,8 143 24.5 133 21,6 121 20Л 120 18.3
(/SPD 2317 5046 235 99 21 - -
22 7,6 84 17,$ Й8 0,3 0,1
KPD 589 3693 2709 3264 4592 5283 5980 4848
4 2,1 62 12,6 45 9,0 54 10,6 7? 13,1 39 14.3 100 16.9 81 12,3
Sonstige 4S3 S69 2518 2365 4298 4821 1126 1176 634
7 1.6 9 3,0 29 3.6 29 7.8 Я 14,7 72 13.9 Jl 3.1 12 3,3 7 1.6
Wahlbe- 83,0 79,2 77,4 78,8 75,6 82,0 S4,l 80,6 83,8 teilig ung
Abge■ 423 459 472 493 491 577 608 584 647 ordnete
Parteien: NSDAP - MFJHMabönafcriiifiwIVijrirfipj^irjrfrjMrTfi. JjWWP -DnirscJinarinnafc va'bipjrirt, f.vijrsi'h/1 tviJkijHijh"* lennarr - Deulnhr 2rnlni/mpariei,liVP - Jtytrfecht WrffrijMrtpi
Jir.U' - IVurjWlf üf'nLJtrj;.- üifP - J>urifilf ¿ЛЗГПрйГТР!, (M}SPlJ - (Mih ■ V.TJ Jt.ü/J.'.Ji'i': jt'ifriii'l:^ i'jprci .' Цп|| "i111171: .1 i. Гj i' Ü ■ I.-': JibJl1!-I! J i1 j.1 ^u'.J :-J ^.' 1 .■ 11. Г 'л r.jrY. .iru I rWlnTT-Jd
h 1914: Nl-f wht iritwf^i"^
'iflrii Hein Höhnt. Ы1 Hamburg igffj.S.jv unrf f hfJ-hii'iJ Po/Msii Wttmcittr ffi^niilW. otättitouig.Mii'KtMriicoi.S. 308
(из Sturm 2011: 65)
Табл. 2 иллюстрирует результаты выборов в национальное собрание и рейхстаг с 1919 по 1933 гг. В крайнем левом столбце помещены партии, участвовавшие в выборах: NSAP -НСДАП (национал-социалистическая рабочая партия Германии), DNVP - НННП (немецкая национальная народная партия), DVP - ННП (немецкая народная партия), Zentrum und BVP -Партия Центра и БНП (Баварская народная партия), DDP seit 1930 DStP - НДП (немецкая демократическая партия) с 1930 г. НГП (немецкая государственная партия), (M)SPD - СДПГ (социал-демократическая партия Германии), USPD - НСДПГ (независимая социал-демократическая партия Германии), KPD - КПГ (коммунистическая партия Германии), Sonstige -прочие, а также Wahlbeteiligung - количество участников, Abgeordnete - депутаты. В верхней строке расположены даты выборов. Числовые обозначения в остальных графах означают количество голосов в тысячах, количество мандатов и процентное соответствие полученных мест.
Среди оппонентов национал-социалистов явно выделяется П. фон Гинденбург. Его абсолютный речевой показатель плана нереализованного обязательного события является самым высоким не только в группе беспартийных политиков (то есть баллотировавшихся на выборы самостоятельно, а не от какой-либо партии), но и среди всех исследуемых ораторов (8,3 %, ср. у Геббельса - 6,3 %, СРВ - 4,4 %). Актуализируя в своей речи данный субплан, Гинденбург активнее других исследуемых политиков моделировал будущее в своих выступлениях. Сопоставив полученные нами данные с результатами выборов рейхспрези-дента в 1932 г., на которых наиболее сильными кандидатурами считались П. фон Гинден-бург, А. Гитлер и Э. Тельман, мы увидим, что П. фон Гинденбург занял первое место, набрав 53,1 % голосов. За ним последовал Адольф Гитлер - 36,7 %, а третье место занял Эрнст Тельман с 10,1 % голосов [19].
Итак, выяснилось, что моделирование будущей действительности в речи происходит не только на осознаваемом, но и на неосознаваемом уровне при помощи речевых стратегий скрытого воздействия. Речевая стратегия, рассматриваемая в рамках скрытой прагма-лингвистики, понимается как сложное многоаспектное коммуникативное явление, реализующееся на акциональном и текстуальном уровне, в основе которого лежит интуитивный выбор лингвистических единиц, грамматиче-
ских и текстуальных категорий. Осуществление этого выбора не осознается ни адресантом, ни адресантом, так же, как и воздействующий эффект этого выбора не осознается ими. Для исследования моделирования альтернативной будущей действительности на неосознаваемом уровне продуктивной является стратегия «вероятностное оценивание автором речевого события как реального/ нереального». Прагма-лингвистический анализ речевого поведения национал-социалистических политиков Германии по данной стратегии подтвердил нашу гипотезу о том, что, немецкие национал-социалисты активнее конструировали будущую действительность в речи как неотвратимую и транслировали ее на интуитивном уровне, выбирая в своих выступлениях речевые маркеры субплана нереализованного обязательного речевого события чаще, чем представители других политических групп в период 1930-1933 г. Тем самым они, как отдельная политическая группа, оказывали мощный воздействующий эффект на политические взгляды избирателей.
Список литературы
1. Лассан, Э. Дискурс власти и инакомыслия в СССР: когнитивно-риторический анализ. Вильнюс, 1995. 232 с.
2. Матвеева, Г. Г. Основы прагмалингвисти-ки / А. В. Ленец, Г. Г. Матвеева, Е. И. Петрова. М., 2013. 232 с.
3. Лесняк, М. В. Перспективы исследования «языка национал-социалистов» или прагма-лингвистический подход к изучению речевого поведения национал-социалистических политиков // Вестн. Пятигор. гос. лингвист. ун-та. 2013. № 2. С. 49-55.
4. Лесняк, М. В. Тактика «Создание светлого будущего» в политической коммуникации // Полит. лингвистика. 2013. № 4 (46). С. 117123.
5. Матвеева, Г. Г. Скрытые грамматические значения и идентификация социального лица («портрета») говорящего : дис. ... д-ра филол. наук. СПб, 1993. 264 с.
6. Матвеева, Г. Г. Нюансы смысла в скрытой прагмалингвистике // Филолог. вестн. Ростов. гос. ун-та. 1998. № 2. С. 28-32.
7. Матвеева, Г. Г. К вопросу о речевых стратегиях скрытого воздействия отправителя текста на его получателя // Личность, речь и юридическая практика : межвуз. сб. науч. тр. Вып. 6. Ростов н/Д., 2003. С. 122-128.
8. Матвеева, Г. Г. Современное состояние прагмалингвистики / Г. Г. Матвеева, И. В. Самарина, Л. Н. Селиверстова // Диагностирование языковой личности и речевое поведение политика. Ростов н/Д., 2009. С. 7-51.
9. Миронова, П. О. Стратегия редукционизма в современном политическом дискурсе: когнитивно-прагматический аспект : дис. ... канд. филол. наук. Омск, 2003. 184 с.
10. Моисеенко, Л. А. Речевое поведение авторов военных мемуаров и диагностирование их индивидуальных свойств : дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2000. 165 с.
11. Нужнова, Е. Е. Прагмалингвистический аспект речевого поведения специалистов в области компьютерной техники : дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2003. 163 с.
12. Пишкова, Е. Ю. Прагмалингвистическое диагностирование речевого поведения кандидатов в президенты США (на материале предвыборного дискурса) : дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2007. 195 с.
13. Руженцева, Н. Б. Дискредитирующие тактики и приемы в российском политическом дискурсе. Екатеринбург, 2004. 293 с.
14. Солопова, О. А. Метафорическое моделирование прошлого, настоящего и будущего в политическом дискурсе Великобритании // Полит. лингвистика. 2005. № 16. С. 102-115.
15. Чуриков, М. П. Согласие, несогласие и уклонение в аспекте речевого общения (на материале текстов немецких политических интервью) : дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2005. 168 с.
16. Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса. М., 2004. 326 с.
17. Шмелева, Т. В. Модель речевого жанра // Жанры речи. Саратов, 1997. Вып. 1. С. 88-99.
18. Якобсон, Р. Избранные работы. М., 1985. 455 с.
19. Reichspräsidentenwahl 1932 [Электронный ресурс]. URL: http://de.wikipedia.org/wiki/ Reichspr%C3%A4sidentenwahl_1932.
20. Sturm, R. Informationen zur politischen Bildung 261 Weimarer Republik [Электронный ресурс]. URL: www.bpb.de/.../bpb_Informa-tionen_Weimarer%20Republik_barrierefrei.
