CC BY
50
© Т.М. Очнева, 2004
РЕАЛЬНОСТИ СОВРЕМЕННОГО СОЦИУМА: ВИРТУАЛЬНОСТЬ И МИФ
Т.М. Очнева
В процессе функционирования современного социума, в потоке повседневности своего жизненного мира человек, как правило, фиксирует, на том или ином уровне рефлексирования, свою принадлежность к миру и себе подобным, к некой реальности, «здесь и сейчас» своего существования.
На уровне повседневной жизни нерефлексирующему, «наивному» сознанию реальность представляется как нечто само собой разумеющееся. Она не требует никакой дополнительной проверки адекватности восприятия сверх того, что она просто существует. Она существует как самоочевидная и непреодолимая фактичность. Такое представление о реальности, по мысли исследователей П. Бергера и Т. Лукмана, является наиболее устойчивым, ибо представляется как не только неизменное, инвариантное, но и как бы для всех обязательное. В случае же возникновения сомнений относительно адекватности восприятия социальной реальности на рассматриваемом, исходном уровне, как отмечают те же авторы, сомнения сознательно подавляются в пользу привычной установки :.
Но если на уровне «здравого смысла сомнения относительно адекватности восприятия социальной реальности, а тем более реальности физической, из чувства «самосохранения» чаще всего, как уже отмечалось, подавляются, то на уровне специализированного сознания периодически предпринимаются попытки уточнить, «упорядочить» смысл содержания понятия «реальность». Исследователи, занимающиеся данной проблемой, справедливо полагают, что не существует незыблемого, раз и навсегда обозначенного понятия «реальность». Как отмечал еще Э. Кассирер, «обозначения и значения реальности неизменно вплетены в смену культурных значений, знаков и символов 2, и эта встроенность придает реальности как пространственную и временную, так и понятийную определенность.
Таким образом, хотим мы того или не хотим, воспринимаем мир в рамках определенного понятийного схематизма. И навык видения, интерпретации реальности и социальной реальности в первую очередь зависит от стиля мышления, доминирующего в данном человеческом сообществе. Применительно к осмыслению и интерпретации реальности своеобразной иллюстрацией вышеизложенных соображений является, на наш взгляд, так называемый «кризис репрезентации» второй половины XIX века, который был связан со сменой парадигм и отходом от теории отражения 3. Обращение к этой ситуации в обосновании содержания понятия «реальность» не случайно. Обзор ряда исследований современных ученых создает впечатление, что в области осмысления содержания и форм реальностей современного социума также наблюдаются некоторые признаки «кризиса репрезентации».
Оживление интереса к содержанию понятия «реальность» в публикациях последнего времени связано с формированием своеобразных конфигураций в реальности социума, получивших название «виртуальная реальность», информационно-коммуникативная реальность, и стремлением научного сообщества осмыслить природу и онтологический статус этих явлений 4.
В ходе обсуждения новейших особенностей развития социальной реальности и реальности человеческого бытия в целом обнаруживаются, по крайней мере, две тенденции.
Представители одной бесстрастно «препарируют» достаточно «безрадостную картину» жизнедеятельности современного человеческого сообщества. Наиболее ярко, на наш взгляд, эта тенденция представлена в трудах Ж. Бодрийяра и М. Кастельса5.
Представители другой, — рассуждая на уровне специализированного сознания философского дискурса, тем не менее, не всегда могут преодолеть установки обыденного
сознания и расстаться со «светлой романтической фикцией», и предлагают очистить представление о реальности от мнимостей и, более того, «осуществить прорыв к подлинной реальности»6.
Несмотря на то, что подобная постановка вопроса на уровне современных философских конструкций реальности, можно сказать, снята с обсуждения и общепринятым является положение о том, что, говоря о реальности, мы рассуждаем всего лишь о модели реальности, следует отметить, что пища отмеченных реакций в определенном смысле имеется.
Хотя на уровне высокого дискурса очевидно, что всякое соприкосновение человека с действительностью всегда опосредовано имеющими надиндивидуальный характер и «сама по себе» реальность не дана, а задана и конструируется человеком 7, — на уровне повседневности, даже рефлексирующего субъекта посещает желание обрести устойчивую «классическую реальность».
Ностальгические устремления к «блаженным временам» и отчаянные выводы, что реальность исчезает, отчасти «задаются» моделями, предложенными Ж. Бодрий-яром и М. Кастельсом. Симулакры (Ж. Бод-рийяра), являющиеся исходными «перво-кирпичиками» построения модели реальности современного социума, вообще не имеют реального содержания, следовательно, референция не возможна, так как симулакр пустая форма, нечто призрачное и даже мистическое. Проблема репрезентации в этой ситуации практически снимается, ведь реальность (действительность) с точки зрения указанных авторов — это «процессия симу-лакров», «симулятивное псевдоподобие» (Ж. Бодрийяр) или «безвременное время», «текучее пространство реальной виртуальности» (М. Кастельс).
Нельзя не отметить, что данные характеристики для описания реальности современного социума звучат несколько непривычно, но говорить об исчезновении реальности вряд ли правомерно.
В данном случае таким образом обозначается момент роста, развития наших представлений о реальности, как физической 8, так и социокультурной, что сопровождается трансформацией ранее существовавших моделей реальности и формированием новой модели.
Что же касается, собственно, понимания процессов, происходящих в современ-
ном социуме, М. Кастельсом и Ж. Бодрийя-ром, то здесь, особенно у последнего, имеет место абсолютизация своего видения современности. Полагаем, что нет необходимости доказывать, что самые причудливые конфигурации реальности не возникают на пустом месте, а, возникнув, не в состоянии заслонить уже созданное, укорененное в глубинных основаниях родовой человеческой жизнедеятельности.
В обозначенной выше ситуации намечающегося переосмысления исходных представлений о современной социокультурной реальности и реальности (действительности) как одном из основных философских понятий, а возможно, и перекодировках па-радигмального характера, определенный интерес представляет интерпретация реальности в виртуалистике 9.
Виртуалистика — онтологический подход к анализу реальности, основанный на признании полионтичности реальностей, существовании множественности реальностей разного типа (то есть не сводимых друг к другу).
Этот подход разработан отечественными учеными, так или иначе принимавшими участие в деятельности лаборатории вир-туалистики Института человека РАН, основанной в 1991 году. С позиций виртуалисти-ки ими была разработана универсальная характеристика такого явления, как «виртуальная реальность». Независимо от «природы» (физическая, психологическая, социальная) был выделен ряд специфических черт виртуальной реальности: порожден-ность, актуальность, автономность, интерактивность.
Порожденность. Виртуальная реальность продуцируется активностью какой-либо другой реальности, внешней по отношению к ней.
Актуальность. Виртуальная реальность существует актуально, только «здесь и теперь», только пока активна порождающая реальность.
Автономность. В виртуальной реальности свое время, пространство и законы существования. В виртуальной реальности для человека, в ней находящегося, нет внепо-ложенного прошлого и будущего.
Интерактивность. Виртуальная реальность может взаимодействовать со всеми другими реальностями, в том числе и с порождающей, как онтологически независимая от них.
106
Т. М. Очнева. Реальности современного социума: виртуальность и миф
Для понимания специфики виртуальной реальности следует отметить, что реальность такого плана мыслится исследователями, работающими в полионтичной парадигме виртуалистики, не порождением человеческого ума, а объективной реальностью. В этой связи обращает на себя внимание и такое «программное» положение, что объекты виртуальной реальности существуют, хотя и не субстанционально, но реально, и в то же время не потенциально, а актуально.
Беглый обзор результатов исследований сторонников отмеченного подхода показывает, что их умозаключения не бесспорны, но интересны в качестве импульсов для самостоятельного рассмотрения проблемы. В частности, привлекает внимание обращение исследователей не просто к проблеме множественности, но и иерархичности реальности, что конкретизировано в понятиях: константная реальность и порожденная реальность. Следует заметить также, что в отличие от большинства авторов, рассматривающих сферу воспроизводства виртуальной реальности в диапазоне «человек — машина», ученые, ведущие исследования в русле виртуалистики, не ограничиваются чисто «компьютерными» формами.
Для обоснования иерархичности реальности человеческого бытия достаточно успешно, как мы полагаем, переосмысливаются с позиции виртуалистики результаты философской деятельности Фомы Аквинского, Николая Кузанского и др.10
С точки зрения видения проблем социальной реальности автором этих строк отмечается конструктивный момент в исследовании реальности священного. Реальность священного не рассматривается только как архаика, но как фундаментальная непреходящая основа человеческого бытия.
И наконец, немаловажным является то, что реальность в этом варианте анализа рассматривается не только как уже ставшая, но и как становящаяся. Причем обращается внимание и на иерархическую сущность становления человека, его восхождения на новые уровни духовного совершенствования 11.
Отмеченные познавательные импульсы чаще всего неявным образом способствуют, как нам представляется, выходу на новый уровень сложности в понимании социокультурной реальности современного общества. Однако в рассуждениях представи-
телей виртуалистики есть и некоторая «тень» — сторона воззрений, не проговаривающаяся внятно, что несколько настораживает. В первую очередь в русле избранной нами темы это обнаруживается через понимание характера сосуществования реальностей. С одной стороны, утверждается связь константных (собственно виртуальных) и порожденных реальностей, но с другой, обосновывается их жесткая автономность и неуправляемость в социокультурном плане. При таких допущениях встает вопрос о возможности целостности в принципе и той или иной степени упорядоченности, организованности и защищенности существования людей в рамках такой модели социальной реальности.
Собственно, отмеченную «невнятность» изложения, а может быть и понимания положения о множественности реальностей можно обозначить в более четких значениях философского дискурса: о самой действительности ли идет речь или о моделях ее понимания, конструирования. Если реальность «собственно» мыслится как множественная и разнокачественная, то такое допущение, особенно в отношении социальной реальности, ведет к деградации, разрушению социальной целостности и мистике во всех ее проявлениях 12.
Что же касается использования принципа полионтичности в изучении своеобразия современной социальной реальности, то определенная степень конструктивности здесь присутствует. Модель реальности в этом случае видится нам как единство многообразия, взаимосвязанных, взаимообусловленных форм. Причем, говоря о существовании различных форм реальности, целесообразно наряду с информационно-коммуникативной, виртуальной, вспомнить о таких формах реальности, как мифическая реальность, реальность священного, а также о том, что последние относятся к фундаментальным, родовым основаниям социокультурной реальности любого социума 13. В современной иерархии социальной реальности они не исчезают бесследно, а вступают в причудливые взаимодействия с формирующимися. Так, реальность мифа буквально «фонтанирует» полиморфностью новых образований, взаимодействуя с информационно-коммуникативной, в свою очередь, мифологизируя пространство Интернет 14.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бергер П., Лукман. Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1885. С. 43—44.
2 Cassirer E. Versuch uber den Menschen. Einfuhrung in eine Philosophie der Kultur. Aus dem Englisehen von Reinhard Kaiser. Frankfurt a. M., 1990. P. 377.
3 Зандкюлер Х.Й. Репрезентация, или Как реальность может быть понята философски / Х.Й. Занкдкюлер // Вопросы философии. 2002. № 9. С. 81—91.
4 См.: Сивиринов Б.С. О феноменологической интерпретации социальной реальности / Б.С. Сивиринов // Социологические исследования. 2001. J№ 10. С. 26—36; Макушинский А. Современный «образ мира»: действительность / А. Макушинский // Вопросы философии. 2002. J№ 9. С. 81— 91; Зандкюлер Х.Й. Указ. соч.
5 См.: Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000; Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: Пер. с англ. М.: Изд-во ГУВШЭ, 2000.
6 См.: Сивиринов Б.С. О феноменологической интерпретации социальной реальности / Б.С. Сивиринов // Социологические исследо-
вания. 2001. № 10. С. 26—36; Макушинский А. Указ. соч.
7 См.: Пигалев А.И. Культура как целостность: (Методологические аспекты). Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001.
8 См.: Микешина Л.А. Новые образцы познания и реальности / Л.А. Микешина, М.Ю. Опенков. М.: РОССПЭН, 1997. С. 198—200.
9 Носов Н.А. Виртуальная реальность // Вопросы философии. 1999. №° 10. С. 157.
10 Носов Н.А. Виртуальная психология. М.: Аграф, 2000.
11 См.: Носов Н.А. Духовная лествица св. Исаака Сирина // Человек. 1992. №° 5.
12 См. подробнее: Пигалев А.И. Призрачная реальность культуры: (Фетишизм и наглядность невидимого). Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003.
13 См. подробнее: Очнева Т.М. Миф в системе человеческой жизнедеятельности // Философия без границ: Сб. ст.: В 2 ч. М.: Издатель Воробьев А.В., 2001. Ч. 2.
14 См. подробнее: Цуладзе А. Политическая мифология. М.: Эксмо, 2003; Логунов А.П., Евстигнеева Т.И. Современная политическая мифология: содержание и механизмы формирования. М.: РГГУ, 1996.
108
Т.М. Очнева. Реальности современного социума: виртуальность и миф
