CC BY
58
Реализация концепции публичного порядка Российской Федерации в конституционной реформе 2020 года
Вашурина Светлана Сергеевна,
магистр, департамент публичного права, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» E-mail: ssvashurina@edu.hse.ru
Институт оговорки о публичном порядке играет важное значение в национальном праве государства, однако это тот институт, который не имеет четко законодательно-закрепленного понятия, что позволяло судам толковать его по-разному из-за чего страдало единообразие применения нормы. Однако в связи с конституционной реформой 2020 года толкование публичного правопорядка обрело несколько иное значение. Вместе с тем, принятые поправки в Конституцию и в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» усложняют правовой механизм определения публичного порядка Российской Федерации, так как две высших судебных инстанции Российской Федерации в той или иной степени являются участниками определения публичного порядка. В этой связи, очевидно, что правовые позиции органов правосудия в отношении этого вопроса могут расходится, так как Конституционный Суд уполномочен принимать решения лишь на основании положений Конституции. Такой подход разрушает единую концепцию публичного порядка государства места-исполнения решения.
Ключевые слова: публичный порядок, оговорка о публичном порядке, конституционная реформа, Конституционный Суд, исполнение решений иностранных судов.
S2
см см о см
<3
Для правовой системы Российской Федерации вопрос о соотношении конституционного и международного права всегда был актуальным. В этой связи необходимо отметить, проведенную в 2020 году конституционную реформу, в результате которой ранее обозначенный вопрос практически потерял свою актуальность. Сегодня для правовой системы Российской Федерации, очевидно, сформировался подход, согласно которому международные договоры России и общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью ее правовой системы, однако решения межгосударственных органов, в которых участвует Российская Федерация, подлежат исполнению в части не противоречащей Конституции Российской Федерации.
Несмотря на то, что оговорка о публичном порядке является одним из правовых институтов международного частного права, с учетом новеллы, отраженной в российском законодательстве, справедливо отметить его публично-правовую составляющую. Целью настоящей научной статьи является рассмотрение конституционно-правового содержания института оговорки о публичном порядке в правовой системе Российской Федерации, влиянии конституционной реформы на него.
Для корректного определения концепции публичного правопорядка стоит, прежде всего, обратиться к ее историческому развитию в различных правовых системах. На сегодняшний день подавляющее большинство правовых систем восприняли подход немецких юристов, сформулировав оговорку о публичном порядке в национальном законодательстве как негативную [12], формулировка которой акцентирует внимание правоприменителя на иностранный закон, который не подлежит применению в том случае, если он не совместим с основными правами, признаваемыми в немецкой правовой системе. Вместе с тем, стоит отметить и то, что в большинстве правовых систем, включая и международное право, не выработано точное определение того, что такое «публичный порядок».
С одной стороны, такое явление вполне объяснимо: в связи с явной привязкой публичного порядка к определенной национальной правовой системе на уровне международного права могут быть выработаны лишь основные подходы к этому правовому институту без описания его точных границ, так как каждый национальный законодатель и правоприменитель в определении публичного порядка исходит из правовых основ и традиций своего государства, что невозможно учесть
на международном уровне. С другой стороны, отсутствие каких-либо правовых границ и определения публичного порядка на национальном уровне потенциально может создать условия, при которых правоприменитель, используя свое усмотрение, будет по-разному трактовать публичный порядок в различных делах и тем самым создавать юридические коллизии в применении этого правового института.
Анализируя современные правовые системы различных государств, а также обращая внимание на международно-правовое регулирование различных сфер общественной жизни, можно утверждать, что такой институт, как оговорка о публичном порядке имеет место в подавляющем количестве источников права. Так, рассматривая наднациональный уровень правового регулирования, предлагается обратиться к содержанию Конвенции Организации Объединенных Наций о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (далее - Нью-Йоркская Конвенция), заключенной в Нью-Йорке в 1958 году. Стоит сказать, что участниками этого международно-правового акта на сегодняшний день являются 166 государств-членов ООН, следовательно, можно полагать, что нормы, содержащиеся в этом документе, обладают важным статусом общепризнанности. Безусловно, с точки зрения, международного публичного права заявленный автором тезис может показаться спорным, однако позиция автора также подтверждается тем, что ряд правовых норм Нью-Йоркской Конвенции интегрировано в национальные правовые системы различных государств.
Так, для достижения цели заявленного исследования следует обратиться к тексту части 2 статьи 5 Нью-Йоркской Конвенции, согласно которой компетентная власть страны-места исполнения арбитражного решения может отказать в признании и приведении в исполнения названного ранее решения в случае, если последнее противоречит публичному порядку этой страны [3]. Кроме того, стоит отметить и то, что Конвенция не содержит определения термина «публичный порядок страны», соответственно, данное понятие определяется каждым государством самостоятельно.
Что же касается национального определения публичного порядка в Российской Федерации, то предлагается начать с анализа нормативной основы существования данного правового института. Как отмечалось ранее, конституционная новелла внесла в текст Конституции упоминание о публичном порядке и расширила компетенцию Конституционного Суда России в его определении. Тем не менее, стоит рассмотреть и иные нормативно-правовые составляющие базиса названного института.
Российские законы используют три формулы оговорки о публичном порядке, это, вероятнее всего, объясняется сферой правового регулирования определенных законодательных актов. Однако, в этом контексте необходимо также рассма-
тривать взаимовлияние и причинно-следственные связи между формулировкой закона и последующей правоприменительной практикой, основанной на нем. Так, первая формула публичного порядка Российской Федерации закреплена в частноправовых законах, а именно в Семейном Кодексе Российской Федерации (далее - СК РФ) и Гражданском Кодексе Российской Федерации (далее - ГК РФ). Статья 167 СК РФ и статья 1193 ГК РФ содержат в себе правило, в соответствии с которым нормы иностранного права не применяются в случае, если такое применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации [4,5]. Стоит обратить внимание на то, что данная формулировка относится к материально-правовым аспектам правоприменения и указывает на случаи отказа в применении материально-правовых норм в частноправовом споре, осложненном иностранным элементом.
Не менее интересным является процессуально-правовой аспект рассматриваемого вопроса и понятия «публичного порядка» в указанном аспекте. Так, подп. 5 п. 1 ст. 412 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее -ГПК РФ) устанавливает, что российские суды не исполняют решения иностранных судов, если их исполнение «может нанести ущерб суверенитету Российской Федерации или угрожает безопасности Российской Федерации или противоречит публичному порядку Российской Федерации» [7]. Вместе с тем, в п. 2 ст. 34 и п. 2 ст. 36 Закона Российской Федерации от «О международном коммерческом арбитраже» (далее - Закон о МКА) и в подп. 7 п. 1 ст. 244 Арбитражного процессуального кодекса РФ 2002 года в качестве основания для отказа в признании и исполнении решения иностранного суда и иностранного арбитражного решения выступает потенциальное исполнение этого решения, которое будет противоречить публичному порядку Российской Федерации [6,8].
Рассмотрев нормы, содержащиеся в правовом арсенале правоприменителя относительно применения оговорки о публичном порядке, можно утверждать, что на уровне национального законодательства Российской Федерации нет легально определенной дефиниции «публичного порядка», более того, используемая законодателем терминология явно отличается друг от друга в зависимости от источника и сферы правового регулирования.
Однако, помимо законодательного регулирования, которое является основным источником права в правовой системе России, правоприменитель зачастую вынужден обращаться и к практике, складывающейся в сфере правоприменения в отношении различных сфер общественной жизни. Так, обратившись к ряду актов и проанализировав их, можно сделать определенные выводы о том, что же для целей правоприменения понимается под «публичным порядком».
Так, согласно Информационному письму ВАС РФ от 26.02.2013 № 156 «Обзор практики рассмо-
5 -о
сз
<
трения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений» под публичным порядком понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства [10].
В связи с вышеназванным определением «публичного порядка», данного Высшем Арбитражным Судом Российской Федерации (далее - ВАС РФ), исходя из собственной правоприменительной практики, видится достаточно полным и понятным для самого правоприменителя [11]. При этом, стоит отметить, что позиция, выработанная ВАС РФ позиция в 2013 году, не претерпела изменений и была повторена Верховным Судом Российской Федерации (далее - ВС РФ) в Постановлении Пленума от 10.12.2019 № 53 «О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража». Вместе с тем, ВС РФ указал и на то, что для отмены или отказа в принудительном исполнении решения третейского суда по мотиву нарушения публичного порядка Российской Федерации суд, рассматривающий дело должен установить совокупное наличие обоих признаков. Позиции, определенные ВАС РФ и ВС РФ, важны в контексте рассмотрения конституционной новеллы и потенциального изменения правоприменительной практики в вопросе определения «публичного порядка Российской Федерации».
Прежде всего стоит начать с того, что согласно положениям Конституции Российской Федерации в решении вопроса о приведении в исполнение решений иностранных судов, арбитражей и международных судов, арбитражей может принимать Конституционный Суд Российской Федерации [1, 11]. Что это значит для сложившейся правоприменительной практики в области определения публичного порядка Российской Федерации?
Во-первых, стоит начать с того, что законодатель, внося в текст Конституции оговорку о публичном порядке, так же внес и правило определения подведомственности. В связи с чем, Конституционный Суд уполномочен рассматривать дела связанные с проверкой возможности исполнения только тех решений иностранных и международных судов, иностранных и международных арбитражей, которые накладывают обязанности на Российскую Федерацию.
В связи с этим, очевидно, что определение публичного порядка Российской Федерации, его — конституционно-правовое истолкование может 2 быть дано Конституционным Судом в ограничен-й ном числе случаев. Кроме того, такая формули-° ровка конституционной нормы сама по себе создает правовую неопределенность в вопросе кор-
ректного определения подведомственности суда, рассматривающего дело о возможности приведения в исполнение решений судов и арбитражей иностранной и международной юрисдикции.
Кроме того, есть основания предполагать, что публичный порядок Российской Федерации может быть истолкован Конституционным Судом иначе, чем то понятие, которое для этой же правовой категории давал Пленум Верховного Суда. Рассматривая этот аспект, необходимо обратить особое внимание на особенности конституционного судопроизводства, в соответствии с которыми Конституционный Суд полномочен рассматривать вопрос конституционности того или иного акта на соответствие Конституции Российской Федерации. Обозначенный тезис подтверждается статьей 104.7 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которой Конституционный Суд разрешает вопрос о возможности исполнения решения иностранного или международного суда или арбитража, с точки зрения его соответствия основам конституционного строя Российской Федерации [2, 11]. В этой связи очевидно, что Конституционный Суд, как особый субъект судопроизводства, в принятии решения о возможности исполнения рассматриваемого им решения иностранного или международного суда, иностранного или международного арбитража связан положениями I главы Конституции Российской Федерации.
Исходя из вышеназванного аспекта, есть основания полагать, что понимание публичного порядка Верховным Судом Российской Федерации явно шире и всеобъемлюще, чем то, которое может сформировать Конституционный Суд Российской Федерации, опираясь лишь на первые пятнадцать статей Конституции. Помимо прочего, в данном аспекте нельзя не упомянуть и о субъектах, уполномоченных на это обращение. Так, согласно ФКЗ о КС с запросом о возможности исполнения решения иностранного или международного суда или арбитража, налагающего обязанности на Российскую Федерацию, вправе обратиться Президент Российской Федерации, Правительство Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, Генеральная прокуратура Российской Федерации [2]. Вместе с тем, правом на подобные обращения не наделены другие суды Российской Федерации, несмотря на то что разрешение вопроса о возможности исполнения решения суда или арбитража иностранной юрисдикции относится к их компетенции.
Таким образом, исходя из вышеназванного, можно сделать несколько важных выводов о влиянии конституционно-правовой реформы в части исполнения решений иностранных и международных судов, иностранных и международных арбитражей. Во-первых, в правовой системе Российской Федерации появился новый субъект, уполномоченный на определения публичного порядка, основанного исключительно на нормах Конституции. При этом привлечение Конституционного
Суда к механизму решения вопроса об исполнении судебных и арбитражных решений не является обязательным, так как у уполномоченных лиц есть лишь право обратиться к органу конституционного правосудия, которое может оставаться нереализованным. Во-вторых, неизбежна конкуренция правовых позиций Конституционного Суда и Верховного Суда Российской Федерации в вопросе определения публичного порядка, что, безусловно, повлияет на нижестоящие суды, которые являются основными правоприменителями процессуальных и материальных норм национального законодательства при рассмотрении вопроса о приведении в исполнение решения иностранной юрисдикции. В-третьих, конституционная новелла создала отдельный вид судебных и арбитражных решений иностранной юрисдикции: накладывающих обязательства на Российскую Федерацию. Вместе с этим, определив, что орган конституционной юстиции может проверять лишь эти решения на их соответствие публичному порядку, законодатель искусственно расщепил единую концепцию публичного порядка на две - публичный порядок в отношении решений, налагающих обязательства на Российскую Федерацию, и без таковых.
Следовательно, созданный механизм защиты публичного порядка государства содержит в себе противоречия при его реализации. В связи с этим уместно говорить о том, что публичный порядок должен определяться одним органом судебной системы, с целью исключения противоречий и конкуренции правовых позиций. Кроме того, на национальном уровне необходимо предусмотреть механизм исполнения решений судов и арбитражей иностранной юрисдикции, если вынесенное решение направлено против Российской Федерации. Нынешнее правовое регулирование предусматривает возможность обращения в арбитражный суд субъекта, при том, очевидно, что такие решения должны рассматриваться высшим судом государства. Вводя в правовое регулирование возможность Конституционного Суда рассмотреть соответствие решения публичному порядку, по мнению автора, было излишним, так как существовавший ранее механизм не был упрощен или изменен, он был усложнен, тем самым обречен на то, что вряд ли когда-либо будет использован в правовой системе Российской Федерации.
Литература
1. Конституция Российской Федерации // http:// www.pravo.gov.ru (дата обращения: 01.03.2022)
2. Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» // «Российская газета», № 138-139, 23.07.1994
3. Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, 10 июня 1958 г. // «Вестник ВАС РФ», № 8, 1993
4. «Семейный кодекс Российской Федерации» от 29.12.1995 № 223-Ф3 // «Российская газета», № 17, 27.01.1996.
5. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья)» от 26.11.2001 № 146-ФЗ // «Российская газета», № 233, 28.11.2001.
6. «Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» от 24.07.2002 № 95-ФЗ // «Российская газета», № 137, 27.07.2002.
7. «Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» от 14.11.2002 N 138-Ф3 // «Собрание законодательства РФ», 18.11.2002, № 46, ст. 4532.
8. Закон РФ от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» // «Российская газета», № 156, 14.08.1993.
9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.12.2019 № 53 «О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража» // «Российская газета», № 291, 25.12.2019.
10. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 № 156 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений» // «Вестник ВАС РФ», № 5, май, 2013.
11. Исполинов А.С. Новые полномочия Конституционного Суда РФ по проверке конституционности решений международных судов и арбитражей // Закон. 2020. № 12. С. 61-74
12. Куркин Б.А., Искевич И.С. Понятие «публичный порядок» в российской арбитражной доктрине // Современное право. 2019. N 6. С. 9298.
IMPLEMENTATION OF THE CONCEPT OF PUBLIC ORDER OF THE RUSSIAN FEDERATION IN THE CONSTITUTIONAL REFORM OF 2020
Vashurina S.S.
National Research University «Higher School of Economics»
The institution of a reservation on public policy plays an important role in the national law of the State, but it is an institution that does not have a clearly legislated concept, which allowed the courts to interpret it differently, which caused the uniformity of the application of the norm to suffer. However, in connection with the constitutional reform of 2020, the interpretation of public law and order has acquired a slightly different meaning. At the same time, the adopted amendments to the Constitution and to the Federal Constitutional Law "On the Constitutional Court of the Russian Federation" complicate the legal mechanism for determining the public order of the Russian Federation, since the two highest judicial instances of the Russian Federation are, to one degree or another, participants in the definition of public order. In this regard, it is obvious that the legal positions of the judicial authorities in relation to this issue may differ, since the Constitutional Court is authorized to make decisions only on the basis of the provisions of the Constitution. Such an approach destroys the unified concept of the public order of the State of the place-the execution of the decision.
Keywords: public order, the public policy clause, the constitutional reform, the Constitutional Court, enforcement of foreign judgments
5 -a
C3
<
References
1. Constitution of the Russian Federation // http://www.pravo.gov. ru (date of access: 03/01/2022)
2. Federal constitutional law of July 21, 1994 No. 1-FKZ "On the Constitutional Court of the Russian Federation" // Rossiyskaya Gazeta, No. 138-139, 07.23.1994
3. UN Convention on the Recognition and Enforcement of Foreign Arbitral Awards, June 10, 1958 // Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation, No. 8, 1993
4. "Family Code of the Russian Federation" dated December 29, 1995 No. 223-FZ // Rossiyskaya Gazeta, No. 17, 01.27.1996.
5. "Civil Code of the Russian Federation (Part Three)" dated November 26, 2001 No. 146-FZ // Rossiyskaya Gazeta, No. 233, November 28, 2001.
6. Arbitration Procedural Code of the Russian Federation No. 95-FZ dated July 24, 2002 // Rossiyskaya Gazeta, No. 137, July 27, 2002.
7. "Civil Procedure Code of the Russian Federation" dated November 14, 2002 N 138-FZ // "Collected Legislation of the Russian Federation", November 18, 2002, No. 46, art. 4532.
8. Law of the Russian Federation of July 7, 1993 No. 5338-1 "On International Commercial Arbitration" // Rossiyskaya Gazeta, No. 156, August 14, 1993.
9. Decree of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of December 10, 2019 No. 53 "On the performance by the courts of the Russian Federation of the functions of assistance and control in relation to arbitration, international commercial arbitration" // Rossiyskaya Gazeta, No. 291, December 25, 2019.
10. Information letter of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation dated February 26, 2013 No. 156 "Overview of the practice of consideration by arbitration courts of cases on the application of a public policy clause as a basis for refusing to recognize and enforce foreign judgments and arbitral awards" // "Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation", No. May 5, 2013.
11. Ispolinov A.S. New powers of the Constitutional Court of the Russian Federation to verify the constitutionality of decisions of international courts and arbitrations // Law. 2020. No. 12. S. 6174
12. Kurkin B.A., Iskevich I.S. The concept of "public order" in the Russian arbitration doctrine // Modern law. 2019. N 6. S. 92-98.
CM CM
