CC BY
29СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ В ОХРАНЕ ЗДОРОВЬЯ
Реактивная депрессия как следствие деактуализации понимания небытия
Сиверцев Евгений Юрьевич,
кандидат философских наук, доцент, старший преподаватель кафедры философии науки и техники института философии С.- Петербургского государственного университета E-mail: 1914@yandex.ru
В самом общем плане под причиной реактивной депрессии следует понимать чрезмерно высокую оценку человеком тех жизненных обстоятельств, которые у него отсутствуют как в настоящее время, так и в далёкой перспективе и - параллельно с этим - чрезмерно низкую оценку обстоятельств, присутствующих как сейчас, так и в будущем. Отсюда появляется важный вопрос: какая сущностная черта человека является определяющей с точки зрения наличия или отсутствия депрессии? Если рассматривать реактивную депрессию с экзистенциалистской точки зрения, то причиной её оказывается имеющаяся у человека способность утрачивать чувство небытия. Утрата этого чувства возникает под воздействием многочисленных жизненных обстоятельств, под воздействием представления о высокой значимости и длительной временной протяжённости пси-хотравмирующих обстоятельств.
В статье рассматривается вопрос о причинах реактивной депрессии - л ёгкого психического расстройства, не связанного с патологическими изменениями в организме. Делается предположение, что для анализа причин необходимо обратиться к экзистенциальной философии: это единственное философское направление, которое исследует роль, которую в человеческом существовании играет понимание человеком своего собственного небытия, оценивая эту роль положительно.
Ключевые слова: депрессия, конечность, желание, оценка.
в и Е
со см о см
<3
Определение реактивной депрессии можно взять из работы отечественного психиатра А.Б. Смулевича: «...психические нарушения психотического уровня, возникающие в результате воздействия сверхсильных потрясений, неблагоприятных событий и значимых для личности психических травм. [1. С.5]. Реактивная депрессия -это ответ психики на травмирующие факторы, имеющие прежде всего внешнее для организма происхождение. Перечислим представленные в современной литературе взгляды на причины реактивной депрессии.
С точки зрения психоанализа, главная причина реактивной депрессии - утрата объекта либи-дозной привязанности. Когда объект утрачивается, влечение с утраченного объекта переводится на себя: «... свободное либидо не было перенесено на другой объект, а возвращено к "Я"» [2. С.263]. При этом адаптация к утрате объекта либидозной привязанности невозможна.
Бихевиоризм не проводит осмысленного разделения депрессий на виды, но если судить по контексту, размышляет он именно о депрессии реактивной. Реактивной «депрессии предшествует отсутствие "социальной приспособленности" (поведение, редко встречающее положительное подкрепление со стороны окружающих)» [3. Р. 82]. Человек начинает страдать депрессией тогда, когда его взгляды, ожидания и действия не встречают должного понимания со стороны других людей.
Когнитивная парадигма ищет причины реактивной депрессии в логических ошибках, которые человек бессознательно допускает, строя рациональную картину мира и размышляя о своём месте в нём. На вопрос о том, что здесь является определяющим: ошибки приводят к подавленности настроения или наоборот - уже имеющаяся депрес-сивность направляет рациональную мысль ложным путём - частично отвечает используемая когнити-визмом теория бессознательных умозаключений, предложенная немецким физиком и физиологом Германом фон Гельмгольцем (1821-1894). В соответствии с этой теорией, умозаключение - результат не сознательного рассуждения, а следствие неких случайных переплетений нервных процессов, которые в результате формируют определённую рациональную мысль и задают ей значение истинности [4. С.28].
Можно ли говорить о чём-либо общем в трёх указанных концепциях? Очевидно, таким общим является избирательность внимания человека, на-
правляемая определёнными факторами, от самого человека не зависимыми. В психонализе таким фактором является либидо - чисто биологический феномен, в бихевиоризме объективный фактор -отношение окружающих, в когнитивизме - умозаключение, формируемое совершенно автономно от сознательной воли человека. Заметим: этот внешний фактор указывается, так или иначе описывается, но на этом поиск останавливается. Для научного исследования этого вполне достаточно -дело науки указать некое явление («эксплананс»), которое является причиной исследуемого явления («экспланандум») и спроектировать способы действия в тех или иных условиях [5. Р. 319]. Всё, что лежит дальше, всё, что выходит за пределы видимой связи между фактами - дело более обобщающего теоретического исследования. Теоретическое исследование должно сосредоточить своё внимание на внешних факторах, влияющих на состояние психики человека, причём рассматривать их не как некие «предельные» феномены, дальше которых познание не идёт, а как проявления неких более глубинных сущностей.
Причинами реактивной депрессии могут быть самые разные события и обстоятельства, вызывающие симптомы, относимые к депрессивным. При анализе этих событий и обстоятельств возникает серьёзная проблема. Сформулировать её можно следующим образом. Жизненные обстоятельства -это феномены, имеющие только онтологические характеристики: временная протяжённость, интенсивность, качественная определённость и внутренняя структура. Жизненные обстоятельства сами по себе не могут являться импульсами для настроений, импульсом может стать способ их яв-ленности.
Отсюда и вопрос: почему объективно и вне-сознательно существующие обстоятельства вызывают изменения настроения, т.е. изменения в субъективной области?
Чем характеризуется оценка внешних обстоятельств, порождающая угрозу депрессии? Здесь всё весьма индивидуально, но главная особенность подобной оценки - это три типа ощущений: ощущение критически крупного разрыва между должным и сущим, ощущение степени своей вины в образовании этого разрыва, а также ощущение непреодолимости разрыва между должным и сущем в ближайшей и далёкой перспективе. Все три типа ощущений опираются на некоторые мысленные модели - модели воображаемого идеала
Все эти модели можно свести к двум, обобщающим.
Первая модель - это модель реальных обстоятельств и перспектив их развития, присутствующая в ментальности человека, страдающего реактивной депрессией. Вторая модель - модель необходимых обстоятельств и перспектив их развития, присутствующая в ментальности этого человека. Если оценивающий полагает, что первая модель критично и непреодолимо далека от второй модели, то возможно возникновение реак-
тивной депрессии. На этом этапе наших поисков проблема причины реактивной депрессии принимает вид проблемы разрыва моделей сущего и должного. А данная проблема для философии совсем не нова.
Если обратиться к истории мировой мысли, то мы заметим, что тема разрыва сущего и должного тогда подвергалась обдумыванию, когда тот или иной автор обращался к теме счастья и несчастья, т.е. когда возникали вопросы «что является причиной человеческих несчастий?» «как жить счастливо?». Вариантов интерпретации темы счастья и несчастья существует огромное количество, [См.: 6, 7, 8], но сводятся они к тому, о чём мы только что сказали - дисгармония желаемого и возможного. Человек несчастлив от того, что он всегда хочет больше, нежели имеет или может иметь.
Подробное пояснение конкретных концепциях счастья, существующих в мировой философской мысли, нам здесь не обязательно, можно сразу перейти к обобщениям.
Идея несоответствия желания и возможности, идея недостижимости их гармонии теми путями, которыми это пытается сделать большинство людей, формулируется философами прошлого и настоящего вполне точно. Когда же авторы переходят к рецептурной части, тут, как правило, научный язык заменяется языком литературным, весьма часто применяются метафоры и иносказания.
Почему происходит переход от более или менее научных, точных понятий к понятиям литературным, расплывчатым?
Причин здесь много, одна из важнейших заключается в том, что никакого прямого, локикосораз-мерного перехода от рекомендации умерить свои желания к конкретным указаниям, как это делать, не существует. Здесь мы имеем дело с ситуацией, давно зафиксированной современной методологией науки. Методология науки различает контекст открытия и контекст оправдания. Ганс Рейхенбах в своё время заметил: «Акт открытия не поддается логическому анализу. Не дело логика объяснять научные открытия... Я ввожу термины контекст открытия и контекст обоснования, чтобы провести это различие. Поэтому мы должны сказать, что эпистемология занимается только рассмотрением контекста обоснования». [12. Р.28].
Всё, сказанное выше, можно обобщить в двух следствиях. Первое. Простое, чёткое, ясное, в высшей степени логичное объяснение необходимости умерить свои желания пока невозможно. Второе: указание критического разрыва желаний и возможностей не может считаться причиной реактивной депрессии. Этот разрыв, безусловно, существует, но он сам является следствием более глубокой причины. Тем более, знание о данном разрыве не может быть даже приблизительным ориентиром в практических действиях.
Для поиска выхода из сложившейся трудности, вспомним некоторые вещи, давно ставшие в философии очевидными. Любой из тех феноменов, ко-
са о
о Л о
о сз о в
торые составляют наш мир, с необходимостью рассматривается как замкнутый на самого себя, сведённый к самому себе, определённый и определенный. Причём определённый и определенный чем-то для себя внешним. Точно также понимается и человеческое бытие. Оно замкнуто на себя не самим собой, а некими внешними, от человека не зависящими границами. Данные границы всегда являлись предметом интереса европейской мысли, но тематика этого интереса оставалась довольно однообразной. Исследовались проблемы увеличения срока физической жизни (биология, теоретическая медицина), улучшения качества жизни, а также расширения человеческих возможностей - как телесных, так и ментальных. Единственное здесь исключение -философия экзистенциализма. Именно это течение одним из самых важных вопросов считает ограниченность человеческого бытия, пытается найти эти ограничители и исследовать степень их влияния на само человеческое существование. Причём делается это без привлечения результатов современного естествознания.
Вопросы, которые мы адресуем экзистенциалистам, будут таковы. Первый: чем ограничено, определено, определено, определённо человеческое существование? Второй: что мешает человеческому существованию быть единым со своей собственной определённостью-определенностью?
Начнём с первого вопроса. Обратимся к Карлу Ясперсу. В понимании собственно человеческого бытия Ясперс рассматривает экзистенцию (именно этим термином он именует человеческое бытие) как абсолютную свободу. Можно даже заострить позицию Ясперса: экзистенция - это не то, что обладает свободой или имеет свободу в качестве одного из своих «моментов». Единственно возможный вариант: экзистенция - это и есть свобода! Однако, свобода, лишённая ограничений, становится причиной того, что бытие превращается в свою противоположность - ничто. Ясперс это понимает и вводит в свою систему новый элемент: «трансценденцию». В работе «Разум и экзистенция» он пишет: «Экзистенция нуждается в другом, а именно в трансценденции, ... без тран-сценденции экзистенция становится бесплодным и лишённым любви демоническим упрямством.» [15. С. 157]. Трансценденцию совсем нельзя считать внешним ограничителем экзистенции, ограничителем, внеположенным последней, чем-то чуждым для неё и равнодушным. Трансценденция оформляет, организует экзистенцию, приводит экзистенцию к её собственному бытию, т.е. бытию самою собою. Встреча экзистенции с трансценден-цией - это не столкновение свободного импульса с бездушным препятствием, эта встреча - их взаимное обоснование, одним из следствий которого становится понимание экзистенцией себя именно е в качестве экзистенции.
е Прояснение соотношения экзистенции и тран-Я сценденции даёт нам право предполагать, что ° определивателем человеческого бытия Ясперс ав считает трасценденцию.
Если говорить об ограничителях человеческого существования как они понимаются Ж. - П. Сартром, то таких ограничителей, по видимости, вообще нет - существование может ограничить себя лишь самим собой. Но это и есть самый радикальный ограничитель! Ограничитель, всякий раз выбираемый добровольно и постоянно меняющийся. Неприятность заключается в том, что человек старается уйти от этого ограничителя, заменить его иным.
В поисках ответа на вопрос об определенности человеческого бытия обратимся и к Альберу Камю. Общего формализованного понятия человеческого существования Камю не даёт. Более того: он уверен, что такое понятие вообще невозможно. Камю ограничивается констатацией того факта, что жизнь человека - это чередование событий, каждое из которых замкнуто само на себя, эти события не имеют никаких «внефизических» связей друг с другом. Человек существует способом оставления происходящего события, у человека появляется и возрастает равнодушие к происходящему событию («... всё в этом мире обречено на поражение.» [16. С. 41]), а если и есть что-то, на что человек постоянно возлагает надежды, так это будущее: «Мы живём будущим: "завтра', "позже", "когда ты добьёшься положения", "с возрастом ты поймёшь"» [Там же, С. 19].
Чем определено человеческое существование? Бессмысленностью! Бессмысленность лишает человека всего того, при помощи чего он стремится уйти от самого себя, выйти за пределы себя в снимающую все определённости бесконечность: лишает деяний, лишает их результатов, лишает даже планов и намерений. Человек - на его счастье - со всех сторон окружён бессмысленностью: прошлое поглотило и обессмыслило всё сделанное и достигнутое, в будущем нас ожидает то, чему суждено бесследно исчезнуть, большинство же событий, происходящих в настоящем, меня вообще не касаются. Именно бессмысленность конституирует человека, отказывая всему в смысле, человек сохраняет себя в своём собственном бытии, бытии себя как принимающего отказ.
Что понимает в качестве определивателя человеческого бытия самый известный экзистенциалист ХХ века (никогда, впрочем, не признававший себя экзистенциалистом) Мартин Хайдеггер?
Человеческое существование («Dasein») всегда пребывает в состоянии перехода из настоящего (оно асимптотически стремится к нулю) в будущее. Человек существует способом спрашивания о будущем, способом набрасывания (нем. «Entvurf» «набросок») себя на будущее, способом осмысления своих возможностей. У каждого человека количество и качественное разнообразие возможностей потенциально бесконечно. В этой бесконечности возможностей человек с необходимостью должен утратить себя, распавшись на бесконечное число набросков. Предотвратить эту утрату удаётся лишь сконструировав в своём собственном бытии его абсолютный ограничитель. Таким ограничителем
должна являться единственная возможность, которую нельзя свободно выбрать и которой нельзя избежать. Таковой возможностью является смерть. Подчеркнём: речь идёт не о физической смерти, которая когда-то наступит, а о присутствующем сейчас и здесь чувстве предстояния смерти, т.е. предстояния событию, которое лишит всех возможностей. Предстоя смерти, зная о ней как о своей последней возможности, человек переживает своё собственное существование, понимает себя как существующего во всех переменных обстоятельствах своей жизни, существующего как «я», не сливающегося со всеми остальными «ты». Значит - можем мы предположить - с точки зрения Хайдеггера определивателем, организующим человеческое существование, оказывается чувство предстояния смерти.
Наша попытка рассмотреть экзистенциалистскую точку зрения на вопрос о том, чем определено и определено человеческое существование, может привести к следующим выводам. Первый вывод чисто логический определённость любого сущего и его определенность совпадают - о человеческом существовании можно сказать то же самое: в человеческом существовании совпадают определённость и определенность. Второй вывод тоже диктуется чисто логическими соображениями: то, чем определяется и определивается человеческое бытие, человеческим бытием не является, оно является иным, является внечеловеческим. Третий вывод продиктован уже экзистенциалистской парадигмой: то, что делает человека именно человеком, то, что даёт человеку понять себя именно как себя, как себя живущего, чувствующего, самоосознающего, отдельного от природы и от других людей - с неизбежностью оказывается порождённым его собственным существованием, а также тем, чем конституируется его - человека - собственное существование.
Вспомним первый из вопросов, которыми мы предварили разговор об экзистенциализме: чем ограничено,определено, определено, определённо человеческое существование. Ответ на него может звучать следующим образом: анализ экзистенциалистской парадигмы приводит к пониманию того обстоятельства, что ограничение человеческого существования, знание человека об этой ограниченности является тем, чем организуется бытие человека именно как человека - человека, осознающего себя в качестве такового.
Второй вопрос звучал так: что мешает человеческому существованию быть единым со своей собственной определённостью-определенностью? Ответ пока отложим, чтобы вскоре вернуться. Сначала надо сделать некоторые обобщения.
Что такое «ничто», смерть, абсурд, небытие для человека?
Небытие обесценивает всё, кроме самого небытия, абсурд делает абсурдным всё, кроме самого абсурда, смерть обесценивает всё, кроме самой смерти.
В контексте нашей темы мы вполне можем подвести под термин «небытие» и абсурд (небытие
всего задуманного и сделанного) и смерть (небытие всех планов и ожиданий человека). Главная функция небытия - обесценивание. Небытие обесценивает всё, существующее в конечных фрагментах пространства и времени (предметы, деяния, их результаты). Небытие производит свою обесцнивающую работу в двух направлениях. Первое: небытие обесценивает негативно оценённое (низкий социальный статус, маленький рост, неинтересная внешность, бездарность, финансовая несостоятельность, негативные качества, с которыми сам не могу бороться). Второе направление: небытие обесценивает позитивно оценённое (высокий социальный статус, хорошая дача, умение готовить и проч.) Но! У человека с реактивной депрессией оцененное низко доминирует над оцененным высоко, оцененное высоко подавляется оценённым низко [См.: 17, 18, 19]. Потому передача небытию всего оцененного, независимо от негативности или позитивности оценки, имеет - для депрессивно настроенного человека - положительный баланс.
Но тут возникает иная проблема: само предсто-яние небытию, само чувство неизбежного окончания жизни может стать серьёзным депрессогенным фактором.
Это может показаться странным, но вероятность того, что предстояние небытию станет депрессогенным фактором, крайне мала. Подтверждают данный тезис следующие соображения. Первое нам подсказывает экзистенциальная философия. В экзистенциализме принято различать два понятия: боязнь («Furcht») и страх («Angst»). Боязнь - это боязнь какого-либо конкретного события, которое может иметь нежелательные (порой даже трагические) последствия. Впервые о боязни в таком значении говорит Кьеркегор в своих работах, посвя-щённых исследованию греха [См.: 20. С. 143-147]. Кьеркегору вторит Хайдеггер: «Предмет боязни («Das Wovor der Furcht») ... есть нечто, встречающееся внутри мира, встречающееся в бытийном образе подручного, наличного или соприсутствия» [21. S.140].
Кьеркегор же вводит отличное от боязни понятие «страх» («Angst»). Страх - эмоция, которая постоянно присутствует в ментальности человека, но не имеет конкретного предмета. Предметом страха является само небытие как таковое. Страх -«это та основная расположенность, которая ставит перед "ничто"» [22. С. 138].
Депрессогенным фактором может быть только боязнь. Если бы страх мог выполнять ту же роль, все нормальные люди постоянно пребывали бы в состоянии депрессии. Это, к счастью, не так. Смерть у любого нормального человека вызывает именно чувство боязни - и никак не страха!
Депрессогенным фактором может быть лишь боязнь. Почему боязнь? Боязнь боится не только бытия, но также она боится небытия. Причём обе эти предметные области являются двумя сторонами одного и того же. Бытие конкретного угрожающего предмета есть возможное бытие моего собствен-
сз о
о Л о
о сз о в
ного небытия или небытие чего-то, с чем я не хочу расставаться: отсутствие боли, наличие благополучия и т.п. Страх же ничего не боится. Страх включает механизм обретения понимания человеком самого себя, своего собственного бытия, лишённого повышенного интереса к тому, что временно, обречено на бесследное исчезновение, исчезновение, не оставляющее никаких последствий.
Анализ различия боязни и страха показывает, что высказанные опасения по поводу возможности превращения в депрессогенный фактор самого чувства неизбежного окончания жизни оказались напрасны. Как раз наоборот: чувство неизбежного окончания жизни может оказаться фактором антидепрессогенным. Но каким образом это происходит? Подготовительная работа, необходимая для ответа на этот вопрос, нами уже проделана. Теперь остаётся переосмыслить сказанное в свете полученных выводов.
Возвращаемся к теме предстояния небытию. Небытие не вызывает боязни, следовательно, оно не может быть депрессогенным фактором. Небытие вызывает страх, а этот страх - тот самый страх, размышляя о котором мы пришли к парадоксальному выводу: страх является как раз антидепрессогенным фактором.
Почему у людей чувство страха присутствует в довольно низкой степени? Для ответа снова обратимся к экзистенциализму. Говоря об этом течении, мы заметили: человеческое существование ограничено исключительно самим собою, своим собственным осознанием предстояния чему-то, что им не является, что бесследно поглощает всё человеческое: трансцендениция, ничто, абсурд, смерть. Именно пониманием данного ограничителя, пониманием того, что небытие всесильно, небытие определяет и определивает моё бытие, задаёт подлинность моему бытию, и конституируется чувство экзистенциального страха. Чувство же экзистенциального страха - как мы уже заметили, обесценивает в жизни всё, кроме самой жизни. Но дело в том, что между «ограничителем» (трансценденция Яспер-са, бытие Сартра, абсурд Камю, смерть в версии Хайдеггера) и бытием человеческой ментальности здесь и сейчас всегда что-то пребывает. Это пребывающее мешает их неопосредованному контакту и - соответственно - уводит человека от полноценного, нормального переживания экзистенциального страха, переживания предстояния небытию.
Что представляет собою данный феномен? Прежде всего - это совокупность функционального, логикосоразмерного, легко заменяемого - т.е. мир бытовых предметов, процессов, а также других людей. Главная характеристика этого мира - отсутствие конечности как таковой. Вместо неё присутствует бесконечная сменяемость: на смену утраченной (потерянной, испорченной, выброшенной) е вещи приходит другая, выполняющая те же функ-е ции, но ещё лучше. На смену одному делу по его Я окончании приходит другое, если же дело довести ° до конца нельзя, его можно сменить другим тут ав же. Желания, стремления, надежды тоже либо ис-
полняемы, либо сменяемы. Даже другие люди для данного конкретного «я» вполне функциональны и сменяемы.
Сам по себе этот мир не может являться депрессогенным фактором, он даже не отдаляет бытие ментальности от ограничителя. Но только в том случае, когда в нём всё нормально функционирует. А вот если где-то произойдёт сбой, в каком-то звене не состоится планируемая смена одного другим, тогда этот разрыв принимает депрессогенные масштабы. И тогда ограничитель становится критично далёк. Иными словами, человеческое бытие утрачивает опору, которой является экзистенциальный страх, утрачивает чувство предстояния небытию, утрачивает чувство обесцененности всего, кроме самой жизни.
Попробуем обобщить сказанное и сделать некоторые выводы.
Задачей, поставленной в начале данной работы, являлся поиск причин реактивной депрессии - т.е. резкого снижения настроения человека, вызванного внешними жизненными обстоятельствами. Современная наука в качестве главной причины реактивной депрессии называет либо высокую степень травматичности самих обстоятельств, либо пониженную устойчивость данного конкретного человека к внешним воздействиям. Чаще всего то и другое одновременно. Соответственно этому предлагаются и методы терапии реактивной депрессии: медикаментозное лечение, а также повышение устойчивости к травмирующим факторам. Медикаментозное лечение мы, естественно, не обсуждаем, а вот что касается повышения устойчивости к травмирующим факторам, то эта тема может быть развита. Развита прежде всего путём углублённого анализа причин реактивной депрессии.
В самом общем плане под причиной реактивной депрессии следует понимать чрезмерно высокую оценку человеком тех жизненных обстоятельств, которые у него отсутствуют как в настоящее время, так и в далёкой перспективе и - параллельно с этим - чрезмерно низкую оценку обстоятельств, присутствующих как сейчас, так и в будущем. Отсюда появляется важный вопрос: какая сущностная черта человека является определяющей с точки зрения наличия или отсутствия депрессии?
Если рассматривать реактивную депрессию с экзистенциалистской точки зрения, то причиной её оказывается имеющаяся у человека способность утрачивать чувство небытия. Утрата этого чувства возникает под воздействием многочисленных жизненных обстоятельств, под воздействием представления о высокой значимости и длительной временной протяжённости психотравмирующих обстоятельств.
Соответственно, возвращение чувства небытия может стать одним из факторов, смягчающих депрессивные переживания (разумеется, когда речь идёт о реактивной депрессии). Как это возвращение может осуществляться - дело отдельного исследования.
Литература
1. Смулевич А.Б. Депрессия и коморбидные расстройства = Depression and comorbid disorders / А.Б. Смулевич; под ред. А.С. Тиганов, А.Б. Смулевич, Э.Б. Дубницкая и др. - М.: Рос. АМН. Науч. центр психич. здоровья, 1997. - 308 с
2. Фрейд З. Печаль и меланхолия// Суицидоло-гия: прошлое и настоящее: сборник / общ. ред. и сост. А.Н. Моховиков - М.: Когито-Центр, 2013-569 с.с. 255-269.
3. Mathews, C.O. A review of behavioral theories of depression and a self-regulation model for depression // Psychotherapy: Theory, Research & Practice. 1977. № 14(1). P. 79-86.
4. Гельмгольц Г. Факты въ воспрiятiи. Речь, читанная въ день основашя Берлинск. Ун-та 3-го авг. 1878 г. - СПб.: тип. Цедербаума и Гольден-блюма, 1880-57с.
5. Feigl H., Broadbeck M. Readings in the Philosophy of Science / H. Feigl, M. Broadbeck. - N.Y.: Appleton-Century-Crofts, 1953
6. Джидарьян И.А. Счастье в представлениях обыденного сознания // Психологический журнал. 2000. Т. 21, № 2. С. 40-48.
7. Комарова Л.А. Счастье и несчастье: философский аспект // Социально-гуманитарные знания. 2012. № 10. С. 218-225.
8. Майстренко М.И. Мотив счастья и несчастья, судьбы и скорби у античных авторов // Актуальные научные исследования в современном мире. 2017. № 4-2 (24) С. 62-67.
9. Радхакришнан С. Индийская философия: в 2 т. / С. Радхакришнан. - М.: Миф, 1993. -Т. 1. - 624 с.
10. Reichenbach H. Experience and Prediction: An Analysis of the Foundations and the Structure of Knowledge (Hardcover) / H. Reichenbach - Chicago: University of Chicago Press, 1970-418 p.
11. Ясперс К. Разум и экзистенция / К. Ясперс. - М.: Канон +, РООИ «Реабилитация», 2013. - 336 с.
12. Камю А. Миф о Сизифе: Философский трактат. Падение: Повесть / А. Камю. - СПб.: Азбука-классика, 2005-256 с.
13. Воронова Е.И., Дубницкая Э.Б. Реактивные (психогенные) депрессии // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2015. Т. 115. № 2, С. 75-85
14. Воронова Е.И. Реактивные депрессии (конституциональное предрасположение, психопатологии кататимного эффекта, эпидемиология, терапия): автореф. дисс. ... канд. мед. наук / Е.И. Воронова. - М., 2016. - 22 с.
15. Серёгина В.А. Конституционально-личностные, социальные и ситуационные факторы в этиопатогенезе реактивных депрессий // Актуальные вопросы современной медицины. Материалы 70-й итоговой научной конференции молодых учёных и студентов (ДВГМУ, апрель, 2013) 2013. - 289 с.с. 263-266;
16. Кьеркегор С. Страх и трепет / С. Кьеркегор. -М.: Республика, 1993-383 с.
17. Heidegger M. Sein und Zeit / M. Heidegger -Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 2001-441 S.
18. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики / М. Хайдеггер. - М.: Русское феноменологическое общество, 1997-176 с.
REACTIVE DEPRESSION AS A CONSEQUENCE OF DEACTUALIZATION OF THE UNDERSTANDING OF NON-EXISTENCE
Sivertsev E. Yu.
St. Petersburg State University
In the most general terms, the cause of reactive depression should be understood as an excessively high assessment by a person of those life circumstances that he does not have both at the present time and in the long term, and - in parallel with this - an excessively low assessment of the circumstances that are present both now and in the future. the future. This raises an important question: what essential feature of a person is decisive in terms of the presence or absence of depression? If we consider reactive depression from an existentialist point of view, then its cause is the ability of a person to lose a sense of non-existence. The loss of this feeling arises under the influence of numerous life circumstances, under the influence of the idea of high significance and long-term duration of psychotrau-matic circumstances.
The article deals with the issue of the causes of reactive depression - a mild mental disorder not associated with pathological changes in the body. An assumption is made that in order to analyze the causes, it is necessary to turn to existential philosophy: this is the only philosophical direction that explores the role that a person's understanding of his own non-existence plays in human existence, assessing this role positively.
Keywords: depression, limb, desire, evaluation. References
1. Smulevich A.B. Depression and comorbid disorders = Depression and comorbid disorders / A.B. Smulevich; ed. A.S. Tiganov, A.B. Smulevich, E.B. Dubnitskaya and others - Moscow: Ros. AMN. Scientific psychic center. health, 1997. - 308 p.
2. Freud Z. Sadness and melancholy / / Suicidology: past and present: collection / general. ed. and comp. A.N. Mokhovikov -M.: Kogito-Center, 2013-569 p. pp. 255-269.
3. Mathews, C.O. A review of behavioral theories of depression and a self-regulation model for depression // Psychotherapy: Theory, Research & Practice. 1977. No. 14(1). P. 79-86.
4. Helmholtz G. Facts in perception. Speech read on the day of the founding of Berlin. Univ. 3rd Aug. 1878 - St. Petersburg: type. Zederbaum and Goldenblum, 1880-57p.
5. Feigl H., Broadbeck M. Readings in the Philosophy of Science / H. Feigl, M. Broadbeck. - N.Y.: Appleton-Century-Crofts, 1953
6. Dzhidaryan I.A. Happiness in the representations of everyday consciousness // Psychological journal. 2000. V. 21, No. 2. S. 40-48.
7. Komarova L.A. Happiness and unhappiness: a philosophical aspect // Social and humanitarian knowledge. 2012. No. 10. P. 218-225.
8. Maystrenko M.I. The motive of happiness and unhappiness, fate and sorrow among ancient authors // Actual scientific research in the modern world. 2017. No. 4-2 (24) S. 62-67.
9. Radhakrishnan S. Indian philosophy: in 2 volumes / S. Radhakr-ishnan. - M .: Mif, 1993. - T.1. - 624 p.
10. Reichenbach H. Experience and Prediction: An Analysis of the Foundations and the Structure of Knowledge (Hardcover) / H. Reichenbach - Chicago: University of Chicago Press, 1970418 p.
11. Jaspers K. Reason and existence / K. Jaspers. - M .: Kanon +, ROOI "Rehabilitation", 2013. - 336 p.
12. Camus A. Myth of Sisyphus: A Philosophical Treatise. Fall: A Tale / A. Camus. - St. Petersburg: ABC classics, 2005-256 p.
13. Voronova E.I., Dubnitskaya E.B. Reactive (psychogenic) depression // Journal of Neurology and Psychiatry. S.S. Korsakov. 2015. V.115. No. 2, S. 75-85
сз о
о Л о
о сз о в
14. Voronova E.I. Reactive depressions (constitutional predisposition, psychopathology of catathymic effect, epidemiology, therapy): author. diss. ... cand. honey. Sciences / E.I. Voronova. -M., 2016. - 22 p.
15. Seryogina V.A. Constitutional-personal, social and situational factors in the etiopathogenesis of reactive depression // Topical issues of modern medicine. Materials of the 70th final scientif-
ic conference of young scientists and students (FESMU, April, 2013) 2013. - 289 p. pp. 263-266;
16. Kierkegaard S. Fear and Trembling / S. Kierkegaard. - M.: Res-publika, 1993-383 p.
17. Heidegger M. Sein und Zeit / M. Heidegger - Tubingen: Max Niemeyer Verlag, 2001-441 S.
18. Heidegger M. Kant and the problem of metaphysics / M. Heidegger. - M.: Russian Phenomenological Society, 1997-176 p.
e
u
CM CM
