CC BY
104
17. Shubin A. V. Predannaya demokratiya. SSSR i neformaly: 1986-1989 (Democracy Betrayed. USSR and informals) Moscow: Evropa, 2006. 344 p. (In Russian).
18. YurchakA. Everything was forever, until it was no more: The last Soviet generation. 2-e izd. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2016. 664 p. (In Russian).
19. Miller D. et al. The Blackwell encyclopaedia of political thought. 1987.
УДК 902/904(470.6)
Л. П. Ермоленко
РАЗВИТИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XX СТОЛЕТИЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА)
Статья посвящена научно-исследовательской деятельности центральных академических учреждений, провинциальных научных обществ и учреждений Северного Кавказа во второй половине XIX- первой четверти XX столетия. В статье анализируется динамика накопления источнико-вой базы, раскрываются организация и функционирование археологических изысканий, методы накопления и анализа материала, а также пути развития и результаты теоретических исследований на Северном Кавказе в указанный хронологический период. Показано влияние социокультурных и региональных условий на организационную и содержательную сферы археологических иссле-
дований. Прежде всего, это влияние центральных академических учреждений, проявившееся в осуществлении археологических изысканий в Северокавказском регионе. Научные общества Северного Кавказа являлись общественно-научными центрами местной интеллигенции, которые своей просветительской деятельностью формировали у общественности мнение о необходимости сохранения памятников старины.
Ключевые слова: Северный Кавказ, археологическая наука, археологические исследования, раскопки, музеи, археологи-краеведы, научные общества.
1_. Р. Егто!епко
DEVELOPMENT OF REGIONAL ARCHEOLOGY IN THE SECOND HALF OF XIX - THE FIRST QUARTER OF XX CENTURY (ON MATERIALS OF THE NORTH CAUCASUS)
The article is devoted to scientific work of central academic institutions, provincial scientific societies and institutions of the North Caucasus in the second half of XIX - the first quarter of the XX century. The article analyzes the dynamics of accumulation of source base, revealed the organization and functioning of the archaeological research, methods of accumulation and analysis of the material, as well as the development and the results of theoretical research in the North Caucasus during this chronological period. The influence of socio-cultural and regional conditions in the organizational
and substantive scope of archaeological research. First of all, it is the effect of the central academic institutions, manifested in the implementation of archaeological research in the North Caucasus region. Scientific Society of the North Caucasus was the social and scientific center of local intelligentsia, so their educational activities formed the public opinion about the need to preserve the monuments.
Key words: North Caucasus, archaeological science, archaeological research and excavations, museums, archaeologists, historians, scientific societies.
В 1990-х гг. наблюдается существенное усиление интереса ученых к историографии археологии Северного Кавказа как одной из отраслей исторической науки. Важнейший вклад в становление местной археологии, особенно на начальном и переходных этапах ее развития,
внесли региональные организации и общества научно-культурной направленности, археологи-любители и краеведы, которые в разные годы организовали научно-исследовательскую работу на Северном Кавказе. Обращение к историческому опыту развития археологии во
второй половине XIX- первой четверти XX вв. представляется весьма своевременным. Достижения национальной науки во многом зависят от степени развития научно-организационной инфраструктуры не только в столице, но и в регионах.
В данной статье в рамках меняющейся парадигмы отечественной исторической науки в указанный хронологический период показано воздействие исторического процесса на развитие научных археологических исследований, складывание научных направлений и идей, организацию научных центров в Северокавказском регионе. Взятые в совокупности эти научные знания способствуют получению цельной, объективной и всесторонней картины развития археологии в регионе. Это обстоятельство усиливается и тем фактом, что в отечественной историографии недостаточно обобщающих исследований по истории развития археологической науки Северного Кавказа, раскрывающих сложный процесс изучения археологических памятников. Ряд проблем, связанных с историей изучения археологических памятников Северного Кавказа освещен в статьях, историографических разделах учебников и монографий, в отдельных главах диссертаций, посвященных археологическим памятникам региона [9; 10; 14; 15; 16; 17; 18]. Важным вкладом в воссоздание истории археологического обследования Северного Кавказа в период с конца XVIII в. по 20-30-е гг. XX в. посвящены работы М. Е. Колесниковой [11; 12; 13].
В 1850-1870-х гг., когда во всех сферах жизни российского общества происходили глубокие социально-политические и экономические преобразования, в научной среде наблюдается заинтересованность историей и культурой недавно присоединенного к России Кавказа. Интеграция данного региона с остальной частью страны шла бок о бок с мероприятиями культурного характера. Так, русские офицеры-топографы, служившие на Кавказе, а также путешественники, оказавшиеся здесь в силу обстоятельств, составили первые описания кавказских историко-культурных и археологических памятников. С 1880-х гг. изучение последних начали местные археологические общества, в результате чего наблюдается распространение этнографических и статистических описаний этнических групп и географии Кавказа. В ходе массового строительства на Кавказе русскими железных дорог, трактов, фортификаций, объектов гражданского и военного характера были выявлены многочисленные археологические памятники, что привело к становлению археологической науки в регионе.
Выдающийся вклад в развитие кавказской археологической науки внес V археологический съезд, прошедший в г. Тифлисе 8-21 сентября 1881 г. под председательством А. В. Комарова. По итогам мероприятия были выработаны инструкции для археологов, организованы археологические экспедиции и раскопки, изданы труды съезда, уточнена абсолютная и периодическая периодизация кавказских памятников.
В конце XIX столетия практически на всем Кавказе были выявлены памятники христианской архитектуры. Так, в с. Полтавское под г. Сухумом, на р. Западная Маджарка, был обнаружен храм XI в., а в с. Ольгинское - также руины храма [10, с. 680]. В этот же период по заданию Императорской археологической комиссии в различных уголках Кавказа на постоянной основе действовали научные экспедиции, материалы которых публиковались в археологических журналах и в прессе. Возникают местные археологически общества. А в 1888 г. увидел свет первый номер «Материалов по археологии Кавказа», издаваемых Московским археологическим обществом. В соответствии с программой Императорской археологической комиссии, археологическим изысканиям на Кавказе был придан регулярный и системный характер, а культурный и хронологический диапазон исследуемых объектов простирался от каменного века до средневековья [10, с. 12-141].
Первая Мировая война, революционные события 1917 гг., Гражданская война явились причиной массового и бесконтрольного уничтожения историко-культурных памятников, а также принявшего огромные масштабы вывоза за рубеж антикварных предметов и прекращения археологических исследований практически во всех частях бывшей Российской империи, в том числе и на Кавказе. На повестку дня стал вопрос об отношении новой, советской власти к историко-культурному наследию страны. Невзирая на многочисленные сложности и ошибки, а порой и носящие вынужденный характер жесткие меры, в 1920-х гг. сформировались предпосылки не только для восстановления, но и для развития региональной археологической науки. На Северном Кавказе этому способствовали уже имеющиеся и достаточно развитые археологические традиции. На развитие северокавказской археологии оказали влияние взгляды
A. С. Уварова и Д. Я. Самоквасова о памятниках древности как источниках для изучения этнических и социокультурных аспектов истории народов, теория А. А. Спицына о связи ката-комбных погребений с аланами, а также мнение
B. Ф. Миллера и М. М. Ковалевского об иден-
тификации средневековых памятников христианской архитектуры и скальных захоронений Верхней Кубани и Кабарды как «древнеосетин-ских» (аланских). Непреходящее научное значение имели классификационно-типологические разработки В. А. Городцова [9, с. 50].
На становление и дальнейшее поступательное развитие советской археологии во многом положительно повлияли определенные в дореволюционный период научные направления, теоретические положения, методологические принципы и методические установки, значимый кадровый потенциал, активность и инициативность археологов. Примечательно, что именно в 1920-х гг. было ликвидировано ограничение, связанное с проблематикой антропогенеза, исследованиями палеолита и начальных ступеней развития homo sapiens. Советская власть активно поддержала создание новых высших учебных заведений, музеев, краеведческих обществ, разнообразных научных изданий. Тогда же курс археологии был включен в программу целого ряда университетов, формировалось научное представление о предмете, объекте и методах краеведения, была сформирована научная школа исторического краеведения. Продолжая и перенимая славные традиции дореволюционной археологической науки, советская археология интересующего нас периода была отмечена рядом значительных инноваций. В их числе: системная подготовка профессиональных археологов, в результате чего сформировалась блестящая плеяда нового поколения ученых, внесших впоследствии огромный вклад в развитие отечественной науки; появление новых научных направлений, методов и методологических поисков; расширение спектра полевых исследований; организация и финансирование фундаментальных комплексных археологических экспедиций. Представляется возможным согласиться с А. А. Формозовым [18], подчеркивающим расцвет палеолита (Г. А. Бонч-Ос-моловский) и пристально изучающим национальные регионам (раскопки А. А. Миллера, А. С. Башкирова, Е. Г. Пчелиной на Кавказе, А. Ю. Якубовского в Средней Азии, С. А. Тепло-ухова в Минусинской котловине и т.д.). На окраинах возрождались идеи организации систематических археологических встреч, проведение всесоюзных и республиканских конференций, съездов, симпозиумов.
В 1920-х гг. в стране активизировалось краеведческого движения и любителей местной старины в проведении археологических изысканий. Важным направлением подобной «кра-еведной археологии» стало историко-археоло-
гическое исследование регионов, выявление, сохранение и регистрация памятников материальной культуры, а также популяризация археологических знаний. Научно-исследовательские организации и учреждения Северного Кавказа, действующие в Ставрополе, Краснодаре, Черкесске, Нальчике, Орджоникидзе, Грозном, Махачкале начали систематическое исследование всех категорий бытовых, погребальных и культовых памятников [8, л. 1-28; 19, л. 3, 8, 9; 20, л. 1]. Подобные исследования в северокавказском регионе получили развитие в рамках как краеведческого движения, так и музейного строительства, имея тесную связь с охраной памятников старины и искусства.
Вместе с тем, главным центром по организации исследований в области археологии стала Российская академия истории материальной культуры (РАИМК, с 1926 г. - ГАИМК), созданная в апреле 1919 г. в г. Петрограде на базе Археологической комиссии и Русского археологического общества. В начальный период деятельность РАИМК сосредоточилась на организационной работе в области археологии и иных приближенных к ней гуманитарных наук. Члены Академии научно обосновывали специфику и тематическую направленность советской археологии, оказывали активное воздействие на пути ее становления и развития, оказывали содействие расширению источнико-вой базы, разработке методологической основы и совершенствованию методологического арсенала. После того, как военно-политическая и социально-экономическая ситуация в СССР начала постепенно стабилизироваться, Академия выступила в качестве организатора целого ряда фундаментальных археологических экспедиций, имеющих целью исследование древних памятников Кавказа, а также других уголков страны. Их тематический охват и результативность возрастали от года в год.
Повышение уровня археологических изысканий, проводимых в СССР, являлось одной из главных целей деятельности археологического подотдела отдела по делам музеев и охране памятников искусства, старины и природы Наркомпроса РСФСР. В ведении упомянутой структуры находились учет и охрана памятников старины, национализация крупных частных коллекций, реквизиция и конфискация материальных ценностей, обсервация археологических исследований, составление археологических карт губерний, областей и т.д.
В период становления советской власти проведение археологических исследований затруднялось в связи с наличием ряда объек-
тивных трудностей политико-экономического характера. В качестве примера можно привести факт, зафиксированный в архиве Института истории материальной культуры. В 1922 г. РАИМК планировала организовать очередную археологическую экспедицию, задачей которой являлось обследование территорий Северного Кавказа и Армении. Однако из-за отсутствия средств Совет Академии решил обратиться «в целях изыскания средств к осуществлению экспедиции за поддержкой к иностранным ученым учреждениям» [1, л. 1-4 об. 13], в том числе, к Национальному музею в г. Вашингтоне, с просьбой выделить 642 ООО руб. в дензнаках 1922 г. Со своей стороны, Вашингтонский музей теоретически признал вероятность сотрудничества с советскими коллегами, однако, сославшись на текущую политическую обстановку, «настоящий момент счел неблагоприятным для постановки вопроса» [1, л. 10]. В 1923 г. Наркомфин на 35 % сократил сметы на проведение научных экспедиций, в том числе и Северо-Кавказской (в 1923 г. на эту экспедицию было выделено 45 ООО руб. в дензнаках 1923 г., т.е. 750 руб. золотом, хотя изначально предполагалось выделение 1000 руб. золотом) [2, л. 1, 3].
В 1920 г. в СССР был выработан общегосударственный план археологических исследований. Невзирая на непростую материальную ситуацию, в стране продолжали организовывать и проводить экспедиции, имевшие целью выявление археологических памятников, их постановку на учет и составление археологических карт. В результате проведения таких экспедиций в разных регионах СССР вырос уровень археологических исследований, а также были сделаны значимые научные открытия. Всего по стране в 1921 г. исследования были проведены в 45 местностях, в 1922 г. - в 54, в 1923 г. - в 124, в 1926 г. - в 326 [5, л. 13, 57]. В означенный период раскопки были проведены в Дагестане (Государственный исторический музей и Дагестанский музей), в Терской (М. И. Ермоленко) и Кубанской (Г. И. Боровко и экспедиция РАИМК, под руководством А. А. Миллера) областях, в Осетии и горной Осетии (Е. Г. Пчелина и Л. П. Семенов), в Кубанско-Черноморской губернии (Б. В. Лунин и А. В. Таланов), в Ставропольском округе (Г. Н. Прозрителев - раскопки), в Донской и Кубано-Черноморской областях, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии (А. А. Миллер - раскопки), в Крыму, Дагестане, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии (А. С. Башкиров - раскопки). Верховья р. Кубань обследовались сотрудниками Северокавказского Горского НИИ краеведения (г. Ро-
стов-на-Дону) и другие [5, л. 57, 62; 6, л. 1, 2, 5 об., 22; 7, л. 2, 4].
Осуществляя свою уставную деятельность, центральные учреждения тесно взаимодействовали с региональными научными организациями и органами охраны памятников. В 1920-х гг. в СССР на краеведческой основе возник целый ряд таких важных археологических центров, как археологический институт при Саратовском университете, центр археологического краеведения при Самарском университете, краеведческий кружок при Белорусском университете и другие [9, с. 53]. Сотрудники центральных учреждений всячески поддерживали развитие археологии в контексте краеведческой проблематики, лично внося вклад в организацию краеведческой работы в СССР. Основной акцент делался на центральные учреждения, обладавшие материальной базой, имевшие опыт работы и развивающие исследовательские традиции. В их числе -Терской областной музей (основан в 1897 г. в г. Владикавказе), Музей Северного Кавказа (основан в 1905 г. в г. Ставрополе) и др. Важнейшими направлениями деятельности краеведческих обществ и научных организаций, созданных в 1920-х гг., стали исследования в области археологии и работа по сохранению памятников и предметов археологии. В 1920 г. на базе Терского областного музея был создан Северокавказский институт краеведения. Действовавший до 1926 г., он объединил все имеющиеся в наличии местные научные силы и распространил свою деятельность на Адыгею, Карачай, Дагестан и некоторые районы Грузии, В 1920 г. в г. Пятигорске был создан Совет обследования и изучения Терского края (затем -Пятигорское отделение Северо-Кавказского института краеведения) [9, с. 54]. А в 1921 г. состоялось открытие Нальчикского областного музея, заведующим которого стал М. И. Ермоленко. К 1928 г. в музее были сосредоточены значительные археологические коллекции, включавшие в себя 5960 единиц хранения. Его сотрудниками обследованы десятки памятников, собраны многочисленные археологические материалы. По итогам их работ в 1923 г. была организована Северо-Кавказская экспедиция под руководством А. А. Миллера [6, л. 2, 5 об., 22; 7, л. 2, 4], которой в 1924-1925 гг. был составлен первоначальный план систематического изучения Северо-Кавказского региона, при этом особое внимание уделялось бытовым памятникам Северной Осетии и Кабардино-Балкарии [2, л. 74]. Исследование древних поселений позволило ученым начать разработ-
ку актуальных проблем историко-культурного и историко-хозяйственного характера. Результаты Северо-Кавказской экспедиции 1920-х гг. были отражены в архивных документах и материалах, научной литературе, а также в коллективной работе членов экспедиции, изданной Институтом истории материальной культуры АН СССР в 1941 г. На базе выявленных материалов из Агубековского и Долинского поселений, Нальчикского могильника и других памятников Кабардино-Балкарии была разработана периодизация древностей Северного Кавказа [14; 15; 16].
Имея целью максимально разностороннее и обстоятельное исследование и сохранение памятников истории и культуры на Северном Кавказе, в начале 1920-х гг. РАИМК приступила к работе по организации сети этнолого-архео-логических комиссий в гг. Краснодаре, Ставрополе, Владикавказе, Пятигорске. За оргработу отвечал уполномоченный Академии, председатель Северо-Кавказской этнолого-археологи-ческой комиссии, профессор В. А. Пархоменко (г. Краснодар). В компетенцию комиссии, созданной в мае 1921 г. в г. Ставрополе под руководством Г. Н. Прозрителева, входило: проведение археологических изысканий вокруг г. Ставрополя с целью выявления, фиксации и постановки на учет памятников старины; проведение раскопок и обследований памятников, которым был нанесен ущерб и разрушающимся в результате строительных работ; осуществление охраны памятников древности и старины. Важной заслугой СКЭАК было составление археологической карты Ставропольской губернии, что являлось первой попыткой сведения воедино всей имеющейся информации, касающейся памятников Северного Кавказа в советский период. Впоследствии эта карта стала «настольной книгой» для всех поколений археологов, занимающихся исследованием региона [12, с. 208-220].
26 июня 1921 г. Постановлением РАИМК было создано Прикумское (Пятигорское) отделение СКЭАК - Пятигорская этнолого-археоло-гическая комиссия. Сотрудники ПЭАК работали над составлением археологической карты Пятигорья, Карачая, Кисловодской котловины и верховьев Подкумка, пытаясь продолжить и довести до логического завершения исследования Кабинета кавказоведения Горского политехнического института. К 1922 г. ввиду отсутствия денежных средств Комиссия прекратила свое существование. В 1926 г. свет увидел труд Д. М. Павлова «Искусства и старина Карачая», включающий в себя две части: историю археологического изучения и составленного в алфавитном порядке перечня памятников Карачая [17, с. 12-13].
В целях максимально объективного, полного и системного исследования археологических памятников Дагестана в 1924 г. в г. Махачкале были созданы Научно-исследовательский институт и музей краеведения, Ассоциация Горских краеведческих организаций, а в 1929 г. при ГАИМК - Дагестанский комитет [4, л.8]. В 1925 г. основанное в г. Владикавказе (1919 г.) Осетинское историко-филологическое общество было преобразовано в Осетинский научно-исследовательский институт краеведения [21, л. 227, 240]. В 1926 г., ввиду перевода Северо-Кавказского института краеведения из г. Владикавказа в г. Ростов-на-Дону и созданием в 1925 г. Осетинского НИИ краеведения, был создан Ингушский научно-исследовательский институт.
Реорганизации научно-исследовательских краеведческих и археологических учреждений осуществлялись и на Кубани. Например, в 1927-1928 гг. в Краснодарской школе № 8 М. И. Покровским был создан археологический кружок и историко-археологический музей, просуществовавшие вплоть до оккупации Кубани в ходе Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Члены кружка провели воистину огромную работу, обследовав течение р. Кубань от ст. Елизаветинской до г. Кропоткина, нижнее течение р. Лабы и Кирипи, составив археологическу карту Прикубанья. На работах кружка основывались последующие научные экспедиции АН СССР и ГАИМК [3, л. 9].
В Северокавказском регионе исключительную роль сыграли любители местной старины в проведении на местах мероприятий по развитию уже имевшихся и созданию новых центров археологии, а также формировании целостной системы охраны памятников в регионе. Важным направлением развития археологической науки на Северном Кавказе стало поэтапное осуществление полевых исследований в различных районах, в том числе в ранее неисследованных местах. Сотрудники научных учреждений, музеев, краеведческих обществ составляли археологические карты ряда отдельных территорий, имеющие огромное значение и в наши дни.
Во втором десятилетии XX в. советские ученые приступили на Северном Кавказе к проведению целенаправленных, системных экспедиционных исследований, организованных как центральными, так и региональными научными учреждениями. Ими был выявлен и собран богатый вещественный материал, который получил обширное освещение во всесоюзной, республиканской и краевой научной литературе. В этот период в стране велись широкие
дебаты о характере и формах проведения археологических экспедиций, при этом отчетливо прослеживалась тенденция к осуществлению различного рода смешанных экспедиций, перед которыми ставилась задача не только проведения полевых работ, но и соответствующей научной обработки полученных данных, а также последующей публикации. Получила реализацию ранее сформированная идея о необходимости хранения добытых материалов не только в центральных, но и в региональных хранилищах. Для осуществления таких исследований ученым требовались не только обширные теоретические знания в области истории и археологии, но и наличие определенной практической подготовки, навыков работы и методики проведения раскопок. Все это могло быть получено в ходе осуществления ежегодных центральных экспедиций, проводивших сплошное археологическое обследование. Одной из них стала Северо-Кавказская археологическая экспедиция, организуемая ГАИМК. Нередко осуществлялись смешанные, совместные экспедиции с участием представителей центральных учреждений и местных научных обществ, краеведов-любителей. Благодаря полученному опыту, многие из последних впоследствии становились самодостаточными исследователями, внесшими значительный вклад в отечественную археологию. Вместе с тем, следует отметить, что база для подобных экспедиций и развития археологии на Северном Кавказе была создана в результате планомерной и целенаправленной деятельности энтузиастов-краеведов и археологов-любителей, которые только количественной стороной
своих изысканий способствовали обогащению источниковой базы. Это повлияло на расширение и популяризации научных знаний среди широких масс населения.
Оценивая полевую деятельность ученых второй половины XIX- первой четверти XX вв., в огромной степени способствовавших развитию исторической науки, с позиции сегодняшнего дня, следует согласиться, что вплоть до начала XX столетия археология Северного Кавказа развивалась путем сосредоточения материалов по древней истории местных народов и была тесно связана с охраной местных памятников древности. Лишь с 1920-х гг. ученые приступили к аналитическому осмыслению накопленных археологических материалов, разработав и предложив первые схемы периодизации археологических культур Северного Кавказа [10, с. 780]. Их усилиями было доказано, что в античности Кавказ являлся центром формирования уникальных, выдающихся археологических культур и входил в орбиту влияния цивилизаций Древнего Востока, при этом тесно взаимодействовал с регионами Средиземноморья и Переднего Востока. Археологи конца XIX - начала XX вв. наметили программу исследования Северного Кавказа, имевшей целью мультидисциплинарный, комплексный, системный анализ древних памятников Кавказа, успешно реализуемый и в наши дни. Таким образом, можно утверждать, что деятельность ученых-археологов второй половины XIX - первой четверти XX вв. решающим образом воздействовала на развитие археологической науки на Кавказе не только в советский период, но и в настоящее время.
Источники и литература
1. Архив института истории материальной культуры (Архив ИИМК). Ф. 2 Оп. 1. Д. 73,1922.
2. Архив ИИМК. Ф. 2 Оп. 1. Д. 74,1923.
3. Государственный архив Краснодарского края. Ф. Р-1548. Оп. 1. Д. 9.
4. Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. А-2307. Оп. 2. Д. 266.
5. ГАРФ. Ф.А-2307. Оп. 8. Д. 4.
6. ГАРФ. Ф.А-2307. Оп. 8. Д. 192.
7. ГАРФ. Ф.А-2307. Оп. 10. Д. 257.
8. Государственный архив Ставропольского края. Ф.Р-1619. Оп. 1. Д. 10.
9. Ермоленко Л. П. Археологическая наука в северокавказском регионе в первое десятилетие советской власти // Из истории народов Северного Кавказа. Сборник научных статей. Вып. 8. Ставрополь: Ставропольбланкиздат, 2008. С. 49-58.
10. Императорская археологическая комиссия (1859-1917): у истоков отечественной археологии и охраны культурного наследия / науч. ред.-сост. А. Е. Мусин, под общей ред. Е. Н. Носова. СПб.: Дмитрий Буланин, 2009. 1191 с.
11. Колесникова М. Е. Историко-краеведческая деятельность на Северном Кавказе в к. XVIII - 20-30-е гг. XX в. (по материалам Ставрополья): автореф. ... канд. ист. наук. Ставрополь, 1999. 25 с.
12. Колесникова М. Е. Ставропольская этнолого-археологическая комиссия. Страницы истории и основные направления культуроохранительной деятельности в 1921-1933 годах // Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып. II. Археология. Антропология. Палеоклиматология. М.: Памятники исторической мысли, 2001. С. 208-224.
13. Колесникова М. Е. Северокавказская историографическая традиция: вторая половина XVIII - начало XX века / науч. ред. М. П. Мохначева. Ставрополь: СГУ, 2011. 496 е.: ил.
14. Материалы и исследования по археологии СССР. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1941. Т.З. 326 с.
15. Миллер А. А. Краткий отчет о работах Северо-Кавказской экспедиции Академии в 1923 года // Известия ГАИМК. Л., 1925. Т. 4. С. 1-42.
16. Миллер А. А. Краткий отчет о работах Северо-Кавказской экспедиции Государственной Академии истории материальной культуры в 1924 и 1925 годах // Сообщения ГАИМК. 1926. Т.1. С. 71-142.
17. Павлов Д. М. Искусство и старина Карачая. История изучения. Описание. Издание Ассоциации Северо-Кавказских горских краеведческих организаций. Пятигорск: Типолитография издательства «Терек», 1927. 32 с.
18. Формозов А. А. Русские археологи в период тоталитаризма: Историографические очерки. М.: Знак, 2004. 320 с.
19. Центральный государственный архив Республики Северная Осетия - Алания (далее - ЦГА РСО-А). Ф. Р-126. Оп. 2. Д. 18.
20. ЦГА РСО-А. Ф. Р-759. Оп. 1. Д. 39.
21. ЦГА РСО-А. Ф. Р-759. Оп. 1. Д. 54а.
References
1. Archive of the Institute of History of Material Culture (Archive IHMC). F.2. Inv. 1. D. 73,1922. (In Russian).
2. Archive IHMC. F. 2. Inv. 1. D. 74,1923. (In Russian).
3. State Archives of the Krasnodar Territory. F.R-1548. Inv. 1. D. 9. (In Russian).
4. State archive of the Russian Federation (GARF). F. A-2307. Inv. 2. D. 266. (In Russian).
5. GARF. F.A-2307. Inv. 8. D. 4. (In Russian).
6. GARF. F.A-2307. Inv. 8. D. 192. (In Russian).
7. GARF. F.A-2307. Inv. 10. D. 257. (In Russian).
8. State Archive ofthe Stavropol Territory. F.R-1619. Inv. 1. D.10. (In Russian).
9. Ermolenko L. P. Arkheologicheskaya nauka v severokavkazskom regione v pervoe desyatiletie sovetskoi vlasti (.Archaeological Science in the North Caucasus region in the first decade of Soviet power) // Iz istorii narodov Severnogo Kavkaza. Sbornik nauchnykh statei. Issue 8. Stavropol': Stavropol'blankizdat, 2008. P. 49-58. (In Russian).
10. Imperatorskaya arkheologicheskaya komissiya (1859-1917): u istokov otechestvennoi arkheologii i okhrany kul'turnogo naslediya (Imperial Archaeological Commission (1859-1917): at the origins of the national archeology and cultural heritage protection) I ed. by A. E. Musin, E. N. Nosov. St. Petersburg: Dmitrii Bulanin publ., 2009. 1191 p. (In Russian).
11. Kolesnikova M. E. Istoriko-krayevedcheskaya deyatel'nost' na Severnom Kavkaze v k. XVIII - 20-30s gg. XX v. (po materialam Stavropol'ya) (Local History activity at the North Caucasus in XVIII - 20-30-es XX. (On materials of Stavropol Territory): abstract of thesis. Stavropol, 1999. 25 p. (In Russian).
12. Kolesnikova M. E. Stavropol'skaya etnologo-arkheologicheskaya komissiya. Stranitsy istorii i osnovnye napravleniya kurturookhranitel'noi deyatel'nosti v 1921-1933 godakh (Stavropol ethnological and archaeological commission. Pages of History and main directions cultural and protective activities in 1921-1933) // Materialy po izucheniyu istoriko-kul'turnogo naslediya Severnogo Kavkaza. Issue II. Arkheologiya. Antropologiya. Paleoklimatologiya. Moscow: Pamyatniki istoricheskoi mysli, 2001. P. 208-224. (In Russian).
13. Kolesnikova M.E. Severokavkazskaya istoriograficheskaya traditsiya: vtoraya polovina XVIII - nachalo XX veka (North Caucasus historiographiesI tradition: the second half of the XVIII - the beginning of XX century). Stavropol: SSU publ., 2011. 496 p. (In Russian).
14. Materialy i issledovaniya po arkheologii SSSR (Materials and research on the archeology of the USSR). Moscow -Leningrad: USSR Academy of Sciences publ., 1941. Vol. 3. 326 p. (In Russian).
15. Miller A. A. Kratkii otchet o rabotakh Severo-Kavkazskoi ekspeditsii Akademii v 1923 goda (A brief report on the work of the North-Caucasian Academy expedition in 1923) II Izvestiya GAIMK. 1925. Vol. 4. P. 1-42. (In Russian).
16. Miller A. A. Kratkii otchet o rabotakh Severo-Kavkazskoi ekspeditsii Gosudarstvennoi Akademii istorii material'noi kul'tury v 1924 i 1925 godakh {A brief report on the work of the North Caucasian expedition ofthe National Academy of History of Material Culture in 1924 and 1925 respectively) // Soobshcheniya GAIMK. 1926. Vol.1. P. 71-142. (In Russian).
17. Pavlov D. M. Iskusstvo i starina Karachaya. Istoriya izucheniya. Opisanie. Izdanie Assotsiatsii Severo-Kavkazskikh gorskikh kraevedcheskikh organizatsii. (Art and antiquities of Karachai. The history of research. Description. The publication of the Association of North-Caucasian mountain local history organizations). Pyatigorsk: Terek, 1927. 32 p. (In Russian).
18. Formozov A. A. Russkie arkheologi v period totalitarizma: Istoriograficheskie ocherki (Russian archaeologists in the period of totalitarianism: Historiographical essays). Moscow: Znak, 2004. 320 p. (In Russian).
19. Central State Archive ofthe Republic of North Ossetia -Alania (CSA North Ossetia-Alania). F. R-126. Inv. 2. D. 18. (In Russian).
20. CSA North Ossetia-Alania. F.R-759. Inv. 1. D. 39. (In Russian).
21. CSA North Ossetia-Alania. F.R-759. Inv. 1. D. 54a. (In Russian).
