CC BY
235
УДК 37(470.62) “1793/1863”
РАЗВИТИЕ ОБРАЗОВАНИЯ НА КУБАНИ В 1793 - 1863 гг. И ВЛИЯНИЕ НА НЕГО КУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ ЗАПОРОЖСКОЙ СЕЧИ
В статье рассматривается политика народного образования, возникшая в казачьих поселениях на Кубани после 1793 г. Показано влияние на нее культурных традиций предшествующего места обитания казаков - Запорожской Сечи. Дан обзор форм и методов духовно-нравственного ассимилирования местных племен и народностей. Представлены особенности функционирования казачьих станичных школ.
Ключевые слова: Северный Кавказ, Запорожская Сечь, образовательная политика, сословное общество, образование, культура, ассимиляция, этнические традиции, учебный процесс, образовательные модели.
В.А. Штурба, доктор исторических наук, профессор, почетный профессор Кубанского государственного университета
С. С. Васильев, кандидат исторических наук, профессор кафедры социальных и гуманитарных дисциплин Северо-Кубанского гуманитарно-
технологического института,
различных этносов. Уровень их историче- для этих культур. Рассмотрение данных
ского развития и культуры отличался дос- образовательных моделей не входит в за-
таточным разнообразием, что находило дачу авторов, поэтому основной вектор
свое выражение в присущих им формах исследовательской работы направлен на
образования. Между тем источники, изучение зарождения и развития европей-
имеющиеся в распоряжении исследовате- ской системы образования на Кубани.
лей на данный момент, не позволяют соз- Процесс этот начался со времени пе-
дать целостную картину развития образо- реселения сюда Черноморского казачьего
вательного процесса на Кубани в эпоху войска. Как известно, переселение прово-
древности и Средневековья. Известно, что дилось почти год, в одиночку, семьями, ор-
колониальные культуры греков, римлян и ганизованными группами. Весной 1793 г.
византийцев были полностью заимствова- казаки продвинулись в глубь Черномории,
ны у метрополии. Предполагается, что где в июне на берегу Кубани, в Карасун-
образование в Тмутараканском княжестве ском куте, основали крепость (а в дальней-
мало чем отличалось от существовавшего шем город) Екатеринодар [1].
в Киевской Руси, тем более что носителя- Куренные селения (станицы), осно-
ми его были пришлые монахи из Киево- ванные в 1794 г. (первоначально их было
Печерского монастыря. Образование в 40), располагались по всей правобережной
Кубани. В одной из них - Пластуновской -казаки открыли свою первую школу [2].
Неизвестно, что это была за школа, кто преподавал в ней и каков был уровень образования. Сообщается только, что «ведали там церковные причетники». Однако, зная, что запорожцы, составившие основу нового войска, имели свои школы, можно предположить, что фактически это была запорожская школа, перенесенная на новое место. Как полагает кубанский историк конца XIX - начала XX в. Ф.А. Щербина, пластуновская школа была «примитивной, доморощенной» [3, с. 134]. На месте, в курене, дети казаков обучались только чтению, а письму - в канцеляриях. В те времена куренные селения в силу различных причин часто меняли свою дислокацию. Это позволяет сделать вывод, о том, что так называемая школа была скорее некой походной организацией, предназначенной для решения элементарных проблем просвещения.
11 ноября 1794 г. екатеринодарский городничий Д. Волкорез составил «Ведомость о живущих в городе Екатеринода-ре....», в которой указал социальное, имущественное положение жителей города, а также род деятельности [4]. В этой первой в истории Екатеринодара переписи населения отсутствуют учителя - фигура достаточно значимая для внесения в подобный список. Можно предположить, что педагогической деятельностью в то время в Екатеринодаре занимались женщины, которые не попали в перепись, либо, что более вероятно, специальной профессии учителя в казачьем обществе не было, преподавательская деятельность лежала, как и в других регионах Кавказа, на плечах духовных лиц либо была побочной деятельностью образованных горожан.
Казачье образование на Кубани несло в себе культурные традиции Запорож-
ской Сечи. В основном оно было, как и в Сечи, семейно - религиозным.
Первоначальная образованность подразумевала наличие элементарных навыков чтения, письма и счета, выполнения казачьих ритуалов в военной и гражданской жизни, а также мировоззрения, основами которого были государственность, служение отчизне и верность православным идеалам.
Для занятия должности в казачьей общине или духовной службы претендент должен был обладать начальной грамотностью и иметь некоторое знакомство с богослужебными книгами, а также порядком совершения обыденных церковных служб. Члены комиссии из духовенства, оценивавшие пригодность кандидата на занятие той или иной должности, следили за тем, насколько тот был знаком с церковным уставом. Войсковые же чиновники обращали главное внимание на «гортань» и «мову», т.е. на то, какими голосовыми данными обладал он и насколько громко, умело и чинно читал церковные книги.
Несмотря на массовую малограмотность, в среде выдающихся деятелей Черноморского казачьего войска встречались довольно образованные по тому времени люди. Так, войсковой судья Антон Голова-тый согласно биографическим очеркам о нем учился в Киевской духовной академии, откуда пришел в Запорожскую Сечь [5, с. 517-532]. Войсковой атаман ФЯ. Бурсак несколько лет проучился в Киевской духовной семинарии, которую бросил и ушел в Запорожье [6]. Отметим эту «культурную традицию» образования в Запорожской Сечи, лидеры которой были фактически образованными маргиналами (в основном недоучившимися семинаристами) с соответствующим отношением к вопросам обучения, воспитания и социализации. По их мнению, казаку необходим только минимум образования, без которого в XIX в. свободному
человеку, даже живущему на окраине России, приходилось туго. Однако от идей всесторонней образованности казачьей массы они были очень далеки.
Первым официальным учебным заведением в Екатеринодаре стала городская школа, открытая 1 августа 1803 г. благодаря хлопотам войскового атамана Ф.Я. Бурсака. Прототипом ее были старые запорожские куренные школы. Для обучения детей вместо духовных лиц были вызваны из Московского университета студент Иваненко и гимназист Поляков. Как прежде в куренных школах, грамоту в ней изучали по букварю, написанному на церковно-славянском языке, а «совершенствовались», читая часослов и псалтырь.
Понимая недостаточность существующего количества учебных заведений, передовые люди Черномории ставили перед вышестоящим начальством вопрос об открытии новых учебных заведений. Попечитель училищного комитета Харьковского университета граф Потоцкий, в ведении которого находились школы региона, писал в октябре 1804 г., что «войсковые обыватели земли черноморских казаков... желают собственным иждивением устроить и содержать в Екатеринодаре училище, в котором бы дети их могли получать нужное образование». Потоцкий поддержал идею войскового правительства, считая, «что земля черноморских казаков, довольно обширная и населенная, требует, без сомнения, обильных способов в образовании юношества» [7].
Как видим, форма образования в традициях Запорожской Сечи уже не могла удовлетворить даже самих казаков, и спустя два года школу преобразовали в «училищный дом», а затем в училище уездного типа. Официальной датой этого события считается 1 августа 1806 г., когда состоялась торжественная церемония от-
крытия, и во главе училища встал выдающийся просветитель Черномории Кирилл Васильевич Россинский. Он совмещал этот пост с педагогической деятельностью в училище вплоть до его преобразования в четырехклассную гимназию в 1820 г. [8].
Исследователь Кубани Иван Диоми-дович Попка пишет об организации этого заведения: «Первое училище в войске было чисто казачьим учреждением. Материальные средства, оборудование помещения под училище, подбор учебного персонала и вообще организацию всего дела казаки повели на собственные войсковые средства. Заведывание учебной частью лежало на смотрителе училища, а хозяйственной - на наказном атамане и канцелярии» [9, с. 169].
Образовательное строительство активно продолжалось на Кубани после 1806 г. Уже в 1810 г. на Кубани официально действовали 10 приходских школ и приходское училище, что превышало количество учебных заведений этого периода в большинстве центральных областей России [10].
В 1812 г. начался следующий этап развития народного образования на Кубани. Были открыты приходские школы в Тамани, Щербиновке, Брюховецкой и затем в Гривенной (Новонижестеблиевской). Своим возникновением и существованием эти школы обязаны протоиерею К.В. Россин-скому. Содержались они на средства, изыскиваемые их основателем, причем большую долю составляли пожертвования разных благотворителей. В течение последующих двух лет были открыты приходские школы в Медведковской, Кущевской, Леушковской и Пластуновской [11].
Деятельность К.В. Россинского в области развития учебных заведений на Кубани распространялась и на духовное обра-
зование. 20 октября 1818 г. стараниями войскового протоирея К.В. Россинского в Ека-теринодаре было открыто приходское духовное училище, имевшее один класс с двумя отделениями. Обучались в нем преимущественно дети местного казачьего духовенства, но принимались и дети светских родителей. К.В. Россинский был первым смотрителем училища. Преподавание вел дьячок Лещенко, выпускник синтаксического класса Екатеринодарской семинарии, не имеющий среднего образования. В училище было всего три книги: «Российская грамматика», «Священная история» и «Новый Завет» на славянском языке, и по этим трем учебникам должны были обучаться 15 учащихся [12, с. 60-61].
Екатеринодарское духовное училище, числившееся в Екатеринодарской епархии, отнесено было к третьему разряду духовно-учебных заведений и получало от Святейшего синода на содержание 400 р. штатной суммы, из которой 100 р. предназначалось на хозяйственные расходы - на содержание дома, прислуги и пр., а 300 р. - на жалованье служащим. Однако деньги эти поступали невовремя, и их было недостаточно, поэтому Россинский покрывал расходы средствами от пожертвований и поступлений от кружечного сбора [13].
Учитель вел в училище журнал, в который ежедневно записывал, что и по какому предмету было пройдено. Велись ведомости, в которых учителем отмечались как способности, прилежание и успехи учеников - «надежен», «с дарованием», «успевает», «понятлив», «слаб», «ленив» и пр., так и поведение - «забиячлив», «благонравен», «скор», «кроток», «молчалив» и т. п. По этим сведениям составлялись отчеты для правления Екатеринодарской семинарии, в непосредственном ведении которой находилось училище.
Согласно архивным документам к 1820 г. в Черномории было открыто еще 6 училищ - в станицах Роговской, Темрюкской, Медведовской, Кущевской, Леушков-ской и Пластуновской. Эти школы были открыты, основываясь на утвержденных в 1803 г. правилах народного просвещения. К.В. Россинский распределил все курени и поселения в войске на группы с центральным селением для школы в каждой группе. Таким образом, к Тамани было отнесено 5 селений; к Темрюку - 2 селения, хутора и рыбные заводы; к Гривенному - 6 селений; к Роговскому - 4; к Брюховецкому - 7; к Щербиновке - 3 селения, хутора и рыбные заводы; к Кущевке - 7 окружных селений; к Леушковке - 5 селений; к Пластуновке - 10 селений и к Медведовскому куреню - 3 селения и хутора [14].
Надзирателей (кураторов) в училища Россинский выбирал из почетных и зажиточных жителей, которые должны были заботиться о внешнем и внутреннем благосостоянии заведения, а учителей назначал в основном из местных священников и только в редких случаях из лиц недуховного сословия. Такими мерами он пытался упрочить существование школы в войсковом населении, соблюдая еще запорожские традиции в новой системе образования. Вопросы нормального обеспечения их деятельности решались крайне медленно. По свидетельству самого К.В. Россинского, «приходские училища, а особенно учителя, лишаясь способов к своему содержанию, доведены до последней крайности». Не составляло исключения и положение войскового училища в Екатеринодаре, содержавшегося «на собственные войсковые средства, без всякого участия казны, за исключением правительственной опеки» [15].
Поэтому рост числа учебных заведений чередовался с закрытием или перерывами в их функционировании. В 1820 г.
Екатеринодарское духовное училище было закрыто. В источниках приводятся разные объяснения этого. Можно предположить и экономическую подоплеку, ведь учебному заведению часто приходилось буквально побираться, но многие, в том числе и Ф. Щербина, считали, что причиной послужила личная неприязнь к Россинскому. С ним долгое время вела упорную борьбу Черноморская войсковая канцелярия, выискивая самые разнообразные способы, чтобы тормозить создание К.В. Россинским целостной системы народного образования: то снимала с учительских должностей преподавателей из казаков, то урезала финансирование, то опускалась до низких доносов, в конце концов сведших в могилу первого черноморского просветителя. К тому же с 1820 г. у войсковой канцелярии появился союзник в лице письмоводителя Екатери-нодарского духовного правления Степанова, обвинившего Россинского в злоупотреблении общественными средствами и в корыстолюбии. Самое же трагическое заключалось в том, что высшие чиновники войсковой канцелярии, издавна питавшие неприязнь к «беспокойному» протоиерею, потакали клеветническим доносам на него и для их разбора даже учредили специальную комиссию.
Закрытие некоторых приходских школ происходило и по причине недостатка учительских кадров. Так, в курене Таманского приходского училища, открытого в 1819 г., учителем стал казак Базилевич-Калитанский, окончивший Киевскую духовную академию, в Медведовском - священник Гаевский, выпускник Екатерино-дарской семинарии, которых Россинский характеризовал как людей, «к учительской должности способных». «В прочих училищах, - с горестью писал в училищный комитет Харьковского университета Россин-ский, - учителями работают казаки или
дьячки на время, мало к сей должности или вовсе не способны» [16].
Шаткое положение приходских школ, на содержание которы х войско тогда ничего не тратило, указывало на несостоятельность учебной системы того времени. Но само по себе учреждение этих училищ было большим шагом в деле народного образования. В то время, когда в соседней, более населенной и богатой, земле донских казаков было всего три приходских училища, в Черномории их было 10, и учащихся в этих школах было свыше 300 [17].
Открытие данных учебных заведений заметно повысило авторитет Кубани среди других казачьих регионов в первой четверти XIX в.
Несмотря на неудачу, выразившуюся в уже упомянутом закрытии духовного училища, 17 мая 1820 г. К.В. Россинский сумел совершить одно из самых значительных дел в своей жизни: он добился открытия в Екатеринодаре первой Черноморской гимназии и стал ее директором, смотрителем и преподавателем. На Кубани это было первое учебное заведение столь высокого уровня, работающее по новым образовательным стандартам, какие были установлены указами Его Императорского величества.
На содержание гимназии из казны ежегодно отпускалось 5 800 р. К тому же еще в 1819 г. Россинский организовал сбор пожертвований «для сооружения в городе Екатеринодаре гимназии и при ней строений для помещения штаб - и обер-офицерских детей-сирот, не имеющих способов обучаться на собственном содержании». Всего было пожертвовано на эти цели более 14 тыс. р. [18].
В войсковой гимназии преподавали талантливые учителя. Так, деятельным помощником К.В. Россинского был учитель
словесности и латинского языка В.Е. Толмачев, которого наказной атаман Черноморского казачьего войска Н.С. Завадов-ский назвал «украшением гимназии». И.М. Сбитнев, преподаватель физики и математики, прибывший сюда из Новгород-Северской гимназии, оставил об этом времени следующие воспоминания:
«До заведения гимназии и училищ в сей области юноши первое образование получали в войсковой канцелярии, и сие образование состояло в чистом письме и некоторых практических познаниях юриспруденции. По старанию войскового атамана и непременных членов войсковой канцелярии... предубеждения и привычки насчет высокого просвещения, которое будто бы находят в войсковой канцелярии, мало-помалу ослабевают - и дадут случай раскрыться гимназии во всем ее блеске. Достойно примечания, что в сей гимназии при мне учились три молодых черкеса» [19, с. 311, 331].
После того как в 1823 г. Черномория была причислена к Астраханской епархии, К.В. Россинский со свойственной ему настойчивостью принялся хлопотать об открытии вновь в Екатеринодаре духовного училища, и его просьба была удовлетворена.
В училище было два отделения -высшее и низшее; смотрителем был назначен снова Россинский, а учителями в высшем отделении священник Вишневский с семинарским образованием и в низшем дьячок Митлашевский. Особенностью восстановленного заведения было открытая при нем бурса, т. е. содержание бедных учеников за счет училищных средств, состоящих из пожертвований и сумм кружечного сбора. За неимением собственного училищного помещения бурсаки помещались за определенное вознаграждение в частных квартирах.
Таким образом, к 1828 г. в Черноморском войске существовали: гимназия, уездное училище, приготовительный класс при нем, 2 частных училища и 6 приходских училищ. Учебного персонала и учащихся числилось: 1 директор, 1 смотритель,
15 учителей и 231 учащийся. Детям представителей других сословий не воспрещалось посещать это среднее учебное заведение. По Уставу Черноморская войсковая гимназия была рассчитана на семь классов и приравнивалась к губернским гимназиям, т.е. имела почетного попечителя, директора-инспектора, законоучителя, учителей наук и искусств.
В Екатеринодарской войсковой гимназии преподавались предметы: Закон Божий, логика, российская словесность, математика, физика, естественная история, российская и всеобщая политическая география, российская и всеобщая политическая история, артиллерия и фортификация, рисовальное искусство, языки славянский, латинский, немецкий и французский.
К сожалению, Кирилл Россинский, патриарх и основатель народного образования в Черномории, не удостоился после своей смерти той памяти потомков, которую он, несомненно, заслуживает. Его имя долгое время находилось в забвении. Существовавшая в дореволюционный период библиотека, названная в его честь (размещалась на углу современных улиц Леваневского и Чапаева в Краснодаре), не сохранилась.
Тяжелые годы, отданные делу народного просвещения на Кубани, подвижническая жизнь, но особенно грязные дрязги, затеянные недоброжелателями вокруг его имени, отнимали массу сил и вконец разрушили здоровье К. Россинско-го, умершего 12 декабря 1825 г. в бедности. Всеми оставленный, он был скромно погребен в Екатеринодарском войсковом
соборе, слева от алтаря, где более 20 лет читал свои гуманные проповеди.
Со смертью великого кубанского просветителя для местного образования настают нелегкие времена. Еще при жизни К.В. Россинский говорил, что потребуется не один год, а может, даже десятилетие, чтобы истребить предрассудки каза-ков-черноморцев относительно практической необходимости и ценности образования. После его кончины опасения эти подтвердились, что негативным образом сказалось на организации всей системы народного образования на Кубани.
Спустя всего 4 года после смерти К. Россинского началось крушение созданных им училищ. Из десяти училищ осталось только пять. Этим училищам грозила та же участь, но их спасло то, что войско стало содержать их на свои средства.
По приказу министра народного просвещения наказной атаман распорядился «закрыть немедленно все частные училища и строго запретить обучение грамоте и письму лицам, не имевшим свидетельств на право обучения от местного начальства». Частные училища были признаны вредными, как конкурирующие с училищами официальными.
Предписанием министра народного просвещения от 26 ноября 1829 г. приказано было:
1) уничтожить Черноморскую войсковую гимназию;
2) открыть в Ставрополе одну только гимназию для всего Северного Кавказа, т.е. для Кавказской губернии и Черноморского казачьего войска;
3) в Екатеринодаре оставить одно лишь уездное училище [20].
Причину «медленной смерти» гимназии современники усматривали и в «невнимании черноморцев к образованию юношества», и в недостатке воспитанников: в 1827
г. (за год до закрытия) в ней числился один ученик в четвертом классе, два - в третьем, четверо и один слушатель гимназических наук - в первом классе. Нерегулярное посещение занятий и слабые знания, продемонстрированные учащимися на экзаменах, заставили администрацию гимназии оставить весь состав учащихся на второй год в тех же классах. Поэтому когда в 1829 г. в Екатеринодар пришло известие о том, что новый, реакционный николаевский Устав гимназий и училищ уездных и приходских от 8 декабря 1828 г. в корне меняет требования к гимназическому образованию, стало ясно, что Екатеринодарская гимназия в ее нынешнем виде этим требованиям совершенно не отвечает.
В продолжавшем существовать Ека-теринодарском уездном училище преподавались: Закон Божий, российская грамматика, арифметика, математическая география, краткая всеобщая и российская политическая география и история, начальные правила геометрии и физики, чистописание, языки славянский, немецкий и французский.
В 1832 г. с созданием Кавказского линейного казачьего войска возникают и первые его учебные заведения. В отличие от черноморских казаков, линейцы не имели единой войсковой школы, обучение детей велось при полках, где духовные лица и писари учили их письму и чтению. Дальнейшее обучение продолжалось в канцелярии, где помимо грамматики много внимания уделялось военной подготовке. Первые линейные училища были открыты в станицах Новомарьевской и Сенгилеевской.
Приходские школы и училища в сельской местности в 1830-е гг. также приходили в сильнейший упадок. С закрытием Екатеринодарской гимназии вся Кубанская область лишилась даже немногочисленного количества потенциальных
школьных учителей из числа выпускников. Порой недостаток учительских кадров приводил к поистине анекдотическим ситуациям. Так, надзиратель Старощер-биновского приходского училища в своем рапорте в канцелярию Черноморского войска от 19 ноября 1835 г. писал: «...Старощербиновское приходское училище совсем упадает по слабому радению оного училища учителя урядника Ивана Лавровского, который уже допустил себя до такого крайнего состояния через хмельные напитки, что совершенно училище похоже на питейный дом и пьяных людей пристанище. Что невозможно оного никакими способами воздержать или усовестить, и окошек не настачим, что пьяный часто временно выбивает». Поэтому, писал старощербиновский надзиратель, «дети остаются без наук» [21].
В то же время в Кавказском линейном казачьем войске «при каждом полку находилась полковая школа на 50 человек малолетков, всего 18 школ, кроме того, при конно-артиллерийской казачьей бригаде была учреждена артиллерийская школа. В этих учебных заведениях преподавателями назначаются духовные лица, офицеры Кавказского войска и грамотные урядники».
Количественную пропорцию соотношения учебных заведений Кавказского линейного казачьего войска с остальными учебными заведениями наглядно показывают данные таблицы.
В 1840-х гг. в школьном деле произошли незначительные изменения.
Вследствие распределения казаков по месту жительства на бригады, на обеих
Количество и местонахождение учащих и учащихся Ставропольского края [22]
Название учебных заведений (кол-во) Учащих, чел. Учащихся, чел. Местонахождение
Муж. Жен. Муж. Жен.
Духовные
Семинария 10 *** 132 *** Ставрополь
Уездные училища (2) 9 *** 178 *** Ставрополь, Моздок
Приходские училища (2) 4 *** 46 *** Ставрополь Моздок
Гражданские
Ставропольская губернская гимназия 15 *** 184 *** Ставрополь
Уездные училища (3) 18 *** 227 *** Моздок, Георгиевск, Кизляр
Приходские училища (2) 5 *** 167 *** Ставрополь Армянский аул
Женские пансионаты (2) *** 5 *** 43 Ставрополь
Школы Кавказского линейного казачьего войска (19) 60 925 *** Полковые штабы
Сельских государственных школ (12) 25 260 *** Волости, в каждой по одной школе
Итого в 45 различных учебных заведениях 146 5 2059 43
линиях - Старой и Новой - появились бригадные школы. Они мало чем отличались от школ полковых. Грамота и письмо в них стояли на первом месте, а грамотные казачата доучивались письму в канцелярии.
В целях повышения уровня военного образования были открыты для подготовки грамотных урядников полковые школы, на 50 мальчиков каждая. В школах преподавались: фронтовое обучение, Закон Божий, русская грамматика, арифметика и чистописание. В военно-учебных заведениях для офицеров были учреждены 24 стипендии. Наказной атаман жаловался, что, имея в войске много хороших боевых офицеров, он совсем беден офицерами, сведущими в письмоводстве.
В 1842 г. по Положению о Черноморском казачьем войске Екатеринодарское духовное училище было переименовано в войсковое духовное училище, статус его тем самым был значительно повышен. В распоряжение училища войско передало около 4 000 р. церковных сумм, которые в качестве «черноморского духовного училищного капитала» были положены под проценты [23]. Можно сказать, что с этого момента у духовного училища появились значительные материальные средства и оно было поставлено в более благоприятные условия для развития учебного дела. Однако духовенство относилось к обучению своих детей безучастно. Казачьему начальству приходилось заставлять невежественных и беспечных родителей отдавать в училище своих детей.
Негативные последствия закрытия Черноморской войсковой гимназии сказались на образовании юношества, так как в оставшемся Екатеринодарском уездном училище и тем более в приходских школах преподавались только начала наук, что не удовлетворяло культурно-образо-
вательных потребностей жителей Черноморского казачьего войска.
Новый подъем образования на Кубани начинается в 1850-х гг. и связан с деятельностью исполнявшего обязанности наказного атамана Г. А. Рашпиля. Именно по его инициативе в «атаманском доме» Екатеринодара на базе окружного училища была снова торжественно открыта войсковая семиклассная гимназия. Кроме обычного, утвержденного министром просвещения курса, в старших классах вводятся еще и военные науки: стрельба, фехтование, маршировка, верховая езда и плавание. Чуть позднее, в 1854 г., в штат Екатеринодарской гимназии введена должность старшего учителя естественных наук и сельского хозяйства.
В городе в это же время открывается еще один источник получения грамотности - духовные училища, которые были организованны иначе, чем светские, и подчинялись не министерству народного просвещения, а духовному ведомству. Однако родители, не желая видеть своих детей священнослужителями, всячески препятствовали их поступлению туда. Для борьбы с этим войсковое правительство Кубани издало указ, согласно которому родители, не отдающие детей старше 8 лет в обучение, облагались штрафами и временно лишались занимаемой должности. По данным военностатистического описания Черноморского казачьего войска, в Екатеринодарской войсковой гимназии обучалось 145 учеников, в училище - 82, в духовном училище - 29. Преподавателей в гимназии было 21 человек, в училищах - соответственно 2 и 1 [24]. Таким образом, на каждую тысячу населения Екатеринодара приходилось примерно 25 учеников и 2 учителя.
Из сохранившихся формулярных списков, относящихся к рубежу 1850—
1860-х гг., видно следующее: с высшим об-
разованием в Дирекции народных училищ работали 9 чел. (шесть окончили Харьковский университет, являвшийся тогда учебно-научным центром Юга России, двое -Санкт-Петербургский и один - Лазаревский институт восточных языков). Одиннадцать учителей имели среднее образование в том числе, восемь - светское и трое - духовное; пятеро окончили уездные и окружные училища. Не указано образование в семи случаях, а в двух формулярных списках отмечено, что лицо, заполнявшее формуляр, «в казенном учебном заведении не воспитывалось, российскую грамоту читать и писать знает» [25].
В 1850-е гг подъем в сфере образования происходит благодаря не только принятию соответствующих официальных решений и экономической помощи государства, но и новой смене талантливых педагогов, пришедших в кубанские учебные заведения: Н.С. Рындовского, Л.Ф. Прага,
С.Д. Демченко, Н.И. Воронова и других, оставивших заметный след в культуре Кубани.
Уже упоминавшийся нами кубанский краевед И.Д. Попка сообщает, что в 1850-х гг. в Черномории существовали одна мужская гимназия, три окружных или уездных училища и лишь пять низших станичных школ и что количество учащихся в войске было до 600 чел., при-
чем один учащийся приходился на 141 душу мужского населения. Кроме того, войско имело 10 стипендиатов в отделении восточных языков при Новочеркасской гимназии, 5 - в Харьковской гимназии и университете, 2 - в одной из санкт-петербургских гимназий, 14 - в военноучебных заведениях, 1 - в инженерном училище, 2 - в лесном институте, 1 - в горном и 1 - в институте корпуса путей сообщения [26, с. 193].
Гимназия с принадлежащими ей низшими училищами составляла Дирекцию училищ Черноморского казачьего войска, подведомственную попечителю Кавказского учебного округа и содержащуюся за счет войсковой казны с некоторой добавкой из станичных доходов всех куреней.
Таким образом, можно сделать вывод, что до середины XIX в., точнее, до восстановления в 1851 г. войсковой гимназии и создания сети линейных школ, вся система образования на Кубани держалась на энтузиазме отдельных выдающихся педагогов. Государственная политика в этой сфере осуществлялась крайне неравномерно, а частная деятельность изобиловала наличием случайных, часто профессионально непригодных людей и носила кустарный характер ввиду отсутствия устойчивого спроса на получение высокого уровня образования.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф.249. Оп.1. Д.210. Л.55об.; Ф.250. Оп.1. Д.5. Л.2-3об.
2. ГАКК. Ф.250. Оп.1. Д.54. Л.14.
3. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар: тип. товарищества печ. и изд. дела п/ф Печатник, 1913. Т.2.
4. ГАКК. Ф.249. Оп.1. Д.283. Л.9,10-16.
5. Щербина Ф.А. Указ. Соч.
6. ГАКК. Ф.670. оп.1. д.17. Л.41-64.
7. ГАКК. Ф.250. Оп.2. Д.96. Л.1., Ф.249. Оп.1. Д.501. Л.4-6.
8. ГАКК. Ф.249. Оп.1. Д.516. Л.1.
9. Попка И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. СПб.: б.и.,
1858.
10. ГАКК. Ф.250. Оп.2. Д.189. Л.1.
11. ГАКК. Ф.250. Оп.2. Д.189. Л.2,3,10; Ф.249. Оп.1. Д.1176.
12. Кубанский церковный вестник. 1919. №4.
13. Там же.
14. ГАКК. Ф.250. Оп.2. Д.347, Л.38,39.
15. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.733. Оп.165. д.615
Л.77-79.
16. ГАКК. Ф.250. Оп.2. Д.354. Л.22.
17. РГИА. Ф.733. Оп.165. Д.615. Л.77.
18. ГАКК. Ф.250. Оп.2. Д.354. Л.108, 130, 139, 140.
19. СбитневИ. Воспоминания о Черномории // Украинский журнал. 1825. № 11/12.
20. ГАКК. Ф.249. Оп.1. Д.1011. Л.4-5.
21. ГАКК. Ф.249. Оп.1. Д.1434. Л.18.
22. Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 16, ч. 10: Восточный
берег Черного моря / Департамент Генерального штаба. СПб.: б.и., 1855.; Справочник по Ставропольской епархии (обзор городов, сел, станиц и хуторов Ставропольской губернии и Кубанской области) / сост. Н. Т. Михайлов. Екатеринодар: б.и., 1911.
23. ГАКК. Ф.249. Оп.1. Д.1740. Л.295-296.
24. ГАКК. Ф.249. Оп.1. Д.2040. Л.3 об. - 4.
25. Там же. Л. 21, 21об.
26. Попка И.Д. Указ. соч.
DEVELOPMENT OF EDUCATION ON KUBAN TERRITORY DURING THE PERIOD OF 1793 - 1863 AND INFLUENCE OF CULTURAL TRADITIONS OF ZAPOROZHSKAYA SECH ON IT
V.A. Shturba, Doctor of History, Professor,
Honourary Professor of Kuban State University S.S. Vasiliev, PhD in History, Professor of the Department of Social Sciences and Humanities of the North Kuban Institute of Humanities and Technology
The article analyzes the policy of public education, which appeared in Cossack settlements in Kuban after 1793. The influence of cultural traditions belonging to the previous Cossack place of living (Za-porozhsraya Sech) on the policy has been shown. The overview of forms and methods of spiritual and moral assimilation of local tribes and nationalities has been given. The peculiar features of schools in Cossack villages have been presented.
Keywords: the North Caucasus, Zaporozhsraya Sech, education policy, class society, education, culture, assimilation, ethnic traditions, educational process, educational models.
