CC BY
199
УДК [618.2/.3:616.89-008-055.26]:616.89-008-02-053.2
РАЗВИТИЕ МАТЕРИНСКОГО ПОВЕДЕНИЯ ПРИ ПОВЫШЕННОЙ ТРЕВОГЕ ВО ВРЕМЯ БЕРЕМЕННОСТИ
© 2006 г. Е. Г. Щукина, А. А. Макарова, Г. Н. Чумакова
Северный государственный медицинский университет, г. Архангельск
Исследования второй половины ХХ века свидетельствуют, что в становлении и реализации материнско-детского взаимодействия центральным и определяющим является материнское отношение. Именно оно лежит в основе поведения матери, создавая для ребенка уникальную ситуацию развития, в которой формируются его индивидуальнотипологические и личностные особенности [3, 4, 16]. Считается, что нормы материнского отношения не существует, поскольку содержание материнских установок изменяется в исторические периоды. Но есть особенности в поведении матери, которые считаются отклоняющимися и носят скрытые или открытые формы [14].
Установлено, что успешная адаптация к беременности коррелирует с успешной адаптацией к материнству (удовлетворенность своей материнской ролью, компетентность, формирование привязанности к ребенку, отсутствие проблем во взаимодействии с ним) [2].
Дать младенцу необходимую поддержку, полностью приспособить свою жизнь к его нуждам и войти в полное соответствие с его психическим и психосоматическим развитием может только мать [1, 11, 12,].
При неправильном отношении матери в постнатальном периоде младенец может попасть в хроническую психотравмирующую ситуацию, что приводит к нарушениям процесса адаптации, отклонениям и задержкам в психомоторном развитии. Одной из самых распространенных и грубых ошибок является непонимание того, что «среда младенца есть его мать» [6].
Для психического здоровья ребенка необходимо, чтобы его отношения с матерью приносили радость и тепло. На развитие детей благоприятно влияют матери, контакты которых с ребенком разнообразны, эмоции экспрессивны, движения синхронны младенческим во время общения с ним. Общение детей с матерями ригидными, редко берущими их на руки, сдерживающими свои эмоции, напротив, не способствует развитию психических функций ребенка. То же можно сказать и об общении детей с матерями, отличающимися непоследовательным, непредсказуемым поведением [1, 8, 9, 13, 14].
Главным признаком материнства является способность женщины идентифицировать себя с ребенком, что выражается не в понимании его состояний на уровне рассудка, а в переживании этих состояний вместе с малышом. Эта уникальная способность является органичным продолжением симбиотического единства матери и ребенка во время беременности и служит основой для проявления материнского поведения [6, 15].
Именно мать закладывает духовно-эмоциональный фундамент личности, задает духовный алгоритм всей последующей жизни, передает и
Показано влияние тревоги во время беременности на особенности материнского поведения. Выявлено, что тревожные беременные в дальнейшем проявляют себя как тревожные матери и являются менее успешными во взаимодействии с малышом, чем женщины, не обнаружившие тревоги за состояние будущего ребенка. Тревожные матери недостаточно хорошо понимают своего младенца, тактильные, вербальные и невербальные контакты с ним у них ограниченны, и в целом они менее удовлетворены своим ребенком. Установлена диагностическая значимость рисуночного теста «Я и мой ребенок» в прогнозе нарушения материнского поведения.
Ключевые слова: тревожность беременных, материнство, влияние тревожности беременной на материнское поведение.
закрепляет в сознании социальные нормы, культурные ценности. Это результат интимно-близкого, телеснодуховного контакта матери и ребенка [10].
Имеющиеся в литературе данные свидетельствуют, что материнское отношение не возникает одномоментно и сразу после рождения ребенка, а проходит определенный путь становления и имеет тонкие механизмы регуляции, свои сензитивные периоды и запускающие стимулы [5].
В этом аспекте особую важность приобретают исследования, связанные с возможностями выявления уже в процессе беременности особенностей состояния и поведения будущей матери, по которым можно прогнозировать успешность материнства, и более конкретно — выявление особенностей отношения матери к ребенку после его рождения как определяющего фактора в развитии диадических отношений.
Цель нашей работы — изучить влияние тревожности во время беременности на адекватность материнского поведения при лонгитюдном исследовании.
Методика исследования
Была обследована 41 беременная женщина, в дальнейшем пара «мать — ребенок». Возраст женщин от 19 до 32 лет, средний возраст (23,5 ± 5,1) года. Беременность была планированной у половины обследованных и желанной у всех. Роды у всех женщин были первые и наступили при сроке гестации 38—40 недель.
Исследование состояло из двух этапов. На первом этапе беременные женщины проходили психологическое обследование при сроке гестации 30 недель. Второй этап включал динамическое наблюдение за диадой «мать — ребенок» на предмет изучения материнского поведения. Наблюдение проводилось на протяжении первого года жизни ребенка, в возрасте
1, 3, 6, 9 и 12 месяцев.
В исследовании применялись следующие методики: составленная нами анкета беременной; тест И. В. Добрякова; тест на выявление уровня благополучия; рисунок «Я и мой ребенок» и анкета адекватности материнского поведения.
Анкета беременной включает в себя вопросы, касающиеся особенностей социального статуса, акушерско-гинекологического анамнеза, наличия экстрагенитальной патологии, течения настоящей беременности.
Тест И. В. Добрякова [7] позволяет выявить типы психологического компонента гестационной доминанты (ПКГД). ПКГД — это совокупность механизмов психической саморегуляции, включающихся у женщины при наступлении беременности. Выделяют следующие типы ПКГД: оптимальный, эйфорический, гипогестогнозический, тревожный, депрессивный. Тест включает в себя три блока вопросов, определяющих отношение женщины к своей беременности, системе «мать — дитя», к отношению окружающих.
Тест на выявление уровня благополучия (С1агс Вгапёау, 1982. Материалы ВОЗ, 1995) включает в
себя четыре шкалы: депрессии, тревоги, энергии и позитивного уровня благополучия. Позволяет определить выраженность данных характеристик, а также общий уровень благополучия.
Методика рисуночного теста «Я и мой ребенок» разработана В. И. Брутман, Г. Г. Филипповой, И. Ю. Хамитовой для изучения динамики психического состояния женщин во время беременности и позволяет выявить особенности переживания беременности, ситуации материнства, восприятия себя и ребенка, ценности ребенка. В данном тесте учитывается наличие на рисунке фигур матери и ребенка; замена образа матери и ребенка на животное, растение, символ, содержание образа ребенка и его образ; соотношение размеров фигур матери и ребенка; отражение совместной деятельности; дистанция и особенности расположения персонажей; изоляция фигуры ребенка; а также характеристики общего состояния (благополучие, неуверенность в себе, тревожность, признаки конфликтности и враждебности, относящиеся к теме рисунка) по формальным признакам рисунка и поведенческим проявлениям во время рисования.
Анкета адекватности материнского поведения позволяет оценить знание причины плача младенца, частоту тактильного и вербального контакта с ребенком, эмоциональную вовлеченность матери во взаимодействие с ним, общую удовлетворенность свои ребенком.
Статистическая обработка материала производилась с помощью стандартного пакета прикладных программ Microsoft Excel. Оценка достоверности различий между средними величинами проводилась по критерию t Стьюдента и критерию углового преобразования Фишера.
Результаты исследования
При завершении сбора материала были сформированы две группы пар «мать — ребенок». Основой формирования групп стали результаты теста на выявление психологического компонента гестационной доминанты.
Первую группу составили 18 пар «мать — ребенок», в которых матери во время беременности дали ответы тревожного типа по разделу теста «отношение к своему ребенку». Данную группу мы определили как тревожные беременные и в дальнейшем тревожные матери.
Вторую группу составили 23 пары «мать — ребенок», в которых матери во время беременности не обнаружили тревожности за будущего ребенка. Данную группу мы определили как адекватные беременные, в дальнейшем адекватные матери.
Средний возраст составил в группе тревожных матерей (26,0 ± 5,3) года, в группе адекватных матерей — (25,4 + 4,6) года, достоверных различий не выявлено.
Зарегистрированный брак отмечается с одинаковой частотой у беременных обеих групп (44,4 и 47,8 %
соответственно). Обращает на себя внимание то, что брак не регистрирован у 55,5 % тревожных беременных, среди адекватных этот показатель несколько ниже и составляет 39,1 %. Без мужа планировали воспитывать ребенка 13,0 % тревожных беременных, тогда как в группе адекватных таких женщин не было.
Выявлены различия в уровне образования. Так, высшее образование было лишь у 16,7 % тревожных беременных, тогда как в группе адекватных — почти у половины женщин и составило 47,8 % (р < 0,05). Большинство — 61,1 % тревожных беременных имели средне-специальное образование, в группе адекватных их число составило 43,5 %. Учились в высших учебных заведениях во время настоящей беременности в группе тревожных 22,2 % женщин, в группе адекватных — 8,7 %.
Различался материальный уровень обследуемых семей. В группе тревожных беременных доходы выше минимального прожиточного минимума были у 50 % семей, тогда как в группе адекватных — у 73,9 % (в 1,5 раза выше).
Примечательно, что тревожные беременные курили в 6 раз чаще (р < 0,01), чем адекватные (27,8 и 4,3 % соответственно). Причем в группе адекватных до беременности курили 13,0 % женщин и с наступлением беременности бросили вредную привычку 8,7 %, тогда как в группе тревожных чувство ответственности за состояние здоровья своего ребенка оказалось слабее отказа от курения: с наступлением беременности курить не бросил никто.
При оценке экстрагенитальной патологии выявлены следующие различия между группами: в группе тревожных беременных преобладали заболевания желудочно-кишечного тракта — 33,3 % (в группе адекватных — 21,7 %), тогда как среди адекватных беременных чаще других заболеваний встречались аллергические реакции — 26,0 % (в группе тревожных — 16,7 %).
Отягощенный акушерский анамнез в виде медицинского аборта встречается у тревожных беременных в 22,2 % случаев, в группе адекватных — в 21,7 %. Случаев выкидышей в анамнезе обеих групп не было.
Достоверных различий по встречаемости в анамнезе бесплодия не выявлено (11,1 и 8,7 % соответственно).
Настоящая беременность в группе тревожных беременных осложнилась токсикозом в 50,0 % случаев, токсикозом и гестозом в 33,3 %. Острые респираторные заболевания отмечены в 44,4 % случаев.
У адекватных беременных осложнения беременности встречались несколько реже: токсикоз отмечен в 43,5 % случаев, гестоз в 4,3 %, токсикоз и гестоз в 26,0 % случаев. Острые респираторные заболевания перенесли примерно такое же число женщин — 43,5 %.
Обращает на себя внимание достоверность различий между группами в частоте случаев угрозы
прерывания беременности. Так, в группе тревожных беременных угроза прерывания беременности присутствовала в 77,8 % случаев, тогда как в группе адекватных данное осложнение беременности встречалось в 1,5 раза реже и составило 47,8 % случаев (р < 0,05).
Следует отметить наличие высоких показателей осложнений во время родов среди тревожных беременных. Статистически достоверные результаты, позволяющие оценить течение родов, представлены в табл. 1.
Таблица 1
Характеристика осложнений в родах
Осложнение Тревожные беременные Адекватные беременные
п % п %
Дородовое излитие вод 8 44 4** 2 8,7**
Амниотомия 5 27,8* 2 8,7*
Родостимуляция 7 38,9* 4 17,4*
Обвитие пуповины 6 33,3** 1 * * ,3 4,
Разрыв шейки матки и (или) промежности 7 38,9** 2 8,7**
Примечание. * — р < 0,05; ** — р < 0,01.
Таким образом, тревожные беременные характеризуются более низким уровнем образования, высокой частотой курения, у них чаще встречается угроза прерывания беременности и осложнения в течении родов.
При оценке психологического компонента геста-ционной доминанты выявлены следующие различия между группами обследованных.
В группе тревожных беременных ответы, соответствующие оптимальному типу гестационной доминанты, дали 16,7 % женщин, у остальных они представляли смешанные типы. Ответы, соответствующие эйфорическому типу ПКГД, встречались у 61,1 % опрошенных, гипогестогнозическому — у 38,9 %, депрессивному — у 11,1 %.
Поскольку тревожная группа в исследовании была отобрана на основании наличия тревоги по разделу «Отношение к своему ребенку», сравнение ПКГД обеих групп проводилось без учета этого раздела. Отмечено, что у половины (55,5 %) тревожных беременных выявлены ответы тревожного типа по другим разделам теста.
В группе адекватных беременных оптимальный тип ПКГД отмечался в 39,1 % случаев, у остальных женщин также наблюдались смешанные типы. Ответы эйфорического типа выбрали 82,6 % беременных, гипогестогнозического — 34,8 %. Ответы тревожного типа в этой группе отмечены в 8,7 % (р < 0,01) случаев, депрессивного — в 4,3 % (табл. 2).
Таблица 2
Сравнительная характеристика встречаемости ответов типов психологического компонента гестационной доминанты в обследуемых группах
Тип ПКГД Тревожные беременные Адекватные беременные
п % п %
Эйфорический 11 61,1 19 82,6
Гипогестогнозический 7 38,9 8 34,8
Тревожный 10 55,5** 2 8,7**
Депрессивный 2 11,1 1 4,3
Примечание. ** — р < 0,01.
В группе тревожных беременных ответы гипогес-тогнозического типа преобладали на вопросы, касающиеся отношения близких — 38,9 %, предстоящих родов и отношения мужа — 27,8 %, отношения окружающих — 11,1 %. В группе адекватных ответы данного типа распределились следующим образом: отношение мужа — 47,8 %, отношение окружающих
— 21,7 %, отношение близких — 17,4 %, предстоящие роды и образ жизни — 8,7 %.
Среди ответов тревожного типа в группе тревожных беременных (при 100 % тревожности по разделу «Отношение к своему ребенку») преобладали ответы на вопросы, касающиеся отношения к предстоящим родам — 44,4 %, отношения к беременности
— 22,2 %, отношения мужа и отношения окружающих — 11,1 %, «я — мать» — 11,1 %. В группе адекватных ответы тревожного типа выбрали лишь две (8,7 %) беременных по одному на вопросы об отношении к беременности и образе жизни.
Ответы депрессивного типа в группе тревожных беременных касались отношения близких и состоятельности в материнской роли (по одному ответу). В группе адекватных — один ответ по разделу «Отношение к беременности».
Таким образом, тревожные беременные помимо тревоги за состояние будущего ребенка достоверно чаще (р < 0,01) переживают по поводу предстоящих родов, отношения мужа и окружающих, а также состоятельности в материнской роли.
Таблица 3
Показатели эмоционального состояния в обследуемых группах, баллы (М±т)
Группа Шкала депрес- сии Шкала тревоги Шкала энергии Пози- тивный уровень благопо- лучия Общий уровень благопо- лучия
Тревожные беременные 6,3±1,6 6,1±1,9 7,5±1,8 9,7±1,7 40,4±1,9
Адекватные
беременные 4,5±0,9 4,0±1,0 8,4±2,1 13,0±2,8 50,0±2,3
Эмоциональное состояние беременных анализировалось с помощью теста «Уровень благополучия». Было выявлено, что тревожные беременные по всем имеющимся шкалам показали результаты хуже, чем адекватные (табл. 3). Так, баллы по шкалам депрессии
и тревоги в группе тревожных выше, чем в группе адекватных, тогда как в шкалах энергии и позитивного уровня благополучия они ниже. В целом общий уровень благополучия среди тревожных беременных ниже, чем в группе адекватных.
Исследование эмоционального переживания беременности проводилось с помощью рисуночного теста «Я и мой ребенок». Результаты теста позволили распределить обе группы женщин на четыре подгруппы по эмоциональному переживанию беременности: 1-я — благоприятная ситуация, 2-я — незначительные симптомы тревоги, 3-я — наличие тревоги и неуверенности в себе, 4-я — конфликт с беременностью (табл. 4).
Таблица 4
Распределение показателей рисуночного теста, %
Группа беременных 1-я подгруппа 2-я подгруппа 3-я подгруппа 4-я подгруппа
Тревожные (п=18) 5,5 27,8 38,9 27,8
Адекватные (п=23) 13,0 60,9 21,7 4,3
р < 0,01 р < 0,01
Благоприятная ситуация характеризуется присутствием на рисунках матери и ребенка, возраст ребенка младенческий, он прорисован, находится на руках у матери. Признаки благоприятной ситуации нашли отражение в рисунках 5,5 % тревожных беременных и 13,0 % (вдвое больше) — адекватных.
Незначительные симптомы тревоги проявляются на рисунках изменениями соотношения фигур матери и ребенка, на них присутствуют муж или другие люди, отмечается наличие других предметов. Ребенок находится в коляске, кроватке или держит мать за руку. Возраст ребенка младенческий. Признаки, характерные для этой подгруппы, отражены в рисунках 27,8 % тревожных беременных, тогда как в группе адекватных присутствуют у большинства женщин — 60,9 % (р < 0,01).
Наличие тревоги и неуверенности в себе выражается присутствием на рисунках многочисленных дополнительных образов, тщательной прорисовкой деталей одежды при недостаточной прорисовке своей фигуры, лица и лица ребенка, наличием схематизации, отсутствием совместной деятельности. Нарушены размеры фигуры ребенка. Эти признаки присущи рисункам преобладающего большинства — 38,9 % тревожных беременных и 21,7 % —адекватных.
Признаки конфликта с беременностью (4-я подгруппа) характеризуются отсутствием на рисунке матери или ребенка или заменой их на образы. Младенец либо спрятан в коляске, либо находится в животе у матери. Отмечается наличие дистанции между фигурами матери и ребенка, большое количество дополнительных предметов. В нашем исследовании обращает на себя внимание достоверность (р < 0,01) различий эмоционального переживания беременности женщинами в этой подгруппе. Так, признаки конфликта с беременностью встречаются в рисунках 27,8 % тревожных беременных и лишь 4,3 % адекватных.
Отмечено, что в рисунках обследованных обеих групп присутствует изображение матери и ребенка, но символических рисунков больше в группе тревожных беременных, соотношение фигур матери и ребенка здесь нарушается чаще, встречаются изображения ребенка без матери, большая дистанция между их фигурами. Рисунков с изображением совместной деятельности больше в группе адекватных беременных.
Можно сделать вывод, что тревожные беременные не воспринимают себя и ребенка как единое целое, тогда как адекватные уже идентифицировали себя с будущим ребенком и нацелены на общение с ним.
Характеризуя материнское поведение в исследуемых группах, следует отметить, что тревожные беременные проявили себя менее успешными в роли матери, чем адекватные, причем по всем показателям.
Тревожные матери плохо знают причину плача своего малыша, его эмоциональные проявления. Следовательно, они неадекватно реагируют на нужды ребенка и это, в свою очередь, затрудняет полноценное взаимодействие между матерью и ребенком. На первом месяце жизни ребенка лишь 11,1 % тревожных матерей знали, что он показывает своим плачем, в то время как таких адекватных матерей было в 5 раз больше
— 56,5 % (р < 0,05). Через шесть месяцев научились понимать своего малыша половина тревожных матерей и все адекватные матери (р < 0,01).
Следует отметить, что по достижении ребенком года двум матерям группы тревожных некоторые эмоциональные проявления его так и остались непонятными.
При оценке тактильной стимуляции, к которой были отнесены массаж, поглаживания, объятия, поцелуи ребенка, выявлена следующая динамика. Наиболее часто тактильные контакты в обеих группах наблюдаются на первом месяце жизни ребенка, затем происходит их уменьшение до возраста шести месяцев и далее вновь увеличение. Начиная с трехмесячного возраста, сохраняются достоверные отличия между группами с превалирующими результатами среди адекватных матерей. В указанный возрастной период лишь 44,4 % тревожных матерей ежедневно поглаживают своего малыша и 91,3 % адекватных. По достижении одного года ребенком в группе тревожных число таких матерей составило 27,7 %, в группе адекватных
— 65,2 %, в два раза больше (рис. 1).
□ Тревожные □ Адекватные
Рис. 1. Число матерей, часто тактильно контактирующих с ребенком
Примечание. * — р < 0,05; ** — р < 0,01.
Выявлена общая тенденция в укладывании ребенка спать. Так, с увеличением возраста малыша все меньше матерей при его засыпании находятся с ним рядом (укачивают его на руках, держат у груди). Совместный сон мамы и ребенка в обеих группах также становится реже. Тем не менее число матерей, контактирующих с ребенком при его засыпании в группе тревожных меньше, чем в группе адекватных, причем эта тенденция прослеживается во всех рассматриваемых возрастных периодах (рис. 2).
% 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
Рис. 2. Совместный сон матери и ребенка в обследуемых группах
Определялось взаимодействие матерей с детьми через речевой контакт, использование матерью невербальных методов общения (мимика, жесты, улыбка и др.), а также удовлетворенность своим ребенком в виде положительно окрашенных высказываний о нем. Данные показатели оценивались по частоте проявления такими критериями, как «крайне редко», «однократно» и «часто». Нами установлено, что тревожные матери достоверно реже разговаривают со своими детьми. Их общение с ребенком непродолжительно, речь эмоционально скудно окрашена, матери практически не используют детскую речь — «бэби ток», при речевом контакте редко смотрят в глаза ребенку. Причем достоверность различий в группах матерей сохраняется на протяжении всех рассматриваемых возрастных периодов. Так, «крайне редко» разговаривают с ребенком на первом месяце жизни 33,3 % тревожных матерей, тогда как среди адекватных таких выявлено только 8,7 %. Нужно отметить, что на данном возрастном этапе материнская речь является важной составляющей продолжения симбиотического единства матери и ребенка. В возрасте девяти и двенадцати месяцев «крайне редко» разговаривающих матерей среди адекватных не было, тогда как в группе тревожных их число составило 16,6 и 11,1 % соответственно.
Следует отметить, что на протяжении всех рассматриваемых возрастных периодов большинство тревожных матерей были оценены как общающиеся с детьми «однократно», тогда как среди адекватных преобладали соответствовавшие критерию общения с ребенком «часто».
Выявлена закономерность в том, что у тревожных матерей стереотип общения, соответствующий критерию «однократно», закрепляется с шестимесячного возраста ребенка. Адекватные матери характеризуются постоянным общением с ребенком. Им соответствует стереотип общения «часто»,
который устанавливается значительно раньше, уже с возраста трех месяцев (рис. 3, 4).
80
60
40
20
ш
1 мес. 3 мес. 6 мес. 9 мес. 12 мес.
□ Тревожные □ Адекватные
Рис. 3. Однократный речевой контакт матери с ребенком Примечание. * — р < 0,05; ** — р < 0,01.
% 80'
1 мес. 3 мес. 6 мес. 9 мес. 12 мес □ Тревожные □ Адекватные
Рис. 4. Частый речевой контакт матери с ребенком Примечание. ** — р < 0,01.
Аналогичная тенденция выявлена при сравнении частоты использования невербального общения матерей с детьми. Выявленные отличия между группами матерей оказались достоверными на протяжении всех рассматриваемых возрастных периодов. Так, на первом месяце жизни ребенка «крайне редко» используют невербальное общение со своим малышом половина тревожных матерей и 17,4 % адекватных. С 6-месячного возраста детей в группе адекватных и 9-месячного в группе тревожных таких матерей не наблюдалось. Преобладающее большинство матерей группы тревожных за время наблюдения устанавливали контакт с ребенком невербальными методами общения однократно, малоэмоциональны в общении с ним, не отвечают на многие его попытки привлечь их внимание. Так, к 12-месячному возрасту ребенка 72,2 % тревожных матерей однократно использовали невербальные методы общения, в группе адекватных матерей 65,2 % пользовались ими часто (рис. 5, 6).
80
60
40
20
---------------Ф-Ф—
<=гк
1 мес.
3 мес.
6 мес.
9 мес. 12 мес.
□ Тревожные □ Адекватные
Рис. 5. Однократное использование невербальных методов общения
Примечание. * — р < 0,05; ** — р < 0,01.
% 80 60 40 20
04—1
1 мес. 3 мес 6 мес. 9 мес.
□ Тревожные □ Адекватные
12 мес.
Рис. 6. Частое использование невербальных методов общения
Примечание. ** — р < 0,01.
Как результат тактильного, вербального и невербального взаимодействия с ребенком следует удовлетворенность либо неудовлетворенность его поведением. Отмечено, что тревожные матери менее удовлетворены своим ребенком. Они реже высказываются о том, какой хороший у них малыш, называют его ласковыми именами, рассказывают о совместных занятиях, причем тенденция в различиях между группами сохраняется на всех рассматриваемых возрастных этапах (рис. 7).
% 100т 80 60 40'
20'
0
1 мес. 3 мес. 6 мес. 9 мес. 12 мес.
□ Тревожные □ Адекватные
Рис. 7. Удовлетворенность поведением ребенка
Следует отметить, что в высказываниях некоторых тревожных матерей отмечены негативные мысли по отношению к ребенку. В возрасте детей шесть месяцев таких женщин было 16,7 %, в девять и двенадцать месяцев — 11,1 %.
На основании вышеперечисленного можно заключить, что тревожные беременные в дальнейшем проявляют себя как тревожные матери и являются менее успешными во взаимодействии с малышом, чем женщины, не выявившие тревоги. Тревожные матери недостаточно хорошо знают причину плача ребенка, тактильные контакты с ним у них ограниченны, при общении они меньше разговаривают с ребенком, реже пытаются установить невербальный контакт и в целом менее удовлетворены своим ребенком.
Таким образом, данная работа позволяет сделать следующие выводы:
1. Тревожные беременные характеризуются более низким уровнем образования, высокой частотой курения, у них чаще встречается угроза прерывания беременности и осложнения в течении родов.
2. Женщины, испытывающие во время беременности повышенную тревогу за состояние будущего ребенка, тем не менее обнаруживают его низкую ценность, они психологически не уверены в бла-
гополучном исходе беременности, не нацелены на будущее материнство.
3. Повышенная тревога за состояние будущего ребенка во время беременности проявляется у женщины переживаниями по поводу предстоящих родов, отношения мужа и окружающих, а также своей состоятельности в материнской роли.
4. Выявлена диагностическая значимость рисуночного теста, проводимого во время беременности, в прогнозе нарушения материнского поведения в дальнейшем.
5. Тревожные беременные в дальнейшем проявляют себя менее успешными в роли матери.
Список литературы
1. Авдеева Н. Н. Психология вашего младенца / Н. Н. Авдеева, С. Ю. Мещерякова, Р. Г. Ражникова. — М.: АСТ, 1996. — 379 с.
2. Белогай К. Н. Формирование родительского отношения в период ожидания ребенка / К. Н. Белогай // Медико-психологические аспекты современной пренатальной и перинатальной психологии, психотерапии и перинатологии : Материалы V Всерос. конгресса по пренатальной и перинатальной психологии. — М., 2005. — С. 37—38.
3. Брехман Г. И. Перинатальная психология / Г. Н. Брехман // Вестник Российской ассоциации акушеров и гинекологов. — 1998. — № 4. — С. 49—52.
4. Брутман В. И. Динамика психологического состояния женщин во время беременности и после родов / В. И. Брутман, Г. Г. Филиппова, И. Ю. Хамитова // Вопросы психологии. — 2002. — № 3. — С. 59—68.
5. Брутман В. И. Формирование привязанности матери к ребенку в период беременности / В. И. Брутман, М. С. Родионова // Хрестоматия по перинатальной психологии. — М., 2005. — С. 75—88.
6. Винникот Д. В. Маленькие дети / Д. В. Винникот.
— М., 1998. — 80 с.
7. Добряков И. В. Клинико-психологические методы определения типа психологического компонента гестаци-онной доминанты / И. В. Добряков // Хрестоматия по перинатальной психологии. — М., 2005. — С. 93—102.
8. Драпкин Б. З. Психотерапия материнской любовью / Б. З. Драпкин. — М. : ДеЛи Принт., 2004. — 230 с.
9. Лопатина О. Г. Значение физического контакта с матерью в предупреждении нарушений поведения у ребенка / О. Г. Лопатина // Социальная и клиническая психиатрия.
— 1992. — Т. 2, вып. 2. — С. 79—82.
10. Мальчуковская А. Н. Психическое состояние женщин во время беременности / А. Н. Мальчуковская // Медико-психологические аспекты современной пренатальной и перинатальной психологии, психотерапии и перинатологии : Материалы V Всерос. конгресса по пренатальной и перинатальной психологии. — М., 2005.
— С. 53—54.
11. Мещерякова С. Ю. Психологическая готовность к материнству / С. Ю. Мещерякова // Вопросы психологии.
— 2000. — № 6. — С. 18—27.
12. Мухамедрахимов Р. Ж. Мать и младенец: психологическое взаимодействие / Р. Ж. Мухамедрахимов. — СПб. : Речь, 2003. — 285 с.
13. Мухамедрахимов Р. Ж. Формы взаимодействия матери и младенца / Р. Ж. Мухамедрахимов // Вопросы психологии. — 1994. — № 6. — С. 16—25.
14. Филиппова Г. Г. Психология материнства / Г. Г. Филиппова. — М. : Изд-во института психотерапии,
2002. — 234 с.
15. Цареградская Ж. В. Ребенок от зачатия до года / Ж. В. Цареградская. — М. : АСТ, 2002. — 281 с.
16. Щукина Е. Г. Особенности семей, воспитывающих детей с ограниченными возможностями здоровья: пути решения / Е. Г. Щукина // Современная семья: проблемы, пути становления и развития : сб. статей. — Архангельск,
2003. — С. 18—20.
DEVELOPMENT OF MOTHERLY BEHAVIOR DURING HIGH ANXIETY IN PREGNANCY
Е. G. Shchukina, А. А. Makarova, G. N. Chumakova
Northern State Medical University, Arkhangelsk
Influence of anxiety during pregnancy on features of motherly behavior has been shown. It has been detected that anxious pregnant women proved themselves as anxious mothers in future and were less successful in their interaction with a baby than women that did not show anxiety. Anxious mothers did not understand their children quite well, their tactile and nonverbal contacts were limited as well as verbal contacts, and on the whole, they were less satisfied with their children. Diagnostic significance of a picture test «I and my child» in prognosis of motherly behavior’s disturbance has been detected.
Key words: anxiety of pregnant women, maternity,
influence.
