CC BY
86
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ КНР РОССИЙСКО-КИТАЙСКОЕ СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО
DOI: 10.24411/2618-6888-2020-10001
С.В. Уянаев
РАЗВИТИЕ ФОРМАТА «РОССИЯ—ИНДИЯ—КИТАЙ» В КОНТЕКСТЕ ДИАЛОГА «НЬЮ-ДЕЛИ—ВАШИНГТОН»
Аннотация. Актуальность статьи обусловлена тем, что вопрос влияния индийско-американских отношений на динамику и перспективы взаимодействия внутри структуры «Россия—Индия—Китай» (РИК), ставшей в последние годы заметным фактором мировой политики, привлекает внимание политологов с самого начала становления данного трехстороннего формата. Причем отправным пунктом и фактором этого внимания очевидным образом стали политика и позиция США в отношении РИК.
В статье анализируется влияние характера и динамики отношений между Индией и США на развитие взаимодействия в диалоговом формате «Россия—Индия—Китай» (РИК). Ставится вопрос: способно ли сближение между Нью-Дели и Вашингтоном разрушить взаимодействие Большой евразийской тройки. Отвечая на него, автор исследует нынешний этап индийско-американских отношений, включая взаимные интересы сторон, ключевые направления их развития, которые были вновь подтверждены в ходе визита
президента США в Индию в феврале 2020 г. Акцент делается на геополитических целях США, на глобально-региональных и оборонных задачах обеих стран в регионе Восточной Азии и Индийского океана, где они обеспокоены подъемом Китая. Автор особо останавливается на многовекторной политике Индии, которая в диалоге с США руководствуется, прежде всего, собственными прагматичными интересами. Делается вывод, что отношения между Вашингтоном и Нью-Дели, являясь перманентным вызовом для формата РИК, на нынешнем этапе вряд ли способны остановить поступательное развитие диалога России, Индии и Китая. Кроме того, автор подчеркивает, что перспективы РИК — во многом вопрос адекватного восприятия самой сути названного трехстороннего формата. Играя заметную роль в консолидации России, Индии и Китая — трех влиятельных держав, декларирующих неприемлемость однопо-лярного мира, сотрудничество в рамках РИК способно вносить важный вклад в продвижение к демократическому миропорядку, уми-рению ситуации в «горячих точках», и поэтому даже дискретные успехи на этом важном направлении заслуживают поощрения и поддержки.
Ключевые слова: Россия, Индия, Китай, РИК, США, Индо-Ти-хоокеанский регион, ядерная сделка, оборонное сотрудничество, Д. Трамп, Н. Моди, перспективы.
Автор: Уянаев Сергей Владимирович, кандидат исторических наук, заместитель директора Института Дальнего Востока РАН. E-mail: svuyav@yahoo.com
S.V. Uyanaev
Development of the "Russia-India-China" format in the context of the "New Delhi-Washington" dialogue
Abstract. The relevance of the article is based on the fact that the issue of Indian-American relations' influence on the dynamics and prospects of interaction within the structure "Russia-India-China" (RIC), which has become a prominent factor in world politics in recent years, attracts attention of political scientists almost from the very beginning of the formation of the trilateral format. Moreover, the starting point and factor of this attention is clearly the policy and stance of the United States towards the RIC.
The article analyzes the impact of the character an growing dynamics of India-US relations on the interaction development within the
«Russia—India—China» (RIC) dialogue format. The question which is pushed forward: is the close rapprochement between New-Delhi and Washington able to destroy the interaction of the «Big Eurasian three»? To react, the author explores the current stage of Indian-American relations, including mutual interests of the parties, and the key directions of their interaction, which were reconfirmed during the visit of the US President to India in February, 2020. The focus is made on the geopolitical goals of the United States, on the global-regional and defense tasks of both countries in the East Asia-Indian Ocean region, where India and the US are both concerned about the rise of China. The author specially focuses on the multi-vector international policy of India, which highly seems to be guided exclusively by the country's own pragmatic interests, and the dialogue with the US is not an exception. It is concluded, that at the current stage the relations between Washington and New-Delhi, being a permanent challenge to the RIC format, are hardly capable to stop the further development of the Russia, India and China dialogue.
Moreover, the author emphasizes that the RIC prospects are largely a question of adequate perception of the very essence of the trilateral format. Playing a significant role in the consolidation of Russia, India and China — three influential powers that declare the unacceptability of unipolar world, cooperation within the RIC can make an important contribution to the promotion of the democratic world order as well as the pacification of the situation in «hot spots». Therefore, even discrete successes in this important area deserve encouragement and support.
Keywords: Russia, India, China, RIC, USA, Indo-Pacific region, «nuclear deal», defense cooperation, D. Trump, N. Modi, prospects.
Author: Sergey V. UYANAEV, Ph.D. (History), Deputy Director, Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences. E-mail: svuyav@yahoo.com
РИК—США:
«пресечение» через индийскую дверь
Согласно некоторым источникам, еще в 2000 г., когда «инициатива Примакова», нацеленная на стратегическое взаимодействие трех крупнейших стран Евразии, лишь только обсуждалась на различных площадках, американский президент Б. Клинтон созвал специальное экспертное совещание с целью просчитать последствия
образования РИК для политики США и «выработать превентивные меры» [Владивосток-2012..., с. 123].
Несколько позже оценку нарождающемуся формату дал один из главных архитекторов американской политики конца прошлого века Г. Киссинджер, который прямо указал на «опасность евразийского трехстороннего альянса», подчеркнув, что «американская дипломатия, несмотря ни на какие трудности и не проявляя никакого сострадания, должна пресечь любые попытки формирования такого союза» (цит. по [Хумейша]).
Практика начавшейся вскоре реализации такого курса объективно показала, что его острие было «заточено» не иначе, как на индийский вектор. Не случайно именно с начала 2000-х гг. наблюдается явная активизация ранее относительно инертной политики США в отношении Индии. Иными словами, усмотрев на рубеже ХХ— XXI века в формате РИК угрозу своим интересам, США направили усилия на то, чтобы, используя «индийскую дверь», «вычленить» из РИК «крупнейшую азиатскую демократию» и, таким образом, остановить («пресечь») трехсторонний альянс.
Разумеется, повестка дня динамичного за последние 15—20 лет диалога между США и Индией достаточно широка и выходит за рамки «контекста РИК». Однако тема влияния «фактора США» на формат РИК, реализуемая через отношения «Индия—США», остается актуальной (подробнее [Уянаев, c. 118—128]). Ведь сфокусированная на создании многополярного мира структура РИК де-факто не может рассматриваться вне незримой «тени» США, поскольку именно такой мир активно отторгается Вашингтоном. В любом случае, для понимания взаимозависимостей в этой непростой политологической конфигурации важно иметь представление об основных этапах развития, а также о нынешней динамике индийско-американских отношений как таковых.
От «сдержанности» к активизации связей
Показательно, что, характеризуя весь период отношений между США и Республикой Индия (1947—2020 гг.), аналитики ведущего американского исследовательского Центра Council on Foreign
Relations (CFR)1 констатируют: «после обретения Индией независимости ее связи с Соединенными Штатами большей частью переживали недоверие и отчуждение эпохи холодной войны»; лишь «в последние годы отношения стали теплее, а сотрудничество укрепилось в целом ряде экономических и политических областей» [U.S. — India Relations (1947—2020)].
Действительно, если говорить о переговорах высших руководителей, а именно их интенсивность служит индикатором уровня отношений, то за 50 лет после визита в США Дж. Неру (1949 г.), когда, по оценке тех же специалистов CFR, двусторонний диалог на десятилетия получил «сдержанную тональность», стороны провели затем всего три саммита — визиты в Индию Д. Эйзенхауэра в1959 г. и Дж. Картера в 1978 г., визит И. Ганди в США в 1982 г.
Начало новому этапу положил первый за два с лишним десятилетия визит в Нью-Дели президента США Б. Клинтона (2000 г.), который состоялся, невзирая на действие в тот момент жесткого режима санкций, наложенных ранее Вашингтоном на Индию в ответ на проведенные ею в 1998 г. ядерные испытания. Заметим, что примерно на то же время приходится резкое изменение позиции Вашингтона по «кашмирскому вопросу», которая в гораздо большей степени, чем раньше, повернулась в сторону индийских интересов.
Курс на активизацию индийской политики унаследовала и пришедшая позже к власти администрация Дж. Буша-младшего. Ширились сферы сотрудничества, охватывая экономику, безопасность, антитерроризм. При этом, отражая одну из основных тем складывающейся двусторонней повестки — «мотив» мирного и немирного атома, узловым пунктом индийско-американских переговоров в ходе визитов М. Сингха в США (2005 г.) и Дж. Буша в Индию (2006 г.) стала так называемая ядерная сделка. Речь идет о соглашении, которое предусматривает активное американское содействие развитию индийской мирной ядерной энергетики, в том числе — поставки топлива для реакторов, но при этом косвенно способно укрепить позиции Индии с точки зрения признания мировым сообще-
1 Council on Foreign Relations (CFR) — Совет по внешней политике. Под его эгидой издается авторитетный журнал «Foreign Affairs».
ством ее ядерного статуса. В 2008 г. соглашение одобрили обе палаты Конгресса США, хотя процесс выработки окончательных решений и их осуществления был затем продлен на продолжительный срок (подробнее [Индийско-американская ядерная сделка...]).
Ядерная тема (в числе других значимых вопросов) стала важным предметом последующих встреч на высшем уровне. В частности она обсуждалась между Б. Обамой и индийскими премьерами М. Синг-хом и Н. Моди (визиты президента США в Индию в 2010 и 2015 г.), а также между Д. Трампом и Н. Моди (поездка премьер-министра Индии в США в 2017).
Интенсивность контактов высшего уровня возросла после прихода к власти в Индии правительства Бхаратия парти (2014): только за первые три года своего пребывания в должности премьера Нарен-дра Моди пять раз посетил США. Сегодня двусторонний механизм многопрофильных связей, в том числе на министерском уровне, насчитывает свыше 50 переговорных дорожек.
Красноречивым примером динамики сотрудничества является развивающаяся торговля сторон. С 2000 по 2018 г. товарооборот вырос почти в семь раз — до 87,9 млрд долл. С учетом же торговли услугами общий торговый оборот (не только товарный) превышает ныне 140 млрд долл., выводя тем самым США на позицию главного внешнеторгового партнера Индии. Однако и в торговле только товарами США являются для Индии главным экспортным рынком с объемом более 50 млрд долл. в 2018 г. [U.S.-India Bilateral Trade and Investment].
Американские императивы
Конкретизируя отдельно американские интересы на индийском направлении, подробней рассмотрим их применительно к трем областям — ядерной сфере, области обороны, а также геополитики («безопасности»). Именно эти интересы, порой переплетаясь, позволяют видеть пусть не исчерпывающую, но достаточно информативную картину.
Поддерживая Индию в чувствительнейшей для нее ядерной области, США явно преследуют цели, существенно выходящие за рам-
ки сугубо «атомной темы». Как подчеркивал недавно журнал The Diplomat, вспоминая «знаковый» визит в 2005 г. в Индию президента Дж. Буша, «заключенная тогда ядерная сделка главным образом была мотивирована американской убежденностью в том, что тесное партнерство с Индией имеет критическую важность для выгодного интересам США баланса сил в регионе» [Cronin, Lee].
Но, помимо стремления «заработать» в глазах Нью-Дели максимальные политические «очки», США преследуют в ядерной сфере и конкретные коммерческие интересы. Так, по продвигаемому с 2016 г. соглашению, американская компания Westinghouse должна предоставить Индии шесть реакторов AP1000 для АЭС Коввада в Андхра-Прадес. А общая стоимость заказов на индийском атомном рынке может составить более 100 млрд долл.
В не меньшей степени коммерческие интересы США присутствуют и сфере ВТС и обороны, поскольку индийский рынок вооружений считается одним из наиболее емких в мире. Стартовав с практически нулевой отметки в начале столетия, объем поставок оружия США в Индию поднялся, по подсчетам The New York Times (ноябрь 2019), до 18 млрд долл. [U.S. — India Defense Ties Grow...].
Ныне Индия включена в список государств, имеющих практически максимальные права на получение также и военных технологий США. Продвигаются проекты по совместной разработке и производству оружия [Борисов].
С 1996 г. проводятся американо-индийские военно-морские («Малабар») и другие маневры. Одни из самых крупных из них, с участием около 2 тыс. военных трех родов войск — морских, сухопутных и ВВС, прошли в ноябре 2019 г. в районе Бенгальского залива. Помимо США, Индия проводит такого рода учения только с Россией, а для Пентагона они являются крупнейшими за пределами блока НАТО [U.S.-India Defense Ties Grow...].
Очевидно, что Вашингтон тесно увязывает и свои региональные геополитические задачи с оборонным сотрудничеством с Индией.
Речь, прежде всего, идет о намерении «сдержать» Китай, который, как известно, в Стратегии национальной безопасности США-2017 был объявлен (наряду с Россией) «противником», якобы бросающим глобальный и региональный вызов американским «цен-
ностям и интересам» [National Security Strategy of the United States of America, p.25].
И для реализации этой цели как раз идеально подходит сфера «оборонного сотрудничества» со странами сопредельных с КНР регионов, среди которых Индии отводится далеко не последнее место. Первое оборонное соглашение (Согласованный протокол) было подписано двумя странами в 1995 г. Но, пожалуй, базовым можно считать документ «Новые рамки отношений в сфере обороны», подписанный в 2005 г., а затем продленный летом 2015 г. Годом позже Индия обрела статус «главного оборонного партнера США», который спустя еще три года был поднят до высшего статуса «союзника по НАТО» (ранее получен Японией, Австралией, Южной Кореей [US senate passes law...].
В опубликованной Пентагоном 1 июня 2019 г. «Стратегии в Ин-до-Тихоокеанском регионе», которая дополнила прежнюю «Стратегию свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» (2017 г.), было подчеркнуто значение для США «широкого, основанного на общих интересах стратегического сотрудничества с Индией», выделено при этом несколько примеров «самого тесного» оборонного взаимодействия. А предварял данный тезис целый раздел документа, где акцентированно говорилось о том «напоре», который Ин-до-Тихоокеанский регион испытывает со стороны КНР, «подрывающей международную систему» [Indo-Pacific Strategy Report].
Собственно говоря, активный ввод США в политический оборот в 2017 г. термина «Индо-Тихоокеанский регион» (Indo-Pacific) (взамен прежнего Asia-Pacific «АТР») многими экспертами был воспринят не иначе как в антикитайском контексте, причем с «партнерским» сигналом в адрес Индии. Примером стало, в частности, переименование Пентагоном «Тихоокеанского командования США» в «Индо-Тихоокеанское» (в 2018 г.), которое лишь «подчеркнуло важность для США той роли, которую Индия играет в поддержании глобальной стабильности и безопасности» [Cronin, Lee].
Дополнительными важными шагами, благодаря которым Вашингтон через военное сотрудничество стремится вовлечь Нью-Де-ли в системную орбиту своей политики, являются предпринимаемые с 2007 г. попытки подключить Индию к «трехстороннему диа-
логу по безопасности» «США—Япония—Австралия» и превратить его в четырехсторонний стратегический формат (ЧСД или QUAD). Четыре страны провели даже собственные морские учения, за которыми, правда, последовало десятилетие затишья. Но в ноябре 2017 г. QUAD был возрожден. Симптоматичной стала явная антикитайская тональность проведенных «четверкой» обсуждений: ситуация в Южно-Китайском море (ЮКМ), «необходимость поддержания основанного на правилах порядка мореплавания», «свободы и открытость Индо-Тихоокеанского региона» [Коростиков].
Индия: интересы и ограничители
После представления целей «индийской политики» США естественен вопрос: а каковы конкретные интересы индийской стороны? Они с очевидностью просматриваются по всем перечисляемым ниже пунктам.
В части ядерного сотрудничества Индия, похоже, успешно добивается сразу двух важных целей.
Первая — условно политическая цель, а именно: с помощью авторитета США окончательно закрепить статус Индии как де-факто ядерной державы, причем без подписания Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), обязательного для общепризнанной «ядерной пятерки». Согласимся, что для Индии, намеревающейся полновесно участвовать в формировании глобально-региональной повестки дня, продвижение к статусу, равному положению постоянных членов Совета Безопасности ООН, является более чем весомым достижением, которое Нью-Дели ценит и вряд ли захочет утратить.
Вторая цель состоит в том, чтобы Индия, практически лишенная залежей урана, получила доступ к ядерному сырью и другим ресурсам, необходимым для развития ядерной отрасли. И это происходит опять-таки в немалой опоре на США. Как подчеркивали специалисты, уже вскоре после подписания двусторонней ядерной сделки американцы отменили действовавший более 30 лет запрет на поставки в Индию ядерного оборудования и материалов, а также до-
бились снятия соответствующих ограничений Группой ядерных поставщиков [Индийско-американская ядерная сделка].
Сходные преференции Индия получает и по части сотрудничества с США в военно-технической, военно-технологической и оборонной сферах. Что касается ВТС, то здесь речь идет, по меньшей мере, о диверсификации рынков оружейного импорта, на которых Индия в условиях конкуренции между поставщиками добивается для себя наиболее выгодных условий.
Несомненны и выгоды, преследуемые Нью-Дели в сфере непосредственного взаимодействия сухопутных, флотских и военно-воздушных ведомств. Причем, как отмечалось выше, с такого рода прямым взаимодействием вооруженных сил тесно связана политическая составляющая. Проводя совместные маневры, осуществляя военные обмены, принимая значимые документы о сотрудничестве в различных сферах обороны и безопасности, Нью-Дели усиливает свои геополитические позиции в регионе. Как и США, Индия рассматривает двусторонние отношения, в том числе, в сфере обороны как серьезную возможность обеспечить приемлемое для себя соотношение сил в региональных геополитических конфигурациях, прежде всего «сбалансировать» влияние усилившегося северного соседа — Китая, с которым последние полвека у страны складываются весьма сложные отношения.
Не забудем также о том, что в Индии, несомненно, учитывают, что в начале 2000 годов США несколько выровняли свой прежний односторонний крен в сторону Пакистана. Индия, всегда крайне болезненно воспринимающая пакистанский фактор, в том числе по постоянно актуальному для нее вопросу «противодействия трансграничному терроризму», безусловно рассчитывает здесь на возможную поддержку со стороны Вашингтона.
Но очевидно, что Индией руководят и соображения более общего, в определенном смысле системного порядка.
Во-первых, после окончания холодной войны с ее биполярным мироустройством, где, будучи лидером Движения неприсоединения, Индия, тем не менее, тяготела к советскому блоку и пользовалась поддержкой СССР, Нью-Дели встал перед непростой задачей новой геополитической адаптации. Неопределенности начального периода
отношений с новой Россией, поэтапное усиление (на основе еще советско-китайской нормализации) связей РФ с КНР подталкивали Индию с одной стороны — к улучшению и развитию фактически замороженных после пограничной войны 1962 г. отношений с Китаем, а с другой — к максимальной диверсификации своего глобального и регионального курса. Причем в рамках такой диверсификации желание наладить отношения с США, утвердившимися на рубеже веков в качестве мирового лидера, явилось абсолютно естественным.
Во-вторых, серьезным импульсом к укреплению отношений с США для Индии служит заинтересованность в доступе к техническим ресурсам и технологиям, прежде всего в той же ядерной сфере, в выходе на американский торговый рынок.
Некий итог соображениям такого рода в середине 2000-х годов подвел известный индийский политолог Р. Мохан, сформулировавший тезис, согласно которому «только фундаментальные изменения в отношениях с единственной мировой супердержавой помогут Индии добиться своих стратегических целей — укрепления глобальной позиции и усиления влияния в отношениях с другими великими державами» [Mohan]. Не случайно, в Индии весьма высоко ценят позицию США в поддержку ее полноформатного членства в Совете Безопасности ООН.
Представления о необходимости тесных отношений с США не являются в Индии господствующими безраздельно. Но воздействие на выработку Нью-Дели своего политического курса они, безусловно, оказывают.
Однако, если для США какие-либо существенные внутренние ограничители, которые снижали бы активность Вашингтона на индийском направлении, не просматриваются, то для Индии подобные ограничители существуют, часто имея весьма существенное значение.
Главным объективным лимитом выглядит то, что в нынешнем (или потенциальном) американо-индийском альянсе Индия вряд ли когда-либо согласится на роль ведомого. В то же время неизменный принцип политики США — неоспоримость американского лидерства. Лидерства, которое за последние сто лет Вашингтон согласился ограничить, пожалуй, лишь однажды — в рамках Объединенных На-
ций 1942—1945 гг. (Антигитлеровской коалиции) в ходе борьбы на фронтах мировой войны.
Нельзя не видеть, что при всем традиционном, восходящем к истокам индийской цивилизации «сакрально-космическом» и «непротивленческом» взгляде на внешний мир (этот тезис артикулируется в стране и сегодня), нынешняя Индия в рамках курса «стратегической автономии» демонстрирует много примеров совсем иного, весьма активного рода.
Речь, идет и о декларировании глобальных амбиций, стремлении занять место среди ведущих мировых держав, о масштабной военной модернизации и наращивании оборонной мощи и о крупных программах внутреннего развития и диверсифицированного международного сотрудничества. Поэтому трудно представить, чтобы Индия когда-либо посчитала для себя приемлемым некий обязывающий «дуумвират» с привыкшими к безраздельному доминированию США.
Осторожность, равноудаленность и упор на собственные прагматические интересы — все эти характерные черты индийского курса на «стратегическую автономию» хорошо видны в диалоге с Вашингтоном применительно к китайскому фактору. Нью-Дели не раз демонстрировал США пределы взаимодействия на данном направлении, воздерживаясь на официальном уровне от прямолинейной антикитайской риторики, а главное — предпринимая шаги по параллельному развитию диалога с Пекином.
Есть между Индией и США и иные разногласия. Так, не один год в их диалоге присутствуют серьезные торговые трения. Вашингтон недоволен своим отрицательным сальдо в торговле с Индией, причем в 2019 г. он отказал ей в долго действовавшем режиме наибольшего благоприятствования, которым на рынках СШАпользу-ются многие развивающиеся страны. Причиной этого Вашингтон назвал нежелание Индии обеспечить «справедливый и разумный доступ» к ее собственному рынку, что привело если не к «торговой войне», то к ряду достаточно резких взаимных акций (подробнее [A Field Guide to U.S.-India Trade...].
Более того, порой дело доходит до американских угроз ввести против Индии прямые санкции. В частности, это имело место по причине резкого раздражения США решением Индии закупить рос-
сийские системы ПРО С-400 «Триумф» — шага, который сам по себе еще раз продемонстрировал пример «непокорности» и самостоятельности Индии.
Визит Д. Трампа
Практически все приведенные выше факторы, которые во многом не только определяют характер отношений США и Индии, но через них и прямо влияют на структуру «Россия—Индия—Китай», наглядно проявились и ходе февральского (2020 г.) визита в Индию президента США.
По итогам переговоров было подписано «Совместное заявление: видение и принципы комплексного глобального стратегического партнерства между США и Индией» [Joint Statement: Vision and Principles...]. Согласно документу, США, в частности, подтвердили статус Индии как приоритетного партнера в оборонной сфере и обещали передавать ей новые военные технологии, приветствуя решение Индии закупить 30 американских военных вертолетов (на 3 млрд долл.); «высоко оценили» вклад Индии в обеспечение безопасности в регионе Индийского океана; подтвердили поддержку постоянному членству Индии в реформированном Совете Безопасности ООН и вступлению Индии в Группу ядерных поставщиков.
Согласимся, что все эти положения, а также совместный пункт о том, что стороны решительно осуждают «трансграничный терроризм и призывают Пакистан не допустить использования его территории для террористических нападений», имеют для Индии серьезное значение.
Другими важными пунктами Заявления были совместное подтверждение проекта строительства компанией Westinghouse Electric шести ядерных реакторов в Индии и обязательства сотрудничать в других энергетических сферах, включая нефтегазовую. Косвенным признанием остающихся нерешенными торговых вопросов стал пункт о намерении продолжить переговоры, чтобы выйти в итоге на «всеобъемлющее соглашение».
В ставшем традиционным ключе, когда региональным и другим игрокам, включая КНР, посылаются смысловые сигналы, стороны
подчеркнули, что их «тесное партнерство имеет ключевое значение для свободного, открытого, открытого для всех, мирного и процветающего Индо-Тихоокеанского региона». Еще более явный посыл в сторону КНР имел пункт о том, что «США и Индия приняли к сведению усилия по разработке Кодекса поведения в ЮКМ и призвали не ущемлять законные права и интересы всех стран в соответствии с международным правом» [Joint Statement: Vision and Principles...].
В этом же геополитическом смысле трактуются пункты Заявления о намерении двух стран усилить «консультации в рамках формата «США—Индия—Япония»; а также механизма встреч министров иностранных дел и министров обороны Индии и США («2+2», этот формат стартовал в 2018 г.) и четырехсторонней структуры QUAD.
Иными словами, визит продемонстрировал суть основных тенденций индийско-американских отношений: с одной стороны — намерение сторон поступательно развивать отношения и впредь, а с другой — сохранение в двустороннем диалоге особенностей и разногласий (различия в степени «упора» на фактор КНР и несогласия в торговых вопросах, в уровне приемлемости индийских «религиозных свобод»). А это позволяет говорить, что данные, реально существующие тренды в двусторонней повестке будут проявляться и в более широком международном контексте, в том числе влияя на трехсторонний механизм «Россия—Индия—Китай».
Перспективы РИК
Выше уже рассматривалась тема перманентного вызова со стороны США, которые испытывают РИК на прочность через американо-индийские отношения. В связи с этим, позиция, которую занимает или будет занимать Индия, оказывается ключевой.
Возникает вопрос: насколько Вашингтону, пользуясь терминологией Г. Киссинджера, удается «пресекать» развитие взаимодействия в РИК? Является ли нынешний и прогнозируемый уровень индийско-американского диалога критическим для будущего трехсторонней структуры?
В попытке найти ответ вспомним, что этот трехсторонний формат «приговаривали» к распаду уже не раз. В частности, среди некоторых политологов бытовала формула, что «для каждой из трех стран отношения с США важнее, чем отношения между ними», а поэтому «дни РИКсочтены» (см., например [Взаимодействие России, Индии и Китая в XXI веке, с. 99]).
Вовсе не отвергая тезис о важности диалога с США и для Индии, и для РФ с КНР, зададимся еще одним вопросом: а почему же РИК реально действует вот уже два десятилетия, более того, институционально активизируется в опоре на ставшие практически регулярными после 2018 г. встречи на высшем уровне?
Ответ может быть лишь один: для прагматичного и неформализованного взаимодействия в РИК у каждой из трех стран имеются причины, побуждающие каждую из них выходить за рамки двустороннего диалога с США. Прежде всего, это императив построения многополярного/полицентричного миропорядка, который «Евразийская тройка» считает возможным продвигать именно скоординированными усилиями. Есть совместная повестка и по ситуации в Центральной Азии и Афганистане, возможностям (правда, пока не использованным) трехсторонней экономической и иной практической кооперации.
Такой взгляд на взаимодействие в РИК отстаивают Москва и Пекин. Но совсем в не меньшей степени из этих же позиций исходит и Нью-Дели, вполне успешно совмещая свое участие в РИК (а также в БРИКС и ШОС) с развитием двусторонних связей с США.
В Нью-Дели (как в Москве и Пекине) вполне прагматично полагают, что взаимодействие в РИК способно лишь усилить собственные позиции каждой из трех столиц в диалоге с теми же США, Японией и другими странами условного Запада. Более того, представляется очевидным, что именно Индия сегодня извлекает наибольшие выгоды из этого вполне обычного для универсальной международной практики внешнеполитического маневрирования, от которого Нью-Дели, похоже, не видит для себя разумных причин отказываться. Как отмечал видный индийский политолог Манодж Джоши, «формальное присоединение к американскому лагерю только ослабит Индию», и наоборот, сотрудничая с Китаем и Россией, она мо-
жет «усилить и свою позицию в переговорах с США и имидж «евразийской державы» ^обЫ].
«Реальная политика властвует в дипломатии многовековой (индийской) цивилизации..., далекой от упрощенного подхода, знающего только категории «плохо и хорошо», — отмечало в своем весьма обстоятельном комментарии зимой 2015 г. испанское издание Publico.es. «Хотя ныне США — крупнейшая мировая держава, однако поддержание добрых отношений с соседним Китаем является приоритетом для Нью-Дели» [Агшашап]. Добавим, что еще в большей степени маловероятен сценарий, когда в серьезную жертву контактам с Вашингтоном Нью-Дели был бы готов принести свои проверенные временем отношения с Москвой.
Другое дело, что ситуация нуждается в постоянном мониторинге. «Особая», несущая отпечаток влияния США позиция Индии по таким темам, как концепты «Индо-Тихоокеанского региона», «порядка, основанного на правилах» (оба не приветствуются ни в Пекине, ни в Москве), порой затрудняет, «сдерживает» формулирование повестки, общей для РИК. Было бы также опрометчивым не слышать и голоса индийских «РИК-скептиков», которые указывают на «напряженность в РИК», увязывая ее со старыми спорами Индии с Китаем, с появлением некоторых «расхождений с РФ», но главное — с очевидной заинтересованнностью Нью-Дели «в наращивании стратегических связей с США» [Rajagopalan].
Однако в итоге нельзя не видеть, что в диалоге с США Индия (о чем говорилось выше) демонстрирует четкое понимание пределов допустимого и не дает повода упрекать себя в нарушении «красных линий» по китайскому или другим важным вопросам. Так, благосклонно воспринимая ту же концепцию «Индо-Тихоокеанского региона», Нью-Дели показательно настаивает на ее «экономическом содержании» и «ненаправленности против каких-либо стран»1. Подчеркнутая самостоятельность Индии хорошо видна также и на таких
1 На том, что для Индии Indo-Paсific — это прежде всего экономический концепт, продиктованный признаками «перемещения центра тяжести экономического роста из АТР в зону Индийского океана», настаивал, в частности, на беседе в ИДВ РАН посол Индии в РФ г-н Д.Б. Венкатеш Варма (осень 2018).
примерах, как вызвавшая, повторим, истерику в США закупка комплексов «Триумф» и решительный отказ Нью-Дели от участия в антироссийских санкциях после украинского кризиса. Об иных трениях с США (торговля и т. д.) уже говорилось выше.
Иными словами, не являясь абсолютно новым феноменом и представляя для РИК постоянный очевидный вызов, нынешний характер развития отношений между Индией и США вряд ли должен рассматриваться как критическая угроза этому формату, чреватая разрушительными последствиями для него. У Нью-Дели есть весомые интересы продвигать диалог с США. Однако это вовсе не означает автоматического сворачивания его отношений с Москвой и Пекином и следовательно — развала «тройки».
Чтобы избежать неуместного самоуспокоения, стоит признать, что, пусть и гипотетически, серьезные для РИК последствия все же вероятны. Но лишь в случае критического (по примеру 1960-х) конфликта между Индией и КНР и переформатирования в связи с этим всего геополитического ландшафта в Азии и АТР. Будем рассматривать такой сценарий как сугубо теоретический.
Важно и другое. Вопрос о перспективах РИК — это во многом тема адекватного восприятия сути трехстороннего формата. Звучащая порой критика РИК зачастую зиждется на необоснованно завышенных ожиданиях. Играя заметную роль в консолидации трех влиятельных, декларирующих неприемлемость однополярного мира держав, их сотрудничество способно вносить свой вклад в продвижение к демократическому миропорядку, умиротворению в «горячих точках». Поэтому даже дискретные успехи на этом важном направлении заслуживают поощрения и поддержки.
Библиографический список
Борисов Тимофей. Индия и США: сотрудничество в сфере военных технологий. 20 августа 2019 г. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analy tics/indiya-i-ssha-sotrudnichestvo-v-sfere-voennykh-tekhnologiy/ (дата обращения: 08.04.2020).
Взаимодействие России, Индии и Китая в XXI веке: проблемы, перспективы, направления / сост. и авт. предисл. С.В. Уянаев. Т. 2. М.: ИДВ РАН, 2004. 216 с.
Владивосток-2012: АТЭС и новые возможности России / отв. ред. В.В. Бойцов. М., 2011. 326 с.
Индийско-американская ядерная сделка // Коммерсантъ-Власть. 24.12.2012. URL: https://www.kommersant.ru/doc/2095143 (дата обращения: 08.04.2020).
Коростиков Михаил. Обходное пособие // Коммерсантъ. 21.02.2018. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3555081 (дата обращения: 08.04.2020).
Уянаев С.В. Россия—Индия—Китай: в контурах нового миропорядка. К 90-летию академика Евгения Максимовича Примакова: монография. М.: ИД «ФОРУМ», 2019. 322 с.
Хумейша Нооман Ибрахим. Союз России и двух гигантов // Albaath (Syria). 21.01.2008. URL: html https://inosmi.ru/world/20080121/239041.html (дата обращения: 08.04.2020).
A Field Guide to U.S.-India Trade Tensions / Council on Foreign Relations (CFR). URL: https://www.cfr.org/article/field-guide-us-india-trade-tensions (accessed: 08.04.2020).
Armanian Nazanin. Obama regresa a la India para reavivar la lucha contra China // Publico.es. 09.02.2009. URL: https://blogs.publico.es/puntoyseguido/2439/obama-regr esa-a-la-india-para-reavivar-la-lucha-contra-china (accessed: 08.04.2020).
Cronin PatrickM., Lee Kristine. Operationalizing US-India Strategic Cooperation // The Diplomat. 1 September, 2018. URL: https:thediplomat.com/2018/09/operationalizi ng-us-india-strategic-cooperation (accessed: 08.04.2020).
Indo-Pacific Strategy Report / The US Department of Defense. URL: https:// media.defense.gov/2019/Jul/01/2002152311/-1/-1/1/department-of-defense-indo-pac ific-strategy-report-2019.pdf (accessed: 08.04.2020).
Joint Statement — United States and India: Prosperity Through Partnership. June 27, 2017. / Ministry of External Affairs of India. URL: https://mea.gov.in/outoging-visi t-detail.htm?28560/Joint+Statement++United+States+and+India+Prosperity+Thro ugh+Partnership (accessed: 08.04.2020).
Joint Statement: Vision and Principles for the United States-India Comprehensive Global Strategic Partnership. Issued on February 25, 2020 / US Government. URL: https://www.whitehouse.gov/briefings-statements/joint-statement-vision-principles-u nited-states-india-comprehensive-global-strategic-partnership (accessed: 08.04.2020).
Joshi Manoj. India's Strategy in the China-Russia-USA Triangle // Limesonline Information Portal (Italy). URL: https://www.limesonline.com/en/choosing-not-to-ch oose-indias-strategy-in-the-china-russia-usa-triangle?refresh_ce (accessed: 15.04.2020).
Mohan Raja С. India and the Balance of Power. From Foreign Affairs, July/August 2006 // Foreign Affairs. 2006.07.01. URL: http://www.foreignaffairs.org/20060701faess ay85402/c-raja-mohan/india-and-the-balance-of-power.html (accessed: 08.04.2020).
National Security Strategy of the United States of America, December, 2017 // US Presidential Administration Information Portal. URL: https://www.whitehouse.gov/ wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (accessed: 31.03.2019;.
Rajagopalan Rajeswari Pillai. Growing Russia-India-China Tensions: Splits in the RIC Strategic Triangle? // The Diplomat. March 17, 2020. URL: https://thediplomat. com/2020/03/growing-russia-india-china-tensions-splits-in-the-ric-strategic-triangle/ (accessed: 15.04.2020).
U.S. — India Bilateral Trade and Investment / Office of the US Trade Representative. URL: https://ustr.gov/countries-regions/south-central-asia/india (accessed: 8 April, 2020).
U.S. — India Relations (1947—2020) / Council on Foreign Relations (CFR). URL: https://www.cfr.org/timeline/us-india-relations (accessed: 08.04.2020).
U.S.-India Defense Ties Grow Closer as Shared Concerns in Asia Loom // The New York Times. 20 November, 2019. URL: https://www.nytimes.com/2019/11/20/ world/asia/india-military-exercises-trump.html (accessed: 08.04.2020).
US senate passes law to bring India at par with NATO allies // The Economic Times (New Delhi). URL: https://economictimes.indiatimes.com/news/defence/us-se nate-passes-legislative-provision-to-give-india-nato-ally-like-status/articleshow/70037 824.cms?utm_source=contentofinterest&utm_medium=text&utm_campaign=cppst (accessed: 08.04.2020).
References
A Field Guide to U.S.-India Trade Tensions, Council on Foreign Relations (CFR). URL: https://www.cfr.org/article/field-guide-us-india-trade-tensions (accessed: 8 April, 2020).
Armanian, Nazanin (2009). Obama regresa a la India para reavivar la lucha contra China, Publico.es, Febrero, 2. URL: https://blogs.publico.es/puntoyseguido/2439/oba ma-regresa-a-la-india-para-reavivar-la-lucha-contra-china (accessed: 8 April, 2020).
Borisov, Timofey (2019). Indiya i SShA: sotrudnichestvo v sfere voennyh tekhnologij[India and the United States: cooperation in the field of military technology]. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/indiya -i-ssha-sotrudnichestvo-v-sfere-voennykh-tekhnologiy/ (accessed: 8 April, 2020). (In Russian).
Cronin, Patrick M.; Lee, Kristine (2018). Operationalizing US-India Strategic Cooperation, The Diplomat, September 1. URL: https:thediplomat.com/2018/09/opera tionalizing-us-india-strategic-cooperation (accessed: 8 April, 2020).
Humejsha, Nooman Ibrahim (2008). Soyuz Rossii i dvuh gigantov [The Union of Russia and two giants], Albaath (Syria), January 21. Provided by: URL: https://inosmi. ru/world/20080121/239041.html (accessed: 8 April, 2020).
Indijsko-amerikanskaya yadernaya sdelka [Indian-American nuclear deal], Kommersant-Vlast' [The Businessman — Power]. 24 December, 2012. URL: https:// www.kommersant.ru/doc/2095143 (accessed: 8 April, 2020).
Indo-Pacific Strategy Report, The US Department of Defense. URL: https://media. defense.gov/2019/Jul/01/2002152311/-1/-1/1/department-of-defense-indo-pacific-st rategy-report-2019.pdf (accessed: 8 April, 2020).
Joint Statement — United States and India: Prosperity Through Partnership. June 27, 2017, Ministry of External Affairs of India. URL: https://mea.gov.in/outoging-visit-detail.htm?28560/Joint+Statement++United+States+and+India+Prosperity+Throug h+Partnership (accessed: 8 April, 2020).
Joint Statement: Vision and Principles for the United States-India Comprehensive Global Strategic Partnership. Issued on February 25, 2020, US Government. URL: https://www.whitehouse.gov/briefings-statements/joint-statement-vision-principles-u nited-states-india-comprehensive-global-strategic-partnership (accessed: 8 April, 2020).
Joshi, Manoj (2019). India's Strategy in the China-Russia-USA Triangle 19.12.2019, Limesonline Information Portal (Italy). URL: https://www.limesonline.com/ en/choosing-not-to-choose-indias-strategy-in-the-china-russia-usa-triangle?refresh_ ce (accessed: 15 April, 2020).
Korostikov, Mihail (2018). Obhodnoe posobie [The bypass benefit], Kommersant [The Businessman]. 21 February. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3555081 (accessed: 8 April, 2020). (In Russian).
Mohan, Raja С. (2006). India and the Balance of Power. From Foreign Affairs, July/August 2006, Foreign Affairs, 1 July. URL: http://www.foreignaffairs.org/20060701 faessay85402/c-raja-mohan/india-and-the-balance-of-power.html (accessed: 8 April, 2020).
National Security Strategy of the United States of America. December, 2017, US Presidential Administration Information Portal. URL: https://www.whitehouse.gov/ wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (accessed: 31 March, 2019).
Rajagopalan, Rajeswari Pillai (2020). Growing Russia-India-China Tensions: Splits in the RIC Strategic Triangle?, The Diplomat. March 17. URL: https://thediplomat. com/2020/03/growing-russia-india-china-tensions-splits-in-the-ric-strategic-triangle/ (accessed: 15 April, 2020).
U.S. — India Bilateral Trade and Investment, Office of the US Trade Representative. URL: https://ustr.gov/countries-regions/south-central-asia/india (accessed: 8 April, 2020).
U.S. — India Defense Ties Grow Closer as Shared Concerns in Asia Loom, The New York Times, 20 November, 2019. URL: https://www.nytimes.com/2019/11/20/ world/asia/india-military-exercises-trump.html (accessed: 8 April, 2020).
U.S. — India Relations (1947—2020), Council on Foreign Relations (CFR). URL: https://www.cfr.org/timeline/us-india-relations (accessed: 8 April, 2020).
US senate passes law to bring India at par with NATO allies, The Economic Times (New Delhi). URL: https://economictimes.indiatimes.com/news/defence/us-senate-pa sses-legislative-provision-to-give-india-nato-ally-like-status/articleshow/70037824.cm s?utm_source=contentofinterest&utm_medium=text&utm_campaign=cppst (accessed: 8 April, 2020).
Uyanaev, S.V. (2019). Rossiya—Indiya—Kitaj: v konturah novogo miroporyadka. K 90-letiyu akademika Evgeniya Maksimovicha Primakova: monografiya [Russia— India—China: in the contours of the new world order. To the 90th anniversary of academician Yevgeny Maksimovich Primakov: monograph], Moscow: FORUM PH, 322 p. (In Russian).
Vladivostok-2012: ATES i novye vozmozhnosti Rossii / Otv. red. V.V. Boitsov [Vladivostok-2012: APEC and new opportunities of Russia / Ed. by V. V. Boitsov], Moscow, 2011, 326 p. (In Russian).
Vzaimodejstvie Rossii, Indii i Kitaya v XXI veke: problemy, perspektivy, napravleniya / Sostavitel' i avtor Predisloviya — S.V. Uyanaev [Interaction of Russia, India and China in the XXI century: problems, prospects, directions / Compiled and author of the Preface — S.V. Uyanaev], Vol. 2, Moscow: Institute of far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences, 2004, 216 p. (In Russian).
