CC BY
28Развитие философских концепций безопасности в западных странах на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
Кононов Сергей Викторович,
Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище имени Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского E-mail: kononov7744@yandex.ru
Статья посвящена попытке анализа современных трактовок безопасности в рамках философских концепций Запада. Задачей автора является концептуализация современных философских представлений о безопасности. Для решения этой задачи автор использует методологию феноменологического и герменевтического анализа текстов, историко-культурный и сравнительный анализ. Новизна исследования обусловлена тем, что современные тенденции развития философии безопасности здесь связываются со стремлением осмыслить сущность безопасности в качестве сложной, комплексной системы, в структуру которой включен ряд подсистем, включая человека, общество, власть, международное сообщество. Автор доказывает, что синтез положений этих концепций дает основания для формирования интегральной концепции безопасности учитывающей положения концепций, указывающих на материальное, онтологическое содержание угроз со стороны окружающего, глобализирующегося мира и ментальное содержание угроз, конструируемых сознанием в ответ на усиливающее влияние современных процессов информатизации и виртуализации. По мнению автора в рамках интегральной концепции безопасности на основе принципа дополнительности необходимо синтезировать положения национально-государственной концепции безопасности, концепции «мирового сообщества», концепции «мягкой силы» и положения постмодернистских концепций, посвященных современным угрозам, защита от которых возможна только в рамках коллективной системы безопасности, учитывающей, меры защиты от внешних и психических угроз личности, обществу государству.
Ключевые слова: безопасность, национальная безопасность, концепции безопасности, национально-государственная концепция, концепция «мирового сообщества», концепция «мягкой силы», постмодернистские концепции.
в
CJ
Е
сэ см о см
1Л
Введение. В течение всего ХХ в. вплоть до его последних десятилетий, несмотря на предельно широкое расширение своего понятийного значения, безопасность продолжала считаться стабильным состоянием устойчивого и системного равновесия социальных систем, в которых традиционные образцы культуры защищаются и сохраняются несмотря на воздействие новаций. В это время концептуальное понимание феномена безопасности в классической науке, находилось под влиянием определения, указывавшего на безопасность, как состояние равновесности объекта, сохраняющееся, несмотря на влияние различных условий, и достигаемое с помощью определенных институционально-инструментальных мер, выступающих в качестве атрибута безопасности [3]. Однако прошедшие десятилетия конца ХХ и начала XXI вв. существенно расширило содержание трактовок безопасности, так как оно вышло на уровень осознания проблематики выживания всего человечества [7]. Необходимость обеспечения безопасности в эпоху современности возросла многократно, поскольку на протяжении второй половины ХХ века глобализация оказывает противоречивое воздействие на эволюцию отношений государств в обеспечении безопасности. С одной стороны, воздействие глобализации касается активизации взаимодействия различных государств, культур и народов, что приводит к ускорению их развития. В новых условиях объединенное человечество мобилизует свою интеллектуальную ресурсную базу и интеллектуальный потенциал, что ведет к появлению новых политических подходов и союзов стран, направленных на более качественное обеспечение национальной, региональной и международной безопасности [4].
В тоже время, развивающиеся стихийно процессы глобализации выходят из-под контроля мирового сообщества, что усугубляет целый ряд социальных проблем и приводит к интенсификации угроз безопасности народов и государств. В частности, углубление взаимозависимости влечет за собой передел политической и экономической карты мира, где более развитые государства образуют группу субъектов глобализации, а менее развитые превращаются в ее объект. Это ведет к углублению неравномерности мирового развития, и следовательно, к усугублению неустойчивости мировой экономической, политической и культурной ситуации [4]. Следствием указанных процессов является рост ксенофобии, радикализации, идеологизации международных отношений, приводящих в обострению политической, эконо-
мическои, культурной ситуации, как на международном уровне, так и внутри каждого из регионов и стран, переживающих комплексное воздействие глобализационных процессов. При этом становится все более очевидно, что защита от этих угроз и их преодоление перестают быть делом отдельно взятых государств, так как сопротивление комплексу проблем, причиной которых является глобализация, оказывается возможным только в рамках системы коллективной безопасности [6]. Осмысление данной проблематики, связанной с новой реальностью глобализирующегося мира и необходимостью системной организации ресурсов для решения задач безопасности, решается целым рядом философских направлений.
Степень исследованности темы. Безопасность человека, общества и государства в современный период является предметом, которому посвящают свои исследования Х.Л. Макиндер, Г. Моргентау, А. Мэхэн, Ф. Ратцель, Н. Спикмен, К. Хаусхофер, У. Бек, Э. Гидденс, Н. Луман, У. Лип-пман, А. Уолферс, Дж. Бертон, Дж. Най, М. Хайдег-гер, Ю. Хабермас, Д. Белл, З. Бауман, У. Эко и др. представителей современной философии, разработавших теоретические положения национально-государственной теории, концепции «мирового сообщества», «мягкой силы». И постмоденисктие концепции безопасности.
Задачей автора является концептуализация современных философских представлений о безопасности. Для решения этой задачи автор использует методологию феноменологического и герменевтического анализа текстов, историко-культурный и сравнительный анализ. Новизна исследования обусловлена тем, что современные тенденции развития философии безопасности здесь связываются со стремлением осмыслить сущность безопасности в качестве сложной, комплексной системы, в структуру которой включен ряд подсистем, включая человека, общество, власть, международное сообщество.
Результаты. Исследование доказывает, что современное развитие трактовок безопасности существенно изменило содержание понятия безопасности, так как оно вышло на уровень осознания необходимости выживания всего человечества. Согласно этому пониманию, современные угрозы порождают необходимость выработки новых, эффективных в современных условиях технологий обеспечения безопасности личности, которые в силу их многомерности должны иметь интегральный характер, нацеленный на защиту человека, социума, информационного тезауруса всей культуры. При этом сегодня очевидной особенностью понимания сущности безопасности выступает необходимость защиты двух сторон жизнедеятельности каждого объекта, куда входит его онтологическая, бытийная сторона и с другой стороны - его виртуальная, мыслимая сторона.
Обсуждение результатов. Безопасность в современных исследованиях выступает в самых разнообразных образах, используемых различными
философскими направлениями, связанными с выражением позиции официально-государственного, системно-философского и постмодернисткого дискурсов. Наиболее влиятельным является дискурс философии, связанной с выражением точки зрения на безопасность со стороны ведущих западных государств, таких как Соединенные Штаты Америки, Германия, Япония и другие страны, входящие в НАТО. В публикациях Х.Л. Макиндера, Г. Моргентау, А. Мэхэна, Ф. Ратцеля, Н. Спикмена, К. Хаусхофера [9] превалирует изложение концепции, обосновывающей актуализацию национальной системы безопасности на уровне государства. В частности, философские основания необходимости актуализации политики, направленной на обеспечение национальной безопасности США содержатся в концепции «реальной политики» Г. Моргентау [20]. Этот автор представляет точку зрения, согласно которой США выступают в роли защитника мировой демократии и поэтому обладают правом вмешательства во внутренние проблемы стран, которые представляются им олицетворением антидемократических сил, несущих угрозу мировому демократическому порядку. Защита национальных интересов США связывается с проведением политики, нацеленной на экспорт демократии и помощь переживающим кризис государствам, примером которых являются Ирак, Югославия, Ливия, Украина, Сирия. Носителем национальных интересов, согласно этой концепции, является американская нация, структурно включающая такие уровни, как американская личность, американское общество и американское государство. Нация представляется субъектом международных отношений и исторического процесса, выступающим в качестве политического сообщества граждан государства, причисляющих себя к его гражданам вне зависимости от национальной принадлежности, религии и других особенностей. Помимо политического выражения, нация имеет выражение в экономической и культурной сфере, сформированной в процессе исторического развития народов, составляющих нацию [24].
Таким образом, содержание национальных интересов определяется сферой жизнедеятельности этих народов, куда входят объединяющие их языки, традиции, образ жизни, а также потребностей в территории, национальных ресурсах, культурной традиции. Государство в концепции Г. Моргентау неотделимо от нации и выступает формой ее существования. Поэтому у государства не может быть потребностей сопоставимых с теми, которые имеет нация, и считается, что целью государства является защита нации. Государство выполняет те задачи, которые ставит перед ним нация, стремящаяся к реализации своих национальных интересов. В свою очередь целью нации является сбережение и совершенствование государства. Г. Моргентау обосновал распространенное среди аналитиков, представляющих государственный дискурс безопасности убеждение о том, что стремление государства защитить национальные
сз о
о Л о
о сз о в
интересы может быть ограничено только возможностями самого государства и поэтому наиболее адекватным инструментом их исполнения является война [20].
В целом положения философии, отражающей позицию властного дискурса о безопасности, заключаются в утверждении о том, что жизнь и ценности человека, основными из которых являются свобода и безопасность целиком и полностью зависят от политики государства, существующей для того, чтобы их защищать.
В течение последних десятилетий ХХ в. официально-государственная концепция безопасности переживает кризис, так как ее теоретики вынуждены пересматривать защищаемые этой концепцией положения и подходы к международной, национальной и региональной безопасности. Влияние на этот процесс оказали изменения на международной арене, где исчезло противостояние между странами НАТО и Варшавского Договора; снизилось напряжение между востоком и западом; вырос авторитет стратегий мирного проведения борьбы против недемократических режимов [27]. Кроме этого на международную и внутриполитическую ситуацию в мире стал оказывать долгосрочный экономический кризис, и, связанные с ним проблемы актуализации исламского влияния, а также нестабильность недемократических режимов в странах, обладающих ресурсной экономикой [16].
Сложные условия совместной борьбы с угрозами безопасности поставили ведущие страны мира в условия, когда им необходимо начинать считаться с условиями безопасности партнеров по союзам и отношениям, с учетом того, что резкое обострение международной обстановки может спровоцировать даже региональный конфликт, локальные столкновения между военными подразделениями, или действия террористов. Таким образом, функционирование системы безопасности перестает ориентироваться только на цели, связанные с защитой отдельной нации или ее национальных интересов. На уровне международных отношений она должна учитывать как интересы других государств, так и всего мирового сообщества.
Теория Г. Моргентау, Г. Киссинджера и З. Бже-зинского [14] была потеснена философскими концепциями, представляющими так называемый системный подход, который при определении национальной безопасности стремился акцентировать внимание на том, что безопасность должна характеризоваться целостностью, устойчивостью, стабильность страны, общества, государства, как единой социальной системы, продолжающей сохранять это состояние несмотря на деструктивные воздействия на нее.
Данные концепции, разработчиками которых е были У. Бек, Э. Гидденс, Н. Луман, У. Липпман, М А. Уолферс, Дж. Бертон [13] стремились учитывать весь комплекс социальных взаимодействия
° данной системы, куда входила необходимость сою „
^ отнесения понятий региональной, национальной
и международной безопасности; важность включения в анализ национальной безопасности вопросов, касающихся основных потребностей и прав человека, включая проблему питания и голода, образования, права на труд, личностную свободу, защиту окружающей среды. В них отражалось стремление к снижению роли крупных государств в процессе урегулирования международных конфликтов и увеличению роли общественных международных движений. Закономерно, что ведущим вопросом, который обсуждали новые концепции, был вопрос об ограничении фактора военной силы, применяемой во имя достижения безопасности. Сквозной идеей, отличавшей содержание новых концепций, была уверенность в необходимости запретить использование военной силы в решении спорных вопросов политического и экономического характера. Согласно распространяемому в этот период мнению, национальная и государственная безопасность должна определяться не только мощью вооруженных сил, но и за счет социально-экономических достижений, обеспечивающих стремление каждого человека к благополучию, справедливости, равенству, свободе.
Как отмечают современные исследователи, такие как У. Бек, Э. Гидденс, Н. Луман [19], философское осмысление проблематики безопасности обусловлено прежде всего актуализацией ряда угроз, связанных с вхождением общества в стадию усиления мега-рисков. Этой точки зрения придерживается также У. Липпман, который писал, что государство тогда находится в безопасности, когда оно не стремится достичь мира ценой ступки своих интересов, а напротив, ведет войну за их реализацию. Те же идеалы защищал и А. Уо-лферс, отмечавший, что критерием безопасности является отсутствием боязни, что национальным ценностям может угрожать какая-то опасность. Их отличием от иных концепций является структурное разделение таких понятий, как «безопасность личности», «безопасность общества», «безопасность государства» [23].
Данные концепции стремились учитывать весь комплекс социальных взаимодействия данной системы, куда входила необходимость соотнесения понятий региональной, национальной и международной безопасности; важность включения в анализ национальной безопасности вопросов, касающихся основных потребностей и прав человека, включая проблему питания и голода, образования, права на труд, личностную свободу, защиту окружающей среды. Сквозной идеей, отличавшей содержание новых концепций, была уверенность в необходимости запретить использование военной силы в решении спорных вопросов политического и экономического характера. В них отражалось стремление к снижению роли крупных государств в процессе урегулирования международных конфликтов и увеличению роли общественных международных движений. Закономерно, что ведущим вопросом, который обсуждали новые концепции, был вопрос об ограничении
фактора военной силы, применяемой во имя достижения безопасности. Согласно распространяемому в этот период мнению, национальная и государственная безопасность должна определяться не только мощью вооруженных сил, но и за счет социально-экономических достижений, обеспечивающих стремление каждого человека к благополучию, справедливости, равенству, свободе.
Таким образом, современные концептуальные подходы к проблеме безопасности синтезируют обсуждение проблем безопасности личности, считающейся главной ценностью общества и государства, и проблем, касающихся международной безопасности. Этот синтез стал основанием разработки теории мирового сообщества, которая была посвящена обоснованию структуры взаимодействия между национальными государствами, целью которых является защита государственного суверенитета. В рамках данной теории, одним из авторов которой является Дж. Бертон, дается характеристика мировой политической, экономической и культурной жизни, как большой игры, в которой участвуют национальные государства и международные политические и экономические корпорации, борющиеся за влияние на мировых рынках [13]. При этом национальные государства, как субъекты международной безопасности, стремятся к подчинению деятельности политических и экономических объединений. В то же время, участвуя в более широкой сети взаимодействия на уровне международных отношений, все субъекты безопасности должны решать сообща проблемы разрушения окружающей среды, истощения ресурсов, в частности в сфере энергетики и продовольствия, приобретающих глобальное распространение.
В целом теория мирового сообщества обосновывает необходимость интенсификации системных связей в рамках взаимодействия между государствами и неправительственными, общественными организациями, в рамках которой государство передает им значительную часть своих полномочий. При этом государству отводится роль гаранта безопасности в отношениях между гражданами, общественными объединениями, политическими партиями и другими общественными объединениями, формирующими в целом позитивно оцениваемый контекст социального бытия. Государство в данном случае не единственный инструмент обеспечения безопасности, а арбитр, либерально настроенный по отношению к своим гражданам и общественным объединениям, выполняющим по сути весь набор функций, направленных на обеспечение национальных интересов и ценностей.
Однако, при всей широте охвата и позитивности, теория мирового сообщества также показала свою ограниченность, которая заключалась в том, что в отсутствие сильной, обвиняющей все общество государственной власти, в обществе переставала работать и государственная идеология, обеспечивающая все общество едиными ценно-
стями и целями. Переосмысление этого факта позволило Дж. Наю [21] сформулировать постулаты теории «мягкой силы», которые обосновали необходимость использования государством политики конструирования и предоставления обществу настолько привлекательных систем ценностей, которые будут способны привлекать широкие массы населения и организации, объединяющиеся с целью их достижения. Как отмечает этот исследователь, разработанная им концепция, позволила объяснить процессы объединения общества и обеспечения его безопасности наиболее экономичным методом. Для этого государство, выполняющее функции лидера, должно исповедовать ценности, которым стремятся следовать все другие.
При этом проблематика безопасности в современный период оказалась дополнена не только аксиологическими концепциями, но и онтологическими концепциями Ю. Хабермаса [18], Д. Белла [12], З. Баумана [11], и др. представителей постмодерна, которые были нацелены на новое понимание бытийной реальности и представляли новое, соответствующее изменяющейся реальности второй половины ХХ в. онтологическое объяснение с позиции анализа современных процессов коммуникации и жизнедеятельности. Новая онтология была представлена, прежде всего, М. Хай-деггером [8], и постмодернистским направлением в философии, положения которых позволили взглянуть на проблему безопасности с позиции анализа современных процессов коммуникации и жизнедеятельности. Главным вопросом данной онтологии является проблема выживания человечества в изменяющихся условиях мировой глобализирующейся культуры, отличающейся стремлением к технизации и виртуализации, что угрожает сохранению основ не только культуры, но и всей живой природы на планете. Основной методологической проблемой безопасности с данной точки зрения является вопрос о том, что представляет собой явление безопасности и защищенности. Как полагают представители этой философии, понятие безопасность само по себе беспредметно, поэтому в каждом случае необходимым является выявление объекта и субъекта безопасности и определение параметров их существования, а также насущных интересов и ценностей. Однако в условиях постоянно изменяющегося культурного контекста в современном глобализирующемся мире выявление стабильно существующих объектов безопасности, также как и формирование системы их безопасности, практически невозможно, так как все это заменяется понятием «симулякра» [2].
Смыл этой философии заключался в том, что в современную эпоху господства средств массовой информации и цифровизации реальности, вся сфера жизнедеятельности стала в массовом порядке производить имитации своих объектов, что ведет к деградации общества и культуры [1]. Таким образом, в рамках философии постмодерна был поставлен вопрос о необходимости защиты об-
сз о
о Л о
о
сз
о в
щества, человека, культуры от всепоглощающего воздействия глобализации. В рамках этого вопроса обсуждалась проблема использования новейших информационных технологий, представляющих особую опасность для социума. В частности, постмодернисты обращают внимание на роль искусственного разума, которую он играет в системе информационной безопасности, на возможности, которыми обладают космические системы связи, играющие функцию генетического и психотронного оружия [15]. С этой темой связано исследование на формирование современных угроз со стороны научно-технического прогресса, который характеризуется бурным развитием научных знаний в сфере информационных, экономических, телекоммуникационных, генетических, биологически и др. технологий, изменивших структуру жизнеде-ятелности человека [22]. Следствием процессов увеличения объема научных знаний в этих сферах является не только увеличение скорости развития общества, но и увеличение степени его неустойчивости. В частности, современные средства коммуникации и электронные масс-медиа особенно эффективно влияют на психическое состояние личности, что является основанием для возникновения угрозы «промывания мозгов», уничтожающего психику индивида [10].
В целом представители постмодерна показывают, что современные угрозы, несмотря на свою виртуальность, порождают необходимость выработки новых, эффективных в современных условиях технологий обеспечения безопасности личности, которые в силу их многомерности должны иметь такой многомерный, комплексный характер, нацеленный на защиту личности человека, социума, информационного тезауруса культуры. При этом сегодня очевидной особенностью понимания сущности безопасности выступает необходимость защиты двух сторон жизнедеятельности каждого объекта, куда входит его онтологическая, бытийная сторона и с другой стороны - его виртуальная, мыслимая, ментальная сторона. Обе стороны не тождественны, так как первая означает реальное обеспечение безопасности, а вторая - работу с сознанием объекта, которая может привести его к осознанию того, что опасности не существует.
Синтез перечисленных направлений, наряду с учетом того, что было достигнуто в рамках философии безопасности в предшествующий период дает основания для формулирования интегральной концепции безопасности, основанной на системе методов, включающих положения, обоснованные теориями государственной концепцией безопасности, системно философским подходом, теорией мирового сообщества и теорией «мягкой силы», и философией постмодерна. Перечислен] ные концепции описывают безопасность в каче-© стве целостной системы взаимодействия объекта е! безопасности, находящегося в рамках системного | взаимодействия с современным миром, с которым ~ осуществляются политические, экономические, г культурные связи. При этом тенденции к глоба-
лизации уравниваются тенденциями к интернали-зации перечисленных связей, меняющих структуру личной и общественной безопасности страны или отдельного региона, испытывающего влияние глобализации. Таким образом, современные тенденции развития философии безопасности связаны со стремлением осмыслить сущность безопасности в качестве сложной, комплексной системы, в структуру которой включен ряд подсистем, включая человека, общество, власть, международное сообщество.
Вывод: современное развитие трактовок безопасности существенно расширило содержании понятия безопасности, как защиты и сохранения, так как оно вышло на уровень осознания необходимости выживания всего человечества. Осмысление проблематики, связанной с реальностью глобализирующегося мира и необходимостью системной организации ресурсов для решения задач безопасности, решается целым рядом философских направлений, связанных с выражением позиции официально-государственного, системного и постмодернисткого дискурсов. В их рамках была разработана национально-государственная теория и теория «мирового сообщества», которые были дополнены теорией «мягкой силы» и концепциями постмодернистского дискурса, что в итоге позволило провести синтез всех перечисленных положений в рамках интегральной концепции безопасности. Синтез этих направлений дает основания для формулирования интегральной концепции безопасности, основанной на системе методов, включающих положения, обоснованные теориями государственной концепцией безопасности, системно философским подходом, теорией мирового сообщества и теорией «мягкой силы», и философией постмодерна. Данная концепция описывает безопасность в качестве целостной системы взаимодействия объекта безопасности, находящегося в рамках системного взаимодействия с современным миром, с которым осуществляются политические, экономические, культурные связи. При этом тенденции к глобализации уравниваются тенденциями к интернализации перечисленных связей, меняющих структуру личной и общественной безопасности страны или отдельного региона, испытывающего влияние глобализации. Таким образом, современные тенденции развития философии безопасности связаны со стремлением осмыслить сущность безопасности в качестве сложной, комплексной системы, в структуру которой включен ряд подсистем, включая человека, общество, власть, международное сообщество.
Литература
1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. М.: Прогресс, 1989. 616 с.
2. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция. Тульский полиграфист, 2013. 204 с.
3. Жуков А.В. Религиозность, субъективизм и конструирование концепций религиозной
личности // Вестник Читинского государственного университета. 2010. № 2 (59). С. 129-136.
4. Жуков А.В. Традиционная народная религиозность и проблема «двоеверия» // Вестник Читинского государственного университета. 2011. № 2 (69). С. 10-15.
5. Жуков А. В., Жукова А.А. Причины и факторы возникновения и распространения мифологических образов Китая у населения Забайкалья // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 3-1 (41). С. 54-58.
6. Жуков А. В., Жукова А.А., Власова К.Е. Возрождение национальной культуры и процессы миграции среди немцев в Забайкальском крае // Известия государственного университета. 2015. Т. 11. С. 87-96.
7. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. М., Прогресс; СПб.: Культура, 1996. 477 с.
8. Хайдеггер М. О существе человеческой свободы. Введение в философию / М. Хайдеггер. СПб.: «Владимир Даль», 2018. 416 с.
9. Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М.: Мысль, 2001. 322 с.
10. Alexander J. Future War. NonHLethal weapons in 21st century warfare / J. Alexander. - New York: St. Martin's Press, 1999. 255 p.
11. Bauman Z. Work, consumerism and the new poor. Philadelphia: Open University Press, 1998. 106 p.
12. Bell D. The coming of post-industrial society: A venture of social forecasting. N.Y.: Basic Books, 1973. 507 p.
13. Burton J. Conflict resolution: its language and processes. Lanham, Md: Scarecrow Press, 1996. 86 p.
14. Bzhezinsky Z. Between Two Ages. America's Role in the Technotronic Era. N. Y.: The Viking Press, 1970. 625 p.
15. Chalmers D. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. New York: Oxford University Press, 1996. 414 p.
16. Garrett G. Global markets and national politics // Intern. organization. Cambridge (Mass.), 1998. Vol. 22, № 2. P. 205-226.
17. Giddens A., Diamond P. The New Egalitarianism. Cambridge: Polity Press. 2005. 224 p,
18. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 1. Handlungsrationalität und gesellschaftliche Rationalisierung. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1995. 533 s.
19. Luhmann N. Organisation und Entscheidung, Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, 2000. 232 s.
20. Morgenthau H.J. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. NY: Alfred A. Knopf. 1948. 489 p.
21. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. N Y: Public Affairs Group, 2004. 192 p.
22. Ter K.L. Singapore's cybersecurity strategy // Computer Law and Security Review. 2018. № 34 (4). P. 924-927.
23. Wolfers A. Discord and Collaboration. Essays on International Politics.. Baltimore: The Johns Hopkins Press, 1962. 283 p.
24. Zhukov A., Bernyukevich T., Zakharova E., Gomboeva M. Impact of Social Myths on The Construction of German Identity in Russian Poliethnic Region // Indian Journal of Science and Technology. 2016. T. 9. № 42. C. 104239
25. Zhukov A.V., Zhukova A.A. Methodological features of study and development of «ethnic culture» images in China // International Electronic Journal of Mathematics Education. 2016. T. 11. № 5. C. 1321-1330.
development of philosophical concepts of security in western countries at the border of the xx-xxi centuries
Kononov S.V.
Far Eastern Higher Combined Arms Command School named after Marshal of the Soviet Union K.K. Rokossovsky
The article is devoted to an attempt to analyze modern interpretations of security in the framework of the philosophical concepts of the West. The author's task is to conceptualize modern philosophical ideas about security. To solve this problem, the author uses the methodology of phenomenological and hermeneutic analysis of texts, historical, cultural and comparative analysis. The novelty of the research is due to the fact that modern trends in the development of security philosophy are associated here with the desire to comprehend the essence of security as a complex, integrated system, the structure of which includes a number of subsystems, including a person, society, government, and the international community. The author proves that the synthesis of the provisions of these concepts gives grounds for the formation of an integral concept of security that takes into account the provisions of concepts that indicate the material, ontological content of threats from the surrounding, globalizing world and the mental content of threats, constructed by consciousness in response to the intensifying influence of modern informatization and virtualization processes. According to the author, within the framework of the integral concept of security based on the principle of complementarity, it is necessary to synthesize the provisions of the national-state concept of security, the concept of the "world community", the concept of "soft power" and the provisions of postmodern concepts dedicated to modern threats, protection from which is possible only within the framework of the collective system safety, taking into account protection measures from external and mental threats to the individual, society, state.
Keywords: Security, national security, security concepts, national-state concept, the concept of the "world community", the concept of "soft power", postmodern concepts.
References
1. Bart R. Selected works: Semiotics: Poetics. Moscow: Progress, 1989.616 p.
2. Baudrillard J. Simulacra and simulation. Tula polygraphist, 2013.204 p.
3. Zhukov A.V. Religiousness, subjectivism and construction of concepts of a religious personality // Bulletin of the Chita State University. 2010. No. 2 (59). S. 129-136.
4. Zhukov A.V. Traditional folk religiosity and the problem of "dual faith" // Bulletin of the Chita State University. 2011. No. 2 (69). S. 10-15.
5. Zhukov A.V., Zhukova A.A. Causes and factors of the emergence and spread of mythological images of China among the population of Transbaikalia // Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Questions of theory and practice. 2014. No. 3-1 (41). S. 54-58.
6. Zhukov A.V., Zhukova A.A., Vlasova K.E. Revival of national culture and migration processes among Germans in the Trans-Baikal Territory // News of the State University. 2015. Vol. 11. P. 87-96.
сз о
о Л о
о сз о в
7. Toynbee A. Civilization before the judgment of history. M., Progress; SPb.: Culture, 1996.477 p.
8. Heidegger M. On the essence of human freedom. Introduction to philosophy / M. Heidegger. SPb.: "Vladimir Dal", 2018.416 p.
9. Haushofer K. About geopolitics. Works of different years. M.: Mysl, 2001.322 p.
10. Alexander J. Future War. NonHLethal weapons in 21st century warfare / J. Alexander. - New York: St. Martin's Press, 1999.255 p.
11. Bauman Z. Work, consumerism and the new poor. Philadelphia: Open University Press, 1998.106 p.
12. Bell D. The coming of post-industrial society: A venture of social forecasting. N.Y .: Basic Books, 1973.507 p.
13. Burton J. Conflict resolution: its language and processes. Lan-ham, Md: Scarecrow Press, 1996.86 p.
14. Bzhezinsky Z. Between Two Ages. America's Role in the Technotronic Era. N. Y .: The Viking Press, 1970.625 p.
15. Chalmers D. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. New York: Oxford University Press, 1996.414 p.
16. Garrett G. Global markets and national politics // Intern. organization. Cambridge (Mass.), 1998. Vol. 22, No. 2. P. 205-226.
17. Giddens A., Diamond P. The New Egalitarianism. Cambridge: Polity Press. 2005.224 p,
18. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Bd. 1. Handlungsrationalität und gesellschaftliche Rationalisierung. Frankfurt a. M .: Suhrkamp, 1995.533 s.
19. Luhmann N. Organization und Entscheidung, Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, 2000.232 s.
20. Morgenthau H.J. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. NY: Alfred A. Knopf. 1948.489 p.
21. Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. N Y: Public Affairs Group, 2004.192 p.
22. Ter K.L. Singapore's cybersecurity strategy // Computer Law and Security Review. 2018. No. 34 (4). P. 924-927.
23. Wolfers A. Discord and Collaboration. Essays on International Politics. Baltimore: The Johns Hopkins Press, 1962. 283 p.
24. Zhukov A., Bernyukevich T., Zakharova E., Gomboeva M. Impact of Social Myths on The Construction of German Identity in Russian Poliethnic Region // Indian Journal of Science and Technology. 2016. Vol. 9, No. 42, p. 104239
25. Zhukov A.V., Zhukova A.A. Methodological features of study and development of "ethnic culture" images in China // International Electronic Journal of Mathematics Education. 2016. Vol. 11. No. 5. P. 1321-1330.
e
u
CM
m
