CC BY
39
Шустрова Е.В.
Екатеринбург РАЗВЕРТЫВАНИЕ КОНЦЕПТОСФЕРЫ «НЕЖИВАЯ ПРИРОДА» В ИДИОСТИЛЕ Р. ЭЛЛИСОНА
В рамках данной статьи на примере творчества Р. Эллисона предполагается рассмотреть некоторые особенности тропеиче-ской организации современного афро-американского литературного текста и описать ряд отличительных черт тропов качества в афро-американской литературе, которые появляются в результате языкового и культурного контакта.
Основное и единственное крупное произведение Р. Эллисона, на котором будет главным образом строиться анализ кон-цептосферы «неживая природа», это роман «Invisible Man». Предтечами этого романа стали «Записки из подполья» Ф.М. Достоевского и «Native Son» Р. Райта. Некоторые части перекликаются и с романом афро-американской писательницы
З. Херстон «Their Eyes Were Watching God».
С учетом когнитивно-дискурсивного подхода в афроамериканском видении сферы «неживая природа» можно выделить следующие составляющие: пространство, которое в свою очередь включает понятия пустыни, землетрясения, небесных светил и пропасти, огонь (свет, гроза), воздух (ветер), вода, земля (ее недра), время, камень (гора, скала, песок). Рассмотрим реализацию данных понятий в художественной картине мира Р. Эллисона.
Образ пространства и его составляющих (пустыни, землетрясения, небесных светил и пропасти) в идиостиле Р. Эллисона образует метафорические и метонимические связи с двумя основными понятиями: человек, в частности описание его внешности, и история диаспоры.
В тексте часто проводится достаточно традиционная аналогия между талантливым человеком и восходящим солнцем. Уход
из жизни лидера описывается как падение метеорита. Описание внешних черт дает примеры сопоставления частей человеческого тела с пространством земли. Выражение лица чаще передается через аналогию с небом [Ср. Ellison 1992: 121, 124, 435].
Отметим, что в романе Р. Эллисона наблюдаются существенные различия между системой тропов качества, применяемой в речи белых, или же афро-американцев, являющихся политическими лидерами, и тропеической организацией воспоминаний главного персонажа и речи простых членов диаспоры. Речь первой группы отличается значительным количеством стершихся уподоблений и в значительной мере традиционным подбором образных средств. Примером может служить проиллюстрированное выше сравнение с солнцем. При этом Р. Эллисон всегда находит способ подчеркнуть полную слепоту или ограниченность зрения этих персонажей [Ср. там же: 117, 131, 293-308, 332, 351-359 и др.]. Напротив, речь главного героя и других действующих лиц, «невидимых» для черной или белой политической элиты построена на значительно большем количестве образных связей, характерных либо для афроамериканского фольклора, либо напоминающих тропеическую организацию текста Р. Райта, Л. Хьюза, Дж. Тумера, З. Херстон.
Так, солнце в речи главного героя, в соответствии с канонами устной традиции, является символом тревог, неприятностей, а придание ему антропоморфных характеристик рисует образ жестокого беспощадного существа.
Far down the road the sun glared cruelly against a tin sign nailed to a barn [там же: 40].
He fell forward on his knees, like a man saying his prayers just as a heavy-set man in a hat with turned-down brim stepped from around the newsstand and yelled a protest. I couldn’t move. The sun seemed to scream an inch above my head [там же: 429].
Луна же, напротив, ассоциируется с ласковым, нежным созданием. Иногда этот образ близок образу матери. Луна проливает тихие слезы дождя и звезд и в метонимических моделях выступает частью мира, покоя.
Oh, long green stretch of campus, Oh, quiet songs at dusk, Oh, moon that kissed the steeple and flooded the perfumed nights, Oh, bugle that called in the morning, Oh, drum that marched us militarily at noon - what was real, what solid, what more than a pleasant, time-killing dream? [там же: 36]
"It was as though the very constellations knew our impending
sorrow," he bugled, his head raised to the ceiling, his voice full-throated. "For against that great - wide - sweep of sable night there came the burst of a single jewel-like star, and I saw it shimmer, and break, and streak down the cheek of that coal-black sky like a reluctant and solitary tear..." [там же: 125-126]
Подобные образы солнца и луны связаны у Р. Эллисона в большей мере с описаниями истории диаспоры. Довольно часто их дополняет метафорический и инвертированный пространственный эпитет. Например, картина бегущих на север бывших рабов, чей путь освещает свет плачущей луны, связана с эпитетами «земля тьмы и бедствий», «поля безграмотности и нищеты» (this land of darkness and sorrow, of ignorance and degradation, an aching land, the plane of history) и др. [Ср. там же: 116-131].
Отдельного упоминания заслуживает образ школы и ее территории, которые встречаются на протяжении всего романа. В начале подобные описания связаны отношениями метонимии и аллегории с умиротворением, ощущением защищенности, юношескими мечтами планами на будущее.
And in my mind I could see the brightly trimmed and freshly decorated campus buildings as they appeared on spring mornings -after the fall painting and the light winter snows, with a cloud riding over and a darting bird above - framed by the trees and encircling vines [там же: 197].
В дальнейшем это метонимия обмана, ловушки ожиданий, утраты связей со своим прошлым.
And I remember the chapel with its sweeping eaves, long and low as though risen bloody from the earth like the rising moon; vine-covered and earth-colored as though more earth-sprung than man-sprung [там же: 108].
But in the hereness of dusk I am moving toward the doomlike bells through the flowered air, beneath the rising moon [там же: 108].
Образ пропасти и пещеры в контексте романа Р. Эллисона очень близок развитию подобной темы у Р. Райта. Как правило, это символ неизведанного будущего, которое наверняка трагично [там же: 5, 12, 248, 269, 514 и др.].
Огонь, пламя и молния применяются Р. Эллисоном как объект сопоставления со следующими денотатами: человек, эмоции, голос или звук, время и птица.
При описании внешности человека используется образ как природного огня, так и искусственного освещения, например,
неоновых фонарей вывески при сравнении с броским, пугающим обликом женщины [там же: 514, 522]. Приведем еще ряд примеров аналогии между частью человеческого тела и источниками света.
They came behind me like a draft of flames, and I led them through and around to the avenue [там же: 551].
Two huge women with spoiled-cream complexions seemed to struggle with their massive bodies as they came past, their flowered hips trembling like threatening flames [там же: 246].
I saw him resting now, and beaming out across the chapel, his huge head turning to all its corners like a beacon, his voice still echoing as I fought back my emotion [там же: 121].
Метафорическая группа привлекается и при описании не только отдельных запоминающихся внешних черт, но и при проведении аналогии со старшими поколениями афроамериканцев, чья жизнь и страдания «осветили дорогу» потомков.
And I remember too, how we confronted those others, those who had set me here in this Eden, whom we knew though we didn’t know, who were unfamiliar in their familiarity, who trailed their words to us through blood and violence and ridicule and condescension with drawling smiles, and who exhorted and threatened, intimidated with innocent words as they described to us the limitations of our lives and the vast boldness of our aspirations, the staggering folly of our impatience to rise even higher; who, as they talked, aroused furtive visions within me of blood-froth sparkling their chins like their familiar tobacco juice, and upon their lips the curdled milk of a million black slave mammies’ withered dugs, a treacherous and fluid knowledge of our being, imbibed at our source and now regurgitated foul upon us. This was our world, they said as they described it to us, this our horizon and its earth, its seasons and its climate, its spring and its summer, and its fall and harvest some unknown millennium ahead; and these its floods and cyclones and they themselves our thunder and lighting; and this we must accept and love and accept even if we did not love [там же: 109-110]
Основания для проведения аналогии между огнем и эмоциями, особенно гневом, вполне понятны. Отдельно отметим упоминание рентгеновских лучей, как одну из наиболее частотных аллегорий беды [там же: 254, 506, 559-561]. Видимо, в данном случае существует взаимосвязь между подобной трактовкой образа огня и света и образом зловещих лучей солнца, харак-
терным для устной традиции. При анализе же примеров олицетворения огонь предстает созданием совсем неагрессивным, связанным с культом танца и определенных танцевальных движений [там же: 41, 47].
Звук или голос уподобляется грому и дыму. Примеры метафоры и сравнения дополняются применением метафорического эпитета.
The laughter hung smokelike in the sudden stillness [там же:
31].
My name spread like smoke in an airless room [там же: 373].
Songs flared between speeches, chants exploded as spontaneously as shouts at a southern revival [там же: 333].
I pour the red liquid over the white mound watching it glisten and the vapor rising as Louis bends that military instrument into a beam of lyrical sound [там же: 7].
Образ дыма снова используется при описании течения времени, долгих часов.
More yams than years ago, though the time seemed endlessly expanded, stretched thin as the spiraling smoke beyond all recall. [там же: 256]
Яркая окраска южных птиц и их быстрые резкие движения, напоминающие всполохи огня, были использованы Р. Эллисоном при построении образной модели «птица - огонь» путем тропов метафорической группы. В метонимической модели используется выражение «яркие всполохи оперения», замещающее прямое называние птицы, в частности попугая.
One had to watch such details. Suddenly there came a harsh cry from the cage, and once more I saw a mad flashing as though the birds had burst into spontaneous flame, fluttering and beating their wings maliciously against the bamboo bars [там же: 177].
При использовании образа воздушных потоков на первый план у Р. Эллисона выходит упоминание циклона, который в метафорической группе связывается либо с образом предков, либо с всевозможными бедами и напастями.
“Then where did his labor go? Look at his old blues records and her pots of plants, they’re down-home folks, and everything tossed out like junk whirled eighty-seven years in a cyclone [там же: 271]
I’d tried to build my integrity upon the role of Brotherhood and now it had changed to water, air [там же: 495]
[Ср. там же: 109-110, 252-254]
Продолжая тему предков, отметим, что в метафорической
группе ветер, несущий черные тучи, выступает символом прошлого, в частности периода, последовавшего непосредственно за гражданской войной.
“And then his great struggle beginning. Picture it, my young friends: The clouds of darkness all over the land, black folk and white folk full of fear and hate, wanting to go forward, but each fearful of the other [там же: 117]
Ассоциация ветра с печалями подкреплена и аллегорией. Широко представлена подобная связь и примерами метонимии, в частности при описании скитаний человека-невидимки по улицам города и эпизоде выселения стариков [там же: 255, 271-273, 475 и др.]. Олицетворение ветра в таких контекстах дает описание холодного критика, готового к упреку и жестокому риторическому вопросу.
Can’t you feel the cold wind, can’t you hear it asking, “What did you do with your heavy labor? What sis you do?” [там же: 273]
С другой стороны, аллегорическая и метонимическая модели представлены и прямопротивоположными связями образа летнего ветра с описанием мирных повседневных забот, покоем и отдыхом. Подобные модели часто дополняет образ луны [там же: 36-37, 108, 229].
Что касается эпитета, то он дополняет два возможных описания ветра, часто является инвертированным и связан с передачей эмоциональной окраски (the storms of fear and anger, a wet blast of black emptiness, etc.) [там же: 38, 118, 225 и др.].
Прозрачность воздуха часто применяется Р. Эллисоном как основа для метафорического сравнения с невидимостью афроамериканца.
It came upon me slowly, like that strange disease that affects those black men whom you see turning slowly from black to albino, their pigment disappearing as under the radiation of some cruel, invisible ray. You go along for years knowing something is wrong, then suddenly you discover that you’re as transparent as air [там же: 566].
Образ воды используется Р. Эллисоном при описании двух объектов: человека и звука.
В первой модели «человек - вода» можно выделить порядка 3 направлений развития данной связи. Во-первых, это описание внешности. Так, с непроницаемой водной гладью сравнивается человеческой лицо. Красота женщины предстает как чистейший родник.
Suddenly his face twitched and cracked like the surface of dark water [там же: 137].
Her beauty was a well-spring of purest water-of-life, and to look upon her was to drink again... She was rare, a perfect creation, a work of purest art. A delicate flower that bloomed in the liquid light of the moon [там же: 42]
[Ср. там же: 8, 19, 234, 278, 409]
Эпитет в данном случае ограничивается сочетаниями a sea, bowl of faces. К этой же модели примыкает уподобление человека кораблю.
I watched her limp away, rocking like the Old Ship of Zion. [там же: 483]
When he felt that steel in his high behind he came on like Man o’War going to get his ashes hauled! [там же: 554]
Отметим, что образ человека может быть также реализован синекдохой и модель принимает вид «часть описания человека
- корабль» (Ср. описание похорон [там же: 444])
Следующее направление - это описание различного рода эмоций, сомнений и колебаний. В данном случае наиболее частотен образ человека тонущего в иллюзиях, непонимании, проваливающегося в колодец возможных ответов, заблудившегося в густом тумане сомнений. Для данных контекстов характерно настойчивое повторение глаголов to sink, plunge (down), dive, drown, sweep (over), wreck, keep afloat, be driven, tossed by,, etc. Вода предстает как темная сила, мощный прилив, бездонная толща, смыкающаяся над головой.
And suddenly the voice didn’t go with the hand. It was as though I had waded out into a shallow pool only to have the bottom drop out and the water close over my head [там же: 425].
Now I was tired, too tired; my mind retreating, the image of the two glass eyes running together like blobs of melting lead. Here it was the tug of sleep, seemed to move out upon black water [там же: 557].
I tried again, plunging into the blackness of my mind [там же: 235]
I tried desperately, diving below the blackness until I was limp with fatigue. [там же: 235]
I looked at him, aware of the numbness of my emotions; they had flowed in one channel too long and too deeply. [там же: 455]
All right, forget what I’ve said. But for God’s sake, learn to look beneath the surface, he said. “Come out of the fog, young man [там
же: 151]
[Ср. также: Ellison 1992: 59, 151, 226, 245, 254, 432, 524 и др.]
Метафора и сравнение дополняются инвертированным эпитетом (a wave of irrational guilt and fear, a red mist of anguish, a river of drowned passions, wrecks of ambitions, a black sea of prejudice).
Наконец, образ воды используется при описании истории диаспоры, общих страданий, перенесенных унижений и лишений.
Which suggested to me that a novel could be fashioned as a raft of hope, perception and entertainment that might help keep us afloat as we tried to negotiate the snags and whirlpools that mark our nation’s vacillating course toward and away from the democratic ideal. [там же: Xxv]
I wanted to see them, needed to see them, I couldn’t; feeling them, a dark mass in motion on a dark night, a black river ripping through a black land, [там же: 540]
It was as though the tenants had vanished, leaving the houses silent with all windows shaded, refugees from a rising flood, [там же: 544]
And you recall how you plunged with the Founder, the Leader, deep into the black art of escape, guided at first, indeed, initiated, by the seemingly demented one who had learned his craft in slavery. [там же: 120]
[Ср. там же: 495, 500, 545]
Дополнительно привлекается вполне традиционное сравнение духовного лидера, вождя с капитаном.
You have heard his name from your parents, for it was he who led them to the path, guiding them like a great captain; like that great pilot of ancient times who led his people safe and unharmed across the bottom of the blood-red sea. And your parents followed this remarkable man across the black sea of prejudice, safely out of the land of ignorance, through the storms of fear and anger, shouting LET MY PEOPLE GO! When it was necessary, whispering it during those times when whispering was wisest. And he was heard. [там же: 118]
Число примеров олицетворения воды весьма незначительно. Основным оказывается образ счастливого ребенка [Ср. напр.: там же: 542].
Основные направления развития метафорической связи «человек - вода» дополняются метонимией и аллегорией. Так,
реалии льда и снега, использованные автором при описании зимы, привлекаются в метонимической связи «лед, снег - начало трудностей, бед» [напр.: там же: 236, 252-254, 270-271]. Описание дождя становится частью сцены смерти Клифтона [там же: 426]. Аллегорический образ холодного течения (cold numbin’ currents) или же темной реки (a river of black water, the dark red water) используется в качестве символа приближающейся беды, бесполезного жертвоприношения [Ср. там же: 57-59, 559-561].
Как было отмечено выше, вторая модель строится на уподоблении воды звуку. В-основном, это звуки музыки или речи. Так, знакомые ноты доносятся подобно ленивому приливу (drift like a lazy shimmering wave), вздымаются как волна (roar up in waves) [там же: 144, 339] или же падают каскадом, напоминая шум сильной струи (a high cascade of sound bubbled from the organ, spreading thick and clinging, over the chapel, slowly surging) [там же: 113].
Слова проливаются с уст (spill from the lips), несутся подобно реке (a river of word-sounds...sweeping their ears), текут отвратительным морским потоком (the disgusting sea of his words seemed to float), напоминают кипение воды (the simmering bubble) [там же: 254, 111-112, 114-115, 142].
При реализации модели «звук - вода» Р. Эллисон использует тропы метафорической группы. Метонимия в данном случае не привлекается. Однако в одном символичном отрывке, крайне важном для развития всего сюжета, аллегоричный образ воды и тумана переплетается с «серым безмолвием» (gray silence), хохотом и призывами к смеху, которые в свою очередь становятся аллегорией опасности, беспомощности, избавления от иллюзий, прошлого и страха [там же: 559-561].
Дополнительно отметим связь «время, смерть - вода», представленную ограниченным числом примеров употребления тропов качества метафорической группы [там же: 370, 368, 383, 432, 436, 524, 558]. Интерес здесь представляет употребление глагола to plunge, напоминающее об образе тонущего, и прилагательного invisible (great invisible waters of time), возвращающего нас к теме слепоты и невидимости, столь характерной для афро-американской литературы в целом.
Концепт земли, богатств ее недр, используется в модели: «человек (метафорическая группа и аллегория), или его часть (метонимия, синекдоха) - металл».
I know now that it was the flowing costume of soft, flimsy mate-
rial, that made for the effect; today, dressed in one of the smart, well-tailored, angular, sterile, streamlined, engine-turned, air-conditioned modern outfits you see in the women’s magazines, she would appear as ordinary as an expensive piece of machine-tooled jewelry and just as lifeless. [там же: 42-43]
Now I was tired, too tired; my mind retreating, the image of the two glass eyes running together like blobs of melting lead. Here it was the tug of sleep, seemed to move out upon black water [там же: 557]
При описании металлического зубного протеза и фактуры кандалов использован прием метонимии [Ср. там же: 223, 381].
Кроме этого, существует ряд примеров вполне традиционной, словарно зафиксированной метонимической связи «металл
- монета, деньги» [там же: 139, 222 и др.].
Дополнительно отметим привлечение связи «человек - полезное ископаемое».
Maybe she wants to see me sweat coal tar, ink, shoe polish, graphite. What was I, a man or a natural resource? [там же: 297]
I was simply a material, a natural resource to be used. [там же: 500]
Концепт времени используется в метафорической группе для описания различного рода эмоций, чувств. Так, грусть связывается с приходом зимы, отчаяние и одиночество - с тьмой и мраком ночи, надежда - со светлым днем [там же: 124, 134, 517,]. Приемы сравнения и метафоры дополняет метафорический и инвертированный эпитет (springtime days, days of dispossession, season of homelessness, time of evictions, etc.). Аллегория в данном случае также близка к традиционной трактовке ночи, как предвестника беды, и дня, как символа надежды на лучшее.
It was as though we had plunged suddenly into mid-country peace, yet I knew that here, somewhere close by in the night, there was a zoo with its dangerous animals. The lions and tigers in heated cages, the bears asleep, the snakes coiled tightly underground. And there was also the reservoir of dark water, all covered by snow and by night, by snow-fall and by night-fall, buried beneath black and white, gray mist and gray silence [там же: 293].
В этом отрывке обратим внимание на сопутствующие образы темной воды, снега, тумана, безмолвия, рассмотренные выше, и образы животных, а именно крупных кошек, медведей и змей, а также упоминание клеток и обитания под землей. Подобным об-
разом Р. Эллисону удается придать традиционной аллегорической связи «ночь - беда» типично афро-американский характер, превратить стандартную европейскую аллегорическую модель в реминисценцию африканских легенд и афро-американских фольклорных и литературных источников.
Метонимическая группа, в отличие от метафорической, отражает восприятие ночи, как времени, несущего радость, утешение, отрешение от забот, характерное для афроамериканской культуры. День же в метонимических контекстах становится частью нереальности происходящего, фальши, жестокости.
And my mind rushing for relief away from the spring dusk and flower scents, away from the time-sense of the crucifixion to the time-mood of the birth [там же: 108];
"It was as though the very constellations knew our impending sorrow," he bugled, his head raised to the ceiling, his voice full-throated. "For against that great - wide - sweep of sable night there came the burst of a single jewel-like star, and I saw it shimmer, and break, and streak down the cheek of that coal-black sky like a reluctant and solitary tear..." [там же: 125-126]
I had a feeling that somehow he was acting a part; that something about him wasn’t exactly real - an idea which I dismissed immediately, since there was a quality of unreality over the whole afternoon [там же: 282].
Концепт времени также используется для описания истории США. Здесь предпочтение отдается метафоре и олицетворению.
This was our world, they said as they described it to us, this our horizon and its earth, its seasons and its climate, its spring and its summer, and its fall and harvest some unknown millennium ahead; and these its floods and cyclones and they themselves our thunder and lighting; and this we must accept and love and accept even if we did not love. [там же: 109-110]
Придание антропоморфных характеристик рисует ход исторических событий в виде безумного азартного игрока, умалишенного.
But who knew (...) - who knew but that they were the saviors, the true leaders, the bearers of something precious? The stewards of something uncomfortable, burdensome, which they hated because, living outside the realm of history, there was no one to applaud, their value and they themselves failed to understand it. What if Brother
Jack were wrong? What if history was a gambler, instead of a force in a laboratory experiment, and the boys his ace in the hole? What if history was not a reasonable citizen, but a madman full of paranoid guile and these boys his agents, his big surprise! His own revenge? For they were outside, in the dark with Sambo, the dancing paper doll; taking it on the lambo with my fallen brother, Tod Clifton (Tod, Tod) running and dodging the forces of history instead of making a dominating stand. [там же: 434]
К подобному образу примыкает и описание мира как сумасшедшего [Ср. там же: 567].
Само время, его ход описывается Р. Эллисоном через ряд синонимов, которые напоминают о воде (flowing, fluid, swift) и невидимости (invisible, imperceptible) [там же: 8, 524 и др.].
Концепт камня, горы используется Р. Эллисоном, в первую очередь в метафорической связи при описании физических черт человека.
Barbee stood with his arms outstretched now, beaming over the audience, his Buddha-like body still as an onyx boulder [там же: 131] I was crushed against a huge woman in black who shook her head and smiled while I stared with horror at a large mole that arose out of the oily whiteness of her skin like a black mountain sweeping out of a rainwet plain [там же: 155]
Then the young man was moving with an easy Negro stride out of the shadow into the light, and I saw that he was very black and very handsome, and as he advanced mid-distance into the room, that he possessed the chiseled, black-marble features sometimes found on statues in northern museums and alive in southern towns in which the white offspring of house children and the black offspring of yard children bear names, features and character traits as identical as the rifling of bullets fired from a common barrel [там же: 356]
And now close up, leaning tall and relaxed, his arms outstretched stiffly upon the table, I saw the broad, taut span of his knuckles upon the dark grain of the wood, the muscular, sweatered arms, the curving line of the chest rising to the easy pulsing of his throat, to the square, smooth chin, and saw a small X-shaped patch of adhesive upon the subtly blended, velvet-over-stone, granite-over-bone, Afro-Anglo-Saxon contour of his cheek [там же: 356]
В метафорической группе встречается и вполне традиционное уподобление тягот, житейских трудностей грузу камней [там же: 436]. Прошлое же может предстать в образе окаменелой поверхности, твердого покрова, скрывающего минувшее.
And why does no rain fall through my recollections, sound through my memories, soak through the hard dry crust of the still so recent past? [там же: 36]
Примеры аллегории связывают воедино камень, скалу, песок и приближающуюся опасность, тяготы жизни в городах северных штатов, потери и разочарование [Ср. там же: 36-37, 127, 410, 559-561].
Поводя итог, отметим, что особенностями языковой и образной реализации концептосферы «неживая природа» в творчестве Р. Эллисона являются:
• использование данной области в качестве сферы-мишени для соотнесения с такими понятиями как афро-американец, его физические черты, эмоциональное состояние (большей частью состояние тревоги, сомнений, неуверенности, печали); история афро-американской диаспоры и США; голос, звук; время; птица;
• привлечение лексем moon, sky, sun; beacon, flare, smoke; cyclone, storm; water, spring, to dive, drown, plunge (down), sink, sweep (over), wreck; afternoon, night, season, time; mountain, stone; cruelly, invisible, threatening; предложных конструкций a land of ache, darkness, degradation, grief, ignorance, sorrow, a beam of sound, music; a draft of flames; a cloud / storm of anger, darkness, emptiness, fear; a sea of disgust, faces, fear, hate; days of dispossession, eviction, homelessness;
• задействование ряда образных связей, характерных для афро-американского фольклора.
ЛИТЕРАТУРА
1. Метафора в языке и тексте / Отв. ред. В. Н. Телия. М., 1988.
2. Общая риторика: Пер. с фр. / Ж. Дюбуа, Ф. Эделин, Ж. М. Клинкенберг и др.; общ. ред. А. К. Авеличева. М., 1986.
3. Очерки истории языка русской поэзии 20 века: Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке. / Григорьев В. П., Иванова Н. Н., Некрасова Е. А., Северская О. И. М.: Наука,
1994.
4. Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.
5. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры. (1991 - 2000). Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2001.
6. Чудинов А. П. Методика сопоставительного исследования метафорических моделей // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества / Урал. гос. пед. ун-т. Екате-
ринбург, 2003. Т. 9. С. 47 - 57.
7. Шанский Н.М., Махмудов Ш.А. Филологический анализ художественного текста. СПб: Специальная литература, 1999.
8. Galperin I. R. Stylistics. Moscow, 1971.
9. Gates H.L., Jr. Figures in Black: Words, Signs and the “Racial” Self. N.Y.: Oxford University Press, 1987.
10. Ellison R. Shadow and Act. N.Y.: Random House, 1964.
11. Ellison R. Invisible Man. N.Y.: The Modern Library, 1992.
12. Ellison R. The Collected Essays. N.Y.: Modern Library,
1995.
13. Ellison R. Flying Home and Other Stories. N.Y.: Random House, 1996.
© Шустрова Е.В., 2006
