CC BY
124
■ О. Ю. Карпова и ар. Применение ИРС19 в комплексе реабилитационных мероприятий у летей из групп риска по развитию туберкулеза
Литература:
1. Аксенова В. А. Туберкулез у детей в России // Пробл. туб. — 2001. — № 6. — С. 14—17.
2. Шилова М. В. Туберкулез в Российской Федерации в 1998 г. — Инф.письмо. — М., 2002. — 21 с.
3. Аксенова В. А. Новое в специфической профилактике туберкулеза у детей и подростков / В. А. Аксенова, Л. И. Горовенко // Туберкулез и экология. — 1995. — № 2. — С. 9—14.
4. Туберкулезная инфекция у детей и возможности ее профилактики и активного выявления в современных условиях / О. И. Король и др. // III Российская научно-практическая конференция фтизиопедиатров: Тез. докл. — М., 1997. — С. 7—8.
5. Учайкин В. Ф. Острые респираторные заболевания (ОРЗ) у детей // Детский доктор. — 1999. — № 1. — с. 33
6. Митинская Л. А. Факторы риска первичного инфицирования туберкулезом детей и подростков / Л. А. Митинская, Г. А. Куфакова // Проблемы туберкулеза. — 1990. — № 9. — С. 17—19.
7. Аксенова В. А. Современные подходы к диагностике и лечению туберкулеза органов дыхания у детей // Пульмонология детского возраста: проблемы и решения (под ред. Ю. Л. Мизерницкого, А. Д. Царегородцева). — Вып. 2. — М., 2002. — С. 29—43.
8. Богомильский М. Р. Клиникоиммунологические обоснования применения топического бактериального иммунокор-ректора ИРС 19 при профилактике заболеваний верхних дыхательных путей у детей / М. Р. Богомильский и др. // Детский доктор. — 2000. — № 5, спецвыпуск.
9. Караулов А. В. Применение иммуномодулятора ИРС 19 при рецидивирующих респираторных заболеваниях / А. В. Караулов, С. И. Сокуренко, Э. В. Климов // Российский медицинский журнал. — 2000. — Том 8. — № 13—14. С. 552—553.
10. Результаты применения интраназальной вакцины (бактериального лизата) ИРС 19 у часто болеющих детей с синдромом крупа и другими поражениями бронхолегочной системы / О. В. Кладова и др. // Детский доктор (спецвыпуск). — 2001. — № 4.
11. Рязанцев С. В. Новый иммуномодулятор ИРС 19 в лечении ЛОР-органов // Новости оториналарингологии и логопата-логии. — 1999. — № 2 (18). — С. 107—108.
12. Clavel R. Doble blind cross-matching investigation of IRS 19 afficacy / R. Clavel, F. Bamler, P. Ronin // Детский доктор. — 2000 г. — № 1. — С. 25—26.
13. Карпова О. Ю. Использование вакцинного типа ИРС 19 в комплексе реабилитационных мероприятий у детей из групп риска по развитию туберкулеза / О. Ю. Карпова, В. А. Аксенова, Ю. Л. Мизерницкий // Информ. письмо МЗ РФ № 13—16/34 от 12.05.2004.
Рациональная терапия токсоплазмоза
В. В. Васильев, В. Н. Тимченко, И. С. Васильева
военно-медининская академия имени с. м. кирова
Санкт-Петербургская государственная педиатрическая медицинская академия
Терапия — один из краеугольных камней проблемы токсоплазмоза. Сложные взаимоотношения в системе «паразит—хозяин», формирующиеся в результате заражения человека токсоплазмами, определяют многолетнюю персистенцию возбудителя, характер течения заболевания, особенности диагностических и лечебных подходов. Прямая зависимость между способностью иммунной системы макроорганизма к поддержанию баланса иммунного отвела и клиническими проявлениями токсоплазмоза обусловливает актуальность адекватного выбора стратегии и тактики терапии.
Лечение токсоплазмоза у детей является достаточно сложной задачей. Возрастные особенности формирования иммунного ответа, ограничения в использовании ряда этиотропных препаратов в педиатрической практике диктуют необходимость разработки строгих показаний к проведению терапии. В отличие от большинства инфекционных заболеваний в лечении токсоп-лазмоза может быть успешно использована специфическая патогенетическая терапия, которая в ряде случаев является серьезной альтернативой антипротозойной.
Анализ опубликованных материалов и клинической практики показывает, что нередко наблюдается недостаточное знание показаний и способов проведения терапии токсоплазмоза у детей, критериев эффективности проводимого лечения.
Токсоплазмицидное действие сульфаниламидов, пириметамипа и их комбинаций было доказано в экспериментальных исследованиях более 50 лет назад
[1]. В последние десятилетия установлено токсоплазмицидное действие ряда новых средств, таких как клиндамицин, азитромицин, мепрон, дапсон, применявшихся в комбинации с пириметамином или самостоятельно у больных СПИДом [2—4]. Однако клиническая эффективность этих препаратов оказалась недостаточной, особенно у пациентов без СПИД и больных с токсоплазменными хориоретинитами [5—6].
Сегодня все без исключения исследователи признают, что ни один из препаратов не позволяет достичь полной санации ни в эксперименте, ни в клинических наблюдениях, несмотря на различные дозы, курсы и пути введения.
Установлено, что все токсоплазмицидные препараты оказывают действие на внеклеточно расположенных возбудителей и, в меньшей степени, на «свежие» цисты [1,3, 4]. Применение антипротозойных средств в острую стадию заболевания снижает число формирующихся цист [7, 8], а у беременных на 50—60 % уменьшает риск рождения ребенка с манифестными проявлениями врожденного токсоплазмоза [9]. В то же время частота повторных обострений манифестной формы хронической стадии токсоплазмоза при проведении терапии антипротозойными препаратами в любом режиме составляет до 79% [5, 10—13].
В последние годы появились работы, посвященные изучению возможности использования цитокинов и иитерферонов в терапии экспериментального токсоп-лазмоза и проявлений этого заболевания у больных
ВИЧ-инфекцией [14, 15]. Сведения об эффективности этих препаратов пока малочисленны.
Метод специфической десенсибилизации путем повторного введения комплекса антигенов токсоплазм, предложенный в 1948 г. J. Frenkel, в течение многих лет успешно использовался в лечении обострений манифестной формы хронической стадии токсоплазмоза (частота рецидивов не превышает 5%). В последнее время такая терапия в нашей стране проводится большей частью в клинике инфекционных болезней ВМедА [12, 13].
Принципиальной особенностью терапевтических подходов к лечению токсоплазмоза у детей является необходимость дифференцировать терапию в зависимости от способа заражения (врожденный или приобретенный токсоплазмоз). Кроме того, большое значение имеет возраст ребенка на момент выявления заболевания, так как не все методы могут использоваться в любом возрасте с одинаковой эффективностью.
Имеющиеся в специализированной литературе сведения по терапии токсоплазмоза у детей весьма разнообразны и в большей степени посвящены врожденному заболеванию [16—21]. Лечение приобретенного токсоплазмоза рассматривается, в основном, в контексте отдельных клинических наблюдений за больными с острой стадией болезни [22, 23].
Показания к проведению терапии токсоплазмоза у детей. На сегодняшний день не вызывает сомнения, что все случаи врожденного токсоплазмоза подлежат обязательному лечению. Однако мнения исследователей о критериях диагноза врожденного токсоплазмоза и, соответственно, показаниях к лечению и формах его проведения (препараты, дозы, пути введения, курс) весьма различны. Врожденный токсоплазмоз не имеет патогномоничных клинических симптомов, а лабораторное подтверждение диагноза может потребовать значительного времени (например, при отсутствии синтеза специфических IgM иммунной системой новорожденного). В связи с этим в ряде случаев показания к назначению терапии по поводу подозрения на врожденный токсоплазмоз являются достаточно широкими, особенно в первые 6 мес. жизни [2, 21, 24].
Однако, с учетом рекомендуемой в литературе продолжительности антипротозойной терапии врожденного токсоплазмоза, представляется необходимым доказать этиологическую роль токсоплазм в клинических проявлениях заболевания. При этом важное значение имеет правильное серологическое обследование как ребенка (особенно в период новорожденности), так и матери. Это касается как использования адекватных тест-систем, позволяющих оценить количественную характеристику специфических антител, так и правильной интерпретации полученных результатов.
В настоящее время проведение антипротозойной терапии показано в ситуациях, когда у ребенка в возрасте до 3 мес. доказан врожденный токсоплазмоз (независимо от степени выраженности клинических проявлений), а также при невозможности исключить это заболевание, когда у ребенка имеются клинические проявления незавершенного инфекционного процесса. В последнем случае необходимо исключать другие синдромосходные внутриутробные инфекции
(например, ЦМВИ). Характер и объем патогенетической терапии определяется ведущими синдромами.
Менее определенное мнение существует в отношении необходимости антипротозойной терапии при выявлении признаков врожденного токсоплазмоза у грудных детей в возрасте старше 3 мес. В эти сроки, как правило, диагностируются те случаи заболевания, когда острая стадия токсоплазмоза протекала либо субклинически, либо завершилась к рождению без формирования клинически значимых резидуальных явлений. Поводом к проведению обследования обычно являются судорожный синдром, манифестирующий на фоне лихорадочных состояний любого генеза, отставание в развитии, выявление очагов хориоретинита [2, 10, 24].
В этой ситуации (впервые выявленный врожденный токсоплазмоз в возрасте от 3 мес. до года) антипро-тозойная терапия может быть оправдана, если имеются клинико-лабораторные признаки незавершенного инфекционного процесса, в частности — субфебрилитет, лимфаденит, острый хориоретинит, обнаруживаются специфические 1дМ выше порога экстинции и т.д. (заключительный этап острой стадии или манифестная форма хронической стадии). Клинические проявления заболевания, как правило, не угрожают жизни пациента, поэтому до назначения терапии следует максимально доказательно установить этиологию болезни.
При отсутствии у ребенка клинико-лабораторных признаков продолжающегося инфекционного процесса (латентная форма хронической стадии) токсоплазми-цидные препараты не показаны, так как возбудитель уже сформировал цисты и практически недоступен для лекарств.
К возрасту 1 года острая стадия врожденного ток-соплазмоза, как правило, заканчивается, увеличивается возможность развития приобретенного токсоп-лазмоза. Доминирующая возрастная толерантность является основной причиной того, что острая стадия приобретенного токсоплазмоза в большинстве случаев протекает субклинически и, как правило, не диагностируется. Клинические проявления манифестной формы острой стадии неспецифичны, что с учетом относительной кратковременности циркуляции 1дМ обусловливает редкость своевременной этиологической верификации и, соответственно, назначения адекватной терапии [2].
В клинической практике намного чаще встречаются ситуации, когда у ребенка в возрасте старше 1 года впервые диагностируется хроническая стадия токсоп-лазмоза. В этой ситуации уже не имеет принципиального значения, является заболевание врожденным или приобретенным. Следует отметить, что у детей дошкольного возраста обострения манифестной формы хронической стадии приобретенного токсоплазмоза наблюдаются крайне редко, и, как правило, такое течение заболевания является следствием внутриутробной инвазии.
Как показания к лечению, так и объем динамического наблюдения определяется формой заболевания (латентная или хроническая), наличием резидуальных явлений острой стадии и состоянием органов и систем. Дети с латентной формой хронической стадии токсоплазмоза не нуждаются в этиотропной терапии,
при наличии хориоретинита вне обострения показана специфическая иммунотерапия токсоплазмином (СИТТ) для предупреждения рецидива. При документированном обострении манифестной формы хронической стадии токсоплазмоза показан весь комплекс терапии (курс токсоплазмицидных препаратов с последующей СИТТ).
Таким образом, этиотропная терапия токсоплаз-моза у детей показана:
детям в возрасте до 3 мес. жизни — при доказанном врожденном токсоплазмозе, а также невозможности исключить это заболевание вне зависимости от выраженности клинических проявлений;
детям в возрасте 3—12 месяцев (впервые выявленный врожденный токсоплазмоз) — при наличии клинико-лабораторных признаков продолжающегося инфекционного процесса;
■ детям старше 1 года — при документированной острой стадии заболевания вне зависимости от выраженности клинических проявлений, а также в период обострения манифестной формы хронической стадии.
Исходя из собственного опыта, мы считаем, что СИТТ показана детям в возрасте старше 5 лет в период обострения манифестной формы хронической стадии, а также при латентной форме с наличием хори-оретинита.
Организация лечения, режим. Лечение новорожденных и детей младшего возраста с клинически выраженными проявлениями токсоплазмоза целесообразно проводить в условиях стационара, профиль отделения зависит от доминирующих признаков заболевания.
При наличии нейроинфекции или сепсиса больной, независимо от возраста, должен находиться в ОРИТ неврологического или соматического профиля. В случаях, когда ведущим проявлением является поражение органа зрения предпочтительнее госпитализировать ребенка в офтальмологическое отделение (данная ситуация требует парабульбарного введения глюкокортикостеро-идов и постоянного контроля состояния глазного дна).
При стертом или субклиническом течении острой стадии и в период обострения манифестной формы хронической стадии как врожденного, так и приобретенного токсоплазмоза лечение может проводиться в условиях дневного стационара, лечение детей в возрасте старше 5 лет — амбулаторно.
Медикаментозная терапия. Подходы к лечению различных форм токсоплазмоза должны быть индивидуализированы с учетом особенностей иммунопато-генетических механизмов их формирования.
Врожденный токсоплазмоз. Наиболее подробно вопросы лечения врожденного токсоплазмоза изучены в работах французских и американских исследователей [1, 2, 9, 16, 25].
В случаях наличия у новорожденного проявлений септической формы токсоплазмоза рекомендуется назначать пириметамин в первые 2 дня по 2 мг/кг/сутки (в 2 приема), затем — по 1 мг/кг/сутки (в 2 приема) в течение 2—6 мес., в дальнейшем по 1 мг/кг/сутки 3 раза в неделю перорально. Одновременно внутрь назначаются сульфадиазин (или другой препарат группы сульфаниламидов короткого действия) по 50 мг/кг 2 раза в сутки и фолиновая кислота (фолинат кальция, лейковорин) по 10 мг 3 раза в неделю для купирова-
ния миелотоксического действия пириметамина и сульфаниламидов. Общая продолжительность «три-тера-пии» как минимум, 12 месяцев. В последние годы появились сведения о большей эффективности 24-месячной антипротозойной терапии врожденного токсоплазмо-за [11, 25].
Некоторые авторы, учитывая достаточно высокую частоту нежелательных эффектов пириметамина и сульфаниламидов, рекомендуют чередовать 4-недель-ные курсы «три-терапии» с 4-недельным приемом внутрь спирамицина по 100 мг (300 тыс. ЕД) кг/сутки (общая продолжительность терапии — до 12 мес.).
Отечественные специалисты предлагают другой вариант терапии циклами: пириметамин 5 суток (1 мг/кг/сут-ки), сульфаниламидный препарат 7 суток (100 мг/кг/сутки), фолиновая кислота (5 мг/кг 3 раза в неделю) в течение всего курса лечения. Между курсами — перерыв в приеме антипротозойных препаратов 7—14 дней, число циклов — 2—3, при рецидиве — повторение курса. Они же указывают, что в лечении могут применяться комбинированные препараты пириметамина и сульфаниламидов: фансидар (содержит 25 мг пириметамина и 500 мг сульфадоксина — сульфаниламидного препарата сверхдлительного действия), меткельфин (25 мг пириметамина и 500 мг сульфалена), дозы которых рассчитываются по пириметамину [21].
Сведения об эффективности клиндамицина, роксит-ромицина, мепрона, котримоксазола до сегодняшнего дня весьма разноречивы [1, 3—5, 7, 8, 26].
Учитывая, что «чистых» препаратов пириметамина в Рф не выпускается, а комбинированные формы ограниченно доступны, мы рекомендуем использовать спи-рамицин по 300 тыс. ЕД/кг/сутки в течение не менее 3 мес., при сохраняющихся проявлениях инфекционного процесса — до 6 мес.
Этот же антибиотик можно применять в лечении стертых и субклинических форм врожденного токсоп-лазмоза в той же дозировке в течение 2—4 недель.
В случае впервые выявленного врожденного токсоп-лазмоза у ребенка в возрасте от 3 мес. до года ан-типротозойная терапия назначается при наличии признаков продолжающейся острой стадии или формирования манифестной формы хронической стадии токсоплазмоза. Дозы, путь и кратность введения, продолжительность курса такие же, как при стертой и субклинической формах врожденного токсоплазмоза у новорожденных.
При отсутствии признаков продолжающегося инфекционного процесса больной не нуждается в антипро-тозойной терапии, па первое место выходят патогенетические и симптоматические методы лечения, направленные на купирование резидуальных явлений перенесенной острой стадии врожденного токсоплазмоза.
Патогенетическая и симптоматическая терапия проводятся в соответствии с доминирующими синдромами. Учитывая, что в основе развития манифестной формы хронической стадии заболевания ведущую роль играет гиперчувствительность замедленного типа к антигенам токсоплазм (ГЧЗТ-1ох), рекомендуется назначение антигистаминных препаратов в возрастных дозировках, показана профилактика кишечного дисби-
оза. При некупируемой гидроцефалии может быть рекомендовано оперативное лечение (шунтирование).
При лечении пириметамином и сульфаниламидами необходимо еженедельно контролировать показатели клинических анализов крови и мочи (риск развития ми-елодепрессии и уролитиаза).
Приобретенный токсоплазмоз. Острая стадия приобретенного токсоплазмоза характеризуется доминированием Thl-типа иммунного ответа (особенно, на начальных этапах). Эволюционно обусловленные высокоразвитые механизмы выживания возбудителя способствуют его длительной персистенции, формированию ГЧЗТ-tox и, при отсутствии иммунного дисбаланса (иммунодефицита) у хозяина, развитию латентной формы хронической стадии заболевания. Исходя из этого, основу терапии острой стадии токсоплазмоза должно составлять относительно длительное применение токсоплазмицидных препаратов с целью максимально полного уничтожения доступного возбудителя и предупреждения формирования манифестной формы хронической стадии заболевания [27].
У детей в возрасте от года до 9 лет наиболее целесообразно назначение спирамицина по 150— 300 тыс. ЕД/кг/сутки в течение 14 дней. Детям старшего возраста может быть рекомендован одновременный прием доксициклина (в первые сутки 200 мг, со вторых по десятые — по 100 мг) и метронидазола (250—500 мг/сут) в течение 10 дней. Одновременно назначаются антигистаминные препараты, эубиотики.
Механизм обострений манифестной формы хронической стадии токсоплазмоза принципиально отличается от острой стадии болезни. В основе их развития лежит не «реактивация» самого возбудителя, а срыв толерантности макроорганизма с возобновлением (усилением) иммуноопосредованного цитолиза инфицированных клеток. В этом случае терапия должна быть направлена не столько на уничтожение максимально возможного числа возбудителей, сколько на восстановление нарушенного баланса типов иммунного ответа, активацию завершенности фагоцитоза («токсоплазмицидной» функции макрофагов) и восстановление толерантности [27].
В период обострения манифестной формы хронической стадии токсоплазмоза у детей в возрасте до 5 лет показан курс антипротозойной терапии спирамици-ном по 150—300 тыс. ЕД/кг/сутки в течение 14 дней. Детям старше 5 лет рекомендуется двухэтапная терапия: курс спирамицина или комбинации доксициклина с метронидазолом продолжительностью 7 дней с последующей СИТТ (эффективность — более 90%).
При наличии острого (обострения) хориоретинита, независимо от стадии токсоплазмоза, длительность антипротозойной терапии составляет до 4 недель. В связи с этим, предпочтительнее использовать спира-мицин. Хороший противорецидивный эффект обеспечивают курсы СИТТ, проводимые через 4—6 мес. после купирования острого воспалительного процесса на глазном дне и, повторно, через 12 мес. (частота рецидивов — менее 1%).
Критерии эффективности терапии. Многочисленные исследования показывают, что эффективность лечения той или иной формы токсоплазмоза определяется сте-
пенью улучшения самочувствия пациента, разрешения объективных клинических проявлений (купирование лимфаденита, гепатолиенального синдрома, признаков энцефалита, сепсиса, уменьшение площади очага хориоретинита и т.д.), исчезновением гиперчувствительности к антигенам токсоплазм и результатами проспективного наблюдения.
В соответствии с общепринятыми критериями, результаты серологических исследований не могут быть использованы для оценки эффективности проведенного лечения токсоплазмоза. Концентрации специфических антител не коррелируют ни с выраженностью клинических проявлений манифестных форм заболевания, ни с их продолжительностью, ни с частотой рецидивов [2, 4, 5, 7, 12, 25, 27]. В собственных исследованиях показано, что этиотропная терапия острой стадии токсоплазмоза не влияет на скорость исчезновения специфических IgM и концентрацию IgG. Проведение комплексной (этиотропная + СИТТ) терапии у больных манифестной формой хронического токсоплазмоза также не приводит к значимому изменению концентрации специфических антител [27]. С этих позиций назначение повторных серологических исследований с целью «оценки» эффективности лечения является недопустимым.
Объективными критериями эффективности терапии являются положительные изменения в клинической картине и инструментальных данных (МРТ, ЭЭГ, ЭКГ и др.), отсутствие (или минимизация) резидуальных явлений у больных септическими формами токсоплазмоза. Об эффективности лечения обострения манифестной формы хронической стадии токсоплазмоза свидетельствуют переход положительной внутрикожной пробы с неконцентрированными антигенами токсоплазм в отрицательную через 6 месяцев после проведения комплексного лечения, купирование лимфаденита, гепатолиенального синдрома, отсутствие рецидива в течение 3 лет и более (при хориоретините — в течение 5 лет) после проведенного комплексного лечения. Лечение стертой и субклинической форм острого токсоплазмоза считается эффективным при формировании латентной формы хронической стадии заболевания.
Успех терапии токсоплазмоза у детей определяется своевременностью этиологической диагностики, правильностью оценки стадии и формы заболевания, адекватным выбором средств и методов терапии.
Литература:
1. Derouin F. Anti-toxoplasmosis drugs // Curr. Opin. Investig. Drugs. — 2001. — Vol. 2, № 10. — P. 1368—1374.
2. Montoya J., Remington J. S. Infection due to Toxoplasma gondii / In G. L. Mandell, J. E. Bennet, R. S. Dolin. Principles and practice in infectious diseases. — 5th ed. — New York: Chirchill Livingstone, 2000. — P. 2858—2888.
3. Effects of drug therapy on Toxoplasma cysts in an animal model of acute and chronic disease / P. D. Gormley et al. // Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. — 1998. — Vol. 39, № 7. — P. 1171—1175.
4. Spencer C. M. Atovaquone. A review of its pharmacological properties and therapeutic efficacy in opportunistic infections / C. M. Spencer, К. I. Goa. // Drugs. — 1995. — Vol. 50, № 1. — P. 176—196.
5. Bosch-Driessen L. A prospective, randomized trial of pyrimethamine and azithromycin vs pyrimethaminc and sulfadi-
azinc for the treatment of ocular toxoplasmosis / L. Bosch-Driessen, F. Verbraak, M. Suttorp-Schulten // Am. J. Ophthalmol. — 2002. — Vol. 134, № 1. — P. 34—40.
6. Holland G. An update on current practices in the management of ocular toxoplasmosis / G. Holland, K. Lewis // Am. J. Ophthalmol. — 2002. — Vol. 134, № 1. — P. 102—114.
7. Draganov V. Macrolides: pharmacology and clinical use / V. Draganov, R. Nikolov, S. Lazarov // Vutr. Boles. — 2000. — Vol. 32, № 4. — P. 13—17.
8. Araujo F. G. Rifapentine is active in vitro and in vivo against Toxoplasma gondii / F. G. Araujo, A. A. Khan, J. S. Remington // Antimicrob. Agents Chemother. — 1996. — Vol. 40, № 6. — P. 1335—1337.
9. Treatment of toxoplasmosis during pregnancy: a multicenter study of impact on fetal transmission and children's sequelae at age 1 year / W. Foulon et al. // Am. J. Obstet. Gynecol. — 1999. — Vol. 180, № 2. — P. 410—415.
10. Pavesio C. E. Toxoplasma gondii and ocular toxoplasmosis: pathogenesis / C. E. Pavesio, S. Lightman // Br. J. Ophthalmol. — 1996., — Vol. 80, № 12. — P. 1099—1107.
11. Borkowski P. K. New trends in ocular toxoplasmosis the review // Przegl. Epidemiol. — 2001. — Vol. 55, № 4. — P. 483—493.
12. Казанцев А. П. Токсоплазмоз. — Л.: Медицина, 1985. — 168 с.
13. Лобзин Ю. В. Приобретенный токсоплазмоз: критерии диагностики и принципы лечения / Ю. В. Лобзин, В. В. Васильев // Рос. мед. журн. — 2001. — № 2. — С. 43—45.
14. Tawfeek G. M. Prophylactic efficacy of recombinant IL-12, clindamycin alone or in combination against experimental reactivated toxoplasmosis / G. M. Tawfeek, N. M. Oteifa, M. A. Mustafa // J. Egypt. Soc. Parasitol. — 2001. — Vol. 31, № 3. — P. 853—866.
15. Fung H. B. Treatment regimens for patients with toxoplasmic encephalitis / H. B. Fung, H. L. Kirschenbaum // Clin. Ther. — 1996. — Vol. 18, № 6. — P. 1037—1056.
16. Congenital toxoplasmosis: 10-year follow up / M. Mombro et al. // Eur. J. Pediatr. — 1995. — Vol. 154, № 8. — P. 635—639.
17. Neurologic and developmental outcome in treated congenital toxoplasmosis / N. Roizen et al. // Pediatrics. — 1995. — Vol. 95, № 1. — P. 11—20.
18. Congenital toxoplasma gondn infection diagnosed by PCR amplification of peri pheral mononuclear blood cells from a child and mother / T. Bergstrom et al. // Scand. J. Infect. Dis. — 1998. — Vol. 30, № 2. — P. 202—204.
19. Congenital toxoplasmosis: a review / J. C. Jones et al. // Obstet. Gynecol. Surv. — 2001. — Vol. 56, № 5. — P. 296—305.
20. Beazley D. M. Toxoplasmosis / D. M. Beazley, R. S. Eger-man // Semin. Perinatol. — 1998. — Vol. 22, № 4. — P. 332—338.
21. Протоколы диагностики, лечения и профилактики внутриутробных инфекций у новорожденных детей. — М.: ГОУ ВУНМЦМЗ Рф, 2001. — С. 41—52.
22. Acquired toxoplasmosis of a submandibular lymph node in a 13-year-old boy: case report / B. Azaz et al. // Pediatr. Dent. — 1994 — Vol. 16, № 5. — P. 378.
23. Purpura thrombopenique peripherique associe a une toxoplas-mose acquise / D. Michez et al. // Rev. Med. Brux. — 1998. — Vol. 19, № 3. — P. 135—137.
24. Robert-Gangneux F. Contribution of new techniques for the diagnosis of congenital toxoplasmosis // Clin. Lab. — 2001. — Vol. 47, № 3—4. — P. 135—41.
25. Remington J. S, Klein J. O. Infectious diseases of the fetus and newborn infant. — 5th ed. — Philadelphia: Saunders, 2001. — 290 p.
26. Drugs for parasitic infections. The Medical letter (April, 2002). — P. 10. [www.medletter.com.].
27. Васильев В. В. Приобретенный токсоплазмоз у лиц молодою возраст (патогенез, диагностика, лечение, военно-врачебная экспертиза): Автореф. дисс. ... д.м.н. — ВМедА. — С.-П6., 2002. — 36 с.
Применение реаферона при острых гепатитах В и D у детей с железодефицитной анемией
С. Т. Тобокалова
Кыргызский государственный медицинский институт переподготовки и повышения квалификации, Бишкек
Изучена эффективность рекомбинантного a-2-интерферона у 37 больных (30 — с гепатитом В (ГВ), 7 — с гепатитом D (TD): у 17 детей гепатиты протекали на фоне железодефицитной анемии (ЖДА). Группу контроля составили 17 больных с ГВ и 4 больных с TD с сопутствующей анемией и 20 детей с ГВ и TD с нормальными гематологическими показателями, которые получали базисную терапию. Установлено , что у больных гепатитом без анемии под влиянием реаферона быстрее исчезали симптомы болезни, нормализовались показатели иммунитета, билирубина и ферментов. У больных же с ГВ и D, отягощенных ЖДА II-III степени, получавших реаферон, не выявлены достоверные различия как в длительности желтухи, гепато-спленомегалии и сроках лечения, так и в нормализации биохимических показателей и иммунного статуса, по сравнению с группой контроля.
Ключевые слова: гепатит В, гепатит D, железодефицитная анемия, реаферон
Изучение клинико-лабораторных особенностей гепатита В и дельта при сопутствующей патологии у детей имеет большое практическое значение, т.к. дает возможность для выделения ГВ и ГО с сопутствующей патологией, определения оптимальной тактики ведения таких больных, а также разработки рациональной противовирусной терапии.
Большинство сообщений о применении рекомбинантного а-2-интерферона (а-2 ИфН) касаются хронических форм гепатитов В и С. При остром гепатите
В и дельта эффективность интерферонотерапии в основном изучалась в странах СНГ [1, 2, 3], и только единичные сообщения можно найти в зарубежной литературе [4, 5]. Сведений о применении реаферона при острых гепатитах В и дельта с сопутствующей же-лезодефицитной анемией в доступной литературе мы не нашли.
Целью работы было изучение эффективности применения реаферона — а-2-интерферона (НПО «Вектор фарм», Россия), у детей с острым гепатитом В и
