CC BY
232
Р.М. Масагутов, М.Ю. Пронина, Ю.М. Николаев
Башкирский государственный медицинский университет, г. Уфа, Россия
Контактная информация:
Масагутов Радик Мидхатович, д.м.н., профессор кафедры психиатрии и наркологии с курсом ИПО ГБОУ ВПО «Башкирский государственный медицинский университет» Минздравсоцразвития России. Телефон: (347) 272-11-60 Пронина Маргарита Юрьевна, клинический ординатор первого года обучения кафедры психиатрии и наркологии с курсом ИПО ГБОУ ВПО «Башкирский государственный медицинский университет» Минздравсоцразвития России. Телефон: (347) 295-02-49, е-шаИ: margaritayur@yandex.ru
Николаев Юрий Михайлович, к.м.н., доцент курса психиатрии и наркологии ИПО ГБОУ ВПО «Башкирский государственный медицинский университет» Минздравсоцразвития России. Телефон: (347) 295-02-49. е-mail: doctoryuri@yandex. ги
Обследовано 83 мужчины, находящихся в заключении (средний возраст 27,7 лет). Около 25% осужденных мужчин сообщили о суицидальных попытках в прошлом. В результате исследования были выявлены корреляции суицидального поведения с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), родительской жестокостью, частыми драками в детстве, уровнем агрессии, зависимостью от алкоголя, наркотиков, психотравмами и личностными акцентуациями.
На основе исследования авторы делают выводы о том, что СДВГ, агрессия, прием психоактивных веществ, психотравма, и личностные расстройства связаны с суицидальным поведением, проявляемым в заключении. Указанные факторы имеют не только прогностическое значение, но их также следует рассматривать, как соответствующие цели при вмешательстве с целью уменьшить риск суицида. Эти лица должны быть отнесены к категории высокого риска, нуждающейся в оказании адекватной психотерапевтической помощи, диагностике, профилактике и лечении.
Ключевые слова: заключенные, суицидальное поведение, СДВГ, агрессия, личность акцентуации, психотравма.
Одна из наиболее актуальных проблем медицинской и психологической службы уголовно-исправительной системы - аутоагрессивное поведение осужденных, критическим проявлением которого является суицид [3]. По данным А.М. Сысоева [1], мысли о самоубийстве возникали у 37% анкетируемых осужденных, а 19% из них признались, что наносили себе самоповреждения. Подобные данные приводят и зарубежные коллеги. В исследовании АХ. Putnins [18] 25% осужденных признавали наличие суицидальных мыслей и более четверти осужденных имели суицидальные попытки в анамнезе [18]. В отчете статистической службы пенитенциарной системы Англии и Уэльса за 1999 год сообщалось, что уровень суицидов среди осужденных мужчин в шесть раз превышает таковой в общей популяции [7, 13]. По расчетам С. Coffey и соавт. [4] коэффициент суицидального риска у молодых осужденных мужчин составляет 9,2 (5,8-15; 95% CI), достоверно превысив риск суицида у больных шизофренией того же возраста.
Несмотря на признание высокого суицидального риска у осужденных многими отечественными и зарубежными исследователями, в исправительных учреждениях по-прежнему отсутствуют эффективные меры по предупре-
ждению аутоагрессии [1, 2, 12 и др.]. В связи с этим необходимо дальнейшее изучение саморазрушительного поведения у контингента исправительных учреждений и выявление факторов риска его возникновения.
К факторам риска аутоагрессии у заключенных относят употребление психоактивных веществ, дисфория, расстройство личности, признаки гиперактивности и дефицита внимания [18], социальные условия (в т.ч. насилие в семье), особенности мотивационно-волевой сферы и эмоционального реагирования личности, импульсивность [1]. Анализируя личностные особенности осужденных с аутоагрессив-ным поведением, А.М. Сысоев [1] обращает внимание на такие черты как высокая агрессивность, упрямство, эгоцентризм, демонстративность, пессимистическая личностная оценка, малодушие, склонность к депрессии, а также импульсивность в принятии решений. Автор выделил несколько типов осужденных мужчин с высоким риском суицидального поведения, среди которых одним из самых крупных является так называемый аффективно-эмоциональный тип (24% лиц с аутоагрессией), включающий импульсивных людей со слабостью воли, у которых суицидальную попытку трудно предсказать [1].
Высокая концентрация лиц с суицидальным поведением в местах лишения свободы заставляет задуматься о наличии общих факторов риска для криминальной активности и ау-тоагрессии. Одним из таких факторов может оказаться синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) [5, 6]. В общей популяции СДВГ в детском возрасте встречается у 37,5% детей [5, 17]. Из них в 30-70% случаев симптомы СДВГ сохраняются и во взрослом периоде [9]. Распространенность синдрома у взрослых варьирует от 1 до 5% [5], но среди осужденных лиц она значительно выше. Так, по некоторым данным, от 24 до 67% осужденных мужчин страдали СДВГ в детском возрасте [11], а от 10 до 60% имели признаки СДВГ на момент обследования [10]. По данным ряда исследователей, СДВГ ассоциируется с антисоциальным поведением, повышая риск арестов и судимости во взрослом периоде [15, 16, 19, 21, 22].
С другой стороны, в отдельных исследованиях [14] была обнаружена связь СДВГ и суицида, особенно у молодых мужчин (%2=9,3; p=0,002). У молодых людей с антисоциальным расстройством личности риск суицидальных попыток и самоповреждений значительно повышался при наличии симптомов СДВГ [20]. Эти данные так же согласуются с результатами других исследователей [22].
В основе тесной связи между СДВГ, ауто-агрессией и криминальной активностью, возможно, лежат импульсивность и недостаток самоконтроля, свойственные лицам с СДВГ [8, 18]. Следует отметить, что аутоагрессия вообще и суицид в частности являются волевым актом. При этом его этапы иногда могут быть свернуты либо деформированы. Так, при импульсивном поведении, которое протекает на фоне сильного эмоционального возбуждения, выпадает этап планирования действий [1]. А. James и соавт. (2004) объясняют связь СДВГ с аутоагрессией через наличие при СДВГ комор-бидной патологии, в частности, расстройств поведения и депрессии [14].
Выявление лиц с высоким риском суицидального поведения, особенно мужчин с СДВГ, депрессией и расстройством поведения, может оказаться полезной профилактической мерой для снижения уровня суицида. Такие осужденные требуют особого внимания со стороны медицинской и психологической службы [22]. СДВГ и другие факторы риска служат не только предикторами аутоагрессии, но и возможными точками приложения программ интер-
венции по снижению суицидального риска. Также необходимо разрабатывать эффективные стратегии социальной реинтеграции для людей, отбывавших наказание в местах лишения свободы, включающие образование, социально-психологическую поддержку, в частности, работу с семьями. Медицинской службе принадлежит существенная роль в реализации этой стратегии [4].
Цель исследования: изучить суицидальное поведение осужденных, оценить его распространенность, а также связь суицидальных попыток в анамнезе с СДВГ, уровнем агрессии, личностными особенностями и другими психопатологическими и социально-психологическими факторами.
Материал и методы исследования.
Объектом исследования стала выборка из 83 осужденных мужчин, отбывающих наказание в исправительных колониях ИК №9 и ИК №10 г. Уфы (Республика Башкортостан).
Для сбора анамнестических и клинико-психопатологических данных использовался метод анкетирования.
Кроме того, были использованы:
1) русскоязычная версия шкалы самооценки СДВГ взрослых (ASRS, Adult ADHD Self-Report Scale) - 18-ти вопросный тест;
2) опросник самооценки СДВГ в детстве на основе критериев МКБ-10 и DSM-IV;
3) тест на враждебность и агрессивное поведение Басса-Дарки;
4) краткая версия теста СМИЛ (стандартизированный многофакторный метод исследования личности) - 71 вопрос;
4) опросник Плутчика-Келлерман-Конте, выявляющий механизмы психологической защиты.
В статистическом анализе использовали сравнение исследуемой (с суицидальными попытками в анамнезе) и контрольной групп с помощью теста Хи-квадрат для дихотомических номинальных переменных и с помощью теста U Манна-Уитни для ранговых переменных. Силу связи оценивали с помощью процедуры корреляции с критерием Пирсона для непараметрических переменных.
Все вычисления проводились с помощью 17 версии программы статистики SPSS.
Результаты и обсуждение.
1. Социально- демографическая характеристика осужденных.
Исследуемая выборка включала осужденных мужчин среднего возраста 27,7±2,3 лет (SE 0,85), отбывающих наказание за совершение
кражи (38,6%), грабежа (16,9%), нанесение вреда здоровью (15,7%), сбыт наркотических средств (16,9%) и другие преступления.
Полученные от осужденных анамнестические сведения свидетельствуют о низком уровне социального благополучия как в их родительских семьях, так и в настоящее время. Почти половина из них - 44,6% (п=37), воспитывались в неполных семьях или вне семьи. При этом каждый четвертый - 25,3% (п=21), характеризовал финансовое положение родительской семьи как «низкое»; 20,5% опрошенных (п=17) сообщали об алкоголизме у отца и / или матери. У 14% (п=12) отец и / или мать были судимы. Образование у 90,4% исследуемых мужчин (п=75) ограничивалось школой или ПТУ. Большинство (59,0%, п=49) имели квалификацию рабочего, но каждый третий (30,1%; п=25) перед заключением под стражу не имел работы.
В законном браке на момент исследования состояло лишь 14% (п=12).
Среди обследованного контингента отмечался высокий уровень зависимости от психоактивных веществ - 49,4% (п=41), в т.ч. алкогольной - 25,3% (п=21), наркотической - 16,9% (п=14) и сочетанной (как алкогольной, так и наркотической) - 7,2% (п=6).
О тяжелых психологических стрессах, таких как угроза жизни, смерть близкого человека, физическое, сексуальное или психологическое насилие и т.д., перенесенных когда-либо в течение жизни, сообщали 86,7% (п=72) опрошенных.
2. Суицидальное поведение осужденных.
Отвечая на вопросы о своём отношении к смерти, каждый третий осужденный - 32,5% (п=27), обнаруживали суицидальные тенденции.
□ без суицидальных тенденций (п=56)
6%
2%
□ были суицидальные попытки (п=20)
□ частые мысли о смерти (п=5)
□ были суицидальные намерения (п=2)
Рис. 1. Суицидальное поведение осужденных.
Из них 5 человек часто думали о смерти на момент обследования, двое раньше серьезно
хотели покончить с собой, и 20 человек (24,1% всей выборки) сообщали об одной или более суицидальных попытках (рис. 1). Двое из совершавших суицидальные попытки признавали нежелание жить в настоящий момент.
Из 20 осужденных, совершавших суицидальные попытки, 8 мужчин пытались покончить с собой однократно, 7 - дважды и 5 человек - более двух раз. В трезвом состоянии было совершено 9 из 25 описанных суицидальных попыток (36,0%). Столько же попыток совершались в состоянии алкогольного опьянения. Две - под действием наркотиков. Пять - в других необычных состояниях, из которых в 2 случаях состояние определялось как депрессия после тяжелой психической травмы.
Причиной 11 из 25 описанных попыток, со слов осужденных, было истинное намерение уйти из жизни. Четыре попытки совершались с целью «доказать свою правоту», 3 - с целью «напугать близких», 2 - с целью «добиться чего-либо». «Неожиданно для себя» были предприняты 3 суицидальные попытки. Одна попытка была совершена «... как в тумане».
Таким образом, можно выделить 3 группы суицидальных попыток по характеру их совершения:
а) истинные (11 попыток);
б) манипулятивные (9 попыток);
в) импульсивные (4 попытки).
Вполне допустимо, что число истинных суицидальных попыток было неосознанно преувеличено некоторыми осужденными, чтобы придать своему поступку больший вес и сохранить самоуважение.
другой способ (п=3)
бросился под поезд (п=1)
отравление
(п=1)
передозировка наркотика (п=2)
порезы вен (п=10)
самоповешение (п=10)
ШШШз
:
1
ЩЩ2
шшшт 10
■
шшшшшшшш 10
10
—I
12
Рис. 2. Способы суицидальных попыток у осужденных.
Среди способов самоубийства опрошенные осужденные чаще всего выбирали самоповешение и самопорезы поверхностных вен (по 10 попыток). Другие способы отмечались редко; среди них - 2 намеренных передозировки наркотика, одна попытка отравления, и одна попытка броситься под поезд. Трое отметили способ самоубийства как «другой», без уточнения (рис. 2).
3. Связь СДВГ и суицидальных попыток в анамнезе.
По анамнестическим данным, полученным от осужденных, треть из них (36,1%; п=30) имели признаки, соответствующие диагностическим критериям СДВГ в детстве. У 4 человек (4,8%) симптомы СДВГ сохранялись на момент обследования.
Среди лиц с суицидальными попытками в анамнезе, на симптомы СДВГ в детстве указывали 11 человек (55,0%). Десять из 19 осужденных с анамнестическими критериями СДВГ и коморбидной зависимостью от психоактивных веществ (52,6%) когда-либо пытались покончить с собой.
Таблица 1
Связь неосложненного СДВГ и СДВГ, осложненного зависимостью от психоактивных веществ (ПАВ) с суицидальным поведением у осужденных
Показатель х2 р (х2) К1 Р (К)
«Детский» тип СДВГ 4,008 0,045 0,227 0,046
«Взрослый» тип СДВГ2 (5,510)3 0,019 0,271 0,019
СДВГ + ПАВ 9,582 0,002 0,373 0,002
Примечания:
1 К - коэффициент корреляции Спирмена.
2 В 2 ячейках ожидаемая частота менее 5. Связь нуждается в дополнительном изучении вследствие недостаточного количества данных.
3 Точный критерий Фишера, р=0,048
У мужчин СДВГ, сохранившийся во взрослом периоде, сопровождался попытками самоубийства в 3 случаях (из 4). Обращал внимание тот факт, что двое осужденных с «взрослым» типом СДВГ, отмечали, что совершили суицидальные попытки импульсивно, «неожиданно для себя».
Статистическая достоверность и сила найденных связей СДВГ и суицидального поведения указана в таблице 1.
4. Другие корреляты суицидальной активности.
Также определялась связь суицидального поведения с такими факторами как стиль вос-
питания, склонность к агрессии и риску, ПАВ-ассоциированные расстройства, психологические травмы и др. (табл. 2).
Таблица 2
Связь других факторов с суицидальным поведением у осужденных
Фактор х2 р (х2) К1 Р (К)
Жестокое отноше- 10,012 0,002 0,349 0,001
ние родителей
Частые драки с 8 7,405 0,007 0,301 0,006
до 12 лет
Участие в группо- 18,937 0,001 0,429 <0,001
вых драках
Рискованные для
жизни поступки в 4,587 0,032 0,235 0,032
детстве
Стрессовые собы- 3,771 0,05 0,218 0,05
тия в жизни
Насилие в ИК2 (14,279)3 <0,001 0,425 <0,001
Компульсивное
влечение к 6,118 0,013 0,282 0,013
алкоголю
Употребление 5,307 0,021 0,256 0,021
наркотика
Астено-
вегетативные и 7,057 0,008 0,292 0,007
соматизированные
расстройства
Примечания:
1 К - коэффициент корреляции Спирмена.
2 В 2 ячейках ожидаемая частота менее 5. Связь нуждается в дополнительном изучении вследствие недостаточного количества данных.
3 Точный критерий Фишера, р=0,002
Так, более высокий уровень суицидальных попыток наблюдался среди осужденных, отношение к которым отца и (или) матери характеризовалось ими как «очень жестокое» или «с частыми физическими наказаниями». Проявления агрессии (частые драки в возрасте с 8 до 12 лет и, особенно, участие в групповых драках) тоже повышали риск суицидальных попыток в дальнейшем. Будущие суициденты чаще рисковали жизнью в детстве, например, катаясь на льдинах по реке, цепляясь за трамвай или прыгая с большой высоты.
Заметное влияние на суицидальное поведение оказывали стрессы: ни один из 12 человек никогда не испытывавших психологическую травму, не совершал суицидальных попыток, в то время как среди осужденных, испытавших одно или более психотравмирующее событие, пытались покончить с собой 26,8% (19 из 71 человек). Особенно травмирующим
стрессовым событием оказалось насилие в исправительной колонии (ИК).
Осужденные сообщали о нем неохотно: сексуальное насилие в ИК отрицали все опрошенные, и только 4 человека сообщали о перенесенном физическом насилии. Каждый из этих четырех пытался покончить с собой!
Более подверженными суицидальным тенденциям оказались те осужденные, которые замечали за собой «непреодолимое» (компуль-сивное) влечение к алкоголю и те, которые употребляли наркотики.
В группе суицидентов чаще отмечались ас-тено-вегетативные проявления и соматизиро-ванные расстройства в виде непонятных болей в теле, слабости и головокружения, ощущения внутренней дрожи, одышки, покалывания или онемения участков кожи и т.д.
Также была найдена ассоциация суицидального поведения с некоторыми показателями агрессии по тесту Басса-Дарки (таблица 3) и свойствами личности по тесту СМИЛ (таблица
4).
Суициденты чаще использовали неконструктивные механизмы неосознанной психологической защиты, такие как регрессия (избегание тревоги путем перехода на более ранние стадии развития), замещение (разрядка подавленных эмоций, которые направляются на объекты, представляющие меньшую опасность, чем те, что вызвали отрицательные эмоции) и реактивное образование (предотвращение выражения неприемлемых мыслей и чувств путем преувеличенного развития противоположных), (табл. 5).
Таблица 3 Связь между показателями агрессии по тесту Басса-Дарки и суицидальным поведением у осужденных
Фактор и Р (И) К1 Р (К)
Раздражительность 246,5 <0,001 0,445 <0,001
Негативизм 302 0,011 0,300 0,01
Обида 348 0,006 0,313 0,005
Подозрительность 348 0,005 0,319 0,004
Вербальная агрессия 331 0,002 0,313 0,005
Общая агрессия 364 0,009 0,296 0,008
Враждебность 303 0,001 0,374 0,001
Примечание:
'К - коэффициент корреляции Спирмена.
Осужденные с суицидальными попытками в анамнезе оценивали своё психическое здоровье достоверно ниже, чем осужденные контрольной группы (и=368, р=0,001; К = 0,362, р=0,001).
Таблица 4
Связь между личностными характеристиками по тесту СМИЛ и суицидальным поведением у осужденных
Фактор И Р (И) К1 Р (К)
Ипохондричность 388,5 0,028 0,250 0,027
Депрессивность 327 0,004 0,332 0,003
Истероидность 362,5 0,012 0,285 0,011
Импульсивность 407 0,048 0,226 0,047
Ригидность 305 0,001 0,362 0,001
Тревожность 370,5 0,016 0,275 0,015
Шизоидность 357,5 0,011 0,291 0,01
Примечание:
1К - коэффициент корреляции Спирмена.
Таблица 5
Связь между механизмами психологической защиты по опроснику Плутчика-Келлерман-Конте и суицидальным поведением у осужденных
Фактор И Р (И) К1 Р (К)
Регрессия 304,5 0,034 0,257 0,033
Замещение 278 0,021 0,280 0,02
Реактивное образование 265 0,02 0,287 0,019
Примечание:
1 К - коэффициент корреляции Спирмена.
Наконец, опрошенным с суицидальными тенденциями, в отличие от контрольной группы, было присуще пессимистическое мировоззрение, они чаще считали, что «в мире больше зла, чем доброты» (%2=5,272, р=0,022).
Обсуждение результатов и выводы.
Вслед за работами отечественных и зарубежных авторов, наше исследование подчеркивает актуальность проблемы суицидального поведения у контингента осужденных мужчин, обусловленную высокой распространенностью суицидальных тенденций и частой отягощен-ностью различной психопатологией. При этом наши данные о частоте суицидальных попыток сходны с таковыми в ранее опубликованных исследованиях [1, 18].
Суицидальные попытки часто совершались в состоянии алкогольного опьянения с целью манипуляции или импульсивно, что подтверждает мнение А.М. Сысоева о значительной
роли слабости волевого контроля у осужден-ных-суицидентов. Эти данные согласуются с найденными в нашем и предшествующих исследованиях связями суицидального поведения с СДВГ [18, 22], одним из устойчивых проявлений которого является импульсивность. Нами было установлено, что «детский» тип СДВГ является предпосылкой для суицидального поведения в будущем, независимо от сохранности его симптомов во взрослом периоде, однако «взрослый» тип СДВГ, возможно, обладает большей предиктивной силой. Необходимы дальнейшие исследования для уточнения роли «взрослого» СДВГ в качестве предиктора суицидального поведения.
Черты эмоционально-волевой неустойчивости находили отражение и в личностных особенностях осужденных, склонных к суициду, в виде преобладания акцентуаций личности по типу импульсивности, демонстративности наряду с тревожностью и склонностью к депрессии. Данная группа лиц характеризовалась высоким уровнем агрессии, раздражительности и враждебности.
Эти осужденные использовали преимущественно незрелые механизмы бессознательной психологической защиты. Очевидно, поэтому они тяжелее переживали психологические стрессы.
К возможным факторам риска суицидальных попыток мы относим также ПАВ-ассоциированные расстройства, с одной стороны, патогенетически связанные с эмоционально-волевыми нарушениями, с другой - облегчающие совершение суицидальной попытки вследствие характерного нейрохимического эффекта.
В заключение стоит отметить необходимость дальнейшего изучения проблемы аутоаг-рессии у осужденных и разработки методов её профилактики и коррекции. Этой цели служит поиск факторов, ассоциированных с высоким уровнем аутоагрессии и, в частности, суицидальной активности. Такие факторы могут служить в качестве индикаторов лиц, которым необходима помощь специалистов, а также в качестве мишеней для превентивных и коррек-ционных программ.
Литература:
1. Сысоев А.М. Психология аутоагрессивного поведения осужденных и его предупреждение: Автореф. дисс. ... докт. психол. наук. - Рязань, 2002. - 44 с.
2. Birmingham L., Mason D., Grubin D. Prevalence of mental disorder in remand prisoners consecutive case study // BMJ. - 1996. - № 313. -Р. 1521-1523.
3. Brooke D., Taylor C., Gunn J., Maden A. Point prevalence of mental disorder in unconvicted male prisoners in England and Wales // BMJ. - 1996. -№ 313. - Р. 1524-1527.
4. Coffey C., Veit F., Wolfe R., Cini E., Patton G.C. Mortality in young offenders: retrospective cohort study // BMJ. - 2003. - № 326. - Р. 1064.
5. Comings D.E., Chen T.J.H., Blum K., Mengucci J.F., Blum S.H., Meshkin B. Neurogenetic interactions and aberrant behavioral co-morbidity of attention deficit hyperactivity disorder (ADHD): dispelling myths. Theoretical Biology and Medical Modelling. - 2005. - № 50. - Р. 1742-4682.
6. Daud A. Comorbidity / overlapping between ADHD and PTSD in relation to IQ among children of traumatized / non-traumatized parents // J. of attention disorders. - 2009. - Vol. 13, № 2. - Р. 188-196.
7. Department of Health. Our healthier nation. 1998. http://www.archive.official-documents.co.uk/document/doh/ohnation/title.htm (accessed 23 Nov 2002).
8. Evenden J. Impulsivity: a discussion of clinical and experimental findings // Journal of Psychopharmacology. - 1999. - Vol. 13, № 2. -Р. 180-192.
9. Faraone S.V., Biederman J., Spencer T. et al. Attention-deficit/hyperactivity disorder in adults: an overview // Biol. Psychiatry. - 2000. - № 48. -Р. 9-20.
10. Ghanizadeh A., Reza M.M., Akhondzadeh S., Hossein S.-Z. Attention deficit hyperactivity disorder in imprisoned individuals - a review // Psychiatria Danubina. - 2011. - Vol. 23, № 2. -Р. 139-144.
11. Gudjonsson G.H., Sigurdsson F.J., Young S., Newton A.K. Attention deficit hyperactivity disorder (ADHD). How do ADHD symptoms relate to personality among prisoners? // Personality and individual differences. - 2009. -№ 47. - Р. 64-68.
12. Gunn J., Maden A., Swinton M. Treatment needs of prisoners with psychiatric disorders // BMJ. -1991. - № 303. - Р. 338-341.
13. HM Chief Inspector of Prisons for England and Wales. Suicide is everyone's concern: a thematic review. 1999. http://www.homeoffice.gov.uk/docs/suicide.html (accessed 23Nov 2002).
14. James A., Lai F.H., Dahl C. Attention deficit hyperactivity disorder and suicide: a review of possible associations // Acta Psychiatr. Scand. -2004. - Vol. 110, № 6. - P. 408-415.
15. Kubiak S.P., Arfken C.L., Swartz J.A. Treatment at the front end of the criminal justice continuum: the association between arrest and admission into specialty substance abuse treatment // Subst. Abuse Treat. Prev. Policy. - 2006. - № 1. - P. 20.
16. Mannuzza S., Klein R.G., Konig P.H., Giampino T.L. Hyperactive boys almost grown up. IV. Criminality and its relationship to psychiatric status // Arch. Gen. Psychiatry. - 1989. - № 46. -P. 1073-1079.
17. Office of Population Censuses and Surveys. OPCS Morbidity Statistics from General Practice: Fourth National Study, 1991-1992. http://www.statistics.gov.uk/ (accessed 15 Oct 2002).
18. Putnins A.L. Correlates and predictors of self-reported suicide attempts among incarcerated youths // Int. J. of offender therapy and comparative Criminol. - 2005. - Vol. 49, № 2. -P. 143-157.
19. Satterfield J.H., Schell A. A prospective study of hyperactive boys with conduct problems and normal boys: adolescent and adult criminality // J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. - 1997. -№ 36. - P. 1726-1735.
20. Semiz U.B., Basoglu C., Oner O., Munir K.M., Ates A., Algul A., Ebrinc S., Cetin M. Effects of diagnostic comorbidity and dimensional symptoms of attention-deficit-hyperactivity disorder in men with antisocial personality disorder // Australian and New Zealand J. of psychiatry. - 2008. - Vol. 42, № 5. - P. 405-413.
21. Vitelli R. Prevalence of Childhood conduct and attention-deficit hyperactivity disorders in adult
maximum-security inmates // Int. J. of offender therapy and comparative criminol. - 1996. - Vol. 40, № 4. - P. 263-271. 22. Westmoreland P, Gunter T, Loveless P, Allen J, Sieleni B, Black DW. Attention deficit hyperactivity disorder in men and women newly committed to prison: clinical characteristics, psychiatric comorbidity, and quality of life // Int. J. of offender therapy and comparative criminol. -2010. - Vol. 54, № 3. - P. 361-377.
PREVALENCE AND RISK FACTORS OF SUICIDAL BEHAVIOR IN CONVICTED MALES
R.M. Masagutov, M.Y. Pronina, Y.M. Nicolaev
Bashkir State Medical University, Ufa, Russia
This study included nationally representative sample of 83 incarcerated males (mean age 27,7). About 25% of convicted males reported suicidal attempts earlier in their life. There were found significant correlates of suicidal behavior, including ADHD, parental cruelty, frequent fights in childhood, aggression level, alcohol dependence, drug use, psychotrauma and a number of personality accentuations.
Conclusions: ADHD, aggression, substance use disorders, psychotrauma and some personality characteristics are the problems significantly associated with suicidal behavior in prison population. Therefore, offenders with such conditions should be considered to be at high risk, which helps to organize an adequate diagnostics, preventive measures and treatment for them. These factors not only have predictive value but should also be considered as appropriate targets when intervening to reduce suicide risk.
Key words: prisoners, suicidal behavior, ADHD, aggression, personality accentuations, psychotrauma
УДК 616.89-008.441.44:61
АВИТАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ У ЛИЦ, СТРАДАЮЩИХ БРОНХИАЛЬНОЙ АСТМОЙ
Ю.Р. Вагин, Н.А. Стрелков Психологический центр, г. Пермь
Контактная информация: Вагин Юрий Робертович, к.м.н., руководитель Психологического центра, г. Пермь.
Телефон: (342) 29-00-846, 29-88-111, e-mail: pcdv@perm.ru, info@pcdv.ru Стрелков Николай Александрович, к.м.н., врач-психотерапевт Психологического центра, г. Пермь. Телефон: (342) 29-00-846, 29-88-111, e-mail: pcdv@perm.ru, info@pcdv.ru
На основе разработанного авторами варианта ассоциативного теста для изучения времени реакции на слова-стимулы, имеющих отношение к теме смерти, проведено обследование больных бронхиальной астмой. У этой категории пациентов выявлены меньшие проявления различных форм авитальной активности в анамнезе по
