CC BY
106
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2017. № 4
ПРОБЛЕМЫ ЧАСТНОГО ПРАВА
С. Ю. Филиппова, кандидат юридических наук, доцент кафедры коммерческого права и основ правоведения юридического факультета МГУ*
РАСПОРЯЖЕНИЯ НА СЛУЧАЙ СМЕРТИ:
ОПЫТ СИСТЕМАТИЗАЦИИ НОРМ ЧАСТНОГО ПРАВА
В статье рассматриваются способы распоряжения на случай смерти, предусмотренные нормами законодательства в частноправовой сфере. Выявляются закономерности регулирования распоряжений на случай смерти и основания ограничения свободы усмотрения субъектов. Сделан ряд практических выводов по применению различных распоряжений.
Ключевые слова: распоряжение на случай смерти, частное право, гражданское право, завещание, органы и ткани человека, опека и попечительство, систематизация законодательства.
The article discusses the order in case of death and stipulated norms of the legislation in the sphere of private law. Laws governing the regulation of death orders and the grounds for limiting the discretion of subjects are revealed. A number of practical conclusions on the application of various orders have been made.
Keywords: death order, private law, civil law, will, human organs and tissues, guardianship, systematization of legislation.
Частное право, представляющее собой систему норм права, регулирующих отношения лиц, находящихся в состоянии формального равенства, автономии воли и имущественной самостоятельности, является, несомненно, самой значительной частью права хотя бы в силу вовлеченности в соответствующие отношения абсолютно всего населения страны. Невозможно прожить жизнь, не вступив в частные правоотношения. Если законодательство, регулирующее отношения в области освоения космоса, градостроительства, охраны исторических памятников, может никогда не затронуть жизнедеятельность конкретного человека: он может не трудиться, не вступать в брак, не пользоваться системой здравоохранения и библиотеками, не совершать преступлений и административных проступков, а потому не вступать в уголовные и административные правоотношения, — однако первый же акт поглощения пищи младенцем является его юридическим поступком, влекущим реализацию права собственности, — уничтоже-
нием путем потребления предоставленного имущества. Как и совершение иных юридических поступков, оно не требует дееспособности субъекта и может совершаться самостоятельно любым лицом.
Несмотря на широчайшее, можно сказать, тотальное распространение частных отношений, нормы частного права в настоящее время в России не кодифицированы и не систематизированы иным способом (не инкорпорированы, не консолидированы), причем ни на официальном, ни на неофициальном уровнях. Они размещены: а) в ряде кодексов — Гражданском, Семейном, Земельном, Трудовом, Торгового мореплавания и пр., б) в ряде федеральных законов и иных нормативных правовых актов, например ФЗ «Об акционерных обществах», ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)», ФЗ «Об инвестиционном товариществе» и др.;
в) в международных договорах и конвенциях (например, Конвенция ООН «О договорах международной купли-продажи товаров» 1980 г.);
г) в правовых обычаях, сложившихся в отдельных сферах (банковские обычаи, обычаи делового оборота). Нормы, содержащиеся в таких источниках, не всегда понимаются буквально, зачастую их смысл определяется в соответствии с официальным толкованием, даваемым высшими судебными органами (Конституционным Судом РФ, Верховным Судом РФ), а также содержащимся в продолжающих действовать актах ныне не существующего судебного органа — Высшего Арбитражного суда РФ (например, Постановление Пленума «О свободе договора и ее пределах»). Помимо норм, исходящих от государства и санкционированных государством, в области регулирования частных отношений действуют правила, исходящие от сообщества коммерсантов, иных профессиональных сообществ, например, акты саморегулируемых организаций, рекомендательные акты, акты так называемого «мягкого права» (new lex mercatoria), правовой режим которых и механизм действия до настоящего времени до конца не изучен.
Отсутствие систематизации даже частноправовых норм, содержащихся в законодательстве, приводит к сложностям выделения принципов частного права, обнаружения тенденций его развития. Традиционны попытки построения принципов права и выявления тенденций в отношении законодательных массивов, аккумулируемых вокруг существующих кодифицированных актов: например, тогда говорят о принципах и тенденциях развития гражданского права, семейного права и пр. Однако ни для кого не секрет, что кодифицированные акты, как и иные законодательные акты, не строятся на основе единства предмета и метода регулирования — регулирование любых отношений сочетает публичные и частные начала в пропорции, которая отражает текущую ситуацию и потребности в соответствующем регулировании.
Отсутствие кодификации частноправовых норм в современных условиях в России объясняется эволюцией российского частноправового законодательства, в котором несложно обнаружить тенденцию дробления, дезукрупнения нормативных правовых актов, которая, по своей сути, противоположна кодификации. Мы видим, как из консолидированного акта «Свод законов Российской империи» выделились отдельные кодифицированные акты. Например, известна масштабная попытка разработки Гражданского уложения, предпринятая в конце XIX в., который мог бы действительно стать кодифицированным актом частного права, однако в силу известных причин эта попытка не увенчалась успехом. После революции были созданы документы, регулирующие отдельные сферы частной жизни, однако, исходя из логики, «у нас нет ничего частного». При таком исходном постулате очевидна нецелесообразность единого комплексного регулирования частных отношений кодифицированным актом в эти годы. В дальнейшем структура законодательства кардинально не менялась, обновление законодательства в частной сфере не было связано с его общей систематизацией, а производилось в отдельных сферах права (гражданское, семейное, жилищное и др.).
В современный период разработка основных нормативных правовых актов частноправовой сферы пришлась на конец ХХ—начало XXI в. в первую очередь под влиянием сложившихся в советское время представлений о структуре законодательства. Так и получилось, что Семейный и Жилищный кодексы отделены от кодекса Гражданского, зато внутри Гражданского кодекса существует значительный массив норм, регулирующих отнюдь не частные отношения, при этом частноправовое регулирование наряду с ГК осуществляется и иными актами. итог таков: на сегодня законодательство, регулирующее частные отношения, не систематизировано.
И если целесообразность официальной кодификации норм частного права вызывает большие сомнения — в этом плане приоритет следует отдавать традициям правового регулирования, то в части целесообразности неофициальной систематизации частноправовых норм таких сомнений нет. Представляется, что сходство правовых феноменов, регулируемых в различных правовых актах, позволит выявить общность и в используемых для регулирования соответствующих отношений приемах и способах. Да и практическое удобство такой неофициальной систематизации норм, регулирующих сходные отношения, не вызывает сомнений.
Настоящая статья представляет собой результат проведенного автором опыта систематизации законодательства, регулирующего отношения по распоряжениям на случай смерти.
Распоряжения на случай собственной смерти относятся к области частного права, причем в любом понимании такового. В таких распоряжениях в полной мере проявляется парадигма персоноцен-тризма. Действительно, возможность распорядиться на случай смерти зиждется на уважении личной автономии, ценности свободы воли и личности как таковой. Известно, что в периоды, когда преобладающей идеей становилась идея приоритета общественного интереса над личным, распоряжения на случай смерти ограничивались. Достаточно вспомнить Декрет ВЦИК от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования», согласно которому отменялось наследование как по закону, так и по завещанию, а имущество, принадлежавшее лицу, после его смерти становилось государственным достоянием РСФСР. Борьбу общественного интереса с личным в распоряжениях на случай смерти иллюстрирует дело Алины Саблиной, о котором речь пойдет далее в настоящей работе. Этот поиск законодателем баланса общественного и личного хорошо просматривается при исследовании законодательства об отдельных распоряжениях на случай смерти.
Проблема, вызванная отсутствием систематизации норм частного права, хорошо видна на проблеме распоряжений на случай смерти. Несмотря на сходство ситуаций и возможностей составления таких распоряжений, о научном осмыслении института распоряжений на случай смерти в частном праве говорить не приходится. Более того, существует иллюзия, что распоряжения на случай смерти представлены исключительно завещанием, что, конечно, не так. В ст. 1118 ГК РФ содержится норма, в соответствии с которой распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания. Буквальное толкование указанной статьи приводит к выводу об императивном характере данной нормы и установления завещания как единственной возможности распорядиться в отношении принадлежащего лицу имущества. Однако в действительности завещание — вовсе не единственный вариант распоряжений на случай смерти, хотя такая позиция часто встречается в юридической литературе. Например, монография Е. П. Путинцевой, названная «Распоряжения на случай смерти», открывается утверждением, что именно завещание представляет собой способ распоряжения на случай смерти, и несмотря на название своей работы, предполагавшее более широкую постановку проблемы, именно к распоряжению имуществом автор сводит все распоряжения на случай смерти 1 . Такой подход вполне объясним — все же для гражданского права именно имущественные отношения являются своего рода «предметным ядром», поэтому во-
1 См.: Путинцева Е. П. Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германии. М., 2016.
круг правового регулирования имущественных отношений и строится наука гражданского права. Вместе с тем в сфере частного права роль имущественных отношений несколько иная. Большое (может быть, даже превалирующее) значение приобретают иные ценности, которые не могут быть сведены к имуществу и имущественным интересам, распоряжение которыми на случай смерти с помощью завещания не производится. сведение частного права к гражданскому праву привело к тому, что необоснованно обойденными цивилистической наукой оказались иные распоряжения на случай смерти, не направленные на распоряжение имуществом.
Между тем в течение жизни человек вступает во множество отношений, не все эти отношения носят имущественный характер, т. е. связаны с принадлежностью ему определенного имущества либо имущественных прав и обязанностей. Лицо вступает в родительские, авторские правоотношения, исповедует определенную религию, имеет личную и семейную тайну. Вся совокупность прав и благ, которые остались у лица к моменту смерти, значительно превышает состав наследственной массы, которая представляет собой лишь имущественную часть оставшегося после смерти лица состояния.
Нормы, регулирующие распоряжения на случай смерти отдельными частями состояния человека, разбросаны по всему российскому законодательству.
Проведем систематизацию норм отечественного частного права, регулирующих распоряжения на случай смерти, и попытаемся выявить общие положения в регулировании таких распоряжений, тем самым сформулировав основы института распоряжений на случай смерти в российском частном праве. В настоящей статье умышленно не рассматривается завещание. Это —очевидный способ распоряжения на случай смерти, подробно освещенный в юридической литературе по гражданскому праву. В том числе ученые со всем вниманием отнеслись к последним изменениям в области завещательных распоряжений, описали и объяснили их в новейшей литературе. Между тем иные распоряжения на случай смерти не нашли столь полного отражения в юридической литературе.
Наибольшее сходство с завещанием имеет завещательное распоряжение правами на денежные средства в банке. Возможность составления такого распоряжения иным, помимо классического завещания, способом предусмотрена ст. 1128 ГК РФ. Буквальное содержание ст. 1128 ГК приводит к выводу о том, что распоряжение правами на денежные средства, сделанное в филиале банка, где находится банковский счет гражданина, рассматривается как отдельное от завещания распоряжение, которое в силу использованного приема юридической техники «имеет силу нотариально удостоверенного за-
вещания». Отметим, что п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» толкует данное положение расширительно, указывая, что такое распоряжение является видом завещания (хотя и «самостоятельным»). Такого вывода придерживаются и отдельные ученые2 . Вряд ли с такой квалификацией завещательного распоряжения правами на денежные средства в банке можно согласиться. Представляется, что и завещание, и завещательное распоряжение правами на денежные средства в банке являются подвидами (разновидностями) единого по своей сути явления — распоряжений на случай смерти. Несмотря на их сходство, они все же различаются по форме и содержанию. Закон устанавливает требования к форме такого распоряжения: в соответствии со ст. 1128 ГК оно требует квалифицированной письменной формы — составляется собственноручно завещателем, подписывается им и удостоверяется служащим банка. Порядок совершения таких распоряжений урегулирован Правилами совершения завещательных распоряжений правами на денежные средства в банках, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 27 мая 2002 г. № 351. В соответствии с п. 3 совершение (по всей видимости, речь идет об удостоверении служащим банка) завещательного распоряжения осуществляется бесплатно. Предусматривается возможность составления одного или нескольких завещательных распоряжений, допускается указание нескольких наследников в таком распоряжении с определением или без определения доли каждого. В соответствии с п. 8 Правил прямо допускаются условные распоряжения, выдача вклада по которым связана с наступлением определенного обстоятельства, например достижения определенного возраста. Допускается также подназначение наследников (п. 7 Правил). Вопрос допустимости условных завещаний является дискуссионным в юридической литературе, зачастую отмечают риск ограничения правоспособности подобного рода условными завещаниями 3, однако даже те авторы, которые с осторожностью относятся к условным завещаниям, признают допустимость условных завещательных распоряжений денежными средствами в банке, приводя к этому выводу систему аргументов4. Как видим, ученые интуитивно чувствуют разницу между завещанием и завещательным распоряжением правами на денежные
2 См., напр.: Блинков О.Е. Завещательные распоряжения правами на денежные средства в банках // Банковское право. 2006. № 4.
3 См. об этом: Девицын М. Ю. О недопустимости условных завещаний // Наследственное право. 2009. № 1. С. 15; Крайнова Т.К. Удостоверение завещаний под условием // Нотариальный вестник. 2007. № 12; Рябцева Г. К. Условные завещания в российском наследственном праве // Наследственное право. 2012. № 2.
4 См.: Великоклад Т.П. Правомочия завещателя на включения условий в завещание // Наследственное право. 2013. № 2.
средства, эта разница и приводит к допустимости условных распоряжений в одном случае и недопустимости в другом.
Требования к лицу, составляющему завещательное распоряжение имущественными правами на денежные средства в банке, закон специально не определяет, и именно в этом смысле важнейшее значение имеет юридическая квалификация такого распоряжения. Ведь если распоряжение является разновидностью завещания, то составить его может только лицо, право- и дееспособность которого позволяет составлять завещания. В соответствии с прямым указанием п. 2 ст. 1118 ГК составление завещания требует полного объема дееспособности, при этом личный характер завещания не предполагает возможности представительства (в том числе законного). Это значит, что несовершеннолетний не может составить завещание, за такого несовершеннолетнего завещание не может составить его родитель. Иное дело —договор банковского вклада. Заключать договор банковского вклада и распоряжаться вкладом несовершеннолетний может самостоятельно с 14-летнего возраста (ст. 26 ГК РФ). Если составление завещательного распоряжения правами на денежные средства в банке рассматривать как разновидность распоряжения банковским вкладом, а не разновидность завещания, то для совершения такого распоряжения полный объем дееспособности не требуется. Однако в настоящее время преобладающей позицией является иная. В юридической литературе преобладает толкование, исходящее из запрета совершения завещательных распоряжений несовершеннолетними вкладчиками 5 . Ранее такой запрет был прямо установлен п. 647 Инструкции Госбанка СССР от 21 ноября 1980 г. № 12 «По операционной работе, бухгалтерскому учету, внутрибанковскому контролю и отчетности учреждений Государственного банка СССР». Вместе с тем, если рассматривать завещательное распоряжение не как разновидность завещания, а как отдельное распоряжение на случай смерти, составление которого является правомочием вкладчика по договору банковского вклада, то его может составить и несовершеннолетний вкладчик. При этом, раз договор банковского вклада является публичным в силу прямого указания закона, то и условия таких договоров должны быть одинаковыми для всех, в том числе несовершеннолетних вкладчиков. Представляется, что ограничение права несовершеннолетних вкладчиков на составление завещательных распоряжений правами на денежные средства в банке не соответствуют назначению данного института и связаны с неверной юридической ква-
5 Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1,2,3 / Под ред. П. В. Крашенинникова. М., 2013 (автор комментария к ст. 26 — О. А. Рузакова).
лификацией этого правового средства не в качестве правомочия вкладчика, а в качестве вида завещания.
Продолжим наше исследование распоряжением, используемым в родительских правоотношениях. Нормы о составлении распоряжений, вытекающих из родительского права, содержатся не в Семейном кодексе РФ, где их логично было бы ожидать, а в ФЗ «Об опеке и попечительстве».
В соответствии со ст. 13 ФЗ «Об опеке и попечительстве» устанавливается право единственного родителя или обоих родителей несовершеннолетнего определить на случай своей одновременной смерти опекуна или попечителя ребенку. Закон определяет порядок такого распоряжения — его можно оставить путем составления заявления в орган опеки и попечительства по месту жительства ребенка. Такое заявление подписывается собственноручно родителями (родителем) несовершеннолетнего, подпись удостоверяется руководителем органа опеки и попечительства. Допускается удостоверение такой подписи в нотариальном порядке, а также некоторыми иными субъектами. Как видим, для такого распоряжения, как и в предыдущем случае, установлена квалифицированная письменная форма.
Такое заявление, хотя и является распоряжением на случай смерти, не может рассматриваться в качестве завещания, поскольку лицо, подающее такое распоряжение, не распоряжается собственным имуществом или правами — у самого родителя нет права быть опекуном или попечителем своего ребенка — основанием его законного представительства является не назначение опекуном или попечителем, а происхождение ребенка от родителя в силу факта рождения, установленное в определенном законом порядке.
Таким образом, распоряжение на случай смерти о назначении опекуна или попечителя несовершеннолетнему является самостоятельным распоряжением на случай смерти. По своей юридической природе такое распоряжение является юридическим актом — правомерным действием, специально направленным на создание правовых последствий. Вопрос о том, можно ли квалифицировать такое распоряжение в качестве сделки, является непростым. С одной стороны, очевидна направленность данного действия на создание правовых последствий (родитель желает возникновения правоотношений опеки или попечительства в отношении своего ребенка с определенным лицом), что исключает возможность квалификации такого распоряжения как юридического поступка. Однако, с другой стороны, сделка по общему правилу порождает обязанности только для лица, ее совершающего, однако распоряжение на случай смерти не породит обязанностей для родителя, более того, оно вообще не создаст для него никаких правовых последствий (ни прав, ни обязанности,
ни даже простой связанности, характерной для оферты) — ни в настоящем, ни в будущем. Поэтому нельзя говорить об отлагательном условии в таком распоряжении. Распоряжение может быть отменено в любой момент.
Правовое воздействие распоряжение оказывает на органы опеки и попечительства, которые вовсе не являются субъектами гражданского права в силу ст. 2 ГК. Органы опеки и попечительства, являющиеся адресатом такого распоряжения, обязаны следовать указаниям родителя. В силу закона после смерти родителя (родителей) орган опеки и попечительства назначает опекуна или попечителя несовершеннолетнему в соответствии с таким заявлением и может принять акт об отказе в назначении опекуном или попечителем только в случае, если такое назначение противоречит гражданскому или семейному законодательству либо интересам ребенка. Следует отметить, что назначая опекуна или попечителя, органы опеки и попечительства действуют не в собственном интересе и не в интересе государства, а исключительно в интересах такого ребенка, никаких собственных субъективных прав у органов опеки и попечительства при этом не возникает. В данном правоотношении органы опеки и попечительства действуют не на началах равенства, автономии воли и имущественной самостоятельности, как это характерно для участников гражданских правоотношений, а в пределах своих полномочий. Получается, что хотя само распоряжение на случай смерти является областью частного права, его правовые последствия находятся за рамками частноправовых отношений. Это еще раз подтверждает предварительный вывод о том, что рассматриваемое распоряжение не может быть квалифицировано в качестве гражданско-правовой сделки.
Поскольку реализация родительских прав самостоятельно в силу прямого указания в п. 2 ст. 62 Семейного кодекса допускается по достижении родителем шестнадцатилетнего возраста, то и совершение распоряжения на случай смерти, являющееся правом родителя, может осуществляться лицом самостоятельно с 16 лет, для этого не требуется полного объема дееспособности. Несовершеннолетние от 16 до 18 лет могут составлять такое распоряжение без согласия своих родителей или попечителей, самостоятельно реализуя свои родительские права. Возможность составления распоряжения несовершеннолетним родителем, не достигшим 16 лет, представляется сомнительной. Ребенку такого несовершеннолетнего родителя назначается опекун, который осуществляет воспитание ребенка совместно с родителем. Право составления распоряжения на случай смерти является личным правом родителя, его реализация через представителей или совместно с представителями невозможна. По этой причине представляется,
что несовершеннолетний родитель, не достигший 16 лет, не может составить распоряжение на случай своей смерти.
В случае, если заявление подается обоими родителями в отношении опеки или попечительства на случай своей одновременной смерти, остается не вполне ясным, можно ли рассматривать такое заявление в качестве договора. С одной стороны, согласованность воль родителей позволяет говорить о том, что в основе лежит соглашение, но отсутствие прав и обязанностей сторон такого совместного распоряжения, которые бы возникли непосредственно в силу его составления, заставляет усомниться в такой его квалификации.
В отсутствие такого распоряжения в случае смерти единственного родителя или одновременной смерти обоих родителей лица опекун или попечитель ребенку назначается органами опеки и попечительства на общих основаниях.
Таким образом, распоряжение родителей на случай смерти о назначении опекуном или попечителем ребенку определенного лица является правомерным юридическим актом, не являющимся сделкой, не порождающим правовые последствия при жизни лица, сделавшего такое распоряжение, и создающим обязанность органов опеки и попечительства действовать в соответствии с данным распоряжением при наступлении смерти лица, составившего такое распоряжение, которую данный орган выполняет в силу возложенных на него полномочий. такое распоряжение не создает юридических обязанностей для родителя, потенциального опекуна или попечителя, назначение которого допускается только с его согласия, независимо от содержания подобного распоряжения и является обязательным только для органов опеки и попечительства, которые обязаны руководствоваться выраженной волей родителя при назначении опекуна или попечителя.
Третий вид распоряжений на случай смерти — распоряжение в отношении своего тела. Нормы, регулирующие распоряжения в отношении тела, содержатся в ряде нормативных правовых актов. Так, этому вопросу специально посвящена ст. 5 ФЗ «О погребении и похоронном деле» № 8-ФЗ от 12 января 1996 г. В соответствии с этой статьей лицо может выразить «пожелание» о достойном отношении к его телу после смерти. Установлена форма такого пожелания: она может быть устной в присутствии свидетелей или письменной. Содержанием такого пожелания может быть: а) согласие или несогласие быть подвергнутым патолого-анатомическому вскрытию, б) согласие или несогласие на изъятие органов и (или) тканей из его тела, в) указание на место погребения, обычаи, традиции погребения, а также указание, рядом с какими ранее умершими лицами лицо желает быть погребенным; в) указание быть подвергнутым кремации; г) указание о «доверии исполнить свое волеизъявление тому или иному лицу».
Закон определяет порядок восполнения отсутствия распоряжения
на случай смерти в отношении тела лица. В соответствии с п. 3 ФЗ «О погребении и похоронном деле» распоряжения в отношении тела в таком случае делают супруг, близкие родственники, к которым относятся дети, родители, усыновленные, усыновители, родные братья и сестры, внуки, бабушка, дедушка лица, иные родственники или законный представитель лица, а при их отсутствии — иные лица, взявшие на себя обязанность осуществить погребение умершего. Как видим, закон не содержит указание приоритета лиц, заменяющих отсутствующее волеизъявление лица в группе «супруг, близкие и иные родственники», однако системное толкование позволяет сделать вывод, что указание лиц произведено в законе исходя из уменьшения такого приоритета.
Нормы в отношении этого вида распоряжений содержатся также в ст. 8 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. № 4180—1 (далее — Закон «О трансплантации»), в соответствии с которой установлена презумпция согласия лица на трансплантацию органов и (или) тканей у трупа. Такая презумпция может быть опровергнута при жизни лица путем составления распоряжения, содержащего запрет на такую трансплантацию, причем при жизни лица такое распоряжение может быть сделано не только самим лицом, но также и его близкими родственниками или законным представителем. После смерти лица отсутствующая воля не подлежит восполнению близкими родственниками или законным представителем. В этом случае презумпция согласия считается непреодоленной и действует, т. е. согласие на трансплантацию считается данным. Конституционный суд по делу Алины Саблиной определением от 10 февраля 2016 г. № 224-О отказал в принятии к рассмотрению жалобы в отношении конституционности данной нормы, отметив, что у медицинских организаций и врачей отсутствует обязанность сообщать родственникам «потенциального посмертного донора» о планируемом изъятии органов, с тем чтобы они могли своевременно решить вопрос о распоряжении на случай смерти, отменяющем презюмируе-мое согласие на трансплантацию. Поскольку соответствующий закон официально опубликован, родственники вправе, по мнению Конституционного суда, самостоятельно получать информацию о необходимости оставления такого распоряжения. Здесь налицо ситуация конфликта частного и общественного интереса, решение законодателя в пользу живых исходя из того, что органы и ткани умершего могут сохранить жизнь кому-то, очевидно, ущемляет частный интерес, общественный интерес, состоящий в сохранении жизней, в данном случае привел к ограничению распоряжения на случай смерти.
Нормы в отношении указанного распоряжения содержатся также в ФЗ «Об охране здоровья граждан». В соответствии с п. 6 ст. 37
распоряжение о несогласии на изъятие органов и тканей из тела после смерти для трансплантации может быть дано совершеннолетним дееспособным гражданином в устной форме в присутствии свидетелей или в письменной форме, заверенной руководителем медицинской организации или некоторыми иными субъектами. В реальности посмертными донорами как правило оказываются молодые здоровые люди, погибшие в результате несчастных случаев, которые редко заблаговременно заботятся о составлении распоряжения относительно тела на случай смерти. Так, в уже упомянутом деле Алине Саблиной, из тела которой посмертно были изъяты органы, на момент смерти было 19 лет, причем последние дни жизни она находилась в коме и не имела возможности распорядиться своим телом.
Такое разрозненное регулирование одного распоряжения на случай смерти (в трех федеральных законах) неизбежно вызывает коллизии, которые в данном случае вызваны не дефектами юридической техники, а мучительными поисками законодателя этически приемлемого ответа на сложнейший вопрос взвешивания интересов умершего и живых. Яркой иллюстрацией этих поисков является постепенный отход от концепции выраженного согласия на посмертную трансплантацию к концепции премируемого согласия, опровергнуть которое может лишь совершеннолетний дееспособный гражданин. Исходя из приведенных положений ФЗ «О погребении и похоронном деле», волеизъявление должно быть выражено явно, а исходя из норм Закона «О трансплантации» и ФЗ «Об охране здоровья граждан» речь может идти об установленной презумпции согласия на трансплантацию. Представляется, что такая коллизия разрешается исходя из общих правил разрешения коллизий. Закон «О трансплантации» является самым старым из всех названных законов, принят он еще до Конституции РФ. Это значит, что, исходя из принципа Lex posterior derogat priori, положения этого закона вытесняются всеми нормами, принятыми позднее, в частности ст. 5 ФЗ «О погребении и похоронном деле». С другой стороны, ФЗ «Об охране здоровья граждан» регулирует лишь одно распоряжение на случай смерти — в части согласия на трансплантацию, поэтому соответствующая норма вытесняет правило ФЗ «О погребении и похоронном деле» относительно волеизъявления о трансплантации. В остальной части подлежит применению ФЗ «О погребении и похоронном деле».
Как видим, и для этого распоряжения установлены специальные требования к форме — она может быть квалифицированной устной или письменной.
Таким образом, распоряжение на случай смерти в отношении тела представляет собой юридический акт, правомерное действие субъекта права, направленное на создание правовых последствий после смерти
такого лица. Данное распоряжение не создает прав и обязанностей для лица, составляющего такое распоряжение, может быть отменено или изменено в любой момент. Органы и ткани человека не рассматриваются объектами гражданских прав. Сделки в отношении органов и тканей человека являются ничтожными и влекут привлечение к уголовной ответственности (ст. 1, 15 Закона «О трансплантации органов и (или) тканей человека»), хотя в современной литературе и отмечается, что подобный запрет не отвечает современным реалиям6. Это значит, что распоряжение на случай смерти о теле лица не порождает гражданско-правовых последствий — не вызывает, не прекращает и не изменяет гражданских прав и обязанностей. При таких обстоятельствах данное юридическое действие не может квалифицироваться в качестве гражданско-правовой сделки.
Четвертый вид распоряжений на случай смерти — распоряжения об обнародовании произведения, о внесении изменений в произведение и его охране. Возможность составления таких распоряжений вытекает из положений ст. 1266, 1267, 1268 ГК РФ. В соответствии с п. 1 ст. 1266 ГК автор может выразить волю в завещании, письмах, дневниках, иной письменной форме относительно допустимости внесения изменений, сокращений и дополнений в произведение, чтобы при этом не искажался замысел автора и не нарушалась целостность произведения. В соответствии с п. 3 ст. 1268 ГК в той же форме может выражена воля автора на обнародование произведения после смерти автора.
Автор вправе также в силу прямого указания в п. 2 ст. 1267 ГК указать лицо, на которое он возлагает охрану авторства, имени автора и неприкосновенности произведения. Хотя такое распоряжение не является завещанием, порядок составления такого распоряжения соответствует порядку назначения исполнителя завещания. Как видим, если составление распоряжения о неприкосновенности произведения может производиться без соблюдения квалифицированной письменной формы — достаточно любого письменного документа, содержащего волеизъявление автора, то назначение лица, осуществляющего охрану авторских прав, после смерти автора требует соблюдения формальностей.
В соответствии с официальным толкованием положений закона, отсутствующее волеизъявление не восполняется. В соответствии с п. 31 Постановления Пленума Верховного Суда № 5, Пленума Высшего арбитражного суда № 29 от 26 марта 2009 г. «О некоторых во-
6 См. об этом, напр.: Капитонов Е. А., Романовская О. В., Романовский Г. Б. Правовое регулирование трансплантологии. М., 2016; Мызров С. Н., Нагорный В. А. К вопросу о вещно-правовом статусе органов и тканей человека: дифференцированный подход к разрешению проблемы // Медицинское право. 2014. № 3. С. 35-40.
просах, возникающих в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», при отсутствии доказательств того, что согласие было определенно выражено, оно не считается полученным.
При отсутствии распоряжений относительно лица, уполномоченного осуществлять охрану прав автора после его смерти, это могут делать наследники умершего автора (абз. 2 п. 2 ст. 1267 ГК), а в большинстве случаев и любые заинтересованные лица (п. 2 ст. 1228 ГК).
Как видим, распоряжения относительно обнародования произведения, его неприкосновенности и охране прав автора призваны обеспечить охрану личных прав автора, его чести, достоинства, доброго имени, репутации на период, когда сам автор уже не сможет позаботиться о своих личных благах. Личные неимущественные права автора, в отношении которых делаются такие распоряжения, являются неотчуждаемыми. Такие права не включаются в наследственную массу, не переходят по наследству, поэтому очевидно, что данные распоряжения не могут квалифицироваться в качестве завещаний. Такой вывод следует и из п. 90 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», где указано, что при переходе исключительного права в порядке наследования у обладателя исключительного права могут возникать и иные интеллектуальные права, имеющие неимущественный характер. Иными словами, подчеркивается, что лишь исключительное право, являющееся имущественным, включается в наследственную массу. Это значит, что даже в том случае, когда распоряжение относительно неимущественных прав включается в завещание лица (в соответствии с возможностью, прямо названной в законе), в этой части завещание не является таковым, а представляет собой единый письменный документ, содержащий распоряжения на случай смерти различной природы — завещание и иное распоряжение на случай смерти. В этой связи вряд ли можно согласиться с предложением, изложенным в литературе, при сравнении распоряжений относительно произведения руководствоваться «юридической силой» документа7. Представляется, что в рукописной записи — письме или дневнике — выражено непосредственно личное волеизъявление самого автора, тогда как в завещании, составленном со слов автора, такое волеизъявление выражается опосредованно. В связи с этим при возникновении коллизий между документами приоритет следует отдавать непосредственно написанному автором документу, в сравнении с написанным с его слов любым иным лицом (в том числе нотариусом). При коллизии между не-
7 См.: Ходырева Е. А. Охрана и осуществление личных неимущественных прав автора произведений науки, литературы, искусства после его смерти // Наследственное право. 2012. № 2. С. 37-42.
сколькими документами, написанными собственноручно, приоритет следует отдавать более позднему, и только при коллизии между документами, составленными со слов автора, приоритетом будет обладать удостоверенный нотариусом исходя из того, что документ, составленный со слов автора иным лицом, вообще не может рассматриваться как исходящий от автора. О «юридической силе» дневников, писем и распоряжения, включенного в завещание, говорить вовсе не приходится.
Рассматриваемое распоряжение не порождает никаких обязанностей для лица, его совершающего, не ограничивает его возможностей по самостоятельному обнародованию или изменению произведения при жизни.
Создание произведения по своим характеристикам является юридическим поступком, т. е. действием, специально не направленным на создание правовых последствий. Именно поэтому создавать произведение могут любые физические лица, в том числе и не обладающее дееспособностью в полном объеме. Известны случаи создания произведений малолетними детьми, лицами, не способными понимать значения своих действий в силу психического заболевания, находящимися под воздействием психотропных, наркотических веществ и пр. Во всех этих случаях, несмотря на дефекты формирования и выражения воли, авторские права на созданные произведения возникают у создателя. Как и создание произведения, письменная фиксация творческих замыслов в отношении произведения в дневниках, письмах не является сделкой, а может квалифицироваться в качестве юридического поступка. Поступком же является и обнародование произведения, например в форме его публичного исполнения. Именно поэтому, несмотря на то, что в соответствии со ст. 26 ГК РФ осуществлять права авторов несовершеннолетние лица могут самостоятельно по достижении возраста 14 лет, распоряжения о возможности обнародования произведения или его изменения на случай смерти в виде дневниковых записей, набросков, писем могут делаться и до достижения несовершеннолетним автором возраста 14 лет, поскольку представляют собой юридический поступок и не требуют дееспособности. Вместе с тем в силу использования нормы с отсылкой на положения о завещании назначить лицо, осуществляющее охрану прав автора после его смерти, а также включить распоряжения относительно обнародования и изменения произведения в завещание автор может только при полном обладании дееспособностью.
Пятый вид распоряжения на случай смерти представляет собой указание выгодоприобретателей в отдельных видах договоров.
В соответствии с п. 2 ст. 934 ГК РФ в договоре личного страхования может быть указан выгодоприобретатель, имеющий право на
получение страхового обеспечения в случае смерти застрахованного лица. Такое распоряжение имеет характер договорного условия, к нему применяются правила о договоре, в том числе о природе и форме, поэтому детально на этом варианте мы останавливаться не будем.
Шестой вид распоряжений на случай смерти представляет собой положения устава или учредительного договора организации, определяющие правовые последствия смерти участника такой организации. Наибольшее распространение подобные распоряжения получили в уставах обществ с ограниченной ответственностью, куда могут включаться указания относительно возможности перехода прав участника к наследнику умершего участника и порядка такого перехода (например, с согласия остальных участников). Такое распоряжение, включенное в учредительный документ юридического лица, не выглядит как распоряжение на случай смерти, поскольку формально такое распоряжение исходит не от лица, которое умрет, а от юридического лица. Вместе с тем устав общества с ограниченной ответственностью утверждается при создании общества единогласно учредителями, а изменения в устав, в том числе в части установления ограничений на переход к наследникам прав участия, в обществах принимаются квалифицированным большинством в 2/3 от общего числа голосов участников общества. Принятие решений большинством голосов от участников гражданско-правового сообщества допускается законом для управления обществом с ограниченной ответственностью. Поэтому в той или иной форме воля лица относительно перехода к наследникам прав участника в организации, участником которой такое лицо является, выражается в любом случае.
Очевидно, что включение в устав или учредительный договор положений о порядке перехода прав участника к наследникам не может рассматриваться как сделка конкретного лица-участника. В данном случае речь идет об учредительном документе юридического лица, вопрос о природе и механизме действия которого является дискуссионным в юридической литературе8.
В литературе иногда называют и другие альтернативы завещанию в качестве распоряжений на случай смерти, в частности имеются в виду опционы и совместные (семейные) счета в банке9. Вместе с тем представляется, что в этих двух случаях речь не идет об особом виде распоряжения на случай смерти, поскольку в первом случае (опцион) речь идет о включении прав и обязанностей из опциона в состав
8 См об этом, напр.: Козлова Н. В., Филиппова С. Ю. К вопросу о правовой природе устава юридического лица // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2017. № 1. С. 64-79.
9 См.: Топлакалцян С. У наследственного права есть соперники // ЭЖ-Юрист. 2017. № 14. С. 8.
наследственной массы, наследование которой осуществляется по общим основаниям, а во втором случае (семейные счета в банке) — о завещательном распоряжении денежным вкладом в банке. И в том и другом случае распоряжение на случай смерти подчиняется общим правилам для соответствующего правового средства.
В качестве альтернативы завещанию называют также указания в договоре ренты на переход права на получение ренты к указанному в таком договоре лицу10. Вместе с тем в данном случае такое условие договора не является распоряжением на случай смерти, скорее, речь идет об установлении в договоре множественности лиц на стороне получателя ренты с определением механизма исполнения обязательства по такому договору; соответственно, такое распоряжение подчиняется правовому режиму договора, который мы уже упоминали в настоящей статье.
На основании проведенного исследования можно сформулировать следующие выводы.
В частном праве сформировался институт распоряжений на случай смерти, включающий в себя несистематизированные нормы права, регулирующие распоряжение на случай смерти состоянием лица. В состояние лица, которым можно распорядиться, включается имущество, имущественные и родительские права, тело, честь, достоинство, деловая репутация, а также ряд иных ценностей.
Распоряжение на случай смерти представляет собой правомерный юридический акт, в большинстве случаев такой акт не имеет признаков гражданско-правовой сделки.
Предоставление возможности оставления распоряжений на случай смерти и степень предоставленной свободы определяется в зависимости от общественной значимости блага, которым распоряжается лицо. В современных условиях основанием ограничения распоряжения на случай смерти является идея приоритета защиты интересов живых в сравнении с интересами умерших.
В силу традиций отечественного правового регулирования правовые нормы, определяющие правила составления распоряжений на случай смерти, устанавливают квалифицированную форму такого распоряжения, в соблюдении формальных требований реализуется символическая и коммуникативная функция права.
Список литературы
1. Блинков О. Е. Завещательные распоряжения правами на денежные средства с банках // Банковское право. 2006. № 4.
10 См.: Петров Е.Ю. Сделки mortis causa // Частное право. Преодолевая испытания. К 60-летию Б. М. Гонгало. М., 2016.
2. Великоклад Т. П. Правомочия завещателя на включения условий в завещание // Наследственное право. 2013. № 2.
3. Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1,2,3 / Под ред. П. В. Крашенинникова. М., 2013.
4. Девицын М. Ю. О недопустимости условных завещаний // Наследственное право. 2009. № 1.
5. Капитонов Е. А., Романовская О. В., Романовский Г. Б. Правовое регулирование трансплантологии. М., 2016.
6. Козлова Н. В., Филиппова С. Ю. К вопросу о правовой природе устава юридического лица // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2017. № 1.
7. Крайнова Т.К. Удостоверение завещаний под условием // Нотариальный вестник. 2007. № 12.
8. Мызров С. Н., Нагорный В. А. К вопросу о вещно-правовом статусе органов и тканей человека: дифференцированный подход к разрешению проблемы // Медицинское право. 2014. № 3.
9. Петров Е. Ю. Сделки mortis causa / Частное право. Преодолевая испытания. К 60-летию Б. М. Гонгало. М., 2016.
10. Путинцева Е. П. Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германии. М., 2016.
11. Рябцева Г. К. Условные завещания в российском наследственном праве // Наследственное право. 2012. № 2.
12. Топлакалцян С. У наследственного права есть соперники // ЭЖ-Юрист. 2017. № 14.
13. Ходырева Е. А. Охрана и осуществление личных неимущественных прав автора произведений науки, литературы, искусства после его смерти // Наследственное право. 2012. № 2.
