CC BY
345DOI 10.31168/2618-8570.2019.22
Елена Юрьевна ГУСЬКОВА
Распадающаяся Югославия: можно ли было избежать войн?
Аннотация:
В статье анализируются факторы, которые должны были обеспечить Югославии стабильность в 1980-е годы после смерти И. Броз Тито. Среди них — коллективное руководство, Президиум СФРЮ и Конституция 1974 г. Однако эти факторы не смогли удержать страну от межреспубликанских конфронтаций. При наличии серьезных противоречий в стране многие понимали, что Югославию трудно будет удержать от распада. Но всё же попытки спасти федерацию были. Автор рассматривает следующие: усиление центральных органов власти, введение многопартийной системы, переговорный процесс между республиканскими властями и центром. Все попытки провести реформы политической системы и замедлить процесс распада СФРЮ не увенчались успехом. Кризис всех ветвей власти, неспособность руководства субъектов Федерации идти на компромисс, перенос центра тяжести принятия решений из Центра в республики, невозможность союзных органов преодолеть центробежные тенденции, бескомпромиссное и бесперспективное столкновение двух концепций судьбы страны открыли путь Словении и Хорватии к отделению. Но их позиция не была бы столь решительной, если бы Загреб и Любляна не получили серьезную поддержку ряда европейских государств. В статье уделено также внимание позициям международных организаций и отдельных стран по вопросу сохранения югославской федерации.
Ключевые слова:
Югославия, Сербия, Словения, Хорватия, кризис, распад федерации, международные организации.
Elena Yu. GUSKOVA
Yugoslavia on the brink of break-up: was it possible to avoid the war?
Abstract:
The article is devoted to the times when the foreign policy of the USSR in relation to socialist countries changed, and the "Gorbachev Doctrine"appeared in perestroika. M. S. Gorbachev was actively engaged in foreign policy issues, lying his particular attention to Europe. The author tries to find an answer to the question: to what extent was he interested in the Balkans? To answer
this question, the author refers to one of the significant events of that time — M. S. Gorbachev's visit to Yugoslavia in 1988. It was then when the foundations of the country's Balkan policy were laid, which manifested itself in the 1990s. The visit gave Mikhail Gorbachev an opportunity to get to know Yugoslavia better, to get a better idea of the life of the peoples of this country, to feel the love of the Yugoslavs for Russia and the Russian people. As Gorbachev's close party comrades supposed, it was during the years of perestroika that a full understanding was reached between the leadership of the USSR and Yugoslavia. The contents of the conversations, and the final documents gave the Yugoslav side the assurance that mutual understanding reached will in case of possible difficulties allow it to be provided with Soviet help and support. It is this kind of assistance that Yugoslavia would need in two years, when the country began to fall apart, when Slovenia and Croatia decided to leave the Federation on their own and received full support from Germany and the United States. But Moscow refused to help.
Key words:
Yugoslavia, the USSR, M. S. Gorbachev, foreign policy, perestroika, cooperation, samoupravleniye.
"^^аспад большого и сильного многонационального феде-А ративного государства, каким была Югославия, до сих пор вызывает споры исследователей, а значит, привлекает внимание историков и ученых других специальностей. Количество книг, написанных по проблемам бывшей Югославии, постоянно растет1, как и увеличивается желание молодых исследователей внести свою лепту в разрешение вопроса о причинах столь быстрого развала югославской федерации в начале 90-х годов ХХ в. По прошествии 30 лет после начала тех трагических событий появилось достаточное количество новых документов, а также мемуарной литературы, раскрывающей подробности многих эпизодов кризиса на территории бывшей Югославии2. Главные вопросы, на которые пытаются ответить исследователи, следующие: причины распада СФРЮ, нужно ли было пытаться и надо ли было сохранять Югославию?
Существовало несколько факторов, которые должны были обеспечить Югославии стабильность в 1980-е годы. Первое. Понимая, что после его смерти в стране начнется борьба за власть, многолетний руководитель Югославии И. Броз Тито предусмотрел, что страной должно управлять коллективное руководство — Президиум СФРЮ. Он состоял из восьми человек — по одному
представителю от каждой республики и автономных краев. Коллегиальность руководства заключалась в ежегодном избрании нового председателя Президиума по заранее определенной очередности, а его демократизм — в принципе консенсуса при принятии решений. Смена председателя Президиума происходила каждый год в мае. Это — главное, по мысли Тито, что будет удерживать страну от серьезных потрясений. Однако уже совсем скоро мнения членов руководящего органа страны стали не совпадать по многим вопросам. Член Президиума СФРЮ Борисав Йович в своем дневнике записал, что члены Президиума, особенно из Хорватии и Словении, имели отличную от других позицию по вопросам реформ, будущего государства, взаимоотношений между республиками, введения чрезвычайного положения, поэтому согласование позиций шло с большим трудом. Когда же представитель Словении Янез Дрновшек стал председателем Президиума, то, по мнению Б. Йовича, он постоянно затруднял и даже бойкотировал работу коллективного руководства3. Уже 30 января 1990 г. Б. Йович сделал неутешительный вывод: «Президиума как коллективного руководителя государства и верховного главнокомандующего больше нет. Никакое коллективное решение оно объективно не в состоянии принять»4.
Второе. Руководство страны возлагало большие надежды на Конституцию 1974 г., которая передала многие полномочия центральной власти республикам и обеспечивала равные права всем субъектам Федерации, что должно было лишить их правовых основ для предъявления претензий к остальным субъектам Федерации и центру. По сути, субъекты Федерации получали государственный статус. Республики становились ответственными за экономическое и политическое развитие на своей территории. Допускалась широкая законодательная деятельность республиканских парламентов и сотрудничество республик с международными организациями. Фактически Конституция 1974 г. открыла период культа нации, и это никак не могло спасти страну от дезинтеграции. Югославское содружество в те годы выявило сложные национально-сепаратистские проблемы, которые вышли на первый план уже в середине 1980-х годов. Анализируя ситуацию тех лет сегодня, в последней своей книге Б. Йович высказывает
твердое убеждение, что именно Конституция 1974 г. обеспечивала механизм выхода республик из состава Югославии, чем и воспользовались, прежде всего, Словения и Хорватия5.
Казалось бы, именно в Югославии, всегда уделявшей повышенное внимание национальному вопросу, не должно было возникать противоречий, которые нельзя разрешить. Тем не менее, обострения проявлялись в разных частях Федерации. В ноябре 1974 г. состоялись новые выступления албанских студентов в Приштине. В конце 1978-начале 1979 гг. произошла вспышка религиозного фанатизма в Боснии и Герцеговине, выразившаяся в росте религиозной нетерпимости к немусульманскому населению республики, в требовании большей свободы вероисповедания, в призывах к возвращению к традиционным мусульманским обычаям. Ситуация осложнялась начавшимися в 1981 г. националистическими выступлениями в Автономном крае Косово.
Если говорить о причинах распада югославской федерации, то надо обязательно выделить внутренние, которые расшатывали Югославию изнутри, и внешние, которые характеризовали отношение к возникающей проблеме мирового сообщества. Безусловно, распад многонационального государства югославянских народов имел в своей основе комплекс сложных внутренних причин — исторических, экономических, политических, идеологических, религиозных и национальных. Мы не можем в статье подробно рассмотреть все эти причины, обратим внимание лишь на основные.
Югославские ученые, обсуждавшие в мае 1982 г. за «круглым столом» проблемы общественно-политической нестабильности, поставили югославскому обществу «основной диагноз — общественный кризис»6. Термин «кризис» прочно вошел в политический словарь обществоведов и политиков и применялся ко всем сферам жизни общества — политике, экономике, идеологии, деятельности партии, межреспубликанским отношениям.
В таких условиях экономическая нестабильность была лишь наиболее отчетливым проявлением кризиса. К числу крайне острых экономических проблем относились: усиление общего и структурного несоответствия в области внешней платежеспособности страны; сокращение промышленного производства;
превышение темпов роста потребления над реальными материальными и финансовыми возможностями; рост цен и темпа инфляции; снижение производительности труда и эффективности хозяйствования; обострение проблем безработицы; падение жизненного уровня и заработной платы; значительные социальные различия. В стране ощущались нехватка сырья и полуфабрикатов, электроэнергии, товаров широкого потребления. И хотя в 1982 г. была принята Долгосрочная программа экономической стабилизации, она не смогла решить проблемы урегулирования кризисных явлений в стране.
В 1980-е годы на фоне обострения экономических проблем в Югославии подвергались серьезной критике принципы организации югославской федерации. Наиболее серьезные опасения вызывали ранее восхваляемые тенденции конфедерализма и, прежде всего, децентрализация, приведшая к дезинтеграции, к полной потере федеральными органами способности проводить в жизнь принимаемые решения. Функции Федерации сводились к институту согласования интересов и к полной зависимости Центра от республик и краев. Решения принимались крайне медленно, оказалась сложной процедура согласования всех точек зрения. Исполнительная власть, опутанная бесконечными договорами и соглашениями, предусматриваемыми системой самоуправления, была абсолютно неэффективна. Ослабление федерального Центра привело к усилению республиканских центров власти. Обществоведы одними из первых выступили с предложением о необходимости изменения Конституции 1974 г. Отношения в Федерации, по их мнению, должны рассматриваться с точки зрения взаимных прав, обязанностей и ответственности субъектов. Нельзя рассматривать Федерацию только как гарантию республиканской независимости. Однако этому воспротивились республики, которые выступали за «национальную эмансипацию». Национальные политические элиты поддерживали ощущение угрозы для нации, доказывая, что именно их нация явилась жертвой коммунистического режима, поэтому основная задача состоит в защите национальных интересов нации. Это подпитывало и укрепляло агрессивный национализм, «который пытался перебросить вину за общественный кризис на другую
(прежде всего, сербскую) нацию, замалчивая роль и участие национальных олигархий в углублении кризисных очагов»7.
Группа экспертов в 1985 г. начала работать над анализом причин слабого функционирования политической системы. Итогом их деятельности стало опубликование для всенародного обсуждения «Критического анализа функционирования политической системы социалистического самоуправления»8 — объемного документа, который должен был обозначить и попытаться решить назревшие проблемы. Этот документ не смог привести к желаемым результатам: самой слабой частью «Анализа» были морализатор-ские рекомендации выхода из кризиса.
Среди серьезных идеологических причин следует назвать кризис однопартийной системы, снижение престижа Союза коммунистов Югославии (СКЮ), центробежные тенденции партийных организаций всех республик, кроме Сербии и Черногории.
При наличии таких серьезных противоречий в стране многие понимали, что Югославию трудно будет удержать от распада. Но всё же попытки спасти федерацию были, причем серьезные и решительные. Инициатива исходила, прежде всего, от федеральных властей, руководства Сербии и Черногории. Рассмотрим этот вопрос подробнее. Остановимся на трех направлениях реформирования политической системы, которые должны были затормозить или свести на нет негативные тенденции функционирования единой федерации.
1. Укрепление власти Центра. Федеральное руководство еще в конце 1980 -х годов не видело иного пути укрепления государства как усиление центральных органов власти Федерации в общественно-экономическом, юридическом и территориальном отношении через пересмотр основных положений Конституции 1974 г. 29 декабря 1987 г. на заседании Союзного веча Скупщины СФРЮ был принят Проект изменений Конституции СФРЮ, переданный на всенародное обсуждение. Предложенные поправки к Конституции вызывали у одних опасения, что укрепится власть Центра за счет ослабления республик и краев, другие расценивали их как очередной компромисс, который ничего не может изменить, полагая, что поправок абсолютно недостаточно для выхода из кризиса, третьи вообще не видели необходимости
в изменениях. 25 ноября 1988 г. Скупщина СФРЮ приняла 39 поправок к Конституции СФРЮ.
Однако остановить центробежные тенденции ряда республик уже было нельзя. Словения и Хорватия стали открыто заявлять о стремлении к государственному суверенитету. И пример Словении здесь весьма показателен. «Словения, — отмечает историческая наука уже независимой Словении, — отдавала себе отчет в своей экономической мощи и не собиралась подчиняться централизации, не обещавшей модернизации и подъема производства. Весной 1987 г. группа интеллигенции, объединившаяся вокруг журнала «Нова ревия» (в основном антикоммунистически настроенные либералы и католики), опубликовала свои предложения к словенской национальной программе, содержащие требования политического плюрализма, демократии, рыночных преобразований экономики и государственной независимости Словении (возможно, в рамках югославской федерации). Требования вызвали протест и осуждение во всей Югославии»9. Журнал «Младина» начал кампанию против Югославской народной армии (ЮНА) «как недемократического института, всегда готового к военному перевороту», и вызвал недовольство руководства армии10. Новое коммунистическое руководство Словении (с 1986 г. председателем Союза коммунистов Словении стал Милан Кучан) сегодня оценивается словенскими учеными как либеральное, противостоявшее коммунистическому режиму Слободана Милошевича.
2. Реформа политической системы, как полагало руководство Сербии, должна была поддержать борьбу низов со старыми формами государственного и партийного управления. По стране прокатилась волна массовых выступлений трудящихся, названных антибюрократическими революциями. Реформа политической системы должна была лишить аргументов тех, кто упрекал СКЮ в монополизации власти, устранить все преграды на пути демократического развития Югославии.
Реформа однопартийной системы прошла два этапа: эволюционный и условно революционный. Сначала была сделана попытка активизировать так называемый «политический плюрализм», то есть дать возможность всем оппозиционным движениям
выражать свои взгляды через Социалистический союз трудового народа Югославии (ССТНЮ), который был создан в 1953 г. Этой организации отводилось особое место в политической системе Югославии. ССТНЮ рассматривался как основа системы политической демократии в Югославии, вполне заменяющий многопартийную систему. Термин «политический плюрализм» появился в югославском политическом лексиконе, прежде всего, как отдушина для нарастающего недовольства неспособностью СКЮ вывести страну из кризиса, как отражение стремления к большей демократизации.
Власть относилась лояльно к тем организациям, которые объявляли о своем вхождении в ССТНЮ. До 1988 г. все объединения граждан носили неполитический характер. И только в конце 1980-х годов появляется ряд политических организаций, которые получают название «альтернативные движения», а позднее — «новые политические движения».
Видя в возникающих общественных и политических группах зародыши политических партий, руководство страны пыталось ввести их в организационные рамки существующего фронта, пойти по пути «непартийного политического плюрализма», т.е. плюрализма позиций, мнений, объединений, не ведущих к созданию политических партий.
К середине 1980-х годов влияние ССТНЮ упало, поэтому руководство попыталось активизировать эту организацию, чтобы дать возможность формирующейся оппозиции отстаивать свою точку зрения на контролируемой платформе. Острая и оживленная дискуссия среди югославских ученых и общественно-политических деятелей о политическом плюрализме являлась важной составляющей дискуссии об изменении политической системы, роли СКЮ, о новом видении социализма, в то время, как теория социалистического самоуправления пыталась теоретически обосновать возможность согласования различных точек зрения и политических движений в рамках ССТНЮ. Ученые пытались доказать, что политический плюрализм позволяет преодолеть политическую отчужденность руководства от граждан, вернуть веру в носителей политических функций; избежать внутрипартийных разногласий; построить современное правовое государ-
ство11. В рамках ССТНЮ поощрялись дискуссии, особенно теоретические, которые создавали видимость демократического обсуждения, но не могли привести к расшатыванию системы. Многие тогда были убеждены, что Социалистический союз трудового народа — идеальное место для таких споров. Многим, не желавшим расставаться с однопартийной системой, предлагался вариант внутрипартийного плюрализма, который должен был способствовать демонополизации партии. Многие ученые сходились на том, что существующий в Югославии контролируемый федерально-партийный политический плюрализм вполне соответствует требованию времени и представляет собой прогрессивное явление в стране, успешно строящей самоуправленческий социализм.
Однако практика оказалась такова, что Социалистический союз не смог заменить собой многопартийную систему. Не мог ССТНЮ и нейтрализовать диссидентское движение. Оно существовало, правда, большей частью, за рубежом, а в стране развивалось вне рамок этой организации.
В такой ситуации было решено перейти к многопартийной системе и прекратить споры о недемократическом развитии Югославии. Многопартийная система стремительно зарождалась в 1990 г. Переход к ней должен был стать шагом к утверждению в Югославии парламентаризма европейского образца. В силу исключительного обострения всей ситуации, грозившего крахом государства, этот переход стремились осуществить в наикратчайшие сроки. Всего несколько месяцев понадобилось для организации выборов на неизвестной доселе многопартийной основе. Последний съезд СКЮ, за которым последовал его фактический самороспуск, состоялся 20 января 1990 г. А первые многопартийные выборы в двух республиках — Словении и Хорватии — прошли уже в апреле того же года. Выборы в новые парламенты Сербии, Черногории, Македонии, Боснии и Герцеговины состоялись в ноябре — декабре 1990 г.
Диссидентское движение, существовавшее в стране в предыдущий период, не могло создать основу для формирования партий широкого идеологического спектра. Оно лишь давало ощущение принадлежности к оппозиции. Именно поэтому, когда
в январе 1990 г. открылась реальная возможность для создания многопартийной системы, многие партии, например, в Сербии, не имели своего политического лица. Они различались по лидерам, а лидеры происходили из одного кружка. Большинство партий были немногочисленными, не имели опыта политической работы, формировались в республиках по национальному признаку. Уже в сентябре 1990 г. официально было зарегистрировано 119 политических партий и организаций. Все партии, включая и социалистические, полностью или частично отказались от классового принципа в своей политической программе, заменив его национальным.
Но в связи с тем, что зарождение новых партий проходило в условиях распространения идей национализма, антикоммунизма, глубокого кризиса СКЮ, оплота и стержня социалистической системы, реформа не смогла преодолеть политический кризис в стране, отчужденность руководства от граждан, вернуть веру в представителей политической власти, избежать внутрипартийных разногласий, встать на путь демократизации общества.
3. Согласование позиций республик. 1990 год — критический период в жизни СФРЮ. Кризис продолжался, и никакие реформы предшествующих месяцев не смогли изменить ситуацию. Последним спасательным кругом стала попытка сесть за стол переговоров руководителей всех республик. Перед ними стояла задача выявить позиции сторон по поводу будущего федерации, а потом найти приемлемое для всех решение.
И в республиках, и в руководящих органах страны стали разрабатываться концепции новой формы объединения республик. Шла борьба между сторонниками, главным образом, двух концепций: конфедерации (или союза суверенных государств), согласно которой республики сами решают, какую часть своего суверенитета передать центру, и федерации — единого государства со сложной внутренней структурой и с широкими полномочиями центра. К тому времени уже было ясно, что Хорватия и Словения будут отстаивать модель конфедерации, Сербия и Черногория - федерации, а Македония и Босния и Герцеговина займутся поисками среднего варианта. Руководство Сербии и Черногории выступало резко против конфедерации, так как
было уверено, что от конфедерации до распада государства один шаг.
Президиум СФРЮ еще в октябре 1990 г. подготовил и направил Скупщине СФРЮ два проекта устройства будущей Югославии — федеративный и конфедеративный - в надежде, что принятие одного из них сможет остановить надвигающийся хаос. Сам Президиум склонялся к федеративному варианту и потому рекомендовал Скупщине СФРЮ проголосовать именно за него, чтобы на его основе начать подготовку новой Конституции.
На заседании Президиума СФРЮ 25 декабря 1990 г. было решено приступить к открытому обсуждению сложившихся отношений в югославской федерации и политического будущего страны. С 10 января по 28 февраля 1991 г. состоялись три заседания Президиума СФРЮ совместно с представителями всех республик, а параллельно, в период с 18 января по 1 марта, — 11 двусторонних встреч республиканских делегаций: Сербии и Черногории, БиГ и Хорватии, Сербии и БиГ, Хорватии и Черногории, Сербии и Словении, БиГ и Черногории, Хорватии и Сербии, БиГ и Словении, БиГ и Македонии, Словении и Македонии, Хорватии и Македонии. Результатом многочасовых дискуссий стало четкое разделение позиций руководства республик на сторонников федерации (Сербия, Черногория) и конфедерации (Словения, Хорватия).
Руководство Словении и Хорватии исходило из того, что республикам необходимо стремиться к государственной самостоятельности и суверенитету, поэтому разработало модели (октябрь 1990 г. и апрель 1991 г.) конфедеративного устройства будущей Югославии. Конфедерация должна была представлять собой добровольный союз суверенных государств, которых объединяют экономические интересы, единая граница, а также общая цель включения в европейские интеграционные процессы. Основными ветвями власти конфедерации предлагалось сделать: парламент как совещательный орган, Вече министров, Конфедеративный суд, Исполнительную комиссию. Во всем остальном субъекты конфедерации полностью самостоятельны — имеют собственную валюту, собственное войско, дипломатические представительства в других странах. В соответствии с этим проектом был подготовлен и текст Договора о югославской конфедерации —
Союзе югославских республик, который было предложено обсудить и подписать всем республикам Югославии. Позже Словения выступила с новой инициативой — создать разъединенную (разноуровневую) федерацию. Этот проект предполагал разделение страны на два — три суверенных содружества, причем одна группа республик могла бы развиваться как федерация, а другая как конфедерация. При этом следовало предварительно договориться об уважении существующих границ, соблюдении экономических и политических интересов территорий. Таким образом, Словения предлагала добровольное разъединение, видя в этом шаг к европейской модели единения.
На смену согласованиям позиций республик с Центром пришел диалог республик без Центра. С 28 марта по 6 июня руководители республик шесть раз встречались в разных городах страны, обсуждая проблемы выхода из кризиса, взаимоотношения республик и Центра, пытаясь определить хотя бы общие контуры нового содружества югославских народов. За свою безрезультативность они были названы в печати «туристическим путешествием шестерки». Сербия продолжала отстаивать идею сохранения Югославии, склонна была принять и уменьшенный вариант федерации, но при условии, что все сербы будут жить в одном государстве. При непоколебимом желании Словении и Хорватии отделиться, в Югославии могли бы остаться Сербия, Черногория, Македония, Босния и Герцеговина. Македония в феврале 1991 г. стала склоняться к проекту союза самостоятельных и суверенных государств. Весной 1991 г. федерацию поддерживали всего три республики — Сербия, Черногория, Босния и Герцеговина. Босния и Герцеговина, вернее ее Президент, занимал достаточно сдержанную и неопределенную позицию. По мнению А. Изетбеговича, для Югославии предпочтительней что-то среднее между федерацией и конфедерацией. «Она должна содержать элементы и той, и другой, и в этом заключается наша двойная формула», — говорил он.
Единственное, о чем удалось договориться шести руководителям, это провести референдумы в каждой республике, в ходе которых население выскажется за будущий статус Югославии: «Союз суверенных государств» или «Единое демократическое союзное государство».
Как видим, все попытки провести реформы политической системы и замедлить процесс распада СФРЮ не увенчались успехом. Кризис всех ветвей власти, неспособность руководства субъектов Федерации идти на компромисс, перенос центра тяжести принятия решений из Центра в республики, невозможность союзных органов преодолеть центробежные тенденции, бескомпромиссное и бесперспективное столкновение двух концепций судьбы страны открыли путь Словении и Хорватии к отделению. Но их позиция не была бы столь решительной, если бы Загреб и Любляна не получили серьезную поддержку ряда европейских государств.
К тому же в Хорватии уже назревал военный конфликт: в районах компактного проживания сербов была провозглашена Сербская автономная область Краина, которая не хотела оставаться в составе Хорватии. Ее не признавало хорватское правительство, и до военных столкновений оставались считаные дни.
Чтобы ответить на вопрос, поставленный в названии статьи, следует уделить внимание позициям международных организаций и отдельных стран по вопросу сохранения югославской федерации. Не вдаваясь в подробности всей деятельности Европы и ООН по югославскому вопросу, остановимся только на проблеме поддержки сепаратистских настроений Словении и Хорватии.
Белград согласился на посредническую роль международных организаций только потому, что в 1990 — начале 1991 гг. не было ни одной страны или международной организации, включая НАТО, которые на официальном уровне поддержали бы тенденции дезинтеграции Югославии. Поэтому Югославия была спокойна в отношении сохранения федерации. В первой половине 1991 г. ЕС считало, что только «объединенная и демократическая Югославия имеет шанс интегрировать в новую Ев-ропу»12. На заседании министров иностранных дел стран-членов Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в Берлине 19 июня 1991 г. было принято заявление о ситуации в Югославии, в котором «министры выразили... свою поддержку демократическому развитию, единству и территориальной целостности Югославии»13.
Руководители Словении и Хорватии, со своей стороны, предпринимали серьезные дипломатические шаги, чтобы заручиться
поддержкой ведущих держав. Так, в начале 1991 г. Ф. Туджман направил обращение президенту США Бушу с призывом защитить демократию в Хорватии, Словении, БиГ от «коммунистического диктата» Сербии и Югославской народной армии14. Оппозиция в американском конгрессе призвала оказать помощь «некоммунистическим» республикам Югославии. Америка как всегда сначала привела в действие экономические рычаги. В мае 1991 г. конгресс США принял решение приостановить американскую помощь Югославии по причине попрания демократии. Член Президиума СФРЮ от Хорватии Стипе Месич устанавливал связь с лидерами ведущих держав и убеждал их, что дальнейшее существование югославской федерации бессмысленно. «Мне хотелось увлечь идеей распада Югославии тех, кто обладал сильным влиянием в Европе — Геншера* и Папу. С Геншером я встречался даже три раза. Он помог мне получить аудиенцию у Папы. И тот, и другой согласились с тем, что было бы лучше, если бы СФРЮ перестала существовать», — откровенно говорил С. Месич15. Хорватия занималась покупкой оружия, созданием вооруженных отрядов, а в Словении велась энергичная работа по подготовке плана отделения.
Словенцы также активно устанавливали контакты с зарубежными странами, чтобы было легче добиться признания независимости. Так, в 1990 г. в Москву прилетал Д. Рупел, отвечавший в новом словенском правительстве за международное сотрудничество. Целью поездки было установить связи с Министерством иностранных дел РСФСР и СССР, а также найти подходящего кандидата-словенца для непосредственного контакта с российским министерством, чтобы «добиться как можно скорее дипломатического признания и установления дипломатических отношений с Российской Федерацией»16. Такой фигурой в Москве стал глава крупнейшего словенского экономического представительства в России Р. Кокаль. Для него было крайне важно установить дружеские отношения с российскими дипломатами, но так, чтобы об этом не знали сотрудники югославского посольства. Поэтому, как вспоминает Р. Кокаль, «в целях конспирации
* Ганс-Дитрих Геншер — министр иностранных дел ФРГ.
большинство встреч мы организовывали в подвальных помещениях выставочного здания фирмы «Словениялес» в Козицком переулке в центре Москвы. Если бы такие встречи проходили в здании представительства, о них бы прежде узнавали в Белграде, чем в Любляне». На этих встречах говорили о событиях в Югославии, о планах Словении провозгласить независимость. «Борис Колоколов, заместитель министра иностранных дел, — вспоминает Р. Кокаль, — при случае сказал, что наши встречи можно характеризовать как „подпольную деятельность в подвалах" и что все актеры, участвовавшие в ней, убеждены, что „они работают на перспективу"»17.
Единство стран Запада и международных организаций по поводу сохранения Югославии не продлилось долго. В мае 1991 г. Австрия и Албания продемонстрировали свою озабоченность разрастанием кризиса на Балканах — объявили о приведении части вооруженных сил в состояние повышенной боевой готовности. Деятельность мирового сообщества выглядела как ряд спонтанных мер, проводимых под влиянием изменяющихся обстоятельств, хотя, скорее всего, она носила продуманный и концептуальный характер. Например, ЕС остро реагировало на нежелание Президиума СФРЮ назначить С. Месича на пост председателя этого органа, ссылаясь на необходимость строго придерживаться Конституции СФРЮ, однако вскоре стало поддерживать отделение Хорватии и Словении, забыв и Конституцию, и международные акты.
Первоначально ЕС координировало свои усилия с СБСЕ. В конце июня 1991 г. по предложению Германии в рамках СБСЕ был создан Консультативный комитет Центра по превентивному предотвращению конфликтов с местом прописки в Вене. И уже 1 июля Комитет принял Декларацию о выводе войск ЮНА из Словении и Хорватии вместо того, чтобы запретить нерегулярные формирования в этих республиках и деятельность, направленную на раскол Федерации. Аргументами было то, что офицеры ЮНА в большинстве своем были коммунистами, а руководство «анти-западно и антилиберально» настроено18. Кроме того, Югославии были предложены «добрые услуги» в урегулировании конфликта. Заслуга в переориентации стран Запада принадлежит, по мнению
многих участников тех событий, Германии. С. Месич пишет, что во время войны в Словении Г.-Д. Геншер убеждал европейских партнеров отказаться от идеи единой Югославии и поддержать независимость Словении и Хорватии19.
Анализ материалов и документов показывает, что если бы международные организации хотели остановить разгоравшийся пожар на Балканах, то могли бы это сделать на любой его стадии, начиная с 1991 г. Поэтому важно понять, что в поисках решения международные организации исходили не из интересов сохранения югославской Федерации, а из интересов тех стран, которые они представляли, или стран, которые доминировали в этих организациях.
Чтобы ускорить процесс безвозвратного распада СФРЮ, в умы европейских политиков настойчиво внедрялась формула о необходимости признать независимость новых республик. Такое признание, якобы, поможет избежать военных столкновений. 9 января 1992 г. на очередном заседании Международной конференции по бывшей Югославии М. Кучан и Ф. Туджман, ссылаясь на решение Арбитражной комиссии, констатировали, что Югославия больше не существует, и просили признать независимость Хорватии и Словении. Самую активную поддержку они получили со стороны Германии.
По мнению лорда Каррингтона, именно Германия, традиционно настроенная прохорватски, настойчиво убеждала другие страны признать независимость Хорватии. «На встрече в Лондоне в январе 1992 г. представитель Великобритании Дуглас Хог высказался против преждевременного признания Хорватии, однако все остальные участники, за исключением Ханса ван ден Брука, его не поддержали. Они главным образом молчали, но зато тогдашний министр иностранных дел Германии Геншер напористо гнул свою линию. Ван ден Брук на самом деле был единственным министром, который выразил несогласие, поскольку Хог не был в ранге министра»20. Об этом же упоминает в своей книге посол США в Югославии У Циммерман21. Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр писал в декабре 1991 г. председателю Совета министров ЕС Ван ден Бруку и министру иностранных дел Германии Г.-Д. Геншеру, что выборочное признание республик СФРЮ
может «способствовать расширению нынешнего конфликта и углублению взрывоопасной ситуации»22.
По вопросу признания Хорватии и Словении активную позицию занял Ватикан. 26 ноября 1991 г. кардинал Содано пригласил послов США, Франции, Великобритании, Бельгии, Италии, Германии и Австрии, ознакомил их с позицией Ватикана и настаивал, чтобы их страны признали Словению и Хорватию в течение месяца. Послы этих стран с воодушевлением поддержали предложение Ватикана23.
По мнению лорда Каррингтона, Европа совершила две ошибки. «Думаю, было бы лучше, — отмечал он в одном из интервью осенью 1992 г., — если бы Европа раньше признала, что Югославия распалась. По плану, предложенному мной еще летом 1991 г., шесть республик определялись таковыми, с более или менее тесными взаимными связями, с одной стороны, и наличием центра, с другой. Некоторые из них утверждали, что готовы к такому союзу. Однако сообщество двенадцати* меня не послушало, поскольку боялось, что такой план послужит прецедентом для распада Российской Федерации. Второй ошибкой Европы было признание Хорватии и Словении. Целью созыва европейской конференции, на которой я стал председательствующим, было непризнание независимости этих двух республик вплоть до тех пор, пока не будет достигнуто глобальное согласие шести югославских республик. Их признание подорвало основы нашей работы, которая свелась к обычным двусторонним переговорам, тем более, что позднее считалось необходимым спрашивать и Боснию о ее желании быть независимой. Очевидно, что ее президент Алия Изетбегович мог ответить только утвердительно. Я предупреждал лидеров ЕС, что такой сценарий, который неприемлем для сербов в Боснии, приведет к гражданской войне. Это было трагической ошибкой»24.
Германия, вспоминал лорд Каррингтон, убеждала, что признание Хорватии и Словении остановит сербское наступление на Хорватию, поскольку уже тогда действия Сербии рассматривались бы как агрессия на суверенное государство25. Госсекретарь США
* Количество членов ЕС до 1995 г.
496 ^«.оо.«,^ Е. Ю. Гуськова
У. Кристофер в июне 1993 г. писал, что немцы несут особую ответственность за ситуацию на Балканах, поскольку смогли убедить своих партнеров по ЕС признать Словению, Хорватию, БиГ. Используя алогичный прием, Германия убеждала, что непризнание Хорватии и Словении означает одобрение сербской агрессии26. Она торопилась привлечь на свою сторону другие страны, поскольку уже 23 декабря 1991 г. формально объявила о признании независимости Хорватии и Словении с тем, что решение должно вступить в силу 15 января 1992 г. Г.-Д. Геншер предупредил, что Германия в любом случае признает Хорватию, даже если ЕС ее не поддержит. В руках у Германии были весомые аргументы — разрушение Вуковара, агрессия в Далмации, наступление на Дубровник. Геншер вспоминал: «Были прогнозы, что Германия останется в изоляции, дискуссия была очень-очень острая, но результат был намного больше, чем мы могли надеяться»27.
Известная сербская исследовательница, юрист и активная участница тех событий Смиля Аврамов называет ночь с 16 на 17 декабря 1991 г. в Брюсселе «драматичной», когда Геншер оповестил своих коллег по ЕС, а также США, СССР и Генерального секретаря ООН о том, что Германия безусловно признает Хорватию и Словению. «В действительности, — считает ученая, — Германия той ночью провозгласила себя новой силой, чьи национальные интересы не во всем совпадают с интересами ее союзников»28. Многие руководители европейских стран согласились с Германией, чтобы не нарушать единство своих рядов. «Мы стояли перед Маастрихтом. Никто не мог допустить развала союза. Но мне было более чем ясно, что этим решением мы предвосхитили пожар в Боснии, а может быть и в Косове», — писал бывший министр иностранных дел Италии Джани де Микелис29.
Как вспоминает тогдашний министр обороны Югославии В. Кадиевич, Германия не хотела допустить создания единого сербского государства, поскольку оно могло помешать осуществлению ее глобальных целей. Более того, чтобы эти земли никогда не могли объединиться, их надо было поссорить, заставить бороться между собой за границы30. В. Кадиевич, будучи военным, располагал сведениями, что Германия через свою сеть агентов основательно готовила будущие события.
Стремлением любыми средствами добиться ускоренного признания новых государств Германия фактически минировала начавшийся переговорный процесс, который мог привести к миру. Она катализировала конфликтную ситуацию в Югославии и несла за это большую ответственность. Позже даже американские эксперты стали высказывать мнение, что причины нынешних проблем кроются в поспешном признании Хорватии, а затем Боснии и Герцеговины. В интервью американской газете «Ю-Эс-Эй тудей» У. Кристофер заявил, что немцы несут особую ответственность за то, что Европейское сообщество дало уговорить себя признать бывшие югославские республики31.
Рассмотрев внешние и внутренние причины, которые способствовали распаду федеративной Югославии, можно смело констатировать, что внутренние причины играли важную роль в развитии и углублении кризиса, а международный фактор стал решающим в развале Федерации. Мотором в механизме разрушения стал сепаратизм тех республик, которые поставили задачу выйти из состава Федерации и создать самостоятельные государства. Возможным это стало из-за обострения и неуправляемости межнациональных противоречий и благодаря поддержке сецессионистских движений международными организациями и отдельными странами.
Что могли, но не сделали те международные организации, которые пытались урегулировать разраставшийся кризис в Югославии? Чтобы избежать военных действий и многочисленных жертв, надо было руководителей всех республик посадить за стол переговоров и не поддерживать ни одну из сторон до тех пор, пока они не договорятся по целому ряду важнейших вопросов в случае их «развода». Должны были быть четко определены вопросы границ, государственных долгов, недвижимого имущества, паспортов, пенсий и многие, многие другие. Именно тогда мы имели бы тот же результат, что и сегодня, но с меньшими потерями. Если этого не сделали, то ситуацией управляли те, кому выгодно было развалить югославскую федерацию по самому неблагоприятному сценарию именно для сербов.
Примечания
1 См. напр.: Praljak S. Agresija Bosne i Hercegovine na Republiku Hrvatsku. Zagreb, 2007; Slobodan Milosevic: Put ka vlasti. Osma sednica CK SKJ. Beograd: institut za sa-vremenu istoriju, 2008; КузнецовД.В. Югославский кризис: Взгляд сквозь призму общественного мнения. M.: Книжный дом «Либроком», 2009; Jovic B. Kako su Srbi izgubili vek. Beograd: Sluzbeni glasnik, 2016; Во^ка Jугославиjе у одбрамбеном рату 1999. Године. Кж. 1-2. Београд: Mедиjа центар «Одбрана»: Клуб генерала и адмирала Во^ке Србие, 2019. и др.
2 См. напр.: BulatovicM. Pravila cutanja. Beograd: Narodna knjiga — Alfa, 2004; Кадие-вич В.Д. Контрудар. M.: Освобожденная Сербия, 2007; ПлавшиЬ Б. Сведочим. Бажа Лука: Триопринт, 2005; Краршник М. Jачи од силе и судбине. Подгорица, 2015; ГолубовиЬ С. Пад но^ног сокола. Београд: Mедиjа центар «Одбрана», 2016; ПавковиЬ Н. Трепа арми'а седамдесет осам дана у загрлаjу <^илосрдног ангела»: Ратни дневник команданта Трепе армие Во^ке Jугославиjе. Кж. 1-2. Београд: Графипроф, 2017. и др.
3 Joeuh Б. Последжи дани CФPJ: Изводи из дневника. Београд: Политика, 1995. C. 45, 50-51, 100.
4 Там же. С. 97.
5 Jovic B. Kako su Srbi izgibili vek... S. 45.
6 Popovic M.V. Stvaralacka kritika i praksa socijalistickog samoupravljanja // Socijalizam. Beograd, 1982. N 2/3. S. 220.
7 GolubovicZ., KuzmanovicB., VasovicM. Drustveni karakter i drustvene promene u sve-tlu nacionalnih sukoba. Beograd: institut za filozofiju i drustvenu teoriju, 1995. S. 147.
8 Kriticka analiza funkcionisanja politickog sistema socijalistickog samoupravljanja. Beo-grad, 1985.
9 ПрункЯ. Краткая история Словении. [M.], [1996]. Рукопись. С. 29.
10 Silber L, LitlA. Smrt Jugoslavije / Prevod sa engleskog. Beograd: Radio B92, 1996. S. 58.
11 Politicki pluralizam u sistemu socijalistickog samoupravljanja: Okrugli sto // Samoup-ravljanje. Beograd, 1989. N 5. S. 35.
12 Cinjenice o krizi u bivsoj Jugoslaviji // Medunarodna politika. Beograd, 1993. N 1014. S. 13.
13 Из заявления о ситуации в Югославии (СБСЕ, Берлин, 19 июня 1991 г.) // Югославия в огне. Документы, факты, комментарии. M.: Славянская летопись, 1992. С. 180.
14 Югославия в огне. С. 70.
15 Кто играл главные роли? // Сербия. Белград, 1995. № 26. С. 31.
16 Кокаль Р. Mосковские воспоминания // Славянский альманах 2005. M.: Индрик, 2006. С. 544.
17 Там же. С. 548, 551.
18 Avramov S. Postherojski rat Zapada protiv Jugoslavije. Veternik: LDi, 1997. S. 259.
19 Mesic S. Kako je srusena Jugoslavija: politicki memoari. Zagreb: Nislavpress, 1994. S. 78-79.
20 Каррингтон П. Европе нужно стыдиться: Сокращенный вариант интервью белградскому еженедельнику НИН // Сербия. Белград, 1995. № 24. С. 16.
21
США в новом мире: пределы могущества. M.: Рос инст. стратегич. исслед., 1997. С. 207.
22 Izetbegovic A. Govori, pisma, intervju 95. Sarajevo: TKP «Sahinpasic», 1996. S. 188-189.
23 Avramov S. Op. cit. S. 195.
24 Лорд Карингтон. Дви|'е грешке Европе: Интерв]у посли|'е преда]е иегове дуж-ности лорду Овену // Поб]еда. Подгорица, 1992. 29 септ. С. 10.
25 НиколиЬ М., Бе]кер, Де Микелис, Карингтон, Дима, Венс. Признаваже Словенце, Хрватске и Босне била j^ катастрофална грешка // Аргумент. Београд, 1995. 24 фебр. С. 4.
26 Там же.
27 BBC: Smrt Jugoslavije // Vreme. Beograd, 1995. 27 nov. S. 45.
28 Avramov S. Op. cit. S. 193.
29 НиколиЬ М., Бе]кер, Де Микелис, Карингтон, Дима, Венс. Указ. соч. С. 5.
30 КадщевиЬ В. Моjе ви^еже распада. Београд: Политика, 1993. С. 26.
31 ИТАР-ТАСС. Серия «СЕ». М., 1993. 21 июня. С. 16.
