CC BY
24
ФШМШШЕ ИНУ ки
РАННЯЯ КРИТИЧЕСКАЯ ПРОЗА Г. ФОН ГОФМАНСТАЛЯ
Т. П. Смирнова
HUGO VON HOFMANNSTHAL'S EARLY CORTICAL PROSE
Smirnova T. P.
The paper is devoted to the early literary-critical articles of H. von Hofmannsthal and the determination of the peculiarities of musical and coloristic aspects of the Vienna author's poetic word.
Key Words: modern, author's individuality, "publicistic" lyricism, the poetics of color sensations.
Статья посвящена ранним литературно-критическим статьям Г. фон Гофмансталя и определению особенностей музыкального и колористического аспектов поэтического слова венского автора.
Ключевые слова: модерн, индивидуальность автора, «публицистический» лиризм, поэтика цветовых ощущений.
УДК 81'25 (060.55)
Первые критические статьи Г. фон Гофмансталя были опубликованы в журнале «Современное обозрение» в 1891 году. По собственному признанию поэта, деятельность в качестве литературного критика позволила ему «высвободить» из «субъективного полумрака» «несколько рядов критических мыслей», которые оказались «необходимыми для уточнения» сути «модерна» (4, с. 21). С февраля по декабрь 1891 года Г. фон Гофмансталь публикует в «Современном обозрении» шесть критических работ, посвященных «благоуханно нежным духовным эмоциям» произведений Поля Бурже (статья «К вопросу о физиологии современной любви», 1891) (1, с. 93) и «чистейшей поэзии грез» французского лирика, «виртуоза невозможных рифм» и «золотого ритма», Теодора де Банвилля (статья «Теодор де Банвиль», 1891) (1, с. 99). Он рецензирует «современную и одновременно романтичную » драму Г. Бара «Мать», называя ее автора «самым живым среди нас всех» (статья «Мать», 1891) (1, с. 100). Критик наслаждается «гармонирующими излюбленными красками» Амиеля и восхищается его «поэтическим чутьем к нюансам, неопределимому» (статья «Дневник душевнобольного», 1891) (1, с. 106). Лориса - таков был известный псевдоним раннего Г. фон Гоф-мансталя - привлекают «странные книги» Мориса Барреса, и он рассуждает о «моно-логизирующей душе» Филиппа, главного героя рецензируемых книг французского автора (статья «Морис Баррес», 1891)
т
Т. П. Смирнова
Ранняя критическая проза Г. фон Гофмансталя
(1, с. 118). Наконец, он повествует о «джентльмене и фанатике», «бесстрашном сатирике, журналисте ... атташе, пророке и политике» Лоуренсе Олифанте, чья жизнь ассоциируется у Г. фон Гофмансталя с «безостановочной вакханалией внутренних и внешних сил, безумного лирического кружения, возвышенных и гротескных мыслей» (статья «Английская жизнь», 1891) (1, с. 127).
Подобно книгам Мориса Барреса, которые воспринимаются Г. фон Гофманста-лем как «одно произведение», «одна система» («Морис Баррес»), образный мир критических статей Лориса столь же един. Для критических сочинений Г. фон Гофмансталя характерно то, что сам поэт называл «душой книги»: «индивидуальность» автора непременно соседствует в них с «индивидуальностью представляемых персонажей» («К вопросу о физиологии современной любви»). Лирический элемент рецензий Г. фон Гоф-мансталя глубинно сближает их с поэзией. Не случайно Г. Бар писал о «ритмичной наполненности» критической прозы Г. фон Гофмансталя. Вместе с тем «публицистический» лиризм Лориса не оказывается, как замечает Г. Бар, «птичьим весельем рифм и ритмов». Этот лиризм, считает критик, отягощен «критическими рефлексиями» поэта с их «мучительными мыслями, моральными вопросами и немыми сомнениями просвещения». Глубинный лиризм критических статей Лориса не сводится к его собственной авторской позиции или к точкам зрения обсуждаемых персонажей. Он связан с настроениями, настроем эпохи. Данная особенность превращает статьи Г. фон Гофман-сталя не только в локальный, ограниченный «литературный факт». «Критически дистанцированные размышления» (3, с. 44) Лориса, личные и безличные одновременно, позволяют рассматривать их как лучшие образцы критической прозы, вызывавшие несомненный интерес у современников. Для литературной критики Г. фон Гофмансталя характерен не столько поверхностный и случайный импрессионизм, сколько сквозная «импрессия», «впечатлительность», чуткость, дар моментального проникновения в суть.
«Душа» (die Seele), «душевные состояния» (die Seelenzustände), «впечатление» (die Empfindung), «настроение» (die Stimmung), «нервы» (die Nerven) - вот те ключевые слова, которые Г. фон Гофмансталь использует в рецензиях чаще всего. Показательно, что именно в это время З. Фрейд собирает материал для своей книги «Очерки по истерии». Эти слова одновременно являются, как отмечает Д. Лоренц, «модными понятиями» (Mode-Begriffen) молодых писателей круга Г. фон Гофмансталя: Л. Андриа-на, Ф. Дерманна и многих других «младо-венских» постнатуралистов. Используемые в разных сочетаниях и смысловых контекстах, эти ключевые слова оказываются удивительно созвучными субъективно-чувственным устремлениям «переходной» эпохи с ее тяготением к исповедальности, нервности, излому.
Соотнесенной с «душой», «чувством», «настроением» оказывается для Г. фон Гоф-мансталя «наивность» (die Naivetät). Поэт понимает ее как «простоту» (die Einfachheit), «единство души» (die Einheit der Seele), противопоставляя болезненной «душевной раздвоенности» (Zweiseelenkrankheit) («К вопросу о физиологии современной любви»). Г. фон Гофмансталь пишет о наивности и сожалеет о ней как об утраченном человеческом свойстве. «Утерянная наивность» - называет её Лорис и призывает вернуться назад, в «детство, на родину, к умению верить, умению любить», одновременно осознавая, что этот призыв - «возврат к безвозвратному» («Дневник душевнобольного»).
Подобно как у «моралиста Бурже», в чьих «афоризмах кроется много Ницше», критические статьи Г. фон Гофмансталя содержат многочисленные упоминания этого имени. Как и у Бурже, обращение поэта к образу и мыслям философа происходит «неосознанно» (unbewußt), просто оттого, что «этим» «наполнен воздух». Лорис говорит о «целостном человеке», «индивидууме Ницше» и неоднократно ссылается на название знаменитого труда философа «По ту сторону добра и зла» (Jenseits von Gut und Böse, 1886) (1, с. 95). Это произведение Ф. Ницше Г. фон Гофмансталь переводил в мае 1891
года на французский язык со своим учителем Габриэлем Дюбре (Gabriel Dubray). Об этом свидетельствует дневниковая запись поэта от 21 мая 1891 года. Лорис сравнивает в дневнике «радостную ясность разрушения» Ницше со «светлой бурей Кордильер или с чистым полыханием огромного пламени». Тот же «пассаж», в несколько ином контексте содержится в письме Г. фон Гоф-мансталя, отправленном 13 июля 1891 года из курорта Фуш (Fusch) Артуру Шницлеру. Поэт сообщает другу о том, что он «читает Ницше» и «радуется», как в «холодной ясности» рассуждений философа, подобной «светлому воздуху Кордильер», «кристаллизируются» его, Лориса, «собственные мысли». В наброске к данному письму, принадлежащем наследию Г. фон Гофмансталя и датированном также 13 июля 1891 года, содержится объяснение этой ассоциации поэта. «Эта холодная ясность (она всегда напоминает мне Кордильеры, хотя я их никогда не видел) создает во мне как раз то лихорадочное состояние (die Temperaturbeschaffenheit), при котором прекрасно кристаллизируются собственные мысли» (2, с. 323). Один из афоризмов Ф. Ницше из сочинения «По ту сторону добра и зла» мог стать возможной основой первой лирической драмы Г. фон Гофмансталя «Вчера». Запись в дневнике поэта от 27 мая 1891 года гласит: «В 148 афоризме Ницше («По ту сторону добра и зла») есть материал для комедии: «прельстить близких каким-нибудь добрым суждением, а затем доверчиво верить этому суждению; кто сделает это в комедии так, как женщины?» Наконец, цитату из Ницше Г. фон Гофмансталь предпосылает подготовленному к печати в «Современном обозрении», однако не опубликованному стихотворению «Хаос мыслей» (Gedankenspuck, 1891).
Не менее значимыми для молодого критика представляются имена Г. Бара, Ш. Бодлера, Р. Вагнера, Г. Гейне, И. В. Гете, В. Гюго, Ф. М. Достоевского, Э. Золя, М. Метерлинка, А. де Мюссе, Л. Н. Толстого, П. де Шавана, В. Шекспира, А. Шо-пенгауера и других, несомненно ярких, признанных мастеров слова. Восприятие художественного мира этих авторов происходит
у Г. фон Гофмансталя в непременном сопоставлении с персонажами рецензируемых произведений. Подобные сравнения помогают создать Лорису необыкновенно зримые образы его критических статей. Так, в лирике Т. де Банвилля Г. фон Гофмансталь ощущает «великолепие» Т. Готье, «величие» В. Гюго и «чувство» А. де Мюссе. Романтическая направленность поэзии Т. де Банвилля, отмечает критик, не мешает Э. Золя и его последователям относиться к Т. де Банвил-лю «с уважительным почитанием». Дневник Г.-Ф. Амиэля Г. фон Гофмансталь называет «самым мучительным и совершенным пояснением 4-й книги Шопенгауэра». «Нежную и загадочную гармонию с окружающим» миром одной из рецензируемых книг М. Барреса Лорис сопоставляет с «насыщенной запахами атмосферой искусственных, редких вещей», которую «любит Бодлер ». Очень часто поэт обращается к имени И. В. Гете и к одному из самых известных персонажей немецкого классика - Вертеру. «Физиологию современной любви» П. Бурже Г. фон Гофмансталь сравнивает со «Страданиями молодого Вертера» И. В. Гете, называя оба произведения «историями разложения, деградации» (Auflösungsgeschichten). Главного героя книги П. Бурже, Клода Ларшера (Claude Larcher) критик воспринимает - подобно Вертеру - как «половинчатую натуру со свойствами дилетанта и сверхискусственной чувствительностью». В следующем абзаце рецензии Клод Ларшер ассоциируется у Лориса с Гамлетом. Клод, пишущий свои дневники, отмечает поэт, наделен «душой Гамлета, остроумной, циничной, играющей разными цветами, сентиментальной, „верхней" душой» («К вопросу о физиологии современной любви»). Образ Гамлета возникает в сознании Г. фон Гофман-сталя, когда он повествует об Амиэле. «В нем, - считает критик, - соединены католический мечтатель и «протестантский» Гамлет» («Дневник душевнобольного»). Многочисленные параллели с известными персонажами И. В. Гете и В. Шекспира - Вертером, Фаустом, Гамлетом - обнаруживаются и в Клау-дио, главном герое лирической драмы Г. фон Гофмансталя «Глупец и смерть».
m
Т. П. Смирнова
Ранняя критическая проза Г. фон Гофмансталя
Критические статьи Г. фон Гофмансталя отмечены частым упоминанием имени и произведений классика русской литературы Л. Н. Толстого. Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, а еще ранее И. С. Тургенев -вот три великих русских литератора, чье творчество Г. фон Гофмансталь хорошо знал и ценил. Летом 1890 года молодой поэт познакомился со стихотворениями в прозе И. С. Тургенева. В дневниковых записях этого периода Г. фон Гофмансталь характеризует прозаические миниатюры русского писателя как «чистую лирику, свободные мысли, маленькие зарисовки, аллегории». Уже тогда у Лориса возникает «идея» «окружить» «жизнь этого лета... подобным вычурным, вьющимся орнаментом», создать «некую форму» (eine Art) «лирического дневника в прозе». Этот дневник мог бы называться, как полагает Лорис, «Мысли», или «Впечатления», или «Мечты». Замысел поэта воплотился позднее в целом ряде прозаических стихотворений, созданных Г. фон Гофмансталем в разное время («Роза и стол», (Die Rose und der Schreibtisch, 1892), «Упоительная смерть» (Traumtod, 1892), „Часы" (Die Stunden, 1893), „Интермеццо" (Intermezzo, 1894), „Творения пламени" (Geschöpfe der Flamme, 1899), „Воспоминание" (Erinnerung, 1924) и других. В критических статьях Лориса нет ссылок на имя И. С. Тургенева или его героев. Однако сопоставление тургеневских персонажей с литературными образами рецензируемых произведений присутствует в одной из дневниковых записей критика. 4 декабря 1891 года Лорис определяет одну из «градаций» некоторых упоминаемых им в критических сочинениях имен: «Гамлет, герои Тургенева / Амиэля, Клод, Ларшер / Филипп / Ницше». Общность этих литературных образов Г. фон Гофмансталь видит в том, что «каждый из них умирает и возрождается в ближнем». Здесь очевидна параллель с проблематикой лирической драмы «Глупец и смерть» (Der Tor und der Tod, 1892).
Творческие и мировоззренческие позиции Л. Н. Толстого Г. фон Гофмансталь непременно сравнивает со взглядами рецензируемых авторов. Лорис пишет о «послед-
них книгах П. Бурже», пронизанных, как считает критик, «свободным христианством с монастырской тоскою», и признается, что «смиренно-пролетарское христианство» Л. Н. Толстого ему «ближе» («К вопросу о физиологии современной любви»). Принципы существования братства, образованного проповедником Томасом Л. Харрисом (Thomas Lake Harris) в «одной из деревень Северной Америки» на основе «евангельской имущественной общности», Г. фон Гофман-сталь сравнивает с формами жизненной организации, «которым учит Толстой» («Английская жизнь»). «Томление» по изначальной «родине» каждого человека - «детству», по умению «любить и верить», ощущаемому критиком в рецензируемой книге Амиеля, ассоциируются у Лориса с «новым христианством», «жаждущим» святого «Грааля». Эта «последняя» надежда «всех изможденных» сопоставима для поэта с «последней оперой Вагнера», «последним делом всей жизни Льва Толстого», «последним кровом для признаний Генри-Фредерика Амиеля» («Дневник душевнобольного»). Размышляя о тенденции «современных аналитических новеллистов» использовать в романах повествование от первого лица, Г. фон Гофмансталь разделяет это эпохальное «лирическое» устремление. Ибо «душа неисчерпаема», - пишет поэт. «Это - тема, которую нельзя дописать и высказать до конца, так как ее нельзя выдумать». «Исповедь» Блаженного Августина и «Исповедь» Ж. Ж. Руссо, «Крейцерова соната» Л. Н. Толстого и «Страдания молодого Вер-тера» И. В. Гете являются, по убеждению Лориса, несомненно лиричными и исповедальными произведениями. Именно поэтому, полагает Г. фон Гофмансталь, эти книги волновали современников («К вопросу о физиологии современной любви»).
Для критических статей Лориса характерна особая, поэтическая «техника» воспроизведения тончайших цветовых оттенков. Уже в ранней лирике Г. фон Гофман-сталя ощущалось это свойство поэта. В рецензиях 1891 года эта особенность также находит выражение.
Восприятие цвета является неотъем -лемой «гранью» публицистического и поэтического лиризма Г. фон Гофмансталя. Живописная гамма цветовых нюансов помогает поэту постичь многоликий и многообразный мир, познать «самое подлинное настроение» этого мира, «заглянуть» в его «сердце» и «душу». Восприятие «цветовой» сути «вещей» происходит у Лориса через «лучепреломляющую призму» собственного «Я». «Живительное» многоцветье бытия, обретаемое поэтом, восстанавливает утраченные взаимосвязи, гармонию и целостность чувств. «Молчаливый ландшафт» обладает у Лориса «несказанно нежными красками венецианских и голландских изображений», передающих определенное «настроение»: «желтизну мертвых листьев, зелень заводей, фиолетовый цвет, бурый, истлевший розовый» («Морис Баррес»). «Мягкий, пассивный аристократизм» соотносится у поэта с «сегодняшним, радикальным аристократизмом » как «излюбленные краски Амиеля»: «светлый серый, выдыхающийся лиловый с царственно красным и насыщенным желтым» («Дневник душевнобольного»). Особая поэтика цветовых ощущений будет отличать все последующее творчество Г. фон Гофмансталя. В сочинениях более позднего периода поэт будет говорить о «языке», создаваемым многозвучьем красок. В этом «языке» Г. фон Гофмансталю видится воплощение «безмолвного», «вечного», «чудовищного» начала бытия. В цвете поэту открываются «бездна» и «стремительное падение», «смерть и жизнь», «ужас и наслаждение». Язык красок представляется Гоф-
мансталю «более возвышенным», чем язык звуков. Музыка и цвет соотносятся для него как «приглушенная жизнь луны и ужасная жизнь солнца». В «чудовищное мгновение» «власти цвета» художник обретает «святое наслаждение собственным «Я» и одновременно миром, открывшимся для него».
В мае 1891 года Г. фон Гофмансталь писал в своем дневнике: «... я начал сочинение об Амиеле, в которое, как всегда, «устремляются» все идеи, которыми «наполнен» я сам». В этом тезисе обозначен глубинный творческий принцип поэта - стремление к синтезу, единению, «целостности». Соединяя «свое» и «чужое», художник открывает новые и новые взаимосвязи. Мир предстает перед ним как вечная тайна, бесконечная, непостижимая, и все же стремящаяся в своей ускользающей сути к законченности, совершенству. «Лучшим критиком является тот, - продолжал свою запись Лорис, - который ничего не «вчитывает» в содержание книги, ничего не «привносит» в книгу извне (nichts in ein Buch hineinliest), но который тем не менее все из этой книги «вычитывает», обнаруживая каждую ее деталь (und doch al les herausliest). Поэтому я не могу быть хорошим критиком». Г. фон Гофман-сталь, всегда привносивший свое видение в толкование чужих книг, был однако очень «хорошим критиком». Лирическая основа критических статей Гофмансталя была проявлением его истинной поэтической сути. Разные литературные роды и жанры были в этом смысле лишь формой единого лирического содержания.
ЛИТЕРАТУРА
1. Hofmannsthal Hugo von. Reden und Aufsätze I (1891 — 1913). Gesammelte Werke in zehn Einzelbänden. Hrsg. von B. Schöller in Beratung mit R. Hirsch. — F. a. Main: Fischer Taschenbuchverlag, 1979.
2. Hofmannsthal Hugo von. Schnitzler Arthur. Briefwechsel. — F. a. Main: Fischer Taschenbuchverlag, 1983.
3. Lorenz Dagmar. Wiener Moderne. — Stuttgart, Weimar: Metzler, 1995.
4. Volke Werner. Hugo von Hofmannsthal mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. — Reinbek bei Hamburg: Rowohlt Taschenbuchverlag, 1967.
Об авторе
Смирнова Татьяна Петровна, Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова, кандидат филологических наук, доцент кафедры второго иностранного языка. Сфера научных интересов - европейская культурно-историческая традиция рубежа XIX-XX веков. [email protected]
