CC BY
21DOI: 10.24411/9999-022A-2019-10201 УДК 398 ББК 82.3
К. Женюхова (Братислава, Словакия)
Ранние фиксации народной прозы словацко-украинского пограничья (на примере кириллических рукописей ХУН-ХУШ вв.)1
Устная народная традиция в том виде, в каком она известна нам сегодня, является результатом длительного развития. Изучать ее эволюцию в Словакии мы можем по записям последних 150-160 лет: первые из них появились, главным образом, благодаря систематическому сбору фольклора во второй трети XIX в. представителями штуровского романтического поколения2. Исследование предшествующей истории словацкой народной прозы (равно как и других славянских стран) затруднительно прежде всего из-за малого числа фиксаций фольклорных произведений в тот период.
При поиске ранних записей народных прозаических жанров необходимо помнить, что важную роль в национальных литературах играет рукописная традиция. В случае словацкой письменности мы располагаем значительным количеством рукописных сборников ХУП-Х1Х вв. и отдельными печатными изданиями, содержащими ранние фиксации устной народной прозы. Рукописная традиция, существовавшая параллельно с печатным словом, сыграла особую роль в истории национальных литератур и сохранила для фольклористов множество ценных данных.
В нашей статье мы рассмотрим рукописные памятники словацко-украинского пограничья ХУП-Х1Х вв., написанные кириллицей. Кириллическая книжность занимает особое место в истории словацкой культуры и науки. Ее своеобразие заключается в используемом алфавите (кириллица) и в языке памятников, который был связан с литургическим языком византийско-славянского богослужения (церковнославянский), а также с разговорным языком верующих, которым они пользовались в обычной жизни (словацкие восточные, польские, русинские, украинские диалекты).
С 1999 г. в Институте славистики им. Яна Станислава Словацкой академии наук (Братислава) проводятся полевые и архивные исследования, направленные на выявление и оцифровку словацких кириллических рукописных памятников. Изученный корпус кириллической письменности составляют литургические и богослужебные книги (ирмологионы, Апостол, Евангелие, Четьи-Минеи, литургиконы и др.), а также сочинения внелитургического характера, например
1 Статья написана в рамках проекта «Cyrilske pfsomnfctvo na Slovensku do konca 18. Storocia» («Cyrillic Literature in Slovakia until the End of 18 Century») (APVV-14-0029).
2 Штур, Людовит Велислав (1815-1856) — словацкий поэт, филолог, общественный деятель, идеолог словацкого национального возрождения. О вкладе Л. Штура в фольклористику см. подробнее: [Усачева 1992] (Прим. сост.).
рукописные сборники паралитургических песнопений, толкования на Евангелие, проповеди и образцы катехизической литературы. Общая характеристика исследованных в Институте кириллических рукописей дана П. Женюхом и Ц. Ва-силем [2епис|-|, Уа5И' 2003].
В проповеди могли включаться народные повествования, например экзем-плумы (притчи), фольклоризованные пересказы апокрифических и библейских сюжетов, жизнеописаний святых или различные легенды. Именно такие нелитургические тексты дают нам возможность осмыслить взаимоотношения официальной канонической линии христианства и его повседневной формы, а также прояснить процесс фольклоризации библейских, канонических и агиографических элементов в рамках православной культуры.
Возможно ли считать такие материалы фольклорными текстами? Ведь для фольклора характерно, что основным способом сохранения и распространения текста является устная форма и связанные с ней коммуникативность, вариативность и пластичность словесного материала. Пластичность фольклорного текста зависит от актуальной ситуации интерпретации, этнической и конфессиональной принадлежности либо языковых и интеллектуальных возможностей автора интерпретации (носителя текста). Передаваемый из уст в уста фольклорный текст в действительности всегда возникает в момент интерпретации, его форма не остается неизменной ни в памяти его автора, ни в памяти его реципиентов. При каждой новой интерпретации на основе постоянных жанрово-тематических схем возникает новый фольклорный текст со своей вариативностью и изменчивостью, что способствует трансформации устной традиции, но одновременно обеспечивает ее устойчивость и функционирование ее поэтических схем [Толстая 1989; Неклюдов 1999; Рыко 2000; 2смсиа1< 2000; Мороз 2017].
Как оказалось, сходные процессы наблюдаются и при создании и последующем переписывании текстов кириллических рукописей, несмотря на то что в данном случае речь идет о записанном слове. Необходимо отметить, что на раннем этапе развития словацкой кириллической письменности это были обычно списки с предшествующих кириллических источников, происходивших из иных регионов, хотя существовали и многочисленные переводы с других языков. Многие из изученных кириллических текстов возникли в результате компиляций нескольких источников. В процессе создания кириллических рукописей писец или переводчик выступал не только как пассивный передатчик, но и как активный творец, имевший возможность формировать конечный текст с учетом его функций и адресата. Процесс адаптации для читателя в случае с кириллическими текстами очевиден уже на уровне языка. Прихожане церкви византийско-славянского обряда в повседневном общении пользовались разговорным языком (словацкие, русинские говоры), но служба проводилась на церковнославянском. Поэтому для нужд письменной коммуникации (вне канонической и литургической письменности) возникла так называемая средняя форма языка между литургическим церковнославянским языком и языком разговорным — местное наречие. Элементы местных говоров проникали в литургический церковнославянский язык в разной мере и на различных языковых уровнях (фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом).
Зафиксированный в кириллических рукописных памятниках материал сохранил некоторые особенности, характерные для фольклора в естественном бытовании, такие как коммуникативность, транслируемость, вариативность. Изученные кириллические тексты представляют собой весьма вариативную и способную
история НАУКИ
14
К. ЖЕНЮХОВА
к адаптации область словацкой культуры: сюда входят приуроченные к различным церковным праздникам проповеди, повествования, экземплумы и притчи, пересказы апокрифических и библейских сюжетов, жизнеописаний святых, этиологических легенд. Такие особенности указанных жанров, как, например, неканоническая основа либо большая свобода языка и композиции, позволяли авторам (писцам) вносить дополнения в текст, изменять, компилировать и варьировать его итоговую форму, выбирать из имевшегося материала те сюжеты, которые были более привлекательны для конкретной среды (например, выбирать жития наиболее почитаемых святых).
Приведем несколько примеров кириллических текстов из разных жанровых групп, чтобы продемонстрировать широту и разнородность содержащегося в них фольклорного материала.
Сказка в сборнике Митра Дочинца
В 1896 г. во время фольклористической поездки по так называемой Угорской Руси украинский исследователь Владимир Гнатюк обнаружил рукописный сборник (конволют) песнопений конца ХУШ — конца Х1Х в. [СМД]. В 1900 г. обзор этой рукописи опубликовал Иван Франко; он же ввел памятник в научный обиход как сборник Митра Дочинца — по записи 1832 г. на л. 39 об., где упомянуто имя одного из трех писцов рукописи [Франко 1900, 139-147; 2еписИ 2004, 156].
В составе сборника наряду с духовными, не литургическими, песнопениями имеется народная сказка [СМД, 1Ы. 02Г-4У], но в описании И. Франко о ней ничего не говорится. Почерк сказки отличается от почерков остальной части сборника, т. е. принадлежит другому писцу. Это самый «младший» тип письма в сборнике — так называемая «курсивная гражданица», которую можно датировать концом Х1Х в. [2еписИ 2004; 2009].
В сказке повествуется о пастухе, спасшем сына змеиного царя и получившем за это дар понимать язык всех животных. Змеиный царь предупредил пастуха, что если тот кому-то расскажет о своем даре, то сразу умрет. Но любопытная жена пастуха заметила, что муж обладает каким-то тайным знанием, и стала требовать ей всё рассказать. Пастух повиновался и перед тем, как поведать ей свою тайну, стал готовиться к смерти. Эти приготовления увидел петух и сказал, что он справляется с 12 женами, а хозяин и с одной не может. Хозяин услышал это, схватил кнут и отстегал жену со словами: «Сказать тебе, что я знаю?» В ответ жена обещала никогда не спрашивать мужа об этом [2еписИ 2004, 158-160].
Сюжет сказки обличает отрицательное женское качество, каким является любопытство, а также его последствия и излагается таким образом, что повествование могло быть использовано в качестве экземплума (притчи) во время проповеди, с которой священник обращался к значительно более широкой аудитории, чем читатели рукописного текста. Нет сомнений в бытовании данного сюжета в устной традиции, так как в каталоге Й. Поливки указаны четыре его фиксации у словацких рассказчиков Х1Х в. [РоНука 1930, 276-278].
Данный пример показывает один из способов проникновения в кириллическую, главным образом религиозную, литературу текстов народных прозаических жанров.
Нижнерыбнинский и Литмановские сборники
Почти все исследованные в ходе проекта кириллические тексты так или иначе связаны с религиозной литературой византийско-славянского обряда. Мно-
гие из них основаны на библейских, агиографических, апокрифических сюжетах, поэтому мы располагаем значительным числом текстов так называемой библейской прозы.
В составе Нижнерыбнинского3 сборника песнопений 1817 г. имеется Слово ш Тое!лш4, глава а-ва [НС, 1Ы. 67у-73г; ЁеписИ 2012, 138-142], содержащее пересказ части ветхозаветного рассказа о Товите и его семье.
Тексты библейской прозы имеются также в двух литмановских4 рукописях (А и Б) начала XVIII в. [ЛС А, Б]. Рукопись А содержит следующие тематические группы текстов:
1) жития святых: Космы и Дамиана, ап. Андрея Первозванного, Власия, Василия Великого, Варвары, Саввы, Соломона, пророка Моисея, Авраама, Алексея, человека Божия, Иосифа, сына Иакова;
2) библейские истории: о сотворении мира, о рае на земле, о справедливом Ное, о Вавилонской башне и смешении языков;
3) проповеди: на день св. архангела Михаила, на Введение во храм Пресвятой Богородицы, на день памяти Вифлеемских младенцев, о страданиях Иисуса Христа, общий порядок чтения проповедей;
4) большую группу составляют так называемые притчи-экземплумы, например, о предательстве и насилии, о договоре с Богом, о двух слугах, о правде и кривде, о невинно осужденном на смерть, о жизненном опыте и рассудительном поведении, о короле, о торговцах зерном и т. д.;
5) слова святых отцов: Слово св. Василия Великого о хороших и ленивых работниках; Слово святых отцов о пьяницах; Слово святых апостолов о Великом посте; Слово св. Иоанна Златоуста тем, кто говорит, что нет страдания (возмездия) для грешников; Слово св. Иоанна Златоуста о богатстве и бедности; Слово св. Иоанна Златоуста о пользе милосердия для души; Слово св. патриарха Геннадия о пользе для души.
Рукопись Б содержит тексты:
1) проповеди: на Сретение Господне; на Благовещение Пресвятой Богородицы; на 5-ю неделю Великого поста; на день св. Иоанна Крестителя;
2) жития святых: св. Георгия; о чуде св. Георгия, когда он спас царевну от змея, поразив его копьем; Сказание о житиях св. Иоанна Крестителя; апп. Петра и Павла;
3) слова святых отцов: Слово святого патриарха Терентия; Слово патриарха о каре Божьей;
4) переработку популярной в Европе с XIII в. легенды о царстве Пресвитера Иоанна: га Тивет-й или ш новознайденом св-йт-й въ АзУи, западней части св-йта. Иван Франко на основе данного текста указывает на особый статус этой рукописи как памятника, испытавшего влияние и восточных, и западных (польских и словацких) традиций [Франко 1900, 66].
Лечебники и загадки
Лечебники Бра'чъ Дома'шный и Помофникъ оу дом^вствЬ, газд^вствй составил в 179° и 1791 гг. греческо-католический священник из Михаловце Микулаш Теодоро-вич, принадлежавший к числу известных представителей тогдашней интеллигенции [ЛТ]5. Как указывает Микулаш Теодорович, основной текст рукопи-
3 Нижна-Рыбница (Мгпа ЯуЬтса) — село на востоке Словакии в округе Собранце (БоЪгапсе).
4 Литманова (Шшапоуа) — село на востоке Словакии в округе Стара-Любовня ^ага КиЪоупа).
5 Обеими рукописями с 1797 по 1804 г. владел Ян Жатковски, приходской священник
в с. Дячов, в 1842-1854 гг. они принадлежали Антону Габинову, священнику в Пихне,
си Брлчъ Домлшный является переводом венгерского лечебника. Во второй же рукописи Помофникъ oy AomUECTEh, гдзд8есте-Ь помещены рецепты из собственной практики Теодоровича, которые он узнал от разных лиц и апробировал на себе и других людях. Считалось, что указание данного факта давало потенциальным пользователям своеобразную гарантию действенности тех или иных лекарств или лечебных процедур.
После рецептов во втором сборнике М. Теодорович поместил раздел под заглавием ПростдцкИ Eonpocyi, И ше-Ьты! («Народные загадки с ответами»), где привел 121 загадку из народной среды. С точки зрения жанровой характеристики это особый тип загадок, которые композиционно состоят из двух частей: первая содержит прямой вопрос, а вторая является кратким (обычно однословным) остроумным ответом. Этот тип так называемых загадок-вопросов является наиболее архаическим видом загадки6. Рукопись Теодоровича содержит загадки, проникавшие в народную среду из художественной литературы, из общего европейского литературного наследия, из латинских, старонемецких и старочешских сборников (например, Кларетовский сборник загадок на латинском языке «Enigmaticus», 1360 г.). Наряду с ними в сборнике имеются загадки, сформированные под влиянием христианской традиции. Это в основном загадки из Библии, некоторые из них требуют смекалки, другие имеют шуточный или анекдотический характер.
Сонник
Страх перед будущим, неуверенность и неудовлетворенность рациональными объяснениями некоторых событий повседневной жизни отражает Сонник пророка Даниила, найденный в Ракошинском сборнике XVII в. — Смоеъ еыкллдлми длшлл пророка cTaro [РС]. Сонник содержит толкование 128 примеров сновидений, расположенных в порядке латинского алфавита. Толкователь объясняет, например, что означает увидеть во сне ангела, маленьких цыплят, иметь во сне седую бороду, собирать цветы, вырывать зубы, видеть священника в рясе и т. п. Многие из этих толкований до сих пор сохраняются в памяти и устной традиции и передаются из поколения в поколение.
Приведенные примеры показывают, что для содержания кириллических рукописей словацко-украинского пограничья характерно жанровое и тематическое многообразие. Кроме того, при работе с этими рукописями в каждом конкретном случае исследователю необходимо обращать внимание на особенности языка, происхождения той или иной рукописи и трансляции текстов от списка к списку. Почти все исследованные нами кириллические тексты связаны с религиозной литературой византийско-славянского обряда. Роль притч и ряда иных прозаических жанров заключалась в наглядном объяснении правил веры и мо-
а в 1980 г. были подарены Микулашем Ладижинским Стефану Горкаю, православному духовнику из г. Михаловце, у которого находятся и сейчас. В Институте славистики им. Яна Станислава САН хранится цифровая копия этих рукописей.
6 Загадки-вопросы наряду с классической аллегорической загадкой, описывающей действительность с помощью иносказаний и описаний, составляют самостоятельный фольклорный жанр. Отметим здесь, что впервые тексты словацких загадок опубликовал Ченек Зибрт в журнале «Cesky lid» в 1899 г. по рукописному сборнику анонимного автора второй половины XVII — начала XVIII в. [Zibrt 1899]. Позднее Ч. Зибрт опубликовал подборку словацких загадок из рукописи 1720 г. [Zibrt 1907, 429-430].
ральных принципов. Библейские повествования о деяниях святых, о событиях Священной истории способствовали распространению и популяризации библейских, апокрифических и агиографических сюжетов. Их восприятие и интерпретация в народной среде часто не соответствовали доктринальному канону, а выбор святых, эпизодов из их жизни, библейских событий был обусловлен стереотипами народного понимания культа.
Начало активного собирания фольклора и первые издания фольклорных сборников в славянских странах приходятся на период романтизма, эпоху наиболее активных процессов становления литературных языков в первой половине XIX в. В кириллических же рукописных памятниках народная проза фиксировалась спорадически, но благодаря им мы располагаем материалом, закрепленным в письменной форме, причем его жанровый состав значительно отличается от известного нам по фольклорным записям эпохи романтизма.
Таким образом, изучение рукописной кириллической традиции словацко-украинского пограничья необходимо выполнять на междисциплинарной основе с привлечением этноконфессиональных, лингвистических, фольклорных и исторических данных. Кириллические рукописи носят надрегиональный, межкультурный и межэтнический характер и представляют собой особый феномен в словацкой народной культуре и, шире, культуре карпатских территорий. Особое значение они имели в первую очередь в среде верующих церкви византийско-славянского обряда, где играли специфическую социокультурную и образовательную роль.
Архивные материалы
ЛС A, Б - Литмановские сборники A, Б7. 167 fol., 34 fol. 4°. 1нститут лиератури iм. Т. Г. Шевченка
НАН Украши. Вщдш рукописних фоцщв i текстологи. Фонд I. Франко. Sign. 4718. НС - Нижнерыбнинский сборник песнопений. 1817 г. 77 fol. 15,5 х 22,5 см. Slavisticky ustav Jana Stanislava SAV.
РС - Ракошинский сборник XVII в. Сновъ выкладанга дашла пророка cfaro. 32 fol. 8°. Narodni
knihovna CR. Oddëlenf rukopisû a starych tiskû. Sign. XVII L 14. СМД - Сборник Митра Дочинца. 72 fol. 8°. Лжвська нащональна наукова бiблiотека Украши
iменi В. Стефаника. Вщдш рукопиав. Sign. НТШ-68. ЛТ - Лечебники М. Теодоровича. Ерачъ Домашный и Помофникъ о^ дом^вств-Ь, газд^вств-Ь. 1790-1791 гг. — Частное собрание рукописей православного духовника Стефана Горкая, г. Михаловце.
Литература
Мороз 2017 - Мороз А. Б. Народная агиография: устные и книжные основы фольклорного культа святых. М., 2017.
Неклюдов 1999 - Неклюдов С. Ю. Традиции устной и книжной культуры: соотношение и типология // Славянские этюды. Сборник к юбилею С. М. Толстой / Отв. ред. Е. Е. Левкиев-ская. М., 1999. С. 289-297. Рыко 2000 - Рыко А. И. Адаптация «чужого» текста в народном сознании // Вестник молодых ученых. Сер. Филологические науки. 2000. №2.
7 Мы пользовались цифровой копией этих рукописей, находящейся в Институте славистики САН ^а-тйску }апа БГат81ауа SAV).
18 К. ЖЕнюхоВА
Толстая 1989 - Толстая С. М. Устный текст в языке и культуре // Tekst ustny = Texte oral: struktura i pragmatyka, problemy systematyki, ustnosc w literaturze / Pod red. M. Abramowicz, J. Bartminski. Wroclaw, 1989. S. 9-14. Усачева 1992 - Усачева В. В. Вклад Л. Штура в славянскую фольклористику // Людовит Штур и его время (К 175-летию со дня рождения). М., 1992. С. 83-99. URL: https://inslav.ru/images/ stories/pdf/1992_Ljudovit_Shtur_i_jego_vremya.pdf. Франко 1900 - Франко И. Карпато-руське письменство XVII-XVIII вв. Львiв, 1900. Polfvka 1930 - Polivka J. Supis slovenskych rozpravok. Sv. 4. Turciansky Svaty Martin, 1930. Zibrt 1899 - Zibrt C. Slovenske hadanky. Ze stareho rukopisu podava Dr. Cenek Zibrt // Cesky lid. 1899.
R. 8. S. 133-140, 302-308. Zfbrt 1907 - Zibrt C. Slovenske hadanky z r. 1720 // Cesky lid. 1907. R. 16. S. 429-430. Zowczak 2000 - Zowczak M. Biblia ludowa. Interpretacje wgtkow biblijnych w kulturze ludowej. Wroclaw, 2000.
Zenuch 2004 - Zenuch P. Zapis l'udovej rozpravky v spevniku Mitra Docinca // Slavica Slovaca. 2004 (39). C. 2. S. 156-160.
Zenuch 2009 - Zenuch P. Niekolko poznamok k anonymnej proze v cyrilskych rukopisoch 18. storocia v karpatskom prostredi // Eudova prozaicka tradicia vo svetle vied o kulture a umeni / Zost. K. Zenuchova, P. Zenuch. Bratislava, 2009. S. 149-168. Zenuch 2012 - Zenuch P. Niznorybnicky spevnik z roku 1817 — znovuobjaveny rukopis // Slavica Slovaca.
2012 (47). C. 2. S. 118-144. Zenuch, VasiL' 2003 - Zenuch P., Vasil'C. Cyrillic Manuscripts from East Slovakia. Slovak Greek Catholics: Defining Factors and Historical Milieu / Cyrilske rukopisy z vychodneho Slovenska. Slovenski greckokatolici, vziahy a suvislosti. Roma; Bratislava; Kosice, 2003 (Monumenta Byzantino-Slavica et Latina Slovaciae. Vol. I).
