CC BY
18
высшая небесных воинств высших, / Не оттолкни меня, шепчу повинный аз, / Взыщи мене, Взыскание погибших...», «Пресвятая Богородице, / Всем скорбящим Утешение. / Ты избави землю Русскую / От напасти и погибели.»), просьба о спасении в будущем («Владычице, спаси мене.», «Не отврати Своих щедрот / Не затвори Свою утробу, / Предстани ныне ми, Благая, / И помяни в нас судный мя...», «О Диво, будь поддержкою моей, / Пред Ним - моим последним Оправданьем.»), просьба придать духовные силы - укрепить в вере («Мне же о, Благословенная / Даруй благо наивысшее: / Жить, как Сын Твой заповедовал, /Боль людскую за свою считать.», «Пресвятая Богородице, / Всем скорбящим Утешение. / Ты избави землю Русскую / От напасти и погибели, / Церковь нашу Православную / Сохрани от всяких ересей, / Архипастырям и пастырям / Даруй, Дево, дерзновение, / Чтоб могли со всею стойкостью / Ради правды Православня / Обличать сынов погибели / И дела отца их - дьявола.»), просьба не отворачиваться от грешника («О, Заступница Усердная / Даруй грешным покаяние.»).
Библиографический список
При этом молитвенные обращения к Богородице могут быть в виде просьбы «за себя» («Владычице, спаси мене.», «Мне же о, Благословенная / Даруй благо наивысшее: / Жить, как Сын Твой заповедовал, / Боль людскую за свою считать.») или просьбы «за другого» («О Мати Света, не остави нас.», «По-крый пречистым омофором / Святую Русь мою», «О, Заступница Усердная / Даруй грешным покаяние.»).
Подобные призывно-просительные интенции в поэзии иеромонаха Романа реализуются при представлении образа Бога. Однако даже в молитвенном обращении к Богу лирический герой просит прислушаться к Богородице.
Таким образом, рассмотрение лексического воплощения представлений о Богородице в поэзии иеромонаха Романа (Матюшина) показывает их соответствие сложившимся мари-ологическим ортодоксальным, реализованным прежде всего в благодарственных и призывно-просительных молитвах. Следовательно, поэзия данного автора может рассматриваться как номинативно-репрезентативный один из источников изучения духовности, религиозности, божественности.
1. Григорьева Д.В. Читая иеромонаха Романа. Вестник психотерапии. 2004, 12: 151 - 168.
2. Барышникова И.Ю. Раскрою я псалтирь святую... Русская поэзия от Семиона Полоцкого до иеромонаха Романа: монография. Москва, 2008.
3. Минералова И.Г. Слово поэта на рубеже XX-XXI веков. О творчестве иеромонаха Романа. Литература в школе. 2006; 4: 19-21.
4. Гордиенко Н.Н. Русская поэзия рубежа XX-XIX веков в контексте православной духовной традиции. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 2008.
5. Буслаев Ф.И. О литературе: Исследования. Статьи. Москва, 1990.
6. Распутин В.Г. Такое родное имя [предисловие]. Созвездие креста: стихотворения. Москва, 2013.
7. Якимов П.А. О сущности понятия религиозная лексика в современной лингвистике. Вестник Оренбургского государственного университета. 2011; 11 (130): 78-80.
8. Иеромонах Роман (Матюшин). Последний снег: стихотворения. Санкт-Петербург, 2013.
9. Иеромонах Роман (Матюшин). Созвездие креста: стихотворения. Москва, 2013.
References
1. Grigor'eva D.V. Chitaya ieromonaha Romana. Vestnikpsihoterapii. 2004, 12: 151 - 168.
2. Baryshnikova I.Yu. Raskroyu ya psaltir' svyatuyu... Russkaya po'eziya ot Semiona Polockogo do ieromonaha Romana: monografiya. Moskva, 2008.
3. Mineralova I.G. Slovo po'eta na rubezhe XX-XXI vekov. O tvorchestve ieromonaha Romana. Literatura vshkole. 2006; 4: 19-21.
4. Gordienko N.N. Russkaya po'eziya rubezha XX-XIX vekov v kontekste pravoslavnoj duhovnoj tradicii. Avtoreferat dissertacii . kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2008.
5. Buslaev F.I. O literature: Issledovaniya. Stat'i. Moskva, 1990.
6. Rasputin V.G. Takoe rodnoe imya [predislovie]. Sozvezdie kresta: stihotvoreniya. Moskva, 2013.
7. Yakimov P.A. O suschnosti ponyatiya religioznaya leksika v sovremennoj lingvistike. Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo universiteta. 2011; 11 (130): 78-80.
8. leromonah Roman (Matyushin). Poslednijsneg: stihotvoreniya. Sankt-Peterburg, 2013.
9. leromonah Roman (Matyushin). Sozvezdie kresta: stihotvoreniya. Moskva, 2013.
Статья поступила в редакцию 07.01.16
УДК 81'373
Yakimov P.A., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Orenburg State Pedagogical University (Orenburg, Russia), E-mail: pyakimov@mail.ru
Chebotnikova T.A., Doctor of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Head of Department of Modern Russian Language, Rhetoric and Speech Culture, Orenburg State Pedagogical University (Orenburg, Russia), E-mail: chebotnikoff2@yandex.ru
B.A. MOISEYEV'S WORKS AS SOURCES OF STUDYING OF ORENBURG DIALECT PICTURE OF THE WORLD. In the
article an attempt to show the importance of works of B.A. Moiseyev from the position of research of a dialect picture of the world is made. The author and composer of "The anthology of the Orenburg dialects", "The Orenburg regional dictionary", a book of historical and toponymic sketches "Local names of the Orenburg region" is a successor of traditions of V.I. Dahl on collecting dialects of Orenburg Oblast. The authors of the article, having analyzed fragments of the Orenburg dialect picture of the world, with the main focus on the meaning of space and time, draw a conclusion that the dialect picture of the world has a relation "person-center" in its basis. Key words: dialects, dialect picture of the world, Orenburg Oblast, B.A. Moiseyev's works, space and time.
П.А. Якимов, канд. пед. наук, доц. Оренбургского государственного педагогического университета, E-mail: pyakimov@mail.ru
Т.А. Чеботникова, д-р филол. наук, доц., зав. каф. современного русского языка, риторики и культуры речи Оренбургского государственного педагогического университета, E-mail: chebotnikoff2@yandex.ru
РАБОТЫ Б.А. МОИСЕЕВА - ИСТОЧНИКИ ИЗУЧЕНИЯ ОРЕНБУРГСКОЙ ДИАЛЕКТНОЙ КАРТИНЫ МИРА
В данной статье сделана попытка показать значимость работ Б.А. Моисеева, с позиции исследования диалектной картины мира. Автор-составитель «Хрестоматии оренбургских говоров», «Оренбургского областного словаря», книги историко-то-понимических очерков «Местные названия Оренбургской области» является продолжателем традиций В.И. Даля по сбору
говоров Оренбуржья. Авторы статьи, проанализировав фрагменты оренбургской диалектной картины мира (представление о пространстве и времени) сделали вывод о том, что диалектная картина мира в своей основе антропоцентрична.
Ключевые слова: говоры, диалектная картина мира, Оренбуржье, работы Б.А. Моисеева, пространство и время.
Несмотря на неоднозначное отношение к народной культуре, а также к говорам, как к компоненту национального русского языка, который воплощает народную культуру, оренбургская диалектная картина мира всегда привлекала к себе внимание [1; 2; 3; 4]. Это обусловлено тем, что на протяжении небольшого временного промежутка Оренбуржье становится уникальным заповедником разнообразнейших говоров - хранителей народной культуры - здесь представлены говоры северного и южного наречий, а также среднерусские говоры.
Интенсивное заселение русскими нашего края начинается в первой половине XVIII века. Оно связано с проведением военно-сторожевых пограничных линий по рекам Сакмаре, Уралу (тогда Яику) и Илеку. Так на территорию нашей губернии были привнесены говоры преимущественно севернорусские. Во второй трети XIX века крестьянам разрешено переселяться на приграничные земли Оренбургской губернии. Массовое заселение выходцами из центральных губерний России (Тульская, Калужская, Смоленская), южных (Курская, Орловская, Белгородская, Тамбовская, Пензенская) губерний, а также с Украины и Белоруссии, с территорий донских и уральских казаков (Б.А. Моисеев). В середине XIX в. в Оренбуржье проживали переселенцы из двадцати губерний России. В результате переселения огромной массы людей в Оренбургскую губернию были перенесены самые разнообразные элементы народной культуры.
Одним из первых собирателей воплощенной в слове диалектной картины мира нашего края был В.И. Даль: именно в Оренбуржье Даль делает главнейшие пополнения словаря (в «Словаре живого великорусского языка» около 200 слов имеют помету - «оренбургское»).
Продолжателем традиций В.И. Даля по сбору различных во-площенний народной культуры в языке (прежде всего, говоров) по праву может быть назван Б.А. Моисеев, доцент Оренбургского педуниверситета. Результат многолетнего сбора материалов во время диалектологических экспедиций в разные районы Оренбургской области, руководителем которых был Б.А. Моисеев, представлен в «Хрестоматии оренбургских говоров» (2005 г.), «Оренбургском областном словаре» (2010 г.), книге историко-то-понимических очерков «Местные названия Оренбургской области» (2013 г.).
Все материалы Б.А. Моисеева [5; 6] а также данные, полученные в ходе студенческих экспедиций по Оренбургской области под руководством доцента П.А. Якимова [7], послужили основой для изучения различных фрагментов оренбургской диалектной картины мира. В данной статье нами рассмотрены представления о пространстве и времени в Оренбургской диалектной картине мира.
Время и пространство - фундаментальные категории философии, естествознания, социологии, физики и других наук; категории, составляющие своеобразную «систему координат» (А.Я. Гуревич), сквозь призму которой люди разных культур воспринимают мир.
Время - «форма протекания всех механических, органических и психических процессов, условие возможности движения, изменения и развития» (В.С. Степин). В процессе постижения времени в сознании человека складывается концептуальная модель времени (человек живет в разных временах - астрономическом, историческом, возрастном, сакральном, профаном), представляющая собой базовую когнитивную структуру, нашедшую отображение в языке (В.А. Маслова).
В диалектной, как и в русской общеязыковой картине мира, время линейно, одномерно, однонаправлено; оно движется, и движение его непрерывно (Н.Д. Арутюнова). Выделяется прошлое, настоящее и будущее время.
Наиболее интересно представление прошлого времени в диалектной картине мира. Можно условно выделить: историческое, периферийное и мифологическое время (В.А. Маслова, М.И. Стеблин-Каменский). Историческое время - это прошлое, о котором в народной культуре сохранились относительно достоверные сведения: / фс'а' жы'з'н' пръшла' та'к / два' ръза' была' за'мужэм / и два' ра'с вдъв'е'лъ / ф тр'и'цат' во'с'ьм' л'е'т и п'ьт'с'а'т тр'и' / (Кувандык. район); / рад'ила'с' ф тр'и'цат' вас'мо'ва го'да в д'ир'е'вн'и арда'тава, в башк'и'р'ии, башк'и'р-с^а АССР / (Тюльган. район). Время соотносится с конкретным
событиям; нередко указываются даты, конкретное время, возраст участника событий.
Периферийное время - это прошлое на краю общественной памяти, воспоминания о нём смутны, последовательность и связь событий люди уже плохо представляют: / рас пашл'и' мы з д'е'фк'им'и в л'ес за йа'гъдъй, сабра'л'и фс'е луко'шк'и и фйда' / (Первомайск. район); / рас паха'л йа / смотр'у', л'е'м'их ста'л ч'ил'ину' д'е'лат' / пош'о'л пъсмотр'е'т', а йе'тъ л'е'м'их кот'о'л подд'е'л, а в н'о'м д'е'нг'и / (Илек. Район); / кавда' йа бы'л пъ-моло'жъ, слыха'л от ста'рых л'уд'е'й о п'е'рвых пос'ел'е'нцъх на'шъй д'ер'е'вн'и / с'ело' на'шъ стройи'т л'е'т тр'и'ста / (Северный район). В последнем примере мы видим условность времени, представленную также синтаксически: числительное триста, находящееся в постпозиции к существительному лет. Мифическое время - это время, лежащее за пределами народной памяти, здесь трудно сказать, какое событие произошло раньше другого; события плавают как в плазме, т. е. вне всякого времени: / у тата'р тако'й обы'ч'ай бы'л / хто' пръв'ин'и'ццъ, т'о-во' о'пшествъ нака'зывът /; / бо'л'но - н'е бо'л'но, а позо'р бы'л / мулла' фс'е'х б'и'л, как ха'н буха'рскъй / сълама'тъм бы'лъ н'е бо'л'но, а вот нага'йк'им'и ра'н'шъ б'и'л'и л'у'д'ей, охы бо'л'но бы'лъ / (Илек. район).
Прошедшее время чаще выражается, как мы видим из примеров, грамматически. Есть примеры лексического представления, т. е. лексемами с временным значением (приведём примеры только лексических диалектизмов): / анады'с' хад'и'л: ад'и'н страYо'й рыба'ч'ил: ры'ба сп'и'т', о'н как кал'н'е'т' и выта'скъ-вайа /; / нады'с' на на'с валч'о'к наб'е'х / заб'ежа'л ва дво'р y за-пло'ту, ИYДе' YУ'си, и пажрал Yусей / (Октябрь. район); / вас'е'йкъ с'ер'е'дн'ий сы'н пр'иш'о'л / с йи'м'и пъ пут'е' домо'й йе'хат /; / быва'лыч', вм'е'с'т'е жыл'и / быва'лыч', ка'жный д'е'н' ход'и'л'и к йим / (Соль-Илецк. район).
Н.А. Бердяев писал, что время распадается на прошлое, настоящее и будущее. Но прошлого уже нет, будущего ещё нет, а настоящее распадается на прошлое и будущее неуловимо... Вот также неуловимо настоящее в диалектной картине мира: в анализируемых текстах практически не встречаются лексемы, которые эксплицировали бы настоящее время. Для указания на настоящее время используются лексемы сейчас, теперь и нонче в сочетании с глаголами: / а щ'а'с забыва]ецца, э'то уш када' вы'п^еш н'емно'шко и тогда' уже' хорошо' поjо'цца / (Александр. район); / т'еп'е'р' нага'йк'и отм'ен'и'л'и (Илек. район).
Следует отметить, что часто глаголы, формально имеющие признаки настоящего времени, функционально выступают в значении прошедшего времени: / ну ja' пр'ишла', посмотр'е'ла / л'ежы'т бол'на]а она' / ба'бушка пр'ино'с'ит / н'е разр'еша'л'и да'жэ ба'бушк'е заход'и'т', до'ч' своjу' посмотр'е'т' / jеjo' сы'н н'е разр'еша'л /; / а по пра'з'н'икам то т'от' л'у'ба к на'м пр'ид'о'т', то мы' к т'от' л'у'б'и / ну ту'т уш кон'е'шно поjо'м и вс'а'к'и пр'и-бау'тк'и говор'и'м / а щ'а'с забыва]ецца, э'то уш када' вы'п^еш н'емно'шко и тогда' уже' хорошо' поjо'цца /; / как моja' св'екро'в говор'и'ла / пр'^е'хал'и музло'ны н'а на'шу з'е'мл'у / б'иссо'в'ес-нь^е прохло'пол'и в лодо'шы / а т'еп'е'р' / говор'и'т / отн'има]ут у на'с з'е'мл'у / б'иссо'в'есныце музло'ны / (Александр. район).
Несмотря на то, что будущее время для русского человека всегда было более значимым, чем настоящее и прошедшее: человек всегда думал о завтрашнем дне, о будущем страны и даже вселенной (особенно ярко это представлено в русской философии), в диалектной картине мира, репрезентованной в речи ди-алектоносителей Оренбургской области, экспликантов будущего времени не выявлено.
В оренбургских говорах широко представлены лексемы, эксплицирующие представление о циклических во времени событиях (названия различных периодов протекания событий; номинации, служащие для счёта времени): / ф с'ьнт'ибр'е' ры'ба плыв'о'т тъбуна'м'и, как о'фцы / у н'и'жн'ий и'згълъв'и п'иска' (отмель) пла'въит до'лгъ и убмыва'ицца / (Илек/ район); / пос'о'лок бол'шо'й бы'л / по ноч'а'м ухран'а'л'и, сто'ръш со сту'кълкъй ход'и'л /; / з'имо'й на ры'б'и сл'ен' така'йа пъивл'а'ццъ, руба'шкъ / ; / л'е'тъм п'ир'ет пого'дой (ненастьем) ры'ба м'е'ч'иццъ, а ка-ка'йъ воткн'о'ццъ но'съм в б'е'р'ьг, глаза' кра'сны / (Беляев. район). В подобных контекстах отсутствует указание на прошедшее, настоящее или будущее время: действие или явление всегда
характерно для указанного отрезка времени (так было, так есть и так будет).
Значимой для диалектной картины мира, является соотнесённость представлений о времени с важными событиями в жизни человека, т. е. антропоцентричность: / кода' за'муш выдайу'т, то з'е'ркълъ н'есу'т с ут'ира'л'н'икъм'и (Беляев. район); / фс'а' жы'з'н' пръшла' та'к / два' ръза' была' за'мужэм / и два' ра'с вдъв'е'лъ / ф тр'и'цат' во'с'ьм' л'е'т и п'ьт'с'а'т тр'и' / (Кувандык. район); / ну как свад'бу играл'и / ф суботу пр'ийдут засватаjут / в воскр'ес'ен]ь запой зд'елаjут / доYовор'ацца / коды свад'ба / дого-вор'ацца / клатк'и скок жжан'иха / шубу шшыт' ал' кошму свал'ат' / (Саракташ. район).
Антропоцентрично в оренбургской диалектной картине мира и пространство. Пространство в русской народной культуре представляет собой горизонтальное движение, однонаправленную бесконечность (вширь, вдаль, «ровнем-гладнем», по Гоголю).
Для русского человека всегда сакральный смысл имело пространство, которое всегда защищало - это жилище. Однако анализ собранных нами материалов в Оренбургской области не дал ни одного подробного описания жилища. Несколько раз отмечается упоминание о доме: / тода айда на дом / топор вз'ал'и, лопату, стал'и копат' / (Илек.район). Из текстов мы узнали, что сколько бы не было в семье человек, все жили в одном доме: / и жы'л'и фс'е' одно'й с'ем]о'й / хы'т' с'амна'ццат' ду'ш / н'и-ково' не одд'ел'а'л'и / фс'е' жы'л'и в одно'й ыз'б'е' / (Саркташ. район).
Иногда встречаются описания двора или усадьбы, например: / у нас м'ьлоч'ныйи угороды, там фс'акъ м'елъч' с'еиццъ: лук, р'епъ, угурцы, капустъ / ; / маслъ былъ в горшках, а мълоко ф кубаткъх / у кажнъй хоз'айкь стойалъ ф погр'ьб'ь дъ сърока кубатък / (Сакмар. район).
Поскольку Россия всегда была православной, поэтому жители села часто упоминают в своей речи о святом месте - церкви: / церкаф' строил'и к'ирп'ишнайу и д'ир'в'аннайа была / на церк-ву кладушк'и (укладка хлеба). / (Октябрь. район); / .бал'шайа церкав' была. / (Новосерг. район); / .пр'ийежжайут ис церкв'и. / ; / .шл'и ф церкву. / (Красногвард. район).
Носители говоров охотно описывают пространство, которое используется в процессе того или иного вида хозяйственной деятельности: / у Суховъ колкъ курган был, пос'еил'и на н'ом хл'еп / гл'ид'им, курган ввал'илс'а / (Илек. район); / как дожжы пойдут, л'исток пад'ът, в л'есу йево д'ивно / пойед'ьш, арабу (повозку) нъб'ер'ош и хват'ит т'еб'е / (Сакмар. район); / на по'л'и рабо'тал'и / ф колхо'з'и / и в'е'йалку крут'и'л'и, и молот'и'л'и, и кос'и'л'и, ы жа'т'-та ход'и'л'и, и гр'и'бл'и, и н'и зна'й ч'иво' д'е'лал'и / (Тюль-ган. район).
Интересно, что часто пространство определяется как неотъемлемая часть человека, с этой целью оно именуется существительным, называющим хозяина: / сватайут, сход'ут / тады уже будут п'ирават', у н'ив'есты вып'йут / жан'их пр'иход'ит за н'ев'естай
Библиографический список
/ (Красногвард. район); / у шу'рк'и с'ир'е'н' аццв'ила' / а пато'м на н^о' напада'ит како'й-та жу'к / (Октябрь. район).
В речи носителей говоров практически всегда предстает реальное пространство. Это выражается, прежде всего, в употреблении топонимов: / э'то бы'лъ в ул^а'нъфск'и / д'ер'е'вн'а у на'с была' ф'о'дъръфкъ / а суда' на'с пр'ив'езла' ба'бушкъ / суда' пр'^е'хълъ фп'ер'о'т хр'о'снъ моja' / а пото'м х хр'о'с'н'ь пр'ив'азла' ба'бушкъ / (Кувандык. район); / ja' ш шырлыка' / шар-лы'кскава райо'на / ну вот та'м фс'е' сваи' сабрал'и'с'»; «зд'е'с' н'е'ту э'тава / э'т на'да вон jе'хат' ф т'ул\а'н / та'м уже' то'жы ма'л'ен'ка / а ту'т н'е'т / (Октябрь. район).
Реальное пространство представляется за счёт документальной точности в обозначении расстояний: / хл'е'п за два'цът' п'а'т' к'ило'м'ьтръф нъ быка'х воз'и'л'и / упровл'а'л'и / (Кувандык. район);
Однако пространство не всегда документально и точно, это проявляется в наличии элемента условности, приблизительности: / до'л jе'с'т' у на'с та'м како'й-тъ / ка'к jе'д'иш в но'вон'и-ко'л'ск са жда'нъфк'и / нъзыва'л'и jиво' фс'о' вр'е'м'ь ка'м'ьнный до'л / ja' н'и зна]у, пъч'иму' мы' jиво' нъзыва'л'и ка'м'ьнный до'л / (Александр. район).
В оренбургских говорах противопоставляются представления о пространстве близком или далеком. Чаще всего для различения близкого и далекого пространства используются местоименные наречия «здесь», «тут», «там» и другие: / в'изд'е' л'аса' / та'м адн'и' л'аса' у н'ех / (Октябрь. район); / jищ'о' з'е'с' jе'с'т' до'л / ja' н'и зна]у пр'им'е'рнъ, гд'е' о'н нахо'д'иццъ / но по'мн'у хърашо', што' jиво' нъзыва]ут штаны' / о'н та'к ръспа-ло'жън, што' в в'и'д'ь штано'ф / (Александр. район); / паб'е'ду фстр'ич'а'л'и мы', щ'а'с скажу', гд'е' / ка'м'ьнск-падо'л'скъ, с'и-ло' м'ику'т'инскъ / та'м мы' фстр'ич'а'л'и / (Сакмар. район).
В связи с этим значимой для носителей говоров становится оппозиция «свое пространство - чужое пространство». Для разграничения «своего и чужого» в народной культуре используются притяжательные местоимения: / пр'^е'хал'и музло'ны н'а на'шу з'е'мл'у / ; / ты' н'е на своjе'й з'емл'е' / вот / а пр'^е'хала на ста'нцьуу / кака]а ра'з'н'ица / ты ж то'жэ тогда музло'нка / (Александр. район); / у на'с в'ьл'икол'е'пнъ инт'ер'е'снъ / в д'ер'е'вн'и / (Кувандык. район); / в'изд'е' л'аса' / та'м адн'и' л'аса' у н'ех / (Октябрь. район) и т. п. Далёкое пространство представляется как чужое (отдалённое от родных мест), а близкое как свое (связанное с малой родиной).
Фрагментарное исследование оренбургской диалектной картины мира показывает, что как любая языковая картина мира, она представляет собой подвижную систему, способствующую адаптации языковой личности (в данном случае личности носителя говоров) к окружающему её миру и рецепции ею культурно-и территориально маркированного мировидения. Исследование диалектной картины мира в больше степени представляется возможным благодаря работам, которые фиксируют и бережно хранят этот клад народной жизни - говоры.
1. Бекасова Е.Н. Основные направления лингвистических исследований оренбургского края. Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. 2015; 3: 98 - 106.
2. Чеботникова Т.А. Наименования лиц по родству: традиционное и особенное. Ресурсы региона: культурно-историческое развитие в контексте науки и образования: материалы Всероссийской научно-практической конференции. Славянск-наЖубани, 2015.
3. Дюсупова Л.В., Абубакирова Л.Ф. K вопросу о составлении «Лингвистического атласа Оренбургского края». Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. 2010; 2: 10 - 15.
4. Якимов П.А. Особенности диалектной картины мира (на материале говоров Оренбургской области). Мир науки, культуры и образования. 2012; 5 (36): 301 - 303.
5. Моисеев Б.А. Хрестоматия оренбургских говоров. Оренбург, 2005.
6. Моисеев Б.А. Оренбургский областной словарь. Оренбург, 2010.
7. Якимов П.А. Хрестоматия говоров Оренбуржья. Оренбург, 2012.
References
1. Bekasova E.N. Osnovnye napravleniya lingvisticheskih issledovanij orenburgskogo kraya. Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2015; 3: 98 - 106.
2. Chebotnikova T.A. Naimenovaniya lic po rodstvu: tradicionnoe i osobennoe. Resursy regiona: kul'turno-istoricheskoe razvitie v kontekste nauki i obrazovaniya: materialy Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Slavyansk-na-Kubani, 2015.
3. Dyusupova L.V., Abubakirova L.F. K voprosu o sostavlenii «Lingvisticheskogo atlasa Orenburgskogo kraya». Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2010; 2: 10 - 15.
4. Yakimov P.A. Osobennosti dialektnoj kartiny mira (na materiale govorov Orenburgskoj oblasti). Mir nauki, kul'tury i obrazovaniya. 2012; 5 (36): 301 - 303.
5. Moiseev B.A. Hrestomatiya orenburgskih govorov. Orenburg, 2005.
6. Moiseev B.A. Orenburgskij oblastnoj slovar'. Orenburg, 2010.
7. Yakimov P.A. Hrestomatiya govorov Orenburzh'ya. Orenburg, 2012.
Статья поступила в редакцию 11.01.16
