CC BY
106
УДК 343
ПУТИ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ДОКАЗЫВАНИЯ В РАМКАХ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ ЧАСТНОГО ОБВИНЕНИЯ
WAYS OF TRANSFORMATION OF THE EVIDENCE OF CRIMINAL PROCEEDINGS OF PRIVATE ACCUSATION
А. В. БОЯРСКАЯ (A. V. BOYARSKAYA)
Рассматривается вопрос о том, какому преобразованию подвергается доказывание в рамках производства по уголовным делам частного обвинения. Обосновывается положение о том, что перестройка доказывания здесь осуществляется посредством изменения субъектного состава уголовнопроцессуального правоотношения.
Ключевые слова: уголовно-процессуальная форма, уголовно-процессуальное правоотношение, доказывание, предмет доказывания, обязанность доказывания, частный обвинитель, государственный обвинитель, производство по делам частного обвинения, судебное разбирательство.
The article is devoted to the question of what the transformation is exposed in the proof in criminal cases of private prosecution. Substantiates the position that the alteration of evidence and the rights of persons involved are carried out by changing the subject composition of Criminal Procedure relationship.
Key words: criminal-procedural form, criminal procedural relationship, proof, item of evidence, the burden of proof, the private prosecutor, public prosecutor, the production for private prosecution proceedings.
Исходя из названия представленной статьи, в её рамках мы рассмотрим процедуру производства по делам частного обвинения с точки зрения использованных здесь законодателями способов преобразования её уголовно-процессуальной формы.
При первом приближении можно сказать, что преобразование процессуальной формы уголовного судопроизводства было осуществлено в рамках препарируемой процедуры через видоизменение субъектного состава соответствующего правоотношения. Суть произведённой модификации лежит на поверхности и заключается в том, что из судебного производства по делу частного обвинения упразднена фигура государственного обвинителя, а фигура потерпевшего преобразована в частного обвинителя. Естественно, данное преобразование должно было сказаться на правах и обязанностях участников уголовного судопроизводства, в том числе в сфере доказывания. Рассмотрим соответствующие права и обязанности, отметив затронувшие их изменения.
Начнём исследование со следующих вопросов: какие субъекты в рамках производства по делам частного обвинения обязаны обеспечивать предоставление суду данных, необходимых для принятия законного, обоснованного и справедливого решения? Возложена ли обозначенная обязанность на частного обвинителя?
В соответствии с положениями ст. 22 УПК РФ, потерпевший по делам частного обвинения в порядке, установленном законом, вправе выдвигать и поддерживать обвинение. При принятии решения о реализации соответствующего права, как верно отмечает
В. Л. Будников, на частного обвинителя возлагается обязанность доказать выдвинутый им обвинительный тезис [1], изложенный в заявлении.
Соответствующее заявление, согласно Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 26 января 1999 г. № 11-О «По запросу Ванинского районного суда Хабаровского края о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-
© Боярская А. В., 2012
процессуального кодекса РСФСР» и Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2000 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И. П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации», по своему значению приравнивается к обвинительному заключению и обвинительному акту и определяет предмет судебного разбирательства по делу частного обвинения [2].
То есть обязанность доказывания, возложенная на частного обвинителя, состоит в том, чтобы обосновать данные, приведённые в его заявлении, определяющие предмет судебного разбирательства при производстве по делам частного обвинения у мирового судьи.
Теперь обратимся к действующему законодательству для установления того, что же должен указать рассматриваемый участник уголовного судопроизводства в своём заявлении. В соответствии с положениями ч. 5 ст. 318 УПК РФ, заявление о возбуждении уголовного дела частного обвинения должно содержать, применительно к доказываемым обстоятельствам: описание события преступления, места, времени, а также обстоятельств его совершения. Относительно данных о привлекаемом к уголовной ответственности лице достаточно указать лишь сведения, позволяющие его идентифицировать.
Обратившись к ч. 1 ст. 220 УПК РФ, устанавливающей содержание обвинительного заключения, можно увидеть, что соответствующий документ включает в себя гораздо более широкий круг данных, достаточно полно охватывающих содержание ст. 73 УПК РФ.
Относительно заявления потерпевшего о возбуждении уголовного дела к тому же выводу мы прийти не можем. В лучшем случае обстоятельства, фиксируемые в заявлении, соответствуют обстоятельствам, входящим в состав так называемого «главного факта» [3], т. е. круга элементов предмета доказывания, соотносимых с элементами состава преступления.
Как указывает В. В. Воронин, характеризуя сущность частного обвинения, частный обвинитель представляет в суде доказательст-
ва совершения в отношении него преступного деяния, а также доказательства, изобличающие в этом деянии виновное лицо [4].
К какому выводу можно прийти на основании изложенного? Мы можем сейчас охарактеризовать изменение, которому подверглась в рамках производства по делам частного обвинения общая специализированная норма, устанавливающая предмет доказывания по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ).
Производя сравнительный анализ положений действующего законодательства, регламентирующих различные упрощенные судебные производства, можно заключить следующее: если в отношении особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного гл. 40 и 40.1 УПК РФ, напрашивается вывод о том, что видоизменение процесса доказывания в его рамках осуществлялось через преобразование предмета доказывания, то в отношении производства по делам частного обвинения мы приходим к диаметрально противоположному выводу.
Здесь, если исходить из норм уголовнопроцессуального закона, дифференциация осуществлялась через воздействие на нормы регулятивного характера, устанавливающие видоизмененный порядок возбуждения производства по делам частного обвинения. Содержание соответствующих норм, в свою очередь, повлияло на взаимосвязанные с ними общие специализированные нормы, прежде всего на конструкцию предмета доказывания, который можно охарактеризовать как «усеченный» по отношению к такому участнику уголовного судопроизводства, как частный обвинитель.
То есть мы можем прийти к выводу, что, как и в рамках особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного гл. 40 УПК РФ, при производстве по делам частного обвинения предмет доказывания обращен к различным участникам уголовного судопроизводства в неравной степени. Исходя из установленного законом содержания заявления о возбуждении уголовного дела частного обвинения, можно сказать, что к частному обвинителю адресованы лишь положения пп. 1, 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ.
В чём можно увидеть причину подобной ситуации? Полагаем, объяснить её мы можем, используя позицию таких авторов, как
М. В. Танцерев и О. Ю. Шумилина, с разной степенью категоричности указывающих на то, что потерпевший по делам частного обвинения осуществляет не столько функцию обвинения, сколько функцию защиты нарушенных преступлением прав и законных интересов [5]. По данной причине исследовать событие преступления полностью и всесторонне он не обязан. Он обязан приводить лишь данные, достаточные для отстаивания своей позиции.
Но положениями гл. 41 УПК РФ не установлены какие-либо изъятия из обстоятельств предмета доказывания, не подлежащие рассмотрению в рамках производства по уголовным делам частного обвинения. В таком случае кем могут быть представлены суду доказательства, относящиеся к обстоятельствам предмета доказывания, не охваченным заявлением потерпевшего? Логика подсказывает, что вариантов здесь два: это могут быть представители стороны защиты или суд. В отношении представителей стороны защиты закон однозначно говорит, что возлагать на них обязанность по осуществлению доказывания каких-либо обстоятельств недопустимо.
А как насчёт суда? Может ли суд инициативно производить установление обстоятельств, характеризующих личность подсудимого, смягчающих или отягчающих наказание, устанавливать размер причинённого преступлением вреда или же выявлять наличие обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния? В литературе высказываются по данному вопросу самые разнообразные точки зрения.
Интересную позицию по соответствующей проблеме применительно к делам частного обвинения занимает мировой судья А. А. Дзюбенко. Названный исследователь указывает, что доказательственная деятельность суда по делам частного обвинения характеризуется такой особенностью, как возможность оказания мировым судьей сторонам помощи в собирании доказательств, которые не могут быть получены ими самостоятельно в соответствии с положениями ст. 319 УПК РФ. При этом, как уточняет А. А. Дзюбенко, активность суда в данном случае не в полной мере соответствует принципу состязательности сторон, особенно если
его трактовать «как отсутствие инициативного вмешательства суда в деятельность сторон по собиранию и исследованию доказательств» [6].
В целях решения данной проблемы А. А. Дзюбенко предлагает дифференцировать доказательства, подлежащие собиранию, по уголовному делу на две группы. В первую объединить доказательства, относящиеся к событию преступления, в отношении которых для мирового судьи было бы обоснованным воздерживаться от инициативного собирания доказательств. А ко второй отнести разного рода характеризующий материал, как правило, запрашиваемый мировым судьей по собственной инициативе. А. А. Дзюбенко считает обоснованным предоставить мировому судье право инициативно собирать доказательства, относящиеся ко второй группе, так как соответствующие данные, как правило, не представляются сторонами [7]. Приведённая точка зрения поддерживается и О. В. Губерманом [8].
Такой исследователь, как В. В. Кальниц-кий, по тому же вопросу придерживается иной позиции, указывая, что практика, когда мировой судья, принимая заявление к производству, «инициативно» истребует разного рода характеризующие материалы, значимые для объективного рассмотрения дела, охватывается функцией осуществления правосудия [9].
Проанализировав представленные выше взгляды А. А. Дзюбенко и В. В. Кальницко-го, можно выйти на серьёзную проблему, свойственную отечественному уголовному судопроизводству в целом и производству по делам частного обвинения в частности. Её можно обозначить как проблему неполной согласованности между собой ряда общих специализированных норм различной степени общности и соответствующих общих норм с регулятивными нормами, устанавливающими специфику различных дифференцированных судебных процедур, в частности, производства по уголовным делам частного обвинения.
Нами имеется в виду несогласованность между собой норм, вводящих в отечественный уголовный процесс принцип состязательности (ст. 15, ст. 243 УПК РФ), и норм общей части доказательственного права,
прежде всего ст. 73 УПК РФ. Корни соответствующей проблемы можно увидеть в том, что принцип состязательности в действующий УПК РФ законодателями был введён недостаточно последовательно.
Верно характеризует рассматриваемую ситуацию А. С. Барабаш, указывая, что, «говоря об обстоятельствах, подлежащих доказыванию (ст. 73), законодатель не обозначает, какая из сторон что должна доказывать. Хотя именно в этой статье, переводящей общие декларации в план реальной деятельности, состязательность должна была найти своё отражение. Сравнение описания предварительного расследования в новом кодексе с тем, как это было сделано в прежнем, показывает, что изменения есть, они существенны и касаются, прежде всего, гарантированности прав и законных интересов граждан, втянутых в орбиту уголовного судопроизводства, но не затрагивают схемы деятельности при расследовании, она прежняя. Прежним осталось и отношение законодателя к тому, кто должен устанавливать обстоятельства, подлежащие доказыванию» [10].
Анализируя функциональное предназначение следователя в отечественном уголовном процессе, рассматриваемую проблему затрагивают В. А. Азаров, Н. И. Ревенко, М. М. Кузембаева, которыми верно отмечается, что «вразрез с содержанием ст. 15, 21 УПК РФ ст. 73 названного кодекса предписывает следователю устанавливать обстоятельства: а) со всех сторон характеризующие личность обвиняемого; б) исключающие преступность и наказуемость деяния; в) смягчающие и отягчающие наказание; г) могущие повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. О том, что доказывание не является обязанностью стороны защиты, свидетельствуют и принцип презумпции невиновности, сформулированный в ст. 14, и в совокупности ст. 85, 86 УПК РФ и др., не называющих сторону защиты среди субъектов, которые обязаны что-либо доказывать» [11].
Отталкиваясь от приведённых выше оценок, мы можем сказать, что предмет доказывания в действующем уголовном процессе адаптирован к уголовно-процессуальному производству смешанного типа, каким в настоящее время является уголовное судопро-
изводство РФ, в его основной, недифференцированной вариации, в рамках которого следователем осуществляется предварительное расследование по делу и собираются все данные о событии преступления и совершившем его лице. При этом, отметим особо данное обстоятельство, следователь одновременно выступает субъектом, на которого возложена обязанность отказывать в возбуждении уголовного дела или прекращать производство по уголовному делу при наличии оснований, предусмотренных гл. 4 УПК РФ, для чего он должен выявлять наличие соответствующих обстоятельств. Также на него возложена обязанность обеспечивать подозреваемому, обвиняемому право на защиту.
В свою очередь, определённая несогласованность имеется между положениями ст. 15, 73, 243 УПК РФ и нормами, задающими процедуру производства по делам частного обвинения и закреплёнными в гл. 41 УПК РФ. В рамках препарируемого производства складывается ситуация, когда закон не возлагает ни на одну из сторон обязанности по представлению суду данных, относящихся ко всем обстоятельствам, входящим в предмет доказывания. В отношении стороны защиты это справедливо, поскольку на неё в принципе, как уже говорилось выше, не возложено бремя доказывания - это обязанность стороны обвинения.
В отношении частного обвинителя это верно, потому что процедура по уголовным делам частного обвинения не обязывает его выявлять обстоятельства, со всех сторон характеризующие личность обвиняемого, исключающие преступность и наказуемость деяния, смягчающие наказание, могущие повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания. Как уже говорилось нами выше, предмет доказывания лишь частично обращен к соответствующему участнику уголовного судопроизводства.
Так всё же на кого действующим уголовно-процессуальным кодексом возложена обязанность по установлению обстоятельств уголовного дела частного обвинения, не относимых к «главному факту»? Определено ли законом такое лицо?
Ответ на данный вопрос, как демонстрируют нам приведённые выше высказывания А. А. Дзюбенко и В. В. Кальницкого, за-
висит от того, какую степень активности суда в рамках уголовного судопроизводства следует считать допустимой.
Отметим, что в литературе по данному вопросу приводятся самые разнообразные позиции, вплоть до противоположных.
Нам наиболее правильной представляется позиция авторов, указывающих, что активность суда в доказывании не противоречит принципу состязательности, закреплённому ст. 15 УПК РФ, обеспечивая права и законные интересы сторон. При этом отметим, что наиболее обоснованным кажется взгляд на рассматриваемую проблему такого автора, как А. А. Васяев. Приведём практически полностью его высказывание, представляющееся нам исключительно точным и ценным: «Поскольку именно суд, а не государственный обвинитель и не защитник с подсудимым несёт полную ответственность за принятое решение, то он не может быть связан тем доказательственным материалом, который ему представляется обвинением и защитой. <...> Однако данная активность обязана считаться с принципом состязательности сторон. <. > То есть формула проста: суд проявляет активность только после реализации сторонами своих прав по порядку и способу исследования доказательств, где представляющая доказательство сторона должна исследовать его первой и по своему усмотрению [12].
Отметим при этом, что особое значение активность суда приобретает именно в рамках производства по делам частного обвинения, где, как указывает Е. Л. Комбарова, закон не предусматривает обязательного участия профессиональных юристов, исследующих доказательства на основе состязательности, а участники процесса не обладают необходимыми юридическими познаниями [13].
В целом, соглашаясь с О. В. Губерма-ном, можно сделать вывод о том, что собирание доказательств по уголовным делам частного обвинения является не только прерогативой сторон, но должно входить в полномочия мирового судьи [14].
Есть ли у мирового судьи право на соответствующую активность уже сейчас, или его полномочия, предусмотренные УПК РФ в данной части, нуждаются в корректировке?
Думается, препятствий для самостоятельного истребования судом разного рода характеризующего материала нет, так как, согласно положениям ст. 297 УПК РФ, судья обязан обеспечить законность, обоснованность и справедливость выносимого приговора. Кроме того, как мы уже выяснили, другие субъекты, заинтересованные в проверке соответствующих данных при производстве по делам частного обвинения, отсутствуют. Надлежащее же применение уголовного закона без проверки соответствующих данных будет абсолютно невозможным.
Оценивая в целом преобразование анализируемого упрощенного судебного производства, произведённое через видоизменение субъектного состава уголовно-процессуального правоотношения, можно сказать, что оно является несколько противоречивым.
Будучи организовано исходя из идеи обеспечения здесь максимальной активности частных лиц, прежде всего тех, на кого возложена роль частного обвинителя, и максимально полной реализации здесь принципа состязательности, соответствующее производство, вследствие описанного выше противоречия между регламентирующими его нормами различной степени общности, характеризуется «сужением» здесь предмета доказывания в той части, в какой он обращен к частному обвинителю. Сторона обвинения в лице частного обвинителя в обязательном порядке обязана представлять только доказательства, относящиеся к п. 1, 2
ч. 1 ст. 73 УПК РФ. Это, в свою очередь, означает, что на него возложено значительно меньше обязанностей в сфере доказывания, нежели на государственного обвинителя, представляющего в суде результаты расследования.
Отметим, что подобное сужение обязанностей в сфере доказывания, возложенных на частного обвинителя, не могло не сказаться на правах иных участников уголовного судопроизводства по делам частного обвинения. На основании изложенного можно заключить, что, как и в случае с особым порядком судебного разбирательства, предмет доказывания в рамках производства по делам частного обвинения в полном объёме оказывается обращенным только к суду, который в рамках препарируемого произ-
водства должен быть более активным, нежели при общем порядке производства по уголовному делу.
1. Будников В. Л. Субъекты обязанности доказывания в уголовном судопроизводстве // Российская юстиция. - 2008. - № 5. - С. 25.
2. Сотникова Ю. Н. Актуальные вопросы производства по уголовным делам частного обвинения // Мировой судья. - 2007. - № 2. -
С. 12.
3. Строгович М. С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. - М. : Изд-во Академии наук СССР, 1955. - С. 268-269.
4. Воронин В. В. Становление, особенности и проблемы российского судопроизводства по делам частного обвинения : дис. ... канд. юрид. наук. - Оренбург, 2001. - С. 10.
5. Танцерев М. В. Потерпевший и его функция в уголовном процессе России : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Томск, 1999. - С. 15 ; Шумилина О. Ю. Процессуальное положение потерпевшего по делам частного обвинения : дис. ... канд. юрид. наук. - Красноярск, 2003. - С. 133.
6. Дзюбенко А. А. Собирание и исследование доказательств мировым судьей по уголовным
делам : дис. ... канд. юрид. наук. - Омск, 2008. - С. 158.
7. Там же. - С. 159-160.
8. Губерман О. В. Производство у мирового судьи: особенности собирания доказательств по делам частного обвинения : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2008. - С. 21.
9. Кальницкий В. В. Конституционный Суд РФ о порядке возбуждения и рассмотрения дел частного обвинения // Законодательство и практика. - 2005. - № 1. - С. 35.
10. Барабаш А. С. Публичное начало российского уголовного процесса : автореф. дис. . д-ра юрид. наук. - Красноярск, 2006. - С. 20-21.
11. Азаров В. А., Ревенко Н. И., Кузембаева М. М. Функция предварительного расследования в истории, теории и практике уголовного процесса России : монография. - Омск : Изд-во ОмГУ, 2006. - С. 117-118.
12. Васяев А. А. Должен ли суд проявлять активность при исследовании доказательств? // Современное право. - 2009. - № 11. - С. 99.
13. Комбарова Е. Л. Осуществление правосудия по уголовным делам мировыми судьями России (особенности преломления отдельных уголовно-процессуальных и криминалистических положений) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Воронеж, 2007. - С. 19-20.
14. Губерман О. В. Указ. соч. - С. 20.
