CC BY
296
ИСЛАМ В СТРАНАХ ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ
М. Шах,
кандидат политических наук (ИВ РАН) ПУШТУНСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ В АФГАНИСТАНЕ И ПАКИСТАНЕ
В основе статьи лежат публицистические материалы и аналитические исследования, опубликованные на порталах ряда университетов, расположенных в пуштунских ареалах Афганистана и Пакистана: Исламского университета афганской провинции Нан-гархар, университета провинции Хост, Кабульского университета, университетов Пешавара и Кветты. Материалы написаны на языке пушту и принадлежат ректору университета провинции Хост Р. Бавари, ректору Кабульского университета А.Г. Ахмадзаю, профессорам и преподавателям вышеназванных университетов. Часть статей опубликована на пакистанском сайте провинции Хайбер-Пахтунхва и газеты «Ньюс Пешавари». Наиболее интересными оказались суждения и наблюдения авторов по нескольким группам вопросов: процесс пуштунизации и традиционный кодекс пуштунов; реакция на переименование Северо-Западной пограничной провинции Пакистана в провинцию Хайбер-Пахтунхва; движение «Талибан» и пуштунский национализм.
Пуштунизация и пуштунвали
Прежде всего коснемся процесса культурного и языкового поглощения, в результате которого люди непуштунского происхождения принимают культуру и образ жизни пуштунов. Следует отметить, что представители других национальностей (этнических групп) при переезде в пуштунские районы, как правило, ассимилируются, принимают кодекс чести и поведения пуштунов, называемый пуштунвали (на восточном диалекте - пахтунвали), и учат язык пушту. Пуштунизация является специфической формой
культурной ассимиляции, характерной для южных и восточных провинций Афганистана и северо-западных районов Пакистана. Понятие «пуштунизация» может относиться и к урегулированию вопросов по проживанию пуштунских племен на землях, где также живут представители непуштунских народностей. Таким образом, обычаи, традиции и языки непуштунских народов вытесняются на периферию благодаря политической власти пуштунов в Афганистане и наличию провинциальной автономии и самоуправления пуштунов в Пакистане.
Исторически этот процесс охватил земли, где власть принадлежала пуштунам, особенно в начале XVI в., когда в Делийском султанате правили афганские династии Лодхи и Сури. Процесс пуштунизации получил новый импульс в середине XVIII в., после того как представитель племени абдали Ахмад Шах стал основателем в 1747 г. афганской империи, получившей название Дуррани - по новому имени племени абдали - дуррани (жемчуг). Ахмад Шах Дуррани установил власть над огромной территорией, населенной непуштунами. После его смерти начался распад империи, ее восточные (ныне пакистанские) земли перешли под контроль государства сикхов в Панджабе, а после завоевания сикхского государства англичанами восточная область Пешавар и ряд прилегающих к ней территорий были включены в состав Британской Индии. В 1893 г. британцы навязали эмиру Кабула линию раздела единой полосы горских пуштунских племен на две части -английскую и афганскую; эта линия раздела известна как «линия
Дюранда». Сегодня эта линия образует афгано-пакистанскую границу.
Попытки пуштунизации в Афганистане (Кабульском эмирате, а затем королевстве) предпринимались и в конце XIX, и в начале XX в., а в последнее время подобные устремления заметны со стороны афганского движения «Талибан». В отдельных случаях наблюдается и добровольная пуштунизация афганцев и пакистанцев непуштунского происхождения. При этом они принимают кодекс поведения пуштунов, о котором шла речь выше.
Итак, что такое пуштунвали? Это больше, чем закон и нормы, это - образ жизни, неписаные свод поведения и кодекс чести. Хотя пуштунвали восходит к доисламской эпохе, его практика не противоречит исламским канонам. Пуштунвали практикуется пуштунами Афганистана, Пакистана, а также членами пуштунских диаспор за пределами этих стран. Говоря иначе, пуштунвали пред-
ставляет собой набор правил, определяющих как индивидуальное, так и коллективное поведение в обществе.
Пуштунвали отражает наследие традиционной духовной и социальной идентичности пуштунов и, по-видимому, сформировался еще у их предков: саков, кушан и эфталитов (белых гуннов). Следование пуштунвали способствует самоуважению, независимости, справедливости, гостеприимству, любви, прощению, мести и терпимости по отношению ко всем (особенно к незнакомцам или гостям). Главными характеристиками пуштуна являются гхаярат -честь и гордость, имандари - правдивость, преданность истине, бадал - бесстрашие и отвага. Этим правилам пуштуны следуют наравне с законами ислама и шариата. Между тем, если пуштуну придется выбирать между шариатом и пуштунвали, он, как правило, сделает выбор в пользу пуштунвали. Свод правил пробуждает личную ответственность каждого пуштуна за свои действия. Исключительно важно, что пуштун волен применять пуштунвали по своему разумению, но в рамках умеренности.
Пуштунвали определяет самобытность пуштунской культуры. С его помощью удалось сохранить баланс в пуштунском социуме. По мере развития общества пуштунвали дополнялся, претерпевая различные изменения, касающиеся правовых, политических, экономических и культурных вопросов.
Ныне основными в пуштунвали являются следующие термины и понятия: хпелваки (самоуправление, полномочия), спали (равенство), джирга (собрание), мишертоб (старейшины), иззат (уважение всех людей), ругха (примирение и компромисс), бадал (в некоторых случаях месть), барабари (эквивалентность), тига / неркх (закон), азиз / азизвале (клан, обособленность), тарбур / тарбурвали (регулирование племенного соперничества), нанг (честь), гхаярат (честь и гордость), угха варвакхел (сочувствие нуждающимся и помощь им), нанавати варвакхел (предоставление убежища), ашар (совместная работа, кооперация племен), джамена (обязательства), мелайтер (меценатство), чегха (призыв к действию), сулах (перемирие), нанавати (защита). К ключевым принадлежат понятия сабат (усердие при достижении поставленной задачи) и истисамат (упорство), а также ряд других.
Хайбер-Пахтунхва
Важный момент в жизни пуштунов Пакистана наступил 8 апреля 2010 г., когда Национальное собрание (парламент) стра-
ны согласилось переименовать Северо-Западную пограничную провинцию (СЗПП) в Хайбер-Пахтунхва (Хайбер - в честь главного перевала в горах между Кабулом и Пешаваром, пахтунхва -«пуштунский»). Новое название было с радостью встречено почти на всей территории провинции. И молодые, и пожилые люди танцевали под бой барабанов в Пешаварском спортивном комплексе, другие праздновали переименование на улицах. «Я получил свое имя в возрасте 18 лет», - сказал один из праздновавших жителей.
В некоторых комментариях отмечалось, что переименование -это только «верхушка айсберга», лишь начало, ибо пуштуны, живущие по обе стороны «линии Дюранда», должны начать борьбу за воссоединение. Как заявляли некоторые авторы, пуштунам «стыдно» жить в Пакистане, так как «эта страна дала нам плохое имя и представила миру как варваров и каннибалов», и всё это с той целью, чтобы ее руководители получили миллионы долларов. «Люди должны попытаться понять, - отмечалось в одном из электронных изданий, - что пакистанская разведка и военные обманывают их, выставляя пуштунов как убийц... Мир должен понять нас. Мы -мирные люди, мы ладим с другими людьми. Мы - нормальные люди, но пакистанский истеблишмент относится к нам враждебно и готов продать нас за деньги».
В других публикациях подчеркивалось, что пуштуны являются вторым крупнейшим источником рекрутов в пакистанскую армию (после панджабцев). Кроме того, их труд стал ценным источником поступления иностранной валюты, - работая за рубежом, пуштуны переводят свои накопления на родину. Миллионы пуштунов были вынуждены искать работу вдали от родины из-за действий талибов и многолетнего конфликта в соседнем Афганистане.
Переименование СЗПП, как отмечали обозреватели, поставило точку в многолетней борьбе Народной национальной партии, правившей в провинции с 2008 г. В конце концов, все основные политические и религиозные партии в парламенте выступили за переименование провинции, где пуштуны составляют около 75% населения.
Тем не менее в области Хазара, на севере провинции, где большинство составляют непуштуны, говорящие на языке хиндко (диалекте панджабского), вспыхнули беспорядки. В ответ на них главный министр провинции А.Х. Хоти заявил: «Никто не будет подвержен притеснениям из-за своего языка, цвета кожи, касты и региона. Мы будем относиться ко всем жителям Хайбер-
Пахтунхвы одинаково, и мое правительство развеет любые опасения на этот счет».
Прежнее название провинции, имевшее только географическое значение, привело к кризису самоидентификации пуштунов и мешало им противостоять афганским талибам, утверждали ученые и политики. «Из-за отсутствия идентичности нация не может развиваться. Именно это и произошло с нацией пуштунов», - сказал в интервью порталу «Средняя Азия» X. Азиз, главный секретарь провинции. Министр информации Хайбер-Пахтунхвы М.И. Хуссейн позитивно воспринял переименование СЗПП. «Это было нашим ключевым требованием, помимо усиления автономии провинции, а так как мы добились идентичности для нашего народа, это дает нам силы бороться с проблемами», - отметил он.
Однако когда торжества закончились, правительство Хай-бер-Пахтунхвы оказалось, по мнению наблюдателей, перед большим числом нерешенных проблем. Кроме борьбы с боевиками с помощью армии, оно должно было смягчить проблему нищеты и улучшить условия жизни населения. Правительство, находившееся у власти в провинции в 2008-2013 гг., судя по всему, не смогло решить эти проблемы.
Движение «Талибан»
Известно, что афганское движение «Талибан» представляет собой исламскую военно-политическую организацию. Ее боевым ядром стали пуштуны, студенты и выпускники религиозных учебных заведений (медресе), образованных в 1980-х годах в лагерях афганских беженцев в Пакистане. При создании движения «Талибан» пакистанскими спецслужбами акцент был сделан на имевшиеся противоречия между основными афганскими группировками, оказавшимися вовлеченными в междоусобную борьбу за власть после крушения в 1992 г. режима М. Наджибуллы.
Главная цель движения «Талибан» была сформулирована следующим образом: разоружить все афганские вооруженные группировки, создать государство «чистого ислама», устранить с ключевых позиций в государственных органах представителей национальных (этнических) меньшинств - таджиков, узбеков, хаза-рейцев.
Идеологической основой движения «Талибан» выступает так называемый «исламский национализм», базирующийся на своеобразном синтезе религиозного и этнонационального / нацио-
налистического элементов. Радикальный фундаментализм и пуштунский национализм приобрели для движения «Талибан» самодостаточное значение, стали главной идеологической опорой и одновременно движущей силой.
Вслед за своими предшественниками талибы в очередной раз в новейшей истории страны вывели исламский фактор на передний план внутриафганского конфликта. Его исламская мотивация обосновывает политическую задачу обеспечения единства Афганистана путем установления новой власти на всей территории страны. При этом неприятие прежних исламских партий и организаций (пуштунских и непуштунских) официально объясняется их недостаточной верностью исламу и даже предательством его принципов. Одновременно при мотивации членов своего движения активно используется пуштунский (националистический) фактор. движение «Талибан» в весьма существенной мере сумело эффективно синтезировать оба вектора - конфессиональный и этнона-циональный.
Как известно, впервые на афганской территории талибы появились в ноябре 1994 г.1 Осенью 1996 г. они захватили большую часть Афганистана, поставив под свой контроль, полностью или частично, большинство провинций страны, а в начале 2001 г. их власть распространилась уже на 95% территории страны2.
Потеряв власть в 2001 г., вытесненные в Пакистан афганские талибы и их союзники из числа боевиков-исламистов в настоящее время надеются вернуться к власти. Им по-прежнему противостоит главным образом так называемый «Северный альянс», пользующийся доверием непуштунского населения на Севере страны. Нет никакого сомнения в том, что талибские пуштуны и далее будут наращивать вооруженное давление на противника - правительственные, непуштунские главным образом, вооруженные силы -с целью полного установления своей власти во всём Афганистане.
Центральным положением талибской идеологии выступает тезис о нераздельности религии и политики и ключевой роли духовенства в управлении государством. При этом явно просматривается заимствование лозунга имама Хомейни - «велайят-е фа-ких», или «хокумат-е ислами» («исламское правление»). Будущее политическое устройство государства руководство движения «Талибан» видит в форме халифата во главе с единоличным правителем - халифом. Пропагандируя преимущества идеального теократического государства («маадинат-ал-тамма») в форме халифата, идеологи талибов утверждают, что нет никакой необходимости
изобретать какие-то новые формы государственного устройства, а следует руководствоваться теми критериями, которые были заложены еще во времена Пророка Мухаммеда и «праведных халифов». Единственной своей целью они провозглашают возвращение к «золотому веку ислама». При этом они исходят из нескольких обязательных принципов при устройстве такого государства: глава общины (государства) по суннитской традиции обязательно должен быть выборным; правительство должно формироваться главой государства на основе консультаций с народом через избранных им представителей в «шуре» («совет», «исламский парламент»); управление государством осуществляется только на основе законов шариата, которые обеспечивают базовые права и свободы.
Талибы и пуштунский национализм
Пуштунский национализм в качестве тактического средства внутриполитической борьбы в Афганистане не мог появиться с подачи Пакистана. Для Исламабада объективно пуштунский национализм представляет реальную опасность. Дальнейшее развитие пуштунского национализма на качественно новом уровне вполне может привести в перспективе к созданию Пуштунистана с включением в его состав и населенных этническими пуштунами северо-западных районов Пакистана.
Идея Пуштунистана поэтому потенциально слишком опасна для Пакистана, и маловероятно, чтобы его руководство решилось бы разыгрывать карту пуштунского национализма. Скорее всего, пуштунский национализм в качестве составной части идеологии движения «Талибан» могли привнести члены фракции «Хальк» («Народ») бывшей Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Их влияние в руководстве движения «Талибан» могло только возрасти после перебазирования талибов на территорию Пакистана и одновременно повышения степени их самостоятельности от Исламабада. Вчерашние политические изгои, халькисты, несомненно, сохранили некоторые идейные установки из своего недалекого прошлого. Известно, что в руководстве НДПА всегда преобладали антипакистанские настроения. Несогласие с «линией Дюранда» в качестве афгано-пакистанской границы было одной из ключевых установок любого руководства в Афганистане, не исключая и того, что находилось у власти в 1978-1992 гг.
В то же время в 1996 г. рост пуштунского национализма в рядах движения «Талибан» не был четко обозначен. К тому же
степень подконтрольности талибов Пакистану была достаточно высока, движение «Талибан» и Исламабад оставались объективно необходимы друг другу.
Вновь обращаясь к истории, отметим, что вооруженные отряды талибов в 1998 г. установили контроль над большинством центральных и северных провинций страны. К началу 1999 г. талибы контролировали около 80% территории Афганистана, в том числе районы с преимущественно узбекским и хазарейским населением. Лидер талибов мулла М. Омар провозгласил страну «Исламским Эмиратом Афганистан».
Вместе с тем формирования правительственных сил Исламского Государства Афганистан (ИГА) во главе с военным руководителем таджикского Исламского общества Афганистана (ИОА) А. Ш. Масудом при поддержке сохранивших боеспособность отрядов других антиталибских группировок, входящих в Объединенный фронт (ОФ), продолжали в той или иной степени удерживать свои позиции в провинциях Бадахшан, Тахар, Каписа, Парван, Баглан, Кундуз, Сари-Пуль.
В результате проведения непродуманной политики руководства Афганистана и Пакистана в Афганистане были созданы многочисленные непуштунские партии с националистическими целями и лозунгами. В противовес непуштунскому национализму в Афганистане и Пакистане среди пуштунов приобрел популярность лозунг «За чистый ислам», который, по сути, призывал всех пуштунов объединить силы в борьбе за очищение ислама везде и всюду, в борьбе против неверных, особенно представителей непуштунских групп, а также шиитов. Именно в связи с этим талибы агитировали и вооружали всех и вся под лозунгом очищения ислама и победы «пуштунизма».
«Пуштунизм» стал новой радикальной националистической идеологией. На этой волне сильно ослабело влияние умеренно настроенных националистических лидеров и их партий, в первую очередь ННП. В прежние времена именно эти силы, символами которых были Абдул Гаффар Хан, крайне популярный и в Афганистане, и в Пакистане, и его сын Абдул Вали Хан, а также Ад-жмал Хаттак и др., боролись за права пуштунов и лелеяли мечту об образовании пуштунского государства в составе пакистанского Пуштунистана, Белуджистана и части Афганистана.
Нужно заметить, что в сегодняшнем Афганистане пуштуны доминируют - они составляют 70% всех занятых в государственном аппарате и властных структурах, лишь 30% занятых - непуш-
туны. Из-за этого между пуштунами и непуштунами идет постоянная конкурентная борьба. В населении Афганистана пуштуны составляют меньшинство, их только 40%, остальные 60% - это таджики, хазарейцы, узбеки, туркмены, нуристанцы, белуджи, па-шаи и др. Все они в основном мусульмане-сунниты, доля шиитов составляет 15-20%, причем шиитами являются все хазарейцы. Руководитель страны Хамид Карзай, ведущий свое происхождение из королевского аристократического племени дуррани, не пользуется популярностью ни в своем клане и племени, ни у других пуштунских племен, ни тем более в непуштунских районах. Отсутствие поддержки объясняется его неэффективностью как президента и коррумпированностью, непрозрачностью режима управления. Еще одна причина непопулярности, по мнению некоторых авторов, заключается в том, что он ранее не был полевым командиром, не возглавлял ни один отряд моджахедов. X. Карзая считают ставленником американцев.
В связи с этим значительная часть афганских пуштунов объединяется вокруг фигуры Гулбеддина Хекматьяра и его партии пуштунского националистического толка «Хизб-е ислами». Большим влиянием пользуется представитель этой партии Фарук Вар-дак - ныне министр просвещения в правительстве Афганистана. Пуштуны также высоко ценят старую партию пуштунского националистического толка «Афган миллят» под руководством Хевада Мала. Сегодня он является советником X. Карзая по делам национальностей.
В ряде афганских изданий отмечается, что в настоящее время основные источники дохода - торговля, транспортные артерии, соединяющие основные города, налоги и пр. - сосредоточены в руках людей, в той или иной степени близких к президенту X. Карзаю. Это вызывает законное недовольство большинства афганского общества.
В качестве причин для недовольства существующим положением некоторые авторы приводят следующие примеры: пуштунский клан аликазай взимает дань со всех транспортных грузовых машин, проезжающих по шоссейной дороге из Кандагара в сторону Герата; пуштунские племена гильзаев контролируют транспортные пути и взимают пошлины с машин, следующих на Кабул; все дороги в сторону Пакистана находятся под контролем пуштунских племен ачакзаев (ацакзаев) и нурзаев; большинство плодородных земель Юга Афганистана находятся под контролем племен мухаммадзаев и баракзаев.
Таким образом, верхушка пуштунских племен контролирует и торговлю, и контрабанду, и, главное, доходы от производства и сбыта наркотиков - героина и гашиша.
В итоге пуштунский национализм - это основной фактор, который разделил страну по национально-племенному признаку. Нынешнее правительство проводит жесткие меры по пуштуниза-ции. По указу Ф. Вардака, все учебники в стране публикуются только на языке пушту. Официальные документы - в том числе гражданские паспорта - печатаются лишь на пушту и английском, несмотря на то что в стране признаны официальными два языка -пушту и дари. Национализм Г. Хекматъяра принял настолько уродливые формы, что его взгляды не нашли поддержки даже у его единомышленников из других стран. Речь идет о Египте и о М. Мурси, бывшем президенте Египта, который отказался встречаться с официальными представителями Хекматъяра, прибывшими поздравить его с избранием на высокий пост.
Что касается прогнозов на период после 2014 г., а в этот год должен произойти вывод основной части иностранных войск из Афганистана и должны состояться выборы нового афганского президента, то, вероятно, это будут последние президентские выборы в стране. Не исключено, что заинтересованность некоторых кругов в США и пуштунских племен в создании «Большого Пуштуниста-на» поставит под вопрос само существование таких государств, как Афганистан и Пакистан.
При этом в изданиях на пушту отмечается, что в обеих странах полностью подорвано доверие к движению «Талибан», предлагаемой им модели развития общества, его руководителям и их действиям. В настоящее время, по мнению ряда авторов, движение слабо как никогда, оно лишено ведущих полевых командиров, не имеет центрального ядра.
В связи с этим становится актуальным вопрос о создании «Большого Пуштунистана». Здесь главный вопрос - это вопрос лидера. Сегодня сильного лидера у пуштунов нет. Руководители в Кабуле весьма разбогатели, между ними нет согласия, значительная часть их средств переведена за границу. Нынешним руководителям страны уже не до вооруженной борьбы и борьбы за идеологию. Все они до крайней степени коррумпированы, а потому на сегодняшний день единственной перспективной силой, способной возглавить пуштунов, представляются новые национальные движения. Только они смогут объединить пуштунскую часть Паки-
стана и пуштунский Афганистан, благодаря чему возможно будет создать новое государство.
Примечания
1 Сикоев P.P. Талибы. Религиозно-политический портрет. - М., 2004.
2 Коргун В.Г. История Афганистана. XX век. - М., 2004. Глава IX.
«Государство, общество, международные отношения на мусульманском Востоке», М., 2014 г., с. 319-327.
E. Устинов,
кандидат исторических наук СИРИЯ: ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ КРИЗИСА
Многомерность трансформационных политических процессов в странах арабского мира диктует острую необходимость их тщательного изучения и анализа. События последних лет свидетельствуют, что одной из сфер, где скрещиваются инструменты политического, экономического, информационного, морально-психологического и военного характера игроков мирового, регионального и местного масштаба, является этноконфессиональное поле. В полной мере это относится к Сирийской Арабской Республике (САР), кризисная ситуация в которой достигла уровня гражданской войны.
Детальное рассмотрение этноконфессиональной структуры этой арабской страны, особенностей и роли наиболее значимых ее элементов в социально-политической динамике, шагов сирийских властей по урегулированию кризиса, а также методов этноконфес-сионального манипулирования со стороны внешних сил позволяет приблизиться к более взвешенной оценке и пониманию происходящих в стране событий1.
В предкризисный период Сирия обладала статусом одного из ведущих государств на Ближнем Востоке. Поддержанию этой позиции способствовали внешнеполитическая активность руководства республики по последовательному противостоянию агрессивной политике Израиля в регионе, планам США по сепаратному урегулированию ближневосточного кризиса, развитие партнерских отношений с Россией; тесное взаимодействие с Ираном, движе-
