CC BY
279
ПУШТУНЫ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ АФГАНИСТАНА
Рахматулло АБДУЛЛОЕВ
научный сотрудник Института языка, литературы, востоковедения и письменного наследия Академии наук Республики Таджикистан (Душанбе, Таджикистан)
АННОТАЦИЯ
В течение последнего полувека предметом острых споров среди ученых и политиков является проблема господства пуштунов в политической жизни и государственном устройстве Афганистана. Дело в том, что с момента возникновения афганского государства (1747 г.) и по настоящее время верховная власть в стране находилась в руках представителей нескольких кланов пуштунских племен. Исключением является непродолжительное пребывание у власти этнических таджиков — Хабибуллы-хана Калакани (1929 г.) и Бур-хануддина Раббани, в 1992—2002 годах исполнявшего обязанности президента Афганистана. До падения монархии в 1973 году эмирами и королями Афгани-
стана были выходцы из пуштунской политической элиты. Кроме того, представители пуштунских племен играли доминирующую роль в высших эшелонах власти; подобное положение дел было связано с идеей, что именно они являются создателями государства Ахмад-шаха Дуррани.
Действительно, основные племенные группы и союзы пуштунов стояли у истоков образования афганского государства и были главной опорой его правителей. Боевая сила племенных ополчений и их военное мастерство стали главными факторами укрепления эмир-ской (королевской) власти и ключевыми элементами вооруженных сил государства.
Введение
В 1930-х годах идея политической гегемонии пуштунов стала одним из краеугольных камней националистическо-шовинистической идеологии официальных властей Афганистана. В научных исследованиях, опубликованных в те годы, предпринимались попытки доказать историческую обоснованность господствующего положения пуштунов в политической и других сферах жизни страны и даже фактически отрицать существование в Афганистане других
народов1. Известный исследователь И. Рейснер писал, что афганские шовинисты пытались расширить пределы исторической родины афганцев... за счет чужих, не населенных афганцами земель и обосновать «исторические права» афганцев на захват и подчинение этих территорий2.
В период монархии целенаправленно проводилась политика обеспечения доминирующей роли пуштунов во всех сферах жизни страны. При этом таджики, хазарейцы, узбеки, туркмены и другие этнические меньшинства, составляющие большинство населения Афганистана, вообще не допускались к управлению государством. Эту особенность политической жизни страны отмечает таджикский ученый Ш. Имомов: «В течение всего периода существования афганского государства осознанно и целенаправленно проводилась политика отрицания существования других народов, кроме афганцев. Основу и сущность этой политики составляли традиционные ценности и нравы одного народа («основного и великого»). Поскольку эти ценности были связаны с более низким уровнем морального, культурного и социального развития, доминирующая роль (афганцев. — Р.А.) и их правление ограничивали и ущемляли историческую и культурную значимость страны»3.
Между тем неафганские народы (таджики, хазарейцы, узбеки, туркмены, белуджи, нури-станцы и другие этнические меньшинства) проживали в стране еще задолго до заселения ее афганцами и образования у них государства; естественно, они должны были пользоваться равными с пуштунами правами.
Недоверие и вражда между народами страны усилились после прихода к власти Мухам-мада Надир-шаха. Жестокая и беспощадная борьба против сторонников Амануллы-хана (особенно Хабибуллы-хана Калакани), а также подавление выступлений таджикского населения Кухистана и Кухдомана в начале 1930-х годов повлекли за собой развязывание безжалостной войны против неафганских народов; как отмечал И. Рейснер, «Надир-шах стремился подавить все попытки национальных движений неафганцев и борьба с «внутренним врагом» стала основой его режима»4.
С целью окончательного подавления национально-освободительной борьбы неафганских народов Надир-шах принял решение о конфискации земель и имущества крупных феодалов центральных, северных и западных областей страны, обвинив их в пособничестве режиму Калакани во время гражданской войны 1928—1929 годов. Одновременно правительство вновь начало проводить политику заселения этих районов пуштунскими племенами, начатую эмиром Абдуррахман-ханом, что, конечно же, вызывало недовольство населения. Для подавления выступлений правительство широко использовало военные силы пуштунских племен. Это еще больше усиливало недоверие и вражду между народами Афганистана.
Другим важным направлением обеспечения доминирующей роли пуштунов в общественно-политической жизни страны стали мероприятия по внедрению языка пушту; в 1936 году ему законодательно был придан статус государственного, что, бесспорно, было исторически закономерным результатом процесса складывания афганской нации. Однако мероприятия по внедрению языка пушту сопровождались принудительной афганизацией непуштунского населения с использованием военно-полицейских мер. В результате другие этносы страны потеряли возможность развивать свои древние национальные культуры: их насильно «зачисляли» в афганцы и не признавали за ними право именоваться узбеками, таджиками и туркменами5.
Указанная политика предусматривала льготы пуштуязычным гражданам в сферах образования, государственной службы и экономики и носила долгосрочный характер. По мнению
1 Сложная история Афганистана привела к тому, что до сих пор и население Афганистана, и исследователи зачастую используют слово «афганец» в качестве этнонима, обозначающего «пуштун».
2 См.: Рейснер И. К вопросу о складывании афганской нации // Вопросы истории, 1949, № 7. С. 82.
3 Имомов Ш. О поисках историко-культурных ценностей Афганистана // Фонус, 2003, № 7. С. 29 (на тадж. яз.).
4 РейснерИ.М. Реакционные идеи в современной истории Афганистана // Вестник АН СССР, 1948, № 5. С. 109.
5 См.: Рейснер И. К вопросу о складывании афганской нации... С. 77.
историка и известного государственного деятеля Афганистана М.С. Фарханга, она серьезно помешала сближению народов, став главным препятствием на пути формирования экономической, политической и культурной общности и, в целом, в деле становления единой нации6. Результатом этой политики стало усиление национальной розни.
Одновременно правительство принимало меры по распространению и пропаганде националистической идеологии, получившей широкую поддержку в высшем руководстве страны. В подражание нацистской теории, афганцы были объявлены «чистой и священной расой», а пуштунский язык — истинно арийским. Кроме того, получили значительное развитие идеи национального и расового превосходства пуштунов. Так, перед афганскими учеными была поставлена задача разработать «правильную» историю страны, а писатели должны были создавать произведения о преимуществе арийской расы.
Еще в 1940-х годах М. Рейснер, раскрывая истинную сущность националистической идеологии, отмечал, что она служила удобным оправданием самого разнузданного национального гнета в отношении неафганских народностей Афганистана: их существование отрицалось, а в праве на самоопределение отказывалось. Все это было показателем значительного обострения национальных противоречий и усиления национального гнета7.
С 1960-х годов для оправдания политического господства пуштунов над другими народами страны широко использовался тезис о их численном преобладании. В действительности такие утверждения безосновательны хотя бы потому, что в прошлом не было возможности определить численность и этнический состав населения Афганистана. Подобные данные может дать только всеобщая, имеющая обязательный характер перепись населения, охватывающая все его слои, а таковой в Афганистане никогда не проводилось.
Что касается переписи 1979 года, то она проходила в условиях обострения военно-политической ситуации и охватила незначительную часть населения, в основном городского. Поэтому используемые различными экспертами и учеными данные не отражают реальной картины численности населения и его этнического состава, то есть имеют оценочный характер.
Племенная политика в Афганистане
Рассматривая вопрос о доминирующей роли пуштунов в политической жизни Афганистана, нельзя обойти вниманием проводимую в отношении них государственную политику, основанную на системе льгот и преференций. Для того чтобы сохранить лояльность пуштунских племен, правительство предоставляло им широкие привилегии: они освобождались от военной и трудовой повинностей, уплаты налогов, таможенных сборов и т.д. При этом совершенно исключительное положение в стране занимали племена дуррани, особенно клан барак-заев, из которого происходили первые правители Афганистана. Наряду с традиционными льготами они были освобождены от судебного преследования: их мог наказать только племенной суд. Кроме налоговых льгот мужскому населению выделялось ежегодное пособие, а женщины при выходе замуж получали от казны приданое в размере 100 рупий.
Самые высокие военные или гражданские посты в важнейших областях страны от имени эмира или короля предоставлялись сердарам — представителям ханского рода, стоявшего на самой вершине феодальной иерархии. По утверждению Х. Назарова, сердары фактически «владели Кабульской, Кандагарской и Гератской областями в качестве собственной вотчины
6 См.: ФархангМ.С. Афганистан в течение пяти последних веков. Тегеран, 2001. С. 635 (на перс. яз.).
7 См.: Рейснер И. К вопросу о складывании афганской нации... С. 82.
и явились инициаторами обострения внутренних противоречий, вражды и феодальной междоусобицы»8. С отказом от центробежных устремлений сердарство становилось главной опорой центральной власти.
Пуштунские племена, проживавшие в приграничных с Пакистаном районах, традиционно выполняли задачу охраны государственных рубежей; такое положение существовало в течение всего периода существования афганского государства.
Говоря о роли пуштунских племен в политической жизни страны, В. Пластун отмечает: «Исключительно важным является то обстоятельство, что до 1978 года политическая стабильность в стране поддерживалась чувствительным балансом центральной власти с ее вооруженными силами и лояльностью ей вождей пуштунских племен»9.
На разных этапах истории афганского государства нарушение указанного баланса приводило к большим политическим потрясениям. Так, во времена правления Н. Тараки и Х. Амина на высшие партийные, государственные и военные должности стали назначать в основном выходцев из гильзайских племен — традиционных соперников дуррани. Наряду с этим было принято решение укрепить позиции центральной власти в восточных и южных приграничных провинциях, что серьезно ограничило влияние местных ханов и вождей племен.
Угроза утраты привилегированного положения сблизила ханов и племенных вождей с лидерами военно-политических группировок. При этом племенная верхушка оказывала военно-политическим группировкам содействие в борьбе с прокоммунистическим правительством.
Относительная самостоятельность и сильное, хорошо вооруженное ополчение давали племенным лидерам возможность отстаивать свои интересы в отношениях с центральной властью, и полностью разрушить традиционную систему племенных связей не удавалось ни одному правителю страны, в том числе основателю централизованного афганского государства эмиру Абдуррахман-хану. Однако справедливости ради следует отметить, что он в определенной мере смог ее ослабить, преодолев феодальные усобицы и межплеменные распри. Эмир утверждал: «.обстоятельство это привело меня к необходимости низвергнуть существующую в стране феодальную систему и племенную рознь, для того чтобы подчинить всех одному закону и одной власти»10.
Несовпадение позиций вождей племен и центральной власти по многим вопросам зачастую становилось причиной напряженных отношений между ними. Можно привести немало примеров ухудшения отношений между центральной властью и племенами из-за ограничения или отмены льгот, некогда предоставленных последним. Например, в начале 1920-х годов, в период правления эмира Амануллы-хана, племена мангал, ахмадзай, джадран, чамкани и др. были освобождены от уплаты налогов. После 1924 года, когда «государство столкнулось с экономическими трудностями и намеревалось отменить существующие льготы и обязать их (племена. — РА.), как и другие народы Афганистана, уплатить налоги и привлечь молодежь племен к двухгодичной военной службе, это намерение правительства было воспринято как оскорбление, и они восстали»11.
Важной чертой развития афганской государственности было активное участие пуштунских кочевых племен в политической жизни страны. Такое положение было обусловлено социально-экономическими условиями, особенностями эволюции традиционной племенной структуры пуштунов, расположением ареалов их расселения, а также присущими им глубокими традициями освободительной борьбы, социально-психологическими особенностями и спец-
8 Назаров Х. К истории происхождения и расселения племен и народов Центральной Азии. Душанбе: Ирфон, 2004. С. 86.
9 Пластун В. Пуштуны и их роль в политической жизни // Азия и Африка сегодня, 1995, № 10. С. 49.
10 Автобиография Абдуррахман-хана эмира Афганистана. Издано Султаном Магометханом. В 2-х томах. Т. I. СПб, 1901. С. 233.
11 НазаровХ.Н. Роль таджиков в истории Афганистана. Душанбе: Дониш, 1998. С. 350 (на тадж. яз.).
ификой массового сознания. Все эти факторы в совокупности определили сложный и противоречивый характер политической роли кочевых племен в жизни государства. В этой связи хотелось бы отметить, что они принимали активное участие во всех трех англо-афганских войнах (колониальные войны Англии против Афганистана в 1838—1842 гг., 1878—1880 гг. и 1919 г.).
Кочевые племена, составлявшие значительную часть населения страны, имели также немалые экономические льготы и привилегии. Им были гарантированы возможность свободного передвижения по территории страны и право бесплатного пользования пастбищами. Кочевые племена на льготных условиях получали государственные субсидии и банковские кредиты; им оказывалось содействие в развитии животноводства и сбыте продукции, повышении материального благосостояния, культурного уровня (особенно в получении среднего и высшего образования) и др. Работу государственных органов по оказанию помощи кочевым племенам координировало Министерство по делам границ и племен, а также специальные комиссии в составе других министерств.
Другим важным направлением государственной политики по отношению к кочевым племенам был их перевод на оседлый образ жизни. Однако, несмотря на все усилия властей, кочевые племена по сей день сохранили родовой уклад; сейчас в Афганистане насчитывается более 2,5 млн чел., ведущих кочевой и полукочевой образ жизни12.
По мнению казахстанского ученого С.М. Акимбекова, сохранение вплоть до наших дней большого числа кочевников и полукочевников в Афганистане во многом связано с тем, что за счет перераспределения ресурсов государство напрямую обеспечивало их существование и, самое главное, более высокий социальный статус по сравнению со всем остальным населением, особенно с этническими меньшинствами13.
Известный таджикский исследователь истории Афганистана Х.Н. Назаров отмечал, что «именно племенная ограниченность и клановость, являющиеся одним из главных противоречий афганского общества в последние два века, не позволяли бывшим правителям Афганистана, в силу самостоятельности и вседозволенности вождей афганских племен и их привилегированного положения, укрепить позиции центральной власти»14.
В результате такой политики Зона племен, сохраняя свои традиции, уклад жизни и автономию, превратилась в самую экономически отсталую и политически консервативную область. Территория племен всегда была опорой реакционных и антиправительственных сил; в прошлом здесь скрывались опальные религиозные деятели и представители феодальной знати. Оппозиционно настроенные политические деятели искали и находили поддержку у пуштунских племен, населявших восточные и южные районы, часть которых впоследствии вошла в состав Пакистана; так было и при Захир-шахе и Надире, и в периоды нахождения у власти Народно-демократической партии Афганистана (НДПА), и во время господства талибов и т.д.
Административно-территориальное устройство Афганистана: «разделяй и властвуй»
Характерной особенностью афганской государственности является доминирующая роль пуштунов во всех сферах жизни страны. Административно-территориальное деление Афгани-
12 См.: Афганистан. Справочник. М.: Восточная литература, 2000. С. 29.
13 См.: Акимбеков С.М. Афганский узел и проблемы безопасности Центральной Азии. Издание 2-е, испр. и доп. Алматы, 2003. С. 23.
14 Назаров Х.Н. Роль таджиков в истории Афганистана. С. 353.
стана несет на себе отпечаток истории его становления и не отражает этнический, языковый и религиозный состав населения; подобное положение дел существует по сей день.
После образования феодальной империи Дуррани в состав государства первоначально вошли территории, населенные крупнейшими пуштунскими племенами. Впоследствии в ходе длительных завоевательных войн были подчинены обширные территории, населенные неафганскими народами.
Во времена Ахмад-шаха государство Дуррани в административном отношении делилось на провинции — «вилайеты», число которых доходило до 30, но при его преемниках количество провинций сократилось.
Вилайеты подразделялись на три группы:
1) области, населенные пуштунскими племенами;
2) области, населенные преимущественно неафганскими народами (Герат, Фарах, Газни, Кабул, Бамиан, Джелалабад, Пешавар, Кашмир, Балх и др.) и управляемые самым шахом;
3) вассальные княжества (Хорасан, Сиистан, Белуджистан, Синд и др.), управляемые наследственными правителями15.
Так постепенно, шаг за шагом, афганское государство стало мультиэтничным и мульти-культурным. Сегодня Афганистан состоит из 34 провинций, и почти все они являются многонациональными (исключение составляют Бамиан и Нуристан).
В то же время этнические территории тех или иных народов, как правило, разделены между различными провинциями. Примером может служить Хазараджат, где в течение многих столетий проживают хазарейцы; этот горный район, расположенный в центре Афганистана, разделен между провинциями Бамиан, Сари-Пуль, Саманган, Баглан, Урузган и Газни. Королевская власть стремилась раздробить населенные непуштунскими этносами крупные территории, чтобы сохранить контроль над ними и не допустить объединения локальных элит. В результате непуштунские народы продолжают существовать в виде большого числа мелких региональных групп со своими диалектами, традициями и общей этнической идентичностью.
Выступающие сегодня в защиту интересов неафганских народов Революционная организация трудящихся Афганистана (РОТА), Организация федаинов трудящихся Афганистана (ОФТА), Партия исламского единства Афганистана (ПИЕА), Национальное исламское движение Афганистана (НИДА), а также отдельные политические деятели и ученые ставят вопрос о пересмотре административно-территориального устройства страны. Однако в условиях перехода к мирной жизни такая постановка вопроса может привести к новому противостоянию и усилению вражды между населяющими его народами.
Создание административных единиц, в которых преобладала бы какая-нибудь народность или этническая группа, в принципе возможно (в качестве примера хазарейцы, туркмены, белуджи, нуристанцы, пашаи и др.). Однако применительно к пуштунам и таджикам решить эту задачу практически не удастся, так как они дисперсно расселены по всей территории Афганистана. Более того, в современных обстоятельствах изменение административно-государственного устройства создаст проблему переселения из одного региона в другой сотен тысяч людей, принадлежащих к различным этническим группам. И, следовательно, возникнет реальная угроза дальнейшему существованию Афганистана как единого самостоятельного государства.
Необходимо отметить, что на протяжении всего периода существования афганского государства центральная власть оставалась слабой и неразвитой, и, несмотря на все усилия, не
15 См.: Ганковский Ю.В. Империя Дуррани. М.: Восточная литература, 1958. С. 75.
могла контролировать ситуацию на окраинах. Этим объясняется постоянное использование ею политики подкупа по отношению к воинственным пуштунским племенам, имеющим сильное вооруженное ополчение. Эти племена пользовались относительной самостоятельностью и получали большие льготы и привилегии.
Сегодня в Афганистане и Зоне племен (регионе на северо-западе Пакистана) та же ситуация. Пакистанской армии, одной из самых многочисленных и технически оснащенных на Востоке, с трудом удается противостоять вооруженному ополчению племен по ту сторону линии Дюранда.
Политика государства по отношению к пуштунским племенам имела весьма негативные последствия. По определению С. Акимбекова, она, наряду с другими факторами, стала «главной причиной консервации Афганистана в самом широком смысле»16. Государство было вынуждено довести до минимума вмешательство в дела племен. В результате пуштуны, продолжая играть одну из главных ролей в политической жизни страны, по-прежнему сохраняют племенное сознание и племенную структуру.
Кризис системы
Система организации государственной власти, основанная на политическом, военном и экономическом господстве пуштунов, с приходом в 1978 году к власти НДПА постепенно ослабла, а весной 1992 года, когда моджахеды захватили Кабул и свергли Наджибуллу, и вовсе была разрушена. После этой победы деятельность военно-политических группировок моджахедов постепенно приобрела национально-этническую окраску. Начала складываться новая линия противостояния между пуштунами (юг и восток Афганистана) и непуштунами (таджики на севере-востоке, в центре и на западе, узбеки на севере и хазарейцы в центральных горных районах).
Анварул Хак Ахади, лидер партии «Афган миллат» (Афганская нация), выступающей за восстановление ведущей роли пуштунов в жизни афганского общества, еще в середине 1990-х годов обращал внимание на основные факторы краха политической системы, основанной на пуштунском доминировании. Он отмечал: «Падение режима Наджибуллы в апреле 1992 года не только положило конец правлению коммунистов, но и было началом конца господства пуштунов на политической сцене Афганистана»17.
По мнению Ахади, основными причинами крушения политической системы, основанной на доминировании пуштунов, были следующие:
— ситуация, сложившаяся к апрелю 1992 года, при которой политическая элита и лидеры непуштунских народов играли ключевую роль в судьбе государства;
— отсутствие единства в рядах лидеров семи военно-политических формирований, шесть из которых возглавляли пуштуны;
— отсутствие поддержки пуштунским населением лидеров военно-политических формирований;
— негативное отношение Запада, особенно США, к лидеру фундаменталистской ИПА Г. Хекматияру и влияние на этнические группы Афганистана региональных держав и стран-соседей (Ирана, Таджикистана, Турции и Узбекистана).
16 Акимбеков С.М. Указ. соч.
17 Ахади А.Х. Крах пуштунов в Афганистане [http:www.goftaman.com], 7 июня 2013 (перевод автора).
Несомненно, все перечисленные факторы действительно повлияли на изменение политической системы, но решающую роль сыграли не они. Крах системы организации государственной власти был обусловлен всем ходом развития Афганистана во второй половине ХХ века: на протяжении этого периода происходил бурный рост этнического самосознания неафганских народов, для которых защита собственных национальных интересов все более становилась жизненной необходимостью.
С другой стороны, коммунистическое правительство не только декларировало, но и стремилось на практике обеспечить равенство всех этнических групп, что не могло не повлиять на политические настроения неафганских народов.
Военно-политические организации, выступающие в защиту неафганских народов, национальных и религиозных меньшинств, укрепили свои позиции еще в годы войны моджахедов против прокоммунистического режима в Кабуле и советского присутствия в Афганистане. Речь идет в первую очередь об Исламском обществе Афганистана (ИОА), возглавляемом профессором Б. Раббани; оно не только занимало особое место среди семи партий Пешаварского альянса, но и играло важную роль во внутренней жизни страны.
Другой военно-политической организацией, имевшей определенное влияние в центральном горном районе Хазараджате, была шиитская партия «Хезбе Вахдат» (Партия исламского единства Афганистана). Несмотря на то что она не вела активных боевых действий против коммунистического режима и придерживалась выжидательной тактики, ее поддерживал один из основных этносов Афганистана — хазарейцы.
Ослаблению роли пуштунов в политической жизни страны в годы правления коммунистов способствовало и то, что руководство партии (особенно в период нахождения у власти Б. Кармаля) рассматривало пуштунов как самую непримиримую силу, способную противостоять режиму. Именно по этой причине НДПА стремилась упрочить связи с национальными меньшинствами и вовлечь их в активную политическую жизнь.
Пуштунское доминирование и талибы
Идея восстановления господства пуштунов возродилась после выхода на политическую сцену движения «Талибан». Талибы, поддерживая требование пуштунских националистических движений, были категорически против создания каких-либо административно-территориальных образований по религиозному и национальному признаку. С другой стороны, талибы, как праворадикальное исламское движение, были сторонниками создания унитарного мусульманского государства. И важнейшим элементом будущего государственного устройства Афганистана они считали восстановление и дальнейшее сохранение доминирующей роли пуштунов в политической жизни страны.
Кандагарская газета «Тулу-йе афган», выражавшая интересы руководства движения «Талибан», утверждала: «Поскольку в основе исламского государства лежит идеологическое, а не национально-географическое единство, то различия языка, расы, пола и т.д. могут являться факторами, ограничивающими рамки такого государства»18. Конкретной его формой талибы считали халифат — идеальное теократическое государство.
Основные принципы устройства такого государства были изложены в афганской государственной газете «Анис»:
18 Сикоев Р. Афганистан. Шариатское законодательство в действии // Азия и Африка сегодня, 2000, № 3. С. 27.
— глава общины (государства) обязательно должен быть выборным;
— правительство должно формироваться главой государства;
— путем проведения выборов формируется Шура (парламент) — орган, имеющий консультативный характер;
— управление государством осуществляется на основе законов шариата, обеспечивающих права и свободы людей19.
Талибы утверждали, что какие-либо другие формы государства противоречат духу ислама. Консультативный характер представительного органа они объясняли тем, что каждому мусульманину ниспосланы «вечные и неизменные законы» Аллаха и, следовательно, необходимо руководствоваться критериями, заложенными еще во времена Пророка и «праведных халифов». Важным положением являлось утверждение о неразделенности политики и религии и вытекающей отсюда ключевой роли духовенства в управлении государством.
Не имея поддержки традиционной пуштунской элиты и столкнувшись с сильным сопротивлением непуштунских народов, талибы были вынуждены обратить серьезное внимание на поиск и определение приоритетов, которые помогли бы решить главные задачи: восстановить целостность страны и установить над ней свой контроль.
В условиях сохранявшейся раздробленности главной целью стало восстановление единства афганского государства с доминирующей ролью пуштунов. По мнению С. Акимбекова, обратив внимание на этнический фактор, талибы хотели решить две важнейшие задачи: во-первых, привлечь на свою сторону тех пуштунов, которые еще сохраняли лояльное отношение к их противникам, и, во-вторых, нейтрализовать деятельность военно-политических организаций, выступавших в защиту интересов национальных и религиозных меньшинств20.
Несмотря на все усилия, талибы не смогли привлечь в свои ряды сколько-нибудь значительное число непуштунов. Более того, пуштунский национализм, прикрытый идеей «чистого ислама», не смог преодолеть этническую солидарность неафганских народов страны, противостоящих движению «Талибан». Между тем в ходе наступательных операций на севере страны талибы после 1998 года смогли преодолеть относительно лояльное отношение к Северному альянсу большинства лидеров пуштунских вооруженных отрядов, сохранявших до этого определенный нейтралитет.
Следует отметить, что, установив свою власть в северо-западных, северных и северо-восточных провинциях Афганистана, талибы повсюду встречали враждебное отношение к себе со стороны местного населения. Усилению антипуштунских настроений способствовало и то обстоятельство, что губернаторы провинций и военачальники назначались только из числа пуштунов.
«Талибан» позиционировал себя в качестве исламского движения, возвышающегося над этническими барьерами, но ему не удалось завоевать доверие непуштунской части населения, особенно молодежи и интеллигенции.
Новое противостояние
Несмотря на уход движения «Талибан» с политической сцены Афганистана, идея восстановления доминирующей роли пуштунов не утратила актуальности. На Боннской конференции и в последующих переговорах по формированию коалиционного правительства принимала самое
19 См.: Там же.
20 См.: Акимбеков С.М. Указ. соч. С. 209.
активное участие националистическая партия «Афган миллат», лидеры которой эмигрировали на Запад в годы советского военного присутствия в Афганистане. Руководители этой партии Ашраф Гани Ахмадзай и Анварул Хак Ахади занимали ключевые посты министра финансов и руководителя Центрального банка Афганистана в составе переходного правительства Х. Карзая.
В противовес этому многие политические партии и движения, выступающие в защиту непуштунских этносов, делают все, чтобы в будущем не допустить восстановления пуштунского доминирования. Так, в период разработки и принятия Конституции (в частности, на заседаниях Лойя Джирги в декабре 2003 — январе 2004 гг.) представители непуштунских этносов выступали за установление в стране парламентской формы правления. В свою очередь, пуштуны ратовали за президентскую систему и ее законодательное закрепление в Основном законе стране.
Не подлежит сомнению, что непуштунские народы осознавали опасность восстановления политического доминирования пуштунов в случае установления президентской формы правления и прихода к власти их представителя, наделенного Конституцией широкими полномочиями.
Сегодня, когда в Афганистане продолжается процесс возвращения к мирной жизни, в который вовлечены все этносы страны, политические деятели, выступающие за восстановление господствующей роли пуштунов, стараются не выдвигать данную идею на первый план: это могло бы негативно отразиться на решении другой немаловажной задачи — сохранении единого Афганистана.
В настоящее время самое большое значение пуштуны придают укреплению своих позиций в структурах нового правительства, но возвращение к этому вопросу в будущем может привести к обострению политической ситуации. Предпосылки к этому имеются уже сегодня. По мнению аналитиков Оксфордского университета, «афганская политическая жизнь... будет по-прежнему определяться борьбой представителей различных этнических и региональных групп.»21
Отсюда следует вывод, что в будущем восстановление доминирующей роли пуштунов будет зависеть от сохранения Афганистана как единого государства. Что касается раздела страны, то такую возможность допускают самые известные эксперты, в том числе американские.
Так, старший научный сотрудник Совета по внешним связям, специалист по внешней политике и помощник Г. Киссинджера Р. Блэкуилл считает, что в случае обострения ситуации в Афганистане и восстановления мощи и власти «Талибана» становится вероятным раскол страны.
Он также отмечает: «.решение о фактическом расчленении Афганистана — едва ли утопический исход военных действий в этой стране, но. наименьшее из всех зол».
Далее Р. Блэкуилл пишет: «Вашингтон должен признать, что «Талибан» рано или поздно обретет контроль над пуштунским югом и востоком и, чтобы предотвратить подобный исход, придется заплатить неприемлемо высокую цену. Конечно, администрации не следует отдавать пуштунские провинции на откуп талибам или открыто призывать к расчленению Афганистана. Просто пора перестать приносить ненужные жертвы на юге и востоке и согласиться с реальным раскладом сил в соответствующих провинциях. В то же время. войскам особого назначения придется остаться в стране в ближайшем будущем, чтобы поддерживать афганскую армию и правительство в Кабуле и не допустить захвата «Талибаном» также севера и запада страны»22.
Таким образом, очевидно одно: ситуация в сегодняшнем Афганистане коренным образом изменилась. Восстановлению доминирования пуштунов в политической жизни страны пре-
21 Эксперт, 2003, № 13. С. 68.
22 Блэкуилл Р. План «Б» в Афганистане // Россия в глобальной политике, январь/февраль 2011, № 1 [http://www. globalaffairs.ru/number/Plan-B-v-Afganistane-15103], 8 июня 2013.
пятствует не только крайне негативная позиция непуштунских народов, но и международная ситуация.
В настоящее время как никогда ясно, что усиление позиций одной национальности в ущерб интересам других этносов страны, без участия которых невозможно установление мира и согласия в Афганистане, недопустимо.
Заключение
Становление и развитие афганского государства на основе племенного объединения предопределили, с одной стороны, высокую роль племен в политической жизни страны, а с другой — их широкую автономию от центральной власти с сохранением сильных позиций вождей и ханов на подконтрольных им территориях. Традиционно слабое центральное правительство опиралось на племена или объединения племен, представители которых назначались на важнейшие государственные посты. Такая система обеспечивала доминирующую роль пуштунских племен в политической жизни страны вплоть до 1978 года, когда к власти пришли афганские коммунисты.
Руководство НДПА начало осуществлять политику укрепления позиций центральной власти и вовлечения всех этнических групп в жизнь страны. Тем самым был нарушен традиционный баланс в отношениях между центральной властью и верхушкой племен; возникла политическая нестабильность, которая наряду с внутренними и внешними факторами привела к гражданской войне, разрушившей государство. Во время гражданской войны пуштунские племена были заняты главным образом защитой ареала своего проживания. В результате построенные на доминировании военной организации племена обрели фактическую независимость.
Борьбу за восстановление политического господства пуштунов возглавили талибы-гиль-заи. Их непримиримая позиция породила глубокий политический кризис, в том числе во взаимоотношениях между этническими группами страны.
После 2001 года в Афганистане набирает темпы процесс создания и вовлечения в политическую жизнь страны различных партий и движений, провозглашающих и активно защищающих интересы всех этнических групп. Свидетельством тому являются первые президентские выборы, в которых приняли участие 18 представителей различных политических партий и движений, а также беспартийных и независимых кандидатов.
Между тем и ход подготовки проекта, и принятие новой Конституции страны в Лойя Джирге, и президентские выборы показали, что в Афганистане многие все еще мечтают о восстановлении былого доминирования пуштунов. Об этом свидетельствует, например, принятие текста национального гимна страны только на пуштунском языке, несмотря на попытки большого числа депутатов — представителей других народов утвердить его и на дари.
Кроме того, в период проведения президентских и парламентских выборов необоснованно были смягчены положения закона о выборах по отношении к некоторым категориям избирателей восточных и южных провинций, то есть зоны расселения пуштунских племен (что должно было привести к избранию большего числа депутатов из этой зоны).
Как нынешние, так и будущие попытки восстановить господство пуштунов в политической жизни Афганистана чреваты сильным сопротивлением неафганских народов, что, в свою очередь, может привести к усилению вооруженного противостояния между этническими группами страны.
