CC BY
27
УДК 811.16'38:82-43Бичурин
Чэнъ Пэйцзюнъ
ПУБЛИКАЦИИ И. Я. БИЧУРИИА В «ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ЗАПИСКАХ»: ОСОБЕННОСТИ СТИЛЯ И ЯЗЫКА
Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-Петербург, Россия
Аннотация. В статье рассматриваются особенности языка и стиля этнографических сочинений Н. Я. Бичурина (отца Иакинфа), опубликованных в журнале «Отечественные записки» и включенных позже в книгу «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение». Идиостиль Н. Я. Бичурина в трудах о Китае на фоне русского научного стиля первой половины XIX в. до сих пор не становился предметом специального изучения, что обеспечивает актуальность темы статьи. Анализируются наиболее яркие черты языка рассматриваемого собрания произведений (смешение разных языковых стилей, колебания в орфографических и грамматических употреблениях, обилие эмоциональных оценочных эпитетов), подчеркивается влияние публицистического стиля на стилевой облик исследуемого материала.
Ключевые слова: Н. Я. Бичурин, научный стиль XIX века, историческая стилистика, язык этнографических сочинений, идиостиль, публицистический стиль, колебания в грамматических и орфографических употреблениях.
Актуальность исследуемой проблемы. Журнал «Отечественные записки», выходивший в г. Санкт-Петербурге в 1818-1884 гг., оказал значительное влияние на развитие литературной формы русского языка первой половины XIX в. В лингвистической литературе на сегодняшний день нет специальных, собственно лингвистических работ, посвященных рассмотрению идиостиля Н. Я. Бичурина, тем более на фоне формирования научного стиля русского литературного языка (и подстиля этнографических работ) на протяжении первой половины XIX в.
Материал и методика исследований. Материалом исследования послужили публикации Н. Я. Бичурина в «Отечественных записках», включенные позже в его первую этнографическую книгу под названием «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение». Как отмечает В. С. Григорьев, «уже в первых своих публикациях (в том числе, безусловно, и в «Отечественных записках». - Ч П.) Н. Я. Бичурин совершает значительный прорыв в сборе объективных сведений о Китае и подлинно научном обобщении материалов о его истории, культуре и современном экономическом состоянии» [5, с. 50]. При систематизации и описании языкового материала нами применялись методы лингвистического наблюдения, функционально-семантического анализа целого текста, а также лекси-ко-семантического анализа.
Результаты исследований и их обсуждение. На новом витке истории, в период бурного развития русской национальной науки начала XIX в., Н. Я. Бичурин был одним из тех ученых, кто формировал стиль и методику молодой российской науки, прежде всего этнографии. В известной степени его можно назвать новатором языка русской этнографии.
© Чэнь Пэйцзюнь, 2018
Чэнъ Пэйцзюнь - аспирант кафедры русского языка филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, г. Санкт-Петербург, Россия; e-mail: liliachen@yandex.ru
Статья поступила в редакцию 21.09.2018
В процессе формирования литературного языка и его функциональных стилей системные связи между книжно-славянскими (церковнославянскими) языковыми формами, с одной стороны, и разговорным языком - с другой, «отсутствуют, это создает определенные проблемы и трудности для тех, кто стоит у истоков создания литературного языка и его стилей» [8], [9, с. 76]. В связи с этим представляется интересным проанализировать книжно-славянские (церковнославянские), разговорные и просторечные формы в произведениях Н. Я. Бичурина, который внес вклад в создание научного стиля русского языка.
Рассмотрение славянизмов проводится нами с точки зрения их функционирования в языке Н. Я. Бичурина. Из множества признаков, характеризующих его научную письменную речь, остановимся на тех, которые более других характеризуют его личность, его творческую и безусловно новаторскую исследовательскую натуру, прежде всего на словосложении по типу церковнославянских слов. В течение первой половины XIX в., «наряду с сужением круга славянской лексики в высоком слоге, наблюдается некоторый рост количества стилистических славянизмов. Наиболее продуктивным и значительным в количественном отношении был путь создания новых, так называемых „славянских", слов посредством аффиксации и словосложения» [7, с. 165]. Благодаря существованию в языке уже готовых моделей Н. Я. Бичурин мог без труда образовывать новые слова по имеющимся образцам. Для толкования китайских реалий он создавал достаточное количество новых слов, к которым принадлежат те самые «новые славянизмы», созданные по готовым моделям. Приведем примеры с некоторыми новообразованными Н. Я. Бичу-риным славянизмами:
1) Въ сЬверозападномъ углу дворцового сада, называемого Си-юань, находится жертвенникъ, посвященный Изобретательниц £ шелкоЫлгя, по-кит.: Сянъ-цанъ-тханъ [1,с. 187].
Слово «шелкоделие» (современный вариант «шелководство»), образованное по типу слова «земледелие», не сохранилось в современном русском литературном языке. В основном корпусе Национального корпуса русского языка (далее НКРЯ) обнаружен лишь один документ (2 вхождения), содержащий его, и принадлежит он именно Н. Я. Бичурину.
2) СЪверная медведица, по китайскому зв"Ьздословт, содержать въ ссб'Ь семь звЪздъ и называется Бэй-дэу, что значить сЪверная м~Ьрка [1, с. 142].
«Зв,Ьздослов1е» образуется по модели слова «баснословие». В НКРЯ обнаружено 2 документа, оба относятся к более позднему времени.
3) ПослЁдтя четырнадцать лЪтъ сей династш составляютъ царствовате пре-стохищника Ванъ-манъ (онъ же Синъ-манъ) м~Ьрка [1, с. 133].
Сложное слово «престохищник» в значении Узурпатор', образованное от слов «престол» и «хищник», является калькой с китайского, записывающегося иероглифами ШШ.Щ'- Щозначает 'похищать', - 'престол - 'человек'. Оно также не закрепилось в русском языке, в НКРЯ не нашлось ни одного документа, который бы его содержал.
4) Сей же самый пер1одъ составляетъ и Троецарств1е, по-кит.: Санъ-го [1, с. 134].
Слово «троецарсгае», образованное от корней слов «трое» и «царство» и интерфикса -е- и суффикса -и]-, также является калькой с китайского -I И: где - - 'три', Щ -'царство'. Оно обозначает период в истории Древнего Китая, ознаменовавшийся борьбой между тремя китайскими царствами (Вэй, Шу и У), в русском китаеведении до сих пор употребляется как общепринятый термин, который впервые появился, по данным НКРЯ, в тексте, принадлежащем перу Н. Я. Бичурина.
Можно сделать предварительный вывод о том, что в его языке наблюдается очевидная свобода речетворчества, которая, с одной стороны, обоснована потребностями разъяснения новых для русского читателя реалий, с другой стороны, тесно связана с состоянием литературной нормы русского языка современного Н. Я. Бичурину периода, ко-
торый, по мнению ряда исследователей, характеризуется известной отсталостью литературного языка от потребностей времени, от «задач развития просвещения и образования, общественной мысли в целом» [9, с. 3].
«В первой половине XIX в. выразительных средств недоставало, многих норм еще не было. Поэтому авторам критических статей в поисках решений своих прагматических задач приходилось прибегать к возможностям разных источников. К числу этих источников относились разговорный и книжно-славянский (церковнославянский) язык» [9, с. 74].
По части морфологии Н. Я. Бичурин в основном ориентировался на книжную норму и высокий стиль, однако в плане использования лексических единиц он свободно сочетал в своих трудах и книжную, и разговорную лексику.
В его языке замечен ряд местоименных наречий, характерных, по наблюдению Л. А. Булаховского, «для басен Крылова: досел'Ь, отсс.тЬ. дотол'Ь, оттоль» [3, с. 469]:
Сеерхъ сего въ Манъчжурши не было, и доселЪ нЪтъ ни храмоеъ для шаманскаго служетя, ни дней опредЁленныхъ для сего [1, с. 317];
Въ одно время съ покорешемъ сибирскихъ странъ мы получили первое ceidime о шаманствЁ, дотол£неизв£стномъ Eeponi [1, с. 315].
Использование уменьшительно-ласкательных форм также относят к элементам преимущественно разговорной речи:
На семь же столик t стаеятъ чашечки съ чаемъ и еиномъ, палочки (употребляемыя въ Кита teM temo еилокъ), длинныя курительныя свЬчи (изъ древесной коры), и проч., а предъ сими вещами впереди поставляют дощечку, на которой съ л teoü стороны написано, въ ка-комъ году и м Ьсяц % въ какой день и часъ родился; съ правой написано, въ которомъ году имЬсяц% въ какой день и часъумеръ [1, с. 212].
Часто представлено своеобразное смешение стилей в лексическом аспекте - одновременное употребление разговорных и книжных элементов, иногда даже в пределах узкого контекста.
Любопытны многочисленные колебания в грамматических и орфографических употреблениях, которые обнаруживаются в языке Н. Я. Бичурина. «В первой трети XIX в. не редкость, что язык, и еще более орфография, даже представителей гуманитарных наук на кафедрах, как заметно более грамотных современников, оставляет желать очень много» [2, с. 45]. «Редакции журналов, естественно, становились лабораториями, в которых определялась и фиксировалась литературная норма, притом с особенно большой оглядкой не только на прошлое, но и на потребности настоящего, на публику» [2, с. 46]. В статьях Н. Я. Бичурина, опубликованных в журнале в 1839-1840 гг., наблюдаются сильные колебания в области орфографии: кладбище - кладъбище, граммата - грамота, мущина - мужчина, милъйон - милл!он, тунгусский - тунгузский, нещаст!е - nec4acmie, идти - идти. Этот список вариантов достаточно обширен.
Кроме орфографических, в его языке наблюдаются также и многочисленные грамматические колебания. Так, в употреблении форм числа существительных стоит отметить следующее явление: использование собирательных и вещественных слов во множественном числе вопреки их семантико-грамматической природе, не предполагающей множественности:
Малые cniza, сяо-сюе [1, с. 143];
Болыше cniza, да-сюе. Ciu dei перемены составляютъ время, въ которое должны итти сн-Ьга, отъ чего и назвате получили [1, с. 143].
Множественным числом у Н. Я. Бичурина обладают и абстрактные существительные, которые в нормативном русском языке таких форм иметь не могут:
Малые жары, сяо-шу. За лЪтнимъ поворотомъ слЁдуютъ малые жары, т. е. съ сего времени атмосфера начинаетъ денъ-ото-дня разгорячаться, и потому оно названо «переменоюмалыхъ жаровъ» [1, с. 143];
Больийе жары, да-шу. За малыми жарами слЪдуютъ болыше жары. Какъ въ cíe время атмосфера чрезъ-MÍpy разгорячается, то въ отлич1е оно названо «переменою большихъ жаровъ» [1, с. 143].
Стоит отметить, что все колебания в формах числа - употребления складывавшегося и утверждавшегося в литературном языке единственного числа в колеблющемся множественном числе - относятся к именам собственным, созданным Н. Я. Бичуриным для обозначения китайских, например: 24 перемЪнъ атмосферы [1, с. 140]. Судя по контексту, форма множественного числа выступает здесь как средство создания термина.
Интересны и колебания в образовании существительных со значением лица. В языке Н. Я. Бичурина представлено множество подобных примеров. Одни утвердились в качестве нормы в истории русского литературного языка позднее, другие (многие из них встречаются только у Н. Я. Бичурина) утратились в соперничестве с другими вариантами по разным причинам:
Маньчжуру и Монгольцу ни жениться на Китаянкахъ, ни дочерей своихъ выдавать за Китайцевъ не дозволяется. Но существенные обряды при бракахъ - сватовство и сочетальная чаша - одинаковы какъ для Китайца, такъ и для Маньчжура, и для Монгола въПекин'Ь; только есть разность въ видахъ по отношетю къ лицамъ [1, с. 167].
Слово «монголец» в значениях 'житель' или 'уроженец Монголии' встречается единственный раз, в остальных случаях употребляется «монгол», которое позже и установилось в качестве нормы в литературном языке. По наблюдениям Л. А. Булаховского, «в первой половине XIX в. суффиксальные именные образования (с такими суффиксами, как -ник, -ница, -тель и т. д.), обозначающие лиц мужского и женского рода, создавались с большой свободой, но позже многие из них выходили из употребления» [2, с. 49], [3].
Важнейшим признаком любого стиля является его способность оперировать эпитетами, создающими определенный тон произведению, в том числе и научному. Язык Н. Я. Бичурина характеризуется обилием разнообразных эпитетов. Его предпочтение оценочных эпитетов, выражающих сильные эмоции, хорошо прослеживается в следующих примерах:
1) Они видели шамановъ и шаманокъ, совершающихъ мистичесюе обряды, и, судя по страннымъ ихъ дЫств1ямъ при семъ, единогласно заключили, что шаманство есть ремесло, которымъ хитрые шарлатаны подъ благовидными формами грубо обманыва-ютъ легкоеЁрныхъ простаков изъ личныхъ выгодъ [1, с. 315].
В одном контексте рядом употреблено несколько оценочных эпитетов с пассивной окраской.
2) На сей конецъ УЪзднымъ Правителямъ дозволено избирать трудолюбивыхъ, бережливыхъ и благонравныхъ землепашцевъ, и давать имъ - для поощретя прочихъ -шарики 15-го класса (что соотвЪтствуетъ чину канцеляриста) [1, с. 289].
Путем увеличения концентрации выразительных эпитетов дается картина нужных качеств избранного землепашца.
Несколько эпитетов подряд встречаются довольно часто:
Самый Пекинъ, эта пестрая, шумная, многолюднШшая столица на востокi A3iu [1,с. 118].
Форма превосходной степени «многолюднейшая» изначально включает эмоциональную оценку количественного свойства, поэтому употребление в одном ряду с ним эпитета восприятия «шумная», отражающего звучание, и зрительного эпитета «пестрая» весьма образно передает образ столицы Китая - г. Пекина.
Следует отметить также предпочтение Н. Я. Бичурина в употреблении наречных эпитетов со значением категоричности и наречий степени:
Умерщвлете младенцевъ въ Кита-Ь, будто бы дозволенное законами, есть совершенная ложь, выдуманная мисыонерами и безъ всякаго основатя повторяемая близо-умными путешественниками [1, с. 211].
Отрицая распространяемый западными миссионерами обман «об умерщвлении младенцев», Н. Я. Бичурин эмоционально заявляет, что это «совершенная» ложь «безъ всякаго основашя», ее распространение осуществляется лишь через «близоумных» путешественников: полное категоричное отрицание придает его опровержению весьма серьезную убедительность.
Отрицательные наречия категоричности представлены в языке Н. Я. Бичурина нередко:
Но историкъ XII в Ёка, Чжу-си, въ своей л Ътописи Китая, подъ назватемъ Ганъ-му, основываясь на древней исторт, сокращенной мудрецомъ Кунъ-цзы, началъ л Ътосчислете съ царствоватя государя Яо, т. е. съ 2351 года, отнюдь не опровергая существоватя государей, бывшихъ до Яо, и его мнЪте всЬми учеными признано основательньшъ [1, с. 132].
Перечислим обнаруженные нами наречные эпитеты категоричности и наречия степени: неимоверно высоко, очень много, сплошь кажутся белыми, до безконечности различи Не, пронзительно холодна.
В сравнении с другими статьями книги «Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение» язык публикаций Н. Я. Бичурина в «Отечественных записках» обнаруживает яркую диалогичность. «Н. Я. Бичурин находится в постоянном заочном диалоге с читателем, который разделяется им на несколько разрядов» [10, с. 74].
В его обращениях к читателям наблюдаются разного рода императивные формы, глаголы в форме повелительного наклонения второго лица, а также вопросно-ответные комплексы, активизирующие внимание. Так, при чтении описания дворца и других общественных зданий в Пекине создается ощущение, будто находишься там рядом с автором:
Разверните планъ Пекина. Я покажу вамъ его расположете, а потомъ отъ сред-нихъ, южныхъ воротъ городскихъ поведу васъ по прямой черт к на сЬверъ къ тому мЪсту, откуда богда-ханъ изъ за девяти ст~Ьнъ повелЁваетъ импер1ею почти съ 400миллюнами жителей [1, с. 118];
Выше я показалъ только расположете тронныхъ и дворцовъ государевыхъ. Но еще необходимо нужно узнать внутреннее расположете здант. Начнемъ съ воротъ [1, с. 125].
Для того, чтобы оживить повествование и установить прямой контакт с читателем, Н. Я. Бичурин прямо обращается к нему, используя местоимение я и личные глагольные формы 1 л. ед. ч., а также императив 1 л. мн. ч. - форму побуждения к совместному действию.
Коснетесь ли его просв-Ьщетя? Китайцы имЪотъ свою литературу, свои науки, и думаютъ, что они образований всЬхъ народовъ въ св'Ьт'Ь. <...> Обратите ли вни-мате на учреждетя и законы Китая? Даже просе£щенн"Ьйиие народы Европы могли бы кое-что заимствовать из нихъ [1, с. 115].
Вопросительные предложения с характером побуждения, суперлативы, частица бы. обозначающая предполагаемое действие, и разного рода оценочные единицы - все эти языковые средства сконцентрированы в приведенном отрывке, что придает ему особую экспрессивность и эмоциональность. Как отмечает Л. Р. Дускаева, «роль вопросно-ответных комплексов в тексте и их значимость для формирования диалогических отношений настолько велика, что нет сомнения в правомерности отнесения их к центральным средствам создания диалогичности» [6, с. 134].
Резюме. Таким образом, после рассмотрения некоторых черт стиля исследовательских статей Н. Я. Бичурина, опубликованных в «Отечественных записках», можно отметить, что в его языке обнаруживается известная пестрота маркированных языковых стилей: он свободно использует разностилевую лексику - стилистически окрашенные
славянизмы, нейтральные книжные слова, слова разговорного языка и просторечия. «Брожения и смешения» [4, с. 371] разных языковых стихий, колебания в грамматических и орфографических употреблениях свидетельствуют не только о сложном пути становления научного стиля (в том числе и подстиля этнографической науки) русского литературного языка, но и о созидательной попытке и усилиях Н. Я. Бичурина в отборе лек-сико-семантических способов подачи этнографического материала.
H. Я. Бичурин выходил на читателей через журнал, поэтому именно журнальный стиль, обращенный к широкой публике, стал основой его индивидуального научного стиля. Отсюда проистекают те черты его произведений, которые сегодня можно было бы назвать признаками публицистического стиля, а именно: популяризация повествования, широкая диалогичность, метафоричность суждений и др. Публицистический стиль, безусловно, оказал влияние на стилевой облик исследуемого этнографического материала. Необходимо учитывать, что в целом научный стиль (в частности подстиль этнографической науки) изучаемого исторического периода еще находился в начале своего полноценного развития, и в этом отношении индивидуальный стиль Н. Я. Бичурина - яркое свидетельство этого становления.
ЛИТЕРАТУРА
I. Бичурин Н. Я. Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение. - СПб. : Типография Императорской академии наук, 1840. - 442 с.
2. Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. Фонетика. Морфология. Ударение. Синтаксис. - М. : Учпедгиз, 1954. - 468 с.
3. Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. Лексика и общие замечания о слоге. - Киев : Изд-во Киевского ун-та, 1957. - 492 с.
4. Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. - М. : Высшая школа, 1982.-528 с.
5. Григорьев В. С. Публицистика академика Н. Я. Бичурина в научно-культурном пространстве Российской империи // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2015. - № 11(61), ч. 3. - С. 47-51.
6. Дускаева Л. Р. Категория диалогичности функциональная семантико-стилистическая // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. M. Н. Кожиной. - М. : Флинта ; Наука, 2011. -С. 134.
7. Замкова В. В. Славянизм как стилистическая категория в русском литературном языке XVIII в. -Л. : Наука. Ленингр. отд-ние, 1975. -223 с.
8. Левин В. Д. Очерк стилистики русского литературного языка конца XVIII - начала XIX в. Лексика. - М. : Наука, 1964. - 407 с.
9. Тарланов 3. А. Русский литературный язык первой трети XIX века: становление норм именных классов слов в критико-публицистическом стиле. - Петрозаводск : Изд-во Петрозаводского гос. ун-та, 2016. — 128 с.
10. Чэнь Пэйцзюнь. Диалогичность текстов в этнографических трудах Н. Я. Бичурина о Китае // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. - 2018. - № 4(173). - С. 72-76.
UDC 811.16'38:82-43EHHypHH
Chen Peijun
PUBLICATION BY N. BICHURIN IN «OTECHESTVENNYE ZAPISKI»: PECULIARITIES OF STYLE AND LANGUAGE
Saint-Petersburg State University, Saint-Petersburg, Russia
Abstract. This article explores the features of language and style of ethnographic works of Priest Iakinf (N. Bichurin) based on his publications in «Otechestvennye Zapiski», which were later included in the book China: People, Customs, Folkways, and Education. The specific features of N. Bichurin in his book on China represented the Russian scientific style in the first half of the 19th century, which had never been a subject of special study before, thus ensuring the feasibility of the topic of the article. The article analyzes the brightest language features of the collection of N. Bichurin including a mixture of various linguistic elements, fluctuations in forms of spelling and grammar, and an abundance of emotional appraisal epithets; emphasizes the influence of the journalistic style on the stylistic appearance of the material being studied.
Keywords: N. Bichurin, scientific style of the 19th century, historical stylistics, language of ethnographic works, idiostyle, journalistic style, fluctuations in forms of spelling and grammar.
REFERENCES
1. Bichurin N. Ya. Kitaj, ego zhiteli, nravy, obychai, prosveshhenie. - SPb. : Tipografiya Imperatorskoj aka-demii nauk, 1840. - 442 s.
2. Bulakhovskij L. A. Russkij literaturnyj yazyk pervoj poloviny XIX veka. Fonetika. Morfologiya. Udarenie. Sintaksis. - M. : Uchpedgiz, 1954.-468 s.
3. Bulakhovskij L. A. Russkij literaturnyj yazyk pervoj poloviny XIX veka. Leksika i obshhie zamechaniya
0 sloge. - Kiev : Izd-vo Kievskogo un-ta, 1957. - 492 s.
4. Vinogradov V. V. Ocherki po istorii russkogo literaturnogo yazyka XVII-XIX vekov. - M. : Vysshaya shkola, 1982. - 528 s.
5. Grigor'ev V S. Publicistika akademika N. Ya. Bichurina v nauchno-kul'turnom prostranstve Rossijskoj imperii // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii
1 praktiki. - 2015. - № 11 (61), ch. 3. - C. 47-51.
6. Duskaeva L. R. Kategoriya dialogichnosti funkcional'naya semantiko-stilisticheskaya // Stilisticheskij enci-klopedicheskij slovar' russkogo yazyka/ pod red. M. N. Kozhinoj. - M. : Flinta ; Nauka, 2011. - S. 134.
7. Zamkova V. V Slavyanizm kak stilisticheskaya kategoriya v russkom literaturnom yazyke XVIII v. - L. : Nauka. Leningr. otd-nie, 1975. -223 s.
8. Levin V D. Ocherk stilistiki russkogo literaturnogo yazyka konca XVIII - nachala XIX v. Leksika. - M. : Nauka, 1964.-407 s.
9. Tarlanov Z. A. Russkij literaturnyj yazyk pervoj treti XIX veka: stanovlenie norm imennykh klassov slov v kritiko-publicisticheskom stile. - Petrozavodsk : Izd-vo Petrozavodskogo gos. un-ta, 2016. - 128 s.
10. Chen'Pejczyun'. Dialogichnost' tekstov v etnograficheskikh trudakh N. Ya. Bichurina o Kitae // Uchenye zapiski Petrozavodskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2018. - № 4(173). - S. 72-76.
©Chen Peijun, 2018
Chen Peijun - Post-graduate Student, Department of Russian Language, Faculty of Philology, St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russia; e-mail: liliachen@yandex.ru
The article was contributed on September 21, 2018
