CC BY
41
ПСИХОСЕМАНТИКА ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ
Т.Ц. Дугарова
Аннотация. В статье анализируются результаты психосемантического исследования этнического самосознания студентов. Выделены типы этнического самосознания и особенности адаптации бурятских студентов к условиям поликультурности и основные стратегии межкультурного взаимодействия.
Ключевые слова: этническое самосознание, психосемантика, типы этнического самосознания, стратегии адаптации к условиям поликультурности
Summary. The author defines results of psychosemantical research of Buryat students' ethnic identityThe paper depicts the way ethnic identity is formed by cognitive, emotative and connonative components. The author defines varieties of ethnic identity and adaptation strategies of Buryat students.
Keywords: ethnic identity, psychosemantical methods, varieties of ethnic identity, psy-chosemantical space of adaptation strategies of Buryat students.
160
Столкновение (или, как модно говорить, «клэш») цивилизаций с легкой руки С. Хантингтона стало одной из ведущих тем гуманитарного дискурса [1]. «Клэш» нельзя отменить — мы были и остаемся в обозримом будущем очень разными и потому возможны конфликты... Бессмысленно оспаривать тезис о том, что цивилизационная поляризация окончательно стала одной из доминирующих тенденций развития. Как прогнозируют политологи, по мере усиления глобализации она будет не только не затухать, а даже нарастать. Своеобразный ответ на вызовы глобализации дает молодежь с ее сензитив-ностью к радикальным преобразованиям общества. В юности осознание человеком себя как индивидуальности, поиск и утверждение своей неповторимости и уникальности — одна из форм
рефлексивной деятельности. Самосознание в юности развивается особенно продуктивно, оно направлено на самого себя, глубоко интимно. В юности у молодого человека возникает проблема выбора жизненных ценностей. Э. Эрик-сон ввел понятие «психосоциальный мораторий» для обозначения периода отсрочки, в течение которого молодежи позволено опробовать свои будущие роли и задачи взрослого. «Молодые люди в поисках своего «Я», своего места в мире, — пишет Э. Эриксон, — осуществляют стихийный поиск новых смыслов бытия человека и часто не удовлетворяются существующим идеологическим ответом на эти вопросы» [2]. Так обостряется проблема «отцов и детей», разрыва поколений, переоценки ценностей, отрицания сложившихся устоев, традиций и условностей.
Юность стремится сформировать внутреннюю позицию по отношению к себе («Кто Я?», «Каким я должен быть?»), по отношению к другим людям, а также к моральным ценностям. Необходимость осмысления происходящих изменений в самосознании личности в юношеском возрасте является актуальной в контексте развития гуманитарной парадигмы научного познания, направленной на изучение уникальных духовных феноменов личности.
В условиях России обостряется вопрос межэтнического взаимодействия, от успешности разрешения которого зависит укрепление территориальной целостности, налаживание эффективного хозяйственного механизма, формирование единого ценностного культурного пространства. «Культурное многообразие» [3, 5] порождает сложную гамму проблем в теории образования и воспитания, актуализирующих поиск координат для предупреждения столкновения ценностей этносов и культур. Стержневой проблемой становятся вопросы этнического самосознания и тесно связанная с ними проблема толерантности современной личности [4]. Этническое самосознание представляет собой важнейший компонент структуры личности, наиболее важный продукт и процесс осмысления групповой, и этнической в том числе принадлежности, в ходе которого формируется личность. Этническое самосознание выступает не только как фактор развития личности, но и как условие формирования оптимальной толерантности в структуре мировоззренческих позиций субъекта. Наша позиция заключается в том, что этническое самосознание рассматривается как ведущий компонент сознания субъекта межэтнических взаимодействий, важное интегрирующее звено
процесса формирования оптимальной межэтнической толерантности.
Методологический контекст поставленной проблемы определяет фи-лософско-психологическая концепция В.С. Мухиной о феноменологии развития и бытия личности, вслед за которой мы понимаем самосознание личности как «универсальную, исторически сложившуюся и социально обусловленную психологически значимую структуру, присущую каждому социализированному индивиду, состоящую из звеньев, которые составляют содержание ключевых переживаний личности и выступают внутренними факторами рефлексии ее отношения к самой себе и окружающему миру» [5]. Все структурообразующие основы самосознания через присвоение ценностного мира реалий отражены в самосознании механизмами «идентификация» и «обособление». Согласно В.С. Мухиной, «идентификация определяет типологизацию человека референтными для него группами, содействует развитию таких позитивных качеств, как сопереживание, сорадость, толерантность» [5]. В условиях поляризации миропорядка особую значимость приобретает исследование этнического самосознания бурят юношеского возраста для принятия профилактических мер во избежание абсолютизации «своих» и «чужих», снятия межэтнической напряженности.
Цель эмпирического исследования— выявление особенностей этнического самосознания бурят юношеского возраста в зависимости от места проживания.
Гипотеза исследования: этническое самосознание в юношеском возрасте детерминируется спецификой возрастных задач, фактором места проживания.
161
162
Выборка, В эксперименте участвовали студенты бурятской национальности, проживающие в Республике Бурятия и в Иркутской области в количестве 120 человек.
Исходной нашей исследовательской позицией является утверждение психосемантического подхода в исследовании этнического самосознания. Применение психосемантических методов актуально в связи с принципиальной несводимостью проблематики этнического самосознания исключительно к количественным показателям, необходимостью глубинного проникновения в механизмы древнейшей категоризации «мы» — «они». В настоящее время изучение этнического сознания осуществляется преимущественно с помощью методов экспериментальной психосемантики. Наиболее популярен метод реконструкции семантических пространств, которые представляют собой «совокупность определенным образом организованных признаков, описывающих и дифференцирующих объекты (значения) некоторой содержательной области» [6]. Реконструкция семантических пространств позволяет получить своего рода «срез» категориальной структуры сознания в заданной методически области. Важно отметить, что реконструкция категорий сознания позволяет так же обнаружить специфику отношения к конкретным объектам исследуемой реальности. С целью получения информации о субъективных аспектах отношений испытуемого к себе, для исследования самооценки применялась методика «Личностный дифференциал». Мы сформулировали задачу выявить специфику субъективных аспектов отношений испытуемого к себе, этнической самооценки в зависимости от проживания в титульной
республике и в условиях этнического меньшинства.
Процедура исследования состоит в предъявлении списка из 21 антонимич-ной пары слов. Модифицируя методику «Личностный дифференциал», мы выделили такие объекты оценки, как: 1) буряты; 2) русские; 3) народ-идеал; 4) неприятный народ; 5) народ-завоеватель; 6) покоренный народ; 7) я сам. Ответы испытуемых складывались в суммарные матрицы, которые рассчитывались для каждой группы отдельно. Затем суммарные матрицы подвергались обработке путем факторного анализа. Факторизация осуществлялась с помощью метода главных компонент Для улучшения факторного решения производилось вращение факторных нагрузок методом вари-макс. После проведения факторного анализа осуществлялось расположение оцениваемых испытуемыми народов в пространстве выделенных факторов. Для этого вычислялись факторные веса объектов шкалирования, затем объекты располагались в факторном пространстве. Реконструкция выявленных с помощью Личностного дифференциала категориальных структур этнического сознания студентов бурят, проживающих в РБ и Иркутской области, указывает прежде всего на то, что выявленные категории этнического сознания не инвариантны для различных групп бурятских студентов. Буряты в зависимости от места проживания воспринимают межэтнические отношения и место своего народа в этих отношениях, руководствуясь различными категориями, при этом число указанных категорий в заданной содержательной области различно. Основное, что будет рассматриваться при анализе категориальных структур, — это положение объектов оценки друг относительно
друга и корреляционные связи между ними, так как метрика семантического пространства характеризует взаимовосприятие и взаимоотношения между ролевыми позициями. На начальном этапе интерпретации результатов мы использовали корреляционный анализ данных.
Рассмотрим результаты корреляционного анализа ролевых позиций студентов, проживающих в РБ. У студентов наблюдается сильная идентификация с образом «Буряты» («Я сам»
— «Буряты» г = 0,819). Также они идентифицируют себя с образами «Русские» (г = 0,620), «Народ-идеал» (г = 0,844) и «Покоренный народ» (г = 0,516). Идентификация себя с образами «Буряты» и «Народ-идеал» обусловлена закономерностями развития этнической идентичности (именно в юношеском возрасте наблюдается интенсификация процесса становления этнического самосознания), также характерной возрастной идеализацией автостереотипа. Положительный гетеростереотип (корреляционная связь между ролевыми позициями «Я сам» и «Русские»)
— показатель толерантности студентов РБ в межэтнических взаимодействиях. В Бурятии с длительной историей совместного проживания бурят и русских наблюдается позитивное восприятие «других» на уровне групповой и индивидуальной идентификации. Буряты склонны на уровне установок воспринимать свой народ схожим с русским народом. Также данный факт позволяет заметить, что эмоциональная окраска установок бурятских студентов по отношению к русским схожа с эмоциональной окраской установок по отношению к собственному этносу. За годы Советской власти бурятами были усвоены ценности, нормы, идеалы разных культур,
в частности, русской и европейской. В современных условиях самосознание бурят синтезируется, традиционные и модернистские ценности тесно сплетены в самосознании индивида [7]. Корреляционные связи между ролевыми позициями «Я сам», «Буряты» и ролевой позицией «Покоренный народ», возможно, отражение современного этапа развития бурятского этноса, характеризующегося выраженным комплексом субъективного переживания кризиса этнической идентичности. Ролевая позиция «Я сам» обнаруживает отрицательную корреляцию с такой ролевой позицией, как «Неприятный народ» (г =- 0,813). Данную связь можно объяснить собственно отрицательной коннотацией ролевой позиции «Неприятный народ».
Рассмотрим результаты корреляционного анализа ролевых позиций студентов бурят Иркутской области. При предварительном анализе данных таблицы нами выявлены аналогичные устойчивые корреляционные связи: у студентов бурят Иркутской области также наблюдается сильная идентификация с образом «Буряты» («Я сам» — «Буряты» I63 г = 0,891). Характерны положительная корреляция образов «Я сам» и «Народ-идеал» (г = 0,925), отрицательная корреляция ролевых позиций «Неприятный народ» и «Я сам» (г =- 0,903), что можно интерпретировать как положительную этническую самооценку. При сопоставительном анализе ролевых позиций у иркутских студентов выявлена средневыраженная корреляция между ролевыми позициями «Русские» и «Народ-идеал» (г = 0,491). У студентов, проживающих в РБ, ролевая позиция «Русские» находится в корреляциях со следующими позициями: «Буряты» (г = 0,610), «Народ-идеал» (г = 0,722), «Не-
приятный народ» (г = -0,601), «Я сам» (г = 0,620). Отметим различия в оценках студентов, выявленные в оценке ролевых позиций «Народ-завоеватель» и «Буряты», «Я сам» и «Покоренный народ». У студентов Иркутской области наблюдается идентификация с образом «Народ-завоеватель» (г = 0,538), студенты РБ идентифицируют себя с ролевой позицией «Покоренный народ» (г = 0,516).
На следующем этапе анализа полученных данных нами был использован факторный анализ.
На выборке бурят РБ с помощью факторного анализа были выделены два значимых фактора, кумулятивный процент которых составляет 90%. Первый фактор объясняет 70,91% общей дисперсии. Величины факторных нагрузок поступков соответствуют проекции вектора поступка на ось фактора и отражают то, на сколько смысл, заданный данным фактором, выражен в данной характеристике. Знак факторной нагрузки содержательного смысла не имеет, а показывает отнесенность поступка к левому или правому полюсу '64 фактора.
В первый фактор (оценочный фактор) входят такие компоненты, как: 7. добрый (0,983), 16. враждебный (0,970), 19. честный (0,964), 13. справедливый (0,958), 10. черствый (0,949), 6. замкнутый (0,922), 1. обаятельный (0,910), 15. спокойный (-0,867), 18. нелюдимый (0,822), 4. безответственный (0,715), 21. невозмутимый (-0,709). Проанализировав выделенные компоненты, мы назвали его оценочным фактором: положительная оценка — отрицательная оценка. Такие ролевые позиции, как «неприятный народ», «народ-завоеватель», расположены на отрицательном полюсе семантическо-
го пространства. С другой стороны, положительную оценку получили такие ролевые позиции, как «русские», «буряты», «я сам», «народ-идеал», «покоренный народ». Отрицательное отношение студентов бурят РБ к образу народа-завоевателя детерминировано импликацией образа «народ-завоеватель», который априори агрессивен, враждебен, нетерпим по отношению к «другим», что противоречит устоявшимся ценностям толерантности.
Второй фактор (фактор уверенности — неуверенности) объясняет 19,97% общей дисперсии. Во второй фактор входят такие компоненты, как: 17. уверенный (0,933), 8. зависимый (0,923), 4. расслабленный (0,890), 11. решительный (0,865), 20. несамостоятельный (0,835), 2. слабый (0,830), 5. упрямый (0,796), 12. вялый (0,781), 9. деятельный (0,738). Анализ семантически указанных пунктов позволяет интерпретировать второй фактор как фактор уверенности — неуверенности. В семантическом пространстве ролевых позиций испытуемых бурят РБ по второму фактору положительный полюс занимают такие позиции, как «русские», «я сам», «народ-завоеватель», «народ-идеал». Причем, ролевая позиция «народ-завоеватель» воспринимается испытуемыми РБ как наиболее уверенный. Эту особенность этнического самосознания студентов бурят РБ можно объяснить спецификой поведения и деятельности «народа-завоевателя». Отрицательную оценку получили такие ролевые позиции, как «буряты», «неприятный народ», «покоренный народ». Испытуемые РБ идентифицируют себя, скорее, как «неуверенный народ». Отметим, конструкт уверенности / неуверенности входит в традиционный осгудовский фактор Силы. Качества, включаемые
в фактор силы, раскрывают волевую сферу личности: уверенность или неуверенность в себе, независимость личности или зависимость от внешних обстоятельств и оценок, способность или неспособность личности держаться принятой линии поведения, умение принимать ответственные решения или нерешительность, самостоятельность при осуществлении своих целей или ее противоположность.
На выборке студентов бурят Иркутской области были выделены три фактора, кумулятивный процент которых равен 96%. Первый фактор объясняет 79,048 % общей дисперсии. В первый фактор входят такие компоненты, как: 7. добрый (0,974), 16. враждебный (0,955), 13. справедливый (0,952), 4. безответственный (0,930), 10. черствый (0,908), 1. обаятельный (0,884), 15. спокойный (-0,871), 6. замкнутый (0,828), 18. нелюдимый (0,802), 9. деятельный (0,747), 21. невозмутимый (-0,727), 12. вялый (0,727). Анализ семантики пунктов, образовавших оба полюса первого фактора, позволяет интерпретировать его как оценочный. В семантическом пространстве ролевых позиций испытуемых бурят Иркутской области по первому фактору положительный полюс занимают такие позиции, как «буряты», «я сам», «народ-идеал»; отрицательный полюс занимают такие позиции, как «народ-завоеватель», «неприятный народ». Отметим динамику ролевой позиции «Русские» в сторону отрицательного фактора по сравнению с позицией в семантическом пространстве испытуемых РБ, где данный гетеростереотип имеет позитивную коннотацию.
Второй фактор объясняет 10,811% общей дисперсии. Во второй фактор входят такие компоненты, как: 5. упрямый (0,899), 8. зависимый (0,843),
17. уверенный (0,765), 2. слабый (0,762), 3. разговорчивый (0,710), 20. несамостоятельный (0,710), 11. решительный (0,709). Проанализировав выделенные компоненты, мы назвали его фактором «сила Я». По второму фактору такие ролевые позиции, как «неприятный народ», «покоренный народ», расположены в семантическом пространстве на отрицательном полюсе. Данную особенность размещения ролевых позиций можно объяснить импликацией образов: «покоренный народ» по сущности своей воспринимается как слабый, «неприятному народу» приписываются отрицательные, характеристики. С другой стороны, положительную оценку получили такие ролевые позиции, как «народ-завоеватель», «русские», «буряты», «я сам», «народ-идеал». Можно также отметить, что испытуемые Иркутской области воспринимают себя (ролевая позиция «буряты») более сильными, чем русские.
Третий фактор объясняет 6,575 % общей дисперсии. В третий фактор входит: 14. напряженный (-0,949). Анализ семантики пунктов, образовавших оба полюса третьего фактора, позво- 165 ляет интерпретировать его как фактор активности. По третьему фактору в семантическом пространстве на положительном полюсе расположены такие ролевые позиции, как «русские», «буряты», «я сам», «народ-идеал», на отрицательном полюсе расположены такие ролевые позиции, как «неприятный народ», «покоренный народ», «народ-завоеватель». Восприятие ролевых позиций «покоренный народ» и «народ-завоеватель» как более напряженных по сравнению с другими можно объяснить особенностями взаимодействия данных образов. Смежность расположения ролевых позиций
166
«буряты» и «неприятный народ» в семантическом пространстве по фактору напряженности показывает, что в процессе этнической идентификации постоянно взаимодействуют два парных механизма идентификации и обособления. В психологических процессах принятия/непринятия своего этноса актуализированы защитные механизмы поиска выхода из трудной ситуации. Отметим особую проблему феномена «Мы» в условиях полиэтнической среды: из-за реальных (или иллюзорных) представлений об эмоционально нестабильном положении, из-за нереализованных национально-культурных, экономических, социально-политических амбиций, потребности в признании и уважении достоинств своего народа, возникают своеобразные, в том числе и гипертрофированные идентификации (этноцентризм, этнофанатизм, этнони-гилизм и др.), представляющие угрозу для общества. Оказавшись в ситуации фрустрации экзистенциальной потребности в безопасности, этническое сообщество, ищет способы обеспечения устойчивых отношений с миром. Различны варианты совладания: рост настроений растерянности в этническом сознании, поиск «успокоения» в мифе и квазимифе — ксенофобии — неприятии всех «не своих». Деление мира на «мы» и «они», «своих» и «чужих» способствует возникновению устойчивых образов в этническом сознании [8].
По данным исследования, у студентов-бурят Иркутской области наблюдается большая степень идентификации со своим этносом; студенты РБ более чем положительно воспринимают русских, по сравнению с испытуемыми Иркутской области. Также восприятие «другого» этноса у испытуемых РБ и Иркутской области детерминировано
особенностями характера, состоянием развития этноса в целом, современными тенденциями развития общества. Восприятие ролевых позиций «народ-завоеватель», «покоренный народ», «народ-идеал», «неприятный народ» связано со стереотипной импликацией образов.
На основе результатов исследования мы попытались построить модели стратегий, реализуемых группами студентов в разных местах проживания с разными характеристиками этнического самосознания. Наиболее часто бурятские студенты демонстрируют следующие типы этнического самосознания.
В категорию «позитивных/четких» попали те студенты, у которых преобладали позитивные автостереотипы и позитивные чувства, связанные с этничностью, а сама этническая идентичность была определенной. Для них характерна четкость оформления этнического самосознания: позитивная рефлексия относительно таких структурных звеньев, как имя, тело, притязание на признание, перспективы личности, половая идентификация. Студенты выражают ценностное отношение к своему национальному имени; притязания на признание ориентированы прежде всего на традиционные предписания; психологическое время обращено как в прошлое и будущее личности и этноса, так и актуализировано на настоящее, половая идентификация носит традиционные ориентации. В категорию «позитивных/амбивалентных» попали те студенты, у которых позитивность этнической идентичности находилась в сочетании с отсутствием ясности, определенности своей этнической принадлежности. Категорию «негативных/четких» составили те студенты, у которых четкость своей этни-
ф
ческой принадлежности сочеталась с негативными чувствами, а в категорию «негативных/амбивалентных» вошли студенты, которым свойственно сочетание негативных чувств с неопределенностью этнической идентичности.
На выраженность специфики этнического самосознания бурят оказывают влияние существующие различия между территориальными группами, этнический статус в регионе, характер межэтнических отношений и т.д. Были выявлены сходные особенности адаптации бурятских студентов к условиям поликультурности и основных стратегий межкультурного взаимодействия.
Первая стратегия — «сохранение своей культуры и принятие "чужих"». Этническая идентификации предполагает ясную этническую картину мира, в которой присутствует деление по неким признакам на «своих» и «чужих», «ближних» и «дальних», но при этом имеется готовность преодолеть это деление, готовность проделать работу по включению «чужих» в «свои». В качестве иллюстрации этой стратегии может выступить субъективное семантическое пространство восприятия студентов с четким видением и оценкой «своих» и «чужих», способных к преодолению ситуации и включить «чужих» в «свои» (факторы оценки, уверенности, силы эго). Вторая стратегия — «пассивное и игнорирующее отношение к «своим» и «чужим». Данное маргинальное состояние этнического самосознания характерно отсутствием установок на поддержание и сохранение своей культуры, выраженной идентификацией с доминирующим этносом — сильные корреляционные связи между позициями «Я сам» и «Русские» (г = 0,620), «Буряты» и «Покоренный народ» (г = 0,516). Третья стратегия — «неконструктивная защи-
та своей этничности». Здесь студенты выбирают стратегию поведения агрессивности, усиления межэтнического обособления (факторы напряженности, корреляционные связи «Буряты» и «Народ-завоеватель»).
Таким образом, особенности этнического самосознания и стратегии межэтнического взаимодействия бурятских студентов, выявленные в нашем психосемантическом исследовании, нацелены на сохранение или обретение позитивной и четкой этнической идентичности как основы этнической толерантности (на индивидуальном и групповом уровнях), а также на сбалансирование системы межгруппового взаимодействия (на уровне социальной системы — поликультурного региона).
ЛИТЕРАТУРА
1. Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. — М., 2004.
2. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. — М., 1996.
3. Тишков В. Понимание и управление культурным многообразием в России // Идентичность и культурное многообразие: можно ли ими управлять: Материалы заседания круглого стола 24.01.07. — М., 2007.
4. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. — М., 2007.
5. Мухина В. С. Личность: Мифы и Реальность (Альтернативный взгляд. Системный подход. Инновационные аспекты). — Екатеринбург, 2007.
6. Петренко В. Ф. Основы психосемантики. — СПб., 2005.
7. Васильева М.С., Дугарова Т.Ц. Буряты в новом столетии: социально-экологический аспект. — Улан-Удэ, 2007.
8. Поршнев Б.Ф. Противопоставление как компонент этнического самосознания. —
М.
1973. ■
