Психолого-психиатрические аспекты оценки уголовно-процессуальной дееспособности Текст научной статьи по специальности «Право»

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

© Коллектив авторов, 2014 УДК 343.148.3:347.162

Для корреспонденции

Ткаченко Андрей Анатольевич - доктор медицинских наук, профессор, руководитель Отдела судебно-психиатрической экспертизы в уголовном процессе ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России Адрес: 119991, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-34-10 E-mail: [email protected]

А.А. Ткаченко, М.В. Морозова, О.Ф. Савина

Психолого-психиатрические аспекты оценки уголовно-процессуальной дееспособности

Psychological and psychiatric aspects of evaluation of criminal and procedural legal capacity

A.A. Tkachenko, M.V. Morozova, O.F. Savina

Reviewed is the relevance of differentiated investigation of all constituent elements of criminal and procedural legal capacity (CPLC) in persons with mental disorders and handicaps. Valid reasons are adduced for the importance of developing clear-cut criteria for its evaluation, which can best be implemented in the context of an integrative psychological-psychiatric approach since limitation of legal capacity may be due to manifestations of mental disorder or lack of intellectual and personality resources or volitional powers in the accused for exercising their rights. Analyzed in a psychological aspect are the CPLC constituent abilities and key points in their expert forensic evaluation. Identified are emotional and personality determinants for limitation of CPLC with due regard to dynamic factor. Key words: criminal and procedural legal capacity, psychological and psychiatric evaluation, legal awareness, criminally-relevant abilities

ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной

психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России, Москва

The Serbsky State Research Centre of Social and Forensic Psychiatry, Moscow

Показана актуальность дифференцированного исследования всех составляющих уголовно-процессуальной дееспособности (УПД) у лиц с психическими расстройствами и недостатками. Обоснована важность разработки четких критериев ее оценки, что наиболее полно может быть реализовано в рамках интегративного психолого-психиатрического подхода, поскольку ограничение УПД может быть связано как с проявлениями психического расстройства, так и недостаточностью интеллектуальных и личностных ресурсов или волевых качеств у обвиняемого для реализации своих прав. Проанализированы в психологическом аспекте составляющие УПД способности и ключевые моменты их экспертного анализа. Выделены эмоционально и личностно обусловленные детерминанты ограничения УПД с учетом динамического фактора.

Ключевые слова: уголовно-процессуальная дееспособность,

психолого-психиатрическая оценка, правосознание, уголовно-релевантные способности

В современных условиях отмечается повышенное внимание к защите прав граждан с отклонениями и нарушениями психики, их максимально возможному вовлечению в адекватное социальное функционирование, включая судопроизводство. В соответствии с нормами УПК РФ все участники уголовного судопроизводства, в том числе и обвиняемый, наделены широким спектром процессуальных прав и обязанностей (ст. 47 УПК РФ), что должно обеспечить необходимые гарантии защиты их законных интересов. Законодателем разрабатывается и вводится в судебную практику дифференцированный подход к возможности самостоятельного участия лиц с психическими расстройствами в гражданском и уголовном процессах. Так, проблемы субъектов, признанных невменяемыми, нашли свое отражение в Постановлении Конституционного суда Российской Федерации от 20.11.2007 № 13-П [1], признавшем не соответствующими Конс-

12

А.А. Ткаченко, М.В. Морозова, О.Ф. Савина

титуции РФ ряд статей главы 51 УПК РФ («Производство о применении принудительных мер медицинского характера»), а впоследствии были законодательно решены в принятом 29.11.2010 Федеральном законе [6], который внес в УПК РФ изменения, гарантирующие соблюдение конституционных прав лиц в судопроизводстве о применении принудительных мер медицинского характера либо об их изменении и отмене.

Вместе с тем особую группу составляют лица с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, или обнаруживающие отклонения в психике, не связанные с психическим заболеванием, а имеющие иную природу. Законодателем (п. 3 ч. 1 ст. 51 УПК РФ) в качестве обстоятельств, которые могут препятствовать реализации права на самостоятельную защиту, определено наличие «психических недостатков». Данная юридическая категория имеет широкое наполнение и помимо психических расстройств может включать различные нарушения и изменения психики (как патопсихологического, так и психологического характера), существенно ограничивающие возможности использовать право на защиту - уголовно-процессуальную дееспособность (УПД). Наличие юридически значимых «психических недостатков» требует обязательного участия защитника в суде не потому, что страдающий ими обвиняемый, совершая преступление, в той или иной мере не осознавал, что он делал тогда, а потому, что они не позволяют обвиняемому полноценно (качественно и в полном объеме) пользоваться своими процессуальными правами. К тому же в силу индивидуальных различий в интеллектуальной, волевой и личностной сферах потенциальные способности граждан полноценно участвовать в уголовном процессе и актуальные возможности их реализации в конкретный период судебно-следственных действий значительно варьируются.

Спектр способностей, необходимых для полной уголовно-процессуальной дееспособности, определяется содержательно-смысловым наполнением прав (ст. 47 УПК РФ) и обязанностей обвиняемого. Часть их может быть реализована субъектом только самостоятельно, часть - самостоятельно или при помощи защитника либо другого лица, представляющего интересы обвиняемого. Несмотря на то что, согласно п. 3 ст. 196 УПК РФ, предусматривается обязательная экспертная оценка «способности» подозреваемого или обвиняемого «самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве», если «возникает сомнение» в ее сохранности в силу «психического состояния» данного лица, теоретическое обоснование и методологическое обеспечение такого вида су-дебно-психиатрической (комплексной психолого-психиатрической) экспертизы представляются недостаточными.

Вышесказанное определяет актуальность исследования у лиц с психическими расстройствами и недостатками УПД в целом и всех ее составляющих, в частности способности воспринимать, понимать, запоминать и воспроизводить информацию, необходимую для самостоятельного осуществления права на защиту, либо самостоятельно, осмысленно, последовательно и целенаправленно использовать предоставленные законом средства и способы защиты. При этом достаточно изученной является только способность давать показания, другие же аспекты УПД в отечественной эксперто-логии практически не исследованы, в то время как за рубежом этим проблемам уделяется значительное внимание [3].

Процессуальная дееспособность субъекта не тождественна его вменяемости, поэтому хорошо разработанные методологические принципы и экспертные критерии вменяемости не могут быть напрямую перенесены на оценку УПД. Между этими статусами возможны сложные соотношения и несовпадающие варианты оценки: лицо, способное осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в ситуации правонарушения, по различным основаниям может испытывать проблемы в осуществлении своих прав на защиту, и, наоборот, невменяемый в момент криминала субъект в некоторых случаях хорошо ориентирован в судопроизводстве. Например, лицо, хорошо осведомленное в социальных нормах, оценивающее в соответствии с ними свое поведение в ситуации правонарушения, свободно ориентирующееся в одних сторонах судебно-следс-твенных действий, может оказаться дезориентированным или неспособным к самостоятельной целенаправленной деятельности - в других либо его УПД будет ограничена в определенный период времени.

Сама по себе УПД не является моноспособностью, и ее оценка всегда будет полиосевая, в качестве же осей должны выступать не только отдельные составляющие этой способности, но также динамические и ситуационные факторы. Процессуальная дееспособность, являясь многосоставной категорией, предъявляет различные по содержанию и уровню сложности требования к психическим качествам обвиняемого в зависимости от смысловой наполненности ее составляющих. Для дифференцированной и всесторонней оценки этой способности зачастую недостаточно только кли-нико-психопатологических критериев, поскольку они, определяя медицинский критерий, достаточно формально раскрывают юридический. Поэтому эффективно и целесообразно привлекать к решению данного вопроса в рамках комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (КСППЭ) эксперта-психолога, который в силу своих познаний и методического арсенала может содержательно

Ф

Российский психиатрический журнал № 2, 2014

13

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

наполнить и обосновать юридический критерий (его волевую и интеллектуальную составляющие), дать наиболее точную и объективную оценку потенциальных ресурсов и актуальных возможностей обвиняемого защищать свои права.

Базовым для оценки УПД обвиняемого является влияние имеющегося у него психического расстройства на возможность реализации им своих прав и обязанностей исходя из закономерностей течения заболевания (ретроспекция и актуальное состояние, а также прогноз на дальнейшую перспективу). Психиатрами выявляются значимые в правовом отношении психические расстройства (медицинский критерий) с помощью специфических юридически релевантных признаков, которые являются основанием для формирования критериев экспертной оценки, отражая тот уровень (состояние) психических способностей обвиняемого, который достаточен для осуществления своих процессуальных прав и обязанностей собственными действиями. Психическое расстройство (состояние), не позволяющее субъекту самостоятельно участвовать в судебно-следственном процессе, - это нарушение психической деятельности такой глубины (тяжести), при котором обвиняемый не может понимать (интеллектуальная составляющая юридического критерия) характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, содержание своих процессуальных прав и обязанностей и неспособен (волевая составляющая юридического критерия) к самостоятельному совершению действий, направленных на их реализацию [5]. Для самостоятельного участия в уголовном процессе лицо должно обладать определенной сохранностью психики - оно должно понимать сущность процессуальных действий, получаемых посредством их доказательств, вменение преступного умысла с вытекающими из этого последствиями и содержание своих процессуальных прав и обязанностей, а также обладать способностью к самостоятельному совершению действий, направленных на осознанную реализацию собственной защиты [7].

Для психолога решение рассматриваемой задачи предполагает следующий алгоритм: первоначальное выявление отдельных составляющих потенциальной и актуальной УПД, их экспертное исследование, позволяющее до определенной степени моделировать и предвосхищать особенности функционирования субъекта в предполагаемых условиях в целях последующего анализа, синтеза и интегративной оценки данной способности в целом. Многие специфические феномены в когнитивной, эмоционально-волевой и личностной сферах нарушают или ограничивают УПД и при этом не являются проявлениями психического расстройства. В силу своей выраженности, наложе-

ния на конкретные условия судебно-следственных действий с учетом уровня интеллектуального развития, социального опыта, эмоционального состояния и внешних факторов, в том числе влияния окружающих, такие качества, как, например, внушаемость, подчиняемость, мотивационная неустойчивость, склонность к аффективной дезорганизации деятельности и др., могут сказываться на способности к осознанной и последовательной реализации права на защиту - либо на всем протяжении судебно-следственных действий, либо на отдельных этапах судопроизводства.

Анализ ст. 47 УПК РФ позволяет заключить, что для полноценного функционирования в уголовном процессе обвиняемый должен обладать (если следовать букве закона в максимально полном выражении) следующими психологическими качествами:

- способностью понимать и осмыслять содеянное с точки зрения социальных норм и УК РФ, а также состав обвинения, приговор и их последствия для себя лично;

- способностью анализировать и понимать общее содержание и значение следственных действий для себя, проводимых по делу экспертных исследований, материалы дела и ход уголовного процесса с формированием осмысленного отношения к предъявленному составу обвинения и возможности предоставлять значимые для защиты его интересов доказательства;

- достаточным уровнем интеллектуального развития, сохранностью психических функций для возможности полноценно знакомиться с юридическими документами, понимать их смысл и значение, а также выступать с адекватными ходатайствами, отводами и жалобами;

- интеллектуальными, личностными и волевыми ресурсами для формирования (в том числе и при работе с адвокатом) собственной позиции в связи с предъявленным ему обвинением, основанной на понимании как противозаконности инкриминируемых ему действий, так и собственных интересов и вариантов защиты (либо осознанного отказа от нее) в соответствии с собственным правосознанием, а также для последовательного ее отстаивания (самостоятельно или при помощи защитника) на всех этапах судебно-следственных действий;

- способностью правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания (следует отметить, что данная способность, хотя и включена в УПД, но зачастую рассматривается как самостоятельная экспертная задача вне связи с другими составляющими УПД);

- способностью понимать значение и последствия собственных (как соответствующих реальным событиям, так и входящих в про-

14

А.А. Ткаченко, М.В. Морозова, О.Ф. Савина

тиворечие с ними) показаний, а также их изменения для себя лично и для уголовного процесса в целом; понимать важность дачи развернутых, детализированных, нюансированных показаний, а не юридической квалификации произошедшего;

- достаточно развитой речью, умением вербали-зировать свои мысли, рефлексировать собственное состояние, отражать субъективную картину происходящего, в том числе внутренние переживания;

- интеллектуальными и личностными качествами, позволяющими понимать роль защитника в уголовном процессе, осуществить самостоятельный выбор позиции - сотрудничать с адвокатом либо отказаться от его услуг, осознавать последствия такого решения.

Все изложенное отражает высокий уровень требований к УПД лица и его психическим качествам, лежащим в ее основе. Исследования психической деятельности подэкспертного как психиатром, так и психологом в рамках КСППЭ для решения вопроса о его вменяемости недостаточно для оценки УПД, подразумевающей несколько иной ракурс рассмотрения психического состояния, особенностей когнитивной, личностной и эмоционально-волевой сфер подэкспертного. Оценивая вменяемость, эмоциональное состояние (наличие или отсутствие аффекта), влияние индивидуально-психологических особенностей, эксперты хотя и анализируют анамнестические сведения и психическую деятельность субъекта в целом, но экспертный вывод дают в отношении вполне определенного временного отрезка -общественно опасного деяния и предшествующего ему периода. Вынося суждение об УПД, необходимо учитывать иные и более вариативные временные параметры (общественно-опасное деяние и экспертиза, судебно-следственные действия на всем их протяжении), потенциальные способности подэкспер-тного и актуальные возможности реализации всех значимых психологических качеств (перечисленных выше), позволяющих обвиняемому в полном объеме защищать свои права и интересы. При этом эксперт обычно имеет достаточно скудную фактическую информацию о поведении и состоянии подэкспертного в ходе дачи им показаний, проведения следственных действий, работе с материалами дела и др. Анализируя динамику участия обвиняемого в следственных и судебных действиях, принимая во внимание опосредованные свидетельства, указывающие на адекватность и эффективность функционирования субъекта в данном процессуальном статусе, эксперт сопоставляет экспертно-значимую информацию с выявленными в ходе экспериментально-психологического исследования когнитивными, личностными и эмоционально-волевыми характеристиками и проецирует полученные результаты на все этапы уголовного процесса.

В экспертное исследование УПД помимо способности обвиняемого правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания входят и другие аспекты функционирования субъекта в уголовном процессе -понимание значения и смысла происходящего, своей роли и роли адвоката, последствий своих показаний или отказа от них, несолидарного подхода к следствию; умение осознанно, целенаправленно и дифференцированно отстаивать свои интересы при достаточно критической оценке актуальной ситуации, своих действий, высказываний, применяемых способов и средств защиты, их дозволенности, а также при прогнозе развития событий; возможность анализировать документы и занимать активную позицию, самому выступать с ходатайствами (ст. 49-51 Конституции РФ; ст. 16, 47, 50, 51 УПК РФ).

При исследовании психической деятельности подэкспертного в рамках решения вопроса о его УПД психолог должен выявить особенности развития и функционирования у него когнитивных функций, общую осведомленность в социальных и морально-этических нормах, доступность дифференциации личного и социально значимого и отношение субъекта к правовым нормам с учетом характера ценностных ориентаций и ведущих мотивационных образований. Предметом изучения выступает и развитость у подэкспертного правосознания, лишь отчасти анализируемая при квалификации вменяемости, аффекта и др., при этом акцент делается на обыденном эмпирическом индивидуальном правосознании подэкспертного [2, 4]. При рассмотрении данного вопроса важно оценить, насколько субъект способен в контексте его повседневной социальной жизни к правовому опосредованию и осознанию социальных явлений, соотнесению их с правовыми требованиями, с представлениями о необходимости и границах правового регулирования, с правовыми оценками и отношениями. Обращается внимание не только на знание или незнание субъектом конкретной нормы права, но и на соотношение правовоззрения (познания в области права) и личностной позиции - солидарности с действующими правовыми запретами и правовыми санкциями за их нарушение или же с негативным отношением к тому и другому, а также на способность к обучению и усвоению норм в процессе судебно-следс-твенных действий. При этом следует учитывать, что осознанное занятие позиции, заведомо препятствующей полной реализации предоставляемых законом прав (умалчивание или искажение фактов, оппозиция судебно-следственным органам, отказ от сотрудничества с экспертом и др.), не является основанием для ограничения УПД. В то же время несформированность собственной точки зрения, неустойчивость линии поведения,

Ф

Российский психиатрический журнал № 2, 2014

15

СУДЕБНАЯ ПСИХИАТРИЯ

зависимость от ситуативных влияний должны привлечь внимание экспертов и являются основанием для более направленного исследования УПД.

Для экспертной оценки интеллектуальной составляющей УПД исследование когнитивной сферы необходимо дополнять выявлением актуальной ориентации субъекта в общих процессуальных особенностях судебно-следственных действий, правах обвиняемого с проекцией их на конкретные события. Возможно моделирование отдельных ситуаций с выдвижением различных вариантов их оценки и характера и содержания активности участников процесса, что позволяет судить о степени осмысления происходящего и собственной ролевой позиции, адекватности, широте диапазона поведенческих стратегий в процессуальных действиях и способности к выбору наиболее эффективной из них. Помимо этого необходимо установить юридически релевантные ресурсы эмоционально-волевой сферы: способность удерживать единую линию поведения, противостоять внешним воздействиям и влияниям, отстаивать свои интересы в сложных ситуациях, контролировать внешние проявления эмоций и преодолевать аффективно обусловленную дезорганизацию деятельности.

Важным аспектом УПД, значимым для принятия экспертного решения, является способность подэк-спертного к полноценному отражению собственных переживаний и внутренних побуждений в силу особенностей самовосприятия, саморефлексии, доминирующего ракурса в видении событий. Так, зачастую первые (а нередко и последующие) показания, содержащиеся в материалах уголовного дела, могут производить впечатление подробных, детальных, свидетельствующих о хорошей ориентации во всех аспектах ситуации. В то же время при экспертном исследовании (особенно в рамках КСППЭ, где предметом исследования выступают временные болезненные расстройства и юридически релевантные эмоциональные состояния) в процессе беседы обнаруживается, что подэкспертный ориентирован на воспроизведение внешней стороны событий и своих действий, порой излагая их с чужих слов либо достраивая наиболее вероятный вариант их развития, исходя из собственных привычных форм реагирования и (или) с учетом полученной в ходе следственных действий информации (например, характер и число ранений, расположение трупа и др.), а также воспринятого и осмысленного уже после случившегося. При этом подэкспертный не видит никаких оснований усомниться в том, что он занимает правильную и соответствующую законодательству позицию, излагая сведения, полностью лишенные индивидуального опыта и специфики, не отражающие реально пережитых чувств и намерений. Придерживаясь подобной тактики, он не осознает, что ущемляет собственные права и интересы, поскольку его поведение в криминаль-

ной ситуации вследствие им же данных сведений может оцениваться как преднамеренное, спланированное, последовательное и целенаправленное, даже если таковым не было. Причем подобные феномены наблюдаются не только у лиц с невысоким интеллектуальным потенциалом, но и у достаточно компетентных в других сферах, но не склонных к рефлексии либо считающих свои переживания сугубо личным, интимным делом. В случаях же, когда со временем или в силу изменения состояния при нивелировании воздействия первичного стресса от содеянного и ареста приходит понимание своего статуса обвиняемого, показания меняются, более точно и дифференцированно передается субъективная картина произошедшего. Тогда возникает опасность, что факт смены показаний, ссылки на запамятование могут оцениваться судебно-следственными органами как проявление защитной позиции и противодействие установлению истины. В такой ситуации эксперты, не оценивая мотивацию смены показаний (что не входит в их компетенцию), должны дать развернутый экспертный вывод о возможном влиянии особенностей психического развития (в частности, интеллектуальной недостаточности) и индивидуально-психологических (в том числе и когнитивной сферы) особенностей на УПД.

Актуальными являются также проблемы ограничения УПД в силу возникновения временных болезненных и особых эмоциональных состояний (стресс после совершения правонарушения, депрессивная, личностная реакция на содеянное, реактивное состояние, дезорганизация и мотиваци-онная неустойчивость), обусловленных в том числе различными внешними воздействиями в процессе ведения следственных действий и судебного заседания. Такие состояния могут существенно влиять как на интеллектуальную, так и на волевую составляющую в структуре процессуальной деятельности обвиняемого, а также личностную позицию. Колебания психического состояния обусловлены зачастую различными событиями жизни обвиняемого с возможной ситуативной переоценкой системы приоритетов, ценностей, установок и интересов, актуализацией внутриличностного кризиса и др. (отношение родных к произошедшему, смерть близких, готовность взять на себя вину вследствие депрессивных переживаний, ограниченности или истощения личностных, волевых ресурсов и др.), а не давлением (воздействием) следственных органов (на что, как правило, ссылаются подэкс-пертные). Не нарушая пределов компетенции и не переходя к оценке показаний, эксперты, исследуя динамические аспекты УПД, обязаны указать на влияние психического и эмоционального состояния на способность подэкспертного полноценно реали-зовывать свои права и защищать интересы.

Таким образом, для обоснованной и всесторонней экспертной оценки УПД помимо выделения

16

А.А. Ткаченко, М.В. Морозова, О.Ф. Савина

медицинского критерия, что является компетенцией психиатра, важно исследование особенностей психической деятельности субъекта при функционировании его в качестве обвиняемого на всех этапах судебно-следственных действий с оценкой ресурсов интеллектуальной, личностной, эмоционально-волевой сфер и возможных механизмов их нарушений, что составляет юридический критерий. Уголовно-процессуальная недееспособность зачастую бывает обусловлена глубиной и тотальностью нарушений психики (клинико-психопатологический и патопсихологический анализ), определяющих невозможность реализации таким лицом права на защиту. Случаи же, где необходимо дифференцировать сохранную, ограниченную и нарушенную (в том числе и временно) УПД, сложны именно в до-

казывании и объективации юридического критерия. Они требуют более тонкого анализа, интегративной работы психиатра и психолога при изучении всех ее составляющих, соотнесении роли и вклада клинико-психопатологических, патопсихологических и чисто психологических механизмов в структуру нарушений регуляции деятельности, что позволит сделать обобщенный экспертный вывод о мере нарушения УПД. Интегративный подход, доказавший свою эффективность в практике КСППЭ при решении вопросов вменяемости, целесообразно и эффективно перенести и на решение экспертной задачи оценки УПД для получения единого информативного, научно обоснованного и доказательного вывода, базирующегося на дифференцированной оценке всех ее аспектов.

Сведения об авторах

Ткаченко Андрей Анатольевич - доктор медицинских наук, профессор, руководитель Отдела судебно-психиатрической экспертизы в уголовном процессе ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва) E-mail: [email protected]

Морозова Марина Валентиновна - кандидат психологических наук, заведующая отделением психологии, старший научный сотрудник ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва) E-mail: [email protected]

Савина Ольга Феликсовна - кандидат психологических наук, старший научный сотрудник лаборатории психологии ФГБУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва) E-mail: [email protected]

Литература

1. Вестник Конституционного Суда РФ. - 2007. - № 6.

2. Ефремова Г.Х., Ратинов А.Р. Изучение правосознания и общественного мнения о преступности и деятельности правоохранительных органов: Пособие по методологии и методике исследований. - М., 1989.

3. Мотов В.В. Фундаментальные вопросы американской судебной психиатрии и психиатрии права. - М.: ФОЛИУМ, 2008. - 252 с.

4. Ратинов А.Р, Ефремова Г.Х. Правовая психология и преступное поведение. - Красноярск, 1988.

5. Ткаченко А.А. Уголовно-процессуальная дееспособность и способность к даче показаний // Руководство по судеб-

ной психиатрии: Практ. пособие / Под ред. А.А. Ткаченко. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юрайт, 2013. -С. 145-154.

6. Федеральный Закон от 29.11.2010 № 323-ф3 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».

7. Щукина Е.Я., Ткаченко А.А., Шишков С.Н. Экспертная оценка психических расстройств, влияющих на уголовно-процессуальную дееспособность, в свете Постановления Конституционного Суда РФ от 20.11.07 г. № 13-П. Информационное письмо. - М., 2009. - 11 с.

17