CC BY
94
Е.С. Савельева
ПСИХОЛОГИЗМ И ЛИРИЧЕСКАЯ ЭКСПРЕССИЯ ОБРАЗОВ «ИСТОРИИ МОЕГО СОВРЕМЕННИКА» В.Г. КОРОЛЕНКО
В статье предпринята попытка охарактеризовать систему приемов психологического изображения действительности у В.Г. Короленко путем анализа текста автобиографического романа-воспоминания «История моего современника» и выявления особенностей авторского повествования.
Художественное освоение человеческого сознания принято обозначать тер. мином «психологизм». Под психологизмом мы вслед за Л.А. Колобаевой понимаем «способы раскрытия внутренней, духовной и душевной, жизни человека» [1, с. 8].
Жанры, избираемые Короленко - рассказы с элементами автобиографизма, очерки с натуры, рассказы героев в ключе исповеди, задушевной беседы, - как нельзя лучше располагают к использованию приемов психологизма. Следует обратить внимание на то, что психологизм в изображении героев помогает читателю лучше понять не только самих героев, но и автора, который выражает свое к ним отношение, а следовательно, и авторскую идею, заключенную в произведении.
Вызывает немалый интерес проникновение во внутренний мир персонажей романа-автобиографии. Автобиографические произведения обладают очень специфическим, индивидуальным характером. Все помыслы автора автобиографической повести связаны со стремлением полнее описать жизнь своего героя, передать его психологию, его мироощущение.
Одно из ведущих мест в системе приемов психологического изображения В.Г Короленко занимает авторское повествование.
Принципом, положенным в основу его творчества в общем и «Истории моего современника» в частности, является стремление воспроизводить события с точки зрения «тогдашнего восприятия». Осветим этот прием настолько, насколько он является средством выражения авторской субъективности.
Рассказывая о прошедших годах, Короленко всегда четко разграничивает свою теперешнюю позицию и позицию своего автобиографического героя на данном этапе его развития. Точка зрения автора может дополнять или пояснять точку зрения «современника», но она отнюдь не замещает ее. Замечательно то, что Короленко никогда не пытается скрыть свои «тогдашние» взгляды
и убеждения, даже если они идут вразрез с его современными мыслями. Он может позволить себе лишь выразить свою точку зрения на себя прежнего. Описывая первый год обучения в Технологическом институте, рассказывая о том, что приходилось голодать, Короленко говорит как бы между прочим: «В сущности это было медленное умирание с голоду, только растянутое на долгое время» [3, с. 90]. Автор не стесняется даже самых нелепых, смешных своих ошибок и заблуждений, смеется над своей восприимчивостью к литературным мотивам и типам. В стремлении найти такие слова, «которые бы всего ближе подходили к явлениям жизни» [4, с. 295], «современник» находит определение даже для своего костюма из дешевой материи, сшитого для поездки в столицу провинциальным портным: «Оставив в стороне моду, я чувствовал себя одетым с иголочки, “довольно просто, но со вкусом”» [3, с. 11]. Автор заключает эти слова в кавычки, показывая, что это и есть то определение, подобранное молодым юношей, который хочет выглядеть хорошо, презирая при этом моду и не имея для этого средств. После замечания знакомых дам о непригодности такого костюма для столицы Короленко говорит о своих чувствах: «А я остался с жуткой тоской одиночества в сердце и неприятным сознанием, что мой “немодный, но простой и изящный” костюм привлекает ироническое внимание...» [3, с. 14]. Автор опять берет характеристику костюма в кавычки. Конечно, человек, писавший эти строки, уже не думает так, и этими кавычками он подчеркивает разницу между собой и этим юношей, таким юным и наивным.
В первом томе «Истории моего современника», состоящей из пяти частей, в которых рассказывается о раннем детстве писателя, об учебе в пансионе пани Окрашевской, в житомирской и ровенской гимназиях, выступает именно такой образ автора. Читатель воспринимает произведение в двух временных планах, то переносясь в 50-60-е годы XIX века и становясь на позицию
© Е.С. Савельева, 2008
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008
131
ребенка, то поднимаясь к точке зрения автора на происшедшие тогда события.
Такие возвращения автора от описываемых событий к собственному современному мнению продолжаются в течение всего романа. Отметим некоторую их особенность. В первых главах, свое мнение о поступках и мыслях ребенка, которым был когда-то, В.Г. Короленко по праву старшинства высказывает, как правило, в форме утверждения, пояснения, оценки: «Нравы на нашем дворе были довольно патриархальные, и всем казалось естественным, что хозяйка-домовладелица вызывает жильца для объяснений, а может быть, и для внушения» [4, с. 61] - о жильце, позволявшем себе мучить «купленного» мальчика.
Также приемлема форма сентенции, морали, может даже афоризма: «В детской жизни бывают минуты, когда сознание как будто оглядывается на пройденный путь, ловит и отмечает собственный рост. Одну из таких минут я вновь пережил в эту ночь под веяние ветра и его звон в проволоках, смутный, но как будто осмысленный» [4, с. 145].
Авторское вмешательство может носить характер сообщения об исторических фактах, вносимого для освещения и прояснения событий, о которых не может быть рассказано ребенком: «В сентябре 1861 года город был поражен неожиданным событием. Утром на главной городской площади, у костела бернардинов, в пространстве, окруженном небольшим палисадником, публика, собравшаяся на базар, с удивлением увидела огромный черный крест с траурно-белой каймой по углам, с гирляндой живых цветов и надписью: “В память поляков, замученных в Варшаве”» [4, с. 105].
Имеются в тексте и замечания от первого лица, в которых чувствуется ирония, отеческая насмешка над героем: «Как давно это было, и какой я был тогда глупый... И насколько я теперь умнее того мальчишки, который припадал ухом к телеграфным столбам или гордился. чем же? Званием малыша пансионера. А вот теперь я уже “старый гимназист” и еду в новые места на какую-то новую жизнь.» [4, с. 144-145].
В главах, посвященных описанию студенческого времени, автор по-иному выражает свое отношение к поступкам героя. В повествовании явно чувствуется ирония, ее проявления пронизывают весь текст, порой являясь неотделимыми от собственных слов героя. Часто иронические мысли оформляются в замечания от первого
лица: «Во мне сложилось заносчивое убеждение, что я едва ли не самый умный в этом городе. Мерка у меня была такая: я могу понять всех людей, мелькающих передо мной в этом потоке, колышущемся, как вода в тарелке, от шлагбаума до почты и обратно. <.> А они и не догадываются, какие мысли о них и какие мечты бродят в моей голове» [3, с. 12]. Персонаж вроде бы говорит о своем превосходстве над окружающими людьми, однако мы легко вычленяем скрытый смысл, вложенный автором в уста героя. Далее автор дополняет с высоты своего жизненного опыта: «Я был глуп. Впоследствии, когда я стал умнее, я легко находил людей выше себя в самых глухих закоулках жизни» [3, с. 12].
Иногда автор в своих отступлениях прибегает к форме повествования о герое в третьем лице, словно оправдывая его: «А между тем, если читатель подумает, что мой современник был так безнадежно глуп, как может показаться по описанному здесь его настроению, то он, пожалуй, ошибется. Этот застенчивый молодой человек не был лишен даже в эти минуты некоторой наблюдательности...» [3, с. 30]. Такая форма повествования помогает В.Г. Короленко стать ближе к читателю, вести с ним о герое разговор один на один, словно выведя героя в соседнюю комнату.
В «Истории моего современника», произведении, основанном на реальных фактах, встречаются отрывки, в которых говорится о заведомо вымышленных событиях, - это мечтания автора. Этим отрывкам предшествует введение читателя в иную временную протяженность - авторское воображение: «Под слитное жужжание шкивов и движение ремней мое подвижное воображение уносилось далеко от данной минуты. Еще несколько лет. Я овладею техникой, выработаюсь в такого же умного и крепкого рабочего, как этот полесский практикант» [3, с. 54]. Рубленый слог таких отрывков говорит прежде всего о твердости авторских намерений, его вере в то, что так и может действительно произойти, а также о том, что молодой человек, мечтавший в таком ключе о совершенно различных вещах, был очень открыт для всего нового и стремился не к какой-то конкретной цели, а к чему-то вовсе для него не определенному.
Далее картина меняется: расхождение во взглядах сводится к минимуму, увеличивается доля действий героя. Для прямого обращения к читателю, для выражения своей точки зрения
Короленко прибегает к отступлениям, в которых говорит о герое в третьем лице: «Читатель уже, вероятно, заметил из предыдущего, что мой современник был особенно восприимчив к воздействию литературных мотивов и типов» [3, с. 73].
В последующих главах увеличивается совпадение мнений героя и автора, поэтому автор все реже прибегает к иронии и характеристикам действий героя. Авторские отступления преследуют теперь одну цель: сделать повествование более стройным, вводя в текст сообщения, отзывы и обобщения об исторических событиях, не коснувшихся лично героя, но имеющих значение для объяснения дальнейших событий. Так, например, не называя источника сообщения, В.Г Короленко говорит о чигиринском деле, о покушении Соловьева - событиях, происшедших в то время, когда герой находился под арестом в Литовском замке.
Для творчества писателя в целом характерно наличие второго рассказчика, ведущего повествование от первого лица [«Чудная», «Убивец», «Ат-Даван»]. Таким рассказчиком чаще всего выступает человек, случайно встреченный писателем в течение его странствий. Этот человек может быть жандармом, ямщиком, преступником - важно то, что он находится в резком социально-психологическом контрасте с самим автором.
Такое построение произведения дает возможность Короленко выразить не только свою точку зрения на описываемое событие, но и показать проблему изнутри, осветив ее так, как сам участник события ее понимает. Таким образом, определяющая черта рассказчика состоит в том, что он является частью и выразителем умонастроений, характера и речевой культуры единого целого.
В «Истории моего современника» посторонний рассказчик не присутствует. Высказывания персонажей часто имеют форму неразвернутых или развернутых реплик, после которых, как правило, следует авторское мнение, пояснение. Эта особенность продиктована избранным жанром: в автобиографическом произведении автор не должен уступать право повествования. При необходимости охарактеризовать того или иного персонажа автор часто пользуется приемом введения литературного портрета, не доверяя герою самому рассказывать о себе.
В «Истории моего современника» автор стремится к достоверному изображению действительности, что опять-таки продиктовано избранной жанровой формой автобиографического рома-
на-воспоминания. Некоторые легенды и фантастические события (мистический страх перед «тем светом», явление мары) вводятся автором в главы о детстве, чтобы показать тонкую впечатлительную натуру мальчика. После введения в текст рассказа о чем-то таинственном автор спешит объяснить действительные причины того, что ребенку или неграмотным крестьянам казалось сверхъестественным.
Портрет персонажа в художественном пространстве биографий несет психологическую нагрузку. Особенности внешности даются в сочетании с чертами характера. Рассмотрим характеристику Студенского, владельца корректурного бюро, у которого Короленко работал в 1872 году [3, с. 119124]. Писатель представляет его нам, прибегая к литературной аналогии, усиливающей психологическую глубину образа. «Это была фигура оригинальная, в чисто диккенсовском роде».
В одном предложении ярко описана внешность Студенского. Приведем его полностью: «Высокий, худой, желтый, лицо почти безусое и дряблое, все в мелких складках и морщинках, светлые, неопределенного цвета глаза, производившие впечатление мутных льдинок, и при этом - прекрасные волнистые, светлокаштановые кудри, в рамке которых странно выступала эта безжизненная маска» [3, с. 120]. Эта краткая портретная характеристика создает отталкивающее впечатление о человеке из-за употребления слов, вызывающих определенно отрицательные ассоциации: «лицо <.> дряблое», «глаза, производившие впечатление мутных льдинок». Настороженность в настроении самого Короленко, недоверие его к этому человеку заметно благодаря противопоставлению: прекрасные кудри - безжизненная маска. Наряду с отсутствием развернутого описания можно говорить еще об одной особенности портретной характеристики: чаще всего она носит характер лейтмотива. Далее, рассказывая о Студенском, Короленко часто называет его лицо маской, руки сухими, цепкими и костлявыми, голос тусклым, мертвым, а самого его сравнивает с «сумасшедшим маниаком» или «фантастическим вампиром». Квартиру, отделанную «по странному вкусу» Студенского, где Короленко жил и работал с братом, он описывает так: «Двери и карнизы были черные, даже потолок довольно темного цвета. В общем комната напоминала гроб. От времени до времени черная дверь приоткрывалась, в ней показывалось
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008
133
лицо-маска, и длинная сухая рука Студенского протягивала в щель большой корректурный лист, резко и траурно белевший на темном фоне .» [3, с. 121]. На писателя и квартира, и ее хозяин оказывали тягостное впечатление: «На меня нападала невольная оторопь».
Портрет героя, изображение его внешности используется не только как прием косвенного изображения внутреннего мира героя, но и указывает на психологическое состояние автобиографического персонажа. Настроение автора проявляется в образе героя, затем воплощается в структуре текста, все части которого подчинены общему направлению творческой мысли автора.
О своем настроении в этот тяжелый период Короленко говорит: «Не могу вспомнить без содрогания об этих двух-трех месяцах моей жизни.». Проследив за биографическими сведениями Короленко, можно понять, чем вызвано такое настроение помимо внешних особенностей хозяина корректурного бюро и обстановки. Поступая учиться в Технологический институт, Короленко был переполнен самыми высокими надеждами, мечтал попасть в Петербург как в другой мир. Но «мечта за мечтой уносятся ветром . » [3, с. 116]. Прожив более двух лет в Петербурге, Короленко не окончил ни одного курса в институте, будучи подхваченным особым течением студенческой жизни. Именно в этом гробу, в корректурном бюро, к писателю приходит осознание, что город остался тем же - могучим, манящим и заманчивым миром, и лишь от человека зависит: увязнуть в бессмысленной работе или идти навстречу своей мечте. Неожиданно для себя Короленко бросает все в Петербурге и уезжает в Москву поступать в Петровскую академию. Немалую роль в этом решении сыграли, видимо, давящая обстановка корректурного бюро Студен-ского и ее хозяин, «фантастический вампир» с мертвым лицом-маской. Так, мы видим субъективную обусловленность между художественным восприятием действительности, рождавшим такие мрачные образы, и общим настроением писателя, окружавшей его действительностью. Этот факт подчеркивает слитность отдельных фрагментов «Истории моего современника», их объединение образом автора.
Вся структура романа-воспоминания и используемые в нем принципы и приемы создания героев подчинены авторской концепции, представлению автора о судьбе героя.
В создании образов героев автор использует систему художественных средств, которая складывалась на протяжении целых столетий: биографический элемент, систему лейтмотивов, литературные аналогии, портретные характеристики, психологизм. Работая над произведением, Короленко преследует несколько целей: описание собственной жизни, воссоздание художественной панорамы жизни России 60-80-х гг. XIX века и определение идеала человека эпохи. Для достижения поставленных целей писатель идет через приведение широчайшего литературного контекста, раскрытие духовного склада героев, проникновение в их внутренний мир. Для воплощения своего замысла писатель привлекает обширнейший фактический материал.
В.Г. Короленко отличает стремление понять внутренний мир творческой личности в его противоречивой сложности, эволюции. Характер повествовательного стиля, портретный рисунок -приемы, свойственные косвенной форме психологического изображения героев. Повествование от третьего лица дает возможность автору показывать глубоко и подробно внутренний мир героя, психологически интерпретировать его поведение. Портретные характеристики героев являются средством раскрытия психологических особенностей личности: внешние черты героев соотнесены с их внутренним миром. Рассмотрев приемы создания образа главного героя, мы пришли к выводу, что они, будучи традиционными, даже обязательными для автобиографии, отражают в то же время индивидуальность писателя.
Библиографический список
1. Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа Х1Х-ХХ вв. - М.: Изд-во МГУ 1990. - 333 с.
2. Короленко В.Г. Собр. соч.: В 10 т. - М., 1955. - Т. 1. - 495 с.
3. Короленко В.Г. Собр. соч.: В 10 т. - М., 1955. - Т. 6. - 327 с.
4. Короленко В.Г. Собр. соч.: В 10 т. - М., 1955. - Т. 5. - 399 с.
