Психологический анализ «Подпольного человека» Ф. М. Достоевского Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

164

PHILOLOGICAL SCIENCES / <<ШУШетУМ~^©У©Ма1>>#2(1!4)),2©2(1

PHILOLOGICAL

УДК 821.161.1

Гарибян Ваган Арамович

Российская Федерация, г. Калуга, Калужский государственный университет им. К. Э. Циолковского,

студент 3-го курса Научный руководитель: Дувалина Ольга Николаевна Российская Федерация, г. Калуга, Калужский государственный университета организация им. К.Э.

Циолковского, к.псих.н., доцент DOI: 10.24411/2520-6990-2019-11258 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ «ПОДПОЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА» Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

Garibyan Vagan Aramovich

Russian Federation, Kaluga, Kaluga State organization of them. K.E. Tsiolkovsky, the student

Scientific advicer: Duvalina Olga Nikolaevna Russian Federation, Kaluga, Kaluga state University organization of them. K. E. Tsiolkovsky, candidate of

psychological sciences, associate Professor.

THE PSYCHOLOGICAL ANALYSIS OF THE "UNDERGROUND MAN" F.M. DOSTOEVSKY

Аннотация.

В статье представлен психологический анализ типа «подпольного человека», а также психологический портрет человека на примере художественного произведения Ф.М. Достоевского «Записки из подполья».

Abstract.

The article presents a psychological analysis of the type of "underground man ", as well as a psychological portrait of a person using the example of a work of art by F. M. Dostoevski's "Notes from the Underground".

Ключевые слова: психологический тип «подпольного человека», слово с «лазейкой», коммуникация, «Записки из подполья».

Keywords: psychological type of "underground man", word with a loophole, communication, "Notes from the underground".

Актуальность данной работы обусловлена противоречивостью представлений о типе «подпольного человека», влиянием данного психотипа на характер, коммуникацию и слово в целом, так как именно общение формирует человека как личность, дает ему возможность приобрести определённые черты характера, интересы, привычки, склонности, усвоить нормы и формы нравственного поведения, определить цели жизни и выбрать средства их реализации.

«Я - человек больной, я - злой человек, непривлекательный я человек». [1]. Именно с этих слов и начинается повесть Ф.М. Достоевского «Записки из подполья». Здесь герой говорит не только о том, что такое есть я, но и о некой философской категории. С точки зрения Достоевского «Я» - это способ существования личности в этом мире, это рамки представления им о самом себе, в которые он заключен. Повесть состоит из двух глав: «Подполье» и «По поводу мокрого снега». Первая часть носит исповедальный характер - попытка освободиться от власти над собой чужого сознания. По своей теме лирична, но это своеобразная лирика, аналогичная лирическому выражению зубной боли. [2]. В ней не происходит никаких действий лишь отвлеченные рассуждения, литературоведы называют ее собственно философской. Герой рассуждает о свободе воли, опираясь на философию Канта, Штирера и Шопенгауэра, отрицает все существующие концепции, в том числе позитивизм, материализм, утопический социализм и идеализм за то, что они ведут к

детерминированности и отрицанию свободы воли человека. Вторая часть - это как бы иллюстрация к рассуждениям первой главы, отрывки из жизни героя, где ярко проявляется его характер. Главный герой повести - отставной коллежский асессор, который живет в маленькой комнатушке, где каждый день предается мстительным грезам.

Уже с самого начала можно сделать выводы о самоценности «подпольного» человека, что не скажешь о его самооценке. Ему свойственна низкая, зависящая от условий самоценность, которая проявляется в потребности доказывать себе и другим свою значимость, а зачастую и в самоутверждении за счет других. В. Сатир пишет, что люди, у которых постоянно низкая самоценность, «все время ждут насмешки, обмана, унижения, оскорбления со стороны окружающих людей. В итоге они становятся жертвами. Ожидая угрозы, такие люди, как правило, именно это и получают. Защищая себя, они прячутся за стеной недоверия и погружаются в мучительное состояние одиночества и изоляции. Отделяясь от остальных людей, они становятся апатичными, вялыми, равнодушными как к самим себе, так и ко всему, что их окружает. Таким людям очень трудно видеть, слышать, понимать других, четко мыслить и принимать самостоятельные решения, поэтому они или унижаются перед окружающими, всецело и слепо подчиняются им, или же грубо и деспотично подавляют других людей. Они выстраивают внутри себя психологические барьеры. Людям с низкой самоценностью свойственен

<<шушетим-ши©мак>>#2(1!4)),2©2© / PHILOLOGICAL SCIENCES

165

постоянный страх - неизменный спутник недоверия и одиночества. Страх сковывает и ослепляет человека, мешает ему найти новые решения собственных жизненных проблем. Вместо этого страх толкает человека на самозащиту». [3].

Подпольному человеку свойственны колебания в самооценке. С одной стороны, он ставит слишком высокую планку для себя, в качестве своего идеального образа выбирает образ другого человека, не признает неудачу. Имеет очень высокий уровень притязаний и в случае неудачи включает психологические защиты (например, обвиняет других, что они не могут оценить его по достоинству), что свидетельствует о завышенной самооценке. С другой стороны, он считает свой идеальный образ недостижимым для себя, ощущает свою собственную ущербность и верит в превосходство окружающих над собой.

Герою характерен акцентный излом, нарастание отрицательного тона (назло другому) под влиянием предвосхищенной чужой реакции, нагромождение все усиливающихся бранных слов, например: «Дальше 40 лет жить неприлично, пошло, безнравственно! Кто живет больше 40 лет, - отвечайте искренно, честно? Я вам скажу, кто живет: дураки и негодяи живут. Я всем старцам это в глаза скажу, всем этим почтенным старцам, всем этим сребро-власым и благоухающим старцам! Всему свету в глаза скажу! Я имею право так говорить, потому что сам до 60 лет доживу. До 70 лет доживу! До 80 лет доживу!». [1]. Предвосхищение чужих реплик обладает своеобразной структурной особенностью: оно стремится к дурной бесконечности. Эта тенденция предвосхищений сводится к тому, чтобы непременно сохранить за собой последнее слово, которое выражает равнодушие героя к чужому мнению. Больше всего он боится, чтобы не подумали, что он раскаивается перед другими. В этом направлении он и предвосхищает чужую реплику. Но именно этим предвосхищением чужой реплики и ответом на нее он снова показывает другому (и себе самому) свою зависимость от него. Он грызется, как бы другой не подумал, что он боится его мнения. Но этой боязнью он как раз и показывает свою зависимость от чужого сознания, свою неспособность успокоиться на собственном самоопределении. Своим опровержением он как раз подтверждает то, что хотел опровергнуть, и сам это знает. Отсюда тот безвыходный круг, в который попадает самосознание и слово героя: "Уж не кажется ли вам, господа, что я теперь в чем-то пред вами раскаиваюсь?.. Я уверен, что вам это кажется... а, впрочем, уверяю вас, мне все равно, если и кажется...". [1]. Слово Подпольного человека о себе очень безобразно, он хочет уничтожить в себе всякое желание казаться героем как в глазах других, так и в своих: «Я для вас уж теперь не герой, каким прежде хотел казаться, а просто гаденький человек, шенапан...». [1]. В его «словесную палитру» входят главным образом слова с оглядкой, с лазейкой. Лазейка - это оставление за собой возможности изменить последний, окончательный смысл своего слова. Этот возможный иной смысл, то есть оставленная лазейка, как

тень, сопровождает слово. По своему смыслу слово с лазейкой должно быть последним словом и выдает себя за такое, но на самом деле оно является лишь предпоследним словом и ставит после себя лишь условную, не окончательную точку. Кающийся и осуждающий себя на самом деле хочет только провоцировать похвалу и приятие другого. [2]

Далее предлагаем рассмотреть черты свойственный «подпольному человеку»:

1. Взаимообусловленность таких качеств как гордость, стыд, самоуничижение и самовозвеличение, ощущение собственной ничтожности и оскорбленное самолюбие.

2. «Усиленное сознание» - сомнение как основа мыслительной деятельности героя;

3. Индульгенция на дурные, низкие, несправедливые и греховные мысли и поступки, которые герой выдает сам себе ввиду собственного покаяния.

4. Противопоставления себя миру (типологическое родство с «лишним человеком»), желание быть первым, властвовать над людьми. Бунт против мира выражается в словах или поступках, уход в подполье - отказ от общепринятых ценностей, правил и моральных норм. Собственный взгляд на дурное и хорошее.

5. Неумение (нежелание) строить отношения с людьми, одиночество как сознательный выбор или вынужденное изгнанничество, но в то же время потребность «обняться со всем миром». Невозможность примирения и прощения.

6. Превосходство другого над собой, моделирование мнения и слов другого о себе.

7. Этическая и психологическая раздвоенность в сочетании в «подпольном» характере несовместимых крайностей. Отсутствие «положительного основания».

8. Идеологическая составляющая «подпольного человека»: идея, как синоним веры; даже, если его идея направлена на создание рая на земле, в центре всего, он будет видеть себя.

9. Наслаждение страданием как собственным, так и другим. Эксперименты над людьми для самоутверждения или желания совершить пробу идеи.

10. Книжность мышления, то есть на его сознание повлияло преимущественно философская литература, а именно Кант, Шеллинг, Гегель, Шопенгауэр, также он читает Чернышевского, Некрасова, Гоголя, Гончарова, Пушкина, Байрона и т.д. Герой зачастую не проводит грань между художественным произведением и жизнью.

11. Исповедальный характер рассказа. Повествование ведется либо от 1-го лица, либо от 3-го, но, когда автор максимально приближен к герою. [4].

Характерной особенностью Подпольного человека является синтез гордыни, жажды признания и власти и стремление к самоуничижению, самобичеванию. Парадоксалист на страницах «Записок из подполья» признается: «Я, например, ужасно самолюбив; и далее: «. я тщеславен так, как будто с меня кожу содрали, и мне уж от одного воздуха

PHILOLOGICAL SCIENCES / <<ШУШетУМ~^©У©Ма1>>#2(1!4)),2©2©

166

больно». [1]. Человек без кожи, с обнаженной гордостью и необычайно уязвимым самолюбием - этот образ как нельзя более точно характеризует героя «подполья».

Глубинная психология, основа которой заключается в неявном утверждении, что большую часть времени мы, обладатели совершенного сознания, находимся под влиянием неподконтрольных нам влечений. Главная же мысль «подпольного» заключается в том, что не на уме основана жизнь человеческая, а на одном лишь «хотеньи». Например, Подпольный говорит: «человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды. Свое собственное, вольное и свободное хотенье, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хоть бы даже до сумасшествия, — вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту. И с чего это взяли все эти мудрецы, что человеку надо какого-то нормального, какого-то добродетельного хотения? С чего это непременно вообразили они, что человеку надо непременно благоразумно выгодного хотенья? Человеку надо — одного только самостоятельного хотенья, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела... Помилуйте, - закричат вам, - восставать нельзя: это дважды два четыре! Природа вас не спрашивает; ей дела нет до ваших желаний и до того, нравятся ль вам ее законы или не нравятся. Вы обязаны принимать ее так, как она есть, а следственно, и все ее результаты. Стена, значит, и есть стена... и т. д., и т. д. Господи боже, да какое мне дело до законов природы и арифметики, когда мне почему-нибудь эти законы и дважды два четыре не нравятся?». [1].

Очень важно отличать «Записки из подполья» от остальных «психологических» произведений того времени. Все авторы до Достоевского причины страданий героя видели в его социальной неустроенности (низком происхождении, бедности) или несчастной судьбе. Достоевский впервые обнаружил в человеческой душе метафизическое измерение неприятия сущего, ничего общего с тривиальным психологическим недовольством не имеющее. Проще говоря, если бы героя «Записок из подполья» одарили всем, чем только можно, если бы его полюбил весь мир и все дороги были перед ним открыты, он и тогда от всего бы этого отказался, отдавая предпочтение своей больной, извращенной, но все же своей самости.

Достоевский довел до логического завершения библейскую максиму «какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» Подпольный трактует ее таким образом: «Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить!». [1].

В «Записках из подполья» скрыты четыре психологических инсайта, которые, с нашей точки зрения, чрезвычайно актуальны для современности:

наш внутренний нарциссизм, наше стремление к хаосу и саморазрушению, наша извращенность и наше навязчивое стремление к самоутверждению. «А впрочем, о чем может говорить порядочный человек с наибольшим удовольствием? - о себе. Ну, я так и буду говорить о себе». [5].

Еще одной особенностью психологизма Подпольного человека можно назвать «химическое разложение своего я» в своём духовном «подполье», то есть герой определяется не тем, кто он есть, а тем, как он осознаёт самого себя и мир. Он не субъект жизни, а субъект самосознания; видение автора направлено на самосознание героя и на безысходную бесконечность этого самосознания. Человека из подполья более всего волнует чужая оценка, он стремится забежать вперед, каждой чужой мысли о нем, каждой точке зрения на него. Автор оставляет за своим героем последнее слово. Он строит героя не из чужих для него слов, не из нейтральных определений, он строит не характер, не тип, не темперамент, вообще не объектный образ героя, а именно слово героя о себе самом и своем мире. По сути текст «Записок» напоминает своеобразную Я-кон-цепцию Подпольного человека.

Анализ типа «подпольного человека» важен не только для изучения творческого наследия Достоевского, но и для понимания русской художественной антропологии в целом. Таким образом, можно сделать вывод, что данный психотип имеет совершенно неблагоприятное влияние на коммуникацию. Ему свойственна как аутоагрессия, так и агрессия по отношению к другим, которая проявляется на уровне вербальной и невербальной коммуникации в том числе.

Список используемой литературы:

1. М.Ф. Достоевский «Записки из подполья».

2. Бахтин М.М.: Проблемы поэтики Достоевского. Электронная библиотека. С 67.

3. В. Сатир «Как строить себя и свою семью». М., 1992. С. 16

4. Касаткина К. В. Диссертация: Тип «подпольного человека» в русской литературе XIX -первой трети ХХ в. М. 2016 с. 86-87

5. Джеймс Холлис. В поисках божественной обители: Роль мифа в современной жизни / Перев. с англ. В. Мершавки. - М.: Независимая фирма «Класс», 2008. - 8 с.

List of used literature:

1. M. F. Dostoevsky "Notes from the underground".

2. Bakhtin M. M.: Problems of Dostoevsky's poetics. Electronic library. P. 67.

3. V. Satyr "How to build yourself and your family". Moscow, 1992. P. 16

4. Kasatkina K. V. Dissertation: the type of "underground man" in Russian literature of the XIX - first third of the XX century. M. 2016 p. 86-87

5. James Hollis. In search of the divine abode: the role of myth in modern life / Transl. with eng. V. Miravci. - Moscow: Independent firm "Class", 2008. P 8.