CC BY
74
УДК 81'23
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИИ АНАЛИЗ ВОСПРИЯТИЯ ИРОНИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (УСТНОМ И ПИСЬМЕННОМ)
© Т. А. Желватых
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (917) 413 52 17.
Email: [email protected]
В статье приводятся результаты психолингвистического эксперимента, в задачи которого входило выявление факторов, влияющих на способность реципиента распознавать иронию в звучащем и письменном художественном тексте. Ирония рассматривается нами как интеллектуальная эмоция, особый тип аффективно-когнитивного взаимодействия. Актуальность исследования заключается в том, что оно позволяет приблизиться к анализу механизмов понимания иронического смыла, ведь определение эмоциональной тональности высказывания предопределяет успешность этой мыслительной операции. В работе исследуется влияние гендерных, возрастных особенностей, а также уровня образования читающего или слушающего субъекта на его способность распознавать иронию. Экспериментальной верификации подвергается гипотеза о зависимости восприятия иронии от некоторых психологических характеристик личности реципиента. В качестве предмета анализа выбраны звучащие и письменные тексты М. А. Булгакова (проза и драматургия), в которых представлена прикрытая ирония. Анализ экспериментальных данных позволил нам сделать вывод о том, что способность субъекта распознавать иронию в устной и в письменной речи связана с особым психологическим чутьем. Для раскрытия иронии реципиенту необходимы также некоторые фоновые знания.
Ключевые слова: ирония, интеллектуальная эмоция, эксперимент, восприятие, устный /
письменный текст.
Понимание как устной, так и письменной речи - это «не пассивное следствие «введенного» в систему речевого стимула», а сложнейший процесс, который не сводится к анализу акустического или оптического сигнала [1]. Он предполагает восприятие эксплицитного смысла грамматически и интонационно оформленного высказывания, выявление и постижение дополнительных, имплицитных смыслов. Успешность этих мыслительных операций во многом зависит от способности реципиента уловить и оценить эмоциональную тональность высказывания.
Одной из разновидностей импликации является ирония. Как интеллектуальная эмоция она представляет собой особый тип аффективно-когнитивного взаимодействия. Его модель включает в себя комбинацию эмоций, сопровождающихся экспрессивным поведением (скрытой или явной насмешкой), а также особое представление об объекте, формируемое в процессе его оценки, познания, понимания, интерпретации [2, с. 86]. Под аффективно-когнитивным взаимодействием (аффективно-когнитивной структурой) мы, опираясь на определение К. Э. Изарда, понимаем такое явление, в котором «в качестве аффективного компонента выступает либо отдельная эмоция, либо комбинация эмоций, либо эмоциональный паттерн, а когнитивный компонент складывается из сети образов, представлений и символов, связанных с этой эмоцией» [3, с. 70].
В нашей предыдущей работе мы рассматривали способы репрезентации иронии в устном и
письменном тексте. На новом этапе исследования нас интересует роль реципиента в иронически окрашенной речевой ситуации. Почему одни субъекты легко выявляют речевые и неречевые иронические действия собеседника и раскрывают их смысл, а другие вовсе не замечают иронии? В данном исследовании мы попытались выявить факторы, позволяющие слушающему или читающему субъекту распознать иронически окрашенные высказывания в устных и письменных художественных текстах. С этой целью нами был проведен пилотажный эксперимент. В его основе гипотеза о том, что распознавать иронию способны люди, обладающие особым психологическим чутьем. Мы предполагаем, что эта способность не зависит от возраста (исключая раннее детство), пола или образования, так как даже подростки могут улавливать тонкую насмешку. А интеллектуальное развитие, принадлежность к элитарному типу языковой культуры наконец - все это способствует адекватному пониманию иронического смысла. Действительно, для выделения в звучащей или письменной речи иронически окрашенных высказываний необходимы те фоновые знания, которые помогут реципиенту понять мотивации и цели говорящего, ведь «личность человека определяется прежде всего совокупностью и иерархией его потребностей (мотивов)» [4, с. 128].
На данном этапе исследований к эксперименту было привлечено три группы испытуемых (всего 55 человек): 1 группа - учащиеся старших классов технического лицея при вузе (юноши и девушки в возрасте 15-16 лет) - 21 человек; 2 группа - студен-
ты технического вуза (юноши и девушки в возрасте 18-20 лет) - 21 человек; 3 группа - мужчины и женщины с высшим образованием в возрасте от 35 лет до 71 года. Все реципиенты - городские жители, определяющие русский язык как родной.
Коммуникативная значимость иронии как психологического феномена становится особенно очевидной в тексте, который мы понимаем как «речевые произведения в устной, звучащей и графически закрепленной, письменной реализациях, осуществляющих коммуникативное намерение говорящего / пишущего» [5, с. 132].
При отборе материалов для эксперимента мы отдали предпочтение текстам, в которых представлена скрытая ирония, поскольку они наиболее соответствуют задачам исследования. Реципиентам последовательно предлагались художественные тексты М. А. Булгакова: сначала письменные (фрагменты драмы «Дни Турбиных» и романа «Белая гвардия»), а затем и звучащий текст (соответствующий фрагмент экранизации пьесы «Дни Турбиных»). Следует отметить, что основная часть испытуемых с этими литературными произведениями либо не была знакома, либо судила о них по экранизации (старшее поколение). Поэтому можно говорить об отсутствии у реципиентов фоновых знаний о ситуации, характерах персонажей, их взаимоотношениях.
Текст № 1
Елена. Единственно, что в вас есть хорошего, - это голос, и прямое ваше назначение - это оперная карьера.
Шервинский. Кое-какой материал есть. Вы знаете, Елена Васильевна, я однажды в Жмеринке пел эпиталаму, там вверху «фа», как вам известно, а я взял «ля» и держал девять тактов.
Елена. Сколько?
Шервинский. Семь тактов держал. Напрасно вы не верите. Ей-Богу! Там была графиня Гендри-кова ... Она влюбилась в меня после этого «ля».
Елена. И что же было потом?
Шервинский. Отравилась. Цианистым калием.
Елена. Ах, Шервинский! Это у вас болезнь, честное слово.
По тексту №1 испытуемым в ходе эксперимента предлагались следующие задания:
1. Объясните, как Вы понимаете смысл вопросов героини: «Сколько?» «И что же было потом?»
2. Определите эмоциональное состояние Елены (ее основные эмоции, учитывая степень их интенсивности).
3. Определите эмоциональное состояние, возникшее у Вас после прочтения текста.
Анализ результатов показал, что многие испытуемые либо выявили саму эмоцию (иронию и сарказм как ее разновидность), либо отметили эмоциональные реакции, через которые эти эмоции проявляются. Разница показателей внутри каждой возрастной группы, по нашему мнению, невелика. Это говорит о том, что гендерные особенности не влияют на восприятие иронии. Представители старшего поколения, несмотря на уровень образования (большинство из них - преподаватели) и жизненный опыт, в данном случае оказались менее восприимчивы к иронии, чем студенты и старшеклассники.
В тексте №1 критическое отношение героини вызвано речевыми действиями собеседника, но сам он пользуется ее расположением. Поэтому реципиенты назвали диаметрально противоположные эмоции: заинтересованность, заинтригованность и отсутствие интереса; восхищение, симпатию, нежность, расположенность, понимание, влюбленность и недоверие, неприязнь, возмущение, антипатия, презрение, неодобрение. Это говорит о том, что в ее высказываниях эксплицитный смысл вступает в противоречие с имплицитным.
По данным пилотажного эксперимента, во взаимодействии с иронией в этом тексте выступают и такие эмоции, как настороженность, сомнение, удивление, изумление, растерянность, удовлетворенность, неловкость, недоумение, усталость, расстройство, отчаяние, горечь, подозрение.
Ниже показано количество реципиентов, выявивших иронию в тексте №1.
1 группа 2 группа 3 группа Всего
дев. из 9 юн. из 12 дев. из 8 юн. из 13 жен. из 11 муж. из 2 из 55 чел.
Названы эмоции Ирония 4-44% 5-42% 5-63% 7-54% 4-36% 1-50% 26-47%
Сарказм - - 1-13% 1-8% - - 2-4%
Названы способы эмоциональной экспрессии - проявления иронии и сарказма Ехидство - - 1-13% - - - 1-2%
Издевка - - 3-38% - - - 3-5%
Насмешка 2-22% 3-25% 3-38% 2-15% 3-27% - 13-24%
Подтрунивание 1-11% 3-25% 2-25% 1-8% 5-45% 1-50% 13-24%
Шутка - 1-8% - - - - 1-2%
Текст №2
Да, пожалуй, все вздор на свете, кроме такого голоса, как у Шервинского. Конечно, сейчас штабы, эта дурацкая война, большевики, и Петлюра, и долг, но потом, когда все придет в норму, он бросает военную службу, несмотря на свои петербургские связи, вы знаете, какие у него связи - о-го-го ... и на сцену. Петь он будет в La Scala и в Большом театре в Москве, когда большевиков повесят в Москве на фонарях на Театральной площади. В него влюбилась в Жмеринке графиня Лендрикова, потому что, когда он пел эпиталаму, то вместо fa взял 1а и держал его пять тактов. Сказав - пять, Шервинский сам повесил немного голову и посмотрел кругом растерянно, как будто кто-то другой сообщил ему это, а не он сам.
По тексту №2 испытуемым были предложены следующие задания:
1. Определите, какие эмоции испытывает повествователь по отношению к персонажу (Шер-винскому).
2. Определите, какие эмоции возникли у Вас по отношению к этому персонажу.
Мы видим, что лучшие показатели продемонстрировали юноши-лицеисты. Однако анализ полученных данных выявил, что большая часть реципиентов не заметила авторскую иронию. Такие результаты мы считаем закономерными. Действительно, по мнению В. З. Демьянкова, в процессе восприятия высказывания интерпретатор по нему, как по чертежу, строит «модельный мир» на основе своих внутренних ресурсов. Одновременно он реконструирует намерения говорящего, что позволяет ему понимать высказывание, даже если оно отличается двусмысленностью [6, с. 8]. Художественный текст, как любое произведение искусства, сам по себе уже является специфической моделью, путем воспроизведения натуралистически точно отражающей реальную действительность: объекты и ситуации, отдельные качества, свойства и признаки, присущие явлениям, эмоционально окрашенные события [4; 7]. Но для корректной интерпретации смысла текста важно, чтобы смоделированные в нем явления были хорошо знакомы реципиенту.
В тексте №1 каузатором иронии субъекта (Елены) стали речевые действия, определяющие личные качества собеседника, иронически охарактеризованного в произведении как «бывший лейб, бывшей гвардии, бывшего полка ...». Ведущим в диалоге выступает субъект иронии. Его реплика-стимул задает развитие конситуации, которое обеспечивается затем речевым взаимодействием коммуникантов. Коммуникативная стратегия речевого субъекта (Елены) направлена на уличение во лжи собеседника без нарушения этических норм, для чего избирается тактика иронически окрашенных вопросов, способствующих сокрытию до определенного момента эмоциональной реакции (насмешки). Названные речевые тактики обеспечивают динамизм эмоциональной ситуации, в которой нарастание эмоциональной напряженности субъекта (Елены) наконец разрешается высказыванием, открыто передающим ее эмоциональную реакцию: «Ах, Шервинский! Это у вас болезнь, честное слово». Модель ситуации, основу которой составляет бытовой диалог, хорошо знакома реципиентам, поэтому они лучше понимают мотивации и цели говорящих, а, следовательно, легко распознают иронию.
В тексте №2 каузатором иронии становятся речевые произведения персонажа, содержащие сверхоценку собственного «я» (Шервинского). Как и в пьесе, он является объектом иронической оценки. Фрагмент строится как авторское повествование, включающее план персонажа. Авторская ироническая оценка реализуется здесь при помощи сложной текстовой тактики. Используемая в контексте форма несобственно-прямой речи способствует созданию иллюзии смешения различных речевых планов: повествователь, выражающий авторское отношение, как бы встает на позицию персонажа. Модель такой речевой ситуации менее знакома и понятна, поэтому распознать прикрытую иронию автора в данном случае способны лишь реципиенты, обладающие тонким психологическим чутьем.
Далее приводим данные о количестве реципиентов, выявивших иронию в тексте №2.
1 группа 2 группа 3 группа Всего
дев. из 9 юн. из 12 дев. из 8 юн. из 13 муж. из 2 жен. из 11 из 55 чел.
Названы эмоции Ирония 1-12% 4-33% 1-13% 1-8% - 1-9% 8-15%
Сарказм 1-12% 1-8% - - 2 - 4%
Издевка - - 1-13% - - 1-9% 2-4%
Насмешка 2-23% - - - - 2-4%
Подтрунивание 2-23% - 2-25% 2-15% - - 6-11%
Шутка - - - - - 1 - 9% 1-2%
Данные о количестве реципиентов, выявивших иронию в тексте №3 (в дополнение к показателям по тексту №1),
приведены в следующей таблице:
1 группа 2 группа 3 группа Всего
дев. из 9 юн. из 12 дев. из 8 юн. из 13 муж. из 2 жен. из 11 из 55 чел.
Названы эмоции Ирония +2 +1 +1 +2 - +1 +7
Сарказм +1 - - - +1
Издевка +1 +1 +1 +1 - - +4
Насмешка, смех +1 +2 +1 - - - +4
Подтрунивание - - - - +1 - +1
Шутка - - +2 - - - +2
На заключительном этапе эксперимента испытуемым был представлен соответствующий фрагмент звучащего текста пьесы «Дни Турбиных», в котором также реализована прикрытая ирония субъекта.
По тексту №3 испытуемым предлагалось следующее задание:
1. Просмотрите фрагмент фильма, в котором воспроизводится соответствующая ситуация. Если после просмотра у Вас возникли дополнительные замечания, касающиеся эмоционального состояния персонажа (Елены), запишите их.
Итак, в звучащем тексте иронию героини распознали еще несколько человек. Наибольшее количество дополнений к прежним выводам сделали девушки-лицеистки. На этом этапе эксперимента испытуемыми были названы также такие эмоции героини, как притворство и чувство превосходства над собеседником, являющиеся обязательными компонентами эмоционального паттерна, формирующего иронию.
В представленном звучащем тексте, как и в соответствующем письменном, прикрытая ирония субъекта-персонажа выявляется в основном благодаря целостному восприятию ситуации. Следуя коммуникативной установке, говорящая (Елена) не раскрывает прежде времени иронический смысл своих фраз, поэтому эмоции не находят в ее речи яркого просодического выражения. Выявленное нами незначительное выделение осуществляется в иронически осмысленных репликах не комплексом просодических средств, а за счет возрастания показателей длительности или ЧОТ.
Выполненный нами аудитивный анализ показал, что интонация реплик-реакций ироника (Елены) не соответствует вопросительной, но при этом ее нельзя назвать типичной и для иронии: она скорее маскирует иронию, как и другие эмоции субъекта (недоверие, неудовольствие). С другой стороны, вопросительные по форме реплики не сопровождаются характерной для вопроса интонацией,
что рождает противоречие, обнаруживая иронический смысл фразы. Именно поэтому после просмотра данной сцены некоторые реципиенты, не распознавшие иронию в соответствующем фрагменте письменного текста, внесли дополнения к своим записям.
Итак, умение субъекта распознавать эмоции в звучащей речи зависит от уровня развития у него «такого важнейшего психологического феномена, как эмоциональный слух», под которым понимается «способность слушателя определять по звуку голоса говорящего (эмоционально-экспрессивная речь) его эмоциональное состояние» [8, с. 91]. По данным нашего пилотажного эксперимента, эмоциональное состояние субъекта (Елены), благодаря которому приведенная конситуация оценивается большинством реципиентов как эмоциогенная, определяется комбинацией недоверие + неудовольствие + ирония. Реципиентами отмечена также психологическая установка ироника на выражение своего интеллектуального превосходства над объектом иронии.
Ироник способен внушить реципиенту критическое отношение, передать ему свои эмоции. Как отмечает В. М. Пивоев, особенно восприимчивы к иронии люди «с преобладанием рассудочности в психике» [9, с. 89]. Такие субъекты получают интеллектуальное наслаждение от качества шутки и «заражаются» иронией. Наш эксперимент подтвердил эти выводы. 19 реципиентов из разных групп после прочтения текстов №1 и №2 выразили негативное отношение к объекту иронии (Шервинско-му), определив свое эмоциональное состояние как недоверие, отвращение, недовольство, антипатию, неприязнь, неодобрение, презрение. По данным анкет, некоторые испытуемые получили эстетическое наслаждение, испытали радость и восторг, оценив остроты субъектов иронии (автора и героини).
В следующей табл. приведены данные о количестве реципиентов «заразившихся» иронией после знакомства с текстами М. Булгакова:
1 группа 2 группа 3 группа Всего
дев. из 9 юн. из 12 дев. из 8 юн. из 13 муж. из 2 жен. из 11 из 55 чел.
3 2 1 1 1 - 8
19 реципиентов (представители всех групп, кроме женщин старшего поколения) определили свою эмоциональную реакцию на остроты автора и героини, назвав обычно сопутствующие иронии насмешку, смех, подтрунивание, шутливое настроение, издевку:
1 группа (лицеисты) 2 группа (студенты) 3 группа (преподаватели и др.)
девушки юноши девушки юноши мужчины женщины
Увидели противоречие в реплике героини, раскрыли имплицитный смысл 100% 92 % 75% 77% 100% 100%
По группам 96% 76% 100%
Всего 89%
Итак, наш эксперимент доказал, что способность субъекта распознавать иронию в устной и письменной речи определяется прежде всего наличием у него особого психологического чутья, которое не зависит от гендерных особенностей, возраста или уровня образования. Чтобы уловить скрытую насмешку, реципиенту необходимы также фоновые знания о мотивации и целях субъекта речи.
В процессе заполнения анкет многие реципиенты создали встречные тексты. Их анализ показал, что большинство испытуемых выявили противоречие в репликах героини и повествователя, поняли иронический смысл текстов.
При анализе результатов мы использовали методику, предложенную А. И. Новиковым [10] и дополненную исследованиями Н. П. Пешковой [11]. Упомянутые авторы выделили типичные реакции реципиентов, проявляющиеся в контртексте. В анкетах наших испытуемых представлены следующие из них: оценка, мнение, констатация, вывод, генерализация, перефразирование, перевод, свободный ответ, предположение.
В дальнейшем мы обратимся к анализу выявленных стратегий интерпретации иронического смысла текстов (звучащих и письменных).
ЛИТЕРАТУРА
1. Златоустова Л. В., Потапова Р. К., Потапов В. В., Трунин-Донской В. Н. Общая и прикладная фонетика. М: МГУ, 1997.
2. Желватых Т. А. Текстовое представление иронии как интеллектуальной эмоции: на материале драматургии и прозы М. А. Булгакова: дис. ... канд. филол. наук / Башкир. гос. ун-т. Уфа, 2006. 246 с.
3. Изард К. Е. Психология эмоций / Перевод с английского. СПб.: Питер, 2000. 464 с.
4. Симонов П. В. Теория отражения и психофизиология эмоций. М.: Наука, 1970. 140 с.
5. Каримова Р. А. Семантико-структурная организация текста (на мат-ле устных спонтанных и письменных текстов). Уфа: изд-во БашГУ, 1991. 156 с.
6. Демьянков В. З. Когниция и понимание текста // Вопросы когнитивной лингвистики, №3, 2005. С. 5-10.
7. Симонов П. В. Высшая нервная деятельность человека. Моти-вационно-эмоциональные аспекты. М.: Наука, 1975. 173 с.
8. Морозов В. П., Люсин Д. В., Есин И. Б., Ямпольский А. Ю. Восприятие эмоциональной экспрессивности речи и эмоциональный интеллект // Труды междунар. конференции «Функциональные стили звучащей речи». М.: МГУ, 2005. С. 91-93.
9. Пивоев В. М. Ирония как феномен культуры. Петрозаводск: изд-во ПетрГУ, 2000. 106 с.
10. Новиков А.И. Текст и «контртекст»: две стороны понимания // Вопросы психолингвистики, №»1, 2003. С. 64-76.
11. Пешкова Н. П. Проблемы понимания дискурса в психолингвистическом и прагмалингвистическом аспектах // Вестник Челябинского гос. ун-та. 2014. .№6(335). Филология. Искусствоведение. Вып. 88. С. 73-77.
Поступила в редакцию 16.05.2016 г.
ISSN 1998-4812
BeciHHK EamKHpcKoro yHHBepcHTeTa. 2016. T. 21. №2
499
PSYCHOLINGUISTIC ANALYSIS OF THE PERCEPTION OF IRONY IN A LITERARY TEXT (ORAL AND WRITTEN)
© T. A. Zhelvatykh
Bashkir state university 32 Zaki Validi St., 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (917) 413 52 17.
Email: [email protected]
In the article the results of psycholinguistic experiment are presented, the tasks of which was to identify the factors influencing the recipient's ability to recognize the irony in oral and written literary text. The irony is regarded as an intellectual emotion, a special type of affective-cognitive interaction. The relevance of the study is that it allows us to approach to the analysis of the mechanisms of ironic sense understanding, as the definition of emotional tone of the statement determines the success of the mental operation. The study considered the influence of gender, age characteristics, as well as the education level of the reader or listener on his ability to recognize irony. The hypothesis about the dependence of the perception of irony from some psychological characteristics of the personality of the recipient is subjected to experimental verification. The sounding and written texts by M. A. Bulgakov (prose and drama), in which disguised irony is presented, are selected as the subject of analysis. The experimental data allowed us to conclude that the subject's ability to recognize the irony in oral and written speech is associated with the particular psychological instinct. To be able to disclose the irony, the recipient requires some background knowledge.
Keywords: irony, intellectual emotion, experiment, perception, oral/written text.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Zlatoustova L. V., Potapova R. K., Potapov V. V., Trunin-Donskoi V. N. Obshchaya i prikladnaya fonetika [General and applied phonetics]. M: MGU, 1997.
2. Zhelvatykh T. A. Tekstovoe predstavlenie ironii kak intellektual'noi emotsii: na materiale dramaturgii i prozy M. A. Bulgakova: dis. ... kand. filol. nauk / Bashkir. gos. un-t. Ufa, 2006.
3. Izard K. E. Psikhologiya emotsii [Psychology of emotions] / Perevod s angliiskogo. Saint Petersburg: Piter, 2000.
4. Simonov P. V. Teoriya otrazheniya i psikhofiziologiya emotsii [The theory of reflection and the psychophysiology of emotions]. Moscow: Nauka, 1970.
5. Karimova R. A. Semantiko-strukturnaya organizatsiya teksta (na mat-le ustnykh spontannykh i pis'mennykh tekstov) [The semantic-structural organization of the text (on the material of oral spontaneous and written texts)]. Ufa: izd-vo BashGU, 1991.
6. Dem'yankov V. Z. Voprosy kognitivnoi lingvistiki, No. 3, 2005. Pp. 5-10.
7. Simonov P. V. Vysshaya nervnaya deyatel'nost' cheloveka. Motivatsionno-emotsional'nye aspekty [Higher nervous activity of the human. Motivational-emotional aspects]. Moscow: Nauka, 1975.
8. Morozov V. P., Lyusin D. V., Esin I. B., Yampol'skii A. Yu. Trudy mezhdunar. konferentsii «Funktsional'nye stili zvuchashchei rechi». Moscow: MGU, 2005. Pp. 91-93.
9. Pivoev V. M. Ironiya kak fenomen kul'tury [Irony as a phenomenon of culture]. Petrozavodsk: izd-vo PetrGU, 2000.
10. Novikov A.I. Voprosy psikholingvistiki, No. 1, 2003. Pp. 64-76.
11. Peshkova N. P. Vestnik Chelyabinskogo gos. un-ta. 2014. No. 6(335). Filologiya. Iskusstvovedenie. No. 88. Pp. 73-77.
Received 16.05.2016.
